Текст книги "Дьявольские игры(ЛП)"
Автор книги: Джоанна Уайлд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Отношения с «Риперами «очень важны – это может привести наш клуб к победе или, в случае, если мы провалимся, к могиле. И эта маленькая стерва, возможно, сыграет важную роль во всей операции. Я не был до конца уверен, что задумал старый ублюдок, но свою часть я выполню. Как и всегда.
Я посмотрел на ее фото, прикрепленное к панели машины, затем снова уставился на вход в магазин. Симпатичная. Если судить по ее странице в «Фейсбук», сегодня утром она встречается тут с подругой. Ее машину я увидел сразу же, как мы подъехали. Теперь мы ждали. Я хотел изучить ее, возможно, немного последить за ней. Понять, какая она, прежде чем действовать. Существует так много способов одурачить женщину, что даже выдумывать что‑то особо не нужно.
– Я знаю твою сестру, – неожиданно произнес Скид.
Я одарил его ничего не выражающим взглядом.
– Ты сказал, что я совершенно не знаю женщин. А она считается? Потому что ножки у нее довольно миленькие, но я что‑то не замечал, чтобы она разгуливала в шлёпанцах по снегу.
– Какого хрена ты пялился на ноги моей сестры, придурок?
– Я смотрел не только на ноги.
– Не заставляй убивать тебя, брат.
Он фыркнул и пожал плечами: – Можешь попробовать.
Решив игнорировать его, я поправил солнечные очки. Окна в машине были затемненные, но я все же прибегнул к основным методам предосторожности, чтобы изменить внешность. Хипстерская шапка идеально подходила моей отросшей для последнего задания бороде. Рубашка с длинными рукавами скрывала татуировки. Если даже она меня и увидит, мне потребуется всего лишь пара быстрых манипуляций, чтобы превратиться в совершенно другого человека.
Дверь в магазин открылась, из нее вышли две девушки. Вот и она.
Эмми Лу Хейс.
– Это наша девочка, – указывая на нее подбородком, произнес я. Она что‑то смотрела в телефоне, и я уверен, что на ногах у нее были шлепанцы. Сквозь пальцы была продета ярко‑розовая поролоновая штуковина, разделяющая их. Интересно, как с этим вообще ходить можно? Безумие. По крайней мере, парковка была по большей части расчищена от снега. Каштановые волосы были подхвачены на макушке и образовывали одну из этих растрепанных причесок, которые обычно носят девчонки. Одета она была в узкие джинсы и черную кожаную куртку.
Черт, Эм была симпатичной. Гораздо симпатичнее, чем ее сестра.
Что‑то выпало у нее из кармана, она повернулась и наклонилась, чтобы это поднять.
– Классная задница, – сказал Скид. – Миленькая. Если тебе придется ее трахать, по крайней мере, можно будет делать это с открытыми глазами, а не так, как с той последней сучкой, которую ты имел ради клуба.
Фыркнув, я все же понял, что он зрит в корень. Мысль трахнуть Эм тут же появилась в моей голове вместе с несколькими позами, которые я смогу с ней попробовать, делая работу для «Джеков». Она снова посмотрела в свой телефон и отстранено помахала на прощание своей подруге.
А потом она прошла прямо у парковочного бортика и, поскользнувшись, чуть не упала на задницу.
Ее телефон пролетел над землей и упал под машину. Это смахивало на спецэффект в каком‑то сериале. Эм пошатнулась сначала в одну, затем в другую сторону, но, выставив в стороны руки, каким‑то образом устояла на ногах. Скид ухмыльнулся, а я зачарованно наблюдал, сможет ли она все же не упасть. Именно тогда Эм и посмотрела на нашу машину, прямо на меня. Выражение ее лица было испуганным, но все же чертовски прекрасным. Она широко улыбнулась и помахала мне рукой.
Мой член напрягся, и взрыв адреналина ударил меня, как удар в живот. Отыметь Эмми Хейс тут же стало моим главным приоритетом. Мне потребовалось все самообладание, чтобы не открыть дверь машины и не запрокинуть девчонку себе на плечо, чтобы отвезти ее домой и долго жестко трахать. Вместо этого я откинулся на спинку автомобильного кресла и продолжил наблюдать.
Не просто так в клубе меня зовут Хантер – охотник.
