Текст книги "Обольщённый (ЛП)"
Автор книги: Джоанна Чемберс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Глава 13
Дэвид отвел Элизабет в главный бальный зал, где музыка была более благородной, а танцы – менее бурными. Здесь полным ходом шел контрданс, что дало им возможность прогуляться по бальному залу.
Элизабет несколько раз обернулась через плечо, после чего взглянула на Дэвида.
– Не понимаю лорда Мёрдо.
– В каком смысле?
– Он отвлек Аласдера.
Она разрумянилась, признав то, что они и так знали: они втроем вступили в молчаливый сговор, чтоб Дэвид и Элизабет смогли на несколько минут остаться наедине.
– Если честно, я тоже его не понимаю, – ответил Дэвид. – Он не знал, что я хотел с вами переговорить. Возможно, он нас подслушал и пришел к выводу, что нам важно пообщаться.
– Зачем он это сделал?
– Он знаком с Киннеллом. Они вместе учились в школе, – после небольшой паузы сказал Дэвид. Он внимательно следил за ее реакцией, подметив, что румянец стал гуще, и она отвела глаза.
– Он сделал вид, будто вы незнакомы. И эта история о короле...
– Это правда. Король действительно меня пригласил, а лорд Мёрдо напросился в провожатые.
– Но он притворился, что незнаком с вами.
Дэвид вновь выдержал паузу.
– Мы не очень близко знакомы.
– Однако этого оказалось достаточно. Он солгал, чтоб вам помочь.
Этим замечанием он пренебрег.
– Зачем вы меня искали, Элизабет?
Она ничего не сказала о неожиданном обращении по имени, лишь смотрела на него полными мучения глазами.
– Не знаю. Наверно, хотела поговорить со знакомым человеком. С человеком из прежней жизни. Я боюсь за отца. Я хотела поговорить о нем с тем, кто его знает. С тех пор как я вышла замуж, я почти с ним не вижусь. С сестрами тоже.
– Он тоже за вас боится, – откликнулся Дэвид. – Он просил за вами присмотреть.
– Присмотреть? – прошептала она. – Зачем?
Времени у них мало. Дэвиду некогда проявлять тактичность.
– Он нездоров. И он считает, что вы несчастны в браке.
На глаза у Элизабет навернулись слезы.
– Это правда? – спросил Дэвид. – У него есть повод для беспокойства?
Молчание тянулось невыносимо долго, но она все-таки прошептала:
– Да. Но что я могу поделать?
Дэвиду стало дурно. Почему-то он предполагал, что Элизабет не пожелает сознаваться в том, что к ней ужасно относятся. Он думал, она приклеит на лицо радостную улыбку и заверит, что все замечательно. Его расстроили признание о ее положении и ощутимый страх.
– Он вас обижает? – Дэвид коснулся ее руки.
Не глядя на него, Элизабет кивнула.
– Я его ненавижу, – прошептала она. – Он... жесток. Каждый божий день я сожалею о замужестве. Я не знала, что он за человек.
– Услышав новости, я изумился. До помолвки вы едва были знакомы.
Она горько усмехнулась.
– Я сглупила. Думала, меня больше ничто не заботит. Думала, что сердце у меня разбито. Не имело значения, за кого выходить замуж, раз я не могла получить желанного мужчину.
Сердце у Дэвида упало. Она говорила о нем.
«Я не намерен вступать в брак, мисс Чалмерс».
– Мне так жа...
– Прошу, не извиняйтесь, – перебила она. – Это был лицемерный и эгоистичный поступок с моей стороны. Многие меня предупреждали, чтоб я не спешила с замужеством. – Она снова горько хохотнула. – Но прислушиваться я не стала.
Внутри все сжалось. Даже сейчас Дэвид не совсем сознавал, на что способен Киннелл, однако мрачный вид Элизабет сообщал больше, чем хотелось бы знать. После этого танца Дэвид отведет ее к мужу. Сердце перевернулось от бессилия и злобы.
– Помните моего друга, мистера Макленнана? Вы познакомились с ним...
– Да, конечно. Он интересовался, обижает ли меня Аласдер. Его наглость не укладывалась в голове. – Она захохотала, но смех звучал тихо и печально.
– Йен необычный человек.
– И радикал, – бросила она.
– Да. Он радикал. Он верит в равенство между классами, между мужчиной и женщиной.
– Он говорил. Он сказал... Он сказал, я должна сбежать от Аласдера. – Элизабет заметно сглотнула.
– А вы хотите?
Она принялась испуганно озираться по сторонам.
– Он никогда меня не отпустит.
– Вы хотите уйти? – упрямо повторил Дэвид.
– Да! – В шепоте слышалось море тоски. Море тоски и мало надежды.
Дэвид сжал ее руку.
– Тогда послушайте меня. Мы с Йеном готовы помочь. Однако есть одна сложность: ваш муж имеет на вас права.
– Знаю.
– Вы должны быть готовы бежать ни с чем, кроме одежды, что будет на вас. Доверьтесь Йену. Он увезет вас в Лондон, где вы сможете начать новую жизнь. – Он выдержал паузу. – Вы должны решить, действительно ли жизнь с Киннеллом настолько ужасна, стоит ли приносить такую жертву.
– Стоит, – без раздумий ответила она. – Но моя семья... Дэвид, я не хочу их позорить!
Дэвид покачал головой.
– Отец переживает за вас, и как вы уже знаете, он нездоров. Думаю, ему станет легче, если вы уйдете от Киннелла. Если вы попросите – или если я попрошу от вашего имени, – он окажет вам финансовую помощь.
Выглядела она испуганной. Видимо, опасалась надеяться.
– Все должно случиться как можно скорее, – молвила она. – Через неделю мы уедем в Галлоуэй, а я не хочу туда возвращаться. Я не могу туда вернуться.
Элизабет вздрогнула, словно вспомнила нечто неприятное, и сердце у Дэвида снова сжалось. Он не хотел знать, откуда в ее глазах взялся страх.
– Когда вы бываете одна?
Она бросила на него отчаянный взгляд.
– Никогда. Со мной всегда либо Аласдер, либо прислуга. Мне не позволено выходить без лакея. Впервые за несколько месяцев я вышла без лакея, когда наведалась к вам вместе с Катериной. И то это произошло случайно. Когда я добралась до дома Катерины, Дональд отправил моего лакея, Фрейзера, на кухню, а мы сели пить чай. Затем Дональд велел подать карету, и мы уехали без него. Дональду даже в голову не пришло позвать Фрейзера, но Аласдер выгнал Фрейзера без рекомендаций. – Она замолчала. Вновь сглотнула. – А меня наказали.
С безумным видом она вспоминала, какое наказание понесла.
Музыка закончилась, танцоры начали разбредаться. Кое-кто покинул зал, а кое-кто присоединился к другим рядам танцующих.
– Мы должны станцевать, – изрекла Элизабет. – Если Аласдер увидит, что мы прогуливаемся и общаемся, он разозлится.
– Тогда идемте. – Дэвид повел ее к ближайшему ряду. – У нас в запасе несколько минут.
– Мы больше не сможем поговорить. – Голос у нее дрогнул. – Если я не смогу с вами поговорить, как я сумею от него сбежать?
Дэвид сжал ее руку.
– Мы сможем перекинуться парой слов. Мы разработаем план.
Танец был спокойным, с плавными проходами и поворотами, прыжками и величественным шествием. Когда они встречались в танце, Дэвид расспрашивал ее о домашнем быте. Расспрашивал о мероприятиях, которые в течение последней недели королевского визита они с Киннеллом посетят.
Ближе к концу танца, во время одного из проходов, Элизабет напряглась. Дэвид заметил Киннелла и Мёрдо, стоявших в другом конце бального зала.
– Он пришел, – бессильно изрекла Элизабет.
Дэвид повернулся к ней, как того требовал танец, и заглянул в глаза.
– Послушайте, вот как мы поступим. Вы же идете в театр во вторник? Вы должны быть готовы уехать этим же вечером, в тех вещах, что будут на вас. Я поговорю с вашим отцом о деньгах и переговорю с Йеном о том, как доставить вас в Лондон. Вы готовы отправиться с ним в надежное место?
Их разлучил танец. Отвернувшись друг от друга, они брели в параллельных рядах, а в конце снова оказались лицом к лицу.
– Если вы доверяете мистеру Макленнану, значит, доверюсь и я.
А он доверял Йену Макленнану?
Дэвид вспомнил эпизоды из прошлого. Два года назад Йен навел на него дуло пистолета и грозился выстрелить, однако так этого и не сделал. Каждое действие совершалось ради брата и его убеждений. Йен неалчный, неэгоистичный. Он ярый идеалист. Импульсивный и, возможно, наивный, но человек хороший.
«Когда мужчину распаляет ненависть, он может сражаться долго, но за любовь он будет биться до смерти».
– Я бы доверил ему свою жизнь, – сказал Дэвид. Когда-то он так и поступил.
– Значит, и я ему доверюсь, – прошептала она, делая реверанс. Танец завершился. – Во вторник я буду готова. В театре. Во сколько это случится?
Дэвид поклонился.
– В половине десятого. – К этому моменту спектакль уже начнется. – Под любым предлогом ускользните от Киннелла и отправляйтесь к парадной двери. Если я добуду билет, мы встретимся в театре, а если нет, я вас отыщу. Обещаю.
– В половине десятого. Молю, не подведите.
Глава 14
– Надеюсь, оно того стоило, – вполголоса пробубнил Мёрдо, едва только Киннелл, придерживая за талию, увел Элизабет. – Боюсь, позже она за это поплатится.
Дэвид кинул взор на Мёрдо.
– Почему ты так говоришь?
– Заметил, как его рассердило, что она с нами разговаривала? Вряд ли его устроила моя попытка взять вину на себя.
– Он вроде бы тебе поверил. Ты был очень убедителен.
– Он поверил, но все равно будет на нее злиться. Он не дозволяет ей ни с кем общаться наедине, разве не так?
Маясь дурным предчувствием, Дэвид задумался над этим проницательным наблюдением. Сложилось впечатление, что Мёрдо прав, и он не хотел представлять, что ожидает Элизабет по приезде домой.
– Не следовало вмешиваться, – решительно заявил Мёрдо. – Я действовал импульсивно. Я не подумал...
– Я рад, что ты вмешался, – перебил Дэвид. – Хотя до сих пор недоумеваю, зачем ты это сделал.
Мёрдо нахмурился.
– Когда она сказала, что хочет поговорить, я обратил внимание на выражение ее лица. Она выглядела ужасно. – Помолчав, он тихо добавил: – Думаю, она все еще тебя любит.
– Она меня не любит, – возразил Дэвид.
Он хотел заступиться за Элизабет, но слова по ощущениям отчего-то напомнили предательство, и его охватило чувство вины. Когда-то Элизабет его любила, хотя на данный момент имела все основания его ненавидеть.
– Она несчастна, – продолжил он. – Она хотела поговорить об отце. И мне... тоже было что ей сказать.
– Ты слепец, Дэвид. – Мёрдо чуть улыбнулся. – Если б ты видел выражение ее лица...
– Я видел, – парировал Дэвид. – Могу тебя заверить, из-за меня она давно не страдает. Однако она все же страдает, и на то имеется веская причина.
– Надеюсь, сегодня с ней все будет хорошо. Я бы и собаке не пожелал испытать на себе гнев Киннелла, а уж хрупкой барышне – тем более.
– Она сильнее, чем может почудиться, – откликнулся Дэвид.
Он произнес эти слова тверже, чем хотелось бы, а после вынудил себя сменить тему, покуда не раскрыл больше, чем должен.
– Скажи, долго еще нам здесь обретаться? Когда уход можно счесть приемлемым? Как считаешь, мы соблюли все приличия?
Мёрдо удивленно приподнял брови.
– Мы пробыли здесь всего полтора часа.
Дэвид пожал плечами.
– Этого мало? Я станцевал и засвидетельствовал почтение королю. Хочешь остаться?
– Не особенно, – сознался Мёрдо, легкая улыбка тронула губы. – Хочешь уйти немедля?
– Почему бы и нет? Как ты знаешь, я не охоч до танцев.
Мёрдо рассмеялся, что вызвало у Дэвида улыбку.
– Возможно, ты не откажешься выпить бренди возле камина?
Взгляд, который он бросил на Дэвида, подсказал, что замыслил он отнюдь не посиделки возле камина.
– Было бы неплохо, – согласился Дэвид, ухмыляясь в ответ.
Они направились вниз, минуя по пути бегуна Таунсенда, что следил за их уходом с той же вежливой бдительностью. Проходя мимо него, Дэвид почувствовал себя виноватым, словно мужчина доподлинно знал, чем они намерены заняться.
Вскоре они уже брели по маленькому гроту из огней и через наружные двери вышли в море людей и звука.
Толпа стала еще более непроходимой и буйной. Солдаты, державшие в руках вскинутые штыки, несли караул подле входа в зал собраний. Один из них отошел в сторону, дабы дать Дэвиду и Мёрдо возможность пройти, а затем столь же быстро занял свой пост.
– Идем, – пробурчал Мёрдо Дэвиду на ухо. – Мне не по душе эта толпа.
Дэвид кивнул.
– Я пойду следом.
Мёрдо принялся проталкиваться сквозь плотную толпу, а Дэвид, стараясь не отставать, нырнул за ним. Пробиваясь сквозь море людей, они заслужили несколько ругательств, однако, к счастью, ничего больше. Люди пытались приблизиться к входу, вероятно, надеялись узреть появление короля.
Спустя четверть часа толкотни и давки, вынеся самое худшее, они шагали вниз по склону к дому Мёрдо.
– Можно поинтересоваться, понравилось ли тебе? – иронично спросил Мёрдо.
– Скажем так, я счастлив, что все закончилось.
Мёрдо хмыкнул.
– Я удивился, что ты вообще пошел. Чаще всего ты не делаешь того, чего не хочешь, пусть и по просьбе короля.
– Было увлекательно, – покривил душой Дэвид, не в силах сознаться, что на бал он отправился только для того, чтоб повидаться с Элизабет. И ни по какой другой причине. Хотя, возможно, еще одна причина все же имелась...
– И что же увлекательного?
– Все это великолепие. Может, подлинность довольно сомнительна, но должен признать, что выполнено изумительно.
– А, мы снова вернулись к твоему осуждению тартана?
– Я не осуждаю. Но дело в том, что мое представление о Шотландии не совпадает с тем, что создают для короля. Вот и все.
– И какое же твое?
– Мое?
– Да, твое. Как выглядит Шотландия Дэвида Лористона?
– Ну... Полагаю, это Шотландия, в которой я живу сейчас. – Дэвид взмахнул рукой, указывая на элегантный Новый город с четкими линиями, газовыми лампами и частными садами. – Разумная. Современная. Только вдумайся, кто живет в этих домах?
– Например, я, – изрек Мёрдо, сверкнув белыми зубами.
– Верно, но большинство домов заняты торговцами, адвокатами, банкирами. Служащими. Сэр Вальтер хотел бы продвинуть выдумку о знатных вождях высокогорья, но работающие люди – это будущее новой Шотландии. Они не смотрят на аристократов и не берут с них пример. Им интереснее, что говорят Адам Смит[13]13
Шотландский экономист и философ-этик; один из основоположников экономической теории как науки.
[Закрыть]и Дэвид Юм[14]14
Шотландский философ, экономист и историк, публицист, один из крупнейших деятелей шотландского Просвещения.
[Закрыть].
Мёрдо фыркнул.
– Похоже, ты заменяешь одно преимущество другим. Неужто столь важно, кто значится в серых кардиналах: аристократы или же банкиры?
– Но это только начало, – парировал Дэвид. – Однажды у нас будет всеобщее избирательное право. И тогда все переменится!
Мёрдо пожал плечами.
– Посмотрим. Я всегда считал, что люди скорее отличаются желанием облапошить друг друга, нежели возвысить. Но время покажет.
– Ты пессимист, – улыбаясь, пожурил Дэвид. – Думаю, в нас больше хорошего.
– А я вот сомневаюсь. И я сомневаюсь, что основной массе населения нужны перемены, о которых ты толкуешь.
– О, еще как нужны. Возможно, толпа на Джордж-стрит и ликовала, но там витала скрытая злость. Ты ведь тоже это почувствовал.
– Да, что-то такое было. Но толпы всегда такие, разве нет? Это банда, а банда способна на то, на что неспособны люди поодиночке.
Он замер, и Дэвид тоже остановился, догадавшись, что они достигли дома Мёрдо.
– И снова все вернулось на круги своя, – молвил Дэвид.
Невзирая на серьезный тон беседы, он растянул губы в улыбке. Возникло ощущение, будто внутри зарождался смех, того и гляди вырвется наружу. Даже без зеркала Дэвид знал, что выглядел счастливым, – он видел отражение своего восторга у Мёрдо на лице, в похожей улыбке.
– Зайдем? – вскинув бровь, спросил Мёрдо.
Дэвид ухмыльнулся. Как мальчишки, они лихо взбежали по лестнице и чуть не сшибли с ног лакея, что отворил блестящую дверь.
Перед прислугой Мёрдо напустил на себя важный вид, пока снимались верхние одежды, отдал несколько распоряжений – прежде всего, что нельзя нарушать их уединения без приказа, – после чего они взобрались по лестнице, ведшей к покоям.
Они держали себя в руках вплоть до входа в гостиную, но как только шагнули в комнату, и дверь закрылась, они стиснули друг друга в крепких объятиях, сливаясь в глубоком жарком поцелуе.
– Господи, как же я этого ждал... – тяжело дыша, произнес Мёрдо, когда они оторвались друг от друга.
Он припал к шее Дэвида губами, сняв платок и обнажив чувствительную плоть, царапал его щетиной и покусывал. Получая пугающее удовольствие, Дэвид втянул голову в плечи, волоски на шее встали дыбом.
Член у Дэвида затвердел невероятно, яйца напряглись и поднывали. Он жаждал, чтоб Мёрдо коснулся его зада, – это желание действовало на нервы, поглощало, вызывало чувство стыда. Последние несколько ночей Дэвид ложился спать, воскрешая в памяти все, что он испытывал – ужасающие восхитительные ощущения, – когда Мёрдо дразнил его вход, проникал в него пальцами.
И вспомнив об этом сейчас, в то время как Мёрдо покусывал шею, Дэвид застонал и качнул бедрами.
– Чего ты хочешь? – прошептал Дэвид Мёрдо на ухо. – Скажи.
«Скажи, что хочешь взять меня».
– Даже не знаю, – пробормотал Мёрдо. – Всего. Тебя. Не могу тобой насытиться.
Разочарованный, Дэвид отодвинулся. Не хотелось просить о том, о чем он так страстно мечтал.
Мёрдо поднял голову, видимо, ощутил смятение Дэвида. Будто бы целую вечность он смотрел на Дэвида с невозмутимым видом, а Дэвид таращил глаза в ответ, стараясь истолковать его взгляд, желая, чтоб он заговорил.
– Ты хочешь взять меня? Мы никогда не обсуждали этот вариант, да? Признаю, я избегал этой темы.
Пораженный, Дэвид вперился в него взором. Он никогда не размышлял об этой возможности, а теперь задумался почему.
– Не знаю. – Выдержав паузу, он добавил: – А что? Ты бы мне разрешил?
Мёрдо долго хранил молчание.
– Я бы попробовал. – Голос звучал спокойно, но на щеке дернулся мускул, предательский тик. – Долгое время я никому не позволял этого делать. С того самого раза, о котором тебе рассказывал. Разрешить кому-то... – Он смущенно хохотнул, вместо того чтоб завершить фразу, а после изрек: – Но я бы попытался... ради тебя.
У Дэвида отлегло от сердца, будто удавка, о которой он даже не подозревал, ослабла, перестала душить.
Он погладил Мёрдо по щеке, где подергивал тик.
– Думаю, нам не стоит заниматься этим сегодня. Сказать по правде, я понятия не имею, что нужно делать. Сначала лучше сделать наоборот.
– Наоборот?
– Ты возьмешь меня. Во всяком случае, ты знаешь, что делать.
Дэвид пытался придать себе беспечный вид, но жар, приливший к щекам, наверняка обратил его бледную кожу в багровую.
– Ты уверен? – после долгого молчания спросил Мёрдо.
– Да.
– Не хочу, чтоб ты считал, будто тебя принуждают.
– Я и не считаю. Я хочу тебя.
Мёрдо пристально смотрел ему в глаза, словно выискивал сомнения.
– Ладно. Я приложу все силы, чтоб доставить тебе удовольствие.
– Знаю.
«Знаю, что ты попытаешься».
– Тогда идем. Мы все сделаем как полагается, в постели.
Мёрдо взял Дэвида за руку и, втянув в опочивальню, на миг оставил его посреди комнаты, а сам принялся зажигать свечи от камина. Разместив свечи на каминной полке, он сбросил с кровати шелковое покрывало, являя бежевые простыни – пустынное поле для их утех. Засим он вернулся к Дэвиду и привлек его для очередного глубокого поцелуя.
– Даже не понимаю, почему так сильно этого хочу, – прошептал он Дэвиду в губы. – У меня была масса любовников, с которыми я никогда не занимался сексом. Вряд ли все дело в плотском влечении, скорее...
– «Скорее» что?
Дэвид слегка тронул Мёрдо губами, и этой мимолетной ласки оказалось достаточно – Мёрдо застонал и припал к его устам. Все, о чем они говорили, совершенно позабылось, начавшая формироваться мысль улетучилась, как только они углубили поцелуй.
Мёрдо начал снимать с Дэвида одежды, причем делал это столь умело, ловко и хитро, будто уже неоднократно выполнял сию задачу. Едва лишь Дэвид остался нагим, Мёрдо уложил его на матрас. Белье охладило спину, а свечи излучали теплое тусклое сияние. На миг Мёрдо остановился, пожирая Дэвида глазами, задержал взгляд на болезненно-твердом члене, что вздымался из поросли рыжих волосков.
Мёрдо снял с себя одежды и, не заботясь об их дороговизне и элегантности, побросал на пол, как тряпье. Все это время он не сводил с Дэвида безумного взгляда. Господи, на него можно любоваться вечно. Высокий и мощный, и темноволосый. Он вовсе не фат, этот лорд Мёрдо Балфор.
Полностью обнаженный, в другом конце комнаты Мёрдо открыл армуар и что-то извлек. Дэвид заметил, что в руке он держал маленькую бутылочку, закупоренную пробкой, на три четверти заполненную чем-то золотисто-зеленым и густым.
– Что это?
– Масло. С ним легче. – Мёрдо забрался на матрас и уселся к Дэвиду на бедра. Он обжигал взором, а слабой улыбкой давал множество обещаний. – Я смажу тебя – снаружи и внутри – и сотворю с тобой много всего немыслимого. – Он ухмыльнулся по-мальчишески привлекательно, беспечно и счастливо. – Подготовлю настолько, что ты станешь умолять войти в тебя.
Дэвид нервно хохотнул. Возможно такое, что он станет умолять? Учитывая, сколь сильно он тревожился из-за того, что вот-вот случится, это казалось маловероятным.
Видимо, думы отразились на лице. Крошечная морщинка залегла у Мёрдо меж бровей.
– Нам необязательно это делать...
– Я этого хочу, – решительно перебил Дэвид.
Мёрдо смерил его долгим взглядом, после чего кивнул.
– Хорошо, но я остановлюсь в любой момент. Если передумаешь, только скажи.
– Скажу, – пробормотал Дэвид. – Если захочу.
Мёрдо бросил бутылку на матрас – она приземлилась неподалеку от бедра Дэвида, на расстоянии вытянутой руки, – и накрыл собой Дэвида. Был он тяжелым и теплым, колючие волоски на груди щекотали кожу. Его аромат, великолепный и мужской, содержал в себе десятки ароматов: терпкий запах пота, вина и дыма от горящего дерева, намек на померанец от помады, которую сегодня он нанес на волосы.
Дэвид, вдохнув, выгнул спину и притянул Мёрдо ближе.
– Мы проведем вместе всю ночь? – прошептал Мёрдо ему на ухо. – Ты останешься до утра?
– Да.
Они проведут вместе ночь и, может, часть утра. Часы, словно вьющаяся далеко-далеко лента, казались бесконечными.
– Хорошо. Тогда можно не спешить.
Он принялся губами исследовать изгибы шеи, медленно спускаясь все ниже, к груди, соскам и бокам. Он проследил ребра, что напоминали полумесяцы, погрузился языком в углубление пупка.
Нежные неторопливые ласки доставляли Дэвиду нечто большее, чем просто наслаждение. Касания губ будто вдыхали в него жизнь, благодаря вниманию и страсти любовника он словно наполнился смыслом. Каждый поцелуй говорил: «Ты здесь, в этом мире, со мной».
Мёрдо сполз еще ниже, проложил дорожку поцелуев до глубокой впадинки между бедром и промежностью. Чуть сместившись, он осторожно развел ноги Дэвида в стороны и грациозно примостился в получившемся пространстве.
Дэвиду пришло на ум, что стоило бы смутиться столь откровенной позы. Однако стыда он не испытывал, пока Мёрдо, удерживая широкими ладонями за бедра, окидывал его взором. И наконец-то мучительно медленно опустил голову.
Дэвид резко втянул воздух, ощутив, как Мёрдо коснулся губами нежной кожи внутренней стороны бедра, и становился все неуемнее, пока Мёрдо продолжал свое томное путешествие. Его заботливость сводила с ума. Проворным языком Мёрдо миновал набухший член, колючую мошонку, болезненный вход и сосредоточился на менее важных, но вместе с тем чувствительных местах. Дэвид ерзал, стонал, разочарованно вскидывал бедра.
– Господи, Мёрдо... – хрипло вскричал Дэвид. – Трахни меня, пожалуйста!
Мёрдо тихонько хохотнул, поднявшись на колени, взглянул на Дэвида и озорно и радостно улыбнулся. Как только они встретились взглядами, Дэвид затаил дыхание. На миг Мёрдо принял серьезный вид, веселый блеск в темных глазах сменился чем-то чутким и нежным. Но затем страсть взяла верх – он пробежался большими пальцами по крошечным соскам, застонав, провел руками по бокам.
К этому моменту расшалившиеся нервы, с которыми Дэвид боролся в самом начале, притупились до фонового шума. Вспомнив наслаждение, кое когда-то Мёрдо доставлял ему пальцами, он жаждал внимания, которого чуть раньше опасался.
Мёрдо, ухватив Дэвида за бедра, притянул его ближе и тут же приподнял ноги. Колени почти касались груди.
– Держи ноги поднятыми, – пробормотал Мёрдо, и Дэвид послушно схватился за заднюю поверхность бедер.
Казалось, стыд его покинул. Все, что ему удавалось, – это, затаив дыхание, наблюдать, как Мёрдо взял бутылку, что лежала рядом, и откупорил пробку зубами.
Мёрдо вылил тонкую струйку блестящего масла Дэвиду на промежность. Вязкая теплая жидкость стекала медленно, словно мед. Струилась по мошонке, по нежной коже под ней и еще ниже, прямо до чувствительной складки, что вела к входу, где Мёрдо поймал масло пальцами, собрал и распределил по тугой мышце.
Пальцами Мёрдо дразнил вход, масло помогало мимолетно погружаться внутрь. Дэвид извивался и стонал от боли и глубокого удовольствия, что приносили эти ласки.
Должно быть, Мёрдо отбросил бутылку, потому что другой рукой, тоже смазанной маслом, принялся поглаживать член в одном с пальцами ритме. Дэвид силился удержать дрожавшие ноги, а спустя примерно минуту отчаянно закричал, отчасти из-за того, что близилась чрезмерно скорая кульминация.
– Сейчас кончу!
– Нет, не кончишь, – отпустив член, ответил Мёрдо. – Ты кончишь, только когда я войду в тебя.
Одного этого обещания почти хватило, чтоб его добить, но Мёрдо отвлек его новым ощущением – он ввел палец, затем вытащил и снова ввел. Легкая боль первого проникновения исключила угрозу спешной разрядки, а вскоре Дэвид свыкся с ощущениями, жаждал их, двигался в унисон с толчками.
Напор все нарастал и нарастал. Дэвид уже не понимал, сколько пальцев ввел Мёрдо, но явно не один, и это было замечательно. Мышцы растянулись, с легкостью уступив требовательности, что изумляло часть разума, еще способную мыслить.
Блаженство исходило откуда-то из глубины души, из недостижимого, но вместе с тем крайне важного места, о котором до Мёрдо он вряд ли знал. Дэвид хотел поведать об этом Мёрдо, но попытавшись заговорить, он умудрился произнести лишь:
– Мёрдо... Боже...
Мёрдо не отрывал от извивавшегося Дэвида бешеного сияющего взгляда.
– Думаю, я... Пожалуйста, возьми меня, – взмолился он.
Мёрдо, не проронив ни слова, вытащил пальцы и, взяв бутылку масла, полил золотисто-зеленой жидкостью свой член, закупорил бутылку и отбросил в сторону. Несколько раз прошелся кулаком по твердой набухшей плоти, прикусив нижнюю губу, а затем подполз к Дэвиду и прижался головкой к входу.
– Держи колени согнутыми и подайся навстречу, когда я надавлю.
Засим он толкнулся.
– Господи! – ахнул Дэвид.
Разбухшая головка отличалась от пальца – даже от нескольких пальцев. Пальцы подвижные, гибкие. А головка безжалостная и тупая, таран во плоти. Первое внезапное растяжение стало болезненным шокирующим вторжением.
– Прости, – прошипел Мёрдо. – Обожди... Дыши.
Дэвид сглотнул и сделал, как велено, – медленно вдыхал и выдыхал, а Мёрдо не шевелился, головка его члена застряла внутри.
Спустя минуту боль начала отступать, однако ощущение наполненности все еще тревожило.
– Ладно, – прошептал он, хоть эрекция и ослабла. – Можешь двигаться.
– Хочешь, чтоб я остановился? – процедил Мёрдо. – Я остановлюсь.
– Нет. Приступай. Я скажу, если не смогу продолжать.
Мёрдо начал медленно двигать бедрами и наконец-то вошел полностью.
– Боже, как же хорошо, – пробормотал Мёрдо, прислонившись лбом ко лбу Дэвида. – Никогда бы не подумал...
Так и не завершив фразу, он обхватил размякший член Дэвида. Работая рукой, он самую чуточку отодвигался и осторожно проскальзывал обратно, с каждым разом увеличивая темп.
Неторопливо, но упорно возбуждение начало нарастать. Дэвид все больше привыкал к тому, что он чувствовал внутри себя член Мёрдо. А спустя дюжину осторожных тщательных движений Мёрдо толкнулся снова, и в этот раз Дэвида пронзило истинное опаляющее наслаждение, словно Мёрдо нажал на то важное таинственное местечко, кое он чувствовал где-то глубоко внутри. Ощущение было настолько впечатляющим, что Дэвид ахнул и вцепился в плечи Мёрдо.
– Господи!
Мёрдо просиял улыбкой, загадочной и очаровательной. Редкой и прекрасной.
– А вот и она.
Он отстранялся чуть дальше и опять толкался, снова и снова нажимая на то место при каждом дотошно точном толчке. Дэвид изгибался и извивался, не в силах сдерживать гортанные умоляющие звуки, что срывались с губ. Слишком, слишком скоро он отдался во власть неизбежной кульминации. Покуда его охватывал освободительный оргазм, он выкрикивал имя Мёрдо и забрызгивал семенем живот.
Через несколько секунд Мёрдо последовал за ним. Мощными руками он вцепился Дэвиду в бедра, ритмичные движения становились все резче и бесстыднее. Выкрикнув нечто нечестивое, он излился и прижался лбом к груди Дэвида.
Они долго лежали молча, ночной воздух остужал влажную плоть. Свеча, испустив тонкую струйку дыма, погасла. Мёрдо прошел к армуару, где налил воды в кувшин и быстро себя омыл.
С мокрой тряпкой он вернулся к кровати, не обратив внимания на протянутую Дэвидом руку, уселся на матрас и сам ему услужил.
Он аккуратно смыл оставшиеся следы масла и семени, поднял с пола покрывало и укрыл лежавшего плашмя Дэвида. Наконец, Мёрдо задул две оставшиеся свечи и, улегшись рядом с Дэвидом, принялся его толкать. Намек Дэвид уловил и перевернулся на бок, позволяя Мёрдо обнять себя сзади.
Дэвиду хотелось что-нибудь сказать, признать то, что между ними случилось, но подобрать слова так и не вышло. Воцарившееся между ними молчание казалось священным.
Спать. Нужно поспать. Время на разговоры и утром найдется.
Мёрдо нежно поцеловал его в шею – это последнее, что он запомнил, перед тем как его сморил сон.
