Текст книги "Двойной агент"

Автор книги: Джон Хьюминик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Затем мы поговорили о вероятности каких-либо неожиданностей или сложных обстоятельств, которые могли возникнуть во время моего пребывания в Санто Доминго. Все таки это был оккупированный город, со многими тысячами солдат армии США и Организации Американских Государств, патрулирующих улицы. Неделей раньше я сказал этому агенту, что для того, чтобы не подвергать риску операцию с Ревиным, было бы желательно рассказать ему о том, куда я собираюсь, а иначе он начнет беспокоиться и подумает, что я работаю в контакте с американскими специальными службами. Я также сказал этому агенту ФБР, что если Ревин начнет подозревать, он может организовать покушение на меня во время моего пребывания в Санто Доминго. Агент ответил:

– Вот вам два имени и телефонный номер, по которому можно позвонить, если с вами что-нибудь случится. Эти люди будут в курсе того, что вы участвуете в контрразведывательной операции против иностранного правительства. Им дадут указание оказывать вам всяческое содействие в случае какого-либо осложнения. Если вам придется вступить с ними в контакт, а я надеюсь, что этого не потребуется, не посвящайте их в содержание вашей деятельности в Вашингтоне. Им не нужно этого знать.

Он напомнил мне о необходимости зафиксировать в памяти имена и номер телефона и уничтожить листок бумаги, на котором они были записаны.

ГЛАВА Х1

Сигналы опасности и поддельный паспорт

26 января я выехал в Доминиканскую республику, для того чтобы ещё раз проработать возможность заключения торгового соглашения с доминиканским правительством. Я вновь надеялся встретиться с некоторыми руководителями страны и обсудить с ними возможности организации бизнеса в этой островной республике. Кроме этого я чувствовал, что поездка поможет мне в поддержании отношений с Ревиным. Он увидит, что если я вновь поехал туда, значит я действительно заинтересован в бизнесе в Доминиканской республике.

Я провел в поездке четыре дня с двадцать седьмого по тридцатое января, с четверга по воскресенье, посвятив эти дни деловым дискуссиям со многими доминиканскими бизнесменами, юристами и правительственными чиновниками.

В Санто Доминго я снова остановился в отеле Амбахадор и провел много времени с моим добрым другом Биллом Слотером, который организовал мне встречи со многими деловыми людьми. Мы посетили несколько предприятий и прошли вдоль всего бульвара Джорджа Вашингтона. Повсюду были американские войска, а также воинские подразделения из Перу,Парагвая и Бразилии. Только один раз я услыхал там стрельбу. Обстановка была, в целом, спокойная, но довольно напряженная. В университете проходили инспирированные коммунистами студенческие демонстрации, и один полицейский участок был ими подожжен. Туда были направлены силы правопорядка для подавления демонстраций.

Правительство пыталось выкупить у населения обратно тридцать тысяч единиц огнестрельного оружия, которое было захвачено во время революции в апреле 1965 года. Из бесед с молодыми доминиканцами я понял, что большая часть этого оружия увезена далеко от города на фермы и в деревни или просто спрятана в тайниках в горах. Многие молодые люди говорили, что хотят приобрести оружие, и что я мог бы получить 100 американских долларов, если бы у меня был на продажу револьвер 38 калибра. Другие говорили, что пистолет стоит от 135 до 175 долларов в зависимости от его состояния.

Я взял у Билла Слотера мотоцикл Хонду и ездил на нем по городу, пытаясь собрать данные для анализа ситуации, а также оценить ущерб, причиненный революцией. На некоторых зданиях были видны повреждения и выбоины от обстрелов из танковых орудий и авиационными ракетами. Стены были покрыты надписями "Янки убирайтесь домой."

Вне всякого сомнения, это была оккупированная страна. Повсюду находились часовые и патрули. Вскоре должны были состояться выборы и две основные политические силы, во главе которых стояли Хуан Бош и Хоакин Балагер, вели между собой ожесточенную борьбу за власть.

