Текст книги "Дьявольские игры(ЛП)"

Автор книги: Джоанна Уайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Мне правда хотелось пристрелить Тока, так я для себя решила. И еще мне хотелось пристрелить Лиама. Нет, его звали Хантер, напомнила я себе. Его звали Хантер, и я совершенно его не знала.

– Ты покойник, Лиам, – сказала я, выделяя голосом вымышленное имя, давая понять, что знаю всю его подноготную. Он не отреагировал. – Отец закопает тебя. Отпусти нас, и я постараюсь переубедить его. В противном случае, может быть слишком поздно. Я серьезно. Он. Убьет. Тебя.

И это была чистая правда.

– Прости, детка, – сказал он, и его голос был таким искренним, как у того парня, которого я думала, что знаю... Это задело меня так, как нож Тока никогда не смог бы. – Я понимаю, что ты напугана и злишься, но я не позволю брату умереть лишь потому, что у какого‑то «Рипера» началась вспышка гнева.

Никто не смеет так говорить о моем клубе, мне хотелось на него зарычать. Чертовы мужики. И почему их дерьмо вечно выливается на меня? Я прищурила глаза и стрельнула в него взглядом, желая, чтобы вся злость, которую я испытывала, могла передаться словами.

– Пошел ты.

Хантер (я решила больше не звать его Лиамом – Лиам было милое имя для милого парня, и оно совершенно не подходило для этого ублюдка) посмотрел на своего друга, затем потер рукой лицо. На какое‑то мгновение он показался усталым.

Урод.

Я еще посмеюсь на твоих похоронах.

– Хорошо, пошли наверх, – провозгласил Хантер. Он посмотрел на бедную Софи, которая совсем побледнела. Мой гнев слегка потух, вытесненный чувством вины. Нужно перестать волноваться о своих задетых чувствах и начать планировать наш побег. Если мы будет ждать, пока отец найдет Тока, то точно окажемся лежащими мертвыми в какой‑нибудь канаве.

Не то чтобы я думала, что Хантер меня убьет... И, несмотря на все доказательства обратного, я просто не могла представить, чтобы он мне навредил. Отрицание? Скорее всего. А вот Скид был совершенно другой историей. В его взгляде было что‑то злое.

Хантер вынул из кармана перочинный ножик и присел на корточки у моих ног. Я обдумывала, стоит ли пнуть его по подбородку, но решила, что это стратегически не очень верно. А жаль. Когда он перерезал веревки, Скид достал пистолет и недвусмысленно нацелил на меня.

– Создашь проблемы, я тебя пристрелю, – сказал он, и я еще раз убедилась в правильности отказа от решений, которые могли бы привести к моей гибели. Молодец я! – Хантер – добрый. А я – нет.

Каким‑то странным образом его слова помогли мне сосредоточиться – может, я и не могла в полной мере скрыть, что моя гордость задета, но я точно не могла позволить, чтобы злость затуманила мой разум. Я просто не могла позволить себе совершить какую‑то глупость. Софи, конечно, милашка, но она не «Рипер», поэтому она понятия не имеет, с чем мы имеем дело. И я единственная, кто сможет нас отсюда вытащить.

Отрезвляющая мысль.

Хантер схватил меня за предплечье и поднял на ноги. Затем потянул за собой по лестничному пролету из гостиной. Я слышала, что за нами следуют Скид и Софи. На втором этаже Хантер справа открыл дверь и втолкнул меня в нее, вошел сам и прикрыл дверь. Я оглянулась. Это была спальня.

С кроватью.

Неожиданно вся эта ситуация приобрела совершенно новым смысл, о котором раньше я не задумывалась. Лиам, конечно, и мог быть чертовски большим лжецом, но в отношении одного он был честен. Я совершенно точно чуть ранее чувствовала его возбужденный член задницей. Либо он все это время носил протез на причинном месте, либо он меня хотел. И теперь у него была отличная удобная кровать, чтобы сделать это.

Дерьмо.

Он схватил меня за руки, и я услышала, как звякнул замок наручников, открываясь. Хотя, я и не была свободна – он крепко держал мои запястья, пока подталкивал по комнате. А я отказывалась идти сама, стоя, как вкопанная. Он наклонился и мягко заговорил мне в ухо:

– Эм, ложись на чертову кровать.