Она легко приподняла одну ногу, указывая на пальцы, и отсалютовала мне большими пальцами, прежде чем повернулась и пошла искать свой телефон.
– Боже, с этой цыпочкой что‑то не так, – промычал Скид, но я пропустил его слова мимо ушей. Вместо этого я схватил телефон и набрал номер Бёрка, приняв окончательное решение:
– Бёрк, я сейчас смотрю прямо на нее.
– У тебя уже есть план?
– Еще думаю, – ответил я. – Но что бы мы ни решили, Эмми Хейс останется моей целью. Никто кроме меня не будет иметь с ней дела, и никто с ней не будет трахаться.
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
– Если это поможет клубу, то мне насрать. Но, как бы сильно ты не хотел эту сучку, не забывай, что для тебя главное. «Джеки» важнее всего. Навсегда.
– «Джеки» важнее всего, – согласился я, наблюдая, как она выуживает свой телефон из снега.
Это будет весело.
Настоящее время
К е р‑д'Ален, штат Айдахо
Эм
– Если у тебя сегодня не будет никакого сдвига в истории с Пэйнтером, то я лично арендую самолет, прилечу туда и надеру тебе задницу.
– Тебе‑то легко говорить, – промычала я в трубку сестре, – но ты не можешь мне все это высказывать. Я все еще злюсь на то, что ты не вернулся домой этим летом.
– То‑о‑очно, – протянула она. – Давай посмотрим: если выбирать между Сан‑Франциско и очередным летом рядом с постоянно орущим на меня отцом... то… первый вариант тако‑о‑ой соблазнительный. Если бы у тебя было хоть немного мозгов, ты бы уже давно притащила ко мне свою задницу.
Я закатила глаза:
– Все не так просто, Кит.
– Нет, – твердо возразила она. – Все очень просто. Я тебе даже речь могу написать: «Пап, я решила, что мне нужна личная жизнь. Смирись с этим». Потом садишься в машину и выруливаешь на юг.
Я вздохнула.
– Для меня это не так просто, – смотря на клабхаус «Риперов», ответила я. Большая огражденная бывшая оружейная Национальной гвардии была освещена со всех сторон, словно маяк в летних сумерках. Деревья, окружающие ее, были знакомы, словно старые друзья. Под ними я играла в детстве – в прятки и в фей... о, а еще в мотоклуб. Мы много играли в мотоклуб.
Меня это просто выбешивало. Сейчас парни уже не играют в «Риперов», они ими являются, а я до сих пор так и не могу сходить на гребаное свидание.
– Не люблю, когда у папы этот разочарованный взгляд, – сказала я, полностью уверенная, что в моем голосе звучит вина. – Сама знаешь, какими холодным становится его взгляд, когда он начинает крушить стены.
– Господи, такое ощущение, что ты все еще школьница, – ответила Кит. – Ну и что, если он выйдет из себя? Именно это он всегда и делает – выходит из себя, кричит, но этому надо положить конец. Накричи в ответ, ей богу.
– Тебе легко говорить, ты же младшая. Тебе все сходит с рук. А рассчитывает во всем он на меня.
– Довольно, – отрезала она. – Я не собираюсь всю ночь выслушивать твой скулеж. Я, может, и младшая, но чертов ребенок именно ты. Либо терпи это дерьмо, либо убирайся оттуда.
– Хреновая альтернатива, – поморщилась я.
– Нет, это реальность. Тебе двадцать два года, а ты все еще сходишь с ума от того, что папочка не пускает тебя поиграть. Хочешь всю жизнь пробыть его маленькой девочкой-куклой? Отлично. Это твой выбор. Но тогда не стоит жаловаться на него. Пора уже, твою мать, повзрослеть.
После этих слов она повесила трубку.
Я сидела в машине и не могла пошевелиться. Кит никогда не бросала трубку при разговоре со мной. Мы разговаривали, спорили, смеялись... но она всегда меня поддерживала.
Дерьмо.
Услышав громкий стук в окно, у меня чуть не случился сердечный приступ. Подняв глаза, я увидела на улице свою подругу − Мари − со скрещенными руками и выражением ожидания на лице. Должно быть, уже пора. Я вылезла из машины, и она притянула меня в объятья.
