355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джон Герберт (Херберт) Варли » Титан. Фея. Демон » Текст книги (страница 29)
Титан. Фея. Демон
  • Текст добавлен: 28 сентября 2016, 22:41

Текст книги "Титан. Фея. Демон"


Автор книги: Джон Герберт (Херберт) Варли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 88 страниц) [доступный отрывок для чтения: 32 страниц]

Крис так и ушел от нее в совершенном недоумении насчет того, как она собирается все это проделать.

Он собирался улизнуть, но почему-то все еще болтался по полю, когда появившаяся из палатки Фея начала свой осмотр. Крису случилось быть неподалеку. И он решил еще немного понаблюдать.

Фея оказалась крупной женщиной – причем явно этого не скрывала. Держалась она прямо – плечи расправлены, подбородок приподнят. К светло-коричневой коже хорошо подходили волосы цвета красного дерева, свободно разлетавшиеся по сторонам от пробора посередине. Лоб слишком выдавался, нос был чересчур длинен, а скулы слишком широки. Короче, роль красавицы в голливудском фильме никто бы ей не предложил, но в движениях Феи чувствовалась сила. И еще было в ней что-то такое, что превосходило обычную красоту. Ступая по земле босыми ногами, она очень классно выполняла походку для четверти жэ,которую Крис уже начал узнавать. Колени при такой походке почти не сгибались, а всю работу делали бедра. Получалось очень по-кошачьи и очень сексуально – хотя и не намеренно сексуально; просто так по Гее было проще всего ходить.

Он следовал за нею некоторое время, пока она ходила взад и вперед по рядам претендентов. Сопровождали Фею пара титанидских самцов из клана Кантаты: светлокожие, не считая голов, хвостов, предплечий и задних ног, а также настоящие великаны даже среди титанид. Один нес пюпитр; другой – золотой ларчик. Как пить дать – однояйцевые близнецы. На себе они носили только золотые браслеты и повязки на руках и ногах. Фея выглядела куда менее царственно. Единственным ее одеянием было потрепанное кирпично-красное одеяло с дыркой посередине, чтобы просунуть голову. Одеяло покрывало ее до колен. Руки терялись в складках, но, когда они показались наружу, Крис обратил внимание, что под одеялом у Феи ничего нет.

Фее явно были до лампочки белые линии на земле – и от одного квадрата к другому она двигалась так, как ей было удобнее. Однако ее титанидская свита и несколько наблюдателей, в том числе и Крис, держались между квадратами. Один из Кантат следил, чтобы Фея не пропустила ни одной группы, вычеркивая квадраты на доске. Однажды он даже отозвал Фею, когда ее занесло не туда.

Многих титанид Фея знала лично. Частенько она останавливалась и пела с одними, обнимала и целовала других. Она медленно брела вперед сквозь группы, читала таблички и оглядывала титанид с ног до головы без всякого выражения на лице. Порой она останавливалась и, казалось, терялась в мыслях, затем начинала советоваться с помощником, что-то бормотала и двигалась дальше. В некоторых квадратах задавала одному или нескольким кандидатам вопросы.

Так она прошло всю группу, затем начала сызнова. Крису все это уже начинало надоедать. Он решил попрощаться и пожелать удачи Валье и ее компании.

– Где тебя носит? – прошипела Валья.

– Да правда же – ничего хорошего вам от меня не будет, – сказал Крис. Тут он заметил, что прелестное титанидское яйцо уложено у ног Вальи на горлышко бутылки из-под текилы. Он ткнул пальцем в бутылку. – От меня толку не больше, чем от этой отравы.

– Пожалуйста, Крис, окажи мне услугу. Ведь ты же обещал. – В глазах Вальи была мольба, и Крис с неловкостью понял – да, он что-то подобное обещал. Он увернулся от ее взгляда, потом снова посмотрел ей в глаза и кивнул.

– Тебе ничего особенного и не придется делать – просто стой на краю этой линии. Можешь войти в квадрат во время смотра… но тсс! Тихо вы там – она идет.

Крис обернулся – и вот те на – к ним и впрямь приближалась Фея – шла по линии позади него. Она выдавала свои суждения в ряду, противоположном Вальиному. Шла она торопливо – и прошла лишь в нескольких метрах от Криса. Сделав еще несколько шагов, она помедлила, слегка наклонила голову, затем развернулась и посмотрела на него исподлобья. Крис чувствовал неловкость, но не мог отвести взгляд. Наконец Фея уголком рта улыбнулась.

– Стало быть, ты снова с нами, – сказала она. – Мы познакомились, шапочно. Я Сирокко. Можешь звать меня Рокки. – Руки Фея не подала – только внимательно продолжала рассматривать Криса. А тот в своих шортах чувствовал себя полураздетым. Затем Фея взглянула на Валью, глянула еще раз внимательнее – и пригвоздила ее к месту точно тем же взглядом, которым смутила Криса. Дальше она вошла в предполагаемое Двухбемольное Миксолидийские Трио.

– Ты Валья, – сказала Сирокко. Титанида изобразила в ответ какой-то странный реверанс. – Я прекрасно знала твою задомать. – Она расхаживала вокруг Вальи, потирая рукой ее гладкие, крапчатые бока. Фея также кивнула Гитаре и Хичирику, нагнулась осмотреть щетку над правым задним копытом Вальи, затем возобновила свои поглаживания. Затем снова зашла спереди, потянулась и потрепала Валью по щеке. Наконец, присев на корточки, обеими руками потерла переднюю ногу титаниды. Затем повернула голову и обратилась к Крису.

– Ты оказался в хорошей компании, – сказала Фея. – Валья – Эолийское Соло. По-моему, ее мать – единственная, кого я вознаграждала за эту конкретную смесь Мадригала и Самбы. Через двести-триста килооборотов ее потомки смогут составить свой собственный аккорд. То, что она здесь предлагает, также вполне достойно. Заметное улучшение по сравнению с тем довольно дерзким Локрилидийским Дуэтом, который она предлагала на предыдущем Карнавале. Только вот ей… если не ошибаюсь, всего пять земных лет от роду – а ведь молодые всегда хотят проделать все сами. Так, Валья?

Розовый оттенок окрасил желтые щеки титаниды, стоило только Фее встать. Затем Валья отвернулась и вспыхнула таким густым румянцем, что Сирокко рассмеялась и похлопала ее по крупу.

– А я-то ожидала, что в этот раз ты споешь Эолийское Соло, – продолжала издеваться Сирокко. Она взглянула на Криса, которому от этой беседы что-то стало не по себе. На его вкус тут было слишком много от конского шоу. Он ожидал, что Фея вот-вот раздвинет титаниде губы и примется разглядывать ее прикус.

– «Петь Эолийское Соло» – титанидский эвфемизм для обозначения чудачества, – пояснила Сирокко. – Титанидская самка вполне может склонировать самое себя, становясь для своего отпрыска всеми четырьмя родителями путем переднего и заднего самоосеменения. Но я редко позволяю им этим заниматься. – Тут Фея уперла руки в бока, затем еще раз потянулась и погладила титаниду по спине. – Ну что, дитя мое, готовы ли эти груди для столь великой ответственности?

– Готовы, мой Капитан.

– Должна сказать, у тебя достойный выбор передородителей, Валья. – Тут Фея повернулась и взяла яйцо со стеклянного пьедестала. Настала мертвая тишина, когда Фея просматривала яйцо на просвет, а затем подносила к губам. Она поцеловала его, затем раскрыла рот и аккуратно положила яйцо внутрь. Когда же она его вынула, яйцо уже меняло цвет – в считанные секунды сделалось прозрачным как стекло. Теперь двигалась только Валья – расставляла задние ноги, поднимала хвост и подавалась туловищем вперед. Розовый хвост упал ей на лицо. Она ждала. Крис мгновенно вспомнил, что это за поза – однажды он видел, как две титаниды занимались задним совокуплением – что они практиковали часто и с большой охотой во время Карнавала. Позиция была женская – и предполагалось, что Валью сейчас оседлает самец в мужской роли. Фея снова обошла вокруг Вальи, которая дрожала от нетерпения.

Крис вздрогнул и отвернулся. Рука Сирокко проникла во влагалище дальше локтя. Когда она снова вышла наружу, яйца в ней уже не было.

– Что, тошнит? – поинтересовалась Фея, вытирая руку полотенцем и затем бросая его слуге. – На любом ранчо нечто подобное всякий раз проделывают.

– Да, но титаниды… они же как люди. Это меня просто поразило. Может, мне не стоило этого говорить.

Сирокко пожала плечами.

– Да говори что хочешь. Они сами так установили. Между прочим, наши брачные обряды кажутся им сплошной скукотищей. Возможно, они и правы. – Сузив глаза, она внимательно его оглядела. – А вы с Вальей, часом, стеклянными шариками не перебрасывались?

– Не понимаю, о чем речь. – Не успев это сказать, Крис испытал неловкое чувство, так как тут же понял, что это означает.

– А-а, ладно. Она, похоже, славная подружка.

– Наверное. Честно говоря, не помню. – Он оглянулся через плечо – и увидел, как три титаниды как раз перебираются через верх кратера.

– Может, я выражусь чересчур резко. Я знаю, зачем ты здесь. Впрочем, тебе все равно следовало быть на празднике. Не будь Валья так возбуждена, она бы непременно тебя прокатила. – Тут Фея пропела одной из титанид, которая уже знакомым манером протянула Крису руку.

– Это Арфа из аккорда Кантата. Она не говорит по-английски, но охотно отвезет тебя на вечеринку и через несколько оборотов доставит назад. Трезвым, надеюсь. Встретимся вон там в палатке. Нужно кое-что обсудить.

ГЛАВА XIII
Гостеприимство

В карнавальной палатке Феи было прохладно и мглисто. Верх ее был тяжелый, непромокаемый, в то время как боковины были из белого шелка, с прорезями, чтобы пропускать ветерок. Над головой взад и вперед медленно двигалась панель из ткани, обдувая вуали и шарфы на коньковом шесте. Габи, Робин, Псалтерион и Крис сидели на высоких подушках, поджидая Фею.

Титаниды любили делать апартаменты Феи во время Карнавала местом подлинной роскоши. На земле простирались слой за слоем ковры ручной выделки, где особенно бросался в глаза один, с изображением громадного колеса с шестью спицами. У двух стен были уложены подушки. У третьей выделялся Снежный Трон. Сделан он был из двадцатикилограммовых прозрачных корзин Мозговой Пудры Нагорья, лучшего кокаина во Вселенной и главного предмета экспорта Геи. Титаниды строили этот трон заново для каждого Карнавала, создавая настоящий шедевр из кристаллических контейнеров, подобных мешкам с песком на дамбе.

Два низеньких стола уставлены были лучшими кулинарными титанидскими творениями. Были там и дымящиеся кастрюли, поставленные для охлаждения в потеющие серебряные чаши с кубиками льда. Титаниды беспрестанно сновали туда-сюда, убирая остывшие кастрюли и заменяя их свежими деликатесами.

– Вот это обязательно попробуй, – предложила Габи. Она заметила, как Крис вскинул голову и улыбнулся. Гиперион всякий раз играл такую шутку с вновь прибывшими. Свет никогда не менялся, и люди не спали по сорок-пятьдесят часов, сами того не сознавая. Габи подумала, сколько же бедному мальчику удалось поспать с начала Карнавала. Она вспомнила свои первые дни на Гее, когда они с Сирокко топали в буквальном смысле до упаду. Давно это было. Старой, очень старой вдруг почувствовала себя Габи. Теперь она сомневалась, была ли она вообще когда-нибудь молодой.

И все-таки когда-то была – на берегах Миссисипи неподалеку от Нового Орлеана. Она вспомнила старый дом с пыльным чердаком, где она могла прятаться каждую ночь, чтобы не слышать маминых криков. Можно было поднять слуховое окно – и впустить свежий воздух. С открытым окном криков было почти на слышно, а Габи могла смотреть на звезды.

Позднее, когда мама умерла, а отец загремел в тюрьму, тетя и дядя взяли Габи в Калифорнию. В Скалистых горах девочка впервые увидела Млечный Путь. И астрономия стала ее манией. Она перечитала все книги, какие смогла найти, автостопом добралась до Маунт-Уилсона и выучила математику вопреки тому, что училась математике в калифорнийской средней школе.

Малышка Габи не затрудняла себя заботой о людях. Когда тетя уезжала, она забирала с собой четверых своих детей – но не Габи. Дяде она была нежеланна, так что Габи отправилась вместе с женщинами из соцслужбы, даже не обернувшись. К тому времени, как ей стукнуло четырнадцать, она выяснила, что для нее легче легкого было отправиться в постель с парнем, у которого был телескоп. Стоило ему свой телескоп продать – и она с ним больше ни разу не встретилась. Секс ее просто утомлял.

Выросла она в тихую, красивую молодую женщину. Красота Габи несла в себе некоторые неприятности – что-то вроде смога и бедности. Впрочем, были способы справляться со всеми тремя неприятностями. Так, Габи обнаружила, что, если по-особенному скорчить рожу, любой парень мигом от нее отстает. В горах не было смога, и Габи решила опять-таки стоном добираться туда, держа за плечами свой драгоценный телескоп. Калифорнийский технологический мог принять нуждающуюся студентку, но только если студентка эта была безусловно лучшей в своей специальности. То же самое – и Сорбонна, и Маунт-Паломар, и Зеленчукская, и Коперникус.

Габи терпеть не могла путешествий. И тем не менее отправилась на Луну, потому что оттуда было лучше всего наблюдать. Когда же она увидела чертежи телескопов, которые предстояло взять на Сатурн, то решила, что именно она – и никто другой – будет ими пользоваться. Но возле Сатурна оказалась Гея – и катастрофа. Шесть месяцев экипаж «Укротителя» колебался между сном и полной сенсорной депривацией в черном брюхе Океана, Генного божка-выскочки. Для Габи это составило двадцать лет. Причем из этих двадцати лет она прожила каждую секунду. У нее оказалась масса времени подумать о жизни и найти ее желанной. Хватило времени понять, что у нее нет ни единого друга, что никто не любит ее и она никого не любит. И что это крайне важно.

То было семьдесят пять лет тому назад. За все это время она не видела ни одной звезды и ни разу не чувствовала их недостачу. Кому нужны звезды, когда у тебя есть друзья?

– Что это было? – спросила Робин.

– Извини. Ничего особенного. Просто прыжки по ухабам моих мозгов. Мы, старички, часто так делаем.

Робин одарила ее сердитым взглядом, и Габи ухмыльнулась. Ей нравилась Робин. Редко встречала она человека с такой упрямой гордостью и сплошными острыми углами. Робин была еще большей чужачкой, чем любая титанида, почти не зная того, что зовется «человеческой культурой». Она почти не сознавала своего незнания и мешала слепой шовинизм с неистовой жаждой обо всем узнать. В разговорах без конца обижалась. Да, Робин обещала стать сомнительной компаньонкой – пока кто-то не завоюет ее доверия.

Габи нравился и Крис, но, в отличие от побуждения защитить Робин от самой себя, ей хотелось защитить Криса от безумного внешнего мира. Для него в этом было мало смысла, и все же он продолжал стойко бороться. Порой его мир сильно искажался то ли самой жизнью, то ли компанией злых духов, что говорили его голосом, видели его глазами, а порой и били его руками. Он больше не мог терпеть такого эмоционального вмешательства, ибо одно из его «вторых я» неизбежно должно было вскоре его предать. Кто станет ему доверять, когда он уже раскрыл свои малые и большие любовные тайны?

Крис поймал взгляд Габи и улыбнулся. Прямые каштановые волосы парня упорно падали ему на левый глаз, отчего он то и дело вскидывал голову. Крис был высок – метр восемьдесят пять или даже метр девяносто, среднего телосложения, с несколько угловатым лицом, которое могло нести на себе черты жестокости, если бы не морщинки боли вокруг глаз. Первое впечатление жесткого характера создавали слегка сплющенный нос и тяжеловатый лоб.

Тело его тоже могло бы выглядеть мощным, но Крис казался таким уязвимым в своей траурной мрачности. Вот он сидит там в своих убогих шортах, а кожа у него смертельно бледная – такая бледная, что трудно увидеть в нем какую-то угрозу. Руки и ноги сильные, плечи очень даже приличные – но явно многовато жирка на поясе. Крис не был очень волосат, что также нравилось Габи.

Если соединить все это, то становилось понятным, почему Валья от Криса в таком восторге. И Габи задумалась, понимает ли это сам Крис.

Сирокко ворвалась внутрь, сопровождаемая парой отборных титанид. Она огляделась, вытирая лицо влажным полотенцем, и направилась в угол палатки.

– А где Валья? – поинтересовалась она. – И разве Робин не полагается титаниды? – Содрав с себя серапе, она ступила за тканевую ширму. Из душа мигом забрызгала вода. Фея подставила под нее лицо и замотала головой. – Извините, ребята, я тут на минутку. Чертовски жарко.

– Валья все еще с ее группой, – отважился Крис. – Ты же не сказала, чтобы я привел ее с собой.

– Ты что-то с места в карьер, Рокки, – запротестовала Габи. – Почему бы не начать с начала?

– Извини, – сказала Сирокко. – ты права. Робин, мы еще с тобой не познакомились. Крис, я с тобой знакома, но ты этого не помнишь. Штука вот в чем. Габи мне сказала, что вы оба уже на пути вниз.

– На пути вниз? – возопила Робин. – Да она меня просто скинула!

– Знаю, знаю, – стала утешать Сирокко. – Это отвратительно. И я уже протестовала как могла – но что толку? Не забывай, ведь это я на нее работаю, а не наоборот. – Она без выражения взглянула на Габи, ненадолго задержала взгляд. Затем продолжила намыливаться.

– В любом случае мы знали, что вы оба в пути, и знали, что вы, скорее всего, доберетесь целыми и невредимыми. Как ни странно, большинству пилигримов это удается. Единственное, отчего можно погибнуть во время Большого Пролета, – это удариться в панику. Некоторые…

– Еще можно утонуть, – вставила Робин.

– Ну что мне еще сказать? – спросила Сирокко. – Конечно, это опасно и отвратительно. Только, может быть, мне уже хватит извиняться за то, чего я не делала? – Она взглянула на Робин. Та ничего не сказала – только покачала головой.

– Как я говорила, некоторые начинают бороться с ангелами, которые пытаются им помочь, и ангелам ничего толком сделать не удается. Так что целью Геи – как она мне ее изложила (поймите правильно и не думайте, что я намерена ее оправдывать) – является научить вас адекватно реагировать на критическую ситуацию. Если запаникуешь, тебе никогда героем не стать. Или по крайней мере Гея так считает.

Криса это все больше и больше заинтересовывало.

– Если предполагается, что это имеет отношение и ко мне, то боюсь, я пропустил самую важную часть.

– Большой Пролет, – объяснила Габи. – Наверняка ты и этого не помнишь. После беседы Гея сбрасывает пилигримов через фальшивый лифт. Они падают до самого обода.

– Так ты что же, ничего не припоминаешь? – спросила Сирокко.

Поток воды из душа прекратился, и одна из титанид передала ей полотенце.

– Ничего. С того времени, когда я оттуда ушел и до совсем недавнего, – полный пробел.

– Вполне понятно – даже если и не учитывать твоего состояния, – сказала Сирокко. – Но я пообщалась с одним из ангелов. – Она взглянула на Робин. – С Жирным Фредом.

Габи рассмеялась.

– Так онвсе еще там околачивается? – Тут она увидела лицо Робин и быстро попыталась избавиться от улыбки, но безуспешно.

– Да, он все еще там – по-прежнему охотится за человеческими хвостами. Рассказал мне, что встретил двух каких-то психов. Одна, в конце концов, согласилась сотрудничать, и он вывалил ее в Офион. А другой оказался просто бешеным. Он не мог к нему приблизиться, но следовал за ним, думая, что, когда земля станет поближе, парень все-таки придет в чувство. Представьте себе его удивление, когда этот парень рухнул в самую середку на спине пузыря.

– А кто это был? – спросила Габи. – Пузырь, естественно.

– Фред сказал, что это был Дредноут. Габи сильно удивилась.

– Наверное, это случилось сразу после того, как он и двое других помогли мне прочистить Аглаю.

– Как пить дать. – Сирокко перестала вытираться, чтобы внимательно взглянуть на Криса. Тот поспешно отвернулся. Тогда она вышла из душа и влезла в белый халат, поданный одной из титанид. Хорошенько в него завернувшись, она села, скрестив ноги, на пол перед тремя землянами и титанидой. Слуга опустился рядом и принялся вытирать ее влажные волосы.

– Я тут думала об удаче, – сказала она. – Гея, разумеется, поведала мне про твое состояние – и упомянула об удаче. Если честно, не хочется верить, что кто-нибудь может быть так удачлив. Это вступает в противоречие со всеми моими знаниями. Хотя, конечно, я уже отстала лет на семьдесят.

– Моя удачливость достоверно доказана, – сказал Крис. – Но, насколько мне известно, большинство людей считают, что ни на что пси-энергия особого влияния все равно не оказывает. Есть уравнения, описывающие все происходящее, и я не стану притворяться, что я эти уравнения понимаю. Теория частиц свободной воли, уровень реальности… я как-то читал статью про всю эту муть.

– Мы тут тоже много журналов получаем, – сказала Сирокко, мрачно разглядывая свои ладони. – Терпеть их не могу. И всегда не терпела.

– Эйнштейн терпеть не мог квантовую механику, – заметила Габи.

– Ты права, – вздохнула Сирокко. – Но меня всегда поражало, как все обернулось. В мое время все были уверены, что с года на год расщелкают генетический код. Мы собирались стереть все физические недуги и генетические несуразицы. И никто не думал, что очень скоро нам придется решать еще и психологические проблемы. Так что вышло наоборот. Пару вещей оказалось решить тяжелее, чем всем казалось, а взамен получились прорывы в тех областях, где их никто не ожидал. Кто мог это просчитать? Впрочем, я ушла от темы. Мы толковали об удачливых.

– Не знаю, что это, – вставил Крис. – Но временами я кажусь страшно удачливым.

– Мне совсем не нравится думать о том, что подразумевается в том случае, если удача и впрямь привела тебя прямо на спину Дредноута, – сказала Сирокко. – Все зависит от того, как далеко заводят тебя собственные рассуждения, но ты вправе сказать, что титановое дерево оторвалось и забило насос Аглаи. А потом Габи пришлось вызывать Дредноута в ту область, чтобы ты приземлился ему на спину. И я отказываюсь верить в такую детерминистскую Вселенную!

Габи фыркнула.

– Я тоже. Зато я верю в удачу. Скажи-ка, Рокки. Почему ты отказываешься верить в кукловода, который тянет несколько твоих веревочек?

Сирокко бросила на Габи убийственный взгляд, и на мгновение глаза ее показались затравленными.

– Ладно, – принялась утешать Габи. – Прости меня. Не будем на этом зацикливаться, ладно?

Сирокко довольно быстро успокоилась и едва заметно кивнула. Потом ненадолго погрузилась в свои мысли. Наконец подняла глаза.

– Я забываю о хороших манерах, – сказала Фея. – Менестрель, поинтересуйся, что эти ребята предпочитают выпить, и принеси сюда пару вон тех подносов. Только поставь их так, чтобы мы могли до них дотянуться.

Габи приветствовала перерыв в разговоре. Ей меньше всего хотелось вступать в перепалку с Сирокко. Она встала и помогла Менестрелю с едой, затем представила Псалтериона Робин и Крису, а также Сирокко – Робин. Потом пошли вежливые замечания насчет яств и выпивки, взаимные шуточки и комплименты. Габи также развеселила всех басней про свое первое знакомство с титанидской едой, а именно – с супом, главным ингредиентом которого оказались живые черви. Через пятнадцать минут все ощущали приятную расслабленность от легкого количества спиртного в желудках.

– Как я говорила, – резюмировала под конец Сирокко, – мы слышали, что вы сюда опускаетесь. Я не знаю, каковы ваши планы, но думаю, что, если бы вы хотели отбыть, вы бы уже это сделали. Так как насчет планов? А, Крис?

– Не знаю. У меня еще не было времени строить планы. Кажется, несколько часов назад Гея сказала мне, что ей от меня требуется.

– И, полагаю, совсем тебя огорошила. Он улыбнулся.

– Да, вроде того. Кажется, я планировал остаться, но теперь, оказавшись здесь, просто не знаю, что буду делать.

– Такова природа испытания, – сказала Сирокко. – Ты так ничего и не узнаешь, пока не окажешься с ним лицом к лицу. Все, что можно сделать, это пойти самим его поискать. Потому вы и зоветесь пилигримами. Ну, а ты, Робин?

Робин ничего не ответила. Затем устремила на Сирокко пристальный взгляд.

– Не знаю, стоит ли мне излагать мои планы. Не знаю, могу ли я тебе доверять.

– Что ж, по крайней мере откровенно, – с полуулыбкой отозвалась Сирокко.

– У нее все еще зуб на Гею, – пояснила Габи. – Она и мне какое-то время не доверяла. А может, и сейчас не доверяет.

– Я намерена ее убить, – негромко и угрожающе сказала Робин. – Она пыталась меня убить, и я поклялась, что ее достану. Вам меня не остановить.

Сирокко рассмеялась.

– Не остановить? Не думаю, что нам это нужно. А ты, случайно, парочку атомных бомб с собой не захватила. – Она взглянула на пистолет на бедре Робин. – Эта штука заряжена?

– А кому нужен незаряженный пистолет? – всерьез озадаченная вопросом, ответила Робин.

– Да, тут ты в точку попала. Во всяком случае, насчет одного можешь успокоиться. Я не телохранитель Геи. Для этого у нее и без меня достаточно глаз и ушей. Я даже не скажу ей, что у тебя на нее зуб. Это меня не касается.

Робин обдумала сказанное.

– Хорошо. Я планирую остаться. Очень скоро я начну взбираться по спице, а когда взберусь, то убью ее – и точка.

Сирокко взглянула на Габи. Глаза ее, казалось, говорили: «И где ты такую выкопала?» Габи пожала плечами и ухмыльнулась.

– Ну… раз так… тогда ладно. Сомневаюсь, что смогу к этому что-нибудь добавить.

– Рокки, почему бы тебе все-таки не продолжить? Робин можно заинтересовать чем-нибудь другим.

