Текст книги "Рыцарь-чародей"

Автор книги: Джин Родман Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 73 страниц)

– Нет, милорд.

– Кто еще был с вами на скалах?

– Мой пес и мой кот, милорд. Вы их видели.

– Тогда кто же рассказал моей дочери о побоище? О людях, убитых вами, о смертельных увечьях?

– Только не я, милорд. Вам не кажется, что лучше спросить у нее?

Бил молчал, и я понял, что любое сказанное мною слово только все ухудшит. Кроме того, мне самому следовало хорошенько поразмыслить. Я намазал масло на хлеб, положил на него кусок копченой осетрины, а сверху еще один кусок хлеба.

Наконец Бил сказал:

– Вы надеетесь, что я отправлю вас на поиски вашего слуги.

– Верно, милорд.

– И напрасно. Вам лучше пойти отдохнуть как следует перед состязанием с сэром Гарваоном.

Я кивнул, поднялся на ноги и засунул обратно в ножны кинжал и Мечедробитель.

– Вы по-прежнему готовы состязаться с ним?

– В любое время, милорд.

Я не сказал этого Билу, но тетива Парки превращала все мои ночи в кошмар. И мне подумалось, что настало время применить ее с пользой.

– Я буду судить ваше соревнование.

– Конечно, милорд, – кивнул я.

– Я очень постараюсь судить справедливо, сэр Эйбел. Для меня это вопрос чести.

– Я понимаю, милорд.

– Можете идти. – Бил вздохнул. Когда я уже выходил из шатра, он тихо добавил: – И все же я надеюсь, что победит сэр Гарваон.

Глава 51
СОСТЯЗАНИЕ

Во сне, приснившемся мне тем утром, я был (против обыкновения) самим собой, только совсем маленьким мальчиком, еще младше, чем был по выходе из пещеры Парки. Я сидел в маленькой лодке и греб вверх по Гриффину. Бертольд Храбрый стоял на берегу и смотрел на меня, а Сетр плыл рядом, выбрасывая фонтаны воды и клубы пара, точно кит. Выше по течению меня ждала мать. Довольно скоро Бертольд Храбрый остался позади, и я увидел лицо матери в зарослях ивняка и боярышника – красивое, улыбающееся, в венке из боярышниковых цветов. Но лодка плыла все дальше по извилистой реке, и, когда заросли боярышника остались позади, мать больше не появлялась. Время от времени я мельком видел впереди каменного грифона, из клюва которого бил источник, дающий начало Гриффину. Я попытался подплыть к нему, но внезапно очутился у отверстия трубы из толстого зеленого стекла.

В следующее мгновение я оказался верхом на сером боевом коне, в руке у меня была короткая пика с трепещущим на ветру вымпелом. Передо мной возвышался каменный грифон размером с гору и тверже камня. Я воинственно потряс взятой наперевес пикой, и секунду спустя грифон проглотил меня.

Я проснулся после полудня, зевнул и потянулся, вспоминая лицо матери среди листьев ивняка и цветов боярышника, прекрасное юное лицо. И хотя я еще не совсем проснулся, глубокая печаль охватила меня.

Она была совсем молодой, немногим старше Ша, когда ушла.

– Вы пробудились вовремя. Надеюсь, вы хорошо спали? – Мани сидел в изножье моей постели, умывая мордочку лапами.

Я снова зевнул.

– Я думал, ты с Идн.

– Ваш пес хотел пойти поклянчить еды. Поскольку ее светлость накормила меня до отвала, он доверил мне свой пост.

Я спустил ноги с раскладушки.

– Я рад, что вы начали общаться между собой.

– О, мы прекрасно понимаем друг друга. Он питает ко мне отвращение, а я отвечаю ему взаимностью. Несомненно, мы оба правы.

– Ты разговаривал с Идн.

Глаза Мани (прекрасные глаза, словно горящие зеленым пламенем) чуть округлились.

– Откуда вы знаете?

– А что, это секрет?

– Ну, она должна была держать язык за зубами. Я взял с нее слово.

Я нашел свою одежду, положил вещи на постель и внимательно осмотрел шатер Гарваона, убедиться, что мы с Мани находимся там одни.

– Она проболталась своему отцу, а он доложил вам обо мне. Так?

– Нет. – Я завязал тесемки нижнего белья и взял пару свежих чулков. – Она рассказала отцу вещи, которые слышала от тебя, и он пытался выяснить, откуда она это узнала.

