Текст книги "Небесное святилище. Зал славы зарубежной фантастики"

Автор книги: Джон Браннер

Соавторы: Роберт Уильямс,Честер Андерсон,Майк Курланд,Алан Шварц,Терри Карр
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 42 страниц)

ГЛАВА II

В салоне наблюдений долго царила тишина. Наконец ее нарушила миссис Икида, которая вздохнула так глубоко и громко, что этот звук, несмотря на мягкую обивку стен, казалось, разбудил в комнате эхо. Ференц искоса глянул на нее и фыркнул. Викору было очевидно, о чем думает кэтродин: не стоило проявлять столько стараний ради какой-то лубаррийки, женщины подчиненной расы.

Но так потребовали глейсы, а поскольку глейсы были хозяевами Станции, их требование выполнили.

Икида, муж этой женщины, был членом экипажа военного корабля кэтродинов, который схватился с пагским военным крейсером где-то далеко в рукаве галактики. Его, дрейфующего в одном скафандре, подобрал в открытом космосе грузовик глейсов. Сейчас лубарриец был предметом длинного и запутанного спора между пагами, которые заявляли свои права на него, как на военнопленного, и кэтродинами, которые в действительности не очень беспокоились судьбой какого-то там лубаррийца, но не могли допустить подобный прецедент. Официально, разумеется, лубаррийцы – равно как и майко, народ Викора, – находились под «защитой» кэтродинов.

Огромная сфера Станции приближалась, заполняя собой иллюминатор. Викор отвел взгляд от миссис Икиды и посмотрел на других пассажиров.

– Вы правы, Лигмер, – вежливо и негромко сказал Ланг. – Я вполне могу представить, как такое потрясающее творение по мере знакомства с ним впечатляет все сильней и сильней. У вас… мм… непосредственный интерес к Станции?

– Это моя специальность, – кратко сказал Лигмер. – С археологической точки зрения это самый увлекательный предмет на сотни парсеков вокруг.

– Археология!

Неожиданное саркастическое восклицание прозвучало со стороны высокой женщины-офицера с Пагра, из дальнего угла салона.

– Какое прекрасное, респектабельное название для профессии, которая старается угодить и нашим, и вашим!

Лигмер вытянул шею, ошеломленно разглядывая присутствующих. Он пожал плечами и развел руки, словно говоря: «Чего еще от них ожидать?»

Но Ференц поднялся на ноги с заметной напряженностью.

– Позвольте напомнить вам, мадам, – сказал он, – что этот человек принадлежит к моей расе. Отзываясь столь невежливо об одном из наших ученых, вы порочите расу кэтродинов.

– Ученых! – голос офицера с Пагра был полон презрения. – Платные агитаторы, которые пытаются воздвигнуть гору лжи для доказательства, что Станцию построили кэтродинские ничтожества.

Лицо Ференца потемнело, на него словно набежали грозовые тучи, а рука легла на длинный церемониальный нож, который находился у него за поясом.

Викор раздумывал, нужно ли рвануться к рукоятке тревоги и держать ее, пока в салон не прибегут кэтродинские офицеры из команды корабля. Но тут, к счастью, положение спас Ланг. Он вежливо спросил:

– Значит, неизвестно даже, кто построил Станцию?

Напряжение несколько спало. И Ференц, и офицер с Пагра явно думали: «Ну, если жалкий лопух даже этого не знает!..»

– Мы гораздо увереннее можем ответить на вопрос, кто ее не построил, чем кто построил, – поторопился объяснить Лигмер.

На лбу у него выступила испарина. Хотя он был спорщиком по натуре, ему удавалось сохранять хладнокровие и никогда не оскорбляться в язвительных дискуссиях, которые он вел от самого Кэтродина со священником и Ференцем.

– Какова же история Станции? – продолжал расспросы Ланг.

Лигмер пожал плечами.

– Ну, она существовала здесь еще до того, как расы Рукава открыли космические полеты. Это мы знаем наверняка. Станция столь огромна и сложна, что никто не верит, будто это всего лишь промежуточный пункт, полустанок, хотя мы ее так и называем. Должно быть, это либо гигантский межзвездный корабль, способный взять на борт население целой планеты, либо что-то вроде постоянной торговой базы иной расы, что населяла Галактику еще до возникновения человечества.

Ланг кивнул.