– Я так не считаю, – отрубила Робин вставая. – Не знаю, что вы там хотите мне предложить, но если это имеет отношение ко всяким там «героическим деяниям»… – казалось, ей очень хочется сплюнуть, но она не смогла найти места, не накрытого ковром, – … то можете на меня не рассчитывать. В эти игры я играть не стану. Мне надо закрыть один счет, так что я намерена позаботиться о нем, а затем убраться отсюда. Понятное дело, если останусь жива.

– Значит, ты хочешь взобраться по спице.

– Ага. Сирокко снова повернулась к Габи, и Габи поняла ее взгляд. «Это была твоя идея, – как бы говорила она. – Ты и забирай ее отсюда, если не хочешь, чтобы она протянула ноги».

– Послушай, Робин, – начала Габи. – Понятно, что ты твердо намереваешься вернуться в ступицу.

Но раз ты уже совершила одну бесплатную поездку, другой лифт тебе не предоставят. Есть примерно один шанс из тридцати добраться до вершины живой. Но раз ты решила провернуть это в одиночку, тогда еще меньше. Мы с Сирокко это проделали, но нам очень повезло.

– Я все это знаю, – сказала Робин, но Габи торопилась дальше.

– Пойми, мы предлагаем тебе добраться до верха и безопаснее, и быстрее. Я не прошу тебя играть в игры Геи – я сама категорически против этого и думаю, что… ну, неважно, что я думаю. Но пойми, она ведь не просит тебя кому-то вредить или делать что-то бесчестное. Она предлагает путешествие по ободу. Это же советуем и мы.

– Я бы хотела тут кое-кого посетить, – вставила Сирокко.

– Вот-вот. И нам нужно в том же направлении. Гея сообщила, что скоро здесь будете вы с Крисом. Мы с Рокки и раньше такое проделывали, с другими пилигримами, вместе и по отдельности. Мы стараемся о них заботиться, чтобы они не попали в беду раньше, чем хорошенько осмотрятся.

Ты могла бы отправиться с нами и узнать некоторые вещи, которые помогут тебе, если ты и впрямь вздумаешь взбираться. Я не говорю, что все будет мирно и безопасно. Выйди за границы Гипериона – и все на Гее может оказаться опасным. Проклятье, да и в самом Гиперионе тебя подстерегает уйма неожиданностей. Но в этом-то весь смак. Может статься, по дороге ты сделаешь что-нибудь, что Гея расценит как геройство, и тебе не придется стыдиться, могу обещать. Тут Гее надо отдать должное – она умеет выбирать своих героев. Но это – лишь если появится возможность, сама понимаешь. Когда ты вернешься, право свободной поездки на вершину тебе будет обеспечено. А что тебе предпринять дальше – это уж дело твое. – Она откинулась на подушки. Ей нравилась Робин, но будь она, Габи, проклята, если придется сделать еще хоть что-то для ее защиты. В каком-то смысле Габи чувствовала себя Жирным Фредом, тем ангелом; многие люди отдали бы руку или ногу за помощь, которую предлагали Габи и Сирокко, а тут она битых полчаса пытается втемяшить свою мысль этой своенравной соплячке.

Робин села. И соизволила слегка смутиться.

– Извините, – сказала она. – Я благодарна за ваше предложение и с радостью с вами пойду. В ваших словах есть смысл. – Габи задумалась – а не ту же самую картину представила себе сейчас и Робин: две-три сотни километров вверх по спице внутри колеса, а потом ее внезапно прихватывает приступ. Никто, совершивший Большой Пролет, не горел желанием его повторить.

– Крис?

– Я? Конечно. Дурак бы я был, если б отказался.

– Вот это мне нравится, – сказала Сирокко. – Разумный подход. – Она встала, сняла халат и натянула свое выцветшее серапе. – Чувствуйте себя как дома. Еда и пища – все ваше. Карнавал продлится еще восемьдесят оборотов, так что наслаждайтесь. Через сто оборотов встречаемся в «Волшебном Коте».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю