Текст книги "Рыцарь-чародей"

Автор книги: Джин Родман Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 73 страниц)

– Все очень просто, не правда ли? – улыбнулся Тиази. – Если рабы, принужденные служить, служат хорошо и преданно, разве друзья – доблестные всадники, связанные с его величеством узами благодарности, – не станут служить еще лучше? У него есть золото, земли, рабы, слава – все достояние истинного короля. Все, что желает иметь любой доблестный воин.

– Я передам ваши слова сэру Свону, когда снова увижусь с ним, – сказал Тауг, надеясь, что он действительно еще увидится с сэром Своном.

– А что насчет зеленого всадника? Ему ты тоже передашь?

– Если увижусь с ним.

– Наверное, это можно устроить. Ты знаешь, где он сейчас?

– Нет, – сказал Тауг. – Он уехал.

– А ты, котик? Ты же умный.

Мани открыл глаза:

– О ком идет речь?

Огромная рука Тиази опустилась на плечо Тауга.

– Скажи ему!

– О сэре Эйбеле, конечно.

– Ага!

– Они не были уверены, – пояснил Мани. – Теперь они знают.

– Мы обратились за помощью к моему кристаллу. – Тиази откинулся на спинку кресла, с довольной улыбкой. – И нам явилось видение говорящего кота. Ни его величество, ни я понятия не имели, каким образом кот может помочь нам заполучить зеленого всадника, но мы положили сделать все, что в наших силах. По моему совету его величество задержал посла с сопроводительным отрядом на подступах к замку и отправил одного из офицеров за котом. – Тиази почти дотронулся указательным пальцем до носа Мани. – За тобой. – Он отнял палец. – Офицер его величества справился с заданием, а ты, оруженосец, в присутствии короля подтвердил, что кот говорящий. Затем ты сообщил нам, что кота подарил леди Идн некий рыцарь. – Тиази выдержал паузу. – Неплохой подарок, верно? Говорящий кот! По-видимому, он высоко ценит леди.

– Безусловно, сэр, – сказал Тауг.

– Тебе придется обсудить его почтительное отношение к ней с королем Гиллингом. – Тиази встал. – И решить, каким образом вы с котом убедите его поступить к нам на службу. Я уверен, его величество попросит тебя об этом. Хорошо бы прийти с уже готовым ответом. Да, еще умойся и переоденься.

Когда дверь закрылась, Тауг соскользнул с кровати, нашел рубашку из кожи летучей мыши и надел, бросив в угол рваную и страшно грязную сорочку, сшитую матерью.

– Интересно знать, сколько уже времени я отсутствую, – пробормотал он.

– Дома-то? Ты что, не знаешь?

Тауг помотал головой:

– Многое происходило в Эльфрисе, а там время течет медленно, так говорит сэр Эйбел. Правда, моя сестра Ульфа не была в Эльфрисе, а значит, сможет сказать мне.

Мани зевнул со скучающим видом:

– Ты по-прежнему полагаешь, что она здесь?

– Помнишь, король приказал принести стол, чтобы мы на него встали? Слепые тащили стол, а женщина служила поводырем.

– Разумеется.

– Так вот, это была моя сестра. – Поскольку Мани промолчал, Тауг спросил: – В чем дело? Ты мне не веришь?

– Конечно верю. Я просто осмысливаю сообщение. – Мани широко раскрыл глаза, два сверкающих изумруда. – Тебе требуется опытный, мудрый и проницательный советчик, молодой человек.

– Да, но здесь таких нет.

– Ошибаешься. Вот он я перед тобой. Мы должны освободить твою сестру.

Тауг кивнул.

– Также мы должны воссоединить сэра Эйбела со слугой и вернуть собственность сэра Эйбела – лошадей и вещи.

Тауг снова кивнул.

– Но это не все. Мы должны помочь лорду Билу заключить мир, а моей хозяйке и твоему господину – преодолеть все препятствия, которые стоят между ними. Ты согласен?

– Само собой.

– Что еще? Говори, не стесняйся.

– Мне бы хотелось познакомиться с какими-нибудь девушками.

Мани улыбнулся, показав клыки слишком большие для животного такого размера.

– Я тебя понимаю. Как насчет того, чтобы вернуться в этот твой… как он там называется?

– Гленнидам. – Тауг уже подошел к двери. Запор находился выше его головы, но он без труда до него дотянулся. – Заперто.

– Я так и думал. Ты хочешь вернуться в Гленнидам?