– Значит, ее возраст невозможно определить, – предположил он.

– Практически невозможно. Станция самообновляется. Энергию она черпает от ближайших звезд и преобразует ее непосредственно в любое необходимое вещество. Точно известно, что Станция находилась здесь более тысячи лет к тому моменту, как глейсы вышли за пределы своей системы и добрались до нее. Ее наблюдали в телескопы – как с Глея, так и с Майко, – на протяжении как раз такого периода времени.

Офицер с Пагра встала с легким звяканьем, которое означало, что она слегка выдвинула меч из ножен и забыла вернуть его обратно. Как женщина, она была великолепна. Под красновато-коричневой кожей мускулы перекатывались, словно волны в маслянистой воде. Стройные нога и шея были так длинны, что она почти задевала потолок бритой головой.

– Вы чужак, – сказала она Лангу тоном, который среди пагов считался дружелюбным. – Предупреждаю вас ради вашего блага: никогда не верьте тому, что говорит кэтродин. Больше половины шансов за то, что он лжет.

– Если бы мы не приближались к нейтральной зоне, мадам, – процедил Ференц сквозь стиснутые зубы, – я с величайшим удовольствием затолкал бы ваши слова обратно вам в глотку.

Пага усмехнулась, показав передние зубы, заточенные как острые клыки.

– Если бы ты сумел это сделать, кэтродин, я бы доставила тебе такое удовольствие. Но ни ты, ни кто-либо другой из твоей ничтожной расы на это не способен. Продолжая наш разговор, чужак, – она обратила свою хищную улыбку на Ланга, – я должна сказать, что это вовсе не была иная раса. Более десяти тысяч лет назад на Пагре обитали наши древние предки, и они вполне могли построить Станцию. Манко не могли этого сделать, – она огляделась и кивнула подбородком в сторону Викора, который скромно стоял у стены, – как вы сами поймете, если присмотритесь к представителю их расы. Они годятся на то, чтобы быть рабочими и слугами, так же как лубаррийцы, или элчмиды, или, к примеру, глейсы. Единственное, что достойно уважения в глейсах: они достаточно честны, чтобы признать, что не могли сами построить Станцию.

У Викора безумно зачесалась правая нога. Ему хотелось запустить тяжелым ботинком прямехонько в симпатичную задницу пага, которая стояла, опершись на спинку кресла Ланга, и излагала официальные лозунги своей расы.

Но паги могут осыпать его оскорблениями до судного дня, ему на это глубоко наплевать. Паги помыкают элчмидами. А Викор и все майко подлинную ненависть испытывали только к кэтродинам; паги – всего лишь эпизод.

– Ну вот, – продолжала пага. – Исключите этих всех и руководствуйтесь вполне очевидными фактами. Исключите их, и кто останется? Древняя пагская раса! – Она триумфально выпрямилась. – Понятно?

Каким-то потрясающим образом – Викор не понял, каким именно, – Ланг умудрился послать Ференцу усмешку, выражающую полнейшее презрение к этой пагской галиматье, но так, что пага ее не заметила. Возникла пауза. Затем Ланг снова спросил Лигмера:

– Как это звучит с археологической точки зрения?

– Ха! – воскликнула пага. – Заставьте кэтродинского археолога признать истину, даже если ткнуть его в нее носом! Как же!

Лигмер глянул на нее.

– Я надеюсь, мадам, что в ближайшие дни кому-нибудь удастся объяснить вам, что такое научный метод. Именно его я твердо придерживаюсь. Таким образом, я могу сказать, что существует такая возможность…

Ференц чуть не взорвался. Лигмер умоляюще посмотрел на него.

– Возможность! – подчеркнул он. – Точнее нельзя сказать, потому что власти Пагра не разрешают кэтродинским ученым исследовать реликты…

– И абсолютно правильно! Это только предлог для полномасштабных шпионских действий, – заявила офицер с Пагра.

– Прошу вас! – воскликнул Лигмер. – Я пытаюсь объяснить положение вещей нашему многоуважаемому спутнику.

Ланг моргнул и замахал рукой.

– Многоуважаемому? – пробормотал он. – Неужто?

– О, да, – сказал Ференц. – Разумеется. Вы ведь путешествуете за пределами видимости, не так ли? Старший помощник сказал, что так.

– За пределами видимости?

– Ну да. Отсюда ведь не видно вашего родного солнца, верно?

