Текст книги "Обольщённый (ЛП)"
Автор книги: Джоанна Чемберс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Йен? Ты уверен?
Балфор пронзал его спокойным взглядом.
– Ты не знал. – Фраза прозвучала скорее утвердительно, чем вопросительно, а застывшее невозмутимое лицо никоим образом не выдавало, что Балфор думал о сделанном выводе.
– Нет. Я давно его не видел. С того самого вечера, о котором мы чуть раньше говорили.
Услышав это подтверждение, Балфор расслабился, напрягшиеся плечи опали, и он снова опустился на спинку стула.
– Ты хотя бы имеешь представление, зачем он приехал? Он тебе писал?
С ответом Дэвид не торопился. На него накатила смутная тревога.
– Как я уже говорил, я два года его не видел. И столько же ничего о нем не слышал.
На этот раз Дэвид внимательнее следил за реакцией Балфора, но почти ничего не заприметил.
– Замечательно. – На секунду Балфор задумался и добавил: – Тебе незачем с ним общаться.
Дэвид нахмурился.
– С чего вдруг?
Балфор, подняв взор к потолку, несколько секунд всматривался в беспросветный мрак и снова перевел глаза на Дэвида.
– Я не должен говорить, но среди гостей в Эдинбург прибыли служащие Пиля – официальные и не очень, – им поручено следить за людьми с сомнительной репутацией.
Балфор имел в виду сэра Роберта Пиля – министра внутренних дел.
– За людьми с сомнительной репутацией? У Йена «сомнительная репутация»?
– Для Пиля – да. Я видел, он внесен в список.
– Список? Что еще за список?
– Список людей, с которых во время визита короля Пиль не спустит своих малюсеньких глаз. Макленнан – известный радикал. Не знаю, чем он занимался последние два года, но, насколько я понимаю, в кабинете у Пиля лежит его досье. В список внесены все потенциальные смутьяны – все, кто может представлять собой угрозу для короля, и кто ездил на север.
– Почему тебе показали этот список? – с подозрением спросил Дэвид.
Балфор пожал плечами.
– Мой отец – министр правительства. На время этого визита я его представитель. И в связи с этим я получил доступ к определенной информации.
– А зачем, – пристально глядя на Балфора, продолжил Дэвид, – ты все это рассказываешь?
Балфор медлил с ответом и, отпив из стопки, вздохнул. Посмотрел в окно. Затем, не сводя глаз с окна, прошептал:
– Если тебя видели с Макленнаном, это может нанести тебе вред. Тебя могут обвинить в пособничестве, могут пустить подозрительные слухи о твоих политических пристрастиях, и твоя карьера пойдет насмарку. Не хочу, чтоб с тобой так случилось. Я хотел... предупредить.
В голосе Балфора слышались грустные нотки, а в отстраненном взгляде виднелась пелена печали. Но он быстро взял себя в руки и улыбнулся. Лучезарно, но неубедительно.
– Ладно, я и так много разболтал. Пожалуйста, никому не говори о том, что я рассказал, хорошо?
Дэвид покачал головой.
– Да-да, конечно. Однако сомнительно, что Йен станет меня искать, если учесть то, как мы расстались.
Йен гневался на Дэвида за то, что лишился шанса отомстить.
Ненадолго повисло молчание. Они смотрели друг на друга, смотрели по-настоящему, и впервые Дэвид увидел не радостного и элегантно-изысканного лорда Мёрдо Балфора, а другого человека. Человека с тайными желаниями и, возможно, тайными печалями.
– Отпускаю тебя трудиться. Знаю, насколько тебе важна работа. Видимо, у тебя и впрямь много дел, раз ты планируешь потратить на них вечер.
Если в словах и присутствовал намек на сарказм, Дэвид решил не придавать этому значения и поднялся. Балфор тоже встал со стула, готовясь распрощаться с Дэвидом.
Боже, все было чересчур культурно. Два года назад они наговорили друг другу множество грубых слов. А поцеловались так, что у Дэвида из губы потекла кровь.
«Я пожалел о том, как мы расстались...»
Балфор медленно улыбнулся. Эта улыбка появилась столь неожиданно, что Дэвид на миг оторопел.
– Рад был повидаться, – с нехарактерной искренностью проговорил Балфор, от привычной насмешливости не осталось и следа.
Сглотнув, Дэвид кивнул.
– И я.
Дэвид протянул руку, и спустя секунду Балфор ее принял. Пожатие было теплым и крепким, и у Дэвида отлегло от сердца.
– Я хотел бы... увидеться снова, – тихо изрек Балфор.
Дэвид не знал, как ответить. Он вгляделся Балфору в лицо и различил лишь серьезность.
– Не знаю... – Он с легкостью воскресил в памяти бесконечную тоскливую зиму, что наступила после их расставания.
– Ты не обязан давать мне ответ. Ты знаешь, где я живу. Приходи в любое время. Я пробуду в городе весь месяц и распоряжусь, чтоб прислуга тебя приняла, даже если меня не будет дома.
Балфор выпустил ладонь Дэвида, и они опустили руки по швам.
– Я подумаю, – после паузы сказал Дэвид, подозревая, что сделает кое-что еще.
Кивнув Балфору, он вышел из таверны. Дверь за ним закрылась. Дэвид приподнял воротник, скрываясь тем самым от моросившего дождя, и побрел к своей квартире на Лонмаркете.
Вышагивая по улице, он вновь и вновь мысленно возвращался к словам Балфора: «Я хотел бы увидеться снова».
Я хотел бы увидеться снова.
Какие банальные слова.
И эти банальные слова рвали душу на части.
Глава 3
Понедельник, 12 августа 1822 года
– И зачем я только поддался на ваши уговоры, Фергюсон? – проворчал Дэвид, выискивая в кладовой блюдо для принесенного приятелем фруктового пирога.
Кухонный столик уже ломился от яств. Чего там только не было: холодная жареная курица, нарезанная баранина, тарелка с маленькими пряными пирожками, что сегодня на рассвете принесла служанка вместе с имбирной коврижкой и сконом. А теперь еще и роскошный фруктовый пирог. Просто праздник какой-то.
Дональд Фергюсон рассмеялся, его круглое веселое лицо вызвало у Дэвида улыбку.
– Потому что, Лористон, из вашей квартиры очень удобно наблюдать за процессией. И конечно же, потому что я вас пристыдил.
Дональд Фергюсон – молодой адвокат, чей покойный отец-судья близко дружил с Чалмерсом. Чалмерс подкидывал молодому человеку работу, а Фергюсон отплатил тем, что женился на одной из его дочерей, – Катерина Чалмерс стала Катериной Фергюсон.
Фергюсоны вполне друг другу подходили. Оба добродушные весельчаки, правда, по сравнению с Дональдом Катерина шутила более сдержанно.
Фергюсон почти всех членов факультета звал друзьями. Уму непостижимо, с чего вдруг он так жаждал общения с серьезным прилежным и совершенно замкнутым Дэвидом. Но почему-то Фергюсон решил с ним подружиться, настаивал на том, чтоб по меньшей мере раз в неделю Дэвид приходил к ним с Катериной в гости, и вытаскивал Дэвида из-за библиотечного стола по любому поводу: начиная от совета по делу и заканчивая совместным походом в таверну или кофейню.
Дэвид как-то пожаловался, что Фергюсон отвлекает его от работы, а Чалмерс в ответ лишь рассмеялся.
– Так это же хорошо. Кто-то же должен напоминать вам о пище.
Напоминать о пище – это одно; а убедить Дэвида пригласить дюжину гостей в новую квартиру в абсурдно ранний час для того, чтоб посмотреть «перенос регалий Шотландии» от замка до Холирудского дворца, – совершенно другое. Его квартира действительно идеально подходила для этой цели. Расположена близко к замку на Лонмаркете, из окон на третьем этаже будет превосходно видно шествие. На улице уже собралась уйма наблюдателей.
– Это даже не настоящая церемония, – проворчал Дэвид, перекладывая пирог на блюдо. – А выдуманное сэром Вальтером празднество.
– Не будьте таким занудой, – захохотал Фергюсон. – Люди любят выдумки сэра Вальтера, любят чувствовать себя частью богатых традиций. Что в этом плохого?
Дэвид нахмурился.
– А что плохого в правде? Зачем людям верить в этот вздор?
– Это не совсем вздор.
Дэвид, освобождая место для пирога, переставил тарелки.
– Ну почти. Несколько лет назад были найдены так называемые «регалии Шотландии». И их точно никогда не перевозили из одного конца Хай-стрит в другой, да еще и в сопровождении кучки аристократов в тартане, которые без письменных указаний ни за что в жизни не отыщут Холирудский дворец.
Фергюсон хмыкнул.
– Все когда-то случается впервые. И нельзя отрицать, что людям все это нравится.
– Да, нельзя. – Дэвид вздохнул.
Общественный энтузиазм по поводу визита короля сбивал его с толку. Он никогда бы не подумал, что шотландцы впадут в такую истерию. Но сэр Вальтер – творец сего визита – мастер по созданию эффектного вымысла. И как сказал Фергюсон, люди любят торжества, пусть и фальшивые от начала до конца.
– Если учесть, насколько вам все это не по душе, – доброжелательно продолжил Фергюсон, – очень любезно с вашей стороны пригласить столько гостей. Они такому виду из окна только порадуются.
Дэвид выгнул бровь, а Фергюсону хватило такта засмеяться, и щеки у него порозовели. Они оба знали, что пригласить адвокатов и солиситоров с женами Дэвида подтолкнул Фергюсон.
– И кстати, у вас будет еще один гость, – робко проговорил Фергюсон. – Надеюсь, вы не против. Надо было раньше предупредить.
Дэвид вздохнул.
– Кто на этот раз?
– Сестра Катерины Элизабет приехала в город вместе с мужем. Утром мы к ним заглянули – Киннелл отсутствовал, наверно, занят другими делами, – и Катерина уговорила Элизабет присоединиться. Она не сомневалась, что вы не станете возражать.
Дэвид смягчился.
– Конечно, не стану. Рад повидаться с леди Киннелл.
Весьма рад. После неприятного комментария Балфора о характере Киннелла в голове постоянно вертелись мысли об Элизабет. Дэвид надеялся, что Балфор ошибался, что он преувеличил жестокость Киннелла, что гипотеза о первой жене – это всего лишь гипотеза. Для того чтоб отлегло на душе, Дэвиду необходимо убедиться, что Элизабет здорова и счастлива.
– Дамы придут через несколько минут, – продолжил Фергюсон. – Они захотели не спеша пройтись по Хай-стрит и посмотреть выступления. Но скоро должны подойти. Другие гости тоже. – Фергюсон обеспокоенно оглядел кухню. – У вас найдется что-нибудь выпить?
– Все в гостиной, – заверил Дэвид. – Эль, винный пунш и лимонад. Сойдет?
Фергюсон улыбнулся.
– В самый раз.
Дэвид вспомнил о припрятанной бутылке виски. Даже земляки наградили бы Дэвида укоризненными взглядами, если б он начал распивать крепкий алкоголь в столь ранний час да еще и на глазах у барышень. Зачем он вообще согласился на это смехотворное сборище?
Стук в дверь прервал размышления.
Дэвид не успел и шагу ступить: Фергюсон уже побрел к двери. Несколько мгновений спустя в квартиру влетела Катерина с блестящими завитками и лучистыми глазами.
– О, мистер Лористон, какая у вас чудесная квартира! – хлопнув в ладоши, воскликнула она. – Я представляла серое холостяцкое жилище, но здесь очень уютно. Только поглядите, кто со мной пришел! Элизабет приехала погостить из своего поместья в Галлоуэй. Она хорошо выглядит, правда же?
Дэвид перевел взгляд на невысокую женщину, стоявшую за спиной у Катерины.
Если судить только по наряду, тогда да, в темно-синей накидке и в капоре с высокой тульей, украшенном длинным пером, она выглядела очень хорошо. Но он видел и кое-что еще. Лицо у нее осунулось и стало бледнее, а темные глаза затянула легкая поволока. Да и улыбка – та, что ему очень нравилась, – чуть померкла.
С лица исчезла прежняя пухлость, и Элизабет стала привлекательнее, чем была полгода назад в их последнюю встречу. По-своему она была очень красива. Но вся жизнерадостность испарилась.
– Мистер Лористон, – тихо изрекла она. – Как я рада вас видеть.
Дэвид, шагнув вперед, принял протянутые руки и заглянул Элизабет в глаза. Он помнил, когда в последний раз они стояли столь близко друг к другу. Помнил, как проблеск счастья улетучился, и остались лишь смущение и боль.
«Я не намерен вступать в брак, мисс Чалмерс».
Господи, какой же он бестактный.
– Леди Киннелл.
Он вперился в нее взглядом, но она быстро отвела взор и осторожно высвободила руки в перчатках, а стильный капор прикрыл лицо. Элизабет направилась к сестре, что стояла возле подъемных окон.
– Мы отсюда будем смотреть на процессию? – ломким голосом спросила она. – Боже, какой вид! Мы так близко к замку, мистер Лористон!
– А как только откроем окна, сможем превосходно разглядеть все действо, – присоединившись к дамам, подчеркнул Фергюсон. – Хотя нам придется по очереди стоять впереди. Скоро прибудут остальные.
– Мы проходили мимо зрительских трибун, правда, Лиззи? Некоторые показались мне шаткими. В комфорте гораздо лучше. А какая панорама города!
Дэвид и Фергюсон усмехнулись девичьему энтузиазму Катерины.
Спустя четверть часа в квартире стало негде повернуться. Гости прибыли всем скопом, и после знакомства Дэвид и Фергюсон сбились с ног, устраивая всех с удобствами и разнося закуски.
Поначалу большинство визитеров толпились возле окон в гостиной, откуда с высоты птичьего полета открывался вид на Лонмаркет. Дэвид, насколько возможно, открыл окна, и уличный шум – возгласы, музыка волынки, барабаны – оглушал настолько, что гостям приходилось повышать голос.
Покуда прием гостей обязывал превозмочь природную сдержанность, радушно здороваясь и раздавая выпивку, Дэвид чувствовал себя не в своей тарелке. Прихлебывая слабый хмелевой эль, он тосковал по виски и наполнял свой бокал столь же часто, как и бокалы гостей.
Спустя примерно час Дэвид удивился, уловив звонок в дверь. Он считал, что все гости уже пожаловали, но на всякий случай обвел комнату взором. Да, все, кого он приглашал, уже явились. Видимо, в последнюю минуту Фергюсон позвал кого-то еще.
Дэвид начал бочком пробираться через толпу гостей, но получалось медленно. Когда Элизабет помахала и жестом показала, что откроет дверь, он расслабился, благодарно кивнув, понемногу продвигался вперед и старался не толкать дам.
К тому моменту, когда он выбрался в прихожую, дверь уже была открыта, и новоприбывший вошел в дом. Высокий широкоплечий мужчина держал Элизабет за руку и, склонив светловолосую голову, слушал, что она говорила. Различив шаги, мужчина вскинул глаза, и Дэвид признал этого поистине привлекательного человека.
Йен Макленнан.
Дэвид застыл на месте.
– Йен.
Йен виновато улыбнулся.
– Здравствуй, Дэви. Прости, что заявился без предупреждения. Сейчас явно не самый подходящий момент.
Прошло два года с тех пор, как они встречались лицом к лицу. Тем вечером Дэвид встал между револьвером Йена и Хью Суинберном – или Лисом, как его называли, – чтоб помешать Йену стать убийцей.
Невзирая на уверенное заявление Балфору, что Йен никогда бы не выстрелил, Дэвиду не удастся узнать наверняка, насколько Йен был к этому близок. Йен отчаянно желал убить Суинберна – правительственного агента, что поспособствовал отправке Питера Макленнана в ссылку за государственную измену. Но, в конце концов, Йен отступился.
Глядя на него сейчас, Дэвид задался вопросом: Йен все еще злился за то, что лишился той возможности, или уже нет? Вежливая улыбка ни о чем не говорила.
А он изменился за последние два года – теперь он стал мускулистым, высоким и крепким. Сходства с Питером лишь прибавилось. Теперь он не мальчик, а мужчина.
Дэвид пожал протянутую руку.
– Давно не виделись, – стараясь сохранять спокойное выражение лица, изрек Дэвид.
Йен собрался что-то сказать, но Элизабет его перебила:
– Я как раз говорила мистеру Макленнану, что он кого-то мне напоминает. Я так понимаю, он ваш друг, мистер Лористон?
Значит, Йен уже успел представиться.
– А я как раз хотел ответить леди Киннелл, что пару лет назад мы виделись в зале собраний на балу. Помнишь, Дэви? Я был там с тобой. – Йен улыбнулся. – Официально нас не знакомили. Я слишком стеснялся танцевать и разговаривать с барышнями. Большую часть вечера Дэви пытался меня переубедить, но безрезультатно.
В этих словах имелась доля истины, хотя Дэвид предлагал Йену потанцевать лишь для того, чтоб юноша сумел задать вопросы, которые помогли бы сыскать Хью Суинберна.
– Какая глупость. – Элизабет нервно хохотнула. – Вы можете загладить свои проступки тем, что присоединитесь к нашей компании и пообщаетесь со всеми дамами. Что думаете, мистер Лористон?
Она вопросительно глянула на Дэвида и на секунду почти стала прежней Элизабет, хотя чего-то по-прежнему недоставало.
Увидев лишь на миг ту девушку, которую он помнил, Дэвид улыбнулся, хотя в памяти и всплыло предупреждение Балфора об общении с Йеном Макленнаном. Никоим образом не выдав этих мыслей, он ответил:
– Думаю, это великолепная идея. – Он перевел взгляд на Йена и добавил: – Не стойте в дверях, входите.
Махнув Элизабет и Йену проходить вперед, Дэвид замкнул шествие.
– Можешь оставить шляпу здесь, – указав на стол в прихожей, сказал он. – Все в гостиной.
– Не хочу навязываться, – возразил Йен, однако шляпу на стол положил.
– Ты и не навязываешься, – пробормотал Дэвид. – Мы всего-навсего ждем процессию.
Дэвид задумался: а не следил ли кто за Йеном? Вероятно, сейчас за ними наблюдали люди Пиля и, записав адрес Дэвида, обозначили его как возможного сторонника радикалов.
– И как же ты меня отыскал? – спросил Дэвид, шагая в гостиную, где находились другие визитеры.
– Я заходил в твою старую квартиру, и женщина дала мне адрес, – пояснил Йен. – Здесь гораздо лучше. Видимо, дела у тебя идут неплохо.
Дэвид бросил взор на юношу, но ни в голосе, ни в выражении лица не уловил сарказма.
– Я много работаю.
– Как всегда, – с улыбкой отозвался Йен.
Дэвид не понимал, как воспринимать эти слова.
– Эля?
– Да, спасибо.
– Давайте вас чем-нибудь покормим, мистер Макленнан, – предложила Элизабет. – Не сомневаюсь, на столе у мистера Лористона много чем можно соблазниться.
Дэвид принялся разливать эль, а Элизабет повела Йена к буфету выбирать съестное. Дэвид присоединился к ним как раз в тот момент, когда Элизабет спросила:
– Чем вы занимаетесь, мистер Макленнан?
Йен отложил мясной пирожок, который собирался откусить.
– Я журналист. – Пробормотав «спасибо», он принял протянутый Дэвидом бокал.
– Журналист? – повторила Элизабет. – Как интересно. Вы пишете для конкретного издания?
Йен кинул взор на Дэвида.
– Вряд ли вы слышали о газете «Политический реестр Флинта».
Судя по всему, Элизабет о ней слышала. Ну а кто не слышал? Она округлила глаза и кивнула.
«Флинт» – это лондонская радикальная газета. По количеству подписок она в два раза превзошла «Блэквуд», пользовалась огромной популярностью среди низших слоев населения, а правительство ее ненавидело.
– Да, я о ней слышала, – осторожно произнесла Элизабет. – Но мне казалось... Мне казалось, ее закрыли. – В голосе скорее звучало любопытство, нежели осуждение.
– Закрывали несколько раз, – ответил Йен. – И всякий раз, когда нас закрывают, мы начинаем заново. Том Гилмор – основатель – в тюрьме уже почти год. После того как он сел, его жена взяла дело в свои руки, но в прошлом месяце ее тоже посадили. Сейчас эстафету приняла ее сестра, и если – или когда – ее арестуют, мы все равно не остановимся. Людям нужно...
Он затих. Возможно, заметил, как Дэвид озирался по сторонам. Еще не хватало, чтоб кто-нибудь из гостей подслушал. Они посмотрели друг другу в глаза, и Йен принял смиренный и вместе с тем надменный вид.
– Прошу прощения. Не стоило... Я незваный гость...
Напряженную тишину разрядила Элизабет.
– Надеюсь, вы извиняетесь не из-за меня. Я никогда не встречала журналиста. Вы приехали в Эдинбург, чтоб написать историю?
Ловко заданный вопрос – скорее смена направления, нежели темы – типичная для Элизабет хитрость, и Йен с благодарностью ответил:
– Да. Я напишу серию статей о визите короля в Шотландию.
Без надобности добавлять, что тон этих статей будет разительно отличаться от подхалимажа и лести других более респектабельных изданий. Статьи, что публиковались в «Политическом реестре Флинта», носили исключительно республиканский характер.
– Теперь я понимаю, почему вы решили навестить мистера Лористона, – сверкнув глазами, сказала Элизабет. – Как и все мы, вы пришли хотя бы одним глазком взглянуть на процессию.
Йен расхохотался, однако подначка его вроде бы смутила, и он переступил с ноги на ногу.
– В свою защиту могу сказать, что я не ожидал столь прекрасной панорамы. За то время, что мы не виделись, Дэви выбился в люди.
Дэвид не успел определиться, расценить эти слова как комплимент или же как обвинение, ибо бормотание в комнате заглушил возглас Катерины:
– Идите все сюда! Они наконец-то движутся!
Гости ринулись к окну. Ясное дело, всем уместиться не удастся, даже невзирая на то, что рамы были двойными, да и дамы услужливо сняли капоры.
– В кабинете есть окно поменьше, мы можем посмотреть оттуда, – предложил Дэвид вытягивавшим шею гостям. – Прошу за мной.
Он прошел по небольшому коридору и придержал дверь для компании, что последовала за ним: Элизабет, Йена и супружеской четы по фамилии Бегг.
– О, замечательно! У нас будет превосходный обзор! – радостно проговорила миссис Бегг.
– Дамы вперед, – поднимая раму, произнес Бегг.
Его жена, восторженно хихикнув, бросилась к окну, а он, будто личный страж, разместился у нее за спиной и обратился к Элизабет:
– Сударыня, впереди много места. Джентльмены постоят сзади.
Элизабет неохотно шагнула вперед. На миг Дэвид задумался почему, а потом догадался. Точнее, она сама выдала причину, натянув повыше жесткий воротничок. Интересно, заметил бы он то, что она пыталась спрятать, если б не этот маленький жест? Как бы то ни было, он обратил внимание на темно-багровые, похожие на следы чьих-то пальцев, синяки на шее. Схватили наверняка безжалостно – и недавно, – раз остались такие кровоподтеки.
Йен, судя по хмурому виду, тоже заприметил гематомы и бегло глянул на Дэвида, словно хотел удостовериться, что он увидел свидетельство жестокого обращения, и будто ждал объяснений. Дэвид, сам мучившийся неведением, покачал головой и вспомнил слова Балфора о муже Элизабет.
У нее такая тонкая шейка. Хотя женщины никогда не пробуждали в нем страсти, он не был к ним равнодушен. Ему нравились чувственные изгибы, поддержка, надежность, домашний уют. При виде синяков защитные инстинкты взяли верх, и Дэвиду стало тошно до глубины души. Как мужчина смел поднимать руку на женщину?
И не на какую-то, а на Элизабет?