Его теплое дыхание обожгло ухо, и я повсюду чувствовала его запах. Со мной явно что‑то было не так, потому что это меня завело.

– Это кажется не очень хорошей идеей, – проговорила я, стараясь не показать нервозности в голосе. Мне нужно было прервать этот ход событий и как‑то начать контролировать ситуацию. – Давай поговорим об этом.

– К черту разговоры, – пробормотал он, сцепляя мои руки спереди моего тела. Он подошел еще ближе, и взял обе мои руки одно своей ручищей. Я ощущала его тепло рядом со мной, как его большое тело завладевает и окружает меня.

И я вновь почувствовала его член.

И речи быть не могло, чтобы я с чем‑то спутала эту гигантскую штуковину, упирающуюся мне в низ спины. Двойное дерьмо. Мне нужно его чем‑то отвлечь.

– Не думаю, что ты понимаешь, что происходит, – быстро заговорила я. – Знаю, ты хочешь найти Тока. Я это поняла – если бы кто‑то напал на одного из братьев нашего клуба, я бы тоже хотела его найти. Но Ток порезал меня в прошлые выходные...

Хантер замер, а потом я оказалась в воздухе, поднятая и уложенная прямо ему на грудь, пока он нес меня. Он опустил меня на кровать, перевернул на спину, влез своим телом мне между ног одним простым мягким движение, а руки завел за голову и удерживал их наверху.

– Что, мать твою, ты делаешь? – потребовала я ответа.

– Объясни, как это он тебя порезал, – приказал он сурово, его глаза были ледяными. – Сейчас же.

Я закрыла глаза, пытаясь подумать.

О, я на той вечеринке, вместе со всеми своими друзьями и семьей, и вот этот парень, которому я должна была доверять, рассвирепел по какой‑то причине (которую мне знать не позволено) и порезал меня большим, нет, гигантским ножом. Потом мой папа попытался его застрелить, мне наложили пару швов, а теперь все мы притворяемся, будто бы этого не было.

Не‑а, в этом нет ничего странного.

Я собиралась сказать Хантеру, что это был несчастный случай, если бы мы зашли настолько далеко, что он нашел бы повязку у меня под корсетом. Как по мне, в это легко можно было бы поверить, учитывая, что большинство людей не разгуливают с ножевыми ранами. К тому же, рана была не такой уж и серьезной. Конечно, побаливала, особенно когда я надавливала, но порез был совсем неглубоким.

Глубоко вдохнув, я попыталась придумать наилучший способ решить эту ситуацию. Ток, разумеется, сейчас не был моим любимчиком, но он все еще был «Рипером», и это было наше личное дело. Я не могла дать Хантеру ничего, что он мог бы использовать против клуба. С другой стороны, мне нужно было держать его на своей стороне, потому что я не хотела лежать трупом в какой‑то канаве.

– Это был несчастный случай, – медленно проговорила я, что было отчасти правдой. Я была практически уверена, что у Тока и в мыслях не было ранить именно меня, когда он доставал свой нож. – Мы просто тусовались на вечеринке в прошлый выходной...

– Тусовались? – спросил он, и глаза Хантера стали еще холоднее, что в принципе было невозможно, но ему это как‑то удавалось. – Что за история у тебя с Током?

– Ничего. Черт, ничего, понятно? Хотя, я понять не могу, тебе‑то какое дело?

– Ты и представить не можешь, до чего мне есть дело.

– Да мне вообще пофиг, – пробормотала я. – Ты хочешь услышать подробности или нет?

– Рассказывай гребаные подробности.

– Мы были на вечеринке, – продолжила я. – Поздно еще не было, да и там было все прилично, хотя двигалось все в направлении хаоса. Я пошла искать отца, чтобы пожелать спокойной ночи, мы с Софи собирались уехать. Я прошла мимо группы парней, и вдруг кто‑то упал мне под ноги, а его нож полоснул меня по ребрам. Вот и вся история.

Хантер опустил руки с обеих сторон от меня, его пальцы легко пробежались по корсету, выискивая рану. Я сжала зубы, когда он ее нашел, отказываясь признавать укол боли. Но меня, видимо, что‑то выдало, потому что он зарычал.

