Текст книги "Дьявольские игры(ЛП)"

Автор книги: Джоанна Уайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Эм ахнула у моих губ, и я, воспользовавшись этим, просунул язык в ее рот. Она сжалась вокруг моих пальцев внутри нее, воскрешая прекрасные воспоминания о ней вокруг моего члена другой ночью, когда мы очутились теперь уже в моем самом любимом переулке в истории всех времени.

Она протянула руку и схватила мой член, сжимая его так сильно, как я научил ее накануне вечером.

Очень мило.

Потом она попыталась направить меня в себя.

– Презерватив, – мне удалось вырваться из ее объятий. – Они находятся в комнате.

– Пойдем и найдем их, – прошептала Эм, в ее ярко‑голубых глазах горел голод.

Как я мог с этим поспорить? Она спрыгнула вниз и попыталась протиснуться мимо меня, но я поймал ее, вжимая ее в свое тело для глубокого, жесткого поцелуя, который заставил нас обоих задыхаться.

– Святое дерьмо, – пробормотала она, когда я отпустил ее губы. – Как ты это делаешь? Серьезно, это был поцелуй, словно из кино.

– Химия, – ответил я. – Одна только техника не может объяснить что‑то настолько приятное.

Она одарила меня дьявольской улыбкой.

– Оооо, я люблю химию. Как насчет того, что ты будешь учителем естествознания, а я буду плохой ученицей, которую нужно оставить после уроков?

Эм

Я вприпрыжку кинулась прочь из ванной, хихикая, а Хантер кинулся за мной. Он поймал меня, поднял высоко и бросил на кровать. Прежде чем я успела перевести дыхание, он расположил меня на своих коленях, одна рука лежала по центру моей спины, а другая – скользнула вниз между половинками моей задницы.

Я закричала, дико извиваясь.

– Ты сказала, что тебя нужно оставить после уроков, – сказал он мне суровым голосом. – Я просто пытаюсь быть хорошим учителем.

После этих слов его пальцы глубоко скользнули в меня. Я напряглась при вторжении, затем расслабилась и вздохнула, когда он нашел мою точку G.

– Так хорошо? – спросил он, потирая мою спину вверх и вниз.

– Еще бы, – пробормотала я, уткнувшись головой в кровать. На самом деле, я чувствовала себя более чем хорошо. Его пальцы продолжили работать, а затем он поднял вторую руку и резко ударил меня по заднице.

Я завизжала и попыталась сесть, но он крепко держал меня. Его палец нашел мой клитор, и теперь он обрабатывал меня внутри и снаружи. Я почувствовала, как напряжение нарастает, и неловко извивалась. Мне хотелось, чтобы он был внутри меня, черт возьми. У Хантера, видимо были другие идеи. Его умелые пальчики продолжали двигаться, приближая меня к оргазму.

Черт возьми, было здорово.

– Тебе нравится?

– Да, – вскрикнула я, скручиваясь на его на коленях. «Нравится» было не совсем правильным словом. Я хотела, чтобы он ласкал меня быстрее, сильнее. Но вместо этого он замедлился, дразнил меня и посмеивался. Смех был низким и удовлетворенным.

– Пожалуйста, – пробормотала я, закрыв глаза. – Мне нужно…

Хантер снова шлепнул меня по заднице. Я была так близко, что он, должно быть, почувствовал это, потому что снова ускорился. Мой оргазм витал где‑то под потолком, насмехаясь надо мной. Я почувствовала, что тянусь к нему, мои ноги напряглись. Член Хантера был жестким подо мной, и я поняла с трепетом, что после того как я кончу, впереди меня ждет продолжение.

Это толкнуло меня через край.

Когда я кончила, он шлепнул меня так сильно, что я вцепилась в кровать, полностью сосредоточившись на ощущениях моего тела. Черт возьми, это было невероятно. Я конвульсивно содрогалась, когда он поднял меня и переложил животом на кровать. Я вытянула руки, наслаждаясь ощущением прохладных простыней подо мной, когда он навис надо мной.

Хантер медленно целовал мою спину, пальцы скользили вдоль моего тела, пока они не достигли моей попки. Теперь моя плоть знала прикосновение его рук, и, когда он скользнул пальцами, я счастливо вздохнула. Затем его большой палец слегка коснулся моего ануса, и я напряглась.

– Ты доверяешь мне, детка?

Я обдумала этот вопрос. Я верила, что он не причинит мне вреда, но это? Я не была уверена, что готова к этому.

– Все в порядке, – пробормотал он, целуя мою спину. – Господи, у меня куча идей, как я хочу трахнуть тебя, поверь мне. Если тебе не понравится это, то мы перейдем к другому варианту.

Я вздохнула, потом перевернулась. Хантер раздвинул мои колени, устроившись над моим телом, пока раскатывал презерватив по всей длине эрекции. Я смотрела, словно завороженная – как что‑то такое большое могло поместиться внутри меня.

Затем он поцеловал меня, глубоко засовывая язык, а я подняла руки к его плечам. Поцелуй длился вечно: чередование между глубокими проникновениями с играми языков и посасыванием и покусыванием моих губ. Все это время я беспокойно извивалась под ним, его член скользил взад и вперед по моему клитору.

Идеально.

Хантер поднял голову, его глаза потемнели от жажды.

– Ты готова? – спросил он, располагая головку члена у моего входа.

Я кивнула, более чем готовая. Затем почувствовала, как его широкая округлая головка толкнулась в меня, медленно проникая глубоко внутрь. Это отличалось от того, как было в первый раз. Он был нежен этим утром, и хотя боль, которую я чувствовала в переулке, превратилась в сплошное удовольствие, это было что‑то совершенно другое.

Это было потрясающе.

Он широко раскрыл меня, я внимательно наблюдала, как мы соединяемся. Было что‑то невероятно сексуальное в виде его члена, входящего в мое тело.

Я протянула руку между нами, нежно потирая клитор.

– Это чертовски горячо, – сказал Хантер, глядя на мое лицо с улыбкой, от которой у меня перехватило дыхание. – Я думаю, что ты должна трогать себя каждый раз, когда мы наедине, даже если мы просто смотрим фильм или что‑то еще.

– Это может быть неловко, – пробормотала я, стараясь не захихикать.

– Мне все равно, – сказал он серьезным тоном. – Пусть чертовски неловко. Но я хочу этого.

– Ааа… – ахнула я, когда он вошел особенно глубоко. Я опустила руку, смакуя ощущение от давления его тела.

– Мне нравятся эти маленькие задыхающиеся звуки, которые ты издаешь, – признался он. – На самом деле, мне нравится почти все, что ты делаешь, когда ты голая.

На этот раз я хихикнула, хотя остановилась, когда он вышел, а затем начал скользить в ритме, который явно был изобретен Дьяволом, чтобы свести меня с ума. Я слегка изменила наклон бедер. Этого было достаточно, чтобы заставить его член задевать мой клитор с каждым толчком. Затем я положила руки в сторону, потому что мне было так хорошо, что я не могла себе представить ничего, кроме как просто лежать и упиваться этим.

– Извини, – промямлила я. – Мне кажется, я потеряла способность двигаться.

– Твои движения прошлой ночью были довольно хороши, – поведал он мне. – Я дам тебе поблажку?

– Хорошо, – хныкнула я, затем закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях, проходящих сквозь меня. Черт. Хантер был действительно хорош в сексе.

В этот раз мой оргазм нарастал медленно.

Не потому, что то, как он двигался внутри меня, было неидеально. Просто я была более расслабленной, чем в переулке, способная лишь наслаждаться. Как его жесткий член наполнял меня, а затем покидал, скользя по моему клитору и задевая все нужные точки внутри меня. И хотя его движения оставались медленными и спокойными, каждое из них приближало мой оргазм, пока я не почувствовала приближение электрического напряжения.

– Ты уже близко? – спросил Хантер, опустив голову, чтобы поцеловать меня в шею.

– Ага, – смогла выдавить из себя я. – Очень близко. Боже. Еще чуть‑чуть.

И тогда он ускорился, определенно угадывая мое желание. Теперь его толчки были сильнее и глубже. Он каждый раз задевал шейку матки. Это должно быть болезненным, но было – фантастическим.

Как раз то, что мне было необходимо, чтобы подтолкнуть меня к краю.

Когда я, наконец, кончила, это было почти неожиданностью. Он создал такой медленный, устойчивый ритм, что я не осознавала, насколько близок был мой оргазм, пока он не обрушился на меня. Я сокращалась вокруг него, заводя его, поэтому он начал двигаться быстрее, вдавливая меня в кровать в течение нескольких секунд, прежде чем сам кончил.

Я чувствовала его пульсирующее освобождение с глубоким удовлетворением, мне нравилось ощущение давления его веса на мое тело. Я обняла его руками, пальцами мягко прослеживая линии его спины.

– Я решил, что мы остановимся здесь, в отеле, – пробормотал он, прижимаясь к моим волосам. – Нам доставят еду, и я буду держать тебя голой.

Еду?

Мой живот внезапно проснулся и заурчал. Мои щеки покраснели. Могла ли я хоть раз – пусть даже и на один день – побыть идеальной и сказочной? Видимо, нет.

– Или я могу вытащить тебя куда‑нибудь, и мы можем поговорить, – сказал Хантер, подмигнув мне. – Я не хочу, чтобы ты упала в обморок от усталости, но у меня такое чувство, что если мы останемся здесь, то у тебя не будет шанса поесть.

– Вафли? – спросила я с надеждой. Он поднял руки и улыбнулся.

– Дорогая, учитывая, что мой член все еще в твоем теле, ты можешь получить все, что хочешь.

Хантер

Я взглянул на Эм, затем протянул руку, чтобы взять ее руку и положить себе на бедро. Это было не так приятно, как если бы она сидела позади меня на байке и обнимала меня руками, но она сидела рядом со мной в моем грузовике, так что мне пришлось довольствоваться этим.

Боже.

Я все еще не мог поверить, что мне посчастливилось быть с этой женщиной, несмотря на все, через что я заставил ее пройти. Эмми Хейс была либо святой, либо дурой. Поскольку мы уже выяснили, что она умнее меня, я надеялся на первое.

– Итак, в какое особенное место ты хотела бы пойти? – спросил я. Она улыбнулась мне, сверкая блестящими голубыми глазами.

– Куда угодно, где есть еда. Не могу поверить, что мы уже встали. Можно подумать, мы не устали после вчерашнего...

– Не волнуйся, солнышко. Я обещаю, что не упаду в обморок, – сказал я с ухмылкой. Она хихикнула. Затем ее лицо стало серьезным.

– Хантер…

– Лиам.

– Лиам, я не хочу показаться тебе параноиком, – сказала она. – Но я почти уверена, что через час или около того мне позвонит до жути раздраженный отец. Прошлой ночью все вышло из‑под контроля... Не знаю, что должна ему сказать.

– Ты скажешь ему, что теперь принадлежишь мне, – сказал я, заворачивая на парковку «У Денни». Не самая лучшая еда в мире, конечно, но у них были вафли. Блядь, я бы научился готовить их сам, если бы это сделало ее счастливой.

– Что именно ты имеешь в виду?

Я припарковался, а потом взглянул на нее. Ой‑ой. Лицо Эм было бледным и взволнованным. Я протянул руку и поймал ее за подбородок, повернув к себе лицом.

– Ты моя старуха, – проговорил медленно я, ловя и удерживая ее взгляд. – Я уважаю то, что он твой отец, и я не хочу вставать между вами. Но он должен знать, что ты теперь моя. Если у него с этим проблемы, я с ним разберусь. Я серьезно говорю, детка. Никто не встанет между нами. Никогда больше.

Она моргнула, ее глаза засияли.

– Хорошо, – прошептала она. – Но…

– Нет, – сказал я. – Здесь больше не о чем говорить. Мы можем с тобой ссориться, ругаться, да что угодно. Но теперь ты принадлежишь мне. Я не буду делиться тобой, я не оставлю тебя, и я уверен, что, блядь, не позволю «Риперам» забрать тебя у меня.

– Я услышала, что ты сказал, – медленно проговорила она. – Но думаю, что также должна кое‑что тебе прояснить.

– Что же?

– Я тоже не делюсь. Я знаю парней в клубах, у которых две или три старухи. Или у них есть гражданская жена и клубная девушка. Ты должен знать, что мы оба будем верны друг другу, и это не обсуждается.

Я пожал плечами.

– Без проблем, – сказал я, потянувшись к двери. – Пойдем есть.