– О. – Мани потянулся, плавно помахивая хвостом. – Вы ему сказали?

– Нет.

– Вероятно, оно к лучшему. Вы не возражаете, если я немного подеру когтями ваше одеяло?

– Только не порви.

– Хорошо.

Мани принялся драть одеяло. У него были длинные, острые черные когти.

– Это прозвучит довольно глупо, но я не ожидал, что ты станешь разговаривать с кем-то, кроме меня.

– Поскольку ваш пес не разговаривает? – Мани зевнул. – Он тоже может, просто не хочет. Вы сердитесь на меня за то, что я разговаривал с ее светлостью? Вы же не запрещали мне.

– Я… нет.

– Я сказал леди, что вы мой хозяин. – Он ухмыльнулся. – И сказал много других лестных слов о вас. Она и без того в восторге от вас и слушала меня, затаив дыхание.

– Полагаю, я должен поблагодарить тебя.

– В этом нет необходимости. Мне на роду написано терпеть людскую неблагодарность, и я уже привык.

Я застегнул ремень и всунул ноги в сапоги, прежде чем заговорить снова.

– Я постараюсь выразить свою благодарность более ощутимым образом, но на это потребуется время.

– Вы можете разрешить мне и впредь разговаривать с Идн. В противном случае мне придется избегать ее, и порой это будет выглядеть неловко.

Я наставил палец на аккуратный черный нос Мани.

– Ты прекрасно знаешь, что будешь разговаривать с ней, даже если я запрещу.

– Мне все равно придется, разве не так? Я имею в виду, если леди прижмет меня к стенке. Она скажет: «Я отлично знаю, что ты умеешь говорить, Мани, и если ты не хочешь разговаривать со мной, я велю отцовским лучникам использовать тебя в качестве мишени». Тогда я возоплю: «О миледи, пощадите!» Вот и все дела.

– Ладно, – решил я, – ты можешь разговаривать с ней, когда поблизости никого нет. Кроме меня. Ты можешь разговаривать с ней при мне или при Гильфе.

– Милорд. – Мани насмешливо поклонился.

– Не делай так. Это напоминает мне об Ури и Баки, а мне не нравится, когда они так держатся.

– Ваша воля для меня закон, о повелитель.

Я понимал, что Мани пытается разозлить меня, но с трудом сдержал смех.

– А теперь не отплатишь ли ты мне любезностью за любезность, ответив на несколько вопросов?

– На какие угодно, о божественнейший из повелителей.

– Ты как-то сказал мне, что родом не из Эльфриса. Ты по-прежнему утверждаешь это?

– Совершенно верно.

– Значит, ты родом из Ская?

– Боюсь, нет. – Мани принялся вылизывать правую переднюю лапу на удивление маленьким и аккуратным розовым язычком, никак не вязавшимся с широкой, покрытой шрамами мордой. – Не проще ли спросить, из какого мира я родом?

– Тогда я спрашиваю. – Я принялся натягивать на себя кольчугу.

– Позвольте поинтересоваться, из чистого любопытства, не в этом ли наряде вы собираетесь выйти на состязание с сэром Гарваоном?

– Да. Именно в этом.

– А что, собственно… впрочем, ладно. Вернемся к теме. Я родился здесь, в Митгартре, хотя пару раз побывал в Эльфрисе. Теперь вы собираетесь спросить, почему я умею разговаривать. Я не знаю. Некоторые из нас умеют, хотя очень и очень немногие. Даже некоторые собаки умеют, но не все люди понимают нас. Моя прежняя хозяйка умела наделять всех и вся способностью разговаривать и наделила таковой меня.

– Ты говоришь, что Гильф тоже родился здесь.

Один из воинов всунул голову в шатер:

– Все ждут вас, сэр Эйбел.

– Я выйду через минуту, – сказал я.

– Я не говорю ничего подобного, – сказал Мани, когда воин удалился. – И я не думаю, что это так. Во-первых, я ни разу не видел, чтобы он ел свои собственные испражнения.

Я нацепил на пояс Мечедробитель.

– Я однажды слышал, что обитатель – или обитательница – одного мира может перемещаться только в два соседних.

– Услышать можно разное, – кивнул Мани.

– Позже я понял, что это не так. Ты ведьмин кот, а значит, должен знать. Ты мне скажешь? Правду?

– Если вы настаиваете. Во-первых, вам не следует сердиться на человека, который сказал вам такое. Он просто хотел, чтобы вы не брали это в голову. – Мани ухмыльнулся. – А дело обстоит следующим образом. Вы можете верить мне или не верить, как вам угодно.

Я отыскал свой лук и натянул на него тетиву.

– Продолжай.

– Теоретически, – самодовольно сказал Мани, – каждый может добраться до любого из семи миров. Однако за нижние пределы первого или верхние пределы последнего выйти невозможно, поскольку там ничего нет.

– Понятно.

– На практике спускаться в нижние миры легче, чем подниматься в высшие, – так же, как спуск с горы легче подъема. Вам трудно перемещаться в Эльфрис?

– Мне трудно не перемещаться в него, – сказал я.

– Вот именно. Вам не составит особого труда спуститься из Эльфриса до самого нижнего мира. Но вы можете не вернуться обратно.

Я кивнул, взял колчан и вышел из шатра. Меня встретил Гарваон.

– Все уже отстрелялись, кроме вас, – сказал он. – У нас с вами будет по пяти стрел. Господин Бил сказал вам, какой приз ожидает победителя?

Я помотал головой.

– Шлем, превосходный шлем с богатой золотой отделкой. Не позолоченной, а золотой.

– Хорошо, а то я свой потерял.

– Знаю. Во время сражения с гигантами.

Я кивнул.

– Его светлость думает, что вы победите, и потому приготовил шлем для вас.

Мы шли широким шагом и вскоре приблизились к толпе лучников, воинов, погонщиков мулов и слуг, собравшихся наблюдать за состязанием. За волнующимися рядами зрителей я увидел призовой шлем, насаженный на шест.

– Я предлагаю заключить дополнительное пари между нами двумя, – сказал Гарваон. – Договор. Если вы выиграете, я обязуюсь словом чести выполнить любое ваше желание. Если выиграю я, а я заранее предупреждаю, что выиграю, вы окажете мне такую же услугу.

– По рукам, – сказал я.

Мы с улыбкой обменялись рукопожатием и плечом к плечу прошли сквозь толпу.

Расшитое знамя свисало с трубы, в которую дул мастер Крол, поочередно поворачиваясь на север, восток, юг и запад. Серебряный голос трубы, возвещавший о начале бескровной схватки, раскатывался по горной долине и отражался эхом от скал. Наконец мастер Крол отнял трубу от губ и прокричал:

– Сэр Гарваон Файнфилд! Сэр Эйбел Благородное Сердце!

Моя тетива отозвалась на последние слова тихим звоном, подобным звону, какой издают струны лютни, когда оркестр играет без нее.

«Я рыцарь, – подумал я. – В конце концов, я рыцарь, и любой из присутствующих готов подтвердить это под присягой».

Тогда я выпрямился, вскинул подбородок, расправил плечи и впервые осознал, что я выше Гарваона на добрых три пальца, хотя из-за своей конической стальной каски он казался выше меня.

– Вот мишень, мои славные рыцари. – Бил указал рукой. Мишенью служил круглый щит с железной шишечкой в центре. Он висел на низкорослом дереве в самом конце долины, ярдах в двухстах от нас, самое малое. – Вы будете стрелять поочередно, покуда каждый из вас не выпустит по пять стрел. Сэр Гарваон, потом сэр Эйбел, потом снова сэр Гарваон – и так далее, покуда все десять стрел не будут выпущены. Это ясно?

– Да, ваша светлость, – сказал Гарваон.

– Выстрел, не достигший цели, не засчитывается. Стрела, долетевшая до щита, но не вонзившаяся в него, приносит одно очко. Стрела, вонзившаяся в щит, оценивается в два очка. – Бил помолчал, переводя взгляд с одного на другого. – А стрела, попавшая в железную шишечку, приносит три очка. Вы все поняли?

Мы все поняли.

– Мастер Папаунс готов подъехать к мишени.

Оглянувшись, я увидел Папаунса у самого края толпы; он еще не сел в седло, но держал за поводья чалого коня, нервно перебиравшего ногами.

– Если возникнут сомнения относительно того, долетела стрела до мишени или нет, свидетельство мастера Папаунса разрешит вопрос.

По толпе пробежал возбужденный гул.

– Сэр Гарваон! Вы старший по званию. Подойдите к линии.