Зарычал.

Как взбешенный волк. Нет, как плаксивая собака, решила для себя я. Одна из тех маленьких тявкалок. Волки надирают задницы, а Хантер – нет. Он был всего лишь большим лживым засранцем.

Тогда его руки переместились к передней части корсета и начали расстегивать крючки. Это было неправильно. Я схватила его запястья, пытаясь оттолкнуть его, но он полностью меня проигнорировал. Правда. Он настолько был сильнее меня, что я даже не была уверена, что он вообще заметил мое сопротивление.

– Что, блядь, ты делаешь?

– Мне нужно посмотреть, – сказал он. – А тебе нужно было раньше сказать об этом. Я мог сделать тебе больно в баре. Почему, мать твою, ты мне не сказала, когда это случилось?

У меня челюсть отвисла.

– Это не твое дело, – выпалила я. – Все, что меня касается. И даже не пытайся сказать, что тебя волнует, больно мне или нет.

Грудь тут же вывалилась, когда корсет был расстегнут. Я попыталась прикрыться, ненавидя неожиданное и ужасающее чувство уязвимости.

– Ты мое дело, – жестко отрезал он. Он не стал медлить и жадно меня оглядывать. Нет, его прикосновения были совершенно безличными – почти как на приеме врача – когда он прощупал место вокруг пореза, скрытого белой повязкой, которую я наложила раньше.

– Не очень большой, – сказал он и выглядел при этом весьма озадаченным.

– Да что ты? Я, кажется, говорила, что это пустяки. Три дюйма в длину и где‑то пол дюйма в глубину.

– Они отвезли тебя в больницу?

– Они позаботились обо мне, – рявкнула я. – Они всегда обо мне заботятся. Вот поэтому, если хочешь жить, ты должен меня отпустить и убираться к чертям из города.

Он засмеялся, звуча почти как старый Лиам, а потом обратил внимание на мою грудь. Я прикрыла ее руками, но он поймал мои запястья и закинул руку высоко мне за голову. Я боролась, но все было без толку. С его силой невозможно было справиться, и, может он и не был весь покрыт мышцами, его поджатое тело было будто из стали.

– Черт, ты такая красивая, – проговорил он низким жестким голосом. Я даже толком не могла понять, сказал он это мне или самому себе. Но его слова ударили мне прямо между ног, и я ощутила себя идиоткой, потому что, даже узнав, что он все это время играл со мной, этого все равно было недостаточно, чтобы убить во мне желание. Он опустил свое тело на мое, одним коленом сильно раздвинул мои ноги. Я вся напряглась, отказываясь подчиняться, и мне показалось, что я даже нашла бы в себе силы оттолкнуть его, если бы он начал, к примеру, трогать мою грудь.

Вместо этого он опустил голову и прошелся носом по длине моей ключицы вверх, щекоча шею. Это было такое легкое прикосновения, такое слабое, что я даже решила, что, если бы я не видела Лиама так отчетливо, подумала бы, что мне все показалось. Он глубоко вдохнул, а выдохнул у моего уха.

– А еще думал, что раньше все было запутанно, – прошептал он. – Эм, знаю, ты этому не поверишь, но я всего этого не планировал. Я никогда не хотел навредить тебе.

– Тогда не вреди. Отпусти меня, пока все не стало еще хуже.

Он медленно покачал головой, и его губы от этого потерлись о мою щеку.

– Не могу, малышка, – ответил он, и, если бы я не знала, что он бездушный ублюдок, я бы решила, что в его голосе просквозило сожаления. – На кону жизнь моего брата.

У меня перехватило дыхание, и на какое‑то мгновение я решила, что заплачу. Мне не хотелось умирать. И не хотелось, чтобы кто‑то из моей семьи умер.

И еще мне не хотелось, чтобы умер «мой Лиам». Интуитивно я знала, что «моего Лиама» никогда не существовало, но я могла чувствовать его самого и его запах вокруг меня. Тело отказывалось верить, что он нас предал.

Черт.

