Текст книги "Одна обещанная ночь (ЛП)"

Автор книги: Джоди Малпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Везде, куда бы я ни посмотрела, мы: я, ведомая, маленькая и робкая, и он, ведущий меня вперед, высокий и сильный.

Мы проходим ряды лифтов с зеркальными дверьми и подходим к лестничной клетке.

– Лифты сломаны? – Спрашиваю, когда он проводит меня через двери к лестнице.

– Нет.

– Тогда почему…

– Потому что я не ленивый, – он перебивает меня, не оставляя шансов на новые вопросы, и продолжает сжимать мою шею, ведя нас наверх.

Он, может, и не ленивый, но точно сумасшедший. Четыре лестничных пролета, и мои икроножные мышцы опять горят. Отчаянно стараюсь не отставать. Я преодолеваю еще один пролет и уже собираюсь просить сделать передышку, когда он оборачивается и берет меня на руки, очевидно ощущая мою неспособность дышать. Мои руки на его шее чувствуются правильно, так же комфортно, как и прежде, а он продолжает подниматься со мной на руках так, как будто это самая естественная вещь на свете.

Наши лица близко, он пахнет так по-мужски и продолжает упорно смотреть вперед, пока мы не оказываемся перед его глянцевой черной дверью.

Миллер опускает меня на ноги, отдает сумку и продолжает держать руку на моей шее, свободной рукой открывая входную дверь, но как только передо мной открывается обстановка его квартиры, я вдруг хочу убежать. Вижу картины, стену, к которой он меня прижимал, и диван, на котором я сидела. Картинки слишком яркие, так же, как и мое чувство беспомощности. Если я переступлю этот порог, то отдам себя на милость Миллера Харта, и не думаю, что моя давно потерянная дерзость защитит меня…даже, если смогу ее найти.

– Не думаю, что я…, – я начинаю пятиться от двери, неуверенность вдруг накрывает меня, нотки благоразумия просачиваются в спутанное сознание. Только раскаленная решимость в его ясных глазах, так же, как и усилившаяся хватка на шее, дает мне понять, что я никуда не пойду.

– Ливи, я не стану набрасываться на тебя, как только ты зайдешь внутрь, – его рука скользит вниз по плечу, теперь он меня не удерживает. – Успокойся.

Я стараюсь, но ни сердце, ни дрожь не хотят сдаваться.

– Мне жаль.

– Не надо, – он отходит от меня, давая доступ к входу в квартиру. – Я бы хотел, чтобы ты зашла в мой дом, но только, если хочешь провести со мной ночь. – Он произносит слова медленно, заставляя посмотреть ему в глаза. – И я хочу, чтобы ты развернулась и ушла, если не уверена, потому что я не смогу этого сделать, пока не буду знать, что ты на сто процентов со мной. – Выражение его лица бесстрастно, но я вижу тень мольбы за безразличным взглядом синих глаз.

– Я просто не понимаю, почему ты хочешь меня, – признаюсь, чувствуя себя уязвимой и ранимой.

Я знаю, как выгляжу; помню каждый раз, когда на меня кто-то смотрел или комментировал мои уникальные глаза, но еще я знаю: мало что могу предложить мужчине, за исключением того, на что приятно смотреть. Красота мамы была ее слабыми местом, и я не хочу, чтобы стала моим. Я рискую потерять самоуважение, так же, как и она. Я сама стала такой, так что не о чем говорить. Кого может заинтересовать девушка, у которой за внешностью нет ни тайн, ни увлечений? Я совершенно отчетливо понимаю мужчин, которые хотят только хорошенькую игрушку в своей постели, вот поэтому я и лишила себя возможности быть любимой. Не желанной, а именно любимой. Я никогда не хотела быть моей мамой, и вот теперь я здесь, неумело балансирую на грани унижения, близкой к комфорту.

Знаю, он тщательно обдумывает то, как ответить на мой вопрос, потому что понимает, что ответ повлияет на мое решение остаться или уйти. Хочу, чтобы он просчитал свои следующие слова.

– Я уже говорил тебе, Ливи, – он жестом указывает на квартиру. – Ты пленила меня.

Не знаю, был ли этот ответ правильным, но я медленно вхожу в квартиру и определенно точно слышу тихий вдох облегчения за своей спиной. Обхожу круглый стол в коридоре, ставлю сумку на его мраморную поверхность, а потом останавливаюсь, не зная, присесть на диван или пойти в кухню. В воздухе между нами витает чувство неловкости, и, несмотря на его слова в машине, все сложно.

Он проходит передо мной, снимает пиджак, ловко вешая его на спинку стула, после чего направляется к шкафчику со спиртным.

– Выпьешь? – спрашивает он, наливая в стакан темную жидкость.

– Нет, – качаю головой, даже несмотря на то, что он меня не видит.

– Воды?

– Нет, спасибо.

– Сядь, Ливи, – распоряжается он, оборачиваясь и жестом показывая на диван.

Следую за его направляющей рукой, опуская свое сопротивляющееся тело на широкий кожаный диван кремового цвета, в то время, как он стоит, прислонившись к шкафчику, и медленно отпивает из стакана. Не важно, что он делает этими губами, говорит или просто пьет что-то, это всегда сбивает с толку. Они движутся так медленно, просчитано…почти соблазняют.

Отчаянно сосредотачиваюсь на том, чтобы унять грохот сердца, но проигрываю, когда Миллер направляется ко мне и садится на кофейный столик прямо передо мной, поставив локти на свои колени, алкоголь замирает у его губ, глаза источают столько разных обещаний.

– Я должен кое-что спросить у тебя, – тихо говорит.

– Что? – поспешно, взволнованно выплевываю слово.

Стакан медленно поднимается, но его глаза по-прежнему прикованы ко мне.

– Ты девственница? – спрашивает он, прежде чем коснуться губами стакана.

– Нет! – Я ужасаюсь, обидевшись на то, что он принял мое сопротивление за признак этого. Но, по правде говоря, я хотела бы быть ею.

– Почему ты так обиделась на мой вопрос?

– Мне двадцать четыре года, – неуютно передергиваюсь, отводя глаза от его испытующего взгляда. Чувствую, как горит мое лицо, и очень хочу схватить одну из его шикарных подушек и прикрыться ей.

– Когда у тебя в последний раз был секс, Ливи?

Это меня убивает. Какое имеет значение, когда я в последний раз с кем-то спала? Побег стал бы лучшим для меня вариантом, но мои планы изменились.

– Ливи, – он снова привлекает мое внимание, ставя стакан на стол, и звон стекла, соприкоснувшегося со стеклянным столиком, заставляет меня слегка подпрыгнуть. – Не могла бы ты, пожалуйста, смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю. – Его настырность раздражает меня, и только поэтому я делаю так, как мне сказано, и смотрю на него.

– Моя история никак с тобой не связана, – говорю я тихо, борясь с искушением взять его напиток и выпить залпом.

– Я просто тебя спросил, – его удивление на мой взрыв очевидно. – Обычно, считается вежливым отвечать на заданный вопрос.

– Нет, я оставляю за собой право выбирать, отвечать ли мне на заданные вопросы, и мне твой вопрос важным не кажется.

– Мой вопрос очень важен, Ливи, так же, как и твой ответ.

– И чем же?

Он смотрит вниз на стакан, несколько секунд покручивает его по поверхности стола, а потом медленно возвращает взгляд синих глаз ко мне. Они рассекают меня.

– От этого зависит трахну ли я тебя жестко сразу или сначала подготовлю.

Я теряю весь воздух в легких, распахнув глаза от такого вызывающего поведения, но не то чтобы он впечатлен моим шоком или реакцией на его грубые слова. Он просто берет свой стакан и делает еще один медленный глоток темной жидкости, продолжая неотрывно смотреть на меня.

– Не люблю повторяться, но сделаю исключение, – заявляет он. – Когда ты в последний раз занималась сексом?

Под его пристальным взглядом мой язык во рту запутался. Не хочу говорить ему. Не хочу, чтобы он думал, что я еще большее ничтожество, чем он уже думает.

– Приму твой отказ отвечать за явный признак того, что это было достаточно давно, – он наклоняет голову, и тот локон снова падает ему на лоб, заставляя меня отвлечься от своего унижения. – Так?

– Семь лет, – шепчу я. – Счастлив?

– Да, – его ответ быстрый и искренний, так же, как и его глаза, открыто выражающие потрясение. – Понятия не имею, как это возможно, но это чрезвычайно меня радует. – Он хватает мой подбородок своими пальцами. – И я разговариваю с тобой, Ливи, так что смотри на меня. – Я следую его указаниям до тех пор, пока между нами не устанавливается зрительный контакт. – Думаю, это значит, что я буду с тобой обходителен.

В этот раз я не выдыхаю, только кровь тут же закипает, заставляя пульс подскочить выше крыши, заменяя смятение желанием. Хочу его больше, чем стоило бы.

Встречая его пьянящий взгляд своими ведомыми глазами, посылаю мышцам рук приказ подняться и почувствовать его, но, прежде чем успеваю заставить их, телефон в сумке начинает звонить.

– Тебе стоит ответить, – Миллер отодвигается назад, давая мне пространство покинуть интимность его близости. – Дай ей знать, что все еще жива. – В его лице нет веселья, но я слышу его в голосе.

Я быстро встаю, желая заверить свою любопытную бабушку, что все хорошо. Не смотрю на экран перед тем, как ответить, хотя следовало бы.

– Привет! – Я начинаю слишком жизнерадостно, учитывая сложившиеся обстоятельства.

– Ливи, – голос на другом конце линии заставляет меня убрать трубку от уха и посмотреть на экран, даже учитывая то, что я знаю, кто это, черт возьми, может быть.

Вздыхаю, представив Нан, лихорадочно набирающей номер Грегори, чтобы сообщить о произошедших сегодня событиях.

– Привет.

– Тот мужчина. Кто он?

– Мой босс, – зажмуриваю глаза, надеясь, что он купится, но слышу недоверчивую ухмылку, которая незамедлительно дает мне понять – с попыткой его одурачить я провалилась. – Ну да, как же, Ливи! Кто он?

Бормочу ерунду, лихорадочно выискивая в голове какую-нибудь ложь, чтобы ему скормить.

– Просто….он….не важно! – Восклицаю я, начиная вышагивать по комнате. Грегори не обрадуется, не после наших разговоров о Миллере Харте.

– Это кофе-ненавистник, так? – У него обвиняющий голос, что усиляет мое раздражение.

– Возможно, – резко отвечаю. – Возможно, нет. – Зачем я это добавила, остается загадкой. Конечно, это кофе-ненавистник. Кому еще быть?

Я настолько занята попытками обмануть своего друга, что не замечаю, как за моей спиной появляется кофе-ненавистник, не замечаю до тех пор, пока его подбородок не оказывается у меня на плече, а его дыхание не щекочет ухо. Делаю вдох и, разворачиваясь, глупо это или нет, но сбрасываю звонок Грегори.

Миллер, задумавшись, хмурит брови:

– Это был мужчина.

– Подслушивать невежливо, – я нажимаю на кнопку отмены, когда телефон снова начинает звонить.

– Может и так, – он поднимает стакан с жидкостью, отрывая от стекла один палец и указывая им на меня. – Но, как я уже сказал, это был мужчина. Кто он?

– Это не твое дело, – говорю я, волнуясь и отводя взгляд от его обвиняющих синих глаз.

– Если я беру тебя в свою постель, это мое дело, Ливи, – замечает он. – Смотри, пожалуйста, на меня, когда я с тобой разговариваю.

Нет. Продолжаю глядеть в пол, мысленно задаваясь вопросом, почему просто не сказала ему, кто это был. Это не тот, о ком он думает, так какая разница? Мне нечего скрывать, но его требование будит во мне какое-то ребяческое бунтарство. Или же это мое благоразумие. Мне не нужно это выяснять, потому что мне начинает нравиться играть с этим мужчиной, что, несомненно, хорошо получается.

