Текст книги "Он никогда бы не убил Пэйшнс или убийство в зоопарке"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 9

– Должно быть, мисс Бентон слегка переутомилась, – чопорно заметила миссис Ноубл. – Боюсь, я задерживала ее слишком долго. Поэтому я попрощаюсь, если кто-нибудь будет любезен вызвать мне такси.

– Почему эта женщина улыбалась?

– Разве она улыбалась, голубушка? – смущенно спросил Хорас. – Я этого не заметил. Да и какая разница?

– Уйдя отсюда, она начнет болтать о нас за нашей спиной, – сказала Луиза. – Я хочу знать, какие обвинения она прячет в рукаве.

– Может быть, вы вызовете мне такси, доктор Риверс? – попросила миссис Ноубл.

Риверс инстинктивно огляделся в поисках телефона, потом направился к кабинету, но остановился с явным облегчением на лице.

– К сожалению, миссис Ноубл, это невозможно. Воздушная тревога еще продолжается. А во время тревоги телефоны отключают.

Миссис Ноубл выразила удивление:

– Но ведь на Бейсуотер-роуд есть стоянка такси?

– Да, но…

– Что-что? – осведомилась миссис Ноубл, вытянув шею.

– Так поздно там обычно не бывает машин.

– Но ведь вы могли бы, доктор Риверс, сходить на стоянку, чтобы убедиться в этом?

– Послушайте…

– Это заняло бы всего пять-десять минут и свидетельствовало бы об элементарных хороших манерах. В конце концов, после стольких хлопот и неудобств, которых мне стоило добраться сюда…

– Вот как? – вмешалась Луиза. – А с какой целью вы сюда добирались, миссис Ноубл?

– Право, доктор Риверс, вы могли бы прогуляться по Бейсуотер-роуд, пока не найдете такси. Неужели вас нельзя попросить о такой мелочи?

– Не попадайся на удочку, Джек, – четко произнесла Луиза. – Хоть раз пусть ответит на наши вопросы, а не заставляет нас отвечать на ее!

– Окажите мне эту любезность, доктор Риверс, или, по крайней мере, проясните вашу позицию. По вашему мнению, простая просьба найти такси чрезмерна?

– Хорошо, я найду вам такси!

– Благодарю вас, доктор Риверс.

Одержав победу, миссис Ноубл с приятной улыбкой повернулась к другому противнику. Но с ним справиться было труднее.

– Пожалуйста, будьте свидетелями, что я изо всех сил старалась избежать каких-либо неприятностей с мисс Бентон.

– Почему вы пришли сюда? Мой отец звонил вам?

– Позднее вас всех могут попросить дать по этому вопросу показания в суде… Нет, мисс Бентон. Мне никто не звонил.

– Тогда почему вы пришли?

– Должны ли вы об этом спрашивать?

– Должна и спрашиваю!

В темно-карих глазах миссис Ноубл, невыразительных, как у коровы, тем не менее появился красноватый блеск, напоминающий по цвету ее волосы.

– Смерть мистера Бентона, – заявила она, внезапно обнаруживая подлинную причину своего беспокойства, – лишила меня определенного источника дохода. Может ли мисс Бентон это отрицать?

– Не знаю, о чем вы говорите! Я спрашивала вас…

– Через мое посредничество, – продолжала миссис Ноубл, – мистер Бентон приобрел у моего мужа изрядное количество товара для своего проектируемого зоопарка. Может мисс Бентон это отрицать?

– Я все еще…

– Благодаря нашему общему другу, – повысила голос миссис Ноубл, – я сегодня узнала, что мистер Бентон получил долгожданное разрешение доставить свой товар в Англию. После этого мистер Бентон намеревался сделать еще один заказ на еще более крупную сумму. Может мисс Бентон это отрицать?

– Нет! Я этого не отрицаю. Отец говорил об этом сегодня вечером. Но…

– У кого был финансовый интерес предотвратить сделку? – осведомилась миссис Ноубл и добавила, видя, что ее не поняли: – Проект мистера Бентона стоил бы кучу денег. Через год или два он мог лишиться всего своего состояния. Имелся ли у кого-нибудь финансовый интерес остановить его, пока еще не поздно? Больше я ничего не скажу. Я хочу быть абсолютно справедливой. Но если вам понадобится искать мотив… – Она пожала плечами.