Гарваон подошел, на ходу вынимая из колчана стрелу с оперением из серых гусиных перьев и острым железным наконечником. Одним сильным плавным движением он натянул тетиву до самого уха, а когда отпустил, стрела исчезла, словно по волшебству. Тетива зазвенела.

Мы все пытались проследить за полетом стрелы, пущенной по высокой дуге, и прислушивались к слабому свисту, затихающему вдали. Она упала на коричневый щит, точно сокол на кролика.

Мы все затаили дыхание. Первая стрела Гарваона попала в мишень, между краем щита и железной шишечкой. И осталась торчать там.

– Сэр Гарваон получает два очка, – объявил Бил. – Сэр Эйбел? Вы готовы?

Когда я подошел к линии, ко мне приблизилась Идн с Мани на плече и протянула зеленый шелковый шарф.

– Вы наденете мой подарок, сэр Эйбел?

От удивления я лишился дара речи. Я взял шарф и повязал вокруг головы, как повязывали вокруг шлемов шарфы своих возлюбленных – красные, синие, розовые и белые – рыцари в Ширволе.

Толпа дружно взревела: «Да здравствует леди Идн!», вверх полетели шапки и каски, и с полминуты я думал о том, как буду чувствовать себя, коли выстрелю хуже Гарваона.

«Все зависит только от меня, – сказал я себе. – Я направляю полет стрелы, и успех здесь не зависит от случая».

Дул слабый ветер, легко развевавший концы шелкового шарфа Идн. Он дул мне прямо в спину, но должен был отнести стрелу чуть влево на излете.

Я выбрал из колчана длинную светлую стрелу, которую самолично вырезал из колючего апельсина, постаравшись сделать настолько прямой, насколько мне позволяли глаз и рука. При виде нее я вспомнил дикого лебедя, чьи перья пошли на оперение. Как я гордился собой тогда! И каким вкусным оказался лебедь, поджаренный нами с Бертольдом Храбрым на очаге тем вечером!

Я уже вложил стрелу в лук и натянул тетиву, которая словно только и ждала этого.

Забудь о людях, забудь о девушке с котом. Думай только о мишени.

Все замерли, когда я опустил лук и глубоко вздохнул. Нет, пущенная по прямой стрела не долетит до мишени. Я закрыл глаза, зная, что через пару секунд мне придется небрежно улыбнуться, пожать плечами и приготовиться к следующему выстрелу.

Издалека донесся слабый звук, похожий на стук камешка, брошенного в жестянку.

Глава 52
НА ПОИСКИ ПОУКА

– Мимо! – крикнул кто-то.

– Попал!

– Прямо в яблочко!

Кто-то снова возразил, и я открыл глаза. Нахмурившись, Бил вскинул обе руки, призывая всех к молчанию.

– Если сэр Эйбел попал в железную шишечку на щите, стрела отскочила и наконечник у нее изогнулся. Вдобавок на железе наверняка осталась царапина. Мастер Папаунс? Вы не посмотрите?

Папаунс уже сидел в седле. Когда Бил коротко кивнул, он галопом поскакал к мишени. Кто-то рядом со мной сказал:

– Если бы он попал в самый центр, стрела отскочила бы и я бы увидел это.

– Мишень находилась всего в сотне шагов от нас, когда мы с моими лучниками состязались в стрельбе, – прошептал Гарваон. – Их светлость велели перенести щит подальше для нас с вами, но он и слушать не желал о том, чтобы Папаунс стоял рядом с мишенью и подавал нам знаки. Хотя, стой он в нескольких шагах от нее, в кольчуге и шлеме, ему ничего не грозило бы.

Я так не считал, но из вежливости кивнул. Я наблюдал за Папаунсом, который придержал коня возле мишени и спешился – очевидно, чтобы взглянуть на железную шишечку. Потом он зашел за щит и, похоже, обследовал ствол дерева, на ветке которого висела мишень.

– Намерены выиграть призовой шлем? – Рядом со мной стоял Крол, все еще с трубой в руке.

Я постарался сдержать улыбку.

– Сомневаюсь. Честно говоря, я буду рад, если хотя бы не опозорюсь.

– Наш король приказал изготовить подобный шлем для короля Гиллинга, – объяснил Крол. – Размером больше моего умывального таза. Он так понравился их светлости, что они велели изготовить для себя такой же. – Крол указал на шлем, насаженный на шест. – Он там, в поклаже одного из мулов, шлем короля Гиллинга.

