Текст книги "Он никогда бы не убил Пэйшнс или убийство в зоопарке"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Несмотря на риск удариться головой, Кери выпрямился.

Он вспомнил, как доктор Риверс пропустил их через дверь в коридор, сказав: «Входите». Он вспомнил лицо Риверса при свете из контейнера с тарантулом. Он вспомнил толстого неопрятного пожилого мужчину в зеленой швейцарской шляпе, тупо уставившегося на освещенный контейнер за плечом Риверса.

То же самое лицо смотрело на него с фотографии самодовольного, похожего на военного мужчины на стене его квартиры – лицо капитана Ноубла.

– Вы намекаете, сэр Генри, – заговорила Агнес Ноубл, – что мой несчастный муж что-то сделал с коброй, которая якобы напала на мисс Пэллизер?

– Нет, – отозвался сэр Генри.

– Тогда будьте любезны объяснить, что вы имеете в виду.

– Все, что делал ваш муж, – это выполнял ваши приказы. Он позвонил в маленький офис Мэдж Пэллизер, назвался Мастерсом и вызвал ее оттуда. Вы же выполнили грязную работу.

– Грязную работу?

– Вы ведь не жалуете змей, верно? – При этом вопросе глаза миссис Ноубл снова забегали. – Доктор Риверс говорил нам, что вы смертельно их боитесь. Но вам незачем было приближаться к королевской кобре. Вам было достаточно пролезть за эту пеньковую занавеску в темный контейнер, – Г.М. внезапно повернулся и указал на занавеску, за которой прятались Мэдж, Кери и Луиза, – а потом открыть дверцу контейнера кобры из коридора позади. Когда змея выползла и затаилась около труб с горячей водой, вам осталось только толкнуть Мэдж Пэллизер. Но это был дурацкий трюк, так как вас видели.

– Это ложь, – улыбнулась миссис Ноубл.

– Нет, – возразил Г.М. – Мальчуган лет восьми-девяти видел вас в полумраке и ошибочно принял за мужчину. Он сказал, что на вас были «большие ботинки и шляпа-котелок». Мастерс подумал, что он имел в виду кого-то похожего на полисмена. Но дети не делают четких различий между «ботинками» и «сапогами». Мальчик имел в виду кожаные сапоги, какие видел на ковбоях в кино. Потому что, мэм, когда вы приходили сюда, на вас был костюм для верховой езды.

Если не считать отдаленного гула в небе, в террариуме было тихо, как в пещере. Кери нигде не видел ни Мастерса, ни доктора Риверса.

Миссис Ноубл пожала плечами.

– Вы блефуете, но вам меня не провести. Что думают обо всем этом ваши друзья из полиции?

– Они не поддержат меня в том, что я собираюсь сделать, – отозвался Г.М., – если вы не захотите все мне рассказать.

– Это становится по-настоящему глупым, – заявила миссис Ноубл. – Я сама управляю своей жизнью и поступаю, как хочу. Я отвечаю на те вопросы, которые мне нравятся, но других заставляю отвечать мне непременно. Это всегда было моей политикой, и я намерена придерживаться ее и далее. – Лицо женщины побледнело от гнева, но голос оставался спокойным. – Если вам есть что еще сказать, пожалуйста, обратитесь к моему адвокату. Боюсь, вам придется с ним побеседовать, хотите вы того или нет. Когда я покончу с вами, мой дорогой сэр, вы пожалеете… – Она оборвала фразу. – Могу я спросить, что вы делаете?

– Мы попробуем кое-что, – сказал Г.М., – что не является блефом.

Вдоль одной из стен, четко видимые при свете из пустых контейнеров, стояли в ряд продолговатые ящики и брезентовые мешки. Кери, чья согнутая спина сильно болела, внезапно почувствовал, как напряглись его нервы, и что Мэдж затаила дыхание.

Хотя они не видели лица Г.М., зато хорошо видели, что он делает. Подобрав один из брезентовых мешков, он развязал стягивающую его веревку и резким движением вытряхнул на пол алмазную гремучую змею.

Длинная извивающаяся масса, почти черная на фоне светящегося пола из зеленого стекла, приземлилась у ног миссис Ноубл.

– Мне говорили, – спокойно сказал Г.М., хотя теперь, когда он повернулся, они увидели, что его лицо стало белым как мел, – что Нед Бентон часто проделывал такой трюк. Давайте попробуем с черной мамбой.

Мэдж и Кери в ужасе отпрянули, но рука Кери все еще придерживала занавеску, позволяя видеть происходящее. Г.М. поднял деревянный ящик с дырочками для воздуха и с размаху швырнул его на пол. Ящик разбился. Оливково-зеленая мамба извивалась среди обломков около миссис Ноубл.

