Текст книги "Убийство в сахаре"
Автор книги: Джоанна Флюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Джоанна Флюк
Убийство в сахаре
Хэйли, Рэйчел и Маделайн
Благодарности
Спасибо Руэлу, моему «домашнему» редактору. И еще нашим детям, которые предлагают «испечь печенье, чтобы по вкусу было как «Шоколадный торт по-немецки». ( Оно у меня уже почти получилось, рецепт будет в следующей книге про Ханну!)
Я благодарна нашим друзьям и соседям: Мел и Курту, Лин и Биллу, Джине и ее детям, Джею, Бобу М., Аманде, Джону Б., доктору Бобу и Сью Хэгэмен – и всем, кто приходил попробовать рецепты для Кулинарной книги, когда я об этом просила.
Спасибо моему талантливому редактору, Джону Сконьямильо, за неизменную поддержку. Лучшего редактора не найти.
И спасибо замечательным сотрудникам издательства «Кенсингтон», которые позволяли Ханне расследовать убийства и печь печенье, сколько душе угодно.
Спасибо Хиро Кимуре, художнику, который рисует обложки для моих книг, за его потрясающие работы.
Крепко обнимаю Терри Соммерс и ее семью за критику моих рецептов и за то, что разрешили воспользоваться их семейным рецептом («Утренние маффины тети Грейс»). С днем рожденья, Терри!
Спасибо Джейми Уоллесу за поддержку моего сайта MurderSheBaked.com
Спасибо Лауре Левин (она пишет истории про Джейни Остин), Хелен Кауффман и Шарлин Тиммс за предложенные варианты названий. Они все были отличные. Не унывайте, вы еще увидите их на обложках.
Спасибо Мерле и Трейси за сведения о болезни Альцгеймера и Дорис Хэннон – за то, что узнавала про «Горячую штучку» и «Серебряного лиса».
Огромный привет всем моим друзьям по переписке, электронной и обычной. Спасибо за вашу любовь и рецепты.
Таблица перевода мер объема и веса
Объем
1 жидкая унция – 29,57 мл
1/2 чайной ложки – 2,2 мл
1 чайная ложка – 4, 4 мл
1 столовая ложка (≈1/2 унции) – 14,2 мл
1/4 чашки – 50 мл
1/3 чашки – 75 мл
1/2 чашки – 113,5 мл
3/4 чашки – 175 мл
1 чашка – 227 мл
Вес
1 унция – 28,35 г
1 фунт – 453,59 г
Ханна использует для выпечки противни размером 9×13 дюймов, то есть примерно 22,5×32,5 см.
Глава 1
Это была тефтелька, самая настоящая тефтелька, только очень большая. Она выкатилась из кладовой и остановилась в паре футов от кровати. Тут Ханна заметила, что у тефтельки есть глаза и эти глаза смотрят на нее с тоской и укором. Две крупные слезы выкатились на мясистые щеки и поползли вниз. Вид у тефтельки был такой жалкий, что Ханне даже захотелось взять ее на руки и побаюкать.
– Ты про меня забыла, – сказала тефтелька. – А ведь я должна была быть среди рецептов основных блюд. Которые, между прочим, далеко не такие вкусные, как я.
– Очень даже вкусные. Например…
– Ладно, это оскорбление я так и быть тебе прощаю, – перебила ее тефтелька. – Все равно я вкуснее Мяса в Горшочке По-Гавайски. Чего я никак не могу понять, так это как можно было забыть про меня и при этом впихнуть в книгу сразу четыре желе твоей сестры Андреа. Вывалить банку консервированных фруктов в форму для желе может всякий, даже полный идиот. Прежде чем вносить ее в список авторов рецептов, надо было сначала научить сестру готовить.
Что эта тефтеля несет? Ни одному смертному не под силу научить Андреа готовить! Ее сестра обречена влачить жизнь человека кулинарно неполноценного. Ханна рывком села на постели и уже открыла рот, чтобы высказать этому куску фарша по-шведски все, что она о нем думает. Но никакой вкусно пахнущей грибами и жареным мясом румяной тефтельки перед ней уже не было. Если не считать Мойше, который, свернувшись калачиком, мирно посапывал в ногах, она была в спальне одна.
Ханна моргнула раз, другой, и тут до нее дошло. Все это ей приснилось. Но хотя разговорчивая тефтеля исчезла, причина ее появления осталась: Ханна села в большую лужу. Она забыла отдать рецепт Не Совсем Шведских Тефтелей Эдны Фергюсон, а значит, к сегодняшнему рождественскому потлаку их не приготовят.