Совершая поездки по городу, я проявлял повышенную осторожность. Я не знал, подозревал ли все ещё меня Ревин и предупредил ли о моем приезде советских агентов, или уже поверил, что я работаю на Советский Союз.

Я встречался с американскими бизнесменами на острове и обсуждал с представителями доминиканского правительства вопросы, касающиеся создания в Доминиканской республике химического предприятия, однако снова уехал, не заключив никакого конкретного соглашения.

10 февраля 1966 года в половине девятого вечера я вошел в аптеку, находящуюся в торговом центре Ширлингтон. Пройдя к прилавку прессы, я купил несколько журналов и книгу в мягкой обложке, а затем вышел и двинулся вдоль по улице. Я прошел всю улицу до конца и, не встретив Ревина, медленно пошел назад. Я знал, что приехал на встречу раньше условленного времени, но считал это необходимым, так как именно по этой причине я в значительной степени выглядел в глазах Ревина непрофессионалом. Мы с Ревиным заметили друг друга почти одновременно. Он стоял на другой стороне улицы, делая вид, что рассматривает витрину в магазине одежды. Я продолжил идти вдоль улицы до тех пор, пока двинулся и он. Затем я перешел улицу и оказался позади него. Мы оба вели себя так, будто не знали друг друга.

Ревин замедлил шаги и я приблизился к нему. Никто из нас не остановился. Мы продолжали идти и я решил на ходу окликнуть его. – Вал, произнес я, – ты можешь дать мне набор отмычек для замка? Я знаю одно место, где можно достать представляющие интерес отчеты. Но нужно вскрыть простой английский замок.

Ревин выглядел раздраженным и в ответ прошипел: – Не сейчас, Джон, дождись следующей встречи и мы поговорим об этом. Мне нужно сосредоточиться на том, что необходимо сделать сегодня, поэтому пожалуйста помолчи !

Мы прошли к зданию с двумя стеклянными дверями. Сквозь стекло я видел внутри здания лестницу, ведущую на второй этаж. Ревин попытался открыть вначале одну дверь, затем вторую. Обе были заперты. Когда он бросил взгляд вокруг, у него был явно испуганный вид, но вокруг не было ничего, что могло бы вызывать опасения. – Давай уходить отсюда, – сказал он, – Я не понимаю, что произошло !

Мы прошли до угла квартала, где находилась парковочная площадка, и он произнес: – Теперь, Джон, давай мне то, что ты принес ! Быстро !

Я передал ему небольшую упаковку с несколькими роликами фотопленки и быстро пошел к своей автомашине, не сказав ему ни слова, то есть сделав именно так, как он инструктировал меня несколько недель назад.

Без происшествий я добрался до своего дома и через несколько дней встретился с представителями ФБР. Агенты выдвинули предположение, что Ревин подобрал это здание со стеклянными дверями в вечернее время, когда двери были незапертыми. Очевидно, впоследствии, он не проверил их. Другой вариант заключался в том, что, возможно, его менее тщательные в исполнении коллеги проехали или прошли мимо дверей, не попытавшись проверить заперты ли они по вечерам. Мы беседовали в течение двух часов о том, что необходимо сделать, чтобы развеять возможные подозрения советских представителей при последующей передаче им документов.

Наша следующая встреча с Ревиным состоялась во вторник 1 марта в ресторане Мосби в городе Фэрфакс в штате Вирджиния. Нам предстояло встретиться в фойе ресторана, а не приезжать туда вместе, как мы делали до этого. Я, как обычно, приехал раньше условленного времени и ожидал в удобном кресле, из которого мне была хорошо видна входная дверь. Прошло пятнадцать минут, истекли уже и пять минут после того времени, когда Ревин должен был появиться. Я испытывал чувство некоторой напряженности, которое сопровождало меня в течение всей этой операции, но сразу же расслабился, как только появился Ревин. Думаю, что более всего я опасался увидеть появление вместо Ревина нескольких физически крепких людей из их посольства. Когда я заметил Ревина, я понял, что операция пока идет успешно.