– Я бы предпочел остаться с сэром Своном и научиться, как стать рыцарем, но мне хотелось бы помочь сестре добраться до дому, коли она пожелает.

– Хорошо сказано. Итак, нет ли здесь взаимоисключающих пунктов? Предположим, к примеру, мы обеспечим твоему господину и моей хозяйке возможность распоряжаться собой, как они сочтут нужным. Это помешало бы тебе осуществить желание стать рыцарем?

– Не представляю, каким образом.

– Я тоже. Твоя сестра узнала тебя?

– Да, я уверен. Мы несколько мгновений смотрели друг на друга, если ты понимаешь, о чем я.

– Разумеется. В таком случае почему…

– В чем дело? – спросил Тауг.

Мани указал лапой на хмурое лицо Тиази на портрете:

– Он вернулся.

Тауг неохотно кивнул:

– Думаешь, он нас слышит?

– Я уверен.

Мани метнулся через стол и прыгнул на подоконник.

– Осторожнее! – крикнул Тауг, но Мани уже исчез.

– Вот видите, что вы наделали? – спросил Тауг, обращаясь к портрету. – Вы и ваша магия. А если он убьется?

Голова Мани появилась над подоконником.

– Очень даже неплохо. Ты хорошо лазишь по стенам?

– Пожалуй, – с сомнением сказал Тауг.

– Тогда давай за мной.

И Мани снова исчез.

Тауг подтащил к окну ближайшее кресло, взобрался на него и выглянул наружу. По комнате гуляли холодные сквозняки, но за окном дул просто ледяной ветер, пронизывающий ветер, с которым он боролся все утро. Он закутался в плащ поплотнее и зябко передернул плечами, прежде чем перелезть с кресла на подоконник.

Он успел увидеть, как Мани нырнул в окно, расположенное ниже и правее. Жилистый хвост кота пару раз метнулся туда-сюда над подоконником, до которого, казалось, рукой подать, а потом исчез.

– Вы собираетесь вылезти из окна? – спросил голос, показавшийся Таугу смутно знакомым.

Оглянувшись, он увидел обнаженную девушку – тоненькую, с копной спутанных волос, развевающихся над головой. Волосы были красными, девушка тоже: насыщенный цвет блестящей полированной меди.

– Я Баки, господин. Я умирала, а вы исцелили меня.

Не в силах пошевелить языком, Тауг кивнул.

– Вы плохо рассмотрели меня там, на сеновале. Там была лишь одна лампа, и сэр Эйбел увернул фитиль. Наверное, боялся ненароком подпалить сарай. – Баки улыбнулась, и Тауг увидел, что зубы у нее не красные, а ослепительно белые, мелкие и острые; смеющиеся глаза горели желтым огнем. – Разве вы не можете превратиться в птицу, господин? Так безопаснее.

– Нет, – проговорил Тауг, – не могу.

– Возможно, мне не удастся исцелить вас, коли вы упадете, но лезть по стене будет легче, если вы снимете сапоги.

– Знаю, но мне не хотелось бы оставлять их здесь. Сапоги бросовые, но других у меня нет.

– Я могу превратиться в летающее существо и отнести их за вами, – задумчиво проговорила Баки. – У меня будет ужасно уродливый вид. Вы не проникнетесь ко мне отвращением?

– Ты не можешь быть уродливой, – заявил Тауг. Из глаз девушки пошел дым.

– Я обращусь химерой, – сказала она, – только лицо оставлю прежнее. У них омерзительные лица, поэтому свое я не стану трогать.

Ее тоненькое тело стало еще тоньше; длинные ноги сократились и искривились, а изящные ступни превратились в когтистые лапы. За плечами выросли черные крылья, сейчас сложенные.

– Снимите сапоги, господин, – сказала Баки.

Лицо и голос у нее не изменились.

– Ты, можешь взять и Мечедробитель тоже?

Она могла, и Тауг снял перевязь с ножнами и отдал ей.

– Это… это знаменитый клинок. Я хочу сказать, раньше он принадлежал сэру Эйбелу.

– Я буду осторожна. Ни со мной, ни с Мечедробителем ничего не случится. Но вот вы сильно рискуете. Плющ облегчит спуск, но стена почти отвесная. Если вы сорветесь…

– Не сорвусь, если ты против, – пообещал Тауг.