– Току нет до меня никакого дела, так что вряд ли он остановится ради спасения пары девушек, – осторожно сказала я. – А остальные «Риперы» просто не смогут такого допустить. Я не знаю, что происходит, но я знаю вот что – если мой отец и смог бы найти Тока, он бы уже был мертв. И тут вопрос не в делах клуба, отец просто не смог бы оставить в живых того, кто меня порезал. Дай только срок. Похитив нас, ты отнюдь не прикрыл спины своих братьев…

Хантер поцеловал меня, захватывая мой рот и, раздвинув губы языком, глубоко проскользнул. Желание прошло сквозь меня, заискрившись в области таза и огнем проходя по всему телу. Мир остановился, когда его бедра прильнули к моим, заставляя меня раскрыться под ним. Его большая жесткая рука схватила мою грудь, огрубевший большой палец по кругу гладил мой сосок, пока поцелуй становился все глубже.

Вот черт...

Хотела бы я сказать, что яростно сопротивлялась, чтобы сохранить добродетель, но это был просто не вариант. Я даже слов найти не могу, чтобы описать, как сильно я хотела его чуть раньше сегодня, но это и близко не могло сравниться с тем, что происходило сейчас. Меня переполнял адреналин, и злость, и страх, и еще так много чувств.

И в какое‑то мгновение все они обернулись в желание.

Мои бедра двигались вместе с его, когда он медленно стал вбивать ими в меня, и я вмиг возненавидела разделяющие нас джинсы. Его пальцы и язык играли со мной, а внутри начало разгораться медленное пламя. Сейчас было совсем не так, как в баре, в каком‑то роде, порочнее.

Наверное, потому, что тогда у меня еще была надежда.

А сейчас каждый удар о мои бедра становился предательством моего клуба, моего отца, который годы напролет отдавал все, чтобы заботиться обо мне. Но я была пуста, а все растущая эрекция Хантера заполнила бы меня идеально – я знала это так же твердо, как и то, что он не был честным.

Он задвигался быстрее, отпустив мои губы и теперь впившись мне в шею. Во всем этом водовороте я и не заметила, как он отпустил мне руки, а поняла это лишь тогда, когда обвила ими его спину, пытаясь стянуть свитер. Не то чтобы мне хотелось его раздеть, по крайней мере, не осознанно.

Просто мне нужно было пальцами ощутить его голую кожу.

Каждое движение сопровождалось звуком того, как его длинный, обтянутый джинсовой тканью член, ударяет прямо в мой центр, грубая ткань создавала как раз необходимое трение, вперемешку со сладкой болью. Его свитер потирал мои соски, и я поняла, что хотела бы, чтобы он потрогал их и поиграл с ними.

Затем Хантер издал протяжный низкий рык, и все изменилось.

До этого он лишь пробовал меня, и, даже если происходившее между нами и было почти болезненным, он все равно сдерживался. Сейчас же вернулись и та дикость, которую я ощутила от него в баре, и ярость, сопровождавшая его в переулке. Мышцы его сжались, и все тело будто подобралось. Его руки легли по обе стороны от моего головы, и он яростно подтянулся вверх.

Теперь не Лиам – нет, Хантер смотрел на меня, в его глазах все еще плескалось напряжение, как и тогда, когда я рассказала ему про Тока. Его взгляд прожигал меня, пока бедрами он вколачивал меня в матрас. Инстинктивно я обвила его бедра ногами, находя лучший угол, а он все долбился в мой прикрытый джинсами вход.

Думаю, тогда‑то меня и накрыло – мне даже не пришлось для этого снимать штаны.

Я собиралась кончить, прямо здесь и сейчас, лишь от одного чувства его члена, врезающегося в меня через ткань, и я тихо ахнула, что получилось чем‑то среднем между возгласом страха и невероятного убийственного вожделения.

– Пожалуйста, – зашептала я, когда мышцы на ногах заныли. – Вот черт...

Хантер обнажил зубы в подобие так называемой улыбки. Но он не улыбался. Он выглядел так, будто хотел меня съесть, и я немного испугалась, потому что знала, что позволила бы ему. Я бы сделала все, лишь бы только он не останавливался, пока все не закончится, и я не распадусь на маленькие кусочки.

