Текст книги "Спровоцированный (ЛП)"
Автор книги: Джоанна Чемберс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
«И что с того, если добавится еще один повод для сожаления? Еще один грех?»
Обхватив пальцами подбородок, Балфор развернул Дэвида к себе лицом.
– Не забивай себе голову ненужными мыслями. Тогда все становится сложнее, хотя на самом деле все просто. Я хочу тебя. Ты хочешь меня. И как только все закончится, мы расстанемся.
Дэвид молча глядел на Балфора, но, должно быть, что-то в выражении его лица изменилось, потому что Балфор улыбнулся.
Глава 11
К тому моменту, когда они добрались до дома Балфора, Дэвид начал сомневаться. Весь путь они прошагали бок о бок и не дотрагивались друг до друга, а октябрьская ночь своими холодными касаниями остужала вожделение. Времени для того, чтоб поразмышлять и начать сожалеть, было предостаточно.
И все же, когда они дошли до особняка, Дэвид не замешкался и не сбежал, а поднялся по ступеням вслед за Балфором и прошел в сдержанно-элегантный дом, миновав лакея с бесцветным лицом, который придерживал открытую дверь.
По предложению Балфора он снял шляпу, перчатки и пальто и отдал все это лакею, который куда-то сбросил свою ношу и вернулся со свечей, чтоб озарить путь наверх.
Все в доме Балфора было роскошным и изысканным: от стоявших в коридоре часов в высоком корпусе из красного дерева до картин в рамах, до длинного ковра, что приглушал их шаги по коридору.
Балфор распахнул дверь и, предлагая Дэвиду войти, отошел в сторону.
Первое, что заметил Дэвид: покои отличались от его представлений. Скорее, это была гостиная с двумя глубокими креслами, стоявшими с обеих сторон от большого мраморного камина. Решетку подсвечивали тлевшие угольки, и столь расточительное отношение к огню да еще и в пустой комнате потрясло Дэвида до глубины его пресвитерианской души.
Балфор зажег еще несколько свечей, и теперь Дэвиду стало видно, что эта комната была смежена еще с одной. Через открытую дверь в другом конце гостиной он заметил громадную постель, ее высвечивало пламя второго камина. Опочивальня Балфора.
– Хочешь вина?
Поддавшись соблазну отыскать немного храбрости на дне бокала, Дэвид кивнул.
– Спасибо.
Балфор прошел к серванту, где на серебряном подносе стояли графин с вином и несколько бокалов, и наполнил два из них рубиновой жидкостью. Хрустальный графин переливался в свете свечей. Он подошел к тому месту, где стоял Дэвид – неспешной самоуверенной походкой – и протянул вино, кончики их пальцев соприкоснулись, и Дэвид почти выронил бокал. Благо вовремя успел поймать.
– Осторожней, – нараспев произнес Балфор.
Дэвид покраснел и, чтоб скрыть смущение, сделал длинный глоток. Вмиг стало лучше. Только допив остатки вина, Дэвид заметил, что Балфор прислонился к серванту и, так и не притронувшись к своему бокалу, наблюдал за ним.
– Еще? – вежливо улыбнувшись, поинтересовался Балфор.
Дэвида посетило волнительное чувство, будто Балфор знал наверняка, насколько сильно он нуждался в выпивке. Он не очень решительно покачал головой и поставил бокал. Нервы уже начали пошаливать. Учтивость, радушие, треклятое терпение Балфора – все это докучало Дэвиду. Он привык к бурным, суетливым встречам. И неловким ситуациям. В переулках и коридорах, и заброшенных местах. В опочивальнях – никогда. Кажется, Дэвид никогда раньше и не бывал в опочивальне другого мужчины.
Устремившись на знакомую тропку, Дэвид шагнул к Балфору и остановился на расстоянии вытянутой руки.
– Чего ты хочешь? – прохрипел он. – Если не против, можем снова остановиться на минете.
Балфор не спеша поставил бокал и оторвался от серванта. Он улыбнулся, казалось, будто самому себе, уголок губ приподнялся, а на щеке появилась небольшая ямочка.
– Ну раз уж ты спросил, – наконец-то посмотрев на Дэвида, проговорил он, – хочу увидеть тебя обнаженным. А потом хочу тебя трахнуть.