Луиза застыла, словно ее парализовало. Хорас Бентон открыл рот, словно собираясь заговорить, но тут же закрыл его. Новый аспект дела, который до сих пор никому не приходил в голову, мелькнул перед ними, как ядовитая змея.

– А теперь, доктор Риверс, не будете ли вы так любезны привести мне такси?

– Нет, миссис Ноубл, не буду, – ответил Риверс. – Это грязное и лживое обвинение против мисс Бентон!

Миссис Ноубл приподняла брови:

– Право, доктор Риверс, я не помню, чтобы упоминала мисс Бентон.

– Но ведь вы имели в виду ее, не так ли? – спросил молодой доктор.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, доктор Риверс, но, по-моему, вы обещали найти мне такси.

– Будем говорить откровенно. – Подбородок Риверса напрягся. – Вы намекаете, что кто-то мог убить мистера Бентона с целью помешать ему осуществить свой проект?

– Если я правильно помню, вы обещали пойти за такси семь минут назад. Имея дело с джентльменами – хотя у меня есть сомнения в отношении некоторых представителей этой категории, – нет надобности напоминать им дважды об их обещаниях.

К этому времени Кери Квинт так устал от разговоров о такси, что был готов ударить каждого, кто произнесет это слово.

Но это не являлось единственным признаком опасного повышения эмоционального градуса.

– Джек, ты должен что-нибудь сделать, – сказала Луиза, придя в себя после шока, но все еще белая как мел. – Она повсюду будет распространять эту чушь!

Миссис Ноубл повернулась к ней:

– Советую вам, мисс Бентон, не заходить слишком далеко.

– Она начнет бомбардировать ею полицию, – продолжала Луиза. – Станет лагерем у них на пороге и будет к ним цепляться двадцать раз в день. Она не успокоится, пока…

– Смерть вашего отца, мисс Бентон, была самоубийством. Едва ли в ваших личных интересах делать из нее что-то другое.

– Господи, да кто заботится о моих личных интересах?

– Конечно, не вы? – усмехнулась миссис Ноубл. – Как забавно.

– Тихо! – рявкнул сэр Генри Мерривейл.

Воцарилась мертвая тишина. Обычно подобная вспышка в офисе разбрасывает машинисток в разные стороны, как ветер – осенние листья. Г.М. слушал разговор с мрачным видом и с потухшей сигарой в уголке рта. Вынув ее, чтобы издать вопль, он окинул присутствующих строгим взглядом и осведомился более миролюбиво:

– У кого-нибудь есть возражение против того, чтобы взглянуть на тело?

– На тело? Зачем? – спросил Хорас Бентон.

– Нам нужно прояснить несколько мелочей, – проворчал Г.М. – Пошли со мной.

Доктор Риверс начал протестовать из-за Луизы, но она мягко положила пальцы на его руку, и он умолк. Г.М. направился в кабинет.

Там снова горел свет. Похожий на гнома Майк Парсонс с пожелтевшими от табака седыми усами под синим шлемом расправлял складки задернутой портьеры на левом окне.

Кисловатый запах газа еще ощущался в комнате, словно дыхание самоубийства. Он впитался в мебельную обивку и деревянные панели и мог продержаться еще несколько дней. Но по крайней мере, здесь стало возможно дышать и рассмотреть детали, которые ранее воспринимались лишь смутно.

Избегая останавливаться на теле, которое теперь лежало на спине, раскинув руки, перед камином, взгляд Кери впитывал эти детали.

Просторная квадратная комната со светло-коричневым ковром на полу. Стены с такими же светло-коричневыми обоями, расцвеченными тусклыми золотыми узорами. Старомодная мебель – в том числе кресла, обитые черной кожей. Старомодные серебряные пепельницы. Старомодный книжный шкаф со стеклянными дверцами. Шкаф для документов. В центре комнаты письменный стол красного дерева с вращающимся стулом и подставкой для диктофона.

Кери заметил мусор на покрывающей стол промокательной бумаге. Большой кусок коричневой обертки, от которого были отрезаны полоски. Ножницы. Баночка клея с открытой крышкой и прислоненной к краю липкой кисточкой. Ключ, очевидно, от двери в кабинет. Все аксессуары самоубийцы, запечатавшего себя в комнате смерти.