– Он будет отлично смотреться на вас, – сказал мне Гарваон. – Но сначала вам придется одержать верх надо мной.

Папаунс снова сел на коня и неспешной рысью возвращался обратно к лагерю. Идн схватила меня за рукав и указала пальцем на него.

– Да, – сказал я. – Скоро мы узнаем, миледи.

Она поднялась на цыпочки, пытаясь приблизить губы к моему уху, и я наклонился к ней.

– Что-то случилось! – прошептала она. – Он не погоняет коня. Хочет взять время на раздумье.

Я недоуменно взглянул на Идн, потом снова наклонился.

– Ваш кот сказал мне, и он прав! Плетется рысью, хотя отец смотрит на него! Что-то произошло!

Папаунс спешился и отвел Била в сторону. По меньшей мере две минуты они оживленно переговаривались, и я (стараясь незаметно подойти поближе) услышал недоверчивый голос Била: «Расколола скалу?»

Потом барон вскинул руки, призывая всех к молчанию:

– У сэра Эйбела три очка.

Зрители загудели и стали выкрикивать вопросы, которые Бил проигнорировал.

– Теперь стреляет сэр Гарваон. Дайте ему пройти!

Стрела вонзилась в щит чуть правее железной шишечки. Бил бросил несколько слов Кролу, который секунду спустя проорал:

– У сэра Гарваона три очка!

Свою лучшую стрелу я выпустил первой. Я выбрал неплохую стрелу из оставшихся четырех и вложил в лук, твердо говоря себе, что на сей раз мне не обязательно попадать в яблочко, достаточно просто попасть в щит.

Я отпустил тетиву, и Папаунс по приказу барона мигом вскочил на коня и сорвался с места; мы снова ждали несколько минут, пока он скакал галопом к мишени и осматривал щит. Я немного ослабил тетиву и постарался успокоиться, избегая взглядов людей, желавших заговорить со мной.

Я получил еще три очка. В общей сложности шесть.

Гарваон снова выстрелил. Третья стрела вонзилась рядом с первой.

У меня возникло такое ощущение, будто я мошенничаю, и мне это не понравилось. Я не стал целиться в мишень, а послал стрелу в крону низкорослого дерева, на котором висел щит. Я отпустил тетиву и увидел, как моя стрела летит прямо в цель. Она просвистела сквозь листву и ударилась в отвесную скалу за деревом. На землю упало несколько осколков камня, потом еще несколько.

А потом вдруг скала раскололась и рухнула с ужасным грохотом.

Гильф нашел меня в миле от лагеря и разбудил, принявшись лизать мое лицо. Я пробормотал что-то бессвязное и резко сел. На мгновение мне показалось, будто позади пса я вижу старуху из сна, хозяйку лесного дома.

– Почему здесь? – спросил Гильф.

– Потому что здесь можно спрятаться от ветра и я надеялся немного согреться.

Под словом «здесь» подразумевалась расселина в скале.

– Среди скал трудно искать следы, – пояснил Гильф.

– И спать тоже. Я в-весь з-задеревенел.

На самом деле у меня зуб на зуб не попадал.

– Там костры. Еда.

– Разумеется, – сказал я. – Но у меня просто кусок в горло не лез. Все хотели поговорить со мной. Я сказал барону Билу, что встречусь с ним в его шатре позже…

– Он присудил вам приз?

– Тот замечательный шлем? – Я поднялся на ноги, потянулся и закутался в плащ и в одеяло, взятое из лагеря. – Я не знаю. И мне наплевать.

– Все спят. – Гильф вильнул хвостом и посмотрел на меня с надеждой.

– Ты хочешь, чтобы я вернулся? С твоей стороны очень мило беспокоиться обо мне.

Гильф кивнул.

– Но если бы я остался здесь…

– Я тоже.

– Ты бы в любом случае согрел меня. Жаль, что ты не пришел раньше.

Пес потрусил прочь, показывая дорогу, и я поплелся следом за ним, все еще дрожа от холода и пошатываясь от усталости. Я отправился в горы в надежде найти одну из пещер, которых ангриды называли мышиными норами, и страшно сердился на себя за неудачу. Гильф точно нашел бы для меня такую пещеру. Или Ури с Баки нашли бