Текст книги "Убийство в сахаре"
Автор книги: Джоанна Флюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Глава 5
– Как я выгляжу? – Ханна покружилась перед развалившимся на диване Мойше. Судя по выражению на его морде, коту не было абсолютно никакого дела до ее наряда.
Он на секунду оглянулся на нее и снова уткнулся в телевизор: недавно Ханна настроила антенну на канал с передачами из жизни животных. Время от времени по нему показывали документальные фильмы про птиц и грызунов. Мойше внимательно смотрел их от начала до конца, и Ханна не могла его в этом винить: давал о себе знать основной инстинкт. Неважно, что фазана, разгуливающего по экрану, было не поймать. Главное – его можно было выслеживать.
В выборе наряда для сегодняшнего вечера Ханна тоже руководствовалась своим основным инстинктом: вязаное платье цвета морской волны было самым соблазнительным нарядом в ее гардеробе. Его длинная юбка клеш подчеркивала достоинства (точнее, одно-единственное достоинство) фигуры Ханны и скрывала целых четыре недостатка. Кроме того, под длинными рукавами совершенно не было заметно, какие Ханна успела накачать бицепсы, таская мешки по пятьдесят фунтов с мукой и сахаром. Это платье, как и все предыдущие, ей выбрала Клэр Роджерс из «Мод Бомонда». Поддавшись на ее настойчивые уговоры, Ханна согласилась его примерить, а увидев себя в зеркале, немедленно решила купить. Даже не спросив о цене – хотя в магазине Клэр рассчитывать на дружескую скидку не приходилось.
– Рада, что тебе нравится, – сказала Ханна. Глупо было требовать от кота совета в вопросах стиля и моды. Впрочем, глупо вообще задавать ему любые вопросы, кроме «Кушать хочешь?» или «Еще добавки?».
– Еду я тебе оставила, витамины ты сегодня принял, так что, если тебе больше ничего от меня не нужно, я пойду, – продолжила Ханна, надевая свое черное пальто (бело-рыжая кошачья шерсть так к нему и липла).
Потом взяла крошечную сумочку, купленную по настоянию Клэр к платью, перчатки и мешок с паштетом Майка. Потом положила на диван рядом с Мойше несколько кусочков сухого корма. Маленькие плоские рыбки одуряюще пахли лососем. Кот не обратил на угощение никакого внимания: на экране плясали фазаны.
– Я, наверное, буду поздно. Не жди меня.
Проверив, захлопнулась ли дверь, Ханна стала спускаться с крыльца и тут же горячо пожалела, что не надела вязаной горнолыжной маски с прорезями для глаз и рта или хотя бы шапки. Мороз разошелся не на шутку – а ближе к ночи станет еще холоднее. Хорошо хоть, что над крыльцом есть козырек и снег не падает на голову. Пройдя по обледеневшей дорожке, она сбежала по бетонным ступенькам в подземный гараж и налетела на Фила Плотника, своего соседа снизу. Он помог ей удержаться на ногах.
– Извини, Фил, – сказала Ханна. – Это я виновата. Надо было смотреть.
– Ничего. Я как раз собирался зайти к тебе. Ты забыла выдернуть из розетки свой грузовик.
– Спасибо, Фил. Я всегда забываю про предпусковой обогреватель, когда тороплюсь. За этот месяц сожгла уже два.
– Смотри, как бы к ним третий не прибавился, – Фил проводил Ханну к грузовичку. – Какой у тебя рекорд?
– В смысле, сколько перегоревших обогревателей за зиму?
– Да.
В стену были вделаны несколько розеток специально для того, чтобы включать обогреватели, без которых зимой в Миннесоте не обойтись. Из одной торчал удлинитель Ханны. Фил подошел и выдернул его.
– Семь. Это было в год, когда я только купила грузовик. Как оказалось, воспитать в себе привычку выдергивать шнур из розетки – для меня непосильная задача. Ты придешь сегодня на вечеринку?
– Конечно. Сью хочет сфотографировать Кевина на фоне елки. Мы и в прошлом году хотели его снять, но он был слишком маленький, чтобы встречать Рождество со всеми. Жена мечтает отправить фотографии родственникам.
– Уверена, они будут в восторге. Спасибо за помощь, Фил. Увидимся на вечеринке!