– Эм, – мое имя нервно слетело с его губ, – Эм, детка. Давай. Эм. Сейчас.

Его бедра глубоко вколотили меня в матрас умелыми круговыми движениями. Стимуляция была настолько неистовой, что было даже больно. Но эта боль не была чем‑то плохим. Нет, все это совмещалось с тем, как его глаза прожигали меня, с чувством, с которым я не смогла бы справиться, даже если бы и попыталась... с моей полной беспомощностью.

Черт.

Мне это нравилось.

Я ощутила, как спина выгнулась, когда его бедра в очередной раз врезались в мои, и мир взорвался, а я закричала. Это был вовсе не приятный сексуальный крик. Это был крик полный ярости и злости, боли и невероятного желания – все, что я испытывала к нему сейчас из меня выходило.

Через пару секунд его тело дернулось, и он закричал, ударив рукой в матрас прямо около моей головы. И рухнул на меня, задыхаясь.

Невероятно.

Все произошедшее вдруг предстало перед глазами, и я засмеялась.

У меня только что был невероятный, неописуемый секс с самым сексуальным парнем, которого я только встречала – а я все еще была чертовой девственницей.

Господи. Прямо как в старшей школе.

Я просто не могла от всего этого избавиться.

Глава 4

Хантер

Я растянулся рядом с Эм, пытаясь заставить мозги снова заработать.

Я спустил в штаны, как гребаный подросток.

Да уж. Если бы братья увидели такое, меня бы распяли.

– Ты меня точно убьешь, – пробормотал я, наклонившись к ней и заправив прядь волос за ее идеальное маленькое ушко. Ее кристально‑голубые глаза смотрели на меня, ослепляя, но не убивая. Мне это чертовски нравилось.

Черт, она была красива. И к тому же, отлично пахла.

– Нет, это папа тебя убьет, – тихо произнесла она. Задумчиво. Ну, прекрасно, если она начнет думать, ей от этого точно лучше не станет. – Лиам... постой‑ка, а как, черт возьми, тебя на самом деле зовут?

– Лиам. Хантер – мое байкерское имя.

По ее лицу пробежала тень:

– Ты и вправду один из них?

Я не стал притворяться, что не понимаю, о чем она:

– Да, я – «Дьявольский Джек». Номад[1]. В мои обязанности входило какое‑то время присматривать за тобой и твоей сестрой. Помимо прочего.

– Почему? – спросила она, на ее лице отразилось искреннее замешательство. – Мы не важны.

Я засмеялся, удивляясь, как она могла быть так непроходимо наивна.

– Ты чертовски важна, детка, – сказал я ей. – Этот клуб тебя любит, даже больше, чем твою сестру, потому что ты осталась в Кер‑д'Ален. Половина этих парней воспринимают тебя, как свою дочь, а оставшаяся половина хочет тебя. И все они боятся твоего отца. Все еще так и не понял, почему он не национальный президент клуба. Когда Атлас в прошлом году отошел от дел, мы решили, что именно он его сменит.

– Его это не интересует, – отстраненно ответила она. А затем, облокотившись на одну руку, начала изучать меня. Я смотрел ей прямо в лицо, ведь она совершенно точно забыла, что застежки на ее корсете были широко раскрыты, выставляя на показ сиськи. Но я ей об этом напоминать не собирался... К счастью, созерцание ее опухших губ вполне могло меня отвлечь. Я все продолжал думать о том, как они обхватят мой член. – Скажи мне правду, Лиам. Было ли между нами хоть что‑то настоящее?

Надо было сказать ей, что настоящим было все. Сказать, что это была любовь с первого взгляда, что мы – современные Ромео и Джульетта, и что я предам свой клуб, лишь бы быть с ней…

Но, в кои‑то веки, я насмерть устал ото лжи.

– Я понятия не имею, что между нами, – проговорил я, до конца не уверенный в том, что говорю правду. Когда я впервые увидел Эм, мне словно под дых ударили. Мне тут же захотелось пригвоздить ее к кровати. И это чувство не изменилось, но сейчас, когда она лежала рядом со мной, по каким‑то непонятным причинам мне гораздо сильнее хотелось, чтобы она чувствовала себя лучше, чем засунуть в нее член. Поди разбери.

– Не уверен, что знаю, что значит по‑настоящему, – сказал я. – Но я не верю в любовь, детка. Я верю в трах.

– Это самое грустное, что я когда‑либо слышала.

Пожав плечами, я понял, что во всей этой ситуации есть что‑то философское: быть абсолютно испорченным – это и есть настоящая свобода, но именно она на самом деле делает нас теми, кто мы есть, загоняя в определенные рамки. По сути же получается бардак во всех аспектах.

– Зато я точно знаю, что обкончал все штаны, а такое происходит не каждый день, – проговорил я. – Детка, ты чертовски горячая. Не важно, что ты себе там напридумываешь, в этом можешь даже не сомневаться. Не могу припомнить, когда в последний раз так взрывался. Понятия не имею, что это значит, но это уж точно что‑то настоящее.

– Да уж, – выговорила она, затем перекатилась на спину и уставилась в потолок. – Меня убьют?

Я серьезно обдумал этот вопрос. В одном я был уверен на сто процентов. Я скорее сам себя убью, чем причиню боль ей – ну, в физическом смысле. Я был практически убежден, что уже причинил серьезный ущерб эмоционально. Но, пока мне нужно заставлять ее звонить папочке, я не могу позволить ей чувствовать себя в безопасности. Это звонки должны были его мотивировать, а для этого нужно чувство страха.

Дерьмо.

Я решил, что мне не нравилось это чувство. Мне в принципе чувства не нравились. Половина ребят в «Джеках» считали, что я – что‑то вроде машины для убийств, и, в общем‑то, они были правы. Дайте мне цель, и я ее устраню. Но обычно во всем этом участвовали пистолеты или ножи... или, как в одном очень памятном случае, чрезвычайно острый олений рог. Иногда просто приходится импровизировать. Я стараюсь немного разговаривать со своими жертвами, пытаясь заставить их почувствовать себя комфортно.

Но по причинам, которые я не желал обдумывать, мне хотелось, чтобы она чувствовала себя лучше.

– Не хочу, чтобы с тобой случилось что‑то плохое, – наконец выговорил я, придя к компромиссу. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была в безопасности.

– А Софи?

– Я и против нее ничего не имею. Все, чего я хочу, чтобы мой брат вернулся. Живой.

Снова повисла тишина. Я почти что мог слышать ее мысли.

– Что бы ты сделала для Кит? – внезапно спросил я.

– Что ты имеешь в виду?

– Как далеко ты бы зашла, чтобы спасти ее жизнь?

Сможет ли она провести параллель? Понять, почему я должен бороться за брата?

– Я бы сделала все, что нужно, – мягко отозвалась она, и в ее голосе я уловил нотки отчаяния. Да, она все начала понимать. Каким‑то странным образом, так было даже хуже. – Я бы украла. Солгала... Убила. Все, что угодно.

И вновь это тяжелое молчание. Черт. Я быстро поднялся, скатываясь с кровати. Ее глаза следовали за мной, пока я проходил через комнату в ванну, открывал дверь, чтобы найти свою сумку и доставал оттуда чистое белье. Мне показалось, она даже шумно выдохнула, когда я спустил штаны и отбросил их в сторону, но это, скорее всего, были лишь мои мечты. Натянув чистый комплект, я стянул с себя джемпер.

Ее глаза расширились, когда она осматривала меня, пока я снова подходил к ней. Мне хотелось верить, что ее впечатлило мое тело, но черт – она, скорее всего, просто смотрела на мои татуировки, решая, какую из них ненавидит больше. У меня не было рокера с цветами клуба на спине, но символика клуба «Дьявольские Джеки» была то тут, то там.

– Тебе нужно что‑нибудь на себя накинуть, – сказала она.

– Чертовски нужно поспать. Тоже можешь устраиваться поудобней, – сказал я, и это было правдой. Весь имевшийся в крови адреналин вышел через член, и, хоть я считал, что второй раунд сейчас вполне не помешал бы, но не думаю, что она была полностью согласна с этим. Наклонившись к кровати, я приподнял ее, усаживая на колени. Добравшись до пуговицы на джинсах, я решил, что ей будет гораздо удобнее без них, но также был уверен, что сама бы она их не сняла.

Вот тогда‑то она и ударила меня в живот, и это был вовсе не девчачий удар.

Боже.

Было чертовски больно.

Эм следила за мной взглядом, медленно отползая назад. Руки она выставила вперед, и легко балансировала на носочках, готовая защищаться. Мило. Вот только, если бы она и была спецом в каком‑то боевом искусстве, я бы за последние полгода заметил какое‑то этому доказательство.

Господи, придурок, ты звучишь как чертов сталкер.

Вероятно, им я и был.

– Рад, что ты не в пах ударила, – проговорил я, смотря на нее. Сиськи наружу, розовые соски затвердели, дразня меня. Черт. Возможно, того быстрого раза было вовсе недостаточно?

– В следующий раз я оторву тебе член, – сощурив глаза, заявила она. Ладно, значит, пока второго раунда не предвидится. Понятно. Но все равно, разъяренная, Эм была чертовски прекрасна. Она была похожа на очень злого мышонка.

– Что ты собираешься сделать? – потребовала она ответа.

– Я хочу спать, – ответил я. – Тебе тоже нужно поспать, а без джинсов будет гораздо удобнее. Вот так вот, детка, не самый злой план, чтобы избавить тебя от одежды. У нас впереди долгие разбирательства, лучше отдохнуть, пока есть возможность. Один Бог знает, что случится завтра.

– Завтра тебя убьет мой отец, – пробормотала она, но и радостной от этого она не казалась. Интересно.

– Говоришь так, словно тебе грустно, – сказал я. – Только не говори, что ты решила, что после всего этого я заслуживаю жизни?

– Иди ты в жопу.

– Это приглашение?

Она отвернулась от меня и начала застегивать крючки на корсете, что было чертовски жалко. Затем, увидев край марлевой повязки, я тут же протрезвел.

– Тебе больно?

– Все нормально, – процедила она сквозь зубы. – Ты же не собираешься тут спать?

– Собираюсь, – проговорил я.– Не переживай, я поделюсь с тобой покрывалом.

Эм повернула ко мне голову.

– Почему бы тебе не отвести меня к Софи? – спросила она. – Уверена, она напугана.

– А ты?

– Что?

– Напугана?

– Фиговый вопрос, учитывая обстоятельства, – выговорила она. – Полагаю, между нами все было ложью, только не надо думать, что из‑за того, что я была настолько глупа, и купилась на все это твое дерьмо, я и в правду полная дура, идет? Я не собираюсь обсуждать это с тобой и давать тебе еще больше информации, или же позволять тебе играть со мной ради развлечения.

А вот это было уже опаснее. Моему члену очень нравилась идея немного с ней поиграть... Но она была права – все это была не игра, мы не были друзьями, и мне не нужно дурачить ее больше, чем требовалось для дела.

И за эти слова ее можно было уважать.

– Ладно, ложись, – спокойно произнес я. – Я пристегну тебе руку наручниками к кровати. Потом я буду спать, и ты тоже. Не пытайся со мной бороться, и тогда я не буду с тобой играть. Это не переговоры.

Я увидел, как что‑то отразилось на ее лице... Разочарование? Возможно. Или же неоправданные ожидания.

В любом случае, я знал, что сломал ее еще немного.

Как и о многом другом, что произошло этим вечером, я не знал, что об этом думать.

* * *

Спустя час я все еще не спал.

Не знаю, чего я обкурился, когда решил заснуть с Эм в одной кровати. Она вырубилась довольно быстро, что слегка меня удивило. Ну, я‑то знал, что со мной она в безопасности, по крайней мере, физически, но она‑то этого не знала.

Эм отказалась снять одежду, но все же, ощущать каждый миллиметр этого потрясающего тела рядом с собой было настоящей фантастикой. Разумеется, я знал парней, у которых были старухи, и, кажется, им с ними было вполне неплохо. Я этого никогда не понимал, но, если то, что они чувствовали, было хоть немного похоже на это, возможно, все не так уж и безумно.