Она схватила меня за руку.

– Нет, я серьезно, – сказала она. – Ты не можешь просто так уйти от разговора.

– Детка, я и не собираюсь, – сказал я, улыбаясь. Мне нравилась ревнивая Эм. – Но если серьезно – мне плевать на кого‑то еще. Теперь всё в порядке?

Она закатила глаза.

– Ты слишком хорош в этом, – сказала она. – В том, чтобы давать правильные ответы.

– Трудно быть совершенным, но у меня было много практики.

Она ударила меня по руке и засмеялась. Затем ее лицо снова посерьезнело.

– У меня к тебе еще один серьезный вопрос, – сказала она. – Однако мне не нужен правильный ответ. Я хочу знать правду, даже если будет больно.

Блядь. Это прозвучало не очень хорошо.

– Ты любишь меня?

Я изучал ее, обдумывая свой ответ.

– Нет, – наконец, ответил я. Ее лицо исказилось от боли, но я продолжил. – Моя жизнь была довольно испорченной, Эм. Я даже не уверен, что верю в любовь. Но вот, что я хочу тебе сказать – мне никогда не было дела ни до одной женщины, кроме тебя и Келси. Вот и все. Черт, я даже не запоминаю их имена в половине случаев, и пока я не встретил тебя, я даже не видел в этом проблемы.

Она быстро моргнула. Господи, говорить правду – отстой. Но она попросила об этом, а я уже итак достаточно лгал ей.

– Я помню, как впервые увидел тебя, – сказал я. – Это было в том небольшом торговом центре напротив «Костко», в Кер-д'Алене. Ты только что накрасила ноготки на пальцах ног в местечке «Вьетнамский педикюр». У тебя были эти смешные девчачьи штучки между пальцами, и ты упала, потому что вместо того, чтобы смотреть, куда идешь, ты смотрела в свой телефон.

– Этого никогда не было. Я никогда не падала после педикюра – я бы запомнила. Это бы точно испортило ногти.

– Ну, ты не заметила бордюр, но все же сумела устоять, – сказал я ей, улыбаясь воспоминанию. – Твой телефон шмякнулся и сломался, наверное. Я помню, как ты подняла свой взгляд, прямо на меня, пока я сидел в своем грузовике, и начала смеяться над собой. Потом ты помахала мне, подняла телефон и села в машину.

Она нахмурилась.

– Вообще‑то, это я помню, – задумчиво прошептала она. – Это был ты?

– Ага, это был я.

– Это так... жутко. И странно, почему я не узнала тебя, когда мы снова встретились?

– Ну, у меня была борода, волосы были короче, и я носил солнцезащитные очки, – ответил я. – И еще окно было тонированным. Думаю, моя основная мысль такова – я провел дни, трахая женщин, чьи имена я не смог бы вспомнить, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Но ты… Я помню все о первой нашей встрече, хотя мы даже не разговаривали друг с другом. Тогда все и началось, что бы это ни было между нами. «Любовь» – это слово, которое для меня ничего не значит. А вот – «Эм»? Это слово, которое значит всё. Я готов умереть за тебя, детка. Убью ради тебя. Я вступился за тебя перед своим клубом и ни на минуту не жалею об этом. Ты хочешь знать, что я чувствую? У меня даже нет слов, чтобы выразить свои чувства, милая. Мне просто действительно чертовски хорошо.

Эм шмыгнула носом, наклонилась вперед и обняла меня. Она крепко сжала меня, затем откинулась назад и взяла мое лицо обеими руками, пристально изучая меня:

– Я люблю тебя, Лиам.

Я закрыл глаза, наслаждаясь звуком этих слов. Тогда я сказал единственное, о чем мог думать, хотя знал, что это чертовски жалко:

– Спасибо.

Ее лицо передернуло от боли, хотя она и попыталась скрыть это, натянув на лицо улыбку.

Черт, говорить правду – отстой.

Глава 16

Эм

Пять дней спустя

Во вторник, перед Днем Благодарения, я зашла в ванную наверху и обнаружила, что вся раковина была усеяна волосами из черной бороды. Тьфу. Мерзость какая.

– Мне действительно нужна квартира, – пробормотала я.

– Ясен хрен.

Я подпрыгнула, когда Скид возник позади меня, и повернулась к нему лицом, чтобы свирепо посмотреть на него. Боже, этот человек, словно чертов кот – всегда незаметно подкрадывался и пугал меня. Думаю, ему это нравилось.

Я жила у Хантера с тех пор, как он забрал меня из дома Куки, и поначалу было весело. Конечно, я возвращалась к ней несколько раз, и у нее все еще была большая часть моих вещей. Я бы не смогла и дальше жить у нее, если бы хотела, чтобы Хантер и я были вместе. Куки не хотела, чтобы я приводила парней домой, и последнее, что нам было нужно, это еще одна ссора между Диком и моим парнем. Так что поиск места, где Хантер мог бы остановиться, стал очень важным.

Боже, этот дом был выгребной ямой.

Сначала я извинялась перед ребятами. Трудно было поспевать по дому, особенно если вы не привыкли к нему. Клатч все еще не мог нормально передвигаться, а им и так приходилось иметь дело со всей этой драмой.

Да, после пяти ночей здесь я могла официально назвать это дерьмом в качестве оправдания. Конечно, им приходилось шевелиться из‑за Картеля. А это значило держать ухо в остро на все подозрительное (ничего) и скулить (бесконечно). Я знала, что Хантер и Скид выполняли поручения Бёрка, и знала, что Грасс тоже выполнял какую‑то работу... Но, насколько я могла судить, их основным занятием было просмотр порно.

О, я упоминала их большую коллекцию порно?

И я имею в виду громадную.

Мы с Келси напились в воскресенье вечером, и она поделилась со мной, что спала со Скидом. Я не могла понять женщину, делающую это добровольно, но она заверила меня, что это был просто секс ради секса. По ее словам, это место было клубным домом во всех отношениях, кроме названия, поскольку Портленд не был официальным чаптером. Неофициально Хантер действовал в качестве президента, а Скид – в качестве вице‑президента/сержанта по оружию. А Грасс и Клатч были мускулами.

И все они были свиньями.

Я повернулась, чтобы посмотреть на Скида, который стоял в дверном проеме позади меня.

– Есть какие‑нибудь предложения? – спросила я. – Мне нужно место подешевле, и где не воняет грязными ногами.

Он принюхался, потом озадаченно посмотрел на меня:

– Здесь не воняет ногами.

– Ногами – нет, но здесь пахнет плесенью.

Он покачал головой, нахмурив брови:

– Келси с тобой разговаривала?

– О чем именно? – уточнила я.

– О ее доме, – сказал он. – У нее есть свободная комната и проблемы с арендой платой. Мне пришлось покупать ей продукты в этом месяце. Она хотела узнать, не захочешь ли ты переехать к ней.

– Она ничего мне не говорила.

– Интересно, не Хантер ли сказал ей не делать этого, – медленно сказал он. – Он боится, что она плохо на тебя повлияет. Он мог сказать ей, чтобы она отступила и оставила тебя в покое. Если ты спросишь о комнате, я уверен, она согласится.

– Что, черт возьми, с вами двумя происходит?

– Мной и Хантером?

– Нет, тобой и Келси.

– Блядь, если бы я знал. Когда она возбуждена, она приходит ко мне. Иногда. Уверен, у нее есть еще один парень на стороне.

– И тебя это устраивает?

Он пожал плечами.

– Я могу трахаться и с другими, – сказал он. – У меня нет недостатка в кисках. Но мне не нравится видеть, как она еле сводит концы с конами – так что совместное проживание было бы хорошим решением для вас обеих. Тебе надо поговорить с ней.

– Непременно позвоню, спасибо.

Да... Это было почти... мило?

Скид кивнул и пошел дальше по коридору. Странный парень. Сейчас я уже не так его боялась, но была бы не прочь видеться с ним пореже. Потом опустила крышку унитаза, и, поставив на него свои вещи, взяла кусок туалетной бумаги, чтобы протереть стойку. Именно тогда у меня зазвонил телефон. Я взглянула на определившийся номер.

Папа.

Я сглотнула, пытаясь решить, должна ли ответить. Отношения между нами были немного неловкими, хотя он следил за мной через Кит. Сказать, что наш первый разговор о Хантере прошел не очень хорошо, было бы преуменьшением. И это еще было мягко сказано.

К счастью, во всей этой ситуации между «Риперами», «Дьявольскими Джеками» и Картелем со времени первых стрельб не произошло ничего нового, но в эти дни люди не могли вздохнуть спокойно. Думаю, все решили, что это лишь вопрос времени.

Я вздохнула и схватила телефон. Мне не хотелось, чтобы он беспокоился обо мне, а я знала, что он будет волноваться, если не будет уверен в моей безопасности.

– Привет, Пап.

– Привет, Эмми, – поздоровался он. Слава богу, по тону его голоса можно было сказать, что не произошло ничего чрезвычайного. В последнее дни априори моим предположением на любой звонок было то, что случилась какая‑то катастрофа. – Я просто звоню, чтобы узнать, приедешь ли ты домой на День Благодарения. Сегодня вечером обещали метель, поэтому решил проверить. Так что тебе лучше выехать завтра днем, если, конечно, ты планируешь быть здесь...

Я улыбнулась вопреки самой себе. Неважно, насколько странной была жизнь, некоторые вещи относительно отца никогда не менялись:

– Тебя убивает, что ты сам не можешь проверить давление в моих зимних шинах?

Он замолчал на минуту.

– Не буду отвечать на это, – наконец, сказал он. – Но поскольку мы заговорили о машине, то, когда в последний раз ты меняла масло? Думаю, это лишь вопрос времени, когда твоя машина начнет перегреваться. Тебе стоит подумать о новой машине.

– Моя машина в порядке, пап, – сказала я, чувствуя, как внутри меня что‑то сжалось. Конечно, он сводил меня с ума. Но мне также нравилось, что он всегда заботился обо мне. И я поняла, что скучаю по нему. Мне захотелось поехать домой на праздники.

– Мне нужно поговорить с Хантером о Дне Благодарения, – медленно проговорила я. – Мы обсуждали праздничный ужин здесь, с его братьями.

Наступило молчание.

– Ты могла бы привезти его в Кер-д'Ален, – сказал папа.

Я чуть не выронила телефон.

– Можешь это повторить? Думаю, я неправильно тебя расслышала. Ты только что пригласил Хантера на День Благодарения?

– Да, – сказал он. – Не в оружейную, конечно. Я знаю, ты уверена, что он невиновен, но многие парни на это не купятся. Но я впущу его в дом, если ты вернешься домой.

Я пыталась это переварить:

– И где он будет спать?

Я услышала сдавленный шум на другом конце линии.

– Он может остановиться в твоей комнате.

– Пап? – осторожно спросила я. – Ты умираешь?

– Что, черт возьми, это должно означать?

– У тебя рак или что‑то вроде того? Это же не ты. Ты... милый.

– Я хочу, чтобы моя дочь была дома на чертов День Благодарения, – огрызнулся он. Ї Если это означает, что мне придется мириться с ее парнем‑придурком, я это сделаю.

– Он мой старик, и он не придурок.

– Поговори со своей сестрой, – внезапно сказал он, и теперь уже Кит говорила по телефону.

– Думаю, что у папы вот‑вот случится удар, – сказала она мне, ее голос был взволнованным, и она так тараторила, что невозможно было понять и половины слов. – Серьезно. Он сжал кулаки, и его лицо покраснело.

– Он только что сказал мне, что Хантер может спать в моей комнате на День Благодарения.

Мертвая тишина.

– Это так, черт подери, несправедливо, – взорвалась она. – Знаешь, сколько парней я пытался привести домой? Он никогда не позволял никому из них остаться с нами.

– В этом‑то и проблема, – услышала я папу на заднем плане. – Парни. Во множественном числе. Я не согласен с выбором Эм, но, по крайней мере, она его сделала. Ты просто используешь их, как салфетки.

– Кто бы говорил? – возмутилась она. – Ты хуже, чем гребаный бездомный кот!

Великолепно. Как только они начали, то могли продолжать так часами. Поэтому я повесила трубку, зная, что Кит даже не заметила бы этого. Я решила поговорить с Хантером после душа. Поскольку не была уверена, что обо всем этом думать. Мне хотелось быть со своей семьей на праздники, но я не совсем доверяла отцу, зная, что он мечтает пристрелить Хантера. В прошлом он чуть не убил, по крайней мере, двух наших парней, а они даже не сделали ничего, чтобы разозлить его.

Я закрыла дверь и заперла ее, затем разделась и с содроганием вошла в душ. Черт возьми, я отскабливала его в первое утро своего пребывания здесь. Но что бы здесь не жило, оно было упорным и боролось, чтобы вернуться обратно. Мерзкое черное дерьмо уже расползлось по швам.

«Келси, – подумала я. – Надо не забыть поговорить с Келси, посмотреть, есть ли у нее комната. Независимо от того, как сильно я люблю своего парня, я не могу жить в его доме, где душ вражески настроен и имеет разум».

И подумать только, все это время я боялась «Дьявольских Джеков» и их пистолетов – мне никогда не приходило в голову, что реальной опасностью была их отвратительная заплесневелая ванная.

Химическое оружие.

Надеюсь, Хантер смог бы поехать со мной в папин дом. По крайней мере, там, я в этом уверена, ванная будет чистой. Я уехала из Кер-д'Алена только месяц назад, поэтому времени на такое не хватило бы, даже если бы отец намеренно опрыскивал плесень магическим спреем для роста каждый день.

Хантер

Эм сидела у меня на коленях, ноги по обе стороны от моих бедер, лицом ко мне. Она была умной девушкой – потому что охренеть как трудно для мужчины сказать «нет» женщине, когда ее киска прижимается к его члену. Было бы идеально, если бы не ее одежда. Мне действительно нужно было стянуть ее, может, даже сжечь...

– Так ты поедешь со мной? – спросила она. – Я не поеду без тебя, но я очень хочу. Ты даже можешь взять с собой Келси.

Я фыркнул:

– Келси ненавидит праздники. Говорит, что они заставляют ее думать о блюющих котятах, слишком много милого семейного дерьма.

Эм нахмурилась и склонила голову.

– Грустно это слышать, – тихо сказала она. – Вы, ребята, заслуживали гораздо лучшего.

– Сейчас уже лучше, детка. – Я наклонился к ней и поцеловал, захватив ее нижнюю губу. Она пошевелилась над моим членом, получив ожидаемый результат. Разве может такое быть, что мне надоест прижимать эту женщину к себе? Я не мог представить, что это когда‑нибудь произойдет.

Поэтому, когда она отстранилась, я застонал.

– Ты не ответил на мой вопрос, – сказала она, нетерпеливо улыбаясь. – Ты поедешь на День Благодарения со мной?

– Хм, прямо в лоб, – заметил я, подняв бровь.

– Я за прямоту в отношениях. И каков вердикт?

– Мне нужно поговорить об этом с Бёрком, – ответил я, задумываясь. – Я знаю, что речь идет только о том, чтобы навестить твою семью, но могут быть и более серьезные последствия. И если Бёрк будет не против, то я могу себе представить праздничное веселье в доме человека, который хочет моей смерти. Словно это наш собственный гребаный фильм с телеканала «Холлмарк», только с оружием.

Эм завизжала, обнимая меня за шею и крепко сжимая. Это придавило ее грудь к моей, что мне определенно понравилось. На телеканале «Холлмарк» бывали сцены секса?

– Ты лучше всех, – прошептала она. – Не могу дождаться, чтобы все тебе показать. И я обещаю, что обеспечу тебе защиту от папы.

Я взорвался от смеха:

– Мне не нужна защита.

Она отстранилась и посмотрела на меня.

– Да, точно, – усмехнулась она. – Ты большой плохой байкер, и все тебя боятся. К сожалению, как и «Риперы», а их много, и они все будут сосредоточены в одном месте. Мы все время будем осторожны, обещаю. Это так много для меня значит, Лиам. Когда ты поговоришь с Бёрком?

– Он должен позвонить этим вечером, – сказал я, проводя руками по ее спине, чтобы схватить ее за задницу. – Тогда я у него и спрошу.

– Звучит неплохо, – прошептала она, когда я подтянул ее плотнее к своим бедрам. Затем я перевернул нас, чтобы она лежала подо мной: мягкая, открытая и великолепная.

– Мне нравится видеть тебя такой, – сказал я. – Люблю твои волосы на моей подушке. Хочу сделать фотографию.

– Что ты имеешь в виду?

Я потянулся за своим телефоном, разблокировал его и запустил приложение камеры. Потом сел, оседлав ее, и поднял над ее головой.

– Я хочу сфотографировать тебя вот так. Улыбнись мне.

Она закатила свои глаза.

– Это твой способ поставить меня на место, – пробормотала она, но улыбнулась. Затем, только я щелкнул, она показала язык.

– Ты очень непослушная девочка, – проговорил я, нахмурившись. – Теперь улыбнись по‑настоящему, или я тебя отшлепаю.

Я сделал еще один кадр, как зазвонил одноразовый телефон на столике.

– Это наверняка Бёрк, – сказал я. Я бросил свой телефон на покрывало и потянулся за одноразовым мобильником. – Я сейчас вернусь, хорошо? Не двигайся.

Она засмеялась и кивнула. Я взял сотовый и вышел из комнаты, отвечая уже в коридоре.

– Привет, – сказал я. – Как дела?

– Расту, цвету, не молодею, – ответил Бёрк. – А ты, черт возьми, как думаешь?

Я фыркнул:

– Боже, ты прямо солнечный лучик в окне моей жизни.

– Делаю все возможное. Есть новости, – сказал он. – Не очень хорошие новости. Думаю, по Кер-д'Ален бродит парень, который притворяется «Дьявольским Джеком». Звонил владелец бара, сказал, что тот был там пару раз, говорил всякое дерьмо про «Риперов», угрожал.

– Ты, блядь, издеваешься надо мной.

– Нет.

– Есть хоть шанс, что он один из нас? – спросил я. Блядь. Мне действительно, реально не хотелось бы отправлять еще одного брата в землю.

– Он не наш, – сказал Бёрк. – Но он охренеть какой хитрый. Думаю, «Риперы» знают о нем, но они его еще не поймали. Должно быть, его подослал Картель, словно размахивая красным флагом перед быком. Они отчаянно хотят, чтобы мы набросились друг на друга. Я думаю, что на юге происходит что‑то более серьезное, чем просто территориальная экспансия. Это не их обычное поведение.

– Хочешь, чтобы я проверил? – спросил я, прислонившись спиной к стене. – У меня есть идеальное прикрытие. Никогда не угадаешь, кто сегодня звонил и пригласил меня к себе на День Благодарения.

– Хейс?

– Точно, – ответил я. – Думаешь, это как‑то связано?

– Возможно, – предположил Бёрк. – Я могу назвать несколько причин, по которым он может это сделать. Он хочет вернуть своего ребенка и, вероятно, видит в приглашении тебя лучший способ доставить ее туда. Мало того, что ты попадаешь прямо в его дом, так еще и тебе могут устроить засаду. Или я полагаю – и это чертовски неправдоподобно, – что вполне возможно, он просто порядочный человек, открывающий свой дом старику своей дочери. Если мы сможем наладить связь, это будет беспроигрышный вариант.

– Значит, я приманка? – спросил я.

– Я предпочитаю слово «наживка».

– Как же вдохновляет человека получить от своего президента такую личную и пламенную речь. Я полагаю, что определение нахождения этого обманщика является высоким приоритетом, пока я там?

– Ты правильно понял.

– И если я найду его?

– Я хочу поговорить с ним, – сказал Бёрк. – Если он связан с Картелем, мы разделаемся с ним совместно с «Риперами». Может, это убедит их, что мы на их стороне. После этих случаев. А теперь иди и скажи своей девочке, что поедешь с ней домой на праздники. Возможно, даже получишь специальный спасибо‑минет. Я думаю, тебе стоит наслаждаться своим членом, пока еще можешь – Риз Хейс, вероятно, планирует отрезать его, когда ты доберешься туда.

Он повесил трубку, а я фыркнул. Всегда рад.

Я выключил телефон и открыл дверь в спальню:

– Эй, детка...

Я застыл, глядя на Эм, которая стояла на коленях в центре моей кровати. Она посмотрела на меня заплаканными глазами. Ее рука дрожала, когда она подняла мой телефон. Блядь. Что‑то было очень, очень неправильно.

– Я хотела сделать тебе сюрприз, – мягко сказала она. – Поставить эту новую фотку на мой контакт, чтобы ты видел ее всякий раз, когда я звоню. Я полезла, чтобы выбрать одну из тех, что ты сделал только что.