Дэвид пожалел, что не умел контролировать румянец. Он чувствовал, как краска поднималась от груди к шее, и жар опалил щеки.
– Я никому не позволяю этого делать.
Балфор улыбнулся.
– Делать что? Видеть тебя обнаженным или заниматься с тобой сексом?
– Секс... проникновение... Называй, как хочешь, – с пылавшим лицом ответил Дэвид.
Балфор вперился в него взором, словно Дэвид был обворожительным экзотическим зверьком.
– Почему нет? – Он недоуменно нахмурился.
Устыдившись, Дэвид отвернулся.
– Это была плохая идея. Мне лучше...
– Подожди.
Такое ощущение, будто весь вечер Дэвид пытался улизнуть от Балфора, и весь вечер Балфор не давал Дэвиду уйти. И вот сейчас опять остановил, поймав за локоть, и осторожно развернул к себе.
Взор темных глаз обжигал, от него невозможно было отвести взгляд.
– Секс необязателен. Но разреши увидеть тебя без одежды. – Он улыбнулся и потянулся к пуговицам на фраке Дэвида.
Застеснявшись, Дэвид сделал шаг назад и потер шею выражавшим дискомфорт жестом.
Губы у Балфора изогнулись, но улыбка выглядела вымученной.
– Ладно. Я первый, но тебе придется помочь мне с пиджаком. Сидит он идеально, а вот снимать его – та еще задачка.
Не дождавшись реакции, он расстегнул пуговицы на черном фраке и повернулся к Дэвиду спиной, раскинув руки в стороны, словно предоставлял себя слуге.
Для ухода момент подходил идеально, но Дэвид почему-то медлил. Мысль увидеть Балфора обнаженным – мощный соблазн, устоять перед которым он не сумел.
Он шагнул ближе, скользнув руками по плечам Балфора, схватился за лацканы пиджака и медленно, миллиметр за миллиметром, стянул элегантную вещь. Исходившие от Балфора тепло и терпкий пряный аромат опьянили и взволновали, что заглушило смущение и чувство стыда.
Балфор, развернувшись, отбросил пиджак в сторону.
– С остальным проще, – проговорил он и развязал платок.
Во рту у Дэвида пересохло, сердце неистово колотилось. Сосредоточив на Дэвиде пронзительный взгляд темных глаз, Балфор снимал с себя одежду: жилет, платок, рубашку, бриджи, кальсоны, чулки. Все. И вот он остался полностью голым.
До этого Дэвид размышлял, как выглядел Балфор под всей этой одеждой. Волосатый он или гладкий. Мощный и совершенный, как Дэвид себе воображал, или немного жира под этим строгим костюмом все-таки скрывалось.
Пока Балфор мало-помалу демонстрировал себя, сердце у Дэвида колотилось все быстрее, а дыхание ускорялось. Он жадно осматривал крупное сильное тело и мускулатуру и не обнаружил ни грамма жира. На груди у Балфора он заметил легкий пушок, а полоска волосков сбегала вниз по животу и огибала длинный толстый член. Балфор походил на воина, сильного и гордого. Нагота его вроде бы не смущала, да и неудивительно. Обнаженность не выставляла его в невыгодном свете. Он возвышался над Дэвидом, стоял перед ним с уверенностью генерала, который собирался отдать приказание армии. И в голову Дэвиду пришла мысль: что же подумает Балфор о его тонком жилистом теле?
Что-то сдерживало Дэвида и не давало раздеться, что резко контрастировало с испытываемыми эмоциями при одном только взгляде на Балфора. Желание пощупать и узнать запах кожи не давало покоя, но Дэвид вынуждал себя держать руки по швам. Мысль попросить Балфора дотронуться... Ну он не посмеет.
– Теперь ты, – протянув руку, произнес Балфор. – Подойди. Я помогу.
С детства никто не раздевал Дэвида. Казалось чудным, что кто-то другой расстегивал пуговицы пиджака. Непривычно и волнительно.
Его пиджак снимался проще, он не очень плотно облегал тело. Вещь с легкостью соскользнула с рук и упала на пол, в то время как Балфор принялся за более интимные предметы.
Балфор расстегнул, развязал и снял с Дэвида все слои одежды. Страсть и пылкость в глазах Балфора и едва заметные прикосновения вызывали дрожь. А бесстыдный энтузиазм, с которым Балфор выполнял свою задачу, тревожил и возбуждал. Эдакая странная смесь из вожделения и стыда.
И наконец-то Дэвид остался голым. Стоя перед Балфором, он чувствовал себя глубоко уязвимым. Единственный мужчина, перед которым Дэвид стоял обнаженным, – это Уильям, и все было совершенно невинно. Мальчишками они купались обнаженными в ручье в Мидлаудере.
Сейчас же все было иначе.
Судя по всему, увиденным Балфор остался бесконечно доволен. Он окинул Дэвида восхищенным взором и погладил по волосам.
– Какой необычный цвет.
– Рыжие волосы не такие уж и необычные, – пробормотал Дэвид.
– Это незаурядная разновидность рыжих волос. Они темные, как старая медь. Поэтому у тебя нет веснушек? А кожа у тебя будто мраморная.
Он опустил ладони Дэвиду на плечи и притянул ближе. Наконец-то они соприкоснулись. Дэвид испытал такое облегчение, что не сумел сдержать стон, и глаза у Балфора заблестели, реакция явно пришлась ему по душе.
– Я мог бы сделать все стоя, здесь и сейчас, – пробормотал он. – Но спешка ни к чему. Идем.
Он взял Дэвида за руку и, втянув в опочивальню, подвел к постели.
– Ложись, – прохрипел Балфор. – На спину.
Дэвид выполнил повеление. От предвкушения во рту пересохло, сердцебиение участилось из-за смеси возбуждения и страха. Полыхавший в камине огонь достаточно прогрел комнату, и Дэвиду удалось улечься поверх покрывал. Шелковая ткань, что ласкала спину, стала ни с чем не сравнимым наслаждением.
– Раздвинь ноги, – проговорил Балфор, нависнув над Дэвидом и глядя ему в глаза.
– Не могу, – съежившись всем телом, прошептал Дэвид и руками машинально прикрыл промежность.
Балфор улыбнулся.
– Можешь. Позволь доставить тебе удовольствие. Позволь сделать тебе минет.
Стоило Дэвиду представить, как Балфор примет его в свой грешный рот, все страхи тут же улетучились. Он убрал руки и расставил ноги шире, а Балфор устроился между его бедер.
Он серьезно собирался...
«О, боже!»
Балфор вобрал член почти до основания, и Дэвид вскрикнул. Дело не в том, что впечатления были абсолютно новыми, хотя это особое удовольствие он чаще доставлял, чем получал. Но впервые мужчина взял его член в рот без всякой спешки. И это было блестяще. Балфор кружил по члену языком и ласкал губами, слегка покусывал – удивительное ощущение – кончиками пальцев прикасался к яйцам, гладил и слегка сжимал.
Взглянув на темноволосую голову удовлетворявшего его Балфора, Дэвид почувствовал всплеск... чего-то мощного. Может, благодарности, хотя нет, чего-то значительнее. За мысль он цепляться не стал, просто был не в состоянии. Ощущения в члене и яйцах и приближавшийся оргазм слишком его поглотили, чтоб размышлять о чем-то еще.
Дэвид, приподнявшись на локтях, наблюдал за Балфором, но как только Балфор заглотил член целиком, руки у Дэвида ослабли, и он рухнул на спину, вскрикнув от удовольствия. Он мог бы кончить прямо сейчас, но пока Балфор был готов продолжать, казалось безумием его останавливать.
Именно тогда Дэвид и почувствовал, как Балфор слегка задел пальцами ягодичную складку. Ртом он работал без остановки, а вот руку опустил ниже, и Дэвид дернул бедрами, как бы запрещая и поощряя одновременно. Смесь легчайшего прикосновения и запретной услады производила неизгладимое впечатление.
Касание стало более настойчивым. В знак протеста Дэвид издал гортанный звук и снова заерзал. Балфор отпустил член и посмотрел Дэвиду в глаза.
– Тебе не нравится, что я там тебя трогаю?
– Я... Я никогда никому не позволял... – Завороженный игривой улыбкой Балфора, Дэвид замолчал.
– А мне позволишь? – ласково спросил Балфор. – Я так сильно хочу к тебе прикоснуться. Разреши.
Не дождавшись ответа, Балфор сместился ниже и провел опухшими губами по яйцам.
Дэвид вскрикнул, а потом еще раз, когда Балфор вобрал мошонку в рот, приласкал, поддразнил языком и губами.
Дэвид все пытался заключить сделку с самим собой. Пока что он ни разу не выразил несогласие. А Балфор нарушал всевозможные запреты и широкими ладонями раздвинул бедра Дэвида еще шире, теплыми губами прижался к невероятно нежной коже чуть ниже мошонки и спустился к узкому входу.
При первом прикосновении языка к анусу Дэвид выгнул спину, и член у него дернулся, окропив живот капельками жидкости, он безостановочно сквернословил и скручивал покрывала. В голове не укладывалось: Балфор прикасался к нему губами... там! К самой интимной части тела. Невероятно распутный поцелуй.
Балфор оторвался от своего занятия, демонстрируя румяные щеки и безумно сверкавшие глаза, и прошелся взглядом по обнаженному телу Дэвида и раздвинутым бедрам.
– Ты прекрасен.
Какими бы смехотворными ни показались слова, Дэвид все равно разнежился, но когда эмоции превратились в думы, он от них отмахнулся и отдался ощущениям, что Балфор в нем разжигал. Дэвид игнорировал внутренний голос, призывавший остановиться, пока все не зашло слишком далеко.
Губами Балфор дразнил вход, а рукой ласкал член, и все, что Дэвиду удавалось делать, – это тяжело дышать и стонать, пока ему как следует прислуживали. Он никогда не испытывал ничего подобного. Он лежал в удобной постели, и ему угождали как императору.
Пока он размышлял, блаженство завладевало им все быстрее и быстрее, а Балфор, пристально глядя Дэвиду в лицо, засунул указательный и средний пальцы в рот.
– Что...?
– Не бойся. Это всего лишь пальцы. Тебе понравится, обещаю.
Он снова вобрал член в рот и закружил пальцами по входу.
Боже, неужели он это позволит? Это, конечно, не содомия, но совершенно точно проникновение. Часть тела другого мужчины войдет в его тело, а Дэвид решил, что никогда этого не допустит.
Балфор принял решение за Дэвида. Он протолкнул скользкий палец внутрь, отчего Дэвид ахнул и расслабился, позволив толстому настырному пальцу войти. А в сочетании с теплыми влажными губами, которыми Балфор обхватывал член, ощущение было самым удивительным из всех, что Дэвид испытал за всю свою жизнь.
Дэвид не сомневался: он не сумеет продержаться ни минуты. Но его ждало продолжение. Балфор подвигал пальцем, чтоб Дэвид привык к вторжению, убрал и протолкнул снова. В этот раз... два пальца? Он не мог сказать наверняка, жаркие губы все время отвлекали. И снова Балфор задвигал пальцами, а потом... «Боже святый! Что это было?»
Дэвид вскрикнул от вспышки неописуемого удовольствия. Вскоре это случилось вновь, умелыми пальцами Балфор прикасался к чему-то внутри него. Балфор повторял снова и снова, а Дэвид всхлипывал и бессвязно умолял. И наконец-то безмерными ласками и губами, что лишили свободы его твердую плоть, Балфор привел Дэвида к такому оргазму, какого он прежде никогда не испытывал.
Выгнув спину, Дэвид закричал, член пульсировал, в то время как он опустошал яйца Балфору в рот. Он практически кончил еще раз, увидев, как сглатывал Балфор, а широкими плечами упирался в раздвинутые бедра.
Ослабнув всем телом, Дэвид повалился на подушки, а Балфор, поднявшись на колени, оперся рукой о подушку рядом с головой Дэвида, а второй рукой обвил свой член. Все происходило будто в тумане. Балфор двигал рукой, сосредоточив взгляд на лице Дэвида, а изо рта вырывалось рычание. Несколько мгновений спустя он достиг кульминации, покрыл грудь и живот Дэвида семенем и, тяжело дыша, рухнул на него.
С минуту они просто лежали. Балфор горячо дышал Дэвиду на ухо.
Дэвид не понимал, что делать дальше. Он никогда не лежал в постели с мужчиной. И никогда ни перед кем вот так не обнажался.
Спустя какое-то время Балфор высвободился из объятий и повалился на спину. А Дэвида охватило чувство одиночества, и он уставился на потолочную розетку, постепенно осмысливая, что же он только что допустил. На Балфора он смотреть не мог, хотя и чувствовал на себе его взгляд.
Он ждал, что Балфор заговорит, нарушит молчание каким-нибудь провокационным комментарием, но вместо этого Балфор сел и свесил ноги с постели. Поднявшись, он подошел к серванту и из бутыли налил воды в кувшин. Тряпкой вытер руки и промежность, смочил еще одну тряпку и с равнодушным видом отдал Дэвиду.
– Можешь остаться на ночь, – накинув халат, сказал Балфор.
Дэвид не сомневался, что приглашение было неискренним. Предложение было произнесено вежливо, словно Балфор предлагал чай незваному гостю. На душе у Дэвида стало пусто.
– Благодарю, но мне пора уходить.
Присев, Дэвид осмотрел пол и осознал, что оставил одежду в гостиной. «Господи». У него не осталось иного выхода, кроме как подняться и пройти по комнате обнаженным.
Собравшись с духом, он направился в гостиную, где подобрал свои мятые вещи. А стоявший в дверном проеме Балфор безмолвно наблюдал за тем, как Дэвид одевался. От него исходило странное напряжение.
– Хотя бы сознайся, что тебе понравилось, – враждебным тоном произнес Балфор.
Застегивая бриджи, Дэвид вскинул глаза.
– Я и не утверждал обратного.
Эти слова абсолютно не успокоили Балфора, и он потупил злобный взор.
– Что не так? – тихо спросил Дэвид.
Балфора, судя по всему, оскорбила безынициативность Дэвида. Как правило, во время встреч Дэвид делал все сам, однако сегодня он отдался власти Балфора.
– Все так, – отрезал Балфор.
Дэвид замер. И ждал. Он довольно часто проводил перекрестный допрос и с легкостью признавал тягостную тишину.
– Просто... – Балфор снова пристально посмотрел на Дэвида и нахмурился. – Кажется, я все еще хочу тебя.
Не зная, что сказать, Дэвид хранил молчание и осторожно взирал на Балфора.
– Это как болезнь, – продолжил Балфор. – С нашей первой встречи ты... не выходишь у меня из головы. Это удручает. Никогда раньше мне не хотелось повторять представление.
– Ясно.
Балфор хрипловато хохотнул.
– Правда?
Дэвид пожал плечами.
– Наверно, ты посчитал, что, если мы это сделаем, зуд пройдет.
Это наваждение было понятным. В прошлом после каждой встречи с мужчиной Дэвид давал самому себе обещание, что этого больше никогда не случится. «Один раз и все».
Балфор воззрился на него холодным взглядом.
– Ты называешь это зудом?
– А ты как называешь? – парировал Дэвид и, подобрав с пола платок, обмотал вокруг шеи.
– До сегодняшнего вечера я об этом не думал, – сдавленно изрек Балфор. – Полагаю, страсть. Ну уж точно не зуд.
Дэвид замер, прервав свое занятие, и вытаращил глаза на Балфора, который свирепо смотрел в ответ. Лестные слова шли вразрез с оскорбительными манерами. Словно он решил, что Дэвид в чем-то хитрил.
– Хотя бы в одном мы достигли согласия. – Надевая пиджак, Дэвид отвел взгляд. – Повторять представление – плохая идея.
Застегиваясь, Дэвид чувствовал на себе взор Балфора. А потом он пересек комнату и взял колокольчик.
– Мы достигли согласия еще кое в чем, – проворчал Балфор. – Тебе пора уходить.
Агрессивный тон привлек внимание. Дэвид заметил, что Балфор выпятил подбородок и поджал губы, да и слова сочились гневом.
Дэвид молча нагнулся за ботинками. К тому моменту, как он закончил одеваться, в дверь постучал лакей. Балфор открыл и, чтоб стало видно ожидавшего слугу, отошел в сторону. На Дэвида он не глядел.
– Джонсон тебя проводит.
Дэвид направился к двери, бросив взгляд на Балфора. Наверно, стоило что-то сказать – думалось, он пожалеет, если промолчит – но горло чудным образом сдавило, да и к тому же Дэвид все равно не знал, о чем говорить. А посему резко кивнул и вышел. Дверь со щелчком закрылась.
Дэвид последовал за лакеем по коридору, мысли так и кишели у него в голове. Какого дьявола Балфор разозлился? Дэвид дал все, чего он хотел, разве нет? Разрешил то, чего никому не разрешал. Навязчивое воспоминание о том, что они делали, поразило Дэвида, подобно оплеухе: Балфор наклонился к его члену, двигал пальцами внутри, лицо Балфора, когда он поглаживал и крепко сжимал свой член...
«О, боже».
И испытанный Дэвидом оргазм. Такой мощный, такой безудержный. А как он вопил от наслаждения.
Спускаясь по лестнице, Дэвид мельком глянул на лакея. Интересно, он слышал крики? От этой ужасной мысли к горлу подступила тошнота.
Боже, что же он натворил?
Когда они достигли прихожей, лакей достал пальто и шляпу. Дэвид разрешил мужчине помочь ему с пальто, чувство стыда и унижения возрастало с каждой минутой.
Но вот лакей, распахнув дверь, учтиво склонил голову, и Дэвид наконец-то ретировался. Находиться в доме Балфора не было больше мочи. Он ударился плечом о деревянную дверную раму, но это было даже приятно. Боль отвлекла от сумятицы в голове.
Оказавшись на улице, Дэвид не обернулся. Он почти скатился со ступеней и, торопясь уйти, побежал. Он пробежал Куин-стрит, промчался мимо рядов одинаковых особняков и повернул в сторону крутого холма на Ганновер-Стрит. Когда он взобрался на холм на Джордж-стрит, сердце было готово вырваться из груди, и тем не менее он побежал дальше. По Принсес-стрит до Маунда и еще дальше, пока не добрался до тупика Флешмаркет. Остановился он только возле подножия покатого переулка, согнулся и тяжело дышал, его мутило от усталости и сожалений.
Как только дыхание выровнялось, Дэвид неспешно выпрямился и посмотрел на темный тупик. Он никогда не ходил здесь по ночам, хотя это был кратчайший путь до дома. Тупик не освещался, там царила кромешная тьма. До него доносились ругательства, изрыгаемые мужчиной, что трахал какую-то блудницу возле стены. Дэвид шагнул в тупик, где его поглотил мрак, будто пасть огромного зверя, в нос ударили вонь мочи и эля и кислый запах пота. В глубине души он знал: стоило развернуться и уйти отсюда.
Но он не развернулся.
Преодолев половину тупика, Дэвид начал задыхаться от смрада, как вдруг из тени вынырнул мужчина.
– Гони сюда деньги.
Голос мужчины звучал пьяно и сочился угрозой расправы. По идее, Дэвиду следовало бы испугаться, но он не почувствовал ничего. Вся ситуация происходила будто во сне, но требовалось дать хоть какой-то ответ.
– Это вряд ли. – Он поразился своему спокойствию.
Только когда громадный мужчина бросился вперед, оцепенение испарилось, и Дэвида охватила боязнь. Сердце начало дико колотиться. Дэвид готовился к нападению, и время будто замедлилось. Но удар нанесли сзади. Что-то прочное и тяжелое обрушилось ему на затылок. Он покачнулся, а первый мужчина заехал ему скользящим ударом в висок.
Дэвид отшатнулся, и на него снизошло умиротворение, словно все это было неизбежно. Словно так и должно было случиться. Он ощутил прилив сил. Все, что имело значение, – это борьба. Со всего размаху он ударил напавшего на него мужчину. Резкая боль растеклась по руке и потрясла точно так же, как и головная боль, но Дэвид не остановился, бил снова и снова, а послышавшееся ворчание вызвало нездоровое удовлетворение, что заполнило все зиявшие внутри бреши. Продлилась драка всего минуту – даже меньше. Все закончилось на втором ударе по затылку.
Дэвид рухнул, подобно камню, а земля, холодная и жесткая, поднялась ему навстречу. Его обшарили и грязным ботинком дважды пнули по ребрам, отчего он застонал и свернулся в клубок.
А потом оглушенного Дэвида бросили на мокрых булыжниках истекать кровью.
Глава 12
Встать Дэвиду помогла проститутка. Пока он приходил в себя, она усадила его на крыльцо и дала глотнуть джина. Выбраться из тупика получилось только при помощи Джанет. Так же звали его мать, вдобавок они были почти ровесницами.
Деньги и часы у Дэвида украли, и он пообещал Джанет, что на днях вернется и в знак благодарности ей заплатит. В ответ Джанет лишь фыркнула и отмахнулась.
– Уноси отсюда ноги и ложись спать.
Дэвиду без проблем удалось доплестись до квартиры, благо идти было недалеко. Пошатываясь, он вошел в дом, зажег свечу и смыл кровь с лица и затылка. В голове стоял шум. Он устал, его трясло. Не раздеваясь, Дэвид улегся в постель и погрузился в глубокий сон без сновидений.
Пробудившись на следующий день, Дэвид чувствовал себя омерзительно. На многострадальном затылке запеклась кровь. Глянув в зеркало, он обнаружил, что при падении ободрал лицо, а под глазом красовался синяк. Да и вдыхать было больно. Что прошлым вечером побудило его пойти по тупику Флешмаркет?
Снова и снова он задавал себе этот вопрос, и где-то на задворках сознания притаился ответ, над которым не хотелось размышлять. Прошлым вечером его обуяло нездоровое желание забыться и тащило в опасную тьму. В тот момент его не волновало, что может что-то случиться.
Мысли о событиях в доме Балфора вызывали боль иного свойства. Снимая с себя зловонную грязную одежду, Дэвид отгонял воспоминания о том, как Балфор расстегивал пуговицы, развязывал шейный платок, стаскивал с него рубашку. Дэвид пытался выбросить неспешное обнажение из головы, но образы не исчезали. Словно призрак Балфора целовал его в губы и прижимался громоздким теплым телом.
Много лет встречи с мужчинами носили анонимный безличный характер, однако прошлым вечером все это покатилось под откос. Он нарушил все свои правила. Он пошел к Балфору домой, лег с ним в постель, целовал, допустил интимное проникновение. При мысли об этом внутри все сжималось, и его захлестывало сожаление. Но боже, как же было хорошо. Слишком хорошо.
«Никогда раньше мне не хотелось повторять представление».
Как и Дэвиду.
Раздевшись, Дэвид обследовал свое тело. Торс покрывали ужасные синяки. Дома мать обернула бы его пропитанной уксусом шершавой бумагой. На секунду он задумался, может, стоило так и поступить, но вряд ли у него отыщется нужная бумага. В итоге он надел ночную рубашку и вернулся в постель, где и провел почти все воскресенье, засыпал и просыпался, а встал лишь один раз для того, чтоб перекусить. Сны он видел тревожные: пропущенное слушание, утерянные документы, поиски чего-то, поиски кого-то. Дэвид боялся, что во сне к нему явится Балфор, но этого так и не случилось. Балфор преследовал Дэвида только во время бодрствования.
Стоило вспомнить о том, что они с Балфором делали, член вопреки раскаянию напрягался. Дважды он обхватывал себя рукой, а воспоминания помогали довести все до финала. И дважды накатывала горечь.
В понедельник Дэвиду стало лучше, однако синяки и ссадины выглядели хуже. Служанка Эллен пришла пораньше и, увидев его лицо, вскрикнула.
– Что с вами стряслось, мистер Лористон?
– Ничего, – ответил он. – В субботу я сглупил и решил сократить путь до дома. Повезло, что отделался синяками и украденными часами.
– Ваше прелестное личико, сэр! – Она вынудила его сесть и осмотрела. – Я принесла вам завтрак, но, как обычно, в доме больше нет ни крошки.
Она всегда его ругала, хотя и была на несколько лет моложе.
– Ты же знаешь, я всегда ем вне дома.
– Да, но сегодня вы на улицу не пойдете, не так ли? Я принесу вам поесть, а заодно захвачу мазь от синяков.
Менее чем за полчаса она развела огонь, подмела и убрала в комнате и накрыла завтрак: две копченые рыбины в масле. Потом взяла деньги и удалилась. Дэвид уплел обе рыбешки и подобрал хлебом масло, хотя голода и не чувствовал. После трапезы стало гораздо лучше, и в отсутствие служанки он побрился и должным образом оделся.
– Уже выглядите лучше, – по возвращении удовлетворенно заявила она, вновь заставила Дэвида сесть и нанесла мазь на синяки.
Весь день он оставался дома и, погрузившись в чтение дела, над которым они с Чалмерсом работали, пытался не вспоминать о субботних событиях. Утром Эллен заполнила кладовую и убрала квартиру, а уходя, забрала узелок с бельем и пообещала принести все в среду. Остаток дня он пробыл в одиночестве.
До вечера Дэвид недурно справлялся. Накануне он слишком много спал и сейчас вообще не чувствовал усталости, но голова по-прежнему болела, и сосредоточиться не выходило. В конце концов, работу он забросил и попробовал почитать «Эдинбургское обозрение». Но тщетно. Думать он мог только о своем поведении с Балфором. О том, что позволил Балфору прикоснуться к себе, столь интимно Дэвида еще не трогал никто, а стоило припомнить, где Балфор касался его губами, да и пальцами...
Дэвид, схватившись за голову, крепко зажмурился. Как бы ни было стыдно, самому себе он лгать не станет. Он с готовностью позабыл обо всех отговорках и разрешил Балфору сделать то, что поклялся не делать никогда. А воскрешая в памяти ощущения, от которых сотрясалось все тело, пока Балфор ласкал член губами и проникал в него пальцами, Дэвид хотел испытать все это вновь.
– Нет, – простонал он.
Но нынешние эмоции не имели значения. Все уже случилось. Одна из тщательно выстроенных преград была пробита навеки.
Дэвид направился в кухню. С верхней полки в кладовой он вытащил виски и моментально опрокинул щедрую порцию. Захватив с собой в гостиную бутылку и стакан, в поисках забвения он начал напиваться.
Час спустя, когда из бутылки убыло больше половины, Дэвид наконец-то уснул прямо в кресле, а позабытый стакан валялся на полу.
Во вторник Дэвид отважился посетить библиотеку факультета. Не было выбора. В одиннадцать они с Чалмерсом встречались с солиситором по делу Макаллистера. А само слушание пройдет через несколько недель. Чтоб определить в деле слабые места и предложить способ заполнить эти пробелы, Дэвид тщательно проверил документы и предварительные показания свидетелей. В девять он должен был ознакомить Чалмерса со своими соображениями.
– Что с вами случилось? – вскинув брови, спросил Чалмерс, когда Дэвид подошел к нему в библиотеке.
Более эффектной реакции от него вряд ли можно было добиться.
– Грабители. Сам виноват. В субботу пошел домой кратчайшим путем. Через темный тупик.
– Не самая блестящая идея, – согласился Чалмерс. – Вы в порядке?
– Жить буду.
После этого они приступили к делу.
Вместе им работалось хорошо. Чалмерс ценил упорный труд Дэвида, а Дэвида восхищали проницательность и интуиция старшего товарища. Чалмерс поставил под сомнение кое-какие заключения и вынес несколько дополнительных предположений, которые не приходили Дэвиду в голову, и они принялись энергично о них дискутировать. Во время обсуждения Дэвид воодушевился, дотошно анализировал аргументы Чалмерса и разбирал их по пунктам. Работе всегда удавалось его отвлечь, всегда удавалось помочь Дэвиду позабыть о тревогах.
Прибывшему на совещание солиситору Чалмерс протянул список заданий длиной с его руку, их надлежало выполнить в течение двух недель. До следующего совещания Дэвид почти ничем помочь не сможет, и, чувствуя себя никчемным, он ушел со встречи.
На данный момент другими делами особенно заниматься не приходилось. Клерк сообщил, что записок не поступало, а когда Дэвид снова проверил ящик, там было пусто.
Библиотеку он покидал в унылом настроении и, сам того не осознавая, по пути домой сделал крюк, чтоб купить виски. За скудным обедом Дэвид выпил половину бутылки и погрузился в глубокий сон перед камином.
К среде новостей от Йена все еще не поступало. Молчание юноши начинало тревожить. Дэвиду не приглянулись слова Йена во время наблюдения за входом в зал собраний. Как и преследование Изабеллы Гэлбрейт и слежка за Лисом. За вечер план перерос в нечто новое и бесконечно опасное.
Утром Дэвид устремился в библиотеку, где через силу побеседовал с младшими адвокатами. Час просидел в кофейне, силясь читать газету, после чего побрел в сторону тупика Флешмаркет. В этот третий после нападения визит он наконец-то отыскал свою спасительницу – проститутку Джанет. Вложив ей в ладонь полкроны, он отмахнулся от сбивчивых слов благодарности и удалился.
