Текст книги "Злые клятвы (ЛП)"

Автор книги: Джо Макколл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Это то, кем ты являешься, – напоминаю я ему. – Он знал это.

– Думаю, именно поэтому моя мать убила его, – говорит он. Слегка повернув голову в поисках лучшего угла, я смотрю на него. Когда я ничего не говорю, он продолжает. – Мой отец был влюблен в другую женщину, когда был в Японии.

Он что-то говорил мне об этом, но не вдавался в подробности.

– Ее звали Тошико Сато, – продолжает он. – Она не была какой-то особенной или важной. Просто женщина, которая работала в цветочном магазине. Они полюбили друг друга и собирались пожениться.

– Пока твоя мать не убила ее.

Не надо гадать, что там произошло.

Кензо кивает.

– Мой отец был убит горем, – говорит он. – Он полностью отдавался своей работе, но без жены он не унаследовал бы якудза Накамура от своего отца. Это была старая традиция. Итак, он женился на моей матери. Судя по всему, она была помолвлена с моим отцом с детства, но он разорвал эту помолвку, когда встретил Тошико.

– За власть.

– Да, за власть, – вздыхает он. – Я все еще ищу информацию о Медузе, но мне особо нечего делать. В истории вряд ли есть какие-либо свидетельства их существования, кроме Второй мировой войны. Все, что было после этого, просто… исчезло.

Прижимаясь ближе, я кладу руку на его сердце, чувствуя равномерный пульс под своей ладонью.

– Тебе нужно поговорить с матерью.

Кензо рычит.

– Я поговорю.

– Скоро, – говорю я ему. – Прямо сейчас она – единственная связь, которая у тебя есть с Медузой. Если они вообще в этом участвуют. Это могла быть только она.

Я в этом очень сомневаюсь, но на данный момент мне становится уютно внутри.

Вздохнув, он проводит рукой по лицу. Он не брился с тех пор, как меня похитили, и эта загривка выглядит на нем сексуально.

– Обещаю, – шепчет он мне в волосы. – Я скоро ее увижу.

– Помни, – шепчу я ему в грудь, и мои глаза начинают закрываться. В последнее время я всегда устаю. – Мы в этом вместе. Ты не один.

– Я знаю, искра.

Я улыбаюсь прозвищу, которое мне полюбилось.

– Я люблю тебя, муж, – сонно шепчу я ему в грудь.

Кензо усмехается.

– Я тоже тебя люблю, жена.

ГЛАВА 31

Кензо

Прошло две недели с тех пор, как я нашел Эвелин обнаженной и окровавленной, спасающейся бегством посреди болота. Две недели как я узнал, что мы ждем ребенка. И две недели с тех пор, как мою мать забрали на мой склад на окраине города, где я перерезал глотки большему количеству врагов, чем могу сосчитать.

Виталий и Адриан стоят рядом со мной, пока я рассматриваю женщину, прикованную цепью к стене одной из моих комнат пыток. Щеки у нее желтовато-желтые, а кожа бледная. Она выглядит старой и сломанной. Слезы пятнают ее лицо. У нее покрасневшие глаза, а на лодыжках и запястьях глубокие инфицированные раны. Раны, которые мы не будем лечить.

– Окаасан, – я выплюнул это слово. Она поднимает голову, чтобы посмотреть на меня, ее жесткие глаза пристально смотрят на меня. Они не обладают той властью, которую имели раньше. Не сейчас, когда она слаба и представляет собой лишь жалкую кучу дерьма и мочи.

– Ты не мой сын, – шипит она. – Так предать меня. Это не правильно."ю

– Ты. Украла. Мою. Жену! – я бросаюсь вперед, рыча ей в лицо. – Моя жена! Ты пыталась продать ее за границу. Когда это не сработало, ты нашла ее в Лас-Вегасе и попыталась изнасиловать и избить. Но ты снова потерпела неудачу. Потом ты ее похитила и пытала. Мою жену, которая носит моего ребенка.

Глаза моей матери расширяются от ужаса.

– Ваш ребенок?

Я киваю.

Ее губы кривятся в усмешке, и она плюет мне под ноги.

– Ребенок, несущий в себе кровь убийцы.

И вот к чему все это сводится.

– Поэтому ты приказала убить отца? – спрашиваю я, сжимая челюсти и скрипя зубами. – Потому что он отказался убить Чарити ЛаМонтань?

– Жизнь за жизнь, – плюет она. – Он был мягким. Слишком мягкий, чтобы возглавить якудза. Он хотел заняться недвижимостью и сделать семью более законной. Я не тратила годы на заговор, чтобы быть рядом с ним и стать женой слабого человека.

– Ты поэтому убила Юмико? – я спрашиваю ее. Если бы лицо моей матери могло побледнеть еще больше, она была бы призраком. – Юмико Тахо собиралась выйти замуж за моего отца за шесть месяцев до того, как он женился на тебе. Но она исчезла с лица земли, и ее больше никогда не видели.

– Юмико сделала бы организацию мягкой, – усмехается она. – Моя семья приносила жертвы ради якудза задолго до того, как к власти пришел твой отец. Мы сохранили традиции живыми и процветающими. Нашей целью было принести честь и традиции, куда бы мы ни пошли. Быть убийственной рукой якудза.

Как я никогда не осознавал, какая фанатичная моя мать?

Якудза, о которой она говорит, больше не существует. Даже в Японии. Хотя ни одна из организаций никогда не сможет стать полностью легальной, существует множество фракций, которые начинают уходить из-под контроля по мере того, как снимаются все новые и новые санкции.

– Ты это установила? – Адриан шипит. – Нападение в Нью-Йорке? Ты это планировала?

Моя мать ухмыляется.

– Мне в этом не было необходимости, – сладко уверяет она нас. – Ваши отцы привлекли к себе неправильное внимание. Все, что я сделала, это позаботилась о том, чтобы они оказались в одном и том же месте в одно и то же время. Ребята, здесь есть могущественные враги. И ты едва коснулся поверхности.

Адриан качает головой и смеется.

– Она ничего не знает, – усмехается он. – Мы должны просто застрелить ее и покончить с этим.

В глазах моей матери нарастает паника.

– У меня есть знания, – уверяет она нас, обращая взгляд на Виталия. – Твой дядя не воспользовался слабостью твоего отца. Он создал это.

Виталий выходит вперед и приседает перед ней.

– Что ты имеешь в виду?

– Taglia una testa e un’altra prenderà il suo posto.

Что-то в выражении лица Виталия меняется.

– Где ты услышала это?

Губы моей матери кривятся в самодовольной ухмылке, ее глаза блестят от искаженного удовольствия.

– От человека, который пролил кровь твоего отца и украл твою корону, – она хихикает, ее голос полон злобы. – Ты думаешь, что мы не контролируем все, что касается вас троих? Что мы просто оставили тебя одного, чтобы наращивать власть? – еще один леденящий душу смех разносится по комнате. – Никогда. Мы наблюдали и ждали каждого вашего шага.

Мы втроем обмениваемся обеспокоенными взглядами, в наших мыслях царит страх и замешательство.

– За что? – наконец мне удается спросить, мой голос дрожит.

Зловещая ухмылка расплывается на лице моей матери, превращая ее из любящей фигуры, которую я когда-то знал, в извращенную версию ее самой, словно джокера в колоде карт, сломленную и безумную.

– На данный момент мы забираем то, что принадлежит нам по праву, – заявляет она, ее тон наполнен злобой и триумфом. Тяжесть ее слов повисла в воздухе, наполняя меня страхом и отчаянием, когда я осознаю, что моя собственная мать все это время строила заговор против меня.

ГЛАВА 32

Эвелин

Я уже говорила это раньше, но подвергаться пыткам – отстой.

Однако забота моего мужа была для меня самым лучшим опытом в жизни.

Он властный? Да, все время, черт возьми. Этот человек поднял мою личную безопасность на совершенно новый уровень. Мы еще не говорили о том, что случилось с его матерью, но он ее еще не убил. Я не знаю, сможет ли он это сделать и сможет ли когда-нибудь. Хотя, если горячий чай, который дает мне Хиро, правильный, она рано или поздно умрет от инфекции.

Кензо отказывается оказывать ей медицинскую помощь.

Он не прикажет ее убить и не убьет сам, но позволит ей сгнить.

Я провела в больнице почти неделю, прежде чем врачи меня выписали. Они хотели быть уверены, что я не пострадаю от каких-либо побочных эффектов. Я думаю, что мой муж угрожал им держать меня там столько, сколько они смогут. Но они не могли держать меня вечно. Я была достаточно здорова, чтобы пойти домой, и теперь мы направляемся именно туда.

Домой.

– Знаешь, я могу ходить, – тихо поддразниваю я его, пока он несет меня в пентхаус.

– Я знаю, – говорит он мне. Я издала умиротворённое мычание и, удовлетворенная, положила голову ему на плечо. Это то, о чем я мечтала. Муж, который заботится обо мне.

Мы не будем говорить о любви.

Еще нет.

Я знаю, что он любит меня, но я также знаю, что он, возможно, не сможет словесно выразить свою любовь так, как я. Но он показывает это каждый божий день. Тем, как он набирает мне ванну и моет волосы. Нежные прикосновения и поцелуи. То, как он смотрит на меня, когда думает, что я не смотрю.

– Что ты хочешь на обед? – спрашивает он, укладывая меня на нашу кровать. Этот ублюдок даже не дал мне переодеться в нормальную одежду. Перед тем как покинуть больницу, он одел меня в мою пушистую пижаму с кроликом и сказал, что остаток дня я проведу в постели. Полная остановка.

– Китайский язык.

Он кивает, достает телефон и отправляет сообщение одному из своих людей. Когда я рассказала ему о напавших на меня людях, он произвел полную внутреннюю проверку всех своих людей. Оказывается, было немало тех, кто не был ему верен, но большинство были. Большинство мужчин, участвовавших в моем похищении, были выдающимися людьми. Члены другой якудза. Судя по всему, тот, который в настоящее время стирается с карты.

– Ты… – я делаю паузу, чтобы найти слова. – Тебя все устраивает?

Муж бросает на меня вопросительный взгляд.

Я пожимаю плечами.

– Просто… ну, их было много, – говорю я. – Моя мама. Твоя мама. Ребенок. Ты никогда по-настоящему не говоришь мне, что думаешь или чувствуешь.

Кензо проводит рукой по лицу и вздыхает, прежде чем залезть на кровать рядом со мной.

– Я думаю, что мне бы не хотелось слепо доверять ей. Что я должен был знать, что что-то не так.

– Она твоя мать, – это кажется неубедительным оправданием, но я знаю, что это нечто большее. Мать должна быть тем, на кого можно положиться. Доверять. Я выросла, никогда не полагаясь на свою мать и не доверяя ей, в то время как Кензо рос, думая, что его мать любит его и думает о нем только самое лучшее. Когда все, чего она хотела, это забрать из-под себя силу, которую он построил.

В некотором смысле, я думаю, что для него это хуже. Быть преданным человеком, которого любишь, всегда нелегко.

– Я не думаю, что она когда-либо была моей матерью, – честно говорит он мне. – Как и мой отец, я был для нее не более чем ступенькой. Силовая игра. Я мог бы сделать все прямо на ее глазах, а она, наверное, все равно выстрелила бы мне в спину.

С этим не поспоришь.

– Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти, – грустно шепчу я. Кензо пожимает плечами, как будто в этом нет ничего страшного. Как будто женщина, которая его вырастила, его не предала.

– Это наш мир, – напоминает он мне. – Печальный? Да. Опасный? Конечно. Но я бы ни за что на свете не променял бы свои отношения. Виталий и Адриан – мои братья. У меня бы их не было, если бы все сложилось иначе. У нас не было бы той империи, которую мы имеем вместе, и у меня не было бы тебя.

Вечно и навсегда.

– Вечно и навсегда, – шепчу я. Кензо откидывается назад, на его лице отражается шок, услышав, как я произношу эти слова.

– Где ты услышала это? – тихо спрашивает он.

Я улыбаюсь ему.

– В больнице, когда мне ввели успокоительное. Иногда я выходила чуть-чуть из тумана и могла слышать, как ты разговариваешь со мной.

Он качает головой.

– Такая маленькая шпионка, – поддразнивает он, наклоняясь и покусывая зубами мою нижнюю губу. – Что еще ты слышала?

Покачав головой, я опускаю глаза, румянец разливается по моим щекам.

Рука Кензо обхватывает меня за горло и притягивает к себе, пока мы не оказываемся нос к носу.

– Что еще ты слышала, искорка?

Я облизываю губы; его глаза прикованы к движению.

– Что ты меня любишь, – говорю я ему. – Но тебе не обязательно повторять это снова. Я знаю, что тебе нужно время, и что…

Его губы касаются моих.

– Я люблю тебя, Эвелин Накамура, – каждое слово ясно и лаконично. – Так чертовски сильно.

Я обхватываю его руками и поднимаюсь к нему на колени.

– Я тоже тебя люблю, Кензо Накамура. Вечно и навсегда.

Он улыбается мне, прижимаясь лбом к моему.

– Вечно и навсегда.

ЭПИЛОГ

Кензо

ГОД СПУСТЯ…

Она сделала это.

Моя жена пошла в школу, окончила школу, родила нашего прекрасного сына, и теперь ей остался один день до открытия собственной пекарни и кафе-эспрессо. Она в ударе. Моя жена делает мир своей устрицей, и я очень горжусь ею.

– Хикару наконец-то уснул, – говорю я с усталым вздохом, входя в нашу спальню. Мы назвали его в честь моего отца. Моя жена не отрывает взгляда от бумаг, разбросанных перед ней. Это совершенно не годится. – Эвелин!

Вздрогнув, она роняет бумаги из рук на пол и смотрит на меня.

– Что?

– Я стоял здесь, пытаясь привлечь твое внимание. Ты слышала хоть слово, которое я сказал?

– Эм… – она застенчиво смотрит на меня.

– Хикару наконец-то заснул, – повторяю я.

Она моргает, глядя на меня, на ее лице отражается растерянность.

– Хорошо…

– Прекрати работать и сделай мне гребаный минет.

Смех пузырится у нее на губах.

– Ты серьезно?

Я серьезно? Конечно, я серьезно.

– Я весь день ухаживала за нашим сыном, – напоминаю я ей, топая к ней. – Весь этот чертов день, когда все, что он делал, это плакал, плакал и плакал.

– Младенцы плачут, дорогой.

Я издал низкое рычание.

– За исключением того, что единственная причина, по которой он плачет, это то, что в моей груди нет сисек.

Моя жена еще раз громко рассмеялась.

– Ну, мои сиськи ему тоже не нравятся, – отмечает она. – Вот почему он получает бутылку.

Положив руки по обе стороны от нее, я наклоняюсь вниз, пока наши губы не оказались всего в дюйме друг от друга.

– Он знает, что я – не ты, – выдавливаю я. – Все, что ему нужно, это ты. Весь день ежедневно. Но ты слишком занята здесь, будучи Миссис Успешная.

Еще один смех, от которого мой член затвердел в штанах, как будто это никого не касается. Блин, я женат. У меня не должно было быть таких плохих синих шаров.

– Что ты пытаешься мне сказать, мистер мама?

Эвелин облизывает губы, ее глаза наполняются неконтролируемым желанием.

– Я уже говорил тебе, – я выпрямляюсь, расстегиваю ремень и опускаю молнию, освобождая ноющий член. – Я хочу минет.

С ухмылкой на губах Эвелин обхватывает пальцами основание моего члена и медленно, дразня, поглаживает меня. Каждое прикосновение разжигает во мне огонь, сводя с ума от желания.

– Ну, мне лучше убедиться, что ты получаешь полный пакет льгот, – бормочет она хриплым голосом, от которого у меня по спине пробегают мурашки. Независимо от того, сколько раз мы собираемся вот так вместе, я никогда не смогу насытиться ею и знаю, что никогда не смогу.

Ее теплое дыхание овевает мою кожу, когда она наклоняется вперед, ее розовый язык высовывается, чтобы слизать капельку предэякулята с кончика моего члена. Ее хватка вокруг меня крепче, когда она берет меня в рот, ее искусная техника воздействует магией на каждое нервное окончание моего тела.

Я не могу не издать тихий стон, когда она продолжает доставлять мне удовольствие своим ртом, ее руки нежно массируют мои яйца, а ее пальцы умело дразнят все нужные точки. Звуки, которые она издает, только усиливают мое сильное удовольствие, напоминая мне страстные звуки, которые она издает, когда я внутри нее.

Когда она погружает меня глубже в горячую глубину своего горла, я чувствую, как ее мышцы сжимаются вокруг меня, добавляя еще больше ощущений к и без того подавляющему удовольствию. Мое дыхание становится поверхностным и быстрым, когда я достигаю грани освобождения.

– Боже, ты так хороша, – стону я, хватая ее за волосы и глубже погружаясь в ее гостеприимный рот. Сначала она слегка давится, в уголках ее красивых глаз образуются слезы, но она никогда не останавливается и не жалуется.

Ее темп ускоряется, и ясно, что она не хочет ничего, кроме как полностью насытить меня. И когда я наконец достигаю своего пика и кончаю ей в рот, она жадно глотает каждую каплю с удовлетворенным блеском в глазах. Она отстраняется со злой ухмылкой на лице, ее розовый язык высовывается, чтобы вылизать каждый дюйм моего тела.

С чувством блаженного удовлетворения я снова натягиваю штаны и наклоняюсь, чтобы захватить ее опухшие губы в жгучем поцелуе. Мой язык танцует с ее языком, наслаждаясь моим вкусом, который задерживается на ее губах и рту.

– Лучший социальный пакет на свете, – шепчу я ей в губы, мое сердце переполняется любовью и желанием к этой невероятной женщине, которая всегда оставляет меня полностью удовлетворенным.

Позже, когда мы оба насытились и лежали в постели, я прижимаю ее к своей груди и целую в макушку.

– Я люблю тебя, – шепчу я.

– Вечно и навсегда.

Вечно и навсегда.