Текст книги "Титан. Фея. Демон"

Автор книги: Джон Герберт (Херберт) Варли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 88 страниц) [доступный отрывок для чтения: 32 страниц]

ГЛАВА XXV

Чувствуя, что хватка Геи слабеет, Океан выжидал 10 000 лет. Выжидал и прикидывал. Все еще была велика опасность того, что Гея разом лишит его той зарождающейся независимости, которую он так тщательно скрывал. Обида его росла.

Почему это именно он должен быть во тьме? Он, самый могучий из океанов, вечно покрыт льдом. Жизнь, что отчаянно цепляется за его бесплодные земли, жалка и ничтожна. Большинство его детей погибли бы в свете дня. Чем так хорош Гиперион, что ему такая красота и изобилие?

Тихонько-тихонько, по нескольку метров в день, Океан тянул под землей свой нерв, пока не смог напрямую связаться с Реей. Быстро распознав в ней семена безумия, он в поисках союзника начал поглядывать на запад.

От Мнемосины толку не было. Опустошенная морально и физически, она все оплакивала потерю своих изобильных лесов. Всеми силами стараясь взлелеять в Мнемосине возмущение Геей, Океан так и не сумел одолеть всей глубины ее депрессии. Тогда он двинулся дальше.

За Мнемосиной лежал ночной регион Кроноса. Хватка Геи здесь оказалась сильна; подчиненный мозг, что управлял той территорией, был простым орудием общего мозга и еще не развился в самостоятельную личность.

Океан двинулся дальше на запад. Сам того не сознавая, он тогда создавал коммуникационную сеть, что впоследствии объединила шесть бунтарских земель.

Преданнейшего союзника он нашел в Япете. Располагайся Япет поближе к Океану, вместе они смогли бы свергнуть Гею. Но тактика возможного переворота основывалась на тесном физическом взаимодействии, так что им оставалось лишь вместе составлять планы. Океану пришлось вернуться к союзу с Реей.

Свой выпад он сделал примерно тогда же, когда на Земле стали строить пирамиды. Без всякого предупреждения Океан остановил ток охладителей через все свое необъятное тело и через подвластные ему подвесные тросы. У восточного побережья моря, что составляло большую часть его ледяного ландшафта, под его контролем находились два речных насоса – две громадные трехкамерные мышцы, нагнетавшие воды Офиона в Западный Гиперион. Океан остановил их мощное биение. На востоке Рея проделала то же самое с пятью насосами, что перегоняли воду через ее восточные горные кряжи, одновременно усилив работу своих насосов у Гипериона. Запертый с запада и высасываемый с востока, Гиперион начал пересыхать.

Через считанные дни прекратилось течение Офиона.

– Обо всем я узнала понаслышке от Реи, – сказала Гея. – Я уже понимала, что теряю власть над своими периферическими мозгами, но до тех пор никто не выказывал недовольства. Мне и в голову не приходило, что кто-то затаил на меня обиду.

Пока Гея рассказывала про бунт Океана, в зале постепенно темнело. Большинство светящихся напольных панелей погасли. От оставшихся исходило мерцающее оранжевое свечение. Стены залы утонули во мраке.

– Я понимала – надо что-то делать. Негодяй явно собирался разрушить все экосистемы; потом я бы тысячелетиями их восстанавливала.

– И что же вы сделали? – прошептала Габи. Сирокко вздрогнула; тихий голос Геи ее буквально заворожил.

Медленно вытянув руку, Гея сжала кулак, больше похожий на шишковатый булыжник.

– Я с-ж-а-л-а.

* * *

Чудовищная круговая мышца более 3 000 000 лет пребывала в бездействии. Функция у нее была только одна: сразу после рождения сжимать ступицу, выталкивая из нее спицы. Вся сеть тросов Геи завязывалась на эту мышцу. То было средоточие ее снастей, мощный анкер, стягивавший ее воедино.

И вот мышца дернулась.

Гигатонны льда и камня взлетели в небо.

Десять тысяч квадратных километров поверхности Океана рванулись вверх подобно скоростному лифту. Замерзшее море сделалось полужидкой слякотью, где плавали глыбы льда размерами с целые городские кварталы. По всей Рее жилы тросов рвались будто гнилые веревки, спутывались, стягивались в узлы, бешено хлестали по земле.

Мышца расслабилась.

На какие-то головокружительные мгновения в Океане воцарилась невесомость. Километровые льдины плавали будто снежинки, крутясь в урагане, что задул из ступицы.

Когда дно Океана обнажилось, пятнадцать тросов отзвенели смертельную музыку мести Геи. Одни только звуки этой музыки снесли с окружающих регионов десятиметровый слой почвы. Дюжины пыльных бурь промчались по всему ободу, прежде чем буйство их наконец утихло.

Подобно руке, сжимающей теннисный мячик, мышца ступицы сокращалась и расслаблялась в двухдневном ритме, отчего вся Гея вибрировала будто резиновая петля.

Наготове у нее имелся еще один фокус, но она ждала, пока катаклизм не оставил от Океана одни голые скалы. Кроме той, что в ступице, оставались еще шесть мышц. И Гея одну из них расслабила.

Возвышавшаяся над Океаном спица сократилась вдвое от своего нормального диаметра. Неделю лишенные воды, деревья в ней сделались суше трута. Они трещали, теряли свою упорную хватку в плоти Геи – и наконец начали падать.

Падая, они вспыхивали. Океан обратился в пылающий ад.

* * *

– Я собиралась выжечь негодяя, – сказала Гея. – Хотела навеки его заклеймить.

Закашлявшись, Сирокко потянулась к своему забытому бокалу. Кубики льда тревожно звякнули в сумрачном безмолвии.

– Он был очень глубок, но я таки вселила в него страх Божий. – Гея негромко усмехнулась. – По ходу дела я и себя пожгла – огонь повредил мой нижний клапан. С тех пор я каждые семнадцать дней обрушиваю на мерзавца шум и ураганы. Все это вовсе не мой Плач, а мое предостережение. Но усилия того стоили. Несколько тысячелетий он вел себя вполне прилично. Да, верно, двенадцать богов не могут сообща управлять миром. Древние греки знали, что говорили.

Загвоздка, однако, в том, что наши с ним судьбы связаны навеки. Океан – часть меня, так что, в вашем понимании, я безумна. Это в конечном счете всех нас уничтожит – и дурных, и хороших.

Но он держался молодцом – до самого вашего появления.

Еще за несколько суток до вашего подлета я уже планировала с вами связаться. В мои намерения входило зацепить вас внешними захватами Гипериона. Уверяю вас, все вышло бы очень аккуратно. Ни стеклышка бы не разбилось.

Океан воспользовался моей слабостью. Мои органы радиопередачи находятся на ободе. Там их три, но один давным-давно сломался. Два других расположены в Океане и Крие. Крий мне верен, однако Рее с Тефидой удалось уничтожить его передатчик. И все мои органы связи вдруг оказались в руках Океана.

Тогда я решила не делать захвата. Не имея со мной связи, вы наверняка ложно бы его истолковали.

Но Океан решил прибрать вас к себе.

* * *

Битва разразилась под поверхностью Океана и Гипериона. Велась она в тех громадных путепроводах, по которым подается питательная жидкость, известная как молоко Геи.

Пока решалась их судьба, все пленники были инкапсулированы в защитном желе. Темпы обмена веществ у них снизились. С медицинской точки зрения все они находились в коме и не сознавали окружающего.

Оружием войны служили насосы, качавшие питательные соки и хладагенты через подземный мир. Обе противоборствующие стороны создавали колоссальные перепады давления. Краткую весну в песках Мнемосины устроил вдруг прорвавшийся там стометровый гейзер молока.

Противники бились почти год. Наконец Океан понял, что проигрывает. Под головокружительным давлением, которое Гея нагнетала из Япета, Кроноса и Мнемосины, трофеи потекли к Гипериону.

Тогда Океан изменил тактику. Прорвавшись к разумам пленников, он пробудил их.

– Я все время боялась, что он это сделает, – сказала Гея, когда освещение залы уже угрожало кануть в небытие. – Он провел к вашим мозгам цепочку. Мне требовалось эту цепочку рассечь. Тактику, которую я для этого применила, вам, думаю, не понять. В процессе рассечения одну из вас я потеряла. А когда вернула назад, она уже необратимо изменилась.

Океан пытался всех вас уничтожить – прежде чем я до вас доберусь. Ваши разумы, естественно, не тела. По идее, все у него легко должно было получиться. Он перегрузил вас информацией. Одному имплантировал свистовую речь, еще двоим – титанидское пение. Меня просто изумляет, что хоть кто-то из вас выжил и сохранил здравый рассудок.

– Повезло, однако, не всем, – заметила Сирокко.

– Да, и я весьма об этом сожалею. Впрочем, я еще попробую расставить все по местам.

Пока Сирокко недоумевала, что и как Гея может расставить по местам, заговорила Габи.

– Я помню, как поднималась по огроменной лестнице, – сказала она. – Я прошла златые врата и стояла у ног божества. А несколько часов назад я, кажется, побывала в том же самом месте. Можете вы это объяснить?

– Я говорила с каждым из вас, – ответила Гея. – После длительной сенсорной депривации, пребывая в умственно лабильном состоянии, ты все интерпретировала по-своему.

– А я вообще ничего не помню, – вмешалась Сирокко.

– Ты просто все стерла. А твой приятель Билл пошел еще дальше и стер чуть ли не все свои воспоминания.

Пообщавшись с вами через Гиперион, я поняла, что следует сделать. Апрель оказалась чересчур напичкана ангельской культурой и обычаями. Пытаться вернуть ее к прежнему состоянию значило ее уничтожить. Тогда я переместила ее в спицу и там позволила ей обрести собственную судьбу.

У Джина было плохо с рассудком. Отправив его в Рею, я понадеялась, что он останется от вас в стороне. Пожалуй, следовало его уничтожить.

Сирокко вздохнула.

– Нет. Я тоже оставила его в живых, когда могла убить.

– Ты меня утешила, – сказала Гея. – Что же касается всех остальных, то вас срочно требовалось вернуть в сознание. Не оставалось даже времени собрать вас вместе. Я надеялась, что рано или поздно вы сюда все-таки доберетесь. Так оно и вышло. А теперь вы можете отправляться домой.

Сирокко вскинула глаза.

– Да-да. Спасательный корабль уже здесь. Командует им капитан Валли Свенссон, и…

– Валли! – в один голос вскричали Габи и Сирокко.

– Ваш друг? Что ж, вы с ним скоро увидитесь. Ваш друг Билл с ним уже две недели общается. – Гее вдруг сделалось как-то неловко, и, когда она заговорила снова, в голосе ее проскальзывала обида. – Собственно говоря, это нечто большее, чем просто спасательная миссия.

– Следовало ожидать.

– Да. Капитан Свенссон снаряжен для войны со мной. Он располагает изрядным запасом атомных бомб, и, честно говоря, мне от его присутствия не по себе. С этим, кстати говоря, связана одна из двух моих просьб. Не могли бы вы замолвить за меня словечко? Ведь вы же знаете – никакой угрозы для Земли я не представляю.

Несколько мгновений Сирокко колебалась – и теперь понервничать пришлось уже Гее.

– Да. Думаю, я смогу все уладить.

– Спасибо огромное. Вообще-то он не говорил, что собирается меня бомбить, а когда обнаружил, что здесь находятся выжившие члены экипажа «Укротителя», эта ужасная перспектива сделалась еще более отдаленной. Я подцепила несколько его поисковых кораблей, и теперь они строят базовый лагерь неподалеку от Титанополя. Вы можете объяснить ему, что на самом деле случилось, так как мне он может не поверить.

Сирокко кивнула. Потом долго молчала, ожидая, что Гея продолжит. Но та тоже молчала – и, в конце концов, заговорить пришлось Сирокко.

– А нам-то на каком основании всему этому верить?

– Ни на каком. Никаких доказательств я вам предоставить не могу. Могу только просить поверить тому, что рассказала.

Сирокко снова кивнула и встала. Сделать это она попыталась непринужденно – но получилось все равно неожиданно. Габи, явно сконфуженная, тоже встала.

– Было весьма занимательно, – сказала Сирокко. – Спасибо за кокаин.

– Стоит ли так торопиться? – после недоуменной паузы отозвалась Гея. – Когда вы вернетесь на обод, напрямую общаться с вами я уже не смогу.

– А вы мне открытку пошлите.

– Не послышалось ли мне раздражение?

– Не знаю. Может, и послышалось. – Сирокко вдруг и вправду озлилась – причем сама не зная почему. – Вам виднее. Вы тут сидите и все знаете. А я – ваша пленница, как ни крути.

– Это не совсем так.

– У меня на все про все одни ваши заверения. На целую тьму всяких вещей. Вы затащили меня в залу из какого-то древнего фильма. Представились кряжистой старушенцией. Позволили мне предаться моему единственному пороку. Притушили свет и поведали длинную и малоправдоподобную историю. Во что же мне предлагается верить?

– Сожалею, что ты так все восприняла.

Сирокко устало повесила голову.

– Проехали, – буркнула она. – Я просто немного не в духе – только и всего.

Габи подозрительно на нее покосилась, но промолчала. Сирокко это не понравилось. Раздражение еще усилилось, когда Гея вдруг прицепилась к ее словам.

– "Не в духе"? Могу представить отчего. Ты выполнила задуманное. Одолела великие угрозы и тяготы. Остановила войну. А теперь возвращаешься домой.

– Эта война меня по-прежнему тревожит, – медленно проговорила Сирокко.

– А что такое?

– А то, что не верю я вашему рассказу. По крайней мере, какой-то его части. Если вы на самом деле хотите, чтобы я замолвила за вас словечко, скажите настоящую причину, почему титаниды с ангелами так долго друг друга мутузили.

– Для практики, – охотно пояснила Гея.

– Как-как?

– Ну, для тренировки. Врагов у меня нет. Инстинктов, которые помогли бы мне вести войну, – тоже. Я понимала, что скоро встречусь с людьми, а все, что я о вас знала, просто кричало о вашей агрессивности. Ваши сводки новостей, ваши фильмы, ваши книги – там сплошные убийства, грабежи, насилие.

– Так вы готовились с нами воевать?

– Лишь изучала приемы. На случай, если придется.

– И что вы наизучали?

– Прежде всего – что не очень-то я и страшная. Да, я могу уничтожить ваши корабли, если они подойдут достаточно близко, – но только и всего. Зато вы меня уничтожите, не успею я и глазом моргнуть. Я ничего не смыслю в стратегии. Моя победа над Океаном – всего-навсего ловкость в выламывании рук. Стоило же прибыть вам, людям, как Апрель революционизировала ангельские налеты, а Джин чуть было не обеспечил новым оружием титанид. Таким оружием, впрочем, я бы и сама их снабдила. Я видела достаточно ковбойских фильмов, чтобы понять, как действуют лук и стрелы.

– Почему же вы этого не сделали?

– Я надеялась, что они все сами изобретут.

– Почему же они не изобрели?

– Потому что они совсем новые виды. И изобретательности им не хватает. Тут моя вина – я никогда не была очень оригинальна. Грандиозную песчаную бурю в Мнемосине я тоже украла из фильма. В Фебе живет гигантская обезьяна, которой я очень горжусь, но и она – всего-навсего имитация. Титанид я взяла из мифологии. Хотя их половые органы – моя оригинальная задумка. – Гея приняла самодовольный вид – и Сирокко едва не ухмыльнулась. – Так что тела я делать могу, но когда требуется придать этим телам… ну, хотя бы простое злонравие, свойственное вам, людям… тут я бессильна.

– Злонравие, впрочем, вы у нас позаимствовали, – заметила Сирокко.

– Прошу прощения?

– Не надо невинность разыгрывать. Есть одно дельце – определенной важности для меня, Габи и Август, – о котором вы почему-то упомянуть забыли. До сих пор я вам в той или иной мере верила, но теперь у вас есть шанс окончательно убедить меня в вашей правдивости. Почему мы забеременели?

Гея долго-долго молчала. Сирокко уже готова была пойти на попятный. В конце концов, Гея по-прежнему оставалась богиней; стоило ли ее гневить?

– Да, – наконец произнесла Гея. – Это моя работа.

– Вы думали, нам понравится?

– Нет, уверена была, что не понравится. Теперь я сожалею, но это было сделано.

– И уничтожено.

– Я знаю. – Гея вздохнула. – Искушение было слишком велико. Ведь у меня появился шанс вывести новый гибрид – тот, что включил бы в себя все лучшее из обоих видов. Я надеялась возродить… а, впрочем, неважно. Я это сделала – и не пытаюсь искать оправданий. И гордиться тоже тут нечем.

– Что ж, приятно хоть это услышать. А вообще-то, Гея, так поступать не следует. Мы, как и вы, мыслящие создания и заслуживаем более достойного обращения.

– Теперь-то я понимаю, – сокрушенно произнесла Гея. – Хотя к таким представлениям трудно привыкнуть.

Сирокко пришлось признать, что 3 000 000 лет пребывания богиней не могут не наложить своего отпечатка.

– Я тоже хочу спросить, – вдруг сказала Габи. До этого она долго молчала, явно предоставляя Сирокко вести все переговоры. – Что, этот поход был так уж необходим?

Сирокко, у которой на этот счет также имелись сомнения, настороженно ожидала.

– Ты права, – признала Гея. – Я могла бы доставить вас прямо сюда. Это очевидно, раз уж я сказала, что доставила Апрель в спицу. Был бы, конечно, определенный риск в связи с еще одним периодом изоляции, но я вполне могла бы снова погрузить вас в сон.

– Почему же вы этого не сделали? – осведомилась Сирокко.

Гея развела руками.

– Что ж, теперь давайте начистоту, ладно? Во-первых, я не знаю, чего я вам такого задолжала. А во-вторых, я – и это, между прочим, по-прежнему в силе – несколько вас побаивалась. Не вас лично, а вообще людей. Вы склонны к поспешности.

– С этим трудно спорить.

– Ведь вы все равно сюда добрались, не так ли? Именно это я и хотела проверить – хватит ли у вас сил и терпения. И вы, кстати говоря, должны быть мне за это благодарны. Вы провели незабываемое время.

– Представить себе не могу, чтобы вы…

– Послушайте, ведь мы договорились начистоту. Что, вас и вправду так радует перспектива возвращения домой? А? Только честно.

– Ну конечно же, мы…

– Буквально все в вас говорит о том, что вы вовсе не рады. У вас была большая цель – добраться сюда. Теперь все закончилось. Ведь это было лучшее время вашей жизни. Если хватит духу, попробуйте это отрицать.

От возмущения Сирокко чуть не лишилась дара речи.

– Да вы что? Как вы можете так говорить? Прямо у меня на глазах чуть не убили любимого мужчину. Меня и самое чуть не убили. Нас с Габи изнасиловали. Трое из нас прошли через аборт. Апрель превратилась в монстра. Август…

– Изнасиловать вас запросто могли и на Земле. Что же до остального… разве вы рассчитывали, что все будет легко и просто? Насчет аборта я действительно сожалею; больше такого не повторится. А в остальном – скажи, Сирокко, разве ты меня винишь?

– Ну, вообще-то я думаю, что вы…

– Тебе просто хочется меня обвинить. Тогда будет проще отсюда улететь. Тебе очень тяжело признать, что, несмотря на все несчастья твоих друзей – вины за которые ты, кстати говоря, не несешь, – что, несмотря на все это, ты пережила великолепное приключение.

– Более наглой лжи…

– Вот что, капитан Джонс. Я смею утверждать, что в капитаны ты никогда не годилась. Да, справлялась ты прекрасно. В чувстве долга тебе не откажешь. Ты справляешься чуть ли не со всем, за что берешься. Но ты не капитан. Не нравится тебе раздавать народу всякие приказы. Тебе по душе независимость. Тебе нравится отправляться в неведомые земли и выделывать там что-нибудь такое героическое. В прежние времена ты непременно сделалась бы путешественником или пиратом.

– Если бы родилась мужчиной, – уточнила Сирокко.

– Это оттого, что у женщин только в последнее время прорезался вкус к приключениям. Космос стал для тебя единственным достойным рубежом. Но его освоение проходит так упорядоченно, цивилизованно. Скучно, короче говоря. Это не для тебя.

Сирокко сдалась и оставила попытки возразить. Все это казалось ей так надуманно, что она позволила Гее и дальше нести околесицу.

– Да-да. В капитаны ты не годишься. А годишься ты именно для того, что последнее время проделывала. Ты взбиралась на неприступную гору. Общалась с удивительными существами. Потрясала кулаками перед неведомым и плевала в глаза божеству. Все это ты проделала. Тебе бывало больно; если ты пойдешь по этой дорожке и дальше, будет еще больнее. Ты будешь голодать, околевать от холода, истекать кровью и падать от усталости. Так чего тебе хочется? Провести остаток жизни за письменным столом? Тогда отправляйся домой. Тебя там ждут.

Глубоко-глубоко в бездонном изгибе ступицы послышался негромкий вой ветра. Где-то там громадные массы воздуха втягивались в вертикальную трубу 300 километров вышиной – трубу, населенную ангелами. Сирокко вздрогнула и глянула на Габи. Та улыбалась. "Интересно, что она поняла такого, чего не поняла я", – удивилась Сирокко.

– Так что вы мне предлагаете?

– Очень и очень долгую жизнь – с большими шансами на то, что она окажется совсем краткой. Я предлагаю добрых друзей и жестоких врагов, вечный день и бесконечную ночь, вдохновенную песнь и крепкое вино, победы и тяготы, славу и отчаянье. Я предоставляю тебе возможность прожить такую жизнь, какую ты никогда не проживешь на Земле. Какую не проживешь и в космосе. Но прожить которую ты все-таки надеешься.

Мне нужен мой представитель на ободе. У меня там давно такого не было, ибо требования мои высоки. Я могу наделить тебя определенными возможностями. Задания ты будешь определять сама, сама будешь выбирать рабочее время и нужных сотрудников, сама во всем разбираться. С моей стороны будет лишь некоторая помощь – но никакого вмешательства.

Как тебе понравится стать здесь Феей?