Он подошел, извинившись за опоздание. Мы обменялись рукопожатием и прошли в уютный ресторан. Когда мы сдавали в гардероб верхнюю одежду, я заметил, что пальто Ревина было западногерманского производства. Он заметил, что я смотрю на его пальто и сказал: – Я купил его в Германии несколько лет тому назад – это хорошее пальто.

Я подумал про себя: – И везде то ты побывал. Думаю, что за границей ты провел больше времени, чем в Советском Союзе.

Оговорив заказ с официантом, Ревин был готов приступить к делу.

– Мне кажется, это приятное местечко. Ну, а ты как, Джон ? Я вижу на твоем лице следы загара после твоей поездки в Санто Доминго. Там уже нет революции ? Ха – ха !

Видимо он решил немного пошутить.

Я с улыбкой ответил: – Да, весьма недурно уехать на несколько дней от этой холодной погоды. Однако, меня весьма беспокоит качество отснятых пленок, которые я передал тебе в прошлый раз.

– Для первого раза получились очень даже не плохо, но расскажи, как ты все это делал. Некоторые кадры оказались не совсем хороши.

Я рассказал ему о том, как, согнувшись между двумя настольными лампами, фотографировал каждую страницу материалов. В дальнейшем я наклонялся над спинкой стула и снимал значительно больше плёнок.

Ревин сказал: – Это очень утомительно. Тебе бы надо штатив, тогда бы ты мог делать эту работу значительно легче. Кроме того, желательно купить также и спусковой тросик и тогда камера не будет дергаться при спуске затвора. Да, Джон, когда будешь покупать штатив на треноге, выбирай из тех, которые хорошей конструкции и устойчиво держат камеру.

Я кивнул. – Понял и обзаведусь этим без промедления.

Затем Ревин в общих чертах рассказал мне о том, из каких сфер он хотел бы получать от меня научно-технические отчеты и информационные материалы. Он подчеркнул, что чем продуктивнее я буду выполнять работу по добыванию информации, тем больше денег для меня он сможет получить от своих боссов. После этого он проинструктировал меня насчет того, где и как будет происходить следующая передача фотопленок.

– Джон, мне нужно, чтобы ты приехал в 11 часов вечера в ресторан Нормандские фермы в городе Потомак в штате Мэриленд. Закажи себе что-нибудь выпить, а затем выйди на парковочную площадку к своей автомашине. Я как раз подъеду к ресторану, когда ты подойдешь к своей машине. В тот момент, когда я буду проезжать мимо тебя, ты просто передашь мне ролик с пленкой. Это должно произойти ровно в 11 часов вечера. Нужно, чтобы твои действия были очень точно согласованы по времени с моими, воспользуйся для этого теми часами, которые я тебе подарил.

Я ответил ему, что всё понял и буду точно следовать его инструкциям.

Затем он сказал: – Я бы хотел, чтобы для этой передачи пленки ты применил более компактную упаковку. Я объясню тебе, как это сделать. Он прикурил следующую сигарету и тихим голосом продолжил: – Найди в твоем доме темное место, например туалет, открой там металлическую коробочку с пленкой и вытащи из неё плёнку. Затем намотай вытащенную отснятую фотоплёнку на ролик с другими пленками. Ты понял ?

– Да, – ответил я – думаю, что понял. Ты хочешь, чтобы я смотал все плёнки в один ролик. А как же при этом уберечь пленки от воздействия света?

– Это очень просто, – пояснил он. – Заверни ролик с пленками в черную бумагу и обмотай эту упаковку сверху клейкой лентой. Затем положи упаковку в конверт без каких-либо пометок и надписей и в таком виде передашь его мне.

– Хорошо, я понял, – ответил я с серьезным видом.

– Теперь ещё одна проблема, о которой я тебе уже говорил. Дорожный знак, который ты предполагал использовать в качестве места постановки сигнала опасности, ликвидирован рабочими, которые строят там дома. Я говорю о том знаке, который находится на пересечении улицы Бринкли и шоссе Темпл Хилз.

– Это совсем не проблема. Подбери другой дорожный знак недалеко от твоего дома.

– Я не знаю другого знака, подобного этому.

Ревин проявил некоторое раздражение. – Подыщи какой-нибудь неподвижный объект, прояви инициативу !

– Что ты скажешь в отношении почтового ящика на углу переулка Мидлтон Лэйн и авеню Олд Брэнч ?

– Хорошо, он пойдет, я знаю где это находится, – согласился Ревин. Мы будем ставить точно такой же сигнал с помощью жевательной резинки, которую ты должен ставить на моем почтовом ящике. Ты помнишь, о чем мы договаривались?

– Да, – ответил я, – кусочек жевательной резинки на линии, где сходятся красное и голубое поле.

– Правильно, – одобрил он.

– Есть ещё проблемы? А теперь расскажи мне, что прошла твоя поездка в Доминиканскую республику.

– Других проблем нет, если не считать проблемой моё беспокойство по поводу того, что если наши отношения выявят, то мне негде будет спрятаться от ФБР или полиции. Ты, в крайнем случае, можешь уехать в Советский Союз, а мне светит тюрьма или ещё что похуже. Мне кажется, что это занятие слишком опасно для меня и я подумываю о том, чтобы оставить его.

Ревин самоуверенно заявил: – Тебе не о чем беспокоиться. Если возникнут проблемы, я отправлю тебя в Советский Союз.

– Но, что я стану делать в Советском Союзе. Я имею в виду, чем я буду зарабатывать себе на жизнь?

– С этим проблем не будет. Я уже говорил об этом тебе. Я могу тебя заверить, что тебе будет предоставлена очень хорошая работа и в моей стране ты будешь счастлив. Он зажег очередную сигарету и продолжил: – Но, вначале мы должны подготовиться к твоему отъезду из Соединенных Штатов, если в этом возникнет необходимость. Он откинулся на спинку стула и, обдумывая свои дальнейшие слова, выпустил в воздух несколько колечек табачного дыма.

– Джон, нужно, чтобы ты передал мне две или три фотоснимка какого-либо американского паспорта, и на его основе специалисты в Москве сделают паспорт для тебя, чтобы ты смог, когда в этом возникнет необходимость, без проблем покинуть с ним пределы США. Как ты понимаешь, выехать из страны представляет огромную проблему. На пунктах выезда таможня и другие правительственные ведомства осуществляют очень жёсткий контроль, и пройти через него можно только в том случае, если выездные документы в безупречном состоянии. Я поговорю со своим боссом и потом скажу тебе, что нужно сделать, чтобы гарантировать надежный выезд.

Мы закончили обед и пошли к моей машине. – Вал, – снова обратился я к нему, – хочу поставить тебя в известность, что Владимир Бутенко спрашивал меня, не могу ли я выехать из США и встретиться где-нибудь с его боссом. Он уверял, что может обеспечить хороший бизнес для моей фирмы Кемпрокс. Что он имеет в виду?

Ревин остановился и пристально посмотрел на меня. У него перехватило дыхание. – Он так и сказал? Что ещё он пытался делать?

Мы стояли на тротуаре в холодном вечернем воздухе.

– Он обещал добиться заключения со мной торгового соглашения и просил меня, так же как и ты, достать для него некоторую информацию. Может быть в конце концов я все – таки получу с его помощью торговое соглашение?

Я знал, что такие заявления Бутенко на фоне его грубых попыток вовлечь меня в работу на ГРУ не понравятся Валентину Ревину.

Ревин что-то пробормотал по-русски – это прозвучало очень грубо. Затем он сказал: – Больше Бутенко тебя не будет беспокоить, я позабочусь об этом. Не его дело вмешиваться в отношения, которые касаются только тебя и меня. Ты работаешь только со мной, понял? Кто-нибудь ещё из нашего посольства кроме Бутенко говорил с тобой об этом ?

– Нет, только он.

Ревин возобновил движение по направлению к моей машине, говоря на ходу: – Отныне Бутенко не будет докучать тебе своими глупыми вопросами. Он более не появится на заседаниях Общества металлургов и ни под каким предлогом не станет тебе звонить по телефону. Однако, если он снова войдет с тобой в контакт, тебе следует в этом случае только подать мне обусловленный между нами сигнал опасности и рассказать мне об этом. Если он допустит такое вновь, ему придется иметь дело с нашим послом Добрыниным.

Я провез Ревина ещё несколько миль до оживленного перекрестка дорог, где он сказал, что хочет выйти и встретиться с приятелем, который в этом месте, якобы, занимается торговлей. Я подумал, что как-то странно заниматься торговлей в такой поздний час. Перед тем, как мы достигли перекрестка, я сказал ему: – У меня в багажнике лежит для тебя бутылка хорошего шотландского виски. Я ценю твое доброе отношение ко мне и в знак признательности хочу вручить её тебе.

Он ответил: – Благодарю тебя, но сейчас доставать её оттуда займет много времени. Прибереги её до следующего раза.

– Да нет, я быстро достану её оттуда, – ответил я ему, подруливая к обочине дороги в сотне футов от перекрестка. Я выскочил из машины, открыл багажник, схватил упаковку, в которой находился самый дорогой шотландский виски, какой только я мог купить, быстро вернулся на водительское место и передал упаковку Ревину. За нами не было видно никаких машин, поэтому я постоял на обочине около минуты, пока Ревин благодарил меня. Затем мы проехали ещё сотню футов до перекрестка, где он вышел. Я направился к себе домой.

На следующий день я провел четыре часа в беседах с агентами ФБР, обсуждая с ними различные аспекты моей встречи с Ревиным в ресторане Мосби. Их особенно заинтересовал подход к проблеме паспорта, как гарантии моей безопасности. Договорились, что я передам Ревину фотоснимки американского паспорта.

Почти через месяц, в 11 часов вечера последнего дня марта я вошел в бар ресторана Нормандские фермы. Машину я запарковал в месте, указанном мне Ревиным на маленькой схеме, которую он начертил на салфетке в ресторане Мосби. Я заказал напиток и решил попросить у официантки сэндвич, если это не займет слишком много времени. Однако времени это заняло много. Поэтому я оставил 5 долларов в оплату напитка и сэндвича, который я так и не получил. Мне было уже пора уезжать на место встречи с Ревиным. При мне находилась упаковка с роликом плёнки, обернутая алюминиевой фольгой. Упаковка была размером с бейсбольный мяч.

Когда я вышел на парковочную площадку, то мне показалось, что она действительно слишком ярко освещена для того дела, которое предстояло нам с Ревиным. Я заметил грузовик-фургон, окрашенный в цвета Службы ремонта электросетей. Это выглядело подозрительно. Рядом с моей автомашиной стоял большой транзитный автобус из округа Колумбия, и это также вызывало подозрения. Ревина не было видно, хотя я приехал точно в условленное время. Затем я прошел к моей машине, послонялся вокруг неё несколько минут, потом залез в неё и уселся за рулём, делая вид, что ожидаю кого-то, кто должен подойти. В машине было холодно, поэтому я запустил мотор и подождал ещё несколько времени. Мое внимание привлекли деревья позади и справа от меня. Мне это не понравилось. Там меня могли поджидать с винтовкой. В таком деле начинаешь сомневаться во всём. Я решил уехать.

Медленно руля вниз по извивающейся дороге, я испытывал чувство разочарования. Через несколько миль я подъехал к мигающему красному световому сигналу и остановился. Посмотрев направо, я увидел на заправочной станции мужчину, который бежал от телефонной будки к автомобилю с погашенными огнями. Это был Ревин, я узнал его по приметной длинноногой походке. Я повернул направо и направился в сторону Вашингтона, который находился в нескольких милях от этого места. Отсюда до моего дома было около сорока пяти миль. Я ехал с умеренной скоростью, ожидая, что что-то должно произойти. Вдруг в зеркало заднего вида я увидел огни автомашины, которые становились всё ярче и ярче. Это должен был быть Ревин с каким-то своим новым трюком. Он проскочил мимо меня в зоне, где обгон запрещен.Я подумал про себя, что он не уважает не только наши законы, но и правила ведения разведдеятельности.

Обогнав меня, он посигналил звуковым сигналом, и я последовал за ним. После этого он снизил скорость до разрешенного предела, проследовал по нескольким извилистым дорогам к жилому кварталу, где остановился и вылез из машины. Я припарковался за ним на расстоянии двух корпусов автомашины и сидел за рулем, положив руку на пистолет, который вынул из кобуры. Пистолет я держал довольно низко и рядом с дверцей машины так, чтобы он не мог его увидеть, подойдя и встав рядом.

Он выглядел несколько испуганным и сказал: – Мне не понравилась обстановка на парковочной площадке, поэтому, исходя прежде всего из интересов твоей безопасности, я решил сделать вот таким вот образом. Что ты подумал по этому поводу ?

– Я могу сказать только одно, Вал, у тебя так много разных идей и приемов, как ни у кого другого из тех, кого я знаю. Вот тебе плёнки. Увидимся на следующей встрече. Да, Вал, принеси мне денег.

С этими словами я отъехал.

На следующий день агенты ФБР снова удивлялись его оперативным приемам. Один из них сказал. – Да он просто дурак. Удивительно, что вы способны удерживать его интерес к вам, передавая ему такую макулатуру.

– Могу это объяснить лишь тем, что я над всем этим очень много работаю. Время, в течение которого мы беседуем с вами, и то время, которое я провожу с Ревиным – это лишь часть моей работы по этому делу. Мне требуется время, чтобы найти и перефотографировать информационные материалы, нужно время на подготовку отчётов для вас после каждой встречи и, наконец, у меня уходит много времени на обдумывание и беспокойство по поводу того, чем все это закончится. Сегодня я принес вам написанный мною от руки план дальнейших действий в отношении Ревина. Ознакомьтесь с ним и скажите, что вы о нем думаете.

Мы беседовали ещё несколько минут и договорились в отношении нашей следующей встречи, которая должна была состояться после моей встречи в ресторане с Ревиным 19 апреля.

19 апреля я приехал на обед с Ревиным в ресторан гостиницы Стоун Хаус в городке Силвер Спринг штата Мэриленд. Он опоздал и я, ожидая его, замерз. Стоун Хаус это ресторан, расположенный на углу перекрестка оживлённых улиц. Я прождал около входа более пятнадцати минут после условленных семи часов вечера и, не дождавшись его, решил уехать. Однако, пройдя на угол, я увидел Ревина, паркующего свою автомашину Рэмблер на дороге, примерно в сотне ярдов от меня. Он запер дверцу и бегом побежал к ресторану. Приблизившись, он узнал меня и перешел на шаг. Подойдя ко мне, он улыбнулся и произнес: Как видишь, моя машина стоит на заметном месте, поэтому почему бы нам не поехать куда-нибудь на твоей машине? Мы тронулись и сделали круг по Университетскому бульвару, пока не подъехали к ресторану Леони в парке Лэнгли штата Мэриленд. Уже во время обеда в ресторане Ревин сообщил мне, что на следующей неделе у него день рождения. Встреча за обедом была сравнительно недолгой. Большую часть времени занял Ревин, рисуя и объясняя мне схему места, где должна была состоятся следующая передача фотоплёнок. Он также вручил мне список тематики технической информации, в соответствии с которым он бы хотел получать от меня материалы, отснятые на фотоплёнку.

В этот вечер у Ревина было очень переменчивое настроение. – Джон, последняя переданная тобой пленка была просто великолепного качества. Я бы даже сказал профессионального исполнения. Ты усваиваешь быстро, может быть даже слишком быстро.

В его голосе послышались нотки подозрительности. Затем он вновь стал веселым. – Но, Джон, ты ведь такой талантливый и ты умеешь фотографировать через микроскоп, поэтому что же мне ожидать от тебя, как не профессионального исполнения? Я действительно получаю удовольствие от работы с тобой, мне не приходится долго объяснять тебе непривычные для тебя вещи. Расскажи мне, как ты фотографируешь эти отчёты и бумаги.

Я допил свою водку Коллинз и ответил: – Как я уже тебе говорил, я использую две настольные лампы. Ставлю их на мой рабочий стол и запираю входную дверь кабинета. Между лампами размещаю треногий штатив, а в фотокамеру ставлю объектив для съемки крупным планом. Затем я устанавливаю на шкале затвора выдержку в одну пятнадцатую долю секунды и проверяю фокусное расстояние. Иногда отчет не лежит ровно на плоскости и мне приходится прижимать его дополнительным грузом или левой рукой. Должен сказать тебе, что эта работа, во время которой мне приходится висеть между двумя лампами, чертовски утомительна. Через несколько часов я становлюсь мокрым от пота. Фотографирование последнего материала заняло у меня пять часов.

Причина, по которой и пользовался левой рукой, чтобы прижимать страницы документов, заключалась в том, что я хотел, чтобы Ревин видел, что это именно я сам фотографирую материалы. Однажды во время съемки я, якобы случайно, сфотографировал свой кабинет таким образом, чтобы он смог увидеть стол и кафельную плитку на полу. Когда я фотографировал некоторые крупноформатные страницы, я клал их на пол и делал так, чтобы в кадре был виден рисунок кафельной плитки. Таким образом он мог к своему удовлетворению убедиться, что фотокадры были сделаны в моём доме и мной самим.

Ревин продолжал инструктировать меня по вопросам безопасности. – Следи за тем, чтобы имеющееся у тебя в наличии количество кассет с пленкой не превышало допустимого уровня. Если кто-нибудь заметит, что мусорный ящик переполнен необычно большим количеством коробок из под фотопленки и отпечатками фотографий, это может вызвать ненужные вопросы. Поэтому тщательно собирай эти отходы и относи их в различные мусорные ящики и другие ёмкости.

Затем Ревин вытащил перечень собраний, проводимых научными группами и ассоциациями.

– Джон, на этих собраниях обсуждаются вопросы, которые очень интересуют моих друзей, и они хотели бы получить копии протоколов заседаний, если таковые ведутся и сохраняются. Пытаясь получить такие протоколы, пожалуйста будь осторожен, так как на некоторых из них может стоять гриф "секретно". Ты ведь можешь доставать их, не так ли?

Я посмотрел вокруг, чтобы убедиться в том, что нас никто не подслушивает и ответил: – Вал, это зависит от обстоятельств. Я могу поинтересоваться и узнать, есть ли возможность заказать эти отчеты, но может случиться, что у меня не окажется служебной необходимости знакомиться с материалами в какой-то конкретной области. Как ты, вероятно, знаешь, в Соединенных Штатах к секретной информации допускаются только те лица, которые имеют право знать о ней по служебной необходимости. Кроме того, я хочу сказать тебе, что заседания в твоем перечне прошли совсем недавно, и весьма возможно, что отчёты ещё не готовы для распространения.

Ревин, самоуверенно взглянув на меня, заявил: – Всё это мне известно, но я плачу тебе за то, чтобы ты добывал информацию, а не приводил мне множество причин, по которым её нельзя добыть. Мне необходимо иметь по-настоящему хорошие информационные материалы, чтобы я имел возможность показать моим боссам, что ты действительно работаешь на нас.

– Вал, что слышно о тех материалах, которые я уже ранее передал тебе, как они оценены ?

– Конечно они представляют интерес, но ни один из них не оказался секретным.

– Ну что же, для этого требуется время точно так же, как твое, так называемое торговое соглашение, потребовало несколько лет, – сказал я.

Ревин отреагировал резко: – Будет лучше, если получение секретных материалов не займёт годы.

Я ответил почти так же резко: – Эта работа опасна и мне нужна от вас большая помощь, чтобы я не попал в неприятную ситуацию. Я хочу иметь канал выезда из США и гарантии, что ваша страна предоставит мне подходящую работу в случае, если я в конце концов окажусь там.