Ланг рассмеялся.

– Ну, собственно говоря, так оно и есть. Я уже довольно долго его не видел. Но я не нахожу в этом ничего особенного.

– Это делает вас уникальным среди пассажиров нашего корабля. За восемнадцать сотен рейсов, которые он совершил, никогда на его борту не было человека, находившегося за пределами видимости.

– Вы хотите сказать… – пробормотал Ланг и погладил по спинке зверька с черной шерстью, который уснул у него на коленях. – Ладно, неважно. Вы любезно объясняли мне…

– Ах, да. – Лигмер наморщил лоб, пытаясь собраться с мыслями. – Я говорил, что на Паге есть реликты, которые указывают на существование там десять тысяч лет назад цивилизации, знакомой с полетами в космос. Однако непонятно, почему эта цивилизация – если она была способна построить Станцию, как утверждают паги, – затем деградировала до пред-космического уровня. А это произошло, ибо к тому времени как пагские корабли вновь добрались до Станции, глейсы владели ей уже двадцать с лишним лет, и им удалось активировать практически все ее механизмы.

– То, что послужило причиной нашего низвержения с былых высот, прекрасно известно по нашим легендам и обычаям, – сказала пага. – Нами тогда руководили растленные мужчины, которые не в силах были удержать то, что оказалось в их власти. Только когда женщины установили подлинно жесткое правление, стало возможным совладать с яростным духом пагской расы.

– А кэтродины? – мягко спросил Ланг. – У них есть легенды?

– У любой расы Рукава есть легенды о богах, путешествующих среди звезд, – пожал плечами Лигмер. – Именно поэтому достойные уважения археологи не придают значения заявлениям о том, что найдено окончательное решение загадки.

– Благородные дамы и господа! – сказал Викор, громко откашлявшись. – Пожалуйста, вернитесь в свои каюты на время, необходимое нам, чтобы уравнять нашу скорость со скоростью Станции. После уравнивания скоростей высадка может произойти как только вы пожелаете.

Миссис Икида вскочила с места и заторопилась в каюту. Священник Дардано, который тоже не принимал участия в дискуссии и все время хранил на лице презрительное выражение (происхождение Станции, разумеется, объяснялось в мифологии его культа и сомнению не подлежало), последовал за ней.

Пага долго не могла сдвинуться с места после упрека, высказанного Лигмером в адрес археологов ее расы. Наконец она медленно подняла костистый кулак, свирепо глядя на Лигмера. На ее лице застыл звериный оскал.

Ференц вскочил на ноги и бросился к ней. Он был довольно высок, но все же уступал ей в росте на несколько дюймов.

– Берегитесь, – предупредил он. – Отвечать вам придется передо мной.

Бледный как мел Лигмер безуспешно пытался что-то сказать, когда вновь прозвучал бархатный голос Ланга.

– Прошу вас! – произнес он. – Примите мои извинения и простите меня. В конце концов я – невежественный чужак, которому неизвестны здешние деликатные вопросы. Разумеется, я не заслужил прощения, но тем не менее, я умоляю вас простить…

Озадаченные, пага и Ференц повернулись к нему. Он улыбнулся, встал, слегка поклонился, держа своего пушистого черного любимца на сгибе локтя. Как-то само собой остальные последовали за ним к двери. Он поклонился и сделал жест рукой, приглашая их пройти первыми.

Когда они вышли в коридор, Ланг на миг замер в нерешительности. В глазах его блеснуло неуловимое выражение. Прежде чем последовать за остальными, он повернулся и обратился к Викору.

– Стюард! Будет ли им позволено решить этот спор силой, когда они окажутся на Станции?

– Нет, многоуважаемый господин, – сказал Викор. – Мир на Станции сохраняется всеми возможными средствами. Я не могу с уверенностью заявить, что они не снимут на пару часов зал для борьбы. Но вести дуэль при помощи оружия им не разрешат. Если бы глейсы позволяли подобные вещи, ни паги, ни кэтродины не выживали бы на Станции дольше одного-двух дней. Они ненавидят друг друга так, что готовы перегрызть противнику глотку. Если бы им разрешали ссоры и резню, результатом был бы кромешный хаос.

– Значит, глейсы поддерживают порядок среди них? Нелегкая задача, насколько я могу судить.

– Да, многоуважаемый господин. Так и есть.

Викор испытывал глубокое уважение к глейсам. То же самое чувствовали представители всех трех подчиненных рас Рукава.

– Честно говоря, – добавил он после паузы, – я бы скорее поверил, что это они построили Станцию. Раз им по силам поддерживать ее нейтралитет, они способны и на все остальное.

ГЛАВА III

Поддерживать Станцию нейтральной в столь напряженной ситуации было большим искусством, которое сравнимо разве что с виртуозностью пилота, пытающегося посадить корабль вручную на планету без атмосферы.

Капитан Рейдж служила на Станции дольше, чем все остальные, за исключением полудюжины таких же старожилов из числа персонала. Она стала непревзойденным знатоком основных методов, включая использование неофициальных каналов информации. Как всегда, она руководила высадкой пассажиров новоприбывшего корабля. Однако на этот раз осмотр был тщательнее обычного. Она не смогла бы ответить, почему. Просто в атмосфере ощущалась некая напряженность, как будто назревала гроза.

Станция была нейтральна как с медицинской, так и с политической точки зрения. Поэтому высадка не осложнялась карантинной инспекцией, и таможенный досмотр был поверхностным. Это была вина паг или кэтродинов – так рассуждали глейсы – если какой-то нелегальный товар поступал на одну или с одной из их планет. То, что происходило на Станции, их не касалось.

Таким образом, вскоре после того, как корабль причалил, пассажиры могли свободно смешаться с прочим населением Станции, которое составляло миллион с лишним. Половина его являлась штатом глейсов, остальные находились на Станции транзитом. Капитан Рейдж обязана была знать о них все.

Один за другим пассажиры спускались из корабля по воронке с нулевой гравитацией и, моргая от слепящего света, оказывались в главном приемном зале. Они изумленно взирали на ряд дверей системы лифтов, на длинные цепочки кресел на горизонтальных транспортерах, на сталь, пластик и минералоподобные материалы интерьера – самого фантастического искусственного сооружения, какое они только могли когда-либо видеть.

У пассажиров было много вопросов. Их интересовали жилье, время пересадки на другие корабли, отдых, буфет, местное время, необходимые вещи и излишества. Штат регистраторш – невысоких темноглазых девушек с Глея в простых комбинезонах цвета ржавчины – снабжал их картами, денежными сертификатами, билетами, справками. Незаметно стоя в стороне, капитан Рейдж наблюдала за ними со спокойным лицом. Руки ее были спрятаны под широкими, свободно ниспадающими рукавами платья. Казалось, только ее глаза движутся, но пальцы капитана тоже были заняты. Она делала заметки, касаясь сенсорных клавиш крошечного записывающего устройства, скрытого под рукавами.

Первой регистрацию прошла женщина-лубаррийка. Рейдж получила на ее счет специальные инструкции. Лубаррийка была совершенно определенным фактором в сложной стратегии выигрышей и потерь, которую вели глейсы на Станции. В настоящий момент паги ломали голову над некоторыми неприятностями, в которые их ввергли глейсы – им, так сказать, дали по рукам за попытку вмешаться в управление Станцией. Соответственно, со скрупулезной нейтральностью, глейсы решили причинить такие же неудобства кэтродинам, заставив их привезти на Станцию эту миссис Икиду в первом классе кэтродинского корабля – почти неслыханное событие для представительницы подчиненной расы!

Через некоторое время снова придется устроить блошиный укус пагам. Рейдж вздохнула. Настанет день, когда она сможет уйти в отставку и заняться воспитанием детей, которые ожидали ее возвращения в банке зародышей на Глее. Их поместили туда еще до ее первого назначения на службу в космосе. Но им придется ждать еще несколько долгих лет.

Тем временем она видела много общего между воспитанием детей и поддержанием мира между двумя вспыльчивыми «расами господ» Рукава.

Среди пассажиров был священник, кэтродин из церкви Лубаррии. Его звали Дардано – Рейдж не нужно было заглядывать в свои бумаги, чтобы это выяснить. Он прибыл заменить капеллана Станции, который умер в прошлом месяце. Кому-то придется провести с ним тихую беседу, прежде чем он приступит к своим обязанностям. Но это только в том случае, если выяснится, что он больше кэтродин, чем священник.

Два офицера: пата, возвращающаяся из поездки в пагское посольство на Кэтродине, и кэтродин, который раньше состоял в штате Станции, но сейчас его объявленной целью было проведение отпуска – почти наверняка шпион. Потенциальные противники демонстративно постарались избегать друг друга и даже направились к регистрационным бюро в разных концах зала.

Кэтродинский археолог был здесь прежде – юным студентом. И чужак, о котором не было известно почти ничего, кроме имени – Ланг. С маленьким любимцем-зверьком неизвестной породы, таких Рейдж не видела даже на картинках.

Она сохраняла каменную неподвижность лица, но как же ей хотелось проявить свои чувства! Не было ничего явного, что могло бы подтвердить ее предчувствия – самые обычные пассажиры, если не считать чужака Ланга. И однако…

Возможно, Викор сможет кое-что прояснить. Решительным движением Рейдж выключила устройство записи я наблюдала, как последние пассажиры первого класса направляются в свое временное пристанище. Стюардов отпустят не раньше, чем через час. В главном зале еще будут разгружать пассажиров четвертого класса и возвратить к жизни. Проследить за этим тоже входило в ее работу. Бесшумно ступая обутыми в сандалия шагами, она отправилась к помещениям для оживления.

По той же причине Викор находился в бешеном нетерпении, занимаясь рутинной процедурой уборки, всегда необходимой после причаливания корабля. Обычно ему удавалось сосредоточиться на том, что он делает. На этот раз его безмерно раздражала необходимость убрать в каютах, проследить за выгрузкой багажа, отчитаться перед казначеем, подождать, пока тот осмотрит каюты, забрать у него денежный сертификат…

Наконец он оказался в своей каюте, сбросил униформу и торопливо принял вид манко – служащего лайнера. Теоретически на Станции он был свободен от господства кэтродинов. Однако на практике любой из майко, попытавшийся воспользоваться этой привилегией, обнаружил бы, что взят на заметку и сполна получит за свое вызывающее поведение по возвращении в юрисдикцию кэтродинов.

Поэтому Викор с отвращением надел тускло-коричневую рубашку и такие же брюки, обнаружив – как всегда – что после красивой пурпурной униформы видеть себя в зеркале в такой одежде весьма неприятно.

Затем он поспешил покинуть корабль. По пути Викор подмигнул хорошенькой регистраторше-глейсе, отложившей в сторону свои папки, помахал рукой лубаррийскому инженеру с расположившегося рядом корабля, с должным почтением приветствовал офицера из штата глейсов, нехотя отдал обязательный поклон кэтродинской гранд-даме в инвалидном устройстве для ходьбы. Устройство представляло собой пару механических искусственных ног, сконструированных для восстановления тонуса мышц, которыми давно не пользовались. Много таких старых женщин – я мужчин тоже – прибывали на Станцию в тщетной надежде найти секрет вечной молодости в обширных хранилищах знания главного банка памяти. Шарлатаны отлично наживались на подобных людях; но только глейсам были доподлинно известны секреты Станции.

С некоторыми они расставались. За определенную штату, конечно.

Викору пришлось пройти через весь приемный зал, вычисляя точный момент, когда нужно подойти к лифту. Он должен был сесть в заранее оговоренную кабину и быть единственным пассажиром. Внезапное появление группы смеющихся детей – экскурсия с Глея – вынудило его задержаться перед автоматом со сладким мясом, делая вид, будто он выбирает между прелестями кристаллических чепчиков и чик-чириков в меду.

Наконец Викор рискнул. Он скользнул в кабину и бросил взгляд на ряд кнопок. Система лифтов была так же сложна, как система подземного транспорта большого города на развитой планете. Однако структура ее была однородна, поскольку опиралась на геодезию искусственного гравитационного поля. Только в некоторых местах имелись небольшие отклонения. Это был один из секретов, которые глейсы доверили немногим людям. К числу последних принадлежал и Викор.

Все было действительно просто, если только нажать две кнопки одновременно.

Викор никак не мог решить, куда именно доставлял его лифт в таких случаях. Сначала он предположил, что попадает в скрытый промежуток между двумя этажами. Но однажды он попробовал подняться на этаж выше и спустился по обыкновенной лестнице, а потом снова поднялся. Это убедило его, что между уровнями нет места для дополнительного тайного этажа. Значит, лифт вез его в какое-то совершенно другое место.