Женщина закричала. Ее лицо приобрело оттенок теста, а карие глаза под сморщенными веками метались, как живые существа. Хвост гремучей змеи толщиной с руку миссис Ноубл хлестнул по ее ноге.

– Вы боитесь змей, – повысил голос Г.М., – и я тоже. Но посмотрим, кто из нас выдержит дольше…

Кери тоже казалась, будто он кричит. В действительности он обратился к Мэдж почти шепотом, но каждый слог как будто молотком стучал у него в голове.

– Должно быть, им удалили ядовитые зубы…

– Нет, – четко произнесла Луиза Бентон. – Все зубы на месте. Они так же смертоносны, как были раньше.

С места, где кольца гремучей змеи словно переплелись с телом мамбы, донеслось сердитое шипение. Слева открылась дверь в коридор, и показался старший инспектор Мастерс, который отпрянул при виде происходящего:

– Ради бога, сэр, прекратите это!

– Следующей выпустим кобру! – прогремел голос Г.М.

– Уйдите, Мастерс, и закройте за собой дверь!

Агнес Ноубл попыталась шагнуть вперед, но не смогла сдвинуться с места. Мастерс нырнул в коридор, и дверь захлопнулась, щелкнув пружинным замком.

– Как вам это нравится, мэм? – осведомился Г.М. – Симпатичные ребята, а? Следите за восьмифутовой африканской коброй! Мэдж Пэллизер пережила незабываемый опыт, когда вы натравили кобру на нее. Теперь эти создания отыграются на нас с вами.

– Я убью вас! – Голос миссис Ноубл было невозможно узнать. – Если только я смогу отсюда выбраться…

– Думаю, скорее они убьют нас, – возразил Г.М. – Если, конечно, у вас не найдется что мне рассказать.

– Мне нечего вам рассказывать! Я…

– Следите за африканской коброй, – снова предупредил Г.М. По его лицу стекал пот. – И берегитесь гремучки! По-моему, она собирается…

Тарахтение зловещих погремушек доконало Мэдж Пэллизер. Если бы она задержалась еще на несколько секунд, ее бы вырвало. Оглядевшись вокруг, Мэдж бросилась из душного контейнера в коридор, стукнувшись головой о дверь.

Кери последовал за ней и прижал к себе ее дрожащее тело. Послышался свист бомбы, которая упала сравнительно близко. Свет на мгновение потускнел, но они были настолько слепы ко всему происходящему за пределами террариума, что едва ли это заметили.

Луиза Бентон не двигалась с места.

Стоя на коленях в контейнере и отодвинув пеньковую занавеску, она наблюдала за происходящим в зале.

Сначала они услышали голос Агнес Ноубл, невнятно бормочущий слова признания, затем грохот револьверных выстрелов и наконец топот ног и голос Мастерса.

Потом наступила тишина, нарушаемая лишь негромким гудением в небе.

Полицейские, материализовавшись из самых неожиданных мест, заполнили террариум.

Сэр Генри Мерривейл зажег сигару, вышел в коридор и сообщил, что все кончено.

Эпилог

Утром в воскресенье 8 сентября солнце поднялось над дымом и развалинами, знаменовавшими собой начало массированных бомбардировок, которые вскоре принесли ужас и трагедию во многие семьи Лондона. Но маленькая группа, собравшаяся в гостиной дома Бентонов за кофе, приготовленным Луизой, могла говорить только о поимке убийцы.

– Эта женщина сказала правду? – обратилась Луиза к Г.М. – Вы действительно думали, что я могла быть виновной?

Великий человек, развалившись в кресле, посмотрел на нее поверх ободка кофейной чашки, что-то проворчал, подул на кофе с деликатностью леди и выпил его залпом, как людоед.

Хорас Бентон, пристроившийся на подоконном сиденье, прочистил горло.

– Боюсь, голубушка, – заметил он, – многие считали виновным меня.

– Чепуха, Хорас! – возразила Луиза.

– Вообще-то я порядочная свинья, – вздохнул Хорас. – Когда в тот день я стоял на лужайке, то, услышав выстрел, подумал, что бедный старина Нед убил себя…

– Пожалуйста, Хорас!

– У меня много долгов, и я не отрицаю, что наследство от Неда поможет мне выпутаться. Конечно, я никогда не желал Неду зла! Но, услышав выстрел, я подумал… С тех пор совесть не дает мне покоя!

Доктор Риверс со светлой щетиной на лице, ходивший взад-вперед, остановился и скорчил гримасу.