Между окнами с коричневыми портьерами стоял большой стеклянный контейнер на четырех тонких ножках, отражающий электрический свет на потолке. Неподвижная змея обвилась в предсмертной агонии вокруг ствола искусственного дерева. Ярко-зеленая шкурка контрастировала с блеклыми красками комнаты.

«Он никогда бы не убил Пейшнс…» Взгляд волей-неволей возвращался к человеку, который никогда бы не убил Пейшнс и сейчас неподвижно лежал у камина.

Издав нечто среднее между стоном и сочувственным бормотанием, Хорас Бентон на цыпочках подошел к мертвецу, вздрогнул и отвернулся.

– Бедный старина Нед! – пробормотал он, вытирая глаза.

Луиза прижалась лицом к плечу доктора Риверса.

– Нам обязательно здесь находиться? – откашлявшись, спросил доктор.

– В высшей степени неприятная история, – пробормотала Агнес Ноубл.

– Я снова установил затемнение, – проворчал Майк Парсонс.

Мэдж Пэллизер, стоя рядом с Кери, слегка вздрогнула, видимо, происходящее ассоциировалось у нее с чувством, будто кто-то ходит по свежей могиле.

Кери понимал, в чем дело. Когда негромкие голоса зазвучали в комнате, смешиваясь друг с другом, у него возникло четкое ощущение, что среди них звучит голос убийцы. Было невозможно увидеть его лицо – только резиновую маску с изображением горя или почтения к смерти. Но чувство зла, наслаждающегося своей лицемерной ролью, было невероятно сильным, и Кери радовался, что в кабинете горит свет.

Стоя у стола в центре комнаты, Г.М. также испытывал это чувство.

– Прежде чем вы начнете обсуждать, почему так случилось, – предложил он, – осмотритесь вокруг и объясните старику, каким образом это произошло.

Г.М. вставил в рот сигару и, несмотря на протесты Майка, раздвинул портьеры на обоих окнах. Все увидели разорванные полоски коричневой бумаги, запечатывавшие соединения подъемных рам по обеим сторонам шпингалетов.

Снова задернув портьеры, Г.М. приковылял к двери и указал на разорванную полоску бумаги между ее нижним краем и горизонтальным брусом.

– Несомненно, бумагу приклеили изнутри, – продолжал он. – Наш молодой друг… – он кивнул в сторону Кери, – проверил это с помощью перочинного ножа. Верно, сынок?

– Да.

– Что касается окон, я осмотрел их, как только мы вошли сюда. Они, несомненно, были запечатаны. А войти в комнату и выйти из нее можно только через дверь или окна. Если здесь произошло убийство, тупоголовые вы мои, то преступник должен был находиться в комнате. Нельзя ударить человека по голове, включить газ и пользоваться ножницами, клеем и бумагой с помощью дистанционного управления. Тогда объясните мне: каким образом убийца вышел отсюда?

Г.М. сделал паузу, позволяя осознать смысл вопроса, который, очевидно, никогда не приходил в голову Луизе. Прикрыв глаза от света ладонью, она посмотрела сначала на дверь, а потом на окна.

– Не знаю, – призналась Луиза.

Г.М. дал объяснение простыми, хотя и не вполне печатными терминами. Хорас Бентон облегченно вздохнул.

– Понимаешь, малышка? – обратился он к Луизе. – Ты лаяла не на то дерево и только зря всех перепугала. Бедный старина Нед действительно покончил с собой.

– Я пытался объяснить Луизе, что она напрасно беспокоилась, – сказал доктор Риверс. – Это единственно возможное объяснение. Если только, – добавил он с легкой улыбкой, – тут не поработали два наших фокусника.

– Не будет ли кто-нибудь любезен объяснить мне смысл этих постоянных упоминаний о фокусниках? – осведомилась миссис Ноубл.

– Квинт и Пэллизер! – воскликнул Хорас. – В старом театре «Исида» я видел штуки вроде автомата, играющего в карты, от которых волосы встают дыбом. Однажды я видел, как Сандрос Пэллизер проходил сквозь кирпичную стену. – Он с интересом посмотрел на Мэдж. – Рука быстрее, чем глаз, верно?

Единственный раз в жизни Мэдж почувствовала себя не в своей тарелке, оказавшись в центре внимания.

– Боюсь, что нет, – ответила она, – хотя мы и стремимся, чтобы все так думали. Рука далеко не быстрее, чем глаз.

– Тогда в чем секрет, мисс Пэллизер?

– В принципе ложного указания. Вы заставляете людей думать, будто они видят и слышат одно, хотя в действительности они видят и слышат…

Мэдж внезапно умолкла. На ее лице появилось странное удивленное выражение. Проследив за ее взглядом, Кери увидел, что она смотрит на обгорелую спичку, лежащую на ковре около пепельницы на подставке. Он вспомнил, что Эдуард Бентон бросил спичку на пол гостиной, когда начал зажигать трубку днем. Очевидно, это была его привычка.

– Продолжайте, девочка моя, – довольно странным тоном предложил Г.М. – В вашей головке происходит какой-то круговорот идей?

– Круговорот… О! – Придя в себя, Мэдж улыбнулась и покачала головой. Но серо-зеленые глаза сохраняли озадаченное выражение. – Нет, ничего такого. Всего лишь иллюстрация, хотя, конечно, это не так.

– Благодарю вас. – Г.М. посмотрел на нее поверх очков. – Все абсолютно ясно.

– Я имею в виду… – Мэдж протянула руку. – Вы притворяетесь, будто там что-то есть, хотя на самом деле этого там нет. Потом вы должны это скрыть… Когда я буду уверена, что права, то, может быть, сумею вам помочь.

– Очень хорошо, – отозвался доктор Риверс. – Но речь не идет о помощи, не так ли?

Только природное обаяние доктора не позволяло услышать в его голосе нотки раздражения.

– Нам не нужна помощь, которая втянет нас в еще худшую неразбериху, чем та, где мы уже оказались, – продолжал он. – Конечно, это скверная история, и я понимаю чувства Луизы. – Доктор кивнул в сторону молодой женщины, которая ответила ему взглядом, полным такого страстного обожания, что он, казалось, смутился. – Что толку говорить об убийстве, когда для всех очевидно, что это не убийство? Ты согласна со мной, Луиза?

– Не знаю, – с сомнением ответила она. – Может быть, ты и прав, Джек. Не знаю.

– Вот дверь. – Он указал на нее. – А вот окна. – Его жест был еще более энергичным. – Можешь объяснить мне, каким образом убийца вышел отсюда?

– Нет, Джек, не могу.

– Миссис Ноубл, – сердито продолжал Риверс, – выдвинула обвинение или, по крайней мере, инсинуацию, которая шокировала всех нас…

– Еще как! – поддакнул дядюшка Хорас.

– И теперь мы должны радоваться, убедившись, что это обвинение абсолютно беспочвенно. Разумеется, мы и так это знали, – спешно добавил он. – С тебя достаточно волнений, Луиза. Я не желаю, чтобы ты беспокоилась еще сильнее.

Снова послышался звонок в дверь.

– Несомненно, это полиция. – Доктор Риверс казался увлеченным собственным красноречием. – Мы уже давным-давно звонили им. Если ты хочешь пойти наверх и лечь, я договорюсь, чтобы сегодня тебя не тревожили. Но в любом случае, дорогая, пожалуйста, забудь эту чепуху насчет убийства. Никто не мог желать смерти твоему отцу! Его все любили!

– Начальник был прекрасным человеком, – проворчал Майк.

– Лучшим в мире! – заявил дядюшка Хорас.

Луиза медленно подошла к стеклянному контейнеру с мертвой змеей. Некоторое время она молча смотрела на нее, потом повернулась:

– Моего отца убили, Джек.

– Ради бога, Луиза…

– Подожди! Слушай меня! Я очень благодарна тебе, Джек. Если ты хочешь, чтобы я что-то сказала, я скажу. – В ее голосе слышалось отчаяние. – Я устала, напугана и чувствую, что теперь, когда папы не стало, меня все бросят.

– Не говори глупости, дорогая! Это вздор!

– Знаю, Джек, но ничего не могу с собой поделать. Я буду слушаться тебя и не стану задавать вопросы, хотя знаю, что папу убили… – Луиза медленно окинула взглядом комнату. – Но как это произошло? Как?

Глава 10

Следует с сожалением отметить, что на следующий день в террариуме продолжились эксцессы, тяжко ранившие достоинство сэра Генри Мерривейла.

В тот день – в субботу 7 сентября – Кери Квинт поздно проснулся после беспокойной ночи.

Он с облегчением обнаружил себя в спальне своей квартиры на верхнем этаже Сент-Томас-Холла над театром, куда сквозь окна проникал мягкий солнечный свет. Но у него болела голова. И он не чувствовал себя отдохнувшим, так как во сне посещал далекие и опасные места.

Спальня, подобно другим комнатам квартиры, была маленьким затхлым помещением. Обои в ней не меняли с начала века в основном из-за обилия театральных фотографий в рамках, перетекавших сюда из гостиной. Большая медная кровать, одного возраста с обоями и потому постепенно чернеющая от старости, стояла напротив облицованного деревянными панелями камина, над которым висел большой дагеротип прадедушки Честера Квинта.

Следует признать, что прадедушка выглядел весьма впечатляюще.

Дагеротип запечатлел его во время американского турне в 1868 году, в горделивой позе, с двумя пальцами, засунутыми под сюртук. Глаза обвиняюще смотрели сквозь густую черную бороду и бакенбарды, как сквозь муфту из котикового меха.

Хотя это было не самым стимулирующим зрелищем при утреннем пробуждении, Кери оно нравилось.

Он сел в кровати, подставив под спину подушки, зажег сигарету и мрачно уставился в обвиняющие глаза прадедушки. Его мысли, в том порядке, в каком они приходили в голову, представляли собой следующее.

Во-первых, Кери осознал, что вел себя как круглый дурак с Мэдж Пэллизер.

Во-вторых, каким образом любое человеческое существо могло выбраться из запечатанной комнаты?

Что касается первого пункта, Кери пришел к выводу, что остался в немилости. Мэдж не позволила ему проводить ее домой прошлой ночью, когда группа разошлась («домой» означало в ее квартиру над театром «Исида»). Вежливый окружной инспектор (округ «Д», Пэддингтон) продержал их до часа ночи, терпеливо задавая одни и те же вопросы, единственным результатом которых было превращение нервов в тряпки.

Что же касается второго пункта – чудесного бегства из комнаты, запечатанной клейкой бумагой…

Конечно, при условии, что это убийство.

Но это должно быть убийством! Так сказал сам старый маэстро – Г.М.

Больше всего Кери сердила в этой проблеме ее удивительная простота, словно бросающая вызов.

Будучи Квинтом, он знал, что разгадка, вероятно, так же проста. Секрет самых ошеломляющих эффектов почти всегда прост. Взять, к примеру, случай с Фатимой – знаменитым манекеном, играющим в вист.

Честер Квинт, которому сейчас салютовал его правнук, придумал принцип работы Фатимы, намереваясь представить ее на «Осенних тайнах» 1874 года и назвать Пенелопой в честь собственной жены. Тем временем аналогичный манекен, названный Фатимой, появился на «Фантастических вечерах» Эйбела Пэллизера и в течение полугода наполнял публикой театр «Исида».

Честер Квинт не сомневался, что тут имеет место надувательство, и открыто об этом заявлял. Эйбел Пэллизер вчинил иск о клевете. Два знаменитых чародея встретились лицом к лицу у здания суда, где Честер Квинт огрел Эйбела Пэллизера зонтиком по голове, Эйбел Пэллизер в ответ ударил его кулаком по носу, в результате чего оба переместились в полицейский участок на Боу-стрит. Это положило начало вражде, продолжавшейся с неослабевающей яростью уже шестьдесят пять лет.

Фатима представляла собой металлическую фигуру женщины, демонстрируемую на стеклянном цилиндре, что доказывало отсутствие проводов, тянущихся к ней под сценой. Скептики, для которых этого было недостаточно, могли обходить ее вокруг и трогать. Манекен играл в вист со всеми желающими, подбирая карты металлическими пальцами и закатывая глаза, когда брал очередную взятку.

«Фатима сверхъестественна!» – утверждала пресса.

К манекену действительно не были подсоединены провода, и внутри его никто не прятался. Однако секрет был настолько прост, что устроители удивлялись, почему публику он так озадачивал.

– Послушай, старина, – обратился Кери к дагеротипу. – Тайна запечатанной комнаты, вероятно, так же проста, как загадка Фатимы. Но в чем она состоит?

В этот момент рядом с кроватью зазвонил телефон. Все еще мрачно глядя на безответные бакенбарды старого Честера, Кери протянул руку и снял трубку.

– Это мистер Кери Квинт? – осведомился мягкий голос, при звуках которого сердце Кери подскочило к горлу, заставив забыть о прадедушке.

– Привет, Мэдж, – поздоровался он.

– Кери… – Мэдж впервые назвала его по имени. Ее голос звучал неуверенно.

– Ну?

– Прошлой ночью кто-то пытался меня убить.

Кери уставился на телефон, потом отбросил одеяло, спустил ноги с кровати, уронил сигарету на ковер и едва не наступил на нее машинально босой ногой.

– Вы шутите?

– Конечно нет!

– Это не очередной розыгрыш? – с подозрением осведомился он. – Вы не собираетесь заинтриговать меня, а потом снова начать детские разговоры?

– Я говорю серьезно! Мне страшно!

– Что именно произошло, когда и где?

– В театре, когда я вернулась домой, – ответила Мэдж. – Я не знаю, кто это был, но… не важно. Расскажу вам позже.

– Где вы сейчас?

– У Бентонов. Полицейский инспектор сказал, что хочет сегодня утром повидать всех, кто обнаружил тело. – Последовала пауза, во время которой, как был уверен Кери, девушка бросила взгляд через плечо. – Но Луиза ушла за покупками, а больше никто не приходил, так что я здесь одна. Вы не собираетесь прийти?

Сигарета прожигала дыру в старинном ковре. Кери подобрал ее и бросил в камин.

– Приду, как только оденусь, – пообещал он. – Но подождите! Не кладите трубку! Можете назвать мне любую причину, помимо одной или двух, приходящих мне в голову, по которой кто-то мог хотеть…

– Нет! В том-то все и дело.

– Вы, случайно, не открыли что-нибудь насчет убийцы или его методов?

В голосе Мэдж послышалось что-то от прежних эмоций.

– С огромным удовольствием ответила бы утвердительно, но, к сожалению, это не так. Я абсолютно ничего не знаю. Вы можете прийти сюда?

– Да. Не волнуйтесь, я прибуду с минуты на минуту.

Это заявление было чрезмерно оптимистичным. Хотя Кери, памятуя о вчерашних замечаниях Мэдж по поводу его облика, принял душ и побрился в примитивной ванной с фантастической скоростью, утро выдалось неудачным.

Для начала он порвал шнурок от ботинка.

Немногие вещи приводят в большую ярость торопящегося мужчину. Такое случается только во время спешки, и запасной пары шнурков никогда не оказывается под рукой. Ежедневно вы проходите мимо дюжин людей, торгующих шнурками на улицах, но вам никогда не приходит в голову остановиться и купить пару.

Стиснув зубы, Кери завязал трясущимися пальцами узел на порванном шнурке, надеясь, что это не будет слишком заметно, но узел порвался, как только он натянул шнурок. Когда это произошло в третий раз, Кери посчитал до десяти и отправился на поиски другой пары обуви. Он нашел только один ботинок, поэтому вернулся к первоначальной паре.

Последний узел выдержал испытание, и Кери немного успокоился, пока дело не дошло до обычных утренних поисков чистой рубашки. У первой, которую он обнаружил в хаосе ящиков комода, отсутствовала верхняя пуговица. У второй пуговиц не было вовсе. Подойдя к портрету прадеда, Кери обратился к нему, подняв рубашку в качестве доказательства:

– Почему в прачечных сначала отрывают от рубашки все пуговицы, а потом тщательно ее стирают и возвращают владельцу? Почему они не могут сказать честно: «Старина, мы свое дело сделали – оторвали пуговицы от вашей рубашки, – а теперь стирайте ее сами»?

Ответа не последовало, а предупреждающие звуки из кухни, где готовился завтрак, вынудили его прервать разговор. Кери успел снять чайник с плиты, прежде чем он выкипел, но, когда он наливал чай, крышка упала в миску, полную яиц. Даже это задержало бы его не слишком надолго, если бы он не потратил время, просто стоя и ругаясь.

Таким образом, уже миновало время ленча, когда Кери выпрыгнул из такси у ворот зоопарка «Ройал Альберт».

В субботу здесь было много народу. Кери пришлось постоять в очереди, прежде чем он смог войти. Быстро шагая по бетонным дорожкам, он через несколько секунд добрался до живой изгороди вокруг директорского дома.

Звонить в дверь не понадобилось – она была распахнута настежь. Первым, кого увидел Кери, была Мэдж. Она выбежала в холл из двери справа и направила на него пистолет.

– Эй! – завопил Кери.

Оказаться внезапно под дулом кольта 32-го калибра никому не доставляет особого удовольствия. Увидев, кто это, Мэдж опустила оружие.

– Где, черт возьми, вы раздобыли эту штуковину? – осведомился Кери.

– Нашла, – ответила Мэдж.

– Где нашли?

– В кладовой вон там. – Мэдж кивнула в сторону двери, откуда только что вышла.

– А что вы делали в кладовой?

– Искала улики.

Кери просунул голову в кладовую, не обнаружив никаких улик, если не считать двух тряпок, ведра, пылесоса, галош и газового счетчика.

– Я не нашла улик, но нашла это оружие. Разве вы не помните? У мистера Бентона вчера был пистолет, и он выстрелил. Луиза забрала его у отца и, должно быть, положила в кладовую на полку. Я собираюсь оставить пистолет у себя – думаю, он мне понадобится.

Не было никаких сомнений, что девушка сильно напугана. Тем не менее, она и сейчас не могла избежать театральности, держа пистолет с нарочитой беспечностью, как сообщница гангстера в фильме.

Кери протянул руку:

– Дайте его мне.

– Не дам!

– Вы когда-нибудь держали в руках пистолет? Знаете, как с ним обращаться?

– Все, что нужно, – это нажать на спуск.

– Да, – кивнул Кери. – Этого я и боялся. Дайте мне оружие.

Мэдж повиновалась не без некоторого облегчения. Хотя она не проявляла внешних признаков радости при виде Кери, настроение девушки ощущалось в самой атмосфере.

Кери открыл обойму – в ней не хватало одного патрона.

– Почему вам пришло в голову рыться в чужом доме в поисках улик? – осведомился он, положив пистолет в карман. – И воровать чужую собственность?

– Чем еще я могла заняться, когда в доме никого не было?

– Вы имеете в виду, что никто еще не приходил?

– Даже Луиза, – сказала Мэдж. – Я здесь уже несколько часов. Когда я была в кладовой, мне почудилось, что кто-то наблюдает за мной от входной двери. Я окликнула его, но этот человек не ответил и быстро улизнул. Если бы вы знали, через что я прошла, мистер Кери Квинт…

– Ну так расскажите.

Мэдж набрала в легкие воздуха.

– Прошлой ночью, когда я спала, кто-то включил газовую горелку в моей спальне и запер меня в ней.

На сей раз это не было ни позерством, ни театральностью. Источник зла вновь протянул руку, пытаясь нанести удар. Кери подумал о театре «Исида» с его древними красными плюшевыми сиденьями и занавесями, пылью десятилетий и маленькой квартиркой на верхнем этаже среди крыш Сент-Мартинс-Лейн.

– Если бы я просто спала, – продолжала Мэдж, – то уже никогда бы не проснулась. Но после этих ужасных событий мне снился газ. Очевидно, сработало подсознание. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Да.

– Я проснулась, почувствовала запах газа и увидела, что окна закрыты, хотя я оставила их открытыми. Выйти я не могла, так как дверь заперли снаружи. Но я подняла окно и закричала. По ночам в этой части города тихо и пусто, поэтому полисмен услышал и выпустил меня. Это все.

Девушка в ярко-желтом джемпере и коричневой юбке говорила так спокойно, словно это произошло не с ней, а с кем-то еще. Но она то и дело нервно откидывала со лба каштановые волосы, откашливалась и потирала ладони.

– Говорят, в «Исиде» водятся привидения, – продолжала Мэдж. – Меня спрашивают, как я могу жить в таком месте. Но до прошлой ночи я не возражала. Я практически выросла там. Это как старый чердак с сундуками и другим хламом, который очаровывал вас в детстве. Но теперь… Если бы не полисмен, не знаю, что бы я делала. Он сказал, что должен уходить, но я заставила его остаться. Я угощала его пивом и показывала ему карточные фокусы, пока не рассвело.

– Почему же вы сразу не позвонили мне?

– Я боялась, что вам это не понравится. Вы могли сказать, что я опять веду себя неестественно.

Кери хотелось упасть на колени и попросить прощения или вернуть ей пистолет. Но вместо этого он обнял ее за плечи.

Девушка отвернулась:

– Кери, мне страшно.

– Но зачем кому-то могло понадобиться…

– Я же говорила: не знаю.

Ему пришла в голову еще одна неприятная мысль.

– А не было никаких фокусов с клейкой бумагой?

– Нет. Это была откровенная попытка убийства.

– Вы не видели или не слышали ничего подозрительного, прежде чем легли спать?

– Нет. Все было как обычно.

– Вы заперли дверь вашей спальни?

– Нет. Я никогда этого не делаю.

Кери задумался.

– Первый вопрос состоит в том, как убийца проник в театр, не говоря уже о вашей квартире.

– Существует минимум пять входов в «Исиду», – беспомощно отозвалась Мэдж, – и в двух из них засовы толком не действуют уже несколько лет. Слишком дорого держать постоянного ночного сторожа в неработающем театре.

– И каким образом этот тип выследил вас, когда не прошло и шести часов после гибели первой жертвы? Вы встречали кого-то из этих людей до того, как мы пришли сюда вчера?

– Никогда.

Кери потер подбородок.

– В конце концов, – заметил он, – театр – не совсем обычное место жительства. Любой, кто искал бы ваше имя в телефонном справочнике, предположил бы, что это номер театрального офиса. А этот человек не только знал, что вы там живете, но и местоположение вашей спальни. У кого могли быть такие сведения?

– У любого, кто читает «Пикчер пост», – ответила Мэдж.

Кери уставился на нее.

– Реклама, – объяснила Мэдж. – Газета посвятила мне целый разворот. Первая женщина-фокусник! Там сообщалось о моем адресе, моих привычках и даже планировке моей квартиры. Вы должны это знать. Ведь вы говорили, что видели мои фотографии, и что я в жизни оказалась не такой уродиной, как вы ожидали.

Кери убрал руку с плеча девушки и стал ходить по холлу, размахивая кулаком в воздухе. Было бессмысленным снова и снова спрашивать: «Почему?» Факт оставался фактом. Присутствие убийцы ощущалось почти физически, хотя они понятия не имели, кем он может оказаться.

– Я опасаюсь того, – внезапно заговорила Мэдж, – что он может сделать еще одну попытку.

– Ясно одно – вам нельзя оставаться в «Исиде».

– Почему? Если мистера Бентона убили дома, в собственном кабинете, где я могу чувствовать себя в безопасности?

– Но это место – настоящая смертельная ловушка! Оно изолировано, в нем сотня мест, где можно спрятаться… – Кери остановился. – Вы рассказывали о покушении кому-нибудь еще?

– Нет. Я собиралась позвонить сэру Генри Мерривейлу, но потом решила подождать встречи с ним.

– Значит, убийца думает, что попытка удалась? Он не знает, что вы живы?

Мэдж вздрогнула, и Кери поспешил добавить:

– Мы понаблюдаем за их лицами и наверняка заметим на одном из них удивление при виде… – Он оборвал фразу. – Нет, это не сработает. Если у убийцы имелась хоть капля здравого смысла, он должен был какое-то время болтаться поблизости, чтобы убедиться в успехе покушения, и наверняка слышал, как вы позвали полисмена. Так что сегодня утром он появится с непроницаемой физиономией. И все-таки стоит попробовать. Вам лучше на какое-то время спрятаться…

– Знаете, почему я пришла сюда так быстро? – странным тоном осведомилась Мэдж.

– Ну?

– Потому что я боюсь. Люди часто стараются держаться поближе к источнику страха и наблюдать, не случится ли с ними что-нибудь. Ведь убийца – один из этих людей. Конечно, если не… – Она не договорила.