– Ты рада? – спросила она, ее глаза сияли. – Потому что ты не выглядишь радостной. А выглядишь так, словно кто‑то украл у тебя последнюю конфетку M&M's. Красную. Я всегда оставляю их на потом. Красные – самые вкусные.
Я уставилась на нее:
– Ты странная, ты же понимаешь это, да?
Она засмеялась и пожала плечами:
– Ничего не имею против этого. Но ты не ответила на вопрос.
– Думаю, я рада, – проговорила я, хотя моя небольшая беседа с Кит и оставила свой след. – В смысле, прекрасно, что Пэйнтер получает нашивки...
Мари округлила глаза и ухмыльнулась.
– Только не пытайся проделать это со мной, – сказала она. – Ты к нему что‑то чувствуешь. Я знаю, что ты к нему неравнодушна, потому что говоришь мне об этом всякий раз, как напиваешься.
Я пожала плечами, улыбка застала меня врасплох.
– Ладно, да, я к нему что‑то чувствую, – призналась я.
– И он определенно к тебе что‑то чувствует, – отозвалась Мари. – При виде тебя он становится похож на щенка.
Я фыркнула, а моя улыбка исчезла.
Каким‑то чудом мне удалось умолчать про историю, когда я в прошлом месяце приперла Пэйнтера к стенке и сделала предложение, которое любой здоровый мужик не смог бы отклонить... Предложение, от которого он, даже не подумав, отказался. На самом деле, за последний год я пыталась соблазнить его несколько раз. Год, в течение которого я наблюдала за ним, хотела его и думала, какие же между нами все‑таки отношения.
Я так и не поняла, почему он отказался переспать со мной. Я прекрасно знала, что наше влечение взаимно. Все это видели. Его глаза постоянно выискивали меня в клабхаусе, а когда я выходила, он угрожал любому, кто смел положить на меня глаз. Папа не очень‑то радовался от мысли, что я буду встречаться с каким‑нибудь парнем, но он говорил, что когда‑нибудь он был бы рад увидеть меня с кем‑нибудь из «Риперов».
– Ну, это мы сможем выяснить, хорошо? – сказала я, хватая сумку. – Прости, что не смогла прийти помочь все устроить. У меня была поздняя запись, и я очень хотела на нее попасть. Я уже один раз ее отменяла, а ногти уже отросли.
– Без проблем, – ответила Мари, беря меня под руку. Мы прошли через ворота на территорию, и, несмотря на все «но», настроение Мари оказалось заразительным. Сегодня был счастливый вечер – после больше чем года пребывания в проспектах, Пэйнтер станет новым полноценным членом клуба.
На самом деле, он уже им был.
Я только стала частью клуба, но подобное видела всю свою жизнь. Сначала, «Риперы» морочат парню голову тем, какую тяжелую работу ему придется выполнять, или же говорят, что он облажался с чем‑то важным. Пугают его до чертиков и, когда он уже будет готов умереть от сердечного приступа, они огорошивают его выдачей нашивок для жилета.
Нашивок, которые отныне и навсегда делают из него «Рипера».
Что до девушек. В наши обязанности входило устроить вечеринку, и я действительно сожалела, что не принимала участия на этот раз... Это, конечно, работа, но она полна смеха, выпивки и шуток. И эта работа напоминала мне о маме. Мы похоронили ее пять лет назад, и я никогда не скучала по ней так, как в эти дни. Одним из моих самых ранних воспоминаний детства было то, как я играла под столом на нашем заднем дворе, пока мама готовила вечеринку для клуба. Да, сегодня было чествование Пэйнтера, но также сегодня собиралась семья. Да, это была нестандартная семья... Но это была моя семья, и я ее любила.
И сегодня эта семья станет больше.
– Как бы я хотела, чтобы мама была здесь, – сказала я.
Мари улыбнулась, обвила рукой мою шею и заключила в крепкие объятья. Потом она провела меня через Бенкса – невезучего проспекта, которого оставили охранять клабхаус – и мы прошли на территорию.
* * *
Парни опаздывали.
Уже на сорок пять минут – как раз на столько, чтобы я успела выпить два пива и обменяться сообщениями со своим другом Лиамом. Вообще‑то, я с ним никогда не встречалась, только переписывалась... Но я знала, что он не какой‑то там серийный убийца, потому что он являлся постоянным посетителем кафе моей подруги Куки в Портленде. Он постоянно комментировал записи на ее странице в Фейсбуке.