Когда-нибудь после беседы с капитаном Рейдж он останется на этом этаже и попытается выйти оттуда пешком, выяснив раз и навсегда, где это. Но не сейчас. Ему нужно было слишком многое успеть сделать.

Кабина остановилась и дверь скользнула вбок, открывая узкий и темный коридор, знакомый ему по прошлым посещениям. Коридор уходил в обе стороны на двадцать шагов, освещаемый тускло-оранжевым светом неоновой трубки, и по обе стороны упирался в перпендикулярный проход, разветвляясь буквой «Т». Викор никогда не ходил ни в одном из этих направлений. Ему было позволено лишь пересечь тот коридор, куда его доставлял лифт, нажать кнопку на двери напротив и предстать перед капитаном Рейдж. Все.

В последнее время он испытывал все большее искушение свернуть направо или налево и хотя бы бросить взгляд вдоль проходов, которых он никогда до того не видел. Теперь он снова, еще неохотнее, пообещал себе: «В следующий раз!»

Палец его лег на кнопку двери кабинета, и дверь с мягким рокотом скользнула в сторону по желобкам.

Викор всегда чуть побаивался Рейдж. Она была невысокой женщиной, как и все люди ее расы, и едва доставала Викору до локтя. Ее лицо с нежной кожей и большими овальными темными глазами в обрамлении тщательно причесанных черных волос выглядело молодым. Но каким-то образом – быть может, тому причиной было ее абсолютное спокойствие – ей удавалось выглядеть хозяйкой в любых ситуациях.

Капитан Рейдж сидела в низеньком круглом кресле, просматривая узор мелькающих символов, проецируемых ее персональным записывающим устройством на гладкую переборку кремового цвета справа от двери. Викор бросил взгляд на символы и отвернулся; он прекрасно знал, что пытаться расшифровать их будет пустой тратой времени. Это был код, который глейсы переняли из записей банка памяти Станции, и никто иной не получил доступа к ключу.

– Приветствую тебя, Викор, – сказала Рейдж, не отводя темных, цвета терна, глаз от меняющегося, мерцающего рисунка на стене. – Подожди еще пару секунд… Все!

Она выключила крошечный ослепительный луч проектора и убрала записывающее устройство под рукав. Полуулыбка озарила ее лицо.

– Садись, пожалуйста. Я рада снова видеть тебя.

– И я счастлив видеть вас, капитан Рейдж.

Викор прочувственно произнес эти слова – точнее, не смог сдержать переполняющих его чувств. Для него Рейдж была чудесной, восхитительной личностью; он сказал бы то же самое практически о любом из глейсов, и по сути так и сказал Лангу перед причаливанием, но Рейдж была для него совсем уж особенной.

Какая-то тень пробежала по гладкому, без единой морщинки, лицу Рейдж.

– Сообщения при тебе? – спросила она после краткой паузы.

Викор кивнул. Крошечная катушка с микрофильмами была спрятана у него в левом ботинке. Он вынул ее и передал Рейдж.

– Благодарю. Мы еще увидимся до вашего отлета; возможно, будет ответ.

– Я… У меня еще одно сообщение, которое группа поручила мне передать лично, – отважился заговорить Викор. Рейдж кивнула. – Я должен передать, как высоко угнетенное большинство майко ценит помощь, которую они получают от глейсов. Это так вдохновляет – сознавать, что люди Глея нам сочувствуют. И мы восхищаемся достижениями вашего народа, оставшегося независимым и от паг, и от кэтродинов.

Викор сжал руки так, что пальцы заболели от напряжения. Ему не поручали передать никакого устного сообщения; подпольная группа, в которой он был курьером, передавала все только в закодированном виде. И, если бы кэтродины узнали, что глейсы украдкой помогают подчиненным расам под прикрытием своего знаменитого нейтралитета, то, возможно, даже ненасытное желание заполучить Станцию не удержало бы их от войны.

Но, упрямо сказал себе Викор, это именно то, что чувствует группа. Или должна чувствовать.

Во всяком случае, это то, что чувствует он.

И это единственный способ высказать свои чувства Рейдж. Он ждал ее ответа в состоянии неизвестности и беспокойства, доведенном до предела, и облегченно вздохнул, когда она изящно склонила голову и улыбнулась.

– Спасибо, Викор, – сказала она. – Это было приятно услышать.

Затем она оживилась.

– А теперь, пожалуйста, расскажи о ваших пассажирах.