Он осторожно выбрался наружу, прижимаясь всем телом к холодной, сложенной из неотесанного камня стене и опираясь ногами на толстый стебель плюща. Дюйм за дюймом он спускался вниз, продвигаясь к окну, в котором скрылся Мани, гораздо медленнее кота. Ветер яростно трепал плащ, и новая рубашка стесняла движения. Когда он преодолел уже половину расстояния, из окна башни, взмахнув широко расправленными крыльями, вылетело темное существо с сапогами и перевязью. Оно взмыло ввысь, черный силуэт на фоне неба; обернуться Тауг не мог, и оно скрылось у него за спиной.

Следующие несколько минут он думал только о собственной безопасности. Окно было уже близко. Очень близко, Тауг не сомневался, что доберется до него. О том, чтобы вернуться назад, не могло идти и речи.

Он нащупал пальцами край оконного проема (неужели? даже не верится!) и поставил одну замерзшую ступню на широкий и (о счастье!) плоский каменный подоконник.

– Я отдам вам вещи, как только вы заберетесь на подоконник, – раздался у него спиной голос Баки. – Мне так удобнее.

Тауг не решился обернуться и пробормотал:

– Хорошо.

В следующий миг он уже стоял обеими ногами на подоконнике, тяжело дыша и крепко держась одной рукой за край оконного проема. Он повернулся и увидел Баки, распластавшуюся по стене чуть выше: перевязь она повесила на шею, закинув Мечедробитель и нож за спину, а сапоги держала большим и указательным пальцами.

– Ты же умеешь летать, – выдохнул Тауг. – Тебе не следует так рисковать.

Она улыбнулась:

– Я не хотела, чтобы вы меня видели в таком ужасном обличье, господин. Вот, возьмите.

Тауг потянулся за сапогами, и, когда дотронулся до них, Баки потеряла равновесие и сорвалась со стены. Резко подавшись вперед, он поймал ее за кисть. Своим весом, хоть и очень малым, она едва не увлекла Тауга в зияющую внизу пустоту.

А потом, словно по волшебству, они оба оказались в комнате, дрожащие, крепко обнимающие друг друга, без сапог, – но живые! Живые!

– М-мне очень ж-жаль, – проговорила Баки и расплакалась. – Я чуть не убила вас. Ч-чуть не убила.

Тауг постарался утешить девушку, как Ульфа порой утешала его. Когда рыдания стихли, перейдя в судорожные всхлипы, она проговорила:

– Я знала, что у меня получится, коли у вас получилось. Я… я нарочно сделала когти подлиннее. Но я была недостаточно осторожна.

Тауг кивнул, желая сказать, что это не имеет значения, но не зная, как сказать.

– Я хочу стать такой, как вы. Вашей половиной.

Он не понял. Когда Баки начала меняться, он вздрогнул, испугавшись еще сильнее, чем минуту назад, когда они оба чуть не сорвались вниз.

Окутанное клубами дыма, ее медно-красное тело стало нежно-розового цвета.

– Теперь я хорошо выгляжу, господин?

– Ты… ты…

– Голая. Я знаю. Мы не носим одежды. – Она улыбнулась. – Но я ваша половина. Именно это сделала королева Дизири, чтобы сэр Эйбел з-занимался любовью с ней, и я тоже могу. Видите?

Таугу удалось кивнуть.

– Нам нужно будет найти одежду и обувь. Вот, держите. Тауг взял свою перевязь и надел. Потом снял зеленый плащ и набросил Баки на плечи.

– Благодарю вас, господин. Цвет не мой, но я знаю, вы хотите как лучше.

– Он зеленый.

– Цвет Дизири, – кивнула Баки. – Но не могу же я расхаживать по замку в голом виде, хотя мужчины здесь слепые.

– У тебя по-прежнему рыжие волосы. Рыжим идет зеленый.

Это Таугу однажды сказала мать.

– Правда? Тогда все в порядке. И я достаточно?..

– Ты очень красивая!

Баки рассмеялась, смахнув с ресниц последние слезинки.

– Но я достаточно похожа на ваших соплеменниц? Во всех отношениях?

– Ну, у тебя зубы немного другие.

– Знаю. Я постараюсь их не показывать.

Помещение, где они находились, видимо, предназначалось для собраний: круглое в плане, с плоским валуном посредине, окруженным несколькими рядами скамей, таких же высоких, как кресла в комнате этажом выше. На стенах висели картины, но занавешенные коричневыми полотнищами.

Тауг с любопытством осмотрелся по сторонам, а потом выбросил из головы все посторонние мысли.

– Нам надо найти Мани.

– Вам больше нравится Мани? – Баки лукаво улыбнулась.

– Нет. – Он вздохнул. – Но я за него отвечаю. Вот почему я вылез из окна – не хотел упустить Мани. Но он все равно убежал, а мы чуть не погибли по моей вине.

– Вам не следует расстраиваться, господин.

Он снова вздохнул:

– В присутствии других людей тебе лучше называть меня Таугом. И я действительно расстроен. Я старался походить на сэра Эйбела – и посмотри, какое жалкое зрелище я собой представляю.

Баки улыбнулась, не разжимая губ:

– Вы похожи на сэра Эйбела больше, чем вам кажется, Тауг. Хорошо, пойдемте искать кота. Возможно, по дороге нам удастся найти одежду для меня и сапоги для вас. Будем надеяться.

Последние слова Тауг едва услышал. Вокруг огромного валуна в центре помещения сгущалось некое подобие облака, не похожего ни на туман, ни на серый дым. Он мельком увидел глаза и зубы, потом они задрожали, расплылись и исчезли. Проникавший в окно слабый свет совсем померк, и раздался высокий надтреснутый голос, явно принадлежавший древней старухе.

Глава 9
ПЕРВЫЙ РЫЦАРЬ

– У вас нет копья, – заметил рыцарь Леопардов.

Его доспехи сверкали под плащом, отороченным мехом.

– Нет, – согласился я.

– Вы собираетесь драться одним мечом?

«Он молод, – подумал я, – немногим старше меня, и, вероятно, отрастил свои жидкие усики, чтобы казаться взрослее».

– Да, раз уж я решил обнажить меч.

– А законом дозволено драться в подобных обстоятельствах?

– Да, – сказал я. – И я не пропущу вас, покуда вы не сразитесь со мной.

Рыцарь Леопардов несколько встревожился:

– Мой оруженосец везет запасные копья. Я одолжу вам одно. Вы сможете вернуть его по завершении схватки, коли оно не сломается.

Облако нетерпеливо перебирала копытами по снегу, горя желанием рвануться с места, и я велел ей стоять спокойно.

– Я ничего не прошу у вас, – громко сказал я.

– Я заметил, но моя честь требует, чтобы мы находились в примерно равных условиях. Может, вы рассчитываете стать ростом с ангрида? Или вы полагаете, что они не выше вас?

Анс бочком подобрался к моему стремени:

– Возьмите копье, сэр. Не то вас убьют.

– Меня победят в честном бою, – сказал я, – а не убьют.

– Мой оруженосец передаст копье вашему, – постановил рыцарь Леопардов. – А ваш оруженосец отдаст вам. Затем мы займем исходные позиции и начнем, когда мой герольд протрубит в рог. Вы согласны?

– У меня нет оруженосца, – пояснил я. – Анс – мой слуга, а не оруженосец.

– С вами нет никого, кроме него и тех двух стариков?

– Есть и другие, – сказал я, – которых вы не видите.

– Но оруженосца нет?

Я помотал головой.

– Ваша лошадь несколько легковата на вид.

– Облако быстрее и сильнее вашего скакуна.

Рыцарь Леопардов пожал плечами и, повернувшись в седле, обратился к своему оруженосцу:

– Что скажешь, Вальт? Предпочтешь отдать копье одному из лакеев, чтобы он передал калеке?

Вальт, светловолосый юноша с приятным открытым лицом, улыбнулся.

– Я не настолько высокомерен, сэр Леорт.

Пришпорив своего коня, он выехал вперед и отдал копье Ансу, который с поклоном вручил его мне.

– Итак.

Рыцарь Леопардов надел шлем – позолоченный пятнистый шлем с гребнем в виде стоящего за задних лапах леопарда.

Я отъехал назад на добрых пятьдесят шагов – Анс ковылял рядом, держась за стремя, – и заслонил рукой глаза, щурясь от нестерпимого блеска снега.

– Он выглядит великолепно, правда?

– Нет, сэр, не так хорошо, как вы.

– Он выглядит гораздо лучше меня, Анс. Только посмотри, какие вымпелы! У него герольд, оруженосец, два пажа, тяжеловооруженные всадники и целый отряд слуг.

– Семеро, сэр. Слуг.

Я улыбнулся:

– Ты сосчитал их.

– Да, сэр. Только, сэр… – Анс откашлялся и сплюнул. – Слуги здесь ни при чем, сэр.

Герольд поднес рог к губам. Я надел шлем и взял наперевес копье с пятнистым древком, которое мне передал Анс.

Раздался голос рога; звонкие ноты, провозвестники смерти, рассыпались по ущелью многократным эхом. Мне не пришлось пришпоривать Облако; она разом рванулась с места и стрелой понеслась вперед. В мгновение ока рыцарь Леопардов оказался прямо передо мной: широкие плечи, высокий шлем с развевающимися желтыми и коричневыми перьями.

Мое копье прошло мимо шлема противника, а копье рыцаря Леопардов ударило прямо в дракона, изображенного на моем щите, и я вылетел из седла. Такое случилось со мной впервые после схватки с Лухом.

С полминуты, наверное, я лежал без сознания. Когда я очнулся, рыцарь Леопардов стоял надо мной, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться.

– Благодарю вас. – Отвернувшись в сторону, я сплюнул кровью, при виде которой неожиданно, но с приятным чувством вспомнил мастера Тоупа. – Я сэр Эйбел.

– Шпоры можете оставить себе, – сказал рыцарь Леопардов. – И разумеется, вашего горбатого слугу и стариков. Они мне не нужны.

Бертольд спрашивал раздраженным голосом:

– Ну что, он победил? Сэр Эйбел выбил его из седла?

– Но остальное я заберу, – закончил рыцарь Леопардов. – Отдайте все моему оруженосцу.

Я опустился на колени:

– Я прошу вас о милости.

Рыцарь Леопардов снова повернулся ко мне:

– В чем дело?

– Мои шпоры, которые вы позволили мне оставить, из чистого золота. Вы можете забрать их вместе со всем прочим моим имуществом.

– Но?..

– Я прошу вас оставить мне мою лошадь и мой меч. Я прошу ради своего собственного блага, ибо они мне очень дороги. Но и ради вашего блага тоже.

Рыцарь Леопардов, казалось, заколебался. Он снял шлем и отдал его Вальту.

– Нет, – наконец сказал он. – Я оставляю вам шпоры. Я обещал. И ваших слуг тоже. Но я заберу все остальное и, безусловно, заберу лошадь.

Тут подошел Гильф и остановился рядом с моим щитом.

– Вы не заберете Облако, – сказал я. – Даже если я отдам, вы не сможете ее забрать. Вы не удержитесь на ней, если сядете в седло. И вы не сумеете сесть в седло или хотя бы поймать лошадь, чтобы на нее взобраться.

– Отдайте поводья, – сказал рыцарь Леопардов. – Я требую.

– Я бы обошелся с вами иначе. Что же касается меча, то, если я отдам его вам, вы его выбросите. Или он восстанет против вас. Это будет неприятно.

– Я рыцарь, чтущий закон. Я полагал, вы тоже.

– Я чту закон.

Он потряс головой:

– Что-то не похоже.

– Если вы сначала позволите мне рассказать одну историю, приключившуюся со мной, я отдам вам Облако, как вы требуете. В противном случае вам придется самому ловить ее. Вы согласны меня выслушать?

– Рассказывайте.

– Это не займет много времени, если вы не станете забрасывать меня вопросами. Однажды король, которому я служил, послал меня ко двору другого короля – короля, командовавшего многочисленным войском доблестных рыцарей вроде вас.

– Продолжайте, – сказал рыцарь Леопардов.

– Я насмехался над ними, ставя под сомнение их отвагу. Я предложил им выбрать самого сильного и смелого, чтобы он попытался отрубить мне голову при условии, что через год он явится ко мне и позволит отрубить голову ему.

– Вы смелый человек, коли действительно сказали такое.

– Для этого не требовалось смелости. Вперед выступил один рыцарь. Я опустился на колени, наклонил голову и сказал: «Руби!»

Легкая улыбка заиграла на губах рыцаря Леопардов.

– Но он не стал.

– Ошибаетесь. У него был хороший меч с острым лезвием. Одним ударом он перерубил мне шею, и моя голова покатилась по устланному тростником полу. Я встал на ноги, поднял ее и засунул под мышку.

– Вы рассчитываете, что я поверю вам?

– Я рассказал рыцарю о разрушенном замке, где он должен встретиться со мной через год. Он явился и нашел меня там. Вы поняли мою историю?

– Отдавайте лошадь и меч, – сказал рыцарь Леопардов. – И все остальное тоже.

Я кивнул, расстегнул перевязь и отдал ему, не вынимая Этерне из ножен.

– Уж не золото ли я вижу в вашей кольчуге?

– Да, – сказал я, – здесь каждое пятое кольцо золотое. Эту кольчугу носил сэр Сколл. Сама она не волшебная, но ее владелец благословен.

Я стянул с себя кольчугу и бросил к ногам рыцаря Леопардов.

Герда, наблюдавшая за происходящим и сообщавшая Бертольду Слепому о наших действиях, выступила вперед:

– Заклинаю вас именем вашей матери, возьмите кольчугу, а меч оставьте – и ступайте своей дорогой.

– Моя мать не взяла бы женщину вроде тебя даже в судомойки, – сказал рыцарь Леопардов.

– А ну извинись!

Хеймир, полуголый, с огромной дубиной в руке, вышел из расселины в скале, где спрятался по моему приказу. За ним следовала Хела. Всадники разом подобрались в своих седлах, взяли копья на изготовку и двинулись вперед, но потом остановились – возможно, поскольку я поднял руку, прося остановиться, а возможно, поскольку они увидели Гильфа.

– Извинись! – повторил Хеймир и взмахнул дубинкой, целясь в рыцаря Леопардов; удар такой силы запросто свалил бы быка.

– Хеймир! – крикнула Герда. – Хеймир, не надо!

Рыцарь Леопардов выхватил меч из ножен и попытался отразить следующий удар Хеймира – как оказалось, напрасно. Я схватил Хеймира за руку:

– Хватит! Довольно.

– Пускай он извинится!

– Хеймир выступает от моего имени, сэр Эйбел. Но если ваш противник не извинится, – Хела улыбнулась, – мы с братом сытно пообедаем ими, а наши мать и новый отец вместе с вами и Ансом – мясом ихних животных. Вы поможете нам поймать этих пташек, – она кивнула на всадников, – покуда они не улетели?

Я помотал головой:

– Сэр рыцарь… Как ваше имя?

– Сэр Леорт, честный и благородный рыцарь! – объявил Вальт.

– Сэр Леорт, – сказал я, – вы должны посмотреть Хеймиру прямо в глаза и поклясться своей честью, что ваша мать с радостью приняла бы женщину вроде Герды к себе на службу. Коли вы откажетесь, я не ручаюсь за последствия.

Но рыцарь Леопардов отшвырнул прочь свой сломанный меч и выхватил из ножен Этерне – так стремительно и ловко, словно делал это уже тысячу раз.

Призрачные рыцари столпились вокруг него. Острия их мечей были нацелены ему в лицо, а в пустых глазницах читалась угроза, нагонявшая больше страху, чем любой меч. Во внезапно воцарившейся противоестественной тишине послышался частый топот призрачных копыт. Жуткие воинственные кличи, каких не слышал ни один живой человек, донеслись издали с порывом холодного ветра. Я положил руку на плечо рыцарю Леопардов:

– Уберите меч в ножны. Уберите сейчас же.

Вместо этого он опустился на колени и протянул мне Этерне, лежавшую плашмя у него на ладонях. Я взял меч, и призрачные рыцари отступили назад. Усыпанные драгоценными камнями ножны и перевязь валялись на снегу. Я стряхнул с них налипший снег, и когда Этерне скользнула обратно в ножны, все призраки исчезли.

– Я сдаюсь, – сказал рыцарь Леопардов. – Прошу вас пощадить меня и Вальта.

– Вы взяли надо мной верх, – сказал я, но он энергично потряс головой.

– Можно мне убить его?

Если появление призрачных рыцарей и поразило Хеймира, ничто в его звероподобных чертах не говорило об этом.

– Нет, – сказал я. – Пока, по крайней мере.

– Я оскорбил твою почтенную мать, – мужественно признал рыцарь Леопардов. – Я поступил глупо и запятнал свою честь, унизив женщину, не сделавшую мне ничего плохого. Можно мне поговорить с ней?

Хеймир посмотрел на Хелу. Она кивнула, и он тоже неохотно кивнул.

Ни быстро, ни медленно рыцарь Леопардов подошел к укрытию, где сидели Герда и Бертольд, и опустился на колени.

– Я говорил сгоряча, миледи. Ваш сын рассердился на меня с полным на то основанием. Я ничего не могу предложить вам во искупление своей вины, помимо извинений, – все мое имущество, взятое из дому, теперь принадлежит рыцарю Дракона. Но…

– Мне ничего от вас не надо, – промолвила Герда. – Хотя с вашей стороны очень любезно говорить такое.

– У моего отца есть поместье на юге, – продолжал рыцарь Леопардов. – Замок Сэндхилл. Оно небольшое и небогатое, однако вполне приличное. Если вы с вашим мужем отправитесь туда со мной, он предоставит вам кров и будет одевать и кормить вас столько времени, сколько вы пожелаете провести там.

– Более великодушного предложения вы не могли сделать, – прогрохотал Бертольд.

– Ты хочешь поехать туда? – спросила Герда.

– Возможно, нам придется.

– Мое приглашение навсегда останется в силе, – заверил их рыцарь Леопардов. Он повернулся ко мне. – Вы позволите мне оставить шпоры?

– Нам надо подумать над этим, – сказал я. – Все мое имущество принадлежит вам. Вы одержали честную победу.

– Я молил вас о пощаде, – ответил рыцарь Леопардов. – Я сдался на вашу милость. Я прошу лишь оставить мне шпоры и назначить такой выкуп, какой моя семья в состоянии заплатить.

– Солнце уже садится. Я голоден, и мои слуги тоже. Наши животные дошли до полного истощения. Вы нас накормите?

– С радостью.

Перед моим мысленным взором возникли видения южных пастбищ, прекрасных зеленых лугов, испещренных лютиками и пересеченных журчащими ручьями, но я ничего не сказал о них, а промолвил лишь:

– Значит, обсудим все завтра.

Дул студеный ветер, но мы сидели у ярко пылающего костра, и у нас не было недостатка в мясе, хлебе, вине и овсе. Один за другим насытившиеся люди удалялись в па-126 русиновые палатки, чтобы поплотнее закутаться в одеяла и погрузиться в такие сны, какие приходят к усталым путникам в холодном крае, – и наконец у костра остались только Хела (клевавшая носом над чашей вина) и мы с рыцарем Леопардов.

Я поднял глаза и позвал:

– Ури? Ури?

Ответа не последовало. Рыцарь Леопардов спросил:

– Это один из ваших слуг? Я схожу за ним.

– Вы можете спуститься в Эльфрис?

Рыцарь Леопардов улыбнулся и помотал головой.

– А я могу. Я должен быть там сейчас – и хотел бы.

Хела вскинула голову:

– Это не он, а она.

– Вы опасаетесь, что я убью вас во сне? – спросил я рыцаря Леопардов. – Или поджидаете удобного момента, чтобы убить меня?

Он снова помотал головой:

– Я не настолько глуп, чтобы полагать, будто могу убить вас.

– Тогда ложитесь спать.

Он слегка замялся:

– Я надеялся поговорить с вами, пока все остальные спят.

– Я отправлюсь на боковую, как только допью вино, – сообщила Хела хриплым голосом.

– Вы можете говорить сейчас, – сказал я, – или вообще не говорить. Если Ури не явится, мне придется самому отыскать колючее апельсиновое дерево, повыше и постройнее. Я посадил несколько в давнее время, которое почти забыл, и хочу посмотреть, сослужит ли мне службу хоть одно.

– Я слышал о них, – сказал рыцарь Леопардов. – Иногда люди делают из них луки.

– У меня как раз такой лук. Если бы вы разрешили мне оставить Облако и меч, он стал бы вашим. Возможно, впрочем, оно и лучше, что вы не позволили.

– Вы нарочно поддались мне. – Даже если бы эти слова вытянули из него раскаленными клещами, они не причинили бы ему большей муки. – Я точно знаю. Почему вы так поступили?

– Я не хотел вас обидеть.

Хела подняла глаза от чаши:

– Он не похож на вас.

Рыцарь Леопардов кивнул:

– Истина в вине, как сказал бы мой отец. Я молод, сэр Эйбел, но вы не похожи ни на одного человека из всех, кого мне доводилось встречать.

– Вы молоды, – сказал я.

– Двадцать четыре года.

– Но я просто мальчишка, не старше Тауга. Иногда я забываю об этом, и иногда мне кажется, что Вальфатер, который помнит все, тоже забывает об этом.

– Вы ничего не должны мне, – сказал рыцарь Леопардов, – однако я прошу вас ответить на один мой вопрос. Тогда, возможно, мне удастся заснуть.

Хела рыгнула, как рыгают лошади.

– Он никогда не спит.

– Просто иногда меня тревожат разные мысли, вот и все.

– Если вы предпочитаете поговорить завтра утром…

Я помотал головой:

– Завтра утром у нас будут другие предметы для разговора, – во всяком случае, я собирался обсудить с вами кое-какие вопросы. Вы направлялись в Йотунленд. С какой целью, не мое дело, но я отвечу на ваш вопрос честно и обстоятельно, если сначала вы ответите на мой. Вы согласны?

– Конечно. Я был посвящен в рыцари в возрасте девятнадцати лет. Вы скажете, это слишком рано, и возможно, так оно и есть. Я не знаю. Но так или иначе, сердце у меня пело от радости. Я знал – нет, похвалялся, – что к двадцати пяти годам стяжаю великую славу и что король Арнтор, слыша мое имя у всех на устах, пошлет за мной. В нашей части страны постоянно ведутся войны. Кочевые племена совершают набеги на нас, а мы – на них. Не знаю, в скольких схватках я принимал участие. – Рыцарь Леопардов пожал плечами. – Выпустишь с полдюжины стрел – и противник обращается в бегство. Если повезет, иногда представляется случай скрестить мечи. Мне довелось драться на мечах трижды, а один раз я пронзил копьем вождя племени. – Он вздохнул. – Долгие ночные переходы, когда ежеминутно ожидаешь засады. Еще более долгие дневные переходы под палящим солнцем – здесь не место жаловаться на трудности. Жара и жажда; пот, от которого ржавеют доспехи; шарф, повязанный на лицо для защиты от пыли. Какую, по-вашему, славу стяжал я в результате?

– Никакой, полагаю.

– Совершенно верно. Моя мать получила письмо от сестры, служащей при дворе. В Утгард отправляли посольство, и один наш родственник – дальний, но родственник – возглавлял его. – Нахмурившись, рыцарь Леопардов поворошил сучья в костре. – Я приехал в Кингсдум слишком поздно и в Иррингсмаут опоздал, хотя уже наверстал время. Думаю, сейчас они опережают меня на день-другой. А теперь вот это.

– Он опережает вас на неделю, самое малое.

– Вы точно знаете?

Я кивнул.

– И все же я мог бы прославить свое имя.

– На поприще дипломатии?

– В бою с ангридами. Я мог бы победить на турнире их искуснейших воинов или защитить наше посольство. Ангриды на все способны.

– А следовательно, едва ли можно ожидать, что их воины станут сражаться честно.

– Среди всего прочего, сражаться честно – значит сражаться в полную силу. Почему вы поддались мне?

– Он хитрый. – Хела хлопнула рыцаря Леопардов по плечу достаточно крепко, чтобы тот покачнулся, потом поднялась на ноги и пошла прочь неверной поступью. – Ты не выдержал испытания,– донесся издалека ее голос.

– Я объясню. Предупреждаю: вы не найдете ничего интересного в моем объяснении.

– Сомневаюсь.

– Посмотрим. Я люблю Дизири, королеву моховых эльфов. Я любил ее всю жизнь, – во всяком случае, сейчас мне так кажется.

Рыцарь Леопардов промолчал.

– Вы не верите в существование эльфов. Я был в Эльфрисе, и она была там со мной. Вы скажете, что наверняка я знал и других женщин. Я не мог полюбить ни одну, и они не могли заставить меня разлюбить Дизири.

– Вы счастливый человек, – сказал рыцарь Леопардов. – Большинство так и не находит настоящей любви.

– Возможно, вы правы. Однажды я почти забыл Дизири. Я находился далеко от нее. Очень далеко.

– Я бы сказал, вы и сейчас далеко от нее.

– Нет, сейчас недалеко. А тогда… я находился там, куда ей путь закрыт навеки. Мне казалось, я счастлив, и остальным тоже так казалось. У меня были могущественные друзья, которые хотели, чтобы я был счастлив, и делали для меня все возможное.

В отдалении ухнула сова, и я услышал, как Облако бьет копытом, готовая пуститься галопом.

– Что-то мучило меня. Я просыпался среди ночи в слезах и не мог вспомнить свои сны. Здесь я не сплю. Во всяком случае, в вашем понимании слова.

– Вы уже говорили что-то такое.

– Вероятно, тогда я солгал, но сейчас я пообещал говорить правду. Один мудрый друг понял, что я несчастлив, хотя сам не знал об этом. Он вернул мне тысячи воспоминаний, стертых из моей памяти.