Все еще улыбаясь, Ханна забралась в свой ярко-красный, как леденец, грузовик. Вместо номеров у него была табличка «ПЕЧЕНЬЕ», а на кузове с обеих сторон красовались надписи «Корзина печенья» золотыми буквами. Ее налоговый инспектор заявил, что эта реклама поможет избежать лишних налогов.
Ханна выехала из гаража на узкую дорогу, огибающую дом. В некоторых окнах уже зажгли свет. Хотя было только четыре часа дня, тени от сосен на снегу стали из лиловых темно-синими. Еще немного – и совсем стемнеет. Ханна включила фары. Рано утром и в сумерки видимость была очень плохая, и, даже не превышая минимальную скорость, на которой разрешалось выезжать из двора, можно было запросто помять чью-нибудь машину не на одну сотню долларов.
Пока Ханна выруливала на дорогу, совсем стемнело. Она свернула налево, на Олд-Лейк-роуд, включила «дворники» – пусть повоюют со снежными хлопьями, атакующими лобовое стекло, – и повернула ручку приемника, настроенного на ее любимую радиостанцию. Только что закончился выпуск новостей, метеоролог Рейн Филипс зачитывал прогноз погоды.
– …вечеру возможен небольшой снег. Сейчас небо чистое, температура в округе Уиннетка семь-десять градусов ниже нуля. Друзья, сегодня красивейший вечер. Бросайте все и выходите на улицу – оно того стоит.
– Ну и кретин же ты, Рейн. Выгляни в окно, там за снегом ничего не видно! – проворчала Ханна и увеличила скорость отчаянно боровшихся со снегом «дворников».
– Ты что здесь делаешь в такую рань? Я думала, ты приедешь только в пять, – изумилась Эдна Фергюсон, когда Ханна появилась на пороге кухни досугового центра.
– Решила вам помочь, – Ханна открыла холодильник, чтобы положить в него паштет Майка, и заметила на полке торт-желе по рецепту Андреа. – Лайза заезжала?
– Да, на минутку. Сказала, поедет домой переодеться. Она оставила пакет с Рождественским Печеньем – до чего красивое!
– Когда Лайза родилась, у нее в руках был кондитерский мешочек. Кстати, Андреа привезла тебе ложки?
– Да. Не могу понять, как ей удается с таким животом водить машину? Твоя сестра – это что-то.
– Это вы из-за ложек ей льстите?
Эдна так решительно тряхнула головой, что ее седые кудряшки запрыгали.
– И из-за ложек тоже, но главное – из-за елки и зала. Когда она приехала, мы как раз здесь все украшали, и Андреа, добрая девочка, вызвалась помогать. Были только сестры Холленберг, потому что у Бернис Мацей разболелась поясница. Сначала они не хотели, чтобы Андреа участвовала – ведь она в положении. Но твоя сестра вызвала сюда пару своих подруг – лазить по стремянкам. Тогда сестры, конечно, согласились. Ну а когда молодежь приехала, тут такое началось! За два часа украсили весь зал и даже елку, а ведь в ней восемнадцать футов!
– С Андреа всегда так. Пара звонков – и все готово.
– Но это еще не все. Когда я увидела, как она своими руками цепляет на верхушку елки рождественского ангела – стоит на стремянке, представь! – у меня чуть челюсть не выпала.
Ханна обрадовалась, что при этом не присутствовала. Кажется, доктор Найт не подозревал, к каким последствиям приведет его совет Андреа «вернуться к активной жизни».
– Иди, включи свет и сама увидишь, как здорово получилось, – Эдна махнула в сторону двери. – Такая красота!
Ханна прошла в банкетный зал. Горело лишь несколько светильников, и с лестницы ничего разобрать было нельзя. Но когда Ханна зажгла верхний свет, она остолбенела. Оказывается, ее сестра волшебница!
Каждый из четырех столов посреди комнаты был накрыт скатертью своего цвета. Столы украшали букеты из пуансеттии, сосновых веток и золотых шариков. Из каждого букета торчал флажок на карамельной палочке – на нем было написано, для чего предназначен стол. Красный – для закусок. Золотой – для горячих блюд и гарниров, серебряный – для десертов, а зеленый – для салатов, супов и домашнего хлеба. Был еще стол, покрытый красно-зеленой шотландкой. На нем были расставлены кофейные и чайные принадлежности и переносной холодильник для молока, газировки и соков.
