Текст книги "Обольщённый (ЛП)"

Автор книги: Джоанна Чемберс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

А может, и нет.

Наблюдая и выжидая, Дэвид мысленно перебирал сотни вариантов развития событий. Все это время его беспокоило навязчивое чувство вины, что начало его терзать, когда Мёрдо предложил пропустить спектакль, и с тех пор лишь росло. Возможно, следовало рассказать Мёрдо об Элизабет. Например, сейчас. Он бы понял. Однажды он уже пытался помочь Элизабет.

Но нет, было бы подло и глупо втягивать его, особенно если учесть, что рядом сидел Синклер. Все должно пройти легко. Чем меньше людей знало, тем лучше.

Ощущение тепла на тыльной стороне ладони испугало. Это Мёрдо коснулся руки и слегка сжал.

– Ты в порядке? – прошептал Мёрдо ему на ухо. – Ты вроде чем-то обеспокоен.

Дэвид кивнул.

– Все хорошо, – солгал он.

Только Мёрдо хотел убрать руку, как Дэвид перевернул руку ладонью кверху и в мимолетной ласке переплел их пальцы. Мёрдо тоже не спешил отстраняться, прерывать касание они не желали, однако Мёрдо все же опустил руку на колено.

Спустя несколько минут Дэвид уловил движения в ложе напротив, что пустовала весь вечер. Гости наконец-то прибыли. Повернув голову, Дэвид увидел их.

Элизабет. И Киннелл.

Киннелл усадил Элизабет, каждым движением выказывая чрезмерную любовь к жене, накинул ей на плечи шаль и что-то забубнил на ухо. Лицо у Элизабет было пустым, замкнутым. Она все озиралась по сторонам...

Отыскав Дэвида, она напрягла плечи и незаметно для мужа округлила умоляющие глаза.

Одними губами она медленно проговорила два слова: «Половина. Десятого».

*** 

Когда прибыл король, в качестве приветствия оркестр начал исполнять попурри из шотландских арий. Как только он и его приближенные устроились в ложе, администрация театра дозволила публике занять дешевые места.

Горожане толпились на галерке, громко болтали и пели, чем оживляли театр.

Когда все желающие вошли, и двери вновь закрылись, вскипел поток ликования. Король милостиво махал из ложи, а люди в ответ ликовали еще больше и махали всем, что подворачивалось под руку, – платками и шарфами, шляпами и лентами.

Через несколько минут открылся занавес, являя взору костюмированный актерский состав постановки. Оркестр заиграл государственный гимн, и все принялись горланить пронизанную утрированными эмоциями песнь, дополненную новой строфой специально для визита короля. Увы, слов новой строфы не знал никто.

Засим начался спектакль.

Дэвид почти не замечал, что происходило на сцене. Каждые пять минут он смотрел на часы. «Половина десятого». Только сейчас Дэвиду пришло в голову, сколь слабым был их план. Слабым и плохо продуманным. Обреченным на провал. Как они отыщут Йена в толпе? Как Элизабет отделается от Киннелла? Киннелл до сих пор стоял у нее за спиной – стоял, тогда как можно занять любой из трех стульев. Руку в перчатке он опустил ей на плечо – постоянное напоминание, цепь во плоти.

Дэвид слышал, что Мёрдо и капитан вполголоса о чем-то говорили. Время от времени Мёрдо бормотал что-то Дэвиду на ухо, а в ответ Дэвид рассеянно улыбался либо кивал. Он сознавал, что у него совершенно не выходило вести себя как обычно, но сил что-либо изменить не было.

В двадцать пять минут десятого Дэвид кинул взгляд на ложу напротив – Элизабет как раз поднималась со стула. Она сделала всего два шага, как вдруг Киннелл схватил ее за запястье. Она зашептала ему на ухо и попыталась уйти, но запястья он не выпустил, наоборот, лишь усилил хватку. Невзирая на то, что в ложе они были одни, Киннелл знал, что их могли видеть все посетители театра. Со второй попытки Элизабет удалось вытянуть руку, и она исчезла за занавесями, в то время как Киннелл глядел ей вслед.

Дэвид встал, и Мёрдо удивленно нахмурился. Он подался ближе и зашептал:

– Мне жарко. Пойду подышу воздухом.

Эти слова Мёрдо не убедили, но Дэвид, пересилив себя, ушел без дальнейших объяснений и выскользнул через зазор меж занавесями.

Он быстро пробежал два лестничных пролета к галерее, где и нашел Элизабет. Она нетерпеливо ходила кругами, однако встревоженное выражение слегка смягчилось, едва она увидела Дэвида.

– Слава богу! – шагнув к нему, воскликнула она. – У меня мало времени. Он может пойти за мной, я его разозлила.

– Идемте.

Взявшись за руки, они пробежали последний лестничный пролет и почти достигли нижней ступени, как вдруг раздался командный голос:

– Элизабет! Где вы?

Элизабет обмерла и испуганно воззрилась на Дэвида.

– Не обращайте на него внимания. Он далеко, а мы выйдем отсюда через секунду.

Несколько мгновений Элизабет, парализованная страхом, не шевелилась, а Киннелл, стуча каблуками по деревянным ступеням, подбирался все ближе.

– Идемте! – прошептал Дэвид, потянув ее за руку. – Если вы не пойдете, я больше не смогу вам помочь.

Выражение лица из испуганного стало решительным, и она кивнула. Они преодолели последние ступени и бросились в фойе, где наткнулись на того же швейцара, расхаживавшего перед закрытой дверью, что сдерживала уличную толпу.

– Откройте дверь, – потребовал Дэвид, направляясь к нему размашистыми шагами. Руки Элизабет он не выпускал.

– Никак не могу! – отозвался швейцар. – Вы что, не видели, какая толпа на улице? Мы смогли впустить лишь десятую часть, а прочие остались недовольны. Я не открою дверь, пока не закончится спектакль.

– Открывайте немедля! – рявкнул Дэвид.

Должно быть, слова прозвучали внушительно, ибо мужчина подпрыгнул и достал ключи.

– Остановитесь!

Уловив властный голос, Дэвид оглянулся через плечо. Киннелл проходил поворот последней лестницы. Оставалось преодолеть лишь дюжину ступеней, пересечь фойе, и он будет дышать им в спину.

– Нет, нет! – застонала Элизабет.

Швейцар как раз вставил ключ в замочную скважину. Дэвид его отпихнул и надавил на ключ, отчего заскрежетал замок. Поворачивался ключ туго, но Дэвид крутил, пока замок не поддался. Засим он толкнул Элизабет вперед и захлопнул дверь.

Толпы, в которую Дэвид хотел нырнуть, не было. Ступени, что вели на улицу, оказались пусты, а внизу в ожидании Его Величества стоял ряд роскошных карет. Личные гвардейцы короля отодвинули толпу от карет и сдерживали. Йен должен быть где-то здесь – где-то в толпе.

– Идемте.

Дэвид ринулся вперед, волоча Элизабет за собой. Но они не успели сделать и нескольких шагов, как дверь с треском распахнулась.

– Элизабет!

Дэвид встретил испуганный взгляд Элизабет.

– Вам придется бежать, – изрек он, подталкивая ее вперед. – Я его задержу, пока вы разыскиваете Йена. Ступайте.

В этот раз она не замешкалась, лишь задрала юбки и побежала по лестнице, а Дэвид повернулся к Киннеллу, что находился прямо у него за спиной с перекошенным красным от злости лицом.

– Опять ты! – изумленно завопил он. – Пошел прочь!

Дэвид, бросившись на Киннелла, обхватил его руками, твердо намеренный помешать ему добраться до Элизабет.

Киннелл ударил его кулаком в живот. Дэвид заворчал, стало нечем дышать. Он оступился, поскользнувшись на ступеньке, и они кубарем покатились туда, где стояли кареты.

Падение вышибло из Дэвида весь дух, но он все равно крепко держал Киннелла. «Бегите, – думал он. – Бегите».

– Отпусти меня, ублюдок! Она моя жена! – нанеся очередной удар, гаркнул Киннелл.

Удар по почкам принес ошеломляющую боль, но несмотря на то, что руки превратились в желе, Дэвид по-прежнему сильно сжимал Киннелла.

– Дэвид!

Другой голос. Мёрдо.

Дэвид взглянул туда, где у дверей театра стоял Мёрдо, при виде устроенного Дэвидом скандала он округлил глаза.

Киннелл, воспользовавшись мимолетной невнимательностью Дэвида, вырвался из его хватки и вскочил на ноги.

– Элизабет! – завопил он, бросившись вперед.

По тону Дэвид догадался, что Киннелл ее видел, взял ее на прицел.

Каким-то чудом Дэвиду удалось встать. Дышал он тяжело, подошвы ботинок скользили по гладким булыжникам, тело отказывалось подчиняться. Он стремглав помчался за Киннеллом и вцепился в хвост фрака, дабы снова его задержать.

С убийственным выражением лица Киннелл развернулся и сильно отпихнул Дэвида, отчего его отбросило назад. Все дальше и дальше, в пустоту. На миг он замахал руками.

На этот миг – а, может, навечно – Дэвид завис в падении. В падении под испуганное ржание и чьи-то вопли. В падении под необъятную тень упряжной лошади, вставшей на дыбы.

Падение закончилось резкой болью.

Далее – ничего.

Глава 17

Пробуждение – когда он очнулся – стало входом в мир боли, причем настолько сильной, что Дэвид не понимал, где она начиналась или заканчивалась.

Он прикладывал все силы, дабы снова провалиться в забытье, но вдруг знакомый голос произнес:

– Он шевелится. – Знакомый голос переполнял страх.

Дэвид не помнил имени обладателя, но голос вызвал образ сильных пальцев, что переплелись с его пальцами, образ загадочной неудержимой улыбки. Приложив немалые усилия, он умудрился приоткрыть глаз.

Над ним навис мужчина с растрепанными темными волосами, воспалившимися веками и налитыми кровью глазами.

– Дэвид, слава богу! Можешь говорить?

При смене положения Дэвида пронзила мучительная боль. Его хватило только на то, чтоб заскулить. Какой-то звериный вышел звук.

– Не двигайся, – тут же сказал мужчина и обернулся через плечо. – Лекарство готово? – А после обратился к Дэвиду: – Я думал, ты мертв... – На последнем слове голос дрогнул.

«Мёрдо».

Дэвид хотел вымолвить имя, дать понять, что он узнал Мёрдо, но вместо этого снова заскулил.

Рядом с Мёрдо встал пожилой мужчина с редкими седыми волосами, коим не удавалось прикрыть блестящий череп.

– Придержите ему голову, милорд, – тихим командным голосом изрек мужчина. – Пить ему будет трудно, лекарство вытечет, но нам нужно влить в него хотя бы немного. Потом он уснет, и мы подумаем, что делать.

Мёрдо скользнул рукой Дэвиду под плечи и самую чуточку приподнял, но этого хватило – каждую клеточку тела пронзила боль. Однако он не проронил ни слова. Получалось издавать лишь животные звуки.

– Прости, – прошептал Мёрдо. – Боже, прости, Дэвид.

Пожилой мужчина, нажав на подбородок, открыл Дэвиду рот и поднес чашку к губам. Горьковатая жидкость заполнила рот. Проглотить все он не сумел. Жидкость начала вытекать, струилась по подбородку, но кое-что все же докатилось до задней стенки горла. Он давился, сглатывал и покашливал. Жидкость полилась вновь. И вновь.

– Достаточно, – сказал мужчина.

Мёрдо осторожно убрал сильную руку, и Дэвид снова оказался в горизонтальном положении. Невыносимая боль, что вспыхнула, когда его приподняли, постепенно становилась все ничтожнее, все терпимее. Лекарство начало действовать.

В глазах мутилось. Забвение манило его к себе.

*** 

Открыв глаза в следующий раз, он понимал, где находился. Изогнутые лепестки потолочной розетки подсказали, что это опочивальня Мёрдо.

– Дэвид, ты очнулся.

Повернувшись на голос, он поморщился от резкой головной боли.

Мёрдо сел рядом с ним. Выглядел он совершенно разбитым, под налитыми кровью глазами залегли серые круги, волосы торчали в разные стороны, где он проводил по ним руками.

– Мёрдо... – Дрогнувший голос прозвучал безжизненно.

Интересно, а как обстояли дела у всего остального? Он пошевелился, как бы начиная садиться. Мёрдо тут же опустил большую теплую руку ему на грудь.

– Тише.

Тогда в голову пришла другая мысль – точнее, человек.

– Элизабет? – выдохнул он.

– Сгинула, – отозвался Мёрдо. – Сразу после того, как тебя повалила лошадь, Киннелла схватили королевские солдаты. Элизабет убежала, и с тех пор никто ее не видел.

– Спасибо, Господи, – прошептал Дэвид. Значит, все было не зря.

– Не понимаю, за что ты благодаришь Господа, – хмуро откликнулся Мёрдо, выпятив подбородок. – Ты чуть не погиб, идиот.

– Насколько все плохо? – просипел Дэвид.

Вытянув шею, он силился осмотреться, но из-за внезапной головной боли повалился обратно.

– Боже правый! – прошипел он.

– Осторожнее! Лошадь копытом пробила тебе голову, там трещина. Повезло еще, что череп не превратился в лепешку.

– Неудивительно, что так болит, – буркнул Дэвид.

– Боюсь, это не все. Правая нога сломана в двух местах. К счастью, ты был без сознания, когда вправляли кости.

На Дэвида накатила волна ужаса. Сложный перелом долго заживает. Он может лишиться ноги. Он снова поднял голову, паника затмевала боль, что отступила, когда Мёрдо подскочил и для поддержки подсунул руку под шею.

Дэвид окинул себя взором и под покрывалом заметил нечто объемное.

– Покажи, – надломленным голосом потребовал он.

Свободной рукой Мёрдо откинул покрывало.

– Все не так плохо, – пробормотал он. – Наложили шину и тугую повязку. Тебе нужно отдыхать и дать перелому срастись.

Дэвид почти его не слышал. Он уставился на ногу. Хотя вряд ли это походило на ногу. По всей длине ее перебинтовали, привязали нечто напоминавшее упряжь из дерева и кожи. Двигаться нельзя, согнуть колено невозможно, конечность надежно зафиксировали в одном положении.

– Сколько я проведу вот так?

– Как минимум три месяца, возможно, дольше.

Дэвид ахнул.

– Три месяца...

– Может, и полгода. Лекарь говорит, кости должны как следует срастись, а потом уже можно опираться на ногу.

– Я не протяну так полгода – да даже три месяца!

– Боюсь, придется. Перелом сложный. Если не будешь соблюдать осторожность, ты занесешь инфекцию – и тебя ждет ампутация.

Дэвид издал какой-то невнятный звук, отчасти выражавший возражение, отчасти – отчаяние. Он уткнулся носом Мёрдо в плечо и вдыхал знакомый аромат, пытаясь уразуметь реальность.

Мёрдо передвинул Дэвида поближе, сильной рукой все еще поддерживал шею. Погладив большим пальцем Дэвида по плечу, он пробормотал:

– Да брось. Все будет хорошо.

– Нет, не будет. Я правда не протяну. – Слова вырывались бесконтрольно. – Я не могу пойти вот так в суд или в библиотеку. Господи, да я даже домой не попаду! До квартиры подниматься два лестничных пролета!

Каждая приходившая в голову мысль о полноте его беспомощности была хуже предыдущей.

– Придется ехать в Мидлаудер, – рассудил он, а отстранившись, испуганно посмотрел на Мёрдо. – Я не могу просить мать возиться со мной! У нее немало других дел, ей некогда мне прислуживать. А что насчет клиентов, практики, которую я строил...

– Дэвид, пожалуйста, ты напрасно паникуешь. – Спокойный решительный голос Мёрдо утихомирил Дэвида. – Я уже все продумал, – продолжил он. – Хочу, чтоб на период выздоровления ты поехал со мной в Перт.

С минуту Дэвид таращил на него глаза.

– Но моя работа...

– Ею займется мистер Фергюсон.

– Дональд?

– Он самый. Он приходил вчера, спрашивал про тебя и про свояченицу. Мы немного поговорили, и он сказал, что займется твоей работой, пока ты выздоравливаешь.

– Он приходил вчера? Какой вчера был день? – Дэвид нахмурился. – Сколько я пролежал без сознания?

– Несколько дней. Я привез тебя сюда сразу после несчастного случая. Ты проспал ночь вторника и всю среду. Сегодня четверг. – Мёрдо, вытянув шею, посмотрел на каминные часы. – Уже почти полдень. За это время ты только пил воду. Наверно, проголодался. Распоряжусь что-нибудь принести. – Мёрдо начал осторожно высвобождать руку.

– Подожди.

Мёрдо замер.

– Что? Где-то болит?

Дэвид нервно хохотнул.

– Да, но дело не в этом. Мне нужно... Мёрдо, я так... – Он замолк, смутившись слез, что заволокли глаза. – Спасибо.

– За что?

– За все. За то, что позаботился обо мне, привез меня сюда. Ты не обязан был этого делать.

После долгого молчания Мёрдо произнес:

– Не нужно меня благодарить.

– Нужно. Даже вообразить не могу, что сталось бы со мной, если б не ты. Где бы я очутился. Возможно, умер бы.

Мёрдо покачал головой – яростное отрицание зловещего предсказания.

– Хотелось бы... Хотелось бы, чтоб ты рассказал мне о своих замыслах. Ты считал, я не стану помогать?

Дэвид вздохнул.

– Не хотелось тебя впутывать.

– Ты впутал Йена Макленнана, – резко бросил Мёрдо.

Дэвид оцепенел.

– Откуда ты знаешь?

– Дональд Фергюсон сказал, что он принимал участие. Что он делал? Ждал ее на улице?

Дэвид кивнул.

Мёрдо помалкивал, но Дэвид чувствовал исходившее от него напряжение. Спустя минуту Мёрдо выпалил:

– В голове не укладывается, что ты доверяешь ему больше, чем мне. После того, как он с тобой поступил.

– Что ты имеешь в виду? Как он со мной поступил?

– А что, по-твоему, я имею в виду? Я говорю о событиях двухлетней давности. О том, как он держал пистолет возле твоей головы и грозился тебя убить. Неужели ты не помнишь тот вечер? – Недоумение и пренебрежение слышались в голосе.

– Помню, – прошептал Дэвид. – Но я понял, почему Йен так поступил. Он... Он хороший человек, Мёрдо.

– Надеюсь, ты прав. Ты вверил ему заботу об уязвимой барышне.

– Я ему доверяю. Кроме того, он в нее влюблен и будет оберегать до последнего вздоха.

– Влюблен! – возмущенно произнес Мёрдо, презрительно хохотнув.

Дэвид не совсем понимал, что бы это могло значить.

– Я ему доверяю, – повторил Дэвид.

Повисла пауза, многозначительное молчание.

– А мне ты доверяешь? – застенчиво спросил Мёрдо, словно ответ на вопрос весьма его интересовал.

– Тебе я доверяю больше всех, – прошептал Дэвид, и Мёрдо тотчас расслабился.

– Тебе надо поесть, – спустя несколько минут молвил Мёрдо. – Принесу тебе бульона.

Он начал подниматься, но Дэвид, останавливая, опустил руку ему на ногу.

– Не уходи.

В ответ Мёрдо не проронил ни слова, но и с места не сдвинулся. Какое-то время они сидели в молчании. Длинными пальцами Мёрдо поглаживал Дэвида по плечу.

*** 

На следующий день пожаловал Чалмерс.

Дэвида перенесли на длинный диван в кабинете. Он как раз читал сборник рассказов, когда заглянул Мёрдо.

– Пришли мистер Чалмерс и Дональд Фергюсон, но Чалмерс хочет вначале поговорить с тобой с глазу на глаз. Ты как? Справишься?

– Да, конечно.

Дэвид кое-как принял сидячее положение. Помимо пробитой головы и сломанной ноги, у него были отбиты ребра. Каждое движение вызывало мучительную боль.

Мёрдо кивнул и удалился, а несколько минут спустя вернулся с Чалмерсом, что повис у него на локте. Шагал Чалмерс медленно и тяжело. Казалось, с момента их последней встречи ему стало хуже.

– Вам не следовало выходить, – пробрюзжал Дэвид.

Чалмерс поморщился.

– Мне нужно с вами поговорить. До вашего отъезда в Пертшир.

Мёрдо помог Чалмерсу устроиться в кресле рядом с диваном.

– Оставлю вас наедине, – вежливо сказал он и испарился.

После ухода Мёрдо Чалмерс воззрился на закрытую дверь.

– Он очень добр к вам.

Дэвид не уловил ничего в голосе Чалмерса и без объяснений согласился:

– Да, правда.

– Хороший друг, – заключил Чалмерс. – Хотя и неожиданный.

– Верно. – Дэвид улыбнулся скорее самому себе, нежели Чалмерсу.

– Мне очень жаль, что так вышло, – без предисловий проговорил Чалмерс. – А все из-за того, что вы помогали моей девочке.

– Рад, что она убежала.

– Я получил от нее записку. Принесли вчера утром. – Он вытащил из кармана листок и протянул Дэвиду.

Дешевая бумага, торопливый почерк.

Дражайший папенька!

К этому моменту вы уже узнаете, что я бежала от К.

Спасибо вам за деньги, что вы передали через Д. Л. Для меня это не просто золото. Знать, что вы по-прежнему меня любите, – это величайшее благословение, о коем только можно просить.

Знайте, что я цела и невредима. Я еду с добрым мужчиной, другом Д. Л. Когда мы доберемся до пункта назначения, он поселит меня в надежном месте. Как только смогу, я напишу вам полноценное письмо и пришлю свой адрес.

В ответном послании сообщите вести о Д. Л. Я молюсь, чтоб с ним все было хорошо, чтоб К. не причинил ему вреда в отместку за помощь мне.

Я люблю вас, папенька. Всем сердцем я мечтаю однажды повидаться с вами.

Ваша любящая дочь,

Э.

Когда Дэвид поднял взор, в глазах у Чалмерса стояли слезы.

– Она не знает о том, что с вами стряслось. Если б знала, отказалась бы уезжать из города. Она всегда... любила вас, юноша. – В голосе улавливалось сожаление. Печаль. – Когда-то мне казалось, что вы поженитесь. Это бы очень меня порадовало. Но вместо этого Элизабет держит путь в Лондон, а вы ранены. – Измученным голосом он добавил: – А все из-за опрометчивого решения выйти замуж за этого изверга, Киннелла.

– Не вините Элизабет. Если и нужно кого-то винить, так это меня. Честно говоря, она возлагала на меня надежды, а я оказался не на высоте и огорчил ее. Не поступи я так, она бы никогда не вышла за него замуж.

Он наконец-то выговорился: признал вину, признал, что подвел Элизабет. Дэвид глядел на Чалмерса, ожидая вспышки гнева, но все, что он видел, – это раскаяние и жалость.

– Ясно. Мы все неидеальны, не так ли?

– Да, неидеальны. Но теперь Элизабет далеко от него. И она сильная, Чалмерс. Она найдет способ начать новую жизнь и снова станет счастливой.

– Думаете? Я переживаю. Женщину, бежавшую от мужа, не примут в светском обществе, а Элизабет теперь одна.

Дэвид покачал головой.

– Она не одна. С ней Йен. Он ее не оставит. Традиционного уклада он не придерживается, а посему в его жизнь спокойно впишется неизвестная женщина. Он... – Дэвид задумался, как это преподнести. – Ну он тот, кого называют «вольнодумец». Не сомневайтесь, когда они доберутся до Лондона, он поможет Элизабет.

– Вольнодумец? – с подозрением повторил Чалмерс.

Поняв опасения Чалмерса, Дэвид улыбнулся.

– Да. Например, он верит, что женщины и мужчины равны. Что муж не имеет права распоряжаться женой, а может только любить ее.

Чалмерс нахмурился.

– Похоже, он не только вольнодумец, но еще и радикал.

– И это тоже, – честно сознался Дэвид. – Он верит во всеобщее избирательное право, в то, что массам нужно дать образование, а на фабриках запретить детский труд, – во все эти немыслимые ереси. – Он улыбнулся, тем самым выражая симпатию к идеалам Йена. —Именно такой мужчина и должен путешествовать с Элизабет – тот, кто уважает ее как личность и не воспользуется одинокой барышней.

– Пока он заботится об Элизабет, я буду безмерно ему благодарен, – помолчав, сказал Чалмерс.

– Так и будет, – заверил Дэвид. – Он достойный мужчина и относится к этой задаче со всей серьезностью.

– По-вашему, он сумеет защитить ее, если Киннелл ее сыщет?

– Надеюсь, до этого не дойдет. Но если все же дойдет, у меня нет сомнений, что Йен сделает все возможное.

– Шанс, что до этого дойдет, безусловно, есть, – с трудом произнес Чалмерс. – Киннелл – собственник. Он уже допрашивал меня. И не только про Элизабет. Он выяснил, кто вы такой. Он знает, что последние несколько лет мы вместе работали.

Дэвид нахмурился.

– Считаете, он догадался, что вы замешаны в побеге Элизабет?

– Я уверен, что он догадался, – решительно заявил Чалмерс. – Я почти ничего не сказал, но он знает, что я его недолюбливаю и не сочувствую из-за того, что она сбежала.

Дэвид улыбнулся. Он вполне мог представить Чалмерса сдержанным, увертливым и откровенно враждебным.

– Не вижу причин для беспокойства, – спокойно и уверенно изрек он. – Пусть Киннелл ее ищет. Нет оснований полагать, что он ее найдет. Не забывайте, он представления не имеет, куда и с кем направилась Элизабет. Она могла поехать на север, на юг, на запад или на восток. К тому же Йен умеет скрываться.

Чалмерс вздохнул.

– Надеюсь.

– Самое главное, что вы можете для нее сделать, – это обеспечить финансовую независимость. Вы приняли меры, о которых мы говорили?

Чалмерс кивнул.

– Я отложил для нее внушительную сумму. Мой шурин – солиситор в Лондоне. Он будет управлять средствами и организует регулярные выплаты, как только я узнаю ее адрес. Для заключения акта о доверительном управлении остается лишь назначить попечителей. Крайне необходимо сделать все как можно быстрее, ибо я... нездоров. – После паузы он добавил: – Дональд согласился стать одним из попечителей. Станете вторым?

С ответом Дэвид не медлил:

– Безусловно.

– Спасибо. Днем я закончу с бумагами. – Он закрыл глаза, словно боролся с болью или переутомлением, а разомкнув веки, произнес: – Я так вам благодарен, Дэвид. За все. Не объяснить, насколько...

– Пожалуйста, не надо, – взмолился Дэвид.

Его навечно лишило покоя навязчивое чувство вины – он мог бы избавить Элизабет от этих неприятностей, если б отнесся к ее эмоциям чуть деликатнее.

Чалмерс кивнул и откашлялся. Принял деловой вид.

– Из-за практики не беспокойтесь. Пока вы поправляетесь, Дональд обо всем позаботится. Документы у вас в квартире? В чем там суть?

Дэвид в общих чертах пересказал дела, которыми сейчас занимался. Спустя некоторое время в распахнувшуюся дверь вошел Мёрдо, а у него за спиной стоял Дональд Фергюсон.

– Двадцать минут, о которых вы просили, уже истекли, – обратился Мёрдо к Чалмерсу. – Мистер Фергюсон может к вам присоединиться?

– Да-да, простите, что заставил ждать. Дональд, входите. – Чалмерс выдержал паузу. – Если у вас есть свободное время, милорд, вы тоже можете присоединиться. Мы обсуждали, как мы организуем жизнь мистера Лористона, пока он поправляется.

Мёрдо вопросительно взглянул на Дэвида.

– Знаю, вам не терпится послать слуг за моими вещами, – кротко проговорил Дэвид. – Так что вы вполне можете присоединиться.

Мёрдо расплылся в той самой редкой улыбке, отчего сердце у Дэвида начало бешено колотиться.

– Разумеется, вы правы, Лористон. Как обычно, вы совершенно правы.