– Ливи, – он ловит мой взгляд, властно ведя бровью. – Если есть препятствие, я с радостью его устраню.

– Он друг.

– Что он хотел?

– Узнать где я.

– Зачем?

– Да потому что моя бабушка, должно быть, сказала ему, что ты был в доме, и он, сложив два и два, пришел к ответу, Миллер, – мое унижение растет с каждой секундой.

– Он знает обо мне? – спрашивает, его темные брови не выражают ни грамма раздражения.

– Да, он о тебе знает, – это становится глупостью. – Можно воспользоваться твоей ванной? – спрашиваю, желая сбежать и взять себя в руки.

– Можно, – он отрывает стеклянный стакан от своего тела и указывает им в сторону коридора, уходящего из гостиной. – Третья дверь справа.

Не трачу время, впитывая его вопросительный взгляд. Следую в направлении, указанном его стаканом и выключаю телефон, когда он снова начинает звонить. Я вхожу в третью дверь справа и прижимаюсь спиной к стене. Но раздражение обрывается, когда я охватываю взглядом колоссальное пространство перед собой. Это не ванная. Это спальня.

Глава 7

Я выпрямляюсь, осматриваю пространство и замечаю неприличную кровать, обтянутую кожей, огромную люстра, свисающую с потолка, и высокие, от пола до потолка, окна с самым изумительным видом на город. Я не должна так удивляться. Я знала, что у него роскошный дом, но здесь что-то еще. Я вижу две двери по периметру комнаты и, решив, что одна из них должна вести в ванную, иду по ворсистому кремовому ковру и открываю первую дверь на своем пути, отчаянно стараясь не смотреть на кровать. Это не ванная, а гардеробная, если такое большое пространство вообще можно назвать гардеробом. В квадратной комнате высокие, до потолка, шкафы из темно-красного дерева и полки, огибающие три стены с отдельно стоящим комодом и диванчиком рядом с ним. Фасад комода представляет собой десятки маленьких ювелирных коробочек, все открыты и демонстрируют ряды запонок, наручных часов и булавок для галстука. Такое чувство, что если дотронусь до одной из коробочек, он узнает об этом. Я быстро закрываю дверь и спешу к следующей и оказываюсь в самой до безобразия гигантской, королевской ванной из всех, что я когда-либо видела. Вздыхаю, осматриваясь. Огромная ванна с декоративными ножками гордо стоит у окна, с замысловатыми кранами и ступеньками, ведущими к ней, а стенки душа оформлены мозаикой из кремово-золотого кафеля. Пытаюсь все это осмыслить. Не могу. Это слишком. Это не дом, а экспонат на выставку. Помыв руки, аккуратно вытираю их и расправляю полотенце, не желая оставлять в этом месте никаких следов.

Выхожу из его спальни и застываю, столкнувшись лицом к лицу с Миллером. Он опять хмурится.

– Шпионишь? – спрашивает он.

– Нет! Я искала ванную.

– Это не ванная, это моя спальня.

Бросаю взгляд на коридор, отсчитывая две двери перед той, что находится за моей спиной.

– Ты сказал «третья дверь справа».

– Да, и это следующая дверь, – он указывает на следующую, а я стою, абсолютно смутившись.

– Нет, – я оборачиваюсь и считаю в обратном направлении.– Один, два, три. – Показываю на дверь позади себя. – Третья дверь справа.

– Первая дверь – это шкаф.

Чувствую, как раздражение опять нарастает.

– Это все же дверь, – замечаю я. – И я не шпионила.

– Ладно, – он пожимает своими идеальными плечами и медленно хлопает своими идеальными глазами, а потом, весь такой совершенный, направляется по коридору. – Прошу сюда, – зовет он через плечо.

Злость вспыхнула. Кого он из себя возомнил? Мои конверсы начинают уныло плестись по коридору, догоняя его, но, когда я оказываюсь посреди холла, его там нет. Я смотрю на многочисленные двери, ведущие бог знает куда, но нигде его не вижу. Все эти незнакомые чувства сводят меня с ума.

Раздражение, смущение….желание, вожделение, страсть.

Я топаю по коридору, хватаю со стола свою сумку и направляюсь к входной двери.

– Куда ты идешь? – его спокойный голос щекочет мою кожу, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть его с вновь наполненным стаканом.

– Я ухожу. Это была глупая затея.

Он идет вперед, немного удивленный:

– Ты по глупости ошиблась дверью, и это причина уходить?

– Нет, ты вызываешь у меня желание уйти, – кидаю в ответ. – Дверь не имеет к этому никакого отношения.

– Я заставляю тебя чувствовать себя неуютно? – спрашивает он. Улавливаю в его голосе нотки озабоченности.

– Да, заставляешь, – соглашаюсь. Он заставляет меня чувствовать себя некомфортно столькими способами, что возникает вопрос: что я здесь вообще делаю.

Он подходит ко мне и, взяв меня за руку, осторожно тянет до тех пор, пока я не позволяю ему увести себя обратно в гостиную.

– Садись, – командует он, подталкивая меня к дивану. Забирает мою сумку и телефон, аккуратно ставя их на стол, после чего садится передо мной на корточки. Он опять так пожирает меня глазами. – Прости, что заставил тебя чувствовать себя неуютно.

– Ладно, – шепчу, мой взгляд опускается на его приоткрытые губы.

– Сейчас тебе буде не так некомфортно.

Я киваю, потому что слишком поглощена медленными движениями его губ, но мое видение обрывается, когда он встает и ставит свой стакан на стол, чуть стукнув им, после чего берет свой пиджак и уходит из комнаты. Смотрю ему в спину, хмурясь, слышу, как открывается и закрывается дверь. Что он делает? Озадаченным взглядом сканирую комнату, недолго восхищаясь произведениями искусства и думая, что его квартира слишком совершенна и идеальна, чтобы в ней вообще жить, а потом я снова возвращаюсь к вопросам. Чуть позже слышу, как открывается и закрывается дверь, и я почти давлюсь собственным языком, когда Миллер входит в комнату, одетый в свободные спортивные шорты черного цвета – ничего больше, только шорты. Да, его облаченное в костюм совершенство немного пугает, но, проклятье, это тоже не помогает. Сейчас я чувствую себя еще более несовершенной, а также похотливой. В моих мечтах мои губы уже обжигаются о его гладкие плечи, руки исследуют его твердую грудь и живот, обвиваются вокруг его подтянутой талии.

Он снова оказывается передо мной, садится на столик и берет свой стакан.

– Лучше? – спрашивает он.

Уверена, если бы смогла оторвать свой зачарованный взгляд от его торса, встретилась бы с превосходством в его глазах, но я не могу осуждать его за это. Он, вне всяких сомнений, поражает.

– Нет, – пробегаюсь глазами вверх по его телу, пока не вижу, как он отпивает из стакана своими губами. Не спеша. – Как это должно помочь мне чувствовать себя комфортно? – спрашиваю я.

– Я в повседневной одежде.

– Нет, ты полуобнаженный, – украдкой бросаю еще один взгляд, пожирая его глазами.

– Я всё еще заставляю тебя чувствовать себя неуютно?

– Да.

Он вздыхает и снова покидает гостиную, только идет он не в сторону спальни. В сторону кухни. Пару секунд слушаю, как открываются и закрываются двери, после чего он опять оказывается передо мной, сидя на столике с подносом в руках. Ставит его рядом с собой, и я замечаю, что тот полон камешков и льда.

– Что это? – спрашиваю, придвигаясь ближе, чтобы посмотреть. Он прокручивает поднос и берет один камушек, наклоняется вперед и протягивает его мне.

– Давай посмотрим, сможем ли мы раскрепостить тебя, Ливи.

– Как? Что это? – киваю в сторону камушка в его руке и только сейчас замечаю, что со стороны он вогнут, внутри перламутровой раковины блестит что-то желеобразное.

– Устрицы. Открывай, – он придвигается ближе, и я отклоняюсь назад, на лице, наверное, легкое отвращение.

– Нет, спасибо, – говорю вежливо. Я не так много знаю об устрицах, но понимаю, что они неприлично дорогие, а еще они, вроде бы, афродизиак. В любом случае, я не собираюсь выяснять, потому что выглядят они гадко.

– Ты пробовала их раньше? – спрашивает он.

– Нет.

– Тогда должна, – он придвигается ближе, не оставляя мне больше места для отступления. – Открывай.

– Пробуй первый, – предлагаю, пытаясь выиграть время.

Он качает головой, начиная выходить из себя:

– Как пожелаешь.

– Желаю.

Он смотрит на меня, поднося ко рту устрицу, запрокидывает голову, но не отводит от меня взгляда. Его шея вытягивается и так и просит поцелуев, его горло напрягается. Он глотает мучительно медленно, и между моих ног появляется незнакомая тяжесть, заставляя меня дрожать. Блин, он слишком сексуален. Я горю.

Он выбрасывает раковину, хватает край моей футболки и рывком тянет меня к своему рту, тем самым застигнув врасплох, только я ничего не могу и не хочу делать, чтобы остановить его. Его голодное посягательство встречено такой же решимостью с моей стороны. Нахожу его плечи и впервые наслаждаюсь его обнаженной кожей под своими ладонями. Даже лучше, чем я себе представляла. Его язык страстно пробивается в мой рот, и я не могу сдержаться, принимаю его, пробуя солоноватый вкус устрицы до тех пор, пока Миллер не разрывает поцелуй. Он убирает с плеч мои руки, с шумом вдыхает, а я выдыхаю.

– Это не устрицы так влияют, – произносит он, вытирая рот тыльной стороной ладони, тянет меня к себе, наши носы соприкасаются. – Это ты так влияешь, сидишь здесь передо мной и обжигаешь своими прелестными глазками.

Хочу сказать, что у него самого такой же взгляд, но быстро останавливаю себя, полагая, что, возможно, он смотрит так на всех женщин. А может, он просто так смотрит и все. Не знаю, что сказать, так что молчу, вместо этого продолжая судорожно дышать, пока он удерживает меня на месте.

– Я только что сделал тебе комплимент.

– Спасибо, – бормочу я.

– Пожалуйста. Готова позволить мне насладиться тобой, Оливия Тейлор?

Я киваю, и он не торопясь придвигается. Его глаза постоянно перемещаются с моего рта на мои глаза, пока его губы ласково не касаются моих, на этот раз он расслаблен и нежен. Он посасывает мои губы и поднимается, увлекая меня за собой, снова сжимает мой затылок и начинает идти вперед, заставляя меня пятиться назад. Я позволяю ему вести себя до тех пор, пока мы не оказываемся в его спальне, и в ноги в районе коленей не упирается его кровать, и всё это время он не отрывается от моего рта. Он офигенно целуется, всепоглощающе, и это не похоже ни на что из того, что я когда-либо испытывала. Если это только начало предстоящего, хочу, чтобы следующие двадцать четыре часа длились вечно. Меня разрывает от желания, так же, как и его. Благоразумие опять испарилось.

Его рука оставляет мой затылок, и он, хватаясь за край моей футболки, тянет ее наверх, разрывая поцелуй, чтобы снять ее через голову, так что я силюсь отпустить его плечи и поднять руки. Мои длительные переживания из-за отсутствия сексуального нижнего белья давно забыты. Я, кажется, не могу сосредоточиться ни на чем, кроме него, его страсти и силы. Ощущения близости поглощает все остальное, не оставляя никаких тревог и сомнений. Или, что еще более важно, что, в этом затуманенном ощущении его внимания исчез мой ген благоразумия.

– Так лучше? – спрашивает, опаляя меня дыханием, он возбужденно упирается мне в живот.

– Да, – выдыхаю, зажмуривая глаза и пытаясь осмыслить происходящее.

– Не лишай меня своих глаз, Ливи, – его руки накрывают мои щеки. – Открой их.

Открываю. В поле зрения тут же оказывается взгляд искрящихся синих глаз.

Наклоняясь, сладко меня целует.

– Мне нужно напоминать себе, что я должен взять тебя не спеша.

– Я в порядке, – заверяю его, потянувшись и положив ладони на его обнаженный торс. Он ведет себя как джентльмен, и я благодарна, но не уверена, что хочу медленного секса. Желание, разрывающее меня изнутри, становится сложно контролировать.

Он отстраняется и улыбается, а я западаю еще больше.

– Я собираюсь предаваться этому с тобой медленно, – он тянется вниз и начинает расстегивать молнию на моих джинсах. – Действительно медленно.

– Почему? – спрашиваю, глупо это или нет.

– Потому что такое удовольствие следует растягивать, а не набрасываться на него. Скинь свою обувь.

Делаю так, как мне сказано, и смотрю, как он встает на колени и стягивает с меня грубую ткань, отбрасывает джинсы в сторону, после чего запускает пальцы под резинку моих трусиков. Он медленно стягивает их, заставляя меня поднять каждую ногу по очереди так, чтобы он мог избавиться от белого хлопка. Потянувшись вперед, целует меня осторожно, только верхнюю часть бедер, и я заметно напрягаюсь, но не из-за нервов. Не чувствую ни капли волнения. Он так нежен со мной, но ноющая боль внизу живота увеличивается с каждой секундой.

Он поднимается на ноги и проводит руками вдоль спины, находя застежку лифчика, его рот останавливается у самого уха.

– Ты на противозачаточных?

Отрицательно качаю головой, надеясь, что это не его остановит. Мой менструальный цикл регулярен и легко протекает, и у меня совсем не активная половая жизнь.

– Хорошо, – шепчет он, снимая с меня лифчик. – Сними мои шорты.

Я колеблюсь от его просьбы, желание увидеть его обнаженным пробуждает во мне чувство нервозности, и это глупо, учитывая тот факт, что я сама полностью обнажена.

Его руки вдруг оказываются на моих и направляют к ремню на его шортах.

– Останься со мной, Ливи, – его слова приводят меня в действие, и я медленно, осторожно стягиваю шорты с его мускулистых бедер, не решаясь посмотреть вниз. Я удерживаю взгляд на его великолепном лице, находя это более успокаивающим. Тем не менее, не могу избежать этого, когда он, освобождаясь от шорт, едва касается моего живота. Я тихо выдыхаю, непроизвольно отступая от него, но он движется вместе со мной, обнимая за талию и хватая за ягодицы. – Тише, – шепчет он. – Расслабься, Ливи.

– Прости, – роняю голову, чувствуя глупой и злясь на саму себя. Снова закрадываются сомнения, и он, должно быть, чувствует их тоже. Он поднимает меня к своей груди и несет к кровати, осторожно опускает на нее и, взяв что-то в верхнем ящике прикроватного столика, нависает надо мной, расставив ноги по обе стороны от моей талии, его твердый горячий член оказывается в поле моего зрения. Я зацикливаюсь на мыслях еще сильнее, когда он, встав на колени, сжимает себя рукой. Я быстро перевожу взгляд на его лицо, видя, как он смотрит вниз, губы приоткрыты, и на лоб спадает тот самый локон. Эта картина доставляет удовольствие, но наблюдать за тем, как он меделенно разрывает упаковку презерватива зубами и с легкостью раскатывает его по своему члену, за гранью удовольствия, и я задумываюсь, что же нам предстоит впереди.

– Все хорошо? – спрашивает он, поставив руки по обе стороны от моей головы и коленом раздвигая мои бедра.

– Да, – киваю, когда говорю, не совсем уверенная, что делать со своими руками, которые безвольно лежат по сторонам, но затем я чувствую его у своего входа, и руки рефлекторно поднимаются к его груди.

Он смотрит на меня, и мои глаза отказываются покинуть его лицо, даже когда я отчаянно хочу их зажмурить и затаить дыхание.

– Готова?

Я опять киваю, и он входит в меня осторожно, медленно раздвигая меня и проскальзывая внутрь, шумно выдыхая. Боль прожигает меня, заставляя тихо захныкать и впиться короткими ногтями в его плечи. Знаю, что чувство дискомфорта написано на моем лице, но я никак не могу это остановить. Больно.

– Господи, – выдыхает он, – Боже, Ливи, ты такая тугая. – Напряженное выражение на его лице говорит мне, что ему тоже нелегко. – Я делаю тебе больно?

– Нет! – я вскрикиваю.

– Ливи, скажи мне, чтобы я мог это исправить. Я не хочу делать тебе больно, – он опирается на свои руки, оставаясь неподвижным, ожидая моего ответа.

– Больно, совсем немножко, – признаю я, начиная лихорадочно дышать.

– Понимаю, – он осторожно отступает, но не выходит до конца. – Раны на моих плечах тому доказательство.

– Мне жаль, – я тут же освобождаю его от своей ужасной хватки, и он снова толкается вперед, только наполовину в этот раз.

– Не надо. Продолжай кусаться и царапаться, когда я буду тебя трахать, – он улыбается, и мои глаза распахиваются. – Ну же, Ливи. – Он медленно выходит и входит снова. – Не будь робкой. Мы сейчас разделяем самый интимный акт.

Чувствую, как приподнимаются мои бедра, желая получить его глубже в себя, когда боль немного утихла.

– Ты меня дразнишь, – он опускается на локти и добирается губами до моего рта, выходя немного и снова толкаясь уже немного сильнее, кружа своими бедрами. – Скажи, какие ощущения?

– Хорошо! – выдыхаю, приглашая его усилить движения, снова подмахнув бедрами.

– Согласен, – он накрывает мои губы своими и дразнит мой рот легкими касаниями языка. Это уже слишком. Пытаюсь пленить его губы, но он отстраняется. – Не спеши, – шепчет он, идеально двигаясь назад и вперед, глядя вниз на меня и лениво моргая, подчеркивая тем самым свое ласковое проникновение. Это и правда интимно, он меня укрощает, как и обещал. Тишина вокруг нас нарушается только нашими соприкасающимися телами и тихими, беспорядочными вдохами. Прямо сейчас я задаюсь вопросом, почему пряталась от этого. Не похоже ни на что из того, что я помню. Именно таким должен быть секс – два человека, разделяющие наслаждение, никто не спешит к финишу, забыв учесть желания второго. Именно такими я помню все свои предыдущие свидания. Все это бесконечно далеко. Происходящее сейчас особенно. Это то, чего я хочу. Знаю, что не должна так думать, особенно после того, как согласилась на двадцать четыре часа и ничего больше, но если в воспоминаниях останется только это – его взгляд, ощущение его, пока он наслаждается мной, – тогда, думаю, я смогу справиться с последствиями.

Чувствую, как внутренние мышцы, о существовании которых никогда не подозревала, сжимаются вокруг него, обостряя ощущения от каждого его изумительного движения, толкающего меня навстречу….чему-то. Не знаю чему, но знаю, что это будет хорошо.

Он наклоняется и целует мой нос, опускаясь к губам:

– Ты напряжена внутри. Скоро кончишь?

– Не знаю.

– Не знаешь? – задыхается он. – Ты никогда не кончала?

Качаю головой под его губами, не чувствуя ни грамма стыда. Я слишком поглощена невероятной тяжестью внизу живота, нарастающей с каждым осторожным толчком его бедер. Я никогда не кончала во время секса с мужчиной. Каждая встреча вызывала у меня отвращение, заставляя задаваться вопросом, что такого находила в этом моя мама, чему не могла сопротивляться. Я не могла понять, что за удовольствие это может доставить – никогда не думала, что это может быть вот так. Чувствую, что вся моя рациональность улетучилась.