Вдоль стен располагались длинные столы, покрытые скатертями с рождественским рисунком: снеговики на лыжах, Санта-Клаусы, елки, ветки падуба, снежинки. На каждом из них на равном расстоянии друг от друга стояло по три букета – уменьшенные копии с четырех главных столов.
Потолок украшали, сложным образом переплетаясь, длинные ленты красной, зеленой, золотой и серебряной гофрированной бумаги. Все вокруг напоминало о грядущем Рождестве; рождественская елка – используя лексикон Клуба поклонниц эпохи Регентства – «совершенная бель фам» [7]7
Красавица (фр.).
[Закрыть]– вспыхнула тысячами радужных огней, стоило Ханне повернуть выключатель.
– Сногсшибательно, – объявила комнате Ханна, когда к ней вернулся дар речи. Пытаясь «вернуться к активной жизни», Андреа сегодня превзошла сама себя. В детстве они с сестрой не были лучшими подружками; их сблизило совместное расследование убийства – после чего муж Андреа, Билл, получил, между прочим, значок детектива. Работая вместе, они научились ценить друг друга, по крайней мере когда перед ними стояла общая задача.
Ханна скрестила пальцы – детская привычка – и загадала, чтобы рождественский ужин сегодня прошел удачно. А потом вернулась в кухню – помогать Эдне до приезда остальных.
Через сорок минут Ханна стояла у подножия лестницы. Помощницы Эдны выгнали ее из кухни и отправили встречать гостей. До их прихода оставалось всего ничего. Из динамиков доносилась негромкая рождественская музыка, подозрительно напоминавшая композиции с диска, который продавался через телемагазин. Только у нас вы сможете купить этот диск по суперцене девятнадцать долларов девяносто пять центов плюс семь девяносто пять за доставку. Тем, кто позвонит в течение ближайших пяти минут, второй диск бесплатно.
– Здравствуй, Ханна, – поздоровался с ней первый гость. Это был Керби Уэллс, преподаватель музыки в школе Джордан Хай. Он уже спустился по лестнице. За ним в полном составе (всего десять человек) шел джазовый ансамбль Джордан Хай. На мальчиках были красные атласные пиджаки и черные брюки, а на девочках – зеленые атласные платья.
– Выглядите на все сто! – сделала им комплимент Ханна. Эти костюмы школьный оркестр купил специально к выступлению на рождественском ужине. Ребята должны были играть на танцах, которые начинались сразу после ужина, и во время десерта. – Керби, тебе что-нибудь нужно? Давай, я помогу.
– У меня все готово, – сверкнул белоснежными зубами Керби – интересно, они от природы у него такие или это Норман их ему отбелил? Мускулистому холостяку Керби было лет двадцать шесть. О свидании с ним мечтала половина старшеклассниц Джордан Хай. – Я специально заезжал сюда утром. Нам нужно только расставить стулья – все остальное у нас с собой в грузовике.
Ханна показала Керби, где найти дополнительные столы и стулья, и поспешила обратно к лестнице. Торопилась она не напрасно – в прихожей снимал пальто Курт Хоув.
– Привет, Курт! – крикнула Ханна, едва он начал спускаться по лестнице. – Рада, что ты смог выбраться.
Курт быстро сбежал вниз.
– Я бы приехал еще раньше, но возле Элк-Ривер попал в снегопад – пришлось сбавить скорость. Чем это здесь так вкусно пахнет?
– Наверное, едой, – улыбнулась Ханна, беря его под руку. – Все в курсе, что ты должен приехать, так что давай лучше я тебя представлю Эдне и остальным, пока они сами на нас не набросились. А потом найду тебе местечко, чтобы ты смог подождать Нормана. Он будет с минуты на минуту. Объяснишь ему, какие именно снимки тебе от него нужны.
Познакомив Курта с дамами, хлопотавшими на кухне, Ханна усадила его за стол и поставила перед ним типичную для Миннесоты закуску: в небольшую миску насыпался колотый лед, а сверху выкладывались нарезанные соломкой сельдерей, морковь, редис и маринованные огурчики. В другой миске была маринованная стручковая фасоль, грибы, свекла и маленькие луковички.