– Ох-хо-хо, – застонала Ханна, нашаривая возле кровати тапочки. Наконец ее ноги нащупали подкладку из искусственного меха и нырнули внутрь. Ханна похлопала по матрасу, чтобы разбудить большого белого с рыжим кота, уже полтора года делившего с ней кров. – Мойше, подъем. Пора вставать и уплетать кошачий корм.
Мойше нехотя приоткрыл мрачный желтый глаз. Но потом до него, видимо, дошел смысл слов «кошачий корм», потому что кот одним грациозным прыжком (Ханна о таком могла только мечтать) очутился на полу и потрусил рядом с ней на кухню.
Налив Мойше воды и насыпав корма, Ханна плеснула себе в чашку крепкого кофе, присела за кухонный столик (еще пара лет, и он превратится в настоящий антиквариат) и задумалась над тем, что делать с тефтелями Эдны Фергюсон. Раз уж про них забыли по ее вине, значит, она сама и должна найти время, чтобы их приготовить. Одно ясно как день: если Эдна не найдет в книге свой рецепт, пощады от нее не жди.
Ханна заглянула в кружку. Пусто. Она даже не заметила, как выпила весь кофе. Сейчас, пока она еще не совсем проснулась, самое время принять душ и одеться. Будут подгонять мысли о второй чашке кофе.
Когда Ханна вернулась в кухню, секундная стрелка кухонных часов в форме яблока успела обежать циферблат всего двенадцать раз. Вместо ночной рубашки на ней были джинсы, темно-зеленый свитер и тяжелые ботинки на лосином меху – в таких мороз первой по-настоящему холодной недели декабря нипочем. Подсушенные полотенцем волосы рассыпались копной рыжих кудряшек.
– Кофе, – блаженно прошептала Ханна, втянув носом ароматный пар и сделав долгожданный глоток, – почти так же прекрасен, как…
Но подобрать сравнение она не успела – зазвонил телефон.
– Мама! – пробормотала Ханна таким тоном, точно занозила палец, и потянулась снять трубку. Автоответчиком здесь не отделаешься – только отсрочишь неизбежное. Делорес Свенсен была неутомимой женщиной. Если она хочет поговорить со своей старшей дочерью прямо сейчас, то не уймется, пока та не снимет трубку.
– С добрым утром, мама, – с натужной бодростью сказала Ханна. Потом села на стул. Все знали, что разговор с Делорес длится не меньше часа.
– С добрым утром, дорогая. Судя по голосу, ты сегодня встала с нужной ноги. – Делорес заметила тон Ханны и поспешила нацепить на нее ярлык. – Я знаю, ты сейчас по горло занята этим рождественским ужином, вот я и подумала: позвоню, спрошу, чем могу тебе помочь.
Ханна насторожилась. Если Делорес предлагала свою помощь, значит, ею двигали корыстные мотивы.
– Спасибо, мама, только все уже сделано.
– Как же иначе! Милая, ты такая организованная. Я тебе не рассказывала, что Луэнна достала антикварную серебряную лопатку для торта эпохи Регентства [1]1
Период истории Великобритании с 1811 по 1820 г., когда страной вместо своего душевнобольного отца Георга III правил принц Уэльский (будущий король Георг IV), называвшийся тогда принцем-регентом.
[Закрыть]?
– Нет, – ответила Ханна. Она отошла к столу, чтобы налить себе еще кофе, немилосердно растянув при этом телефонный шнур. Луэнна Хэнкс была помощницей Делорес и Кэрри в «Бабушкином чердаке» – магазине антиквариата, который две дамы открыли по соседству с кафе Ханны. Никто лучше Луэнны не умел скупать антиквариат на аукционах.
– Я подумала, что эта лопатка могла бы тебе сегодня пригодиться. У нее рукоятка в виде чудной старомодной рождественской елочки.
– Ты же говорила, она эпохи Регентства.
– Ну да, дорогая.
– Вот не думала, что в эпоху Регентства в Англии наряжали елку.
– Конечно, не наряжали. Но не забывай, что регентствующая королева была немкой. И так как эту лопатку сделали для придворного сервиза, ее украшает прелестная немецкая рождественская елочка.
– Мило, – сказала Ханна. – Она бы в самом деле пригодилась.
– Я знала, дорогая. Когда я ее вчера показала Уинтропу, он сразу сказал, что такой лопаткой нужно разрезать торт по рецепту той эпохи.
