Текст книги "Неистовая Матильда: Любовница Наследника"

Автор книги: Джин Вронская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Через шесть месяцев в своем номере-квартире в отеле «Суверен» в Контраксевилле умерла Мария Павловна. Она жила отдельно. Старая княгиня выбрала эту маленькую деревню на востоке Франции, потому что там был водный курорт, потому что там все было хорошо организовано, и это место посещали и там лечились ее друзья. В благоприятные для себя дни она и раньше приезжала сюда, прогуливалась по ухоженным дорожкам, сидела под гигантским дубом в 33 метра высотой и пять метров в диаметре. Она поддерживала деньгами русскую православную церковь здесь на улице Победы недалеко от ее отеля. За день до смерти она позвала к себе в спальню своего младшего сына и Мати.

– Простите, дети, что я противилась вашему браку. Я многого не понимала. Даю вам свое благословение. Обещайте, что обвенчаетесь.

– Мы уже старые, мама. – Мати и Андрей опустились перед ней на колени.

– Любовь всегда молода, дайте мне ваши руки, дети. Я люблю вас обоих. Вы должны обвенчаться. У вас есть Владик, ради него будьте вместе и поддерживайте друг друга.

Ночью она тихо умерла во сне.

На похороны прибыли Борис Владимирович с Зиной, на которой он недавно женился в Сан-Ремо, и из Парижа Великий князь Кирилл Владимирович с женой Викторией Мелитой.

– Мы бедны, но мы живы, – сказала Мати, положив голову на плечо Андрея, когда они вернулись с кладбища. – Мы выжили, у нас есть сны. Наша любовь выстояла, несмотря на все ужасы.

Чтобы жениться, Андрей должен был спросить разрешения у старшего брата Кирилла, который после гибели Ники был старшим Романовым и главой династии Романовых в изгнании. Такова традиция. Разрешение было милостиво дано.

– Теперь у нас есть благословение мамы и разрешение и поддержка моих дорогих братьев, Бориса и Кирилла, они оба тебя любят, Мати. Как я был влюблен в тебя, помнишь? Я никого не видел, кроме тебя.

– Правда?

– Правда. Я полагаю, что мне нужно попросить твоей руки? Выйдешь ли ты за меня замуж, любовь моя?

– Да. Знаешь, в самом начале, я думала, Боже мой, он такой молодой, такой красивый, для него любовь красивая сказка. Ты тогда еще не знал любви, а у меня уже был Ники. Я испила эту чашу. Тогда я думала, что больше не хочу страдать.

– А теперь?

– Я люблю тебя.

Свадьбу решили сыграть сразу же после окончания траура, то есть через шесть месяцев.

– Что там пишет «Мессажер» о матери?

– Они все пишут одно и то же.

Мати протянула Андрею газету «Французско-русский мессажер», которая издавалась в Ницце.

«Одна из самых именитых Великих княгинь русского Императорского двора, Великая княгиня Мария Павловна скончалась вчера ночью во сне. Ей было 66 лет. Принцесса Мари Мекленбург-Шверин, дочь Фридриха– Франца Второго, герцога Мекленбург-Шверина, родилась в Людвигслюсте в 1854 году. Она вышла замуж за дядю последнего царя, Великого князя Владимира 16 августа 1874 года. Ее муж умер в 1909 году. Она пережила гибель Романовых в России, но ей с двумя младшими сыновьями удалось бежать морем через Новороссийск, порт на Черном море. Ее старший сын Великий князь Кирилл с семьей тоже спасся бегством, но уже через Финляндию. Теперь он живет со своей женой Великой княгиней Викторией Мелитой в замке Фаврон, около Ниццы. Замок принадлежит сестре его отца, Императора Александра III, Великой княгине Марии Александровне, в замужестве герцогине Эдинбургской».

– От нас остаются одни перечисления, – усмехнулся Андрей, вернув газету Мати.

Еще в 1912-м Иван Елагин, старый священник церкви в Контраксевилле, отлил бронзовый колокол весом 842 килограмма. Теперь этот колокол оповестил здешнюю маленькую русскую колонию, что их благодетельница скончалась. На стене отеля появилась мраморная плита, сообщавшая, что здесь жила и умерла Великая княгиня.