– Если на то пошло, – заявил он, – я боялся, что многие подозревают меня. Мистер Бентон был богатым человеком. Я с моим нищенским заработком не мог просить его дочь выйти за меня замуж, хотя и был влюблен в нее. Но многие могли подумать…

– Зато дочь этого богатого человека, – прервала его Луиза, – сама может попросить тебя жениться на ней.

– Если кто-нибудь начнет здесь тискаться, – проворчал Г.М., протянув чашку для очередной порции кофе, – я стану рвать на себе волосы, которых у меня нет. Ненавижу тисканье, но постоянно на него натыкаюсь! Брр!

Мэдж Пэллизер, держа за руку Кери, усмехнулась, но тут же стала серьезной.

– Честно говоря, сэр Генри, – сказала она, – мы все должны поблагодарить вас.

Великий человек скромно кашлянул, но так раздулся от удовольствия, что у него едва не оторвалась пуговица на воротничке.

– Ну… – пробормотал он и глотнул кофе.

– Но признание, которое вы вытянули из Агнес Ноубл… – продолжала Мэдж. – Если она заявит, что сделала его под давлением, сочтут ли его убедительным в суде?

Г.М. мрачно усмехнулся:

– Это не имеет значения, девочка моя.

– Почему?

– Потому что у нас есть признание капитана Ноубла. Конечно, он не может свидетельствовать против своей жены, но успел выболтать своим дружкам все, что нам было нужно.

Мэдж и Кери уставились на него.

– Значит, вам не было нужно признание убийцы? – осведомился Кери. – Тогда какого черта вы устроили это смертельно опасное шоу в террариуме?

– Не знаю, – безмятежно отозвался Г.М. – Просто мне хотелось добиться признания от той, которая считала это невозможным, и обойтись с ней так, как она обходилась с другими.

Мэдж смотрела на Г.М. с благоговейным страхом, который так его порадовал, что он едва не опрокинул кофе.

– Вам не было нужно признание, – промолвила девушка с душой актрисы, – и все же вы решились на опасный эксперимент, выпустив змей, только ради… ну, скажем, идеального правосудия?

Великий человек вновь скромно кашлянул.

– Вы рисковали жизнью только для… – не унималась Мэдж.

Луиза Бентон прекратила эти восторженные излияния.

– Конечно, это было весьма достойно со стороны сэра Генри, – улыбнулась она, – но, говоря откровенно, далеко не так опасно.

Г.М. сердито уставился на нее, а доктор Риверс засмеялся.

– Очевидно, я чего-то не расслышал, – после паузы заметил Кери. – Сэр Генри выпустил им под ноги ядовитых змей, а вы говорите, что это не опасно?

– Помните, как вы однажды задали мне такой же вопрос? – отозвалась Луиза. – Вы сказали: «Предположим, одна из змей вылезет наружу?» А я ответила, что это не имеет значения.

– Да, помню! – воскликнула Мэдж. – Это было в пятницу днем в этой самой комнате.

– Понимаете, – объяснила Луиза, – змеи не могут ползти по стеклянному полу.

Снова последовала пауза.

– Змея двигается волнообразно, – продолжала Луиза. – Скользкая стеклянная поверхность не позволяет делать такие движения. Змея не может ни ползти, ни сворачиваться, ни атаковать. Она может только метаться из стороны в сторону, как и делали те змеи. Вы были бы в полной безопасности даже среди целой дюжины.

Кери Квинт начал смеяться, но Мэдж сердито повернулась к Г.М. Великий человек потягивал кофе, косясь на нее с видом проштрафившегося утенка Доналда.

– Вы старый черт! – выдохнула прямодушная Мэдж.

– Послушайте!.. – возмутился великий человек.

– В конце концов, – вмешался доктор Риверс, – это пошло вам на пользу. Луиза говорит, что сэр Генри объединил семейства Квинт и Пэллизер. Она также сказала, что если вы не сможете открыть ваше шоу из-за бомбардировок, то потом обеспечите двойной сбор, выступая совместно.

– Что верно, то верно, – согласился Кери.

Но романтически настроенная Мэдж не была удовлетворена.

– Вы коварный, хитрый, расчетливый старый черт! – заявила она, тыча пальцем в Г.М. – Я не скажу, что это не было жутким зрелищем, даже если вы знали, что змеи не могут двигаться, – неудивительно, что оно так расстроило старшего инспектора. Но я умирала от страха, думая, что вы совершаете отчаянный подвиг, а это оказалось всего лишь ловким способом продемонстрировать Агнес Ноубл, что она не в состоянии блефовать так хорошо, как вы! У меня нет слов, чтобы охарактеризовать вас! Вы… вы…

Г.М. поставил кофейную чашку, приосанился, словно позируя перед фотографом, и, с торжественным видом постучав себя по груди, сказал:

– Я старик.