Текст книги "Спровоцированный (ЛП)"
Автор книги: Джоанна Чемберс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Нет. Даю честный ответ. Именно поэтому я их и представлял. Если хотите знать, согласен я с их взглядами или нет, задайте вопрос иначе.
– Вы согласны с их взглядами?
– А вы?
Балфор расхохотался, правда, в этот раз без особой веселости, и всматривался Дэвиду в лицо. Было в его взоре нечто пылкое и интенсивное, отчего сердце у Дэвида сжалось.
– Сначала вы.
Дэвид пожал плечами и, стараясь сохранять строгий вид, сдерживал опасно разгоравшееся притяжение.
– С некоторыми – да. Я считаю, избирательное право следует предоставить. В противном случае жестокости станет больше. Может даже вспыхнуть народная революция, как произошло во Франции.
– И вы одобряли межклассовую войну?
– Разумеется, нет.
– Но ваши ткачи именно этого и добивались. Они пытались развязать войну, разве нет? Кратковременную, но все же войну. – Глубокий голос теперь звучал серьезно.
Дэвид внимательно смотрел на Балфора, его переполняли страх и влечение, и эта неприятная комбинация словно вдохнула в него жизнь. Он уже давно не испытывал ничего подобного. Мог Балфор быть Лисом? Сегодня вечером он не вел себя как мужчина, питавший тайную страсть к женщине. Но он хорошо знал Изабеллу Гэлбрейт. Она вполне могла быть той самой дамой, на которую Балфор положил глаз. А сам он соответствовал описанию Лиса и мог быть мужчиной, которого искал Йен Макленнан.
– Ткачи говорили, что война, если можно назвать стычки войной, началась из-за правительственных агентов. Люди, которых они считали близкими, умышленно спровоцировали все эти события с одной-единственной целью: разоблачить тех, кто, скорее всего, выступит против правительства.
Балфор заглянул Дэвиду в глаза.
– Да неужели? Кем были эти агенты, Лористон? Что с ними случилось?
Стоя на холодной темной улице, они смотрели друг на друга, и их окутывал туман.
– Хотел бы я знать, – сказал Дэвид. – Из-за этих мужчин погибли люди.
– А, может, благодаря им люди были спасены.
– Мы никогда не узнаем, так ведь? Их действия лишили ткачей возможности самостоятельно решать, каким образом себя вести. Возможно, они никогда не направили бы оружие на правительство. А теперь трое мужчин мертвы, а остальных сослали на каторгу. О людях, погибших во время беспорядков, лучше вообще умолчать.
– Вспомните, сколько людей отправили на гильотину во Франции, – произнес Балфор. – Так было бы лучше?
– Опыт Франции научил нас, что неразумно подавлять народ.
Наступила тяжелая полная смятения тишина. Балфор пожал плечами и вновь зашагал по дороге.
– Сказать по правде, я склонен с вами согласиться.
Дэвид подивился внезапной уступке и, подстроившись под шаги Балфора, постепенно успокаивался. Какое-то время они шли молча. Дэвид все размышлял, был Балфор Лисом или нет, а если был, что он думал о результате своих поступков.
Когда они повернули на Куин-стрит, Балфор проговорил:
– Мой дом недалеко отсюда.
В этой части города масляных ламп горело больше, но света все равно недоставало. Дэвид взглянул на Балфора и каким-то образом догадался, что он совершенно затерялся в мыслях. Может, глаза у Дэвида уже привыкли к мраку? Или здесь было нечто иное, более иллюзорное и интуитивное?
Странности – ключи к человеческой душе. Сгорбленные плечи Балфора говорили о многом, и что-то в его сосредоточенном взоре подсказывало, что он видел людей насквозь. Дэвид отвел глаза, предоставляя Балфору уединение, и погрузился в собственные думы.
Вскоре они остановились возле высокого узкого величественного дома в ряду точно таких же высоких узких величественных домов.
– Вот мы и пришли, – многозначительно глянув на Дэвида, изрек Балфор. – Хотите зайти?
Хоть Дэвид и ждал подобного приглашения, оно все равно застало врасплох. С момента ухода из дома Чалмерса они только и делали, что спорили, и он посчитал, что Балфор пожелает поскорее расстаться. Что же до Дэвида, покуда его преследовали воспоминания о ночи в Стерлинге, он осознавал неразумность повторения. Он никогда не виделся с одним и тем же мужчиной дважды, и встречи носили сугубо секретный характер.
А затем в памяти всплыл тот факт, что Балфор мог иметь отношение к таинственному Лису.
– Думаю, нет, – едва слышно проговорил Дэвид.
– Уверен? – шагнув ближе, сказал Балфор глубоким интимным голосом. – В нашу прошлую встречу мне все понравилось. Я хотел бы повторить. А ты нет?
Он приник ближе, и Дэвиду показалось, будто это легкое прикосновение оживило все его естество.
Да, он хотел повторить. Хотел больше всего на свете. Но поступать так было неправильно. Боже правый, Балфор мог быть Лисом. Человеком, ответственным за ссылку Питера Макленнана и смерти добропорядочных людей.
«А не лучше все выяснить наверняка? – пропищал коварный внутренний голос. – Ты не можешь просто развернуться и уйти. Отправляйся с ним».
Но, безусловно, пугавший своей прямолинейностью Балфор предлогов выдумывать не стал. Если б он позвал выпить или побеседовать, Дэвид мог бы согласиться и убедить себя, что всего лишь проявлял вежливость, и что нужно выяснить об этом мужчине как можно больше. Он допускал, что неизбежное рано или поздно произошло бы. Но нет, Мёрдо Балфор не лицемерил. Он просто заявил, что хотел Дэвида, и вынудил сделать выбор.
«Я хотел бы повторить. А ты нет?»
Иной цели входить в этот дом не имелось. Да и какой смысл притворяться?
Дэвид вообразил, как брал член Балфора в рот, как припадал лицом к набухшей теплой плоти и принимал в свое жаждавшее горло. Пришедший в голову образ возбуждал, а Балфор прижал руку к застежке на его бриджах и наглаживал наливавшийся член.
– В этот раз хочу взять тебя в рот, – небрежно произнес Балфор. – И хочу тебя трахнуть.
Первая фраза по ощущениям напомнила ласку. Вторая – брызги холодной воды в лицо. Дэвид никому этого не позволял. Минет – это одно дело, но разрешить мужчине проникнуть в свое тело – совершенно другое. Ханжество, возможно, но, чтоб не сойти с ума, нужно сохранять хоть какие-то моральные барьеры.
– Лучше не стоит, – отступая, сказал он и честно добавил: – Завтра утром у меня судебное заседание.
Балфор молча убрал руку, вперившись взором в Дэвида, и хотя Дэвид пытался изобразить спокойствие и безразличие, было ясно, что Балфор видел смятение на его лице.
– Очень хорошо, – злобно-насмешливо изогнув губы, изрек он. – Как уже говорилось, я предпочитаю, чтоб миловидные мальчики на все шли добровольно.
Он развернулся, но Дэвид, схватив за локоть, его остановил.
– Я не миловидный, – выпалил он. – И не мальчик. Мне двадцать четыре.
– Извольте, но вы все-таки мальчик. – Балфор усмехнулся. – Идеалистичный романтичный миловидный мальчик. Вот почему мисс Чалмерс в вас влюблена. Вы прекрасны, целомудренны и совершенно безобидны. – Он стряхнул руку Дэвида. – Но мне это неинтересно, мистер Лористон. Мне не нужен человек, который чуть ли в обморок не падает от слов, что я хочу его трахнуть. Мне нужен тот, кто знает, как доставлять и получать удовольствие. Так что идите домой, ложитесь в свою монашескую постель и покайтесь в мечтах о том, о чем вы мечтать не должны. А я с легкостью отыщу готового на все мальчика, и внешне он будет ничуть не хуже вас.
Балфор, развернувшись на каблуках, поднялся по ступеням и тростью постучал по двери. Несколько секунд спустя дверь со скрипом отворилась, и в проеме показался лакей со свечей в руке.
Потрясенный словесным убийством, Дэвид застыл на месте и наблюдал, как Балфор, даже не обернувшись, входил в дом.
Только когда лакей закрыл дверь, Дэвид заспешил в сторону Старого города и дома.
Глава 8
Следующий день выдался бурным, и домой Дэвид вернулся поздно.
Слушание по делу мистера Макаллистера затянулось на весь день и продвигалось с трудом, но Чалмерсу удалось убедить судью, что из всех многочисленных причин, по которым магистраты отказались зарегистрировать мистера Макаллистера в качестве избирателя, только одна имела под собою почву. Судья согласился, что для урегулирования вопроса предоставлено слишком мало информации, и для рассмотрения дела в полном объеме назначил повторное слушание через несколько недель. Это была значимая победа. Часто дела в Сессионном суде13 тянулись годами, и Чалмерс извещал мистера Макаллистера, что магистраты, скорее всего, попытаются лишить дело практического смысла и сделают так, чтоб слушание прошло после выборов. Но у них не получилось, что объяснялось рядом факторов: тщательно подготовленной Дэвидом документацией, спокойным и уверенным выступлением Чалмерса и наконец расположением судей. Разумеется, судьи Чалмерса знали и хорошо к нему относились. Поручая ведение дела Чалмерсу, отчасти именно за это и платил клиент.
После слушания мистер Макаллистер настоял на покупке выпивки. Но все вышло за пределы нескольких стаканов, и домой Дэвид плелся совершенно пьяным, спасибо большому количеству виски и отсутствию обеда.
Он абсолютно позабыл, что во вторник Йен должен прийти к нему домой. А вспомнил, только когда подошел к входной двери и обнаружил на ступенях сгорбившегося дремавшего юношу.
– Боже правый, – воскликнул Дэвид. – Я и забыл, что ты придешь! Входи, я разожгу камин, и ты отогреешься. Сегодня ужасно холодно.
Отперев дверь, Дэвид повел молодого человека в дом, хотя и сам еле волочил ноги.
– Извини, Дэви, – пробормотал Йен, пока Дэвид вел его в гостиную. – Я не намеревался засыпать. Думал, просто посижу и подожду.
– Не глупи, – подавленно откликнулся Дэвид и, подтолкнув Йена к креслу, отвернулся зажечь свечу. – Это целиком и полностью моя вина. У меня была куча дел, но это не оправдание.
Как только свеча загорелась, он занялся растопкой камина – служанка Эллен оставила все необходимое – и поставил чайник, после чего направился в кладовую в поиске какой-нибудь снеди. Вдруг ужасно захотелось есть.
Эллен принесла на ужин холодный мясной пирог и оставила в кладовой вместе с полным слив горшком. Он достал две тарелки и поделил пирог на двоих, а чтоб вышла приличная трапеза, добавил по ломтику сыра, по овсяной лепешке и по паре слив на каждую тарелку.
Когда он вернулся, в гостиной вовсю полыхал камин, а сидевший перед огнем Йен вроде бы пришел в себя. Обернувшись через плечо, он через силу улыбнулся, а потом нахмурился.
– Ты не обязан в очередной раз меня кормить, Дэви.
Дэвид издал гневный звук.
– А тебе не приходит в голову, что я сам могу быть голодным? А гостю принято предлагать присоединиться, ты не знал?
Йен покраснел и принял тарелку, которую Дэвид не очень-то вежливо сунул ему в руки.
Из ящика буфета Дэвид достал столовые приборы и безмолвно их передал, кивнув в ответ на невнятную благодарность Йена, присел на соседнее кресло, и они приступили к трапезе.
Дэвид едва ли не постанывал от удовольствия, уминая сальное песочное тесто и холодную прессованную ветчину. Он быстро справился с сыром и лепешкой и, отодвинув тарелку, со сливой в руке откинулся на спинку кресла.
От резкого кисловатого привкуса пурпурной кожицы моментально выделилась слюна, а сочная сладость золотистой мякоти стала нектаром. Фрукт он съел за несколько укусов, бросил косточку в тарелку и поднялся снять с камина закипевший чайник.
– Принесу нам пунша, – проходя как можно дальше от Йена с тяжелым чайником в руках, сказал он.
Дэвид, знавший состояние алкогольного опьянения как свои пять пальцев, старался вести себя осторожно, искусно компенсировал неповоротливость медленными отточенными движениями и сверхточной дикцией.
В кухне он добавил в горячую воду виски с медом, разлил в две оловянные чашки и, чтоб растопить мед, тщательно размешал.
– Что это? – нахмурившись, спросил Йен, когда Дэвид протянул ему чашку. – Я не пью спиртные напитки.
Йен стал очень похож на студента факультета теологии14, худое лицо посерьезнело, тонкими умелыми пальцами он обхватил оловянную чашку.
– Здесь немного виски, но горячая вода притупляет алкоголь, – ответил Дэвид. – Зато ты не простудишься, после того как спал на крыльце.
Сделав глоток, Йен тут же закашлялся.
– Сколько виски ты добавил?
– Прилично, – хмыкнув, сознался Дэвид. – Зато согреешься.
Казалось, сомнения у Йена все же остались, но он робко отпил из чашки.
– У тебя это не первый стакан?
– Нет, – прислонившись головой к спинке кресла, отозвался Дэвид. – Я уже немного выпил.
– Заметно.
Дэвид насмешливо приподнял бровь.
– А я-то думал, что умею отлично притворяться.
– Вообще-то умеешь. Тебя выдала расслабленная поза. – Йен замолчал. – И ты больше улыбаешься. На самом деле ты именно такой, Дэви?
Дэвид снова хмыкнул.
– Истина в вине? Нет, просто выпивохи улыбаются. Во всяком случае, когда они подшофе.
– Значит, ты любитель выпить?
Дэвид вздохнул.
– Иногда – да.
– Питер говорил, пьянство мешает развитию рабочего человека. Он отказался от алкоголя, когда был в моем возрасте, и мне пить не разрешал. – Юноша осушил чашку до дна. Глаза у него заслезились, все-таки, несмотря на горячую воду, спиртного было налито много. – Можно еще?
Дэвид внимательно на него посмотрел, а потом покачал головой.
– Стоит прислушиваться к брату.
– Но сейчас у меня нет такой возможности. И никогда не будет.
Дэвид бросил мимолетный взгляд на Йена, худое лицо которого приняло печальный вид, и тут же отвернулся.
Это послужило мощным напоминанием, для чего юноша здесь находился.
– Слушай, у меня есть новости, – ни с того ни с сего брякнул Дэвид.
Никак не удавалось решить, стоило делиться подозрениями о Балфоре или нет, но и замалчивать их было неправильно.
Йен приподнял голову.
– Новости?
Дэвид рассказал Йену о неожиданной встрече с Балфором в доме Чалмерса и об упоминании о Белле Гэлбрейт за обеденным столом. Он оставил при себе, что с Балфором они познакомились гораздо раньше, и смолчал об их споре по пути домой. Вместо этого он сосредоточился на фактах: когда-то отец Беллы Гэлбрейт работал адвокатом, Балфор ее знал, а сам Балфор был высоким темноволосым англизированным шотландцем.
– Наверно, это он, – взволнованно проговорил Йен, как только Дэвид закончил рассказ. – Этот мужчина и есть Лис.
– Необязательно, – тактично произнес Дэвид. – В Эдинбурге полно состоятельных шотландцев вроде Балфора, которые редко приезжают на родину. И я не заметил, чтоб он питал страсть к этой девушке. Он лишь вскользь отметил, что собирается ее навестить.
– Разумеется, он не станет афишировать свои чувства во время ужина с незнакомцами! Питеру он рассказал о девушке, только потому что был пьян. Не сомневаюсь, это он, а даже если и нет, Изабелла точно настоящая, и она приведет меня к нему! – От волнения юноша задрожал, горе испарилось. – Как думаешь, когда я смогу его увидеть? Пару раз мы с Лисом встречались. Уверен, я его узнаю.
Что-то в желании Йена увидеть Балфора задело Дэвида, хоть он и понимал, что возражать было нелепо, ведь он сам и высказал предположение, что Лис и Балфор – один и тот же человек. В мгновение ока Дэвид начал трезветь.
– Дочь Чалмерса говорила, что в эту субботу они с Беллой Гэлбрейт собираются на бал, – неспешно произнес он. – Лис, кем бы он ни был, тоже может туда наведаться.
Воодушевившись, Йен раскраснелся.
– Мы сможем попасть на этот бал?
Дэвид задумался.
– Если прием публичный, можно приобрести билеты. Я пока точно не знаю, но с легкостью выясню. Тебе придется надеть что-то из моей одежды и вести себя как джентльмен.
Йен с готовностью кивнул.
– Деньги за билеты я верну. Не сразу, но клянусь, в накладе ты не останешься.
Дэвид покачал головой.
– Это неважно, я истрачу всего несколько шиллингов. – Йен вознамерился поспорить, но Дэвид решительно продолжил: – Но мне кое-что от тебя нужно.
– Что угодно.
– Мне нужно, чтоб ты соблюдал осторожность. Знаю, ты стремишься встретиться с Лисом, но пойми: кем бы он ни был, он не ты. Он скор на расправу и не гнушается обманом. Нельзя предполагать, что он станет вести себя достойно...
– Беспокоиться нужды нет, – насупившись, ответил Йен. – Я не настолько простодушен, как ты считаешь.
– Когда я был в твоем возрасте...
– Целых четыре года назад? – Покачав головой, Йен засмеялся. – Слушай, Дэви, я жил не на крошечной ферме, как ты, а в суровом городе. Чтоб сводить концы с концами, приходилось проявлять жестокость. И до сих пор я таким и остался.
Дэвид вздохнул.
– Будь осторожен. Пообещай, что не станешь совершать опрометчивых поступков, пока не сообщишь мне.
– То есть если сообщу, опрометчивые поступки разрешены? – Йен усмехнулся, но, заметив хмурое выражение лица Дэвида, улыбку подавил. – Ладно. Обещаю.
Немного помолчав, Дэвид спросил:
– Где ты сейчас ночуешь?
Смутившись, Йен отвел взгляд.
– Да есть одно местечко, – сказал он. – Это всего лишь общая комната, где можно спать по ночам, но мне подходит.
– Где она находится?
– Недалеко отсюда. В другом конце Коугейт.
Дэвид представил эту крошечную комнатушку в грязном жилище, где количество людей раз в десять превышало допустимое, и большинство из них были нищими пьяницами.
– Если хочешь, можешь остаться здесь. У меня достаточно...
– Нет, – непримиримым тоном бросил Йен, лицо выражало обиду и гордыню.
– Справедливо. Но если вдруг понадобится, предложение остается в силе.
Вскоре Йен настоял на том, что ему пора уходить, пообещал вернуться через пару дней и, выскользнув за дверь, бесшумно, словно призрак, сбежал по темной лестнице.
Дэвид вообразил, как Йен сбегал по крутому холму к Коугейт, что притаилась у подножия Блэр-стрит. В студенческие годы Дэвид тоже там жил. Там вообще обретались все подряд: от квалифицированных работников, что попались в западню из-за высокой арендной платы в столице, до чернорабочих и студентов, что влачили свое убогое и обездоленное существование в омерзительной нищете и застряли в местных прибежищах.
Сейчас Йен спускался по склону холма на Блэр-стрит во тьму и грязь, к рядам ветхих, похожих на сгорбленных старух жилищ. Такое ощущение, что Новый город с его величественными особняками и симметричной архитектурой, привилегиями и могуществом находился бесконечно далеко отсюда.
Дэвиду приходилось разрываться между этими мирами. Взгромоздившись на край убогого Старого города, он балансировал на вершине Блэр-стрит и готовился взлететь. Отчаянно желал взлететь. Но чувство вины вынуждало оглядываться через плечо и задумываться, чего же он лишится, если взлетит, будет ли сожалеть о потерях или же просто порадуется, что все осталось в прошлом.
Глава 9
– Думаешь, он придет? – спросил Йен, в то время как Дэвид повязывал ему шейный платок.
С момента их последней встречи прошло уже четыре дня, и, казалось, с тех пор Йен еще больше уверился, что Балфор должен быть Лисом.
– Не знаю, – терпеливо отозвался Дэвид и добавил: – Надеюсь, ты помнишь свое обещание.
– Безусловно. Я не стану поступать опрометчиво, пока не сообщу обо всем тебе.
– Верно. И не стоит делать поспешных выводов. Вовсе не обязательно, что Мёрдо Балфор и Лис – один и тот же человек.
– И это тоже. – Выглядел Йен немного растерянным.
– Помни, ключевая фигура – это Изабелла Гэлбрейт. – Сделав шаг назад, Дэвид окинул критическим взором внешний вид Йена. – Можно проверить, как она отреагирует на Балфора.
– Или как он отреагирует на нее.
Дэвид пожал плечами.
– Да, но не теряй бдительности, приглядывай и за другими мужчинами. Не смотри исключительно на Балфора.
– Не буду... Если меня впустят.
– Все будет хорошо. Это публичный прием, билеты у нас есть, и ты выглядишь респектабельно. Не тяни платок.
– Он меня душит, – убрав руку, пожаловался Йен. – А воротник утыкается в подбородок.
Дэвид улыбнулся.
– Будь ты светским джентльменом, воротник не казался бы тебе таким уж высоким. Некоторые носят и повыше.
Йен презрительно фыркнул.
– Я не из их числа, – воскликнул он, послышавшееся в голосе пренебрежение скрыло привычный акцент.
– Сегодня все наоборот, – твердо заявил Дэвид. – Сегодня ты сын министра Джеймс Грант, учишься в Глазго и приехал ко мне в гости.
– Знаю, знаю. Но все равно чувствую себя идиотом.
Дэвид похлопал его по плечу.
– Ты смотришься отлично.
Смотрелся он лучше, чем отлично. В сшитых на заказ вещах педантичного молодого джентльмена из приличной семьи Йен выглядел великолепно, правда, немного худым. В чистой хорошей одежде его привлекательность стала заметнее.
– Идем, – надев шляпу, произнес Дэвид. – До Джордж-стрит еще нужно дойти.
К счастью, погода вечером стояла сухая, хотя было прохладно. Шагали они бодро, а добравшись до зала собраний, оказались в толпе ожидавших посетителей. Молодые дамы, одетые в платья в пастельных тонах, трепетали от волнения и щебетали, подобно стае птиц, а бдительные матери и затюканные отцы за ними присматривали. Джентльмены прибывали по двое или по трое, сердечно друг друга приветствовали и тайком приглядывались к барышням.
Среди толпы знакомых Дэвид не отыскал. Они с Йеном молча стояли бок о бок, а толпа неспешно двинулась вперед.
Наконец-то они вошли в огромный танцевальный зал. По слухам, он занимал второе место после просторного зала в Бате. Помещение озарял мерцавший свет сотни свечей. Дэвиду подумалось, что при искусственном освещении все смотрелось лучше, чем было на самом деле. Оно смягчало все острые углы, скрывало недостатки и благоволило самым заурядным лицам.
– Давай выпьем, – потянув Йена за руку, сказал Дэвид.
Он заплатил несколько монет за два бокала пунша – слабого и мутного – а рядом с ним неподвижно стоял Йен. Прихлебывая напиток, они следили за входом в бальный зал и за новоприбывшими.
Разумеется, Балфор придет. Он же известил об этом Элизабет Чалмерс за ужином. Но вдруг он всего-навсего проявлял вежливость? Вдруг сейчас он лежал в постели с каким-нибудь хорошеньким готовым на все мальчиком? При мысли об этом на душе заскребли кошки, и Дэвид задумался, как бы все прошло, если б он тогда принял приглашение Балфора. Если б он поднялся по ступеням вместе с ним и вошел в его дом, в его опочивальню. Разделся и вновь опустился на колени.
Осознав, что член у него начал набухать, Дэвид прогнал все мысли и осушил бокал до дна, пожалев, что там был налит не виски. Он решительно переключился на вход.
Спустя почти целый час Дэвид заприметил знакомые лица. И увидел он не Балфора, а Элизабет Чалмерс в компании матери и старшей сестры, имя которой уже позабыл.
Элизабет, завидев Дэвида, расплылась в улыбке и помахала ему рукой в перчатке. Миссис Чалмерс заметила, что Элизабет отвлеклась, и нахмурилась, поняв, что объектом внимания дочери стал Дэвид.
Он поклонился трем дамам, в ответ Элизабет с сестрой неуклюже присели в реверансе. Их мать холодно кивнула и бесцеремонно увела девушек подальше от Дэвида. Следуя за матерью, Элизабет бросила на него полный сожаления взор.
– Кто эта девушка? – спросил Йен, глядя им вслед с застывшим выражением лица.
– Которая?
– Та, что тебе улыбалась. С искрящимися глазами.
Дэвид подавил улыбку. Его порадовало, что даже целеустремленного Йена могли отвлечь искрившиеся глаза.
– Это та самая девушка, что дружит с Изабеллой Гэлбрейт, – Элизабет Чалмерс. Вторая девушка – ее сестра, а пожилая женщина – их мать.
На миг Йен задумался.
– Тогда стоит приглядывать и за ними.
– Мы поступим еще лучше, – ответил Дэвид. – Мы пригласим их на танец. Это же бал.
Йен ужаснулся, лицо приобрело несчастный вид.
– Я не умею танцевать, – вполголоса произнес он.
– Но хоть какой-нибудь танец ты знаешь?
– Знаю, но их здесь не исполняют! Вот это все вообще не похоже на танцы, которые я видел. Эти люди вообще умеют веселиться?
Дэвид улыбнулся. Он понимал, что имел в виду Йен. Деревенские танцы, на которых он присутствовал в детстве в Мидлаудере, разительно отличались. Они были спокойнее, но в то же время безумнее. Молодой неженатый мужчина не имел права приглашать незамужнюю девушку на танец, об этом не могло идти и речи. Хотя имелась возможность добиться согласия родителей. Когда женщины танцевали без мужчин, они задирали юбки до колен, смеялись и пели. А когда мужчины танцевали без женщин, они вопили и гикали и все в том же духе. Во всем этом больше забавы, чем изящества. Воспоминания о тех временах вызвали у Дэвида улыбку. Уильям любил красоваться на подобных мероприятиях и совершать нелепые подвиги, наподобие того, когда он балансировал на вершине пирамиды из людей и раскачивался так сильно, что сердце у Дэвида сжималось от страха. Танцуя с другими мужчинами, он улыбался Дэвиду, сверкал белыми зубами, весь такой самоуверенный и ладный. Отец Уильяма пришел бы в ужас, если б знал, что его сын братался с арендаторами и чернорабочими. И даже кое с кем похуже.
Этот бал отличался от тех давних плясок в Мидлаудере. Небольшой оркестр из двенадцати хорошо одетых человек играл музыку в размеренном темпе. Танцы исполнялись элегантно и сдержанно. И тем не менее цель сегодняшнего вечера – завлечь выгодную для брака партию – бросалась в глаза. Даже откровенно бросалась в глаза. В танцах присутствовало нечто деловое, дамам время даровалось дозированно, словно они были товарами в бакалейной лавке, которые необходимо попробовать. Пару граммов здесь, четыре грамма там.
Дэвид уже, наверно, в сотый раз обратил взор на толпу и зацепился взглядом за знакомую темноволосую голову.
Балфор, стоя к нему вполоборота, увлеченно беседовал с пожилой дамой. Его строгий профиль не спутать ни с чьим другим. Тонкий прямой нос и твердый волевой подбородок. На лоб упала прядка темных волос. Когда он улыбнулся своей собеседнице, Дэвиду показалось, что в помещении стало светлее, будто внезапно подул ветерок, и свечи разгорелись ярче. Вечерний костюм Балфора выглядел раза в два элегантнее, чем у остальных, но непонятно почему. Он смотрелся увереннее, могущественнее. Выше, шире, привлекательнее. Он даже улыбался очаровательнее других. Он просто был... значительнее.
Как только Дэвид пришел к этому выводу, Балфор повернул голову, и они встретились взглядами.
На мгновение лицо Балфора обрело выражение искреннего удивления – темные брови взлетели вверх, глаза округлились. Дэвида осчастливила эта реакция. Но столь же быстро Балфор взял себя в руки, привычная насмешливая гримаса заняла свое место, и, словно издеваясь, он приподнял бокал с пуншем.
– Господи, боже!
Тихий возглас привлек внимание, и Дэвид развернулся к Йену, который смотрел прямо на Балфора. Сам же Балфор уже вернулся к беседе. Он видел Йена? Признал его?
– Это он? – спросил Дэвид.
Внезапно во рту пересохло, а изнутри грыз страх. Дэвида настолько поглотили раздумья, что он почти позабыл, для чего они сюда пришли.
– Да, я... Думаю... Боже, я не знаю, – неуверенно сказал Йен и нахмурился. – Если это не он, то безумно похож. Надо взглянуть поближе.
Дэвида вдруг пробрала дрожь, а сердце забилось быстрее. С некоторой тревогой он осознал, что отчаянно желал услышать от Йена: «Нет, Балфор не Лис». Какой абсурд. С чего бы ему вообще беспокоиться?
– Он тебя видел? – сдержанно спросил Дэвид, кое-как сумев скрыть свою реакцию. – Узнал тебя?
– Кажется, нет, он смотрел только на тебя, – рассеянно отозвался Йен, по-прежнему буравя взглядом затылок Балфора. – Вряд ли он даже мельком на меня глянул.
– Если б он тебя знал, то наверняка хоть как-то бы отреагировал. В конце концов, ты стоишь рядом со мной.
Йен взглянул на него с любопытством, как бы удивляясь, почему вдруг Дэвид так разгорячился.
– Попробуй подобраться поближе, – добавил Дэвид. – Так будет проще. А я пойду поищу сестер Чалмерс, постараюсь выяснить, приехала ли Изабелла Гэлбрейт.
Йен кивнул.
– Хорошо, – сказал он, но остался стоять, и на щеке дернулся мускул.
– Ты в порядке? – нахмурившись, спросил Дэвид.
– Да, просто никогда не бывал на подобных приемах. Что если кто-нибудь... – Йен замолчал, словно не определился, что плохого могло произойти, и беспомощно посмотрел на Дэвида.
– Ты справишься, – заверил Дэвид. – У тебя есть билет. Ты имеешь полное право здесь находиться. Сделай несколько кругов и попытайся взглянуть на Балфора. Увидимся здесь, возле этого столба, в девять часов.
Йен снова кивнул и направился в сторону Балфора, а Дэвид, развернувшись на каблуках, устремился на поиски семейства Чалмерс.
Побродив несколько минут по бальному залу, Дэвид отыскал Элизабет в большой компании, где присутствовали ее сестра и мать. Отодвинув в сторону стеснительность, Дэвид первым делом обратился к ее матери.
– Миссис Чалмерс, как приятно вас видеть. Надеюсь, вы хорошо проводите вечер?
Она холодно на него взглянула, но, к счастью, не осекла.
– Да, мистер Лористон. А вы?
– Да, спасибо.
– Ваш спутник вас покинул?
– Его перехватил знакомый, – приврал Дэвид. – А я решил воспользоваться случаем и подойти. Понадеялся, что ваши очаровательные дочери снизойдут до танца со мной.
Он перевел взор на барышень и улыбнулся. Элизабет порозовела, а ее сестра выглядела довольной.
Рукой в атласной перчатке миссис Чалмерс указала на дочерей, словно говорила «ну так спросите их, если хотите», и отвернулась к пожилой даме, с которой до этого вела беседу.
– Позволите пригласить вас на танец, мисс Элизабет?
– Как любезно, – ответила Элизабет, щеки у нее заалели, и она внимательно просмотрела свою бальную книжку15. – Если подойдет, я свободна для следующего танца.
– Отлично. А...
Он повернулся к ее сестре, чьего имени не помнил, очень долго хранил молчание и лишь потом мельком глянул на Элизабет. Видимо, она догадалась, почему он замялся.
– Катерина, позволь взглянуть на твою бальную книжку, – вмешалась она. – О, смотри, ты свободна через один танец, а потом мы обе заняты. – Она вновь посмотрела на Дэвида мерцавшими глазами и произнесла: – Вас устроит, мистер Лористон?
Он улыбнулся.
– Конечно же, устроит, мисс Чалмерс. – И лишь договорив, он понял, что обращался не к той сестре, и сосредоточился на Катерине, которая наблюдала за ним с явным интересом. – Если устроит мисс Катерину, – робко добавил он.
С равнодушным видом Катерина заверила, что ее все вполне устраивало.
Он проговорил с девушками до начала следующего танца – довольно монотонного контрданса16, Дэвид с уверенностью его исполнит. Он предложил Элизабет опереться на его локоть, и они направились к избранному месту. Роста она была невысокого, аляповатое синее платье с многочисленными оборками – на вырезе, рукавах и подоле – было ей слегка великовато. Казалось, во время ходьбы юбка мешала. Чтоб подстроиться под ее шаг, Дэвиду пришлось сбавить привычный темп. Она выглядела такой хрупкой, что на миг его почти к ней потянуло. Не в сексуальном смысле. Появилось желание защитить маленькую слабую девушку.
Они встали в линию, улыбнулись соседям и, ожидая начала музыки, представились. Оркестр наконец-то заиграл.
– Сегодня вы выглядите очень элегантно, мистер Лористон, – во время первого прохода сказала Элизабет.