Именно так мы и начали болтать пару месяцев назад. Он оставил комментарий под одним из моих постов, потом я прокомментировала его, а затем он прислал мне личное сообщение, и все закрутилось. Теперь же мы постоянно переписываемся. Он оказался забавным и интересным, и он действительно меня слушал. Полная противоположность Пэйнтера, как я теперь поняла. Было круто иметь друга, совершенно не имеющего отношения к жизни клуба – Лиам был милым, нормальным и надежным.
Я: Пэйнтер еще не приехал. Держи за меня кулачки!!!
Лиам: Не понимаю, почему ты так волнуешься. Настоящий мужчина не будет сидеть и ждать, когда же ему встретится нужная женщина. Он придумает, как сделать ее своей.
Я: Как неандерталец? По‑моему сегодня кто‑то рассержен.
Лиам: Я называю вещи своими именами. Ставлю сотню баксов, что он тебя продинамит. И не потому, что ты непривлекательная, Эм, а потому, что он чертов размазня. Разве ты не видишь, что происходит? Он хочет, чтобы счастлив был твой отец, а не ты.
Я: На чьей ты стороне?
Лиам: На твоей.
Я нахмурилась и посмотрела на телефон. Я не была уверена, что на это ответить. Лиаму не нравился Пэйнтер, и в этом вопросе он мог быть тем еще придурком. Он даже как‑то пошутил, что отец продал бы меня за шесть козлов и подержанный «Харлей». И от истины он был не так уж и далеко...
Но это не значит, что он был прав в отношении Пэйнтера.
Я: Ты ничего не знаешь.
Лиам: Никогда не утверждал обратного. Но я знаю, что ты заслуживаешь большего, чем парень, который год тебя игнорит.
Я: Он меня не игнорирует. Все сложно. Ты должен с ним познакомиться, когда мы все пойдем погулять. Он всегда за мной присматривает.
Лиам: Нет, он тебя охраняет. А это разные вещи.
Я снова поморщилась. Все было запутано. Пэйнтер был проспектом, а это означало, что он не был полностью свободен. Но Лиам об этом не знал – по некоторым причинам я не рассказывала ему про клуб, хотя он и знал, что мой отец – байкер. Думаю, мне нравилось иметь в жизни хотя бы одного человека, который не видел во мне президентскую дочку. Черт, в некоторых вопросах Лиам был единственным, с кем я в принципе могла быть по‑настоящему собой. Но вот сегодня...
Сегодня он меня выбешивал.
Хватит.
Я: Мне пора.
Поставив телефон на бесшумный режим, я убрала его в карман. Потом взяла еще одно пиво и повернулась в сторону Мари и других девушек, которые смеялись над какой‑то историей, которую Мари рассказывала о своем старике Хосе. Играла приятная музыка, и, так как алкоголь уже начал растекаться по моему телу, я ощутила прилив оптимизма, даже несмотря на Лиама. Да что он вообще может знать?
Я была настроена закончить этот вечер в постели Пэйнтера.
Или на его байке.
А может, под деревом?
Черт, мне реально было все равно. Особенно, если он наконец‑то поставит отметку на моей «карте девственницы», а я получу свой приз вместе с милым «спасибо» за игру. И да, сама знаю, что чертовски странно до сих пор иметь чистую «карту девственницы». Но папа был не очень‑то дружелюбен с моими ухажерами. Одной из его любимых забав было демонстрировать им свои пушки и размышлять при них вслух о том, какой вред могут нанести пули разного калибра человеческому телу.
О, а потом был тот инцидент на охоте. У‑у‑у.
По каким‑то причинам мужчины всего Кер‑д'Ален после этого начали меня избегать. И теперь самым близким мужчиной, с которым я могла пофлиртовать, был Лиам, что довольно странно, учитывая, что жил он за добрых четыре сотни миль от меня.
«Сегодня», – мысленно сказала я себе. «Сегодня все изменится».
* * *
В следующие полчаса парни так и не приехали, но я не стала просто стоять в стороне и ждать Пэйнтера, а зависала все это время со своими подругами. Большинство из них были старухами, это означало, что каждая была связана с одним из парней клуба. Но некоторые были все же, как я... одиночки. Например, Мэггс. Ее мужик сидел в тюрьме, поэтому здесь она была одна.