Я вытащил небольшой конверт и вручил его Ревину. – Здесь фотографии американского паспорта. Я сделал их совсем недавно. Надеюсь это то, что вам нужно.

– Раз уж мы коснулись этой темы, – произнёс Ревин, – я могу сказать, что мой босс уже начал работу по подготовке канала твоего выезда из страны. Он проинформировал меня, что тебя обеспечат паспортами, другими удостоверяющими документами и суммой денег, достаточной для того, чтобы выехать из страны, если в этом возникнет необходимость. Я могу тебе также сообщить, что наши люди в ряде ключевых стран окажут тебе помощь в переезде.

– Ты сказал "паспортами", означает ли это, что мне потребуется больше одного паспорта?

– Да, – ответил Ревин. – Тебе будет нужен также и доминиканский паспорт. Поэтому во время твоей следующей поездки в Санто Доминго сфотографируйся там и получи три фотографии для паспорта. Их необходимо получить там, так как фотобумага, освещение и размер фотографий, сделанных там, соответствуют местным условиям. Мой босс решил, что раз уж ты знаешь эту страну, её следует использовать в качестве части маршрута выезда. А поскольку береговая линия там не очень хорошо охраняется, мы сможем сделать так, что тебя в ночное время подберет в море наша подводная лодка или другое судно.

Я был восхищен всем услышанным и сказал ему: – Вал, ты действительно уже всё предусмотрел. Я очень рад, что работаю с тобой, а не с кем-либо другим, кто мог бы и не отличаться такими способностями.

Это ему польстило. – С тобой, Джон, тоже легко работать, так как ты реалист, а не какой-нибудь простоватый американец.

Он наклонился вперед и улыбнулся. – Сегодня я принес тебе деньги. Я передам их тебе позднее. Если ты сможешь достать что-то действительно ценное, я принесу тебе значительно больше денег. Хотя и сегодня сумма весьма значительная.

Мы закончили с едой, расплатились по счёту, и прошли в гардероб. Там было самообслуживание, и когда мы оказались в углу, Ревин вручил мне толстый конверт с деньгами, который я быстро засунул в карман моего пальто.

Мы подошли к машине и Ревин попросил меня довезти его до того места, где был запаркован его автомобиль. Я доставил его на расстояние четырёх кварталов от гостиницы Стоун Хаус.

На очередной встрече агенты ФБР проявили очень большой интерес к плану моего побега и к тому, что Ревин принес денег значительно больше, чем раньше. Всякий раз, когда я передавал им деньги, они всегда шутливо спрашивали о "тех, что остались у меня". У меня появлялось желание добавить к переданным мной деньгам ещё тридцать девять центов от себя, чтобы привести их в замешательство.

3 мая тихим и ясным весенним вечером в половине девятого я приехал в один из аптечных магазинов в городе Александрия в штате Вирджиния. Запарковав свою машину за три квартала от магазина, я по пути к нему обследовал район места встречи. В магазине я прошел к стеллажу и в ожидании Ревина просмотрел почти все журналы.

Наконец он появился, прошел в заднюю часть торгового зала и сделал небольшую покупку. Когда он выходил из двери на улицу, наши взгляды на мгновение встретились. Согласно его инструктажу, я должен был подождать с минуту и затем последовать за ним заранее согласованным маршрутом. Ровно через одну минуту я покинул магазин, повернул направо и зашагал на расстояние в два квартала через деловой центр Александрии. В конце второго квартала, где мне нужно было сделать поворот налево и пройти ещё два квартала, я увидел Ревина, стоящего на другой стороне улицы и рассматривающего витрину магазина одежды. Когда и пересёк улицу, он поравнялся со мной. Мы пошли по тёмной улице, освещённой редкими фонарями, которые были скрыты кронами деревьев. Время от времени мы оба спотыкались на кирпичном тротуаре, который проложили, по-видимому, ещё в колониальные времена. Пройдя почти квартал, Ревин произнес: – Я скажу, когда передать его мне. Не разговаривай !