При упоминании «друга сердца» матери Ханна поморщилась. Хотя доказательств у нее не было, ее не оставляло смутное подозрение, что «Винни», как его называла ее племянница Трейси, на самом деле был просто жуликом. Она попросила Нормана Роудса (сына Кэрри, с которым Ханна изредка ходила на свидания) узнать о нем что-нибудь через Интернет. Норман ничего подозрительного про английского лорда, смеху ради заехавшего в Лейк-Иден, не нашел.
Ханна решила сосредоточиться на насущных проблемах.
– Конечно, лопатка для торта – это здорово, но ведь никто не собирался печь торт эпохи Регентства.
– Собирался, дорогая. Ты забыла про Шоколадное Сияние леди Гермионы.
– Леди Гермионы?! – выпалила Ханна на такой высокой ноте, что руководителю хора школы Джордан Хай, определившему ее в альты, стало бы стыдно. – Какой еще леди Гермионы? Этот торт придумала я, и ты это отлично знаешь!
– Знаю, знаю. Видишь ли, в чем дело… Милая, эта лопатка стоит кучу денег, и кому попало я ее не доверю. Поэтому пришлось немного схитрить.
– Немного – это насколько?
– Я сказала, что рецепту Шоколадного Сияния леди Гермионы уже несколько веков. Если это развлечет Уинтропа, какая разница, как давно нашей семье известен рецепт торта?
Ханна вздохнула. Она очень не любила врать, даже если это шло на пользу, а уж на веселье Уинтропа ей и подавно было начхать.
– Мама, твоя хитрость здесь не поможет. Для моего торта нужен охлажденный концентрат апельсинового сока. Откуда ему было взяться в эпоху Регентства?
– Это неважно. Уинтроп даже не заметит. А если заметит, я скажу, что поначалу торт пекли с апельсиновым джемом, – Делорес вздохнула. – Ты не сердишься? – дрогнувшим голосом спросила она.
Пару секунд Ханна колебалась, но потом решила сдаться. Эти дрожащие нотки в голосе матери…
– Ладно, мама. Если Уинтроп спросит меня в лоб, я врать не стану, но пока не спросит – буду молчать как рыба.
– Спасибо, моя дорогая! Мне пора бежать. Через десять минут приедет Кэрри, а мне еще надо успеть накраситься.
Ханна попрощалась и повесила трубку, но в ту же секунду телефон зазвонил снова.
– Мама, – пробормотала Ханна. Делорес часто перезванивала сразу после разговора, если забывала рассказать что-нибудь, с ее точки зрения, очень важное. – Ну что еще, мама, – спросила Ханна, решая обойтись без приветствия. Если она не хочет опоздать на работу, пора выходить из дома.
– Какая я тебе мама, – мужским голосом сказала трубка, слегка хмыкнув. – Это Майк.
Ханна с размаху опустилась на стул. Стоило ей услышать голос Майка Кингстона, как колени у нее подкашивались, а сердце начинало выпрыгивать из груди. Вдохнув поглубже, Ханна решила не обращать на это внимания.
– Я хотел узнать, кто будет сегодня готовить мой паштет.
Ханна еще раз глубоко вдохнула и с трудом удержалась, чтобы все ему не выложить. Высокий, мускулистый, красивый настолько, насколько это прилично мужчине. Как такому отказать?
– Это секрет. Ты же знаешь правила. Имена поваров должны сохраняться в тайне, чтобы никого не обидеть.
– Но мне правда нужно. Я, кажется, забыл кое-что указать в рецепте.
– Что? – спросила Ханна. Рецепт Майка нетрудно было запомнить – в нем было всего два ингредиента.
– Я не помню, как там написал: «соус с хреном» или просто «хрен». Если положить просто хрен, то паштет получится слишком острый.
– Не переживай, Майк, – ответила Ханна. – Там написано «соус с хреном».
– А как ты узна… значит, ты самаего готовишь!
Ханна мысленно себя обругала. Майк был лучшим детективом полицейского управления округа Уиннетка и в два счета ее раскусил.
– Э… я имею право на этот вопрос не отвечать. До приезда моего адвоката.
– Конечно, имеешь. Спасибо, что сняла с души камень, а то бы я весь извелся из-за этого соуса. Как насчет сегодняшнего вечера? Хочешь, я за тобой заеду?
– Давай лучше встретимся в досуговом центре. Я закончу в три, потом съезжу домой переодеться и заодно захвачу то, что приготовила. Хочу приехать в центр пораньше, чтобы помочь Эдне на кухне.
– Ладно. Увидимся в центре.
Ей показалось или Майк правда вздохнул с облегчением?
– Ты как будто рад, что не придется меня подвозить.
– Не в этом дело. Если тебе нужно, я за тобой обязательно заеду. Просто Шона Ли просила меня подбросить ее на ужин.
Ханна закрыла глаза и сосчитала до десяти. Шона Ли Куинн была секретаршей Майка в Миннеаполисе, а потом он уговорил ее перейти вслед за ним на работу в Лейк-Иден. В полицейском управлении для нее нашлась должность, а в том же доме, где жил Майк, – квартира. По утверждению Майка, они с Шоной Ли были просто друзьями. Ханна изо всех сил старалась не ревновать, но чудище с зелеными глазами [2]2
Шекспир, «Отелло», акт III, сцена 3. Перев. М. Лозинского.
[Закрыть]приручаться не желало, тем более что знойная красотка (в прошлом – Мисс Атланта) звонила Майку каждый раз, когда у нее не заводилась машина.
– Ханна? Что с тобой?
Ханна глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки.
– Скажи, я ошибаюсь, или у нас сегодня должно было быть свидание?
– Конечно. Просто я заодно подвезу Шону Ли. Она там с кем-то встречается и домой доберется сама.
– А. Понятно. Ну… ладно, – сказала Ханна, надеясь, что тот, с кем Шона Ли встречается, в самом деле придет и им вдвоем не придется развлекать ее весь вечер.
– Ханна, ты просто замечательная.
– С чего это ты решил? – буркнула Ханна и тут же об этом пожалела. Только что она нарушила одно из фундаментальных правил матери: «Если мужчина делает тебе комплимент, не надо с ним спорить. Лучше улыбнись и поблагодари».
– Шона Ли сказала, ты взяла у нее рецепт шоколадных кексов для книги.
– Ну да. Тому, кто их готовил, они понравились.
– Все равно: у тебя было право вето, но ты им не воспользовалась.
Ханна мысленно пожелала, чтобы Майк никогда не узнал, как она чуть не вычеркнула рецепт Шоны Ли из списка. Поскольку Ханна была «автором» «Кулинарной книги Лейк-Иден» и ее главным редактором, она могла принимать и отклонять рецепты по своему усмотрению. Но из опасения, что правда о том, как она обошлась с рецептом Шоны Ли, выйдет наружу и все обвинят ее в мелочности, Ханна рецепт оставила.
– Ну да. Зачем мне исключать из книги отличный рецепт?
Майк хмыкнул. Сердце у Ханны ушло в пятки. Это был тихий смешок, предназначавшийся тому, кто стоял рядом, а вовсе не тому, кто на другом конце провода.
– Ты уже пробовала эти кексы?
– Не успела, – ответила Ханна, начав было хмуриться, но вовремя остановившись. Листая в супермаркете один журнал, она вычитала, что если женщина старше тридцати часто хмурится, у нее на лбу быстро образуются морщины. Пару месяцев назад Ханне как раз перевалило за тридцать.
– Я в жизни не пробовал таких вкусных кексов, как у Шоны Ли. А я кексов за свою жизнь съел немало, можешь мне поверить. Я даже посоветовал ей назвать их Горячие Кексы.
– Горячие?
– Ага. «Горячие»не в смысле «сразу из духовки»,а в смысле «супер».Понимаешь меня?
– Вроде.
– Словом, эти кексы – пальчики оближешь. Кстати, если мне удастся уговорить Шону Ли, она разрешит включить кексы в твое меню. Главное, указать там, что это шоколадные кексы от Шоны Ли. Как тебе идея?
– Впечатляет, – ответила Ханна, мысленно представляя, как здорово было бы врезать Майку по голове чем-нибудь тяжелым. Чтобы в еекафе продавались кексы от Шоны Ли? Да ни за что на свете!
Пять минут спустя Ханна все еще сидела за кухонным столом, уставившись в полупустую кружку остывшего кофе. Горячие Кексы. В жизни не пробовал таких вкусных кексов.В душе кипело возмущение. Что ж, если Майк из тех, кто любит погорячее, она ему это устроит. Ее кексы будут горячими не в смысле «прямо из духовки». И не в смысле «супер». Огненные кексы с красным перцем от Ханны: посмотрим, какое у Майка будет лицо, когда он их попробует!
Глава 2
В «Корзине печенья» хлопнула задняя дверь.
– Привет, Ханна! – крикнула, входя, Лайза. – Ну и снегопад сегодня. У меня на крыльце намело целый сугроб, и пришлось… это еще что такое?
Ханна посмотрела на свою юную помощницу и расхохоталась. На ее лице застыл неподдельный ужас: Ханна высыпала в миску готовую смесь для шоколадных кексов.
– Это смесь для шоколадных кексов.
– Это я вижу. Но тебе-то она зачем?
– Сегодня утром мне позвонил Майк и полчаса расхваливал шоколадные кексы Шоны Ли. Предложил назвать их «Кексы для тех, кто любит погорячее». В смысле «супер». Вот я и решила угостить его по-настоящему «горячими» кексами.
– Так. Это я понимаю. Но зачем тебе… – увидев, как Ханна открыла банку консервированного красного перца и вывалила ее содержимое в миску с тестом, Лайза потеряла дар речи и захлопала глазами. Потом рассмеялась. – Понятно. От таких кексов станет жарко.
– Еще как! А зачем тратить время, чтобы смешивать тесто для кексов, которые Майк выбросит сразу же после того, как попробует?
Лайза взяла пустую банку из-под перца, понюхала и тотчас схватилась за полотенце, чтобы вытереть выступившие слезы.
– Ну и перчик. Я только понюхала, а уже слезы текут.
– Самый жгучий, какой нашелся у Флоренс, – ответила Ханна. Флоренс была хозяйкой «Рыжего филина» – местного магазина. – Она как-то добавила его в рагу, так никто даже ложки не смог съесть.
Лайза повесила пальто на вешалку, переобулась и прошла к раковине помыть руки.
– А как Майк попробует твои кексы? Позвонишь ему и позовешь сюда?
– Ни за что! А если он меня пристрелит? Лучше я съезжу к ним в участок и оставлю для него пакет.
– Без подписи?
– Ну да. Майк ведь профессионал, пусть сам догадается, кто ему прислал эти кексы. Оставлю их у него на столе и сразу вернусь сюда.
– Ловко придумано, – согласилась Лайза, повязывая фартук – при этом ей пришлось чуть не дважды в него завернуться. Лайза была миниатюрным созданием, а фартуки в «Корзине печенья» были скроены на Ханну. – Какие будут распоряжения?
– Можешь заглянуть в холодильник, посмотреть, как там дела с тортом. Малиновое желе уже должно было застыть.
– Какое еще малиновое желе?
Ханна взглянула на свою помощницу. По выражению ее лица было понятно, что ни о каком торте она не знает.
– Андреа принесла рецепт торта с двухслойным желе. Хоть она и опоздала, я обещала ей приготовить торт, чтобы мы все его сегодня попробовали.
– Хочешь добавить его в книгу?
Ханна тяжело вздохнула.
– Если он вкусный, то придется. Родственники, сама понимаешь.
– Еще как понимаю. Ты не представляешь, сколько сил мне стоило отговорить папу не предлагать тебе изобретенный дедушкой рецепт наживки для сома.
– Вот и напрасно. Я бы его взяла.
У Лайзы отвалилась челюсть.
– Взяла?!
– А почему нет? Любой книге не повредит немного юмора.
– Даже кулинарной?
– Кулинарной – особенно. Из-за того, что все рецепты такие точные. Я иногда скучаю по тем временам, когда готовили на глазок – щепотка соли, чуть-чуть перца, пригоршня муки… До того, как Фанни Фармер [3]3
Фанни Меррит Фармер (1857–1915) – известная специалистка в области кулинарии. Директор ряда школ, в том числе собственной Кулинарной школы мисс Фармер в Бостоне (1902). Автор классической «Поваренной книги Фанни Фармер».
[Закрыть]ввела стандартные меры в кулинарии.
– Я и не знала, что это сделала Фанни Фармер! – удивилась Лайза. – А ведь она родилась в Миннесоте! Как и Бетти Крокер.
– На самом деле Бетти Крокер родилась в «Пилсбери» [4]4
«Пилсбери» – крупная мукомольная компания, выпускающая кондитерские полуфабрикаты.
[Закрыть], это просто название их первого сборника рецептов [5]5
Хотя Бетти Крокер – действительно вымышленная фигура, родилась она в компании «Washburn Crosby» в 1921 как мифическая специалистка по кулинарии, чтобы отвечать на вопросы слушателей. Фамилия Крокер была взята у недавно ушедшего на пенсию директора компании, а имя Бетти выбрали за то, что оно приятно звучит. Она вела первое радиошоу страны «Школа Бетти Крокер в эфире» (причем поначалу трансляция шла с местной станции в Миннеаполисе, Миннесота, а уже потом по радиосети NBC) и разработала собственную серию продуктов, начавшуюся со знаменитой смеси для кексов Бетти Крокер. Под ее именем выпускаются разнообразные сборники рецептов.
[Закрыть]. Хотя сама компания находилась в Миннесоте – так что, грубо говоря, они обе наши землячки.
– Здорово. Мне нравятся все знаменитости, родившиеся в Миннесоте. Кроме, конечно, Синклера Льюиса [6]6
Синклер Льюис (1885–1951) – американский прозаик, лауреат Нобелевской премии по литературе (1930). Родился в Сок-Сентре, Миннесота.
[Закрыть].
Ханна недоуменно захлопала глазами. Что сегодня у Лайзы с логикой?
– Чем тебе так насолил Синклер Льюис?
– Особенно ничем. Я понимаю, он великий писатель, но все его книги такие мрачные. А у меня и так жизнь трудная. Мама умерла, у папы болезнь Альцгеймера, а теперь еще и свадьба отменяется.
– Спокойно! – Ханна усадила Лайзу на табурет возле кухонного стола и в два прыжка оказалась на другом конце кухни, где стоял кофейник. Надо было срочно вытаскивать Лайзу из депрессии. – А в чем дело? Ты что, поссорилась с Хербом?
– Нет, конечно. Мы с Хербом очень любим друг друга. Дело не в этом.
– А в чем? – Ханна налила две кружки кофе, поставила одну перед Лайзой и присела напротив.
– Во времени. Мы вчера весь вечер с Хербом это обсуждали и решили, что свадьбы не будет.
– Совсем? То есть это, конечно, личное, если не хочешь, можешь мне…
– Личное тут ни при чем, – перебила ее Лайза. – Да, мы оба так решили. Мы не поженимся, пока все не определится с папой.
– Ему хуже? – сердце у Ханны сжалось. Она знала, как сильно Лайза любит своего отца. Она даже бросила учебу в колледже, чтобы заботиться о нем.
– С папой все в порядке. Мардж нашла для него нового врача, очень хорошего специалиста-невропатолога, и тот назначил ему новые лекарства. Вроде коктейля из трех разных препаратов, все вместе они должны увеличить выработку в мозге важного химического вещества, улучшающего память. Папа очень загорелся этой идеей. Но дело в том, что лечение должно начаться в следующий понедельник и закончится только через два месяца. Мы с Хербом решили, что устраивать в это время свадьбу будет некрасиво, тем более что мы собираемся переезжать, и все такое.
– Звучит разумно, – облегченно выдохнула Ханна. Лайза и Херб созданы друг для друга, это каждому ясно. А мать Херба, Мардж Бисмен, согласилась взять на себя все заботы по уходу за отцом Лайзы, когда та выйдет замуж. В качестве свадебного подарка она хотела уступить им свой дом, а сама переехать к Джеку Герману, чтобы стать его сиделкой. И хотя они оба овдовели, а в школе были влюблены друг в друга, никому в голову не пришло бы распускать о них слухи. – Так когда же все-таки свадьба?
Лайза посмотрела на подаренное Хербом в знак помолвки колечко и улыбнулась.
– Мы решили, что не раньше середины февраля. Как раз когда закончится папино лечение. Но мы не собираемся устраивать пышный прием. Просто отправимся в суд, распишемся, и все.
– Так нечестно! – воскликнула Ханна, вставая, чтобы убрать кастрюлю с мясными тефтелями в холодильник. Главное – не забыть отвезти их в середине дня в досуговый центр и приготовить.
– Почему нечестно?
– Твой папа сам рассказывал мне, как он мечтал провести тебя за руку к алтарю. А Трейси мечтает нести тебе букет. Мало того, все будущие подружки невесты уже заказали себе платья.
– Да, я знаю, – взволнованно сказала Лайза. – Про это мы с Хербом тоже говорили и решили, что вернем всем потраченные деньги. Так будет правильно.
– Нет, неправильно.
– Почему?
Ханна покачала головой.
– Во-первых, никто ваших денег не возьмет, но дело даже не в этом. Все хотят посмотреть, как вы с Хербом поженитесь. Почему бы вам просто не перенести свадьбу на середину февраля?
– Я всегда мечтала выйти замуж в День святого Валентина, – мечтательно сказала Лайза. – Но это все равно невозможно, Ханна. Пока папа будет в больнице, я хочу быть с ним. Когда же я успею все приготовить к свадьбе?
– Подумаешь, проблема. Попроси Андреа, она обожает устраивать свадьбы.
– Но ведь ей придется сидеть с маленьким.
– Не придется. Она уже договорилась с бабушкой Маккен, что та будет приходить к ней на неделе, как это было с Трейси. А Эл дал ей три месяца отпуска. Так что времени у нее будет полно. Да ты ей этим одолжение сделаешь! Чтобы она не умерла от безделья.
– Правда? – просияла Лайза.
– Конечно.
– Вот было бы здорово, если бы нам с Хербом нужно было только появиться на церемонии. По-моему, на идеальных свадьбах все так и должно быть. Но… ты уверена, что Андреа согласится? Это же столько хлопот…
– Считай, что все уже готово, – сказала Ханна. – Я ей позвоню, как только мы освободимся.
– Андреа придет сегодня на вечеринку?
– Надеюсь. У нее сегодня утром встреча с доктором Найтом, и она хочет уговорить его снять с нее домашний арест.
– Буду держать за нее кулаки. Наверное, так и с ума сойти недолго, если целыми днями лежать дома, подложив под ноги подушки. Нет, я лично в роддом отправлюсь прямо с рабочего места.
Ханна повернулась и пристально посмотрела на Лайзу.
– Ты на что-то намекаешь?
– Еще чего! Мы же с Хербом еще не поженились.
– Ну, чтобы завести детей, замуж выходить необязательно.
– Может, для кого-то и так. Но не для меня, – отрезала Лайза. – Пойду посмотрю, как там торт с желе.
Она пошла к холодильнику, а Ханна мысленно дала себе хорошего пинка. Только что она явно зашла слишком далеко – Лайза дала ей понять, что есть вещи, которые она ни с кем обсуждать не намерена.
– Желе готово, – объявила Лайза, доставая торт. – Хочешь, я его доделаю?
– Давай. Рецепт на столе.
Лайза присела к столу и взглянула на рецепт.
– Здорово.
– Да, Андреа всегда готовит этот торт на день рождения Трейси. Единственный день в году, когда она включает духовку.
– Наверное, странно, когда родная сестра не умеет готовить.
– Да нет, ничего особенного, – пожала плечами Ханна. Она уже привыкла к тому, что в своей семье она главный кулинар. Делорес не любила «возиться», как она выражалась, с десертом, а Андреа вообще не подходила к духовке, как будто боялась от нее чем-нибудь заразиться. Единственным человеком, которому тоже, кажется, достались по наследству кулинарные способности бабушки Ингрид, была младшая сестра Ханны, Мишель. Она то и дело просила Ханну дать ей какой-нибудь новый рецепт, чтобы опробовать его на своих друзьях по колледжу.
Лайза поставила воду кипятиться и открыла пачку лимонного желе.
– Когда доделаю торт, начну печь печенье на сегодня. А ты тогда сможешь заняться рецептами, которые мы еще не пробовали.
Ханна благодарно улыбнулась. Хотя Лайзе всего девятнадцать, ответственности в ней было на все тридцать восемь, а может, и больше. С тех пор как чуть меньше года назад Ханна предложила Лайзе стать ее помощницей в «Корзине печенья», она еще ни разу не пожалела о своем решении.
Печенье на сегодня было готово, кексы поджидали Майка на рабочем столе – а значит, Ханна с Лайзой могли спокойно присесть за стол и выпить по кружке свежесваренного кофе.
– А что сказал Майк, когда ты отдала ему кексы? – спросила Лайза.
– Его не было на месте. Я написала ему записку, оставила их на столе и сразу вернулась сюда.
– Я думаю, не пора ли нам уже паковать вещи для побега?
Ханна засмеялась.
– Нет, до двенадцати мы можем жить спокойно. Барбара сказала, Майк сегодня все утро занят в другом месте. И потом, даже если он вернется раньше и примчится сюда, ему так понравится, как ты украсила зал, что он про все забудет.
– Здорово получилось, да?
– Даже лучше, чем в прошлом году. Мне бы в голову не пришло, что можно рисовать на окнах смесью сухой темперы и специальным воском для чистки окон.
– Я об этом прочитала в журнале. Когда начинаешь смывать рисунок, заодно моешь окно.
– Мы здесь как в волшебном королевстве, – Ханна подняла голову и посмотрела на серебряную и золотую мишуру, свисавшую с потолка. Работали вентиляторы, легкий ветерок теребил гирлянды. Выключатели Лайза украсила омелой – эту деталь Ханна заметила только сейчас. – Хорошо, что здесь нет Мойше.
– Почему?
– Потому что плоды омелы – это настоящий яд для кошек. И листья пуансеттии тоже.
– Да ты что!
– Почти никто этого не знает. Рождество для кошек вообще опасная штука, особенно если хозяева не принимают меры предосторожности. Сью мне рассказала, что на прошлое Рождество доктору Бобу привезли трех кошек, которые чуть не умерли оттого, что наелись мишуры. Она сбивается у них в желудке в комок, это очень опасно.
Лайза покачала головой.
– Тогда хорошо, что мой жених собирается завести щенка.
– Ничего хорошего. Собака тоже запросто может отравиться пуансеттией и омелой. Не говоря уже о стеклянных игрушках, которые вешают на елку.
– Собака может укусить их и расколоть?
– Да, и проглотить стеклянные осколки. Или наесться шоколада. Часто на журнальном столике оставляют шоколадные конфеты для гостей – эти столики как раз по росту собаки. А объевшись шоколада, собака может умереть.
– Вот ужас! – искренне воскликнула Лайза. – По крайнем мере, нам шоколад на пользу – только энергии прибавляется. Кстати, надо бы сегодня приналечь на шоколад – вечером будет на что посмотреть.
– А что такое?
– Мартин Дубински женился в Лас-Вегасе и сегодня придет с женой.
– О-о! – простонала Ханна. – Ширли передала для книги рецепт своего макового торта, сегодня его как раз будут пробовать.
– Я об этом и говорю. Бывшая жена и новая жена. Просто мыльная опера какая-то, тем более что Ширли хочет вернуть Мартина.
– Да ты что? – удивилась Ханна.
– Вроде бы. По крайней мере, мне так сказали.
– Жаль, я раньше не знала. Тогда не стала бы с ним встречаться.
– Ты встречалась с Мартином? – глаза Лайзы полезли на лоб. – Зачем?
– Это все мама. Но у нас было только одно свидание. А что за новая жена?
– Ну… – Лайза отпила большой глоток кофе. – Ее зовут Брэнди Вин, и она танцовщица из Лас-Вегаса. Представляешь?
– Бренди с вином. Представляю. И как они с Мартином познакомились?
– Я точно не знаю, но вроде бы они поженились через пять часов после того, как Мартин приземлился в Лас-Вегасе. Он ездил туда на конференцию.
– Хорошенькое начало. А дальше?
– Прежде чем сесть на самолет в Миннесоту, они зашли в магазин, и Мартин купил ей шубу за двадцать тысяч долларов. Чтобы она здесь не замерзла.
Ханна издала неопределенный звук. Ей живо представилось старенькое пальто, которое Ширли носила уже третий год, потому что новое купить было не на что.
– Как думаешь, может, заранее вызвать на вечер бригаду спасателей?
– Можно. Тем более что в этой истории есть еще одна женщина.
– Еще одна? – изумилась Ханна. Она с трудом представляла, что может найти в Мартине хотя бы одна женщина, а тут сразу три! Вообще-то, Мартин хороший человек, но чудовищный зануда. Ханна вспомнила про их свидание и поморщилась. И с чего он решил, что ей будет интересно послушать про изменения в налоговой системе Соединенных Штатов?
– Я сегодня подвозила папу в Центр для пенсионеров, – продолжала Лайза, – и заглянула в «Детский уголок», повидаться с Дженис Кокс. Она училась в колледже вместе с Лаурой Йоргенсен, секретаршей Мартина. Дженис точно не знает, потому что они не такие уж близкие подруги, но ей показалось, что Лаура влюблена в Мартина.
– Мама родная! – вырвалось у Ханны. Эх, и зачем только она бросила университет? Защитила бы диссертацию и читала бы лекции кротким студентам далеко-далеко отсюда. А теперь разнимать Лауру, Ширли, Брэнди и Мартина. – Слава богу, что у Лауры сегодня урок бухгалтерии в колледже.
– А вот и нет. Его отменили. И Лаура обязательно придет в досуговый центр – хочет удостовериться, что ее Цыпленка в Пеленке приготовили как надо. Это Дженис мне сказала.
Ханна покачала головой. Сегодня они станут свидетелями грандиозной катастрофы. Почти как гибель «Титаника», ну, может, чуть-чуть поменьше.
– Ладно, пока никто не начал бить посуду, давай-ка сделаем вот что… – Ханна поднялась со стула и направилась к телефону. – Позвоню Андреа, спрошу насчет твоей свадьбы.
– Скажи ей, что может делать все, что хочет. Я ей доверяю.
– Ну, – улыбнулась Ханна, – теперь она уж точно согласится.
– Привет, Ханна, – послышался в трубке жизнерадостный голос Андреа.
– Откуда ты знаешь, что это я?
– У меня новый мобильный с определителем. Без такой штуки агент по недвижимости как без рук.
– Понятно, – чуть улыбнулась Ханна. Андреа обожала всякие технические новинки и каждый раз объясняла, что агент по недвижимости без них как без рук. – У меня для тебя печальная новость. Лайза и Херб решили отложить свадьбу до Дня святого Валентина.