В оружейной детей не было, потому что сегодня все могло быстро перерасти в оргию. Я уже видела, как несколько женщин направлялись к противоположной стороне территории, ожидая, когда же начнется все самое непристойное. Телочки для хенгераундов, клубные шлюхи, сладкие попки. Некоторые из них были стриптизершами из «Лайн» – клубного бара сисек (и да, это они его так называли, так что я здесь не при чем!), другие просто не были тесно связаны с клубом. Но у всех у них было кое‑что общее – ими пользовались. Я выросла, наблюдая за ними, и последние несколько лет я просыпалась, обнаруживая одну такую на нашей кухне за готовкой завтрака.
Папа сейчас тоже в некотором роде походил на шлюху.
Они обычно не решались к нам подходить, и нам это нравилось. Я знала, что отец никогда не изменял маме, и некоторые парни, например, муж Мари – Хос, могли держать свои члены в штанах. Но другие трахались без разбору. И все мы это видели. Я так до конца никогда и не понимала, почему некоторые женщины позволяли подобное, но решила для себя, что чужие отношения – это не мое дело.
Наконец‑то мы услышали за забором рокот подъезжающих байков, и братья начали входить на территорию. Первым шел отец, он озирался по сторонам, пока не увидел меня. Его серьезное лицо тронула улыбка, голубые, словно лед, глаза, которые я унаследовала от него, озарились гордостью. Все остальные парни следовали за ним и, когда зашел Пэйнтер, загудели и засвистели, как сумасшедшие.
Боже, он был такой симпатяга. Короткие светлые волосы, острые скулы... Тело поджарое, но сильное, а, учитывая его рост, почти сто восемьдесят, он был на добрых тринадцать сантиметров выше меня. Он снял футболку, и жилет его был надет на голую грудь.
Ням.
Я часто плотно обвивала руками эту грудь, когда он подвозил меня домой, хотя дальше мы никогда и не заходили. Я напоминала себе, что это из уважения к моему отцу, который был президентом клуба, и Пэйнтер отлично знал, что со мной лучше не связываться, не имея серьезных намерений. Справедливости ради стоит отметить, что у проспектов и нет особенно времени иметь хоть на что‑то серьезные намерения.
По крайней мере, так я говорила самой себе.
Проспекты слишком заняты, выполняя различные поручения, охраняя байки, или еще какой‑то надоедливой и унизительной работой, которую только могут выдумать члены клуба. Сегодня все это должно измениться. Эта вечеринка была временем Пэйнтера. Он заслужил немного веселья, а парни должны будут убедиться, что он это веселье получит. У меня было и свое собственное поздравление, хотя для этого мне нужно было похитить его на несколько часов. И я это сделаю. Я решилась.
Сегодняшняя ночь будет нашей.
– Как дела, Эмми Лу? – спросил Дак, подходя и притягивая меня для объятий. Я поморщилась. Ненавижу это прозвище, но чертовски сложно от него отделаться, когда прозвище к тебе прилипло.
– Хорошо, – сказала я. – Тебе уже дали пиво? Или хочешь, чтобы я принесла?
– Конечно, милая, принеси, – пробормотал он, оглядывая площадку. Я заметила, как взгляд Дака остановился на одной из девушек.
– Кто это? Она с твоим отцом или просто на вечеринку пришла?
Он указал на блондинку, повисшую на моем отце. У меня глаза чуть не вылезли из орбит. Вот ведь дерьмо, я с этой сучкой ходила в старшую школу. Причем, когда я выпускалась, она только туда поступила. Отвратительно. Пожав плечами, я в полной мере ощутила фатальность этой ситуации.
– Черт меня побери, если бы я только знала, – сквозь зубы процедила я. – Я уже перестала следить за его шлюхами.
Я задумалась над своими словами, и поняла, что в тоне моего голоса проскользнули нотки омерзения, Дак строго на меня посмотрел, и я поняла, что так и было.
– Звучит довольно горько, Эмми Лу, – произнес Дак. – Если ты не в настроение веселиться, может, лучше пойдешь домой? Это не семейная вечеринка, и Пикник имеет право трахать кого хочет. Не тебе его судить.