Я решил поиграть в небольшую игру: лежал в темноте, держа ее в руках, и на какое‑то время представил, что она – моя старуха. Представил, что мы живем в мире, в котором я могу иметь что‑то настолько прекрасное, как она. Что я не обязан «Джекам» всем, и что она не была «Рипером».

Затем я себя одернул, потому что «какого хрена»?

Боже, мне не нужна была старуха, или, по крайней мере, такая, как Эм, которая была себе на уме. Готов еще был согласиться на кого‑то, кто делал, что ей говорили, и ей бы этого хватало. Таков был изначальный план, а теперь он летел псу под хвост. Если уж и притворяться, то самой лучшей фантазией стало бы перевернуть ее и вытрахать из нее мозги. Неплохой вариант... Представлять себя внутри нее какое‑то время было весело, но затем моему члену стало совершенно не нравиться то, что мы по‑настоящему не вытрахиваем из нее мозги. Вспомнив, что у меня с собой было лишь пара комплектов сменной одежды, и одни штаны я уже испортил, я решил, что настало самое время сделать паузу.

Я встал с кровати, стараясь не разбудить ее, и пошел к лестнице, чтобы отыскать Скида, который в гостиной играл в видеоигры. Рядом с ним стояла банка энергетика и там же – пакетик белой дури. Кажется, я не единственный, кто всю ночь глаз не сомкнул.

Отложив джойстик в сторону, он приподнял бровь.

– Ну, и в какую игру ты играешь, брат? – спросил он. – Потому что мне это что‑то не нравится. Эта сучка – средство давления. И все, правильно?

– Я знаю, – сухо ответил я. – Поверь.

– Просто не забывай, за чью команду мы играем. Сообщение от Келси. Грасс стабилен. Сказала, что все не так плохо, как все думали, когда его только привезли в больницу.

– О Клатче ничего?

– Нет, – ответил он.

– Эм сказала, что Ток взбесился, и «Риперы» не могут его контролировать. Если это правда, мы в заднице.

– Думаешь, она тебя дурачит?

Я обдумал его вопрос.

– Думаю, есть все шансы, что он слетел с катушек, – отозвался я. – Потому что все это не имеет смысла. Мы заключили перемирие, «Риперы» за него проголосовали. То дерьмо с Грейси случилось довольно давно – если бы это было целью клуба, не думаю, что они сначала стали бы заморачиваться вопросом о перемирие. Возмездие себя не оправдает, если о нем не заявлять.

– Если бы мы все это спланировали вместе с этим придурком, то и в этом случае он не обвел бы Бёрка вокруг пальца, – вздохнув, произнес Скид. – Если мы не решим эту ситуацию, она может отразиться на Бёрке. И тогда все мы будем в полном дерьме.

Я даже не удосужился ничего ответить, потому что все сказанное было правдой. Мы и так уже многого добились, устроив в клубе революцию. Мейсон уже негласно передал Бёрку руководство – его рак распространялся. Национальный президент мотоклуба «Дьявольские Джеки» собирался отойти от дел. Долго скрывать это у него не получится, что означает, что, либо Бёрк вскоре сделает скачок вперед, либо все закончится.

Это был наш шанс возродить «Дьявольских Джеков», вернуть клуб на тот путь, ради которого он и был создан. Братство и мотоциклы. Не быть больше шайкой наемников, желающих набить свои карманы. Нам было необходимо больше времени, чтобы укрепить свои позиции, и, если перемирие продержится, мы получим нужные голоса. Чаптеры на юге отчаянно ждали помощи в борьбе с картелем – помощи, которую мы не сможем предоставить, если будем воевать на втором фронте с «Риперами».

– Эй, брат? – позвал Скид.

– Что?

– Можешь считать меня чокнутым, но я вполне уверен, что, даже если нам удастся утрясти всю эти историю миром, ты не сможешь и дальше играть со своей симпатичной игрушкой наверху.

– Да, – пробормотал я, позволяя себе откинуться на спинку стула. Вытянувшись, я посмотрел на банку энергетика. Мне нужна была такая же. – Все запутанно.

Над нами повисло молчание.

– И это все, что ты можешь сказать? – стал допытываться Скид. – Все запутанно? А как же грандиозный план? Это ты всегда все тщательно обдумываешь, говоришь, что нам нужна стратегия.