В Каннах

В 1921 году Канны были очаровательным маленьким городком на берегу Средиземного моря. Здесь обосновались 20 000 человек, главным образом, богатые англичане и французы. Здесь давно образовалась и маленькая русская колония. Теперь же после исхода из России в 1919–1922 годах эта колония сильно увеличилась. Жизнь в Каннах была спокойной, но здесь было дорого. Сезон стоил 25 000 франков, сумма в те годы немалая.

Неожиданно из Монте-Карло, где у него была балетная труппа, приехал Дягилев.

– Мати, у меня очень интересные новости. Где Андрей? Я хочу, чтобы вы вместе послушали.

– Андрей на вилле Сан-Сир, это дом номер 3 на авеню Дофин в Ницце. Он сейчас совершенно поглощен своей русской школой, которую основал с отцом Аркадием Яхонтовым. Сегодня как раз освящение школы. Нам нужны теперь деньги, Сергей Павлович.

– А что случилось с деньгами царских детей? Об этом только и пишут газеты.

– Барон Фредерикс, министр Императорского Двора, из самых лучших побуждений перевел эти деньги за границу в берлинские банки. Но безумная инфляция в Германии превратила эти деньги в пыль.

Банкиры оказались приличными людьми и сами предложили компенсировать родственникам царских детей на выбор или семь миллионов романовских рублей, или 16 миллионов бумажных германских марок. Выбор одинаково ужасный. Это все мне Великий князь Кирилл Владимирович рассказал… Да, эта школа. На нее нужны деньги. Она названа «Александрина» в честь двух Императоров, Александра II и Александра III. Уже записалось около ста учеников, дети богатых англичан и французов. У Андрея была тяжелая депрессия. Еще бы: у него не было никакого дела. Он буквально воскрес благодаря своей «Александрине». А у тебя, дорогой, как дела? Как твоя балетная труппа? Я столько о ней слышала. Расскажи мне все.

– Я очень рад за Андрея. Конечно, он должен что– то делать. Нельзя сидеть и смотреть в потолок. Ах, какой он был блестящий офицер! Может, ему служить? Французский Генштаб? Он ведь так молод…

– Un brilliant avenir derriere lui… (Блестящее будущее у него уже позади…) Ты же знаешь, он из досужего класса.

– Какого класса?

– От слова досуг. Они не привыкли работать за деньги. Зарабатывать. Да, быть занятым чем-то или патронировать что-то – да, но работать из-за куска хлеба – это Андрей не может. Мы обречены быть нищими.

– Мати, не надо. Все течет, все меняется. Подожди. А пока одевайся, поедем. Догадайся, кого мы увидим?

– Я не знаю, Сергей Павлович. У тебя столько знакомых…

– Мы едем в Ниццу. Дом номер 349 по Английскому бульвару. – Глаза Дягилева сверкнули… – К Изадоре Дункан! Она живет рядом с вами. Я думал, было бы неплохо, если бы вы встретились. Неплохая идея?

– Понятно. Как она, наша дорогая Изадора?

– Прекрасно. Все у нее в порядке.

– Она всего на четыре года моложе меня… Я думаю, это может быть неплохо.

С Андреем они съездили в Голландию. Мати пригласили выступить в каком-то русском клубе. Она вышла на сцену под аплодисменты в польском костюме. Потом обед, а по дороге на станцию – оставался час до поезда – зашли в церковь к кальвинистам. Люди входили в храм в шляпах, с дымящимися сигарами в руках, которые во время службы клали перед собой на столик. Мати поморщилась, а Андрей не на шутку рассердился.

– Пошли, здесь нечего делать. Карман и желудок – больше у них нет ничего святого.

Был светлый солнечный мартовский день. Церковь Святого Михаила на бульваре Александра III была полна народу.

– Что случилось? Кто умер? – спросила старенькая благородного вида дама по-французски с сильным русским акцентом.

– Ничего не случилось. Свадьба, бабушка.

– Кто молодые, дорогой? Сколько народу, что не видно.

– Артистка и Великий князь.

– Да? – Старая женщина радостно перекрестилась. – А, да, теперь вижу. Это – Романов.

– Он и выглядит, как Романов. Смотри, какая походка, какой он высокий и красивый. Слава Богу, один из них жив. Они не такие плохие, как эти бесы их представляют.