Я вздохнула, поняв, что он прав. Папа был свободен, и насколько мне было известно, у него даже не было мало‑мальски нормального свидания с тех пор, как умерла мама. Я не могла контролировать его социальную жизнь, а если беспокоилась о сексе, то выбрала для этого неподходящее место. Повернувшись, я увидела двух длинноногих блондинок в коротких шортах и майках, повисших на Пэйнтере, которые собирались одарить его поздравительными поцелуями.
Вот черт, нет.
Я не оставлю его наедине с этими шлюхами. Сейчас была ситуация из разряда «действуй или умри». И либо он будет моим, либо я с ним заканчиваю. Если я останусь на вечеринке, то могу закончить этот вечер в постели Пэйнтера. А могу и не закончить. Но вот если я уйду... Он совершенно точно уложит одну из этих девиц.
– Пусть делает, что хочет, – пробормотала я. Я отошла от Дака, чтобы взять пару стаканов и налить для каждого из нас пива. Отдав ему пиво, я стала наблюдать за толпой.
Куда бы я ни посмотрела, везде были парочки.
Мари и Хос, Бам‑Бам и Дансер ... Ругер и очередная, выбранная на этой неделе, шалава.
– Вот черт, – выпалила я, почти разлив пиво.
– Что? – спросил Дак.
– Там с Ругером моя учительница из школы косметологов, – проговорила я. – Такая стерва. Заваливала меня трижды только потому, что отец не перезвонил ей после того, как оттрахал.
Дак засмеялся:
– Хорошо, что ты уже закончила занятия, потому что Ругер ей тоже не перезвонит.
А вот после этого мое хорошее настроение снова вернулось: Давай, Ругер!
– Пойду, поздравлю Пэйнтера, – сказала я.
– Давай, – проговорил Дак. – Но помни – сейчас не время идти во все тяжкие.
– Знаю, – ответила я. – Возможно, я смогла бы помочь ему отпраздновать.
Выражение лица Дака стала хмурым:
– Эмми Лу, сегодня не та самая ночь.
– Всегда не та самая ночь, – пожала я плечами и залпом опрокинула пиво. – Не волнуйся, Дак. Ты всегда обо мне заботился, но теперь – я сама. Я уже взрослая.
– Знаю, – ответил Дак. – Думаю, когда я на тебя смотрю, то все еще вижу девчонку с косичками и куклой.
Я закатила глаза. Потом выкинула стаканчик в мусорный бак и направилась к новоиспечённому «Риперу».
* * *
Пэйнтер стоял рядом с грилем, две девицы все еще висели на нем. Я их полностью проигнорировала, они ведь были просто клубными шлюхами, а я – дочерью президента. Они никогда не будут мне ровней, и все мы это знали. Пэйнтер одарил меня медленной улыбкой, пока я подходила, а по его остекленевшему взгляду я могла сказать, что он уже был пьян.
– Привет, Эм, – сказал он, наклоняясь и выставляя руки для объятий. О, от него отлично пахло. Лесом и дымом, с легким намеком на запах моторного масла из мастерской. Его руки были сильными и перетянутыми мышцами, и все его тело тоже было очень сильным.
Матерь божья.
Член Пэйнтера был твердым. Сначала я подумала, что это мое воображение разыгралось. Но затем он прижал меня ближе, и я снова его ощутила – большо‑о‑ой. Да, знаю. Карта девственницы. Маленькая мисс Невинность. Но тот факт, что на моей карте не имелось отметок, вовсе не говорит о том, что я ничего не понимаю. Я чертовски хорошо знала, что значит, когда член парня упирается тебе в живот.
Потом он отпустил меня, а я отошла назад, благодаря Бога, что солнце уже зашло, потому что прекрасно понимала, что мое лицо залила краска. Пэйнтер посмотрел на меня, и что‑то совершенно магическое пронеслось между нами. Он смотрел на меня, как на самую красивую девушку на Земле, как на женщину, на которую он собирался заявить свои права.
Но тут подошел мой отец и похлопал его по спине.
– Поздравляю, сынок, – сказал он. – Горжусь тобой.
От этих слов Пэйнтер опустил руки и отвернулся от меня, совершенно забыв о магии между нами. Папа был хорош в том, чтобы отваживать от меня члены, и это было паршиво.
Стойте, а можно ли отваживать члены, если членов в тебе никогда не было?
– Повеселись сегодня вечером, – сказал ему отец. – Завтра отдохнешь и поправишься, а потом нам предстоит работа.
Пэйнтер кивнул, пробежав рукой по волосам. Одна из блондинок, которая до моего появления висла на нем, приклеилась к отцу, а вторая просочилась снова к Пэйнтеру, встав прямо передо мной. Мне хотелось, чтобы он сказал ей отстать, возможно, вырвать пару прядей этих белобрысых волос. Вместо этого он обернул вокруг нее руку и притянул девку для глубокого поцелуя.
Вот черт.
Глаза отца метнулись ко мне, оценивая реакцию.
Я развернулась и пошла прочь.
К черту все. У меня есть гордость.
* * *
Два часа спустя я была изрядно пьяна.
Мы с Мэггс сидели в старом домике на дереве, который соединялся с детской площадкой веревочным мостом. Хотя больше он походил на раскачивающееся гнездо, поэтому я не была уверена, что смогу спуститься отсюда без посторонней помощи.
– Жизнь коротка, – неожиданно проговорила Мэггс, лицо у нее было грустным.
– Ты думаешь о Болте? – спросила я. Она кивнула:
– Ага. Я думаю о нем каждый день, но особенно на таких вечеринках, как эта. Устала я наблюдать, как все веселятся, когда меня дома ни хрена хорошего не ждет, кроме моей волшебной пули.
Я прыснула от смеха, потом постаралась сдержаться, потому что в этой ситуации это было не очень уместно. Но справиться с собой не получилось.
– Пррррр... – приказала я себе пьяным голосом. – Ты много выпила? Я много. Как думаешь, сможешь пройтись по высокому бордюру?
Мэггс начала хихикать, ее грусть неожиданно испарилась, а через несколько секунд мы смеялись уже вдвоем. На самом деле, мы смеялись так сильно, что Мэггс перекинулась через перила и с глухим звуком упала на землю.
– Мэггс! – закричала я и так быстро спрыгнула, что чуть сама не проехалась носом. – Мэггс, ты в порядке?
Она что‑то промычала и перевернулась, пораженно смотря на меня. Тогда‑то она и начала вновь смеяться. Ругер и Бам‑Бам сидели у костра, и, увидев эту картину, Ругер так быстро подскочил со своего места, что сбросил училку‑сучку со своих коленей в грязь.
Этого я вынести не могла. Я так истошно засмеялась, что у меня начало сводить живот. Знаю, это было неправильно. Мэггс могла свернуть себе шею. Но выражение ее лица и вид шлюхи Ругера, моей бывшей училки, на земле – это было так смешно.
– Так, – за спиной я услышала глубокий голос и, обернувшись, увидела отца. – Кажется, кому‑то пора домой.
Он подошел ко мне, а я прыгнула в его руки, так же, как когда была совсем девчонкой. Папа с легкостью меня поймал, сейчас он был все также силен, как и десять лет назад. К тому же, ему было всего сорок два – гораздо моложе большинства родителей моих друзей.
– Эмми Лу, ты в стельку пьяна, – сказал он.
– Ни черта подобного, – весело заявила я. – Я веселюсь.
– Да, но настало время тебе отправляться домой.
– Ты серьезно? – спросила я. – Пап, прекрасно, что ты так обо мне всегда печешься, но я уже не маленький ребенок. Со мной ничего не случится, если я останусь здесь.
Его лицо смягчилось.
– Милая, сегодня ночь Пэйнтера, – проговорил он. – Его время отпраздновать и стать свободным. Ты не должна быть здесь.
– Ты говоришь о том, что он будет трахать шлюх, да? – переспросила я. Отец застыл.
– Эм, это не твое дело, – повторил он. – Он тебе ничего не должен.
– О, я в курсе, – жестко отрезала я.
Отец же вздохнул.
– Бэнкс подвезет тебя, – проговорил он. – Можешь не уходить сию же минуту, но я хочу, чтобы ты сейчас же перестала пить и начала со всеми прощаться. Это понятно?
– Да, – ответила я и подумала о Кит. – А знаешь, я не обязана выполнять все, что ты мне говоришь.
Мой ответ застал отца врасплох – я прочитала это по его глазам.
– Нет, не обязана, – признал он, чем поверг меня в шок. – Но ты должна выполнять то, что говорит президент клуба, находясь на территории клуба. Пэйнтер теперь «Рипер». Ты – моя дочь, но он – мой брат, и сегодня речь идет о братстве.
Мне тут же захотелось послать отца куда подальше. Вместо этого я кивнула и безмолвно высвободилась из его хватки. Он знал, что я была не согласна, но не давил. Я посмотрела вокруг, увидела, что Мэггс все еще сидела под деревом. Ругер стоял, нагнувшись рядом с ней, показывая что‑то в телефоне. Я подошла к ним.
– Вот он, – сказал Ругер, демонстрируя фотографию. Я наклонилась и увидела снимок Ругера, маленького мальчика и симпатичной девушки, которую не знала.
– Твой племянник? – уточнила я. – Он милый.
– Чертовски великолепный, – ответил Ругер. – А рядом с ним Софи – его мать. Они живут в Сиэтле, нужно будет вскоре съездить туда, проверить их новую квартиру. Я виделся с ними этим летом, но времени было немного.
Что‑то в его голосе привлекло мое внимание – Ругер говорил почти... нежно? Нет, этого не может быть. Ругер мог испытывать любые чувства, но только не нежность и тоску. Он всегда брал то, что хотел, и все потому, что просто мог это взять. Я пригнулась ближе к телефону, чтобы лучше рассмотреть фото и чуть не шмякнулась на задницу.
Папа был прав – я и вправду была изрядно пьяна.
– Мэггс, я собираюсь домой, – сказала я. – Ты тут останешься? Или можем взять фильм или еще что‑нибудь придумать?
– Наверное, я останусь здесь, – ответила она. – Люблю наблюдать за людьми. Дансер пригласила няню на ночь, и готова вспыхнуть, как фейерверк, так что, тут может быть весело.
Я засмеялась. Без вопросов: на то, как вспыхивает Дансер, стоило посмотреть. Я сбивчиво помахала им рукой, потом прошлась немного, прощаясь с собравшимися.
Но вот единственного, кого я не увидела, был Пэйнтер.
Собрав вещи, я поплелась в оружейную, чтобы сходить перед отъездом в туалет. Пэйнтер стоял в коридоре, спиной прислонясь к стене и пялясь в телефон. На этот раз на моем пути не было ни девиц, ни чьих‑то родителей. Идеально. Подойдя к нему, я положила руку на его обнаженную грудь.
– Привет, – сказала я, смотря на него. Его глаза вспыхнули, в выражении его лица я разглядела желание. Он хотел меня.
– Привет, – сказал он в ответ.
Я повела пальцем по центру его обнаженной груди прямо к животу. А потом вытянула пальцы, задев пояс джинсов. В его дыхании появились свистящие нотки.
– Так мы это сделаем или нет? – ничего не выражающим тоном уточнила я. – Потому что я уже устала ждать.
Его глаза потемнели, сам же он наклонился вперед и легко поцеловал меня в лоб. Милый поцелуй. Из разряда тех, которые дарят маленьким девочкам перед сном. Что‑то внутри меня сломалось. Я бы сказала, что это мое сердце, но тогда я должна была бы чувствовать грусть.
Но нет. Вместо этого я было взбешена.
Пэйнтер следовал за мной по пятам, не предпринимая никаких шагов, целый год. Я шла на танцы в бар, а он отпугивал парней, которые хотели купить мне выпить. Я ездила за продуктами для клуба, а он настаивал на том, чтобы поехать за мной и выгружать покупки. А один раз я даже поймала его за тем, как он измерял давление в шинах моей машины. А домой он меня подвозил и вовсе бесчисленное количество раз.
– Ты, конечно, можешь заставить истекать любую киску, – произнесла я. Глаза Пэйнтера округлились. Опустив руку ниже, я крепко обхватила его член через ткань джинсов. Твердый, как скала, да и размер приличный. И такое добро пропадает зря, ну, по крайней мере, насколько я могу судить. – Он хочет меня. Но, либо ты хочешь растянуть удовольствие, либо ты – трус. Прости, но ты свободен. Можешь захлебнуться в своем дерьме и сдохнуть, Пэйнтер.