Пока Ханна объясняла Курту, что все эти овощи собственноручно вырастили и замариновали жители Лейк-Иден, на лестнице появился Норман. На плече у него висел фотоаппарат, а в руках он нес коробку, обернутую подарочной бумагой. В коричневом замшевом пиджаке, черном свитере с высоким воротом и черных брюках он показался Ханне элегантным и привлекательным как никогда. Свою отороченную мехом зимнюю куртку Норман перекинул через локоть.
Подойдя к Ханне, он задержал ее в объятиях на пару секунд дольше, чем следовало по представлениям отдельных пожилых консерваторов Лейк-Иден. Затем протянул ей коробку:
– Это тебе. Предрождественский подарок. Клэр сказала, ты, может быть, захочешь надеть его на ужин.
– Спасибо, Норман, – поблагодарила Ханна и тут же развернула подарок. В коробке лежал свитер с рождественской аппликацией. Он так подходил к ее платью! – Какая красота. Спасибо! – Ханна мгновенно надела свитер и покружилась, чтобы Норман мог разглядеть ее со всех сторон.
– Он идет тебе даже больше, чем думала Клэр, – Норман еще раз обнял ее и повернулся к Курту. – Привет, Курт. Рад снова тебя видеть.
– Взаимно, – Курт похлопал по соседнему стулу. – Садись, угощайся. Закуски просто отличные.
– Сейчас, только повешу куртку.
– Давай мне, я повешу, – не успел Норман и шага сделать, Ханна взяла у него из рук куртку. – Заодно посмотрю в зеркало на себя в новом свитере. А вы пока обсудите, какие Курту нужны фотографии.
Оставив куртку Нормана в гардеробной и покрутившись перед зеркалом, Ханна вернулась на свой пост у лестницы. Теперь гости шли потоком. Она здоровалась и объясняла, куда отнести кастрюльки, миски и блюда. Когда Ханна собралась улизнуть на кухню, чтобы подкрепиться кофе, приехал Майк с Шоной Ли.
– Ханна, привет! – Шона Ли грациозно спустилась по ступенькам, ловко балансируя на высоченных каблуках (Ханна мрачно подумала, что ей даже и пытаться не стоит повторить этот трюк). В руках у Шоны Ли было большое блюдо. – Надеюсь, онополучилось. Я старалась во всем следовать рецепту.
– Наверняка получилось, – откликнулась Ханна, надеясь, что так оно и есть. Она поручила неотразимой блондинке один из самых легких рецептов – Рулеты со Шпинатом от Сьюзан Зильбер. Единственное, что нужно было сделать, – это отварить и отжать шпинат.
– Надеюсь, рецепт войдет в книгу? Знаешь, я решила нарезать их по-своему – наискосок. Так они гораздо лучше смотрятся.
Ханна посмотрела на блюдо в руках Шоны Ли. Накрытые пленкой куски рулета выглядели вполне аппетитно.
– Очень красиво.
– Я тоже так думаю. К тому же они еще и очень вкусные. Я съела пару кусочков, когда выкладывала рулеты на блюдо.
– Для этого и становятся поварами, – пошутила Ханна и улыбнулась Шоне Ли. Теперь, когда соперница уезжала из города, можно позволить себе дружелюбие. – Отнеси их на кухню и отдай Эдне. Она проследит, чтобы рулеты попали на нужный стол, когда придет их очередь. И скажи ей, что сделать с твоим блюдом, когда его вымоют.
– Ой, а пусть Майк завезет его ко мне домой. У него и ключ как раз есть, и где тарелки стоят, он тоже знает.
Кровь бросилась Ханне в лицо, и вся ее доброжелательность испарилась в мгновение ока. Только человек, который часто бывает в гостях у Шоны Ли, мог знать, где она хранит свои тарелки. Перед глазами Ханны понеслись, сменяя одна другую, сцены романтических ужинов при свечах и уютных завтраков в постели, ужинов, завтраков, ужинов, завтраков… Ладно, эти двое у нее попляшут!
– Мне до того жаль, что я не смогу остаться со всеми на ужин, – голосок Шоны Ли помешал Ханне составить план двойного убийства. – Здесь, наверное, будет так мило! Но мой самолет улетает в десять, а в аэропорт надо приехать за два часа. Меня Майк подвезет. Да, Майк? До чего он милый, правда?
– Правда, – выдавила из себя Ханна, зловеще улыбнувшись. Только абсолютно незнакомого с ней и к тому же безнадежно близорукого человека эта улыбка могла бы ввести в заблуждение.
– Ты не приготовишь кофе, пока будешь на кухне? – Майк легонько подтолкнул Шону Ли. – Я бы выпил чашечку перед отъездом.
– Сливки и две ложки сахара, да? А по утрам ты пьешь кофе без сливок.
– Но сейчас ведь не утро, – возразил Майк и, как только Шона Ли ушла, повернулся к Ханне. – Слушай, я хотел тебе сказать насчет тех шоколадных кексов…
Ханна поперхнулась. Хорошо, что она здесь не одна. На случай, если дело закончится мордобоем, у нее будет куча свидетелей.
– Прости, я…
– Я не успел их попробовать. Времени не было, – перебил ее Майк. – Но спасибо хочу сказать заранее: мне было очень приятно. Конечно, надо было сразу съесть парочку, но день был совершенно сумасшедший. Я сунул их в ящик, чтобы ребята не растащили, а вернуться на работу уже не успел.
Ханна послушно кивала головой, как китайский болванчик, не слушая объяснений Майка. Она поняла только первую фразу.
– Значит, ты так и не попробовал мои кексы?
– Еще нет. Они так и остались лежать в столе на работе. Может, их нужно было в холодильник положить, или еще что-нибудь? С ними до завтра ничего не случится?
– Абсолютно ничего. Будь уверен, – Ханна невинно (как она надеялась) улыбнулась Майку, лихорадочно при этом соображая, как выкрасть кексы, прежде чем Майк успеет их попробовать. – Жаль, что ты пропустишь ужин.
Майк приобнял ее одной рукой за плечи.
– Ни в коем случае. Займи мне место. Я только отвезу Шону Ли в аэропорт и сразу же вернусь обратно. Может, самое вкусное я попробовать и не успею – зато встречу мое первое Рождество в Лейк-Иден вместе с тобой.
Глава 6
Когда Майк и Шона Ли вышли, унося с собой по большому Рождественскому Печенью, Ханна вернулась к своим обязанностям. Каждый раз, когда распахивалась входная дверь, впуская новую партию голодных гостей, с улицы доносился вой зимнего ветра. Дети визжали от восторга, разглядывая выставленную в холле миниатюрную рождественскую деревушку. Три года назад ее сделали на уроке труда школьники Джордан Хай – в подарок жителям Лейк-Иден. С тех пор они постепенно совершенствовали и дорабатывали макет. В прошлом году ученики Джорджа Бэкстера провели в фанерные домики электричество, и теперь крошечные окошки светились как настоящие. А в этом году старшеклассники изготовили три церкви: витражи в них были в точности как в церквях Лейк-Иден. Жена Джорджа, Пэм Бэкстер, преподававшая домоводство, тоже решила поучаствовать. Ее ученицы сделали крошечные рождественские венки на каждую дверь и украсили витрины магазинов.
– Тетя Ханна! Привет! – услышала Ханна знакомый голосок.
– Трейси! – Ханна широко улыбнулась навстречу спускавшейся по лестнице племяннице. Дочка Андреа и Билла была одета в кружевную блузку и темно-зеленый бархатный джемпер; светлые кудряшки делали ее похожей на рождественского ангела. – А где мама?
– Она в холле, разговаривает с миссис Бисмен и мистером Германом. Там еще тетя Лайза и дядя Херб.
– А ты сразу побежала сюда?
Трейси тряхнула головой.
– У них какие-то глупые разговоры. Про шубы, бриллианты и какое-то вино.
– Вино? – Ханна была озадачена. Какая может быть связь между шубами, бриллиантами и вином? Хотя… – Они говорили про бренди?
– Ну да! Мама сама отправила меня сюда. Велела потусить здесь, пока она не спустится.
– Твоя мама отправила тебя сюда потусить? —вытаращила глаза Ханна.
– Нет, она сказала, чтобы я здесь погуляла и поболтала с разными знакомыми. Но ведь это и есть «потусить»?
– Д-да, – согласилась Ханна. Она никак не могла привыкнуть к новым словечкам племянницы. – Норман где-то здесь, фотографирует. Иди, поздоровайся с ним.
– Ага. Дядя Норман классный. А где дядя Майк?
– Он приедет попозже. Он повез Шону Ли Куинн в аэропорт.
– На своем новом желтом «хаммере»?
– Да.
– Дядя Майк нас с папой на нем катал. В нем прилично трясет, хотя ты это сама знаешь, раз вы встречаетесь. А чья машина тебе больше нравится? Дяди Майка или дяди Нормана?
– Это смотря как далеко на ней заехать, – усмехнулась Ханна.
Трейси побежала искать Нормана, а на лестнице появилась Андреа, крепко, к большому облегчению Ханны, держась за перила. Новый брючный костюм из лилового бархата очень шел ей.
– Привет, Ханна. Как дела?
– Никак. Мартин с женой еще не появлялись.
– Может, они и не приедут. Лучше Ширли с ней не встречаться. Хотя лично я умираю – так хочу посмотреть на новую миссис Дубински. Как думаешь, она будет в золотом трико и вся в блестках?
– Вряд ли. Вдруг она окажется милой, приятной женщиной?
– С таким имечком?
Это сестра верно подметила. Ханна улыбнулась.
– Очко в твою пользу. А Билл тоже здесь?
– Пока нет. Если он опоздает, надо будет отложить для него кусочек торта-желе. Это его самый любимый из тех, что я пеку.
– Точнее, это единственный торт, который ты печешь.
– Н-ну… можно и так сказать. Ладно, я пойду поищу Трейси. Наверняка она уже успела пробраться на кухню и теперь пристает к Эдне, чтобы та разрешила ей помочь.
– Что ж, она не самая плохая помощница из тех, что знавала Эдна, – Ханна с улыбкой проводила сестру взглядом. До чего все-таки беременные женщины похожи на парусные суда при попутном ветре. Сверху вновь послышались голоса.
С каждой минутой искренне улыбаться Ханне становилось все сложнее: полчаса беспрерывных приветствий давали о себе знать. Но появившаяся на лестнице пара заставила ее просиять, как стоваттная лампочка.
Поздоровавшись с мэром и его супругой, Ханна не удержалась и хихикнула. Праздничный галстук мэра Баскомба был неподражаем: по-старомодному широкий, он был расшит красными блестками, а посередине, мигая огоньками гирлянды, красовалась зеленая елка из фетра.
– Потрясающий галстук, мистер мэр.
– Это Стеффи его для меня купила. В елочке спрятана маленькая батарейка, как в часах, – мэр Баскомб взял жену под руку. – Она у нас самая лучшая покупательница в мире, верно, дорогая?
Стефани Баскомб улыбнулась, но глаза ее, заметила Ханна, оставались печальными. И руку свою она незаметно высвободила. В первом семействе что-то неладно,решила Ханна. Для толпы избирателей, что собрались на праздник, Баскомбы старательно разыгрывали из себя безмятежно счастливую пару.
– Изумительное платье, миссис Баскомб, – сделала комплимент Ханна. Вырез и подол белого шерстяного платья были отделаны вышитыми белыми же снежинками. Заметив сверкавшие в ушах Стефани бриллиантовые серьги в форме снежинок, Ханна поняла, что дело плохо. Каждый раз, когда мэр изменял жене, Стефани утешала себя покупкой дорогого украшения.
– Спасибо, Ханна, – поблагодарила Стефани, снимая пальто и передавая его мужу. – Отнеси его в гардероб, Ричард. Я пойду на кухню, посмотрю, не нужна ли помощь.
Мэр послушно отправился вешать пальто, а Ханна только покачала головой. Она отлично знала, что сейчас произойдет в кухне. Стефани спросит, не нужно ли помочь. Спасибо, но Эдна никак не может допустить, чтобы миссис Баскомб испачкала свое красивое платье. После этого обмена любезностями Стефани уйдет: жене мэра важно предложить свою помощь, а Эдне важно от нее отказаться. Тогда Стефани на кухне не будет и кумушки Лейк-Иден смогут свободно перемыть кости бабнику мэру.
Через несколько минут Эдна командировала Барбару Доннелли сменить Ханну на ее нелегком посту. Ханна решила подойти к Курту и Норману, по-прежнему горячо обсуждавшим будущие фотографии для кулинарной книги, узнать результаты их спора. Но на полпути она заметила среди гостей одну из участниц сегодняшнего предполагаемого сражения, Ширли Дубински. Она сидела за столом рядом с бывшей свекровью, Бэбс. Пока Ширли и Мартин не развелись, свекровь и невестка не очень ладили друг с другом. После развода, к всеобщему изумлению, они неожиданно сблизились. Лица у Бэбс и Ширли были совершенно непроницаемые.
– Привет, Бэбс, – поздоровалась Ханна. Подумать только, а ведь это именно Бэбс уговорила Делорес устроить Мартину и Ханне свидание. – Симпатичная брошка.
– Спасибо. Это Ширли мне подарила на Рождество два года назад. Чудесная вещица, – Бэбс дотронулась кончиками пальцев до золотой брошки в форме рождественского венка, приколотой под воротом бордовой шелковой блузки. – Ты уже слышала новости?
– Да, сегодня утром, – Ханна решила не вдаваться в детали и повернулась к Ширли: – Отлично выглядишь, Ширли. Костюм тебе очень идет и новая стрижка тоже.
Ширли просияла.
– Надо же, ты заметила. Я подстриглась на прошлой неделе, в Чикаго. Ты же знаешь, меня повысили. Дел и Бентон Вудли решили, что «ДелРэй» пора участвовать в крупных торговых ярмарках и что представлять компанию буду я.
– Здорово.
– Еще бы. Оказывается, я хороший агент по продажам. Они так обрадовались, когда я привезла из Чикаго два новых контракта, что дали мне премию. Представляешь? А Бэбс согласилась присмотреть за мальчиками, пока я в отъезде, так что теперь не о чем беспокоиться.
– А они тоже здесь? – спросила Ханна. Сыновей Мартина и Ширли нигде не было видно.
– Нет, я оставила их у мамы. Мы с Бэбс решили, что так будет лучше, тем более что Мартин, – голос Ширли дрогнул, – собирается приехать с ней.
– Ну да. Так, конечно, лучше. Вдруг мальчики поймут… – Ханна замолчала на полуслове, потому что в дверях зала появились Мартин Дубински со своей новой женой. Для молодожена вид у Мартина был на удивление понурый. «Интересно, почему?» —мелькнуло в голове у Ханны. Но стоило ей взглянуть на эту женщину, как все вопросы вылетели у нее из головы.
– Мама родная! – пробормотала Ханна, а гости в один голос ахнули.
Брэнди Вин Дубински как никто заслуживала восторженных охов и ахов. Она была великолепна. Сногсшибательна. Безупречная кожа, сияющие глаза цвета морской волны, длинные ресницы, пышные каштановые волосы и роскошная фигура – было от чего потерять дар речи. В зале досугового центра воцарилась мертвая тишина. Ростом жена Мартина тоже не была обижена – и, судя по серебристым узким сапожкам на высоких каблуках, ничуть этого не стеснялась.
– Ого, – выдохнула Ханна, часто моргая. Не женщина, а дива. Серебристое атласное платье с глубоким декольте тесно облегало Брэнди, подчеркивая выпуклости ее стройной фигуры. Улыбнувшись, жена Мартина продемонстрировала онемевшим гостям идеально ровные ослепительно белые зубы. Казалось, сюда она явилась прямо с подиума. Со дня своего основания Лейк-Иден не видел ничего подобного.
Ханна украдкой взглянула на Ширли. Бывшая жена Мартина, разинув рот и не мигая, смотрела на Брэнди. Бэбс толкнула ее локтем и прошептала что-то на ухо. Ширли немедленно закрыла рот, выпрямилась и сделала вид, что любуется стоявшей посреди комнаты елкой, а до новой миссис Мартин Дубински ей нет никакого дела.
– Ой-ей-ей, – прошептала Ханна, мучительно соображая, как разрядить обстановку. Ситуация усугублялась еще и тем, что Мартин, заметив в толпе гостей свою мать, пробирался вместе с Брэнди к ее столу. Но по пути он заметил возле нее Ширли и остановился. Получилось очень неловко: Мартин и Брэнди настороженно разглядывали Бэбс и Ширли; мать и бывшая жена сидели за столом, а бывший муж и его новая жена стояли всего в паре футов от них.
Напряжение возрастало с каждой секундой, и Ханна поняла, что надо действовать. Она отыскала взглядом Андреа и махнула рукой в сторону Мартина и Брэнди. Андреа мгновенно все поняла (с тех пор, как Билл победил на окружных выборах в шерифы, в ней проснулась Первая леди) и стала протискиваться к молодоженам, чтобы поздороваться и найти им место как можно дальше от Ширли с Бэбс.
– Ой, а вот и мама пришла, – сказала Ханна, заметив на лестнице Делорес. – Ладно, не скучайте тут. Я пойду поздороваюсь.
Ханна поспешила навстречу Делорес. Поздоровавшись, она выжидательно уставилась на мать.
– А где же Уинтроп?
– Ставит машину на стоянку. Он подвез меня к самому входу. Он всегда такой заботливый, – Делорес танцующей походкой спустилась по лестнице и окинула зал взглядом особы королевских кровей. – Ты не возьмешь мое пальто, дорогая? Местечко вон за тем столом просто создано для нас. Ты же знаешь, Уинтроп gauche [8]8
Левый (фр.).
[Закрыть].
– Gauche?
– В прямом смысле.
– То есть… он левша?
– Да. Поэтому ему нужно сидеть с самого краю, слева от меня. Люди даже не задумываются, насколько трудно быть левшой. Практически все в мире создано для правшей.
– Еще бы, – поддакнула Ханна, забирая у матери ее новый «парадный мундир».
– Пожалуйста, не задерживайся. Уинтроп вот-вот придет. Он о тебе спрашивал. И не забудь, апельсиновый концентрат появился в старинном рецепте Шоколадного Сияния нашей дорогой леди Гермионы совсем недавно.
Встретив еще несколько гостей, Ханна заметила на лестнице аккуратненького джентльмена. Это мог быть только Уинтроп. Он прошел к столу Делорес, улыбаясь ей навстречу. Ханна проводила его недоверчивым взглядом.
Заметив, что Ханна смотрит в их сторону, Делорес помахала ей рукой: жест обязывал Ханну немедленно подойти. Не решаясь ослушаться приказа, Ханна развернулась на каблуках, сдержала желание отдать честь и подошла к матери.
– А это, должно быть, Ханна, – Уинтроп проворно вскочил со стула. – Очень, очень рад. Делорес говорила, что вы в семье первая красавица.
Ханна прикусила язык: не хотелось вот так сразу называть Уинтропа бессовестным льстецом. Вместо этого она вежливо рассмеялась.
– Наверное, мама перепутала нас с сестрой. Ничего страшного. Главное, мы с вами наконец встретились. Мама столько о вас рассказывала.
– Надеюсь, только хорошее? – спросил Уинтроп. По его лицу было видно, что никакого другого ответа, кроме утвердительного, он не ожидает.
– Конечно, – улыбнулась Ханна, с первого взгляда раскусив «друга сердца». Уинтроп Харрингтон II идеально совпадал с образом героя-любовника романов эпохи Регентства – то есть, в представлении ее матери, идеального мужчины. Он был в меру привлекателен, учтив – этакий искушенный кавалер и, судя по идеально сидящему костюму, шил свою одежду на заказ. Он был воплощением роскоши; на охотника за наследством он не походил. Не было в нем также ничего, говоря на языке поклонниц эпохи Регентства, вульгарного. И все-таки подозрения Ханны насчет чистоты намерений Уинтропа не развеялись до конца, и она продолжала наблюдать за ним – так мудрый кролик не доверяет дружелюбному удаву.
– Дорогая, наша старинная лопатка уже здесь? – решила вмешаться Делорес. Молчание дочери слишком затянулось. Что, если она собирается устроить Уинтропу оскорбительный допрос с пристрастием?
– Да, лежит на столе с десертами возле торта. Мы уже выставили самые красивые торты и печенье, чтобы Норман мог их сфотографировать. Курт Хоув чуть дар речи не потерял, когда увидел твою лопатку. Просил тебе передать, что она великолепна.
– Это верно. Луэнна – гений. Я уже говорила, у нее настоящий дар распознавать среди обычного аукционного хлама подлинные сокровища. Луэнна мне говорила, что когда она услышала про «старую серебряную лопатку для торта», ее вдруг охватило какое-то предчувствие. Она рассказала про лопатку мне, а я отправила Луэнну на аукцион. Дальнейшее – молчанье [9]9
Шекспир. «Гамлет», акт V, сцена 2. Перев. Б. Пастернака.
[Закрыть]. В смысле, вы уже знаете.
– До чего увлекательная история, дорогая, – проворковал Уинтроп, гладя Делорес по руке. Ханна поняла, что самое время ретироваться, пока она не сказала что-то, о чем потом сильно пожалеет.