– Уж очень немецкий тип, посмотрите на его профиль. Все жены у Романовых немецкие принцессы, так что не удивительно, – заметил кто-то в толпе.

– Ты сам немецкий тип, старый дурак.

– C'est lui… c'est elle, – послышалось в толпе, когда Мати и Андрей появились перед высокой фигурой священника.

Венчание шло на двух языках, по-русски и по-английски для иностранцев и прессы.

– …венчается раб Божий благоверный Великий князь Андрей с рабой Божьей Матильдой. Раб Божий Андрей, берешь ли эту женщину как венчанную жену любить, заботиться в болезни и здравии…

– Беру. – Андрей смотрел Мати в лицо.

– …берешь ли ты, раба Божия Матильда, этого мужчину в мужья любить, заботиться в болезни и здравии…

Мати скосила глаза на Андрея и улыбнулась.

– Беру.

Они поцеловали икону, которую им поднесли. Со стороны невесты держал над головой свадебный венец Великий князь Кирилл Владимирович, брат жениха, а со стороны Андрея младший брат Кирилла Владимировича, Борис Владимирович. За спиной невесты всю службу стоял, наблюдая за происходящим, красивый молодой человек.

– Сын невесты… люди говорят, что это сын самого Государя, смотри-ка, здоровый, кровь с молоком, не то что тот несчастный от немки, – говорила, сдерживая голос, но достаточно громко дама в шляпе с широкими полями.

– Помолчите, ничего не слышно, – зашипели на нее.

– Какой Государь? Этого не может быть, это чушь.

– Один есть Государь, тот самый, которого жиды убили. Он был влюблен в нее.

– Это уж слишком, это ложь. Вы не можете говорить такие вещи на публике.

– Это правда. Ленин был жидом, все они.

– Ах ты сволочь, замолчи немедленно, все это ложь. Ты, вероятно, из «Черной сотни».

– Что это – «Черная сотня»? – Мальчик дернул за рукав мужчину.

– Негодяи, хотят стравить нас, – объяснял какой-то человек.

– Да, я из «Черной Сотни», а ты, старый дурак, сам жид, поэтому и защищаешь их.

– Замолчите, господа, дайте послушать службу.

Новобрачные вышли из церкви. Они поцеловались на радость публике и фотографам, понаехавшим отовсюду. Толпа поздравляющих окружила машину, украшенную белыми лентами и цветами, которую предоставил им друг Изадоры Дункан.

К красивому молодому человеку, молча наблюдавшему за происходящим, подошел старенький воин в потертой военной форме с наградами на груди.

– Ваше Высочество, это вам. – Он протянул маленький конверт.

– Спасибо, любезный. – Князь Красинский открыл конверт и вынул оттуда записку.

«Дорогой Владик, мы оба тебя любим и мы так счастливы…

Мама».

Светские колонки многих европейских газет информировали своих читателей, что «в прошлом балерина Императорского театра в Санкт-Петербурге, Матильда Кшесинская, полька и католичка, бывшая любовница последнего русского царя Николая Второго, убитого два года назад большевиками, вчера вышла замуж за Великого князя Андрея Романова, двоюродного брата царя. Невесте 49 лет и это ее первый брак. Великий князь на восемь лет моложе невесты… Новобрачных сопровождал 18-летний князь Владимир – Влади – Красинский, их сын, который очень похож на убитого царя, а также старшие братья жениха, Великие князья Кирилл и Борис с их женами. Среди почетных гостей был 29-летний Великий князь Дмитрий, блестящий офицер, замешанный в убийстве Распутина. Из Лондона на свадьбу приехала графиня Натали Басова, морганатическая супруга брата царя Великого князя Михаила, теперь его вдова… Присутствовали также Серж Дягилев, знаменитый русский балетный импрессарио, со своей новой звездой Тамарой Карсавиной и ее мужем Хью Уолполем. Им удалось бежать из советской России через северную границу. Почтила светское событие американская звезда современного танца Изадора Дункан… Среди гостей находилась и еще одна балерина из труппы Дягилева – Ольга Хохлова. Она была со своим молодым мужем-испанцем, художником из Парижа Пабло Пикассо».

В Ницце

Хотя они жили около Канн, Мати много времени проводила в Ницце. Канны полюбились англичанам, Ницца же была более русским городом. За четыре года у Мати там образовалось много приятных знакомых.

Русская Ницца началась с зимнего 1856/1857 сезона, когда сюда прибыла вдовствующая императрица, Александра Федоровна, вдова Николая I. Она стала патроном строящейся церкви Святого Николая. Ее Величество посетила Ниццу во второй раз в зимний сезон 1859/1860, а через пять лет при церкви построили часовню в честь безвременно умершего Наследника, великого князя Николая Александровича, сына Александра II. Патроном стала Ее Величество Мария Александровна, супруга Императора. В 1864 году

Император на вилле Пейон встретился инкогнито с Наполеоном III. К тому времени в Ницце было уже более 2500 русских семей, а к 1925 году насчитывалось около 4000 русских эмигрантов.

Школа отца Яхонтова, бывшего лицеиста, при патронате Андрея Владимировича вначале имела большой успех. Детей записалось немало. Но в Ницце было больше стариков и стареньких дам. Денег ни у кого не было. Правда, были дети иностранцев, родители которых платили, но их было немного и покрыть расходы становилось все труднее.

К 1925 году безработица распространилась по всей Франции, и в первую очередь с фабрик – коронная профессия русских эмигрантов – увольняли русских. Другой коронной профессией бывших белых офицеров была водители такси. В Париже ходила шутка, что с коней пересели за баранку, но на Ривьере иностранцам было запрещено работать таксистами. Закон, конечно, специально провели против так называемого засилья русских, этих sales etranger. Большинство молодых людей стали малярами, хотя никогда в жизни не держали в руке кисти. Богатыми остались пока только Демидов и два или три торговца архангельским лесом, который вывезли в большом количестве раньше. Но уже появились на аукционах и демидовские табакерки, и ювелирные украшения. Люди беднели. Бывшие виллы распродавались. На остаточки состояния жили даже Шереметевы. Тот самый, бывший граф Шереметев, состояние которого было в недавнем прошлом огромно. Многие аристократы пробавлялись на иждивении покровительствующих им англичан и на всякие пособия. В Ницце жили и государственные люди, бывшие послы, князь Нехлюдов и престарелый князь Урусов. Волжин, бывший обер-прокурор Синода, старый, но молодой умом князь Оболенский, друг Толстого, и ординарец великого князя Михаила Александровича, безвременно погибшего от большевиков, князь Вяземский со своим братом. Из этих людей у Мати и составился круг знакомых. Но никто из них не мог разрешить проблему, возникшую с Владичкой. Мальчик при всех их связях не мог найти работу. Настоящей профессии у него еще не было. Поэтому, когда он появился через три дня и сказал, что нашел работу, Мати была счастлива.

– Владичка, мальчик, где же ты был? Мы очень беспокоились.

– На Корсике был. Я теперь казак.

– Какая Корсика, какой казак?

– Я теперь актер, мама. Я получил контракт на четыре месяца. Вот, смотри, тут все написано. Платят по 120 франков в день. И проезд за счет студии. Там фильм снимает один молодой француз. Массовка – вся русская. Меня устроили. Это не было просто. У меня там приятель, он меня и устроил.

– Ах, фильм. А как он называется?

– «Наполеон». Режиссер Абель Ганнс. Он очень любит русских и всегда их берет в свои фильмы. Я должен завтра вернуться на Корсику. У нас сегодня перерыв в съемках, кончилась пленка, вот я и приехал, сказать, чтобы вы не беспокоились.

– Ты имеешь в виду настоящего Наполеона, который в России провалился?

– Ну да, папа. Того самого.

– А кого же ты там играешь?

– Я играю две роли, в массовке, казака и революционера. Ганс говорит, что я очень фотогеничен. Скоро в Париже будет премьера фильма. Вы должны приехать. Уже и дата известна. 27 апреля в Большой Опере.

– Ну, поздравляю, милый. Конечно, мы приедем. Я эту фамилию где-то слышала. Ганс… Ганс. Это не тот ли Ганс, который сделал «J'Accuse»? Если это он, то это очень серьезный режиссер. Это антивоенный фильм.

– Да, это он, мама. Ему 37 лет. Мы очень подружились.

– Ну, хорошо, мальчик, хорошо, что ты приехал, а то мы не знали, где ты.

– Я, конечно, мог бы написать, но, вот, лучше я сам приехал.

– Ну, видишь, как хорошо, Андрюша: работы сейчас нет ни для кого. Нашему мальчику 24, а работу русскому найти невозможно. Пусть в кино работает, я не возражаю. Только чтобы был подальше от этих кокоток-актрис. Еще меня беспокоит Корсика, говорят, очень бандитская страна. Конечно, Наполеон там родился. Но разве уж так обязательно там и снимать? Владичка, почему на Корсике?

– Мам, это же экзотика. Ганс придумал, что при бегстве Наполеона за ним гонится отряд жандармов. А где жандармов взять? Это деньги стоит. Тогда он придумал переодеть под жандармов русских казаков, чтобы на конях гнались. Ведь у всех и формы сохранились, и папахи, и оружие. Вот я и скачу на коне. Корсика – не бандитская страна, она – славная, а какое там вино и какие девушки!

– Владичка, ты дай слово, что там ни с какими корсиканками не свяжешься, помни, кто ты, а они – простые девушки.

– Хорошо, мам, даю слово, что ни с кем не свяжусь, а сейчас мне надо идти, у меня встреча.

– Иди, иди, сыночек. Андрюша, мне тоже надо выйти. Меня Натали ждет.

– Какая Натали?

– Наталья Павловна Пущина.

– Она мне не нравится, Матюша. Она работает у Жермен Монтель vendeuse. И вообще непонятно, то ли она разведена, то ли разошлась, все время ее вижу с какими-то то старыми банкирами, то с молодыми людьми, годящимися ей в сыновья.

– Ну что, Андрюша, плохого, что она работает в модном доме продавщицей. Честные деньги. Жизнь такая дорогая. Она – разведена. У нее много достоинств, говорит по-французски en perfection des son enfance. С детства, понимаешь, великолепно говорит.

На самом деле Мати и Наталья Павловна пошли в казино. Полицейский во всем белом любезно перевел их через улицу. Это было очень приятно… Несколько брошечек Ники Мати проиграла. Она знала, что этого делать нельзя, что они теперь нуждаются, но не могла удержаться. Они пошли в отель Beau-Rivage на Американской набережной выпить рюмку коньяка, так как в казино было очень дорого, и она увидела Владичку. Рядом с ним был какой-то человек, который ей не понравился.

– Наташа, мальчик не должен меня видеть, пойдем в другое место. С кем это он?

– Это Александр Казем-бек, темная личность, не вылезает из советского посольства. Создал какую-то организацию. Называется Младороссы, то есть молодые русские.

Зал Оперы был переполнен. Масса знакомых. Ее узнавали, кланялись. Места в партере. Рядом справа сел очень высокий молодой офицер. Внимательно посмотрев на нее, улыбнулся и поклонился.

– А я знаю, кто вы, – тихо сказал он.

Мати было приятно, что ее знают, и она в ответ тоже улыбнулась.

– Я один раз Вас видел вот в этом театре, правда, давно. Позвольте представиться – Шарль де Голль.

– Очень приятно, месье де Голль, а мы тут пришли посмотреть на нашего мальчика. Он снялся в двух ролях. Познакомьтесь с моим мужем, Великий князь Андрэ.

– Очень приятно, Ваше Императорское Высочество, примите мои искренние соболезнования по поводу гибели Государя и его семьи, очень все это печально.

– Спасибо.

Дома Андрей Владимирович обнял ее и сказал, что хочет сообщить что-то важное.

– Что случилось, Андрюша?

– Нам придется, Мати, домик наш продать и переехать в Париж. Школа наша «Александрина» на грани закрытия. Богатых детей почти нет, а бедные платить не могут. Мы по уши в долгах. Ты ведь можешь открыть балетную школу в Париже, учеников будет много. Ты у меня такая знаменитая. – Он поцеловал ее в нос.

В Париже

– Таня, Таня, спина, рука, как лебедь… Боря, подними Памелу, выше, выше, ты же партнер… нога, правая нога… так, сейчас лучше.

Мати взглянула на часы и остановила граммофон:

– Девочки, мальчики, на сегодня хватит. Нина Ивановна, кто меня спрашивает?

– Генералы, Матильда Феликсовна, – шепотом произнесла секретарь школы.

– Генералы? Какие генералы, здесь балетная студия, может быть, генералы хотят учиться балету? Просите их в мой кабинет.

Мати села за стол, в основном заваленный счетами – рента, налог, электричество, газ, телефон и вода. Боже мой, как она с этим справится. В дверях появились люди, действительно генералы, одного она знала – князь Сергей Трубецкой.

– Мати, дорогая, извините за вторжение. – Трубецкой подошел к столу и поцеловал протянутую руку. – У нас серьезное дело. Позвольте мне представить – генерал-майор Борис Александрович фон Штейфон, генерал Николай Николаевич Стогов.

– Садитесь, господа. Нина Ивановна, принесите нам еще два стула. Я счастлива вас видеть. Что я могу для вас сделать?

– Матильда Феликсовна, Вы можете для нас сделать многое. Мы из Комитета розыска Александра Павловича Кутепова. Вы, конечно. Слышали, что случилось.

– Да, конечно. Значит, так и не нашли?

– Нет. Мы думаем, что он убит. Мы собираем деньги, чтобы заплатить частной сыскной конторе, а также, чтобы помочь супруге Лидии Давыдовне и Павлику, их сыну. Мальчику пять лет. Они – без средств. Вы так знамениты. Вас все знают. Мы бы просили Вам войти в наш Комитет.

– Да, конечно. Я согласна. Что вы хотите, чтобы я делала?

– Первое – устроить базар, распродажу. Многие готовы пожертвовать картины, одежду, ювелирные украшения и даже мебель. Второе, выступить в нашем офицерском клубе белых ветеранов. Вы знаете наш клуб? Может, Андрей Владимирович согласится выступить с небольшой речью?

– Конечно, я поговорю с Андрюшей. Он сейчас вышел. Уверена, что он примет участие. Мы оба думаем, что это ужасное злодеяние.

Русская эмиграция кипела от негодования, жаждала мести, желала принести какие угодно жертвы, чтобы вырвать генерала из рук убийц. В течение месяца с помощью базара и вечера, на котором выступила и Мати, собрали 430 000 франков. Неизвестные благотворители продолжали посылать деньги и ценные вещи. Для г-жи Кутеповой и Павлика собрали сто тысяч франков. Но самое главное, несколько военных организаций готовы были послать людей в Советскую Россию искать следы похищенного генерала.

Подруга Мати по Ницце Наталья Павловна Пущина приехала в Париж и привела к ним князя Ливена. Он был немолод, но еще крепок.

– Мати, Вы можете нам помочь. Я представляю интересы военной организации – «Братства русской правды». Небольшая организация, но очень активная.

– А что она делает, ваша организация, князь?

– Мы засылаем молодежь в Советскую Россию с разными заданиями. Одно из них – связаться с оппозицией, с монархическими союзами. Мы достоверно знаем, что такие организации там есть. Среди нас много известных людей, один из них Соколов-Кречетов, Сергей Алексеевич, бывший владелец московского издательства «Гриф» и «Астея» в Берлине и сам литератор. Его супруга Лидия Рындина, киноактриса, и подала нам мысль обратиться к вам, дорогая Мати. Наташа, правда, Матильда Феликсовна смогла бы нам помочь?

– Да, конечно, князь.

– А что лично я могу для вашей организации сделать?

– Могу ли я быть с вами совершенно откровенен?

– Конечно, князь. Даже прошу вас быть откровенным.

– Мы узнали, что на Ривьеру приезжает лечиться Чичерин, Георгий Васильевич, бывший нарком иностранных дел. Теперь в отставке. Чичерин из наших, дворянин, но, понимаете, пошел служить к большевикам. Он жил в Германии, в Англии, во Франции, языки знает и интересуется культурой. Так вот… мы точно знаем, что ваш поклонник. Он об этом как-то говорил. Так вот… – Левен замолчал, как бы собрался с силами… – Они схватили генерала Кутепова на улице, а мы схватим Чичерина и потребуем обмена. Такой план. Но мы не знаем, куда он приезжает. Ривьера – обширная местность. Мы не знаем точную дату приезда, отель. Короче, буду с вами совершенно откровенен. Если обмен не удастся, Чичерин будет… убит… – Левен пристально посмотрел на Кшесинскую. – Можно ли на вас рассчитывать?.. Это дело крайне конфиденциальное. Даже супругу пока ничего не говорите.

Мати не думала ни одной минуты.

– Я вас поняла, князь. Вы можете на меня рассчитывать. Я постараюсь выяснить все, что вам нужно. Я помню этого Чичерина. Мы с ним одногодки, и в молодости он был музыкантом, кажется, пианистом. Я найду к нему ход.

– Спасибо, дорогая. Я знал, что вы так скажете. Да, чуть не забыл, все расходы, транспорт и прочее мы все оплатим.

– Извините, князь, у меня еще один вопрос.

– Да, конечно, слушаю вас.

– Как вы собираетесь это сделать… я имею в виду, убить его?

– Просто. У нас много добровольцев. Мы застрелим его прямо в отеле… днем.

Левен откланялся. Еще раз поцеловал Мати руку и исчез за дверями.

– Наташа, сколько вы еще останетесь в Париже?

– Два дня, дорогая. Я остановилась у князя, если я вам нужна.

– Вы мне нужны. Вы же там, на юге, всех знаете. Мы поедем в Ниццу вместе.

Это было нелегко, но Мати все узнала. Андрюше, супротив обещания Левену, пришлось все сказать, иначе как бы она поехала в Ниццу с Натальей Павловной, которую Андрей недолюбливал. Вернувшись, Мати позвонила Левену. Он без замедления появился. На этот раз Мати плотно закрыла дверь кабинета, чтобы секретарь ничего не слышала.

– Я все узнала, князь. Он приезжает в субботу на этой неделе во Фрежюс. Это рядом с Сан-Рафаэле.

– Знаю, знаю, дорогая. Фрежюс – это прекрасное место.

– Он заказал отель «Mediterranee Palace». Там он пробудет четыре или пять дней. Но самое главное. Я узнала, что племянница, а может, кузина, я не знаю точно, она работает в «Maison de Repos», в доме отдыха в Ницце. Это важно, потому что Чичерин, естественно, будет бывать у нее. Это все ведь рядом.

– Мати, это бесценная информация. Вы у нас настоящий офицер разведки. Я не знаю, как вас благодарить.

– Не стоит благодарностей, князь. Этих злодеев надо ставить на место, и я рада служить моей поруганной стране.

– Мама, папа, у меня новость. Я нашел работу.

– Владичка, мы тебя поздравляем. Что за работа?

– Я теперь журналист. Вот, – Влади протянул Мати три страницы, – читайте. Завтра это появится в газете. Текст уже набран. Это – моя первая статья.

Как сообщает наш специальный корреспондент:

«Вчера в отеле «Mediterranee Palace» во Фрежюсе на Ривьере были арестованы два молодых офицера бывшей Добровольческой армии генерала Деникина. Оба были вооружены. Оба имели нансеновские паспорта, выданные в 1925 году. Как сообщил начальник полиции Фрежюса, оба принадлежали к группе «Братство русской правды». Это – недавно созданная монархическая, военная русская организация, в которой числится около 200 активных бойцов. В этом же отеле остановился бывший советский нарком иностранных дел г-н Жорж Чичерин. Чичерин ныне в отставке и прибыл во Фрежюс для прохождения курса лечения. Чичерина немедленно вывезли в Париж, а оттуда поездом в Москву. Предполагают, что двое прибыли в отель, чтобы захватить Чичерина в отместку за недавнее похищение на улице Парижа генерала Кутепова. В эти же дни в Советской России арестованы трое – Иннокентий Кобылкин, Евлампий Перелядов и Борис Олейников. Все они были вооружены и признались, что являются членами организации «Братство русской правды».

Влади Красинский. Фрежюс-Париж».

– Мама, ну что ты плачешь? Ну, я понимаю, прекрасно, что нашел работу. Но зачем рыдать? Все кончилось. Мы теперь будем жить нормально, как все.

– Да нет, ничего, Владичка. Это я так, просто голова болит. Поздравляю тебя, милый.

– Мне надо идти, мам. Я готовлю другую корреспонденцию. Купите завтра газету, но сегодня никому ничего не говорите. Это я вам по секрету показал, а вообще не вышедший еще номер – это редакционная тайна.

– Андрюша, не говори ему, что я замешана в истории с Чичериным.

– Конечно, родная. Зачем же ему все это знать?

– Я ведь хотела, как лучше. Жаль, что не получилось.

– Матюша, я думаю, самое лучшее тебе уехать на время к Борису в Биарриц, а то Бог его знает, как повернется дело, а вдруг полиция нагрянет. Я с ними и говорить не буду. Видно, кто-то из своих донес.

– Да, видно, кто-то продал. Ты прав. Я поеду на время в Биарриц.

– Андрюша, скорее, скорее, посмотри, что пишет наш Влади… я тебе прочитаю.

«Вчера в отеле «Соломон де Ротшильд» на улице Беррье в доме номер 11 на ежегодной распродаже книг писателей-участников войны был смертельно ранен президент Республики Поль Думер. 75-летний президент Думер скончался через полчаса после выстрела убийцы, которым оказался русский эмигрант Павел Горгулов. Пока что известно, что Горгулов был сыном крестьянина из Кубани. При аресте он заявил полиции, что представляет интересы 100 миллионов крестьян России и что «Франция во главе с Думаром не освободила мою страну». Убийца заключен в тюрьму Сантэ до суда. Если он будет признан виновным, ему грозит смертная казнь. 78 русских организаций направили в Версальский дворец письмо, что возмущены покушением и приносят свои глубочайшие соболезнования семье убитого государственного деятеля.

Влади Красинский»

На следующий день во всех парижских газетах появилось сообщение, что «Версальский дворец посетили с соболезнованиями Великие князья Борис Владимирович, его брат Андрэ Владимирович с супругой, бывший прима-балериной Императорского Мариинского театра в Петербурге, Матильдой Кшесинской и Великий князь Димитрий, замешанный в 1916 году в убийстве Распутина».

Мати и Андрей Владимирович были теперь очень хорошо осведомлены, что происходит в мире, так как в связи с переменами в судьбе сына заинтересовались прессой.

«14 сентября убийца Президента Думера Павел Гор– гулов был казнен в тюрьме Сантэ».

«В январе на всеобщих выборах одержал победу Адольф Гитлер, лидер партии национал-социалистов».

«Бежал из Берлина в Париж Сергей Алексеевич Соколов-Кречетов, основатель организации «Братство русской правды». Соколов-Кречетов активно приветствовал победу на выборах партии национал-социалистов в надежде найти финансовую помощь в борьбе с большевиками. Но он был масоном, а нацисты преследуют коммунистов, евреев и масонов. Г-н Соколов-Кречетов поселился в Нейи».

Кроме обывателей и просоветских элементов, большая часть русской эмиграции приветствовала победу на выборах в Германии национал-социалистов. Мати сразу сказала: «Нет».

– Хотя большевики у нас забрали все, я ненавижу этих бандитов. Он же клоун и абсолютный ублюдок, этот г-н Гитлер.

Андрей Владимирович ее полностью в этом поддерживал.

– Матильда Феликсовна, к вам посетители. Очень представительный господин.

– Нина Ивановна, он англичанин?

– С двумя девочками, Матильда Феликсовна…

– А, желает из детей балерин сделать. Пригласи его.

– Боже мой, мистер Хопкинсон! Как я рада Вас видеть. Заходите, садитесь. А девочек посадите сюда на диванчик.

– Мати, дорогая, вот я и нашел Вас. Это мои внучки Катрин и Надин. Их мама, моя дочь, живет в Париже. Вы правы, они хотят стать балеринами.

– Сколько же им лет, мистер Хопкинсон?

– Восемь и десять.

– Это – хороший возраст для начала. Нина Ивановна, новые ученицы, возьмите их к себе, покажите им зал. Мистер Хопкинсон, когда же Вы уехали из Петербурга? Я знаю, вы же там оперировали.

– В марте 1918-го.

– Почти одновременно с нами. Бедный Сережа, не дожил. Вы так хорошо его прооперировали, он совершенно выздоровел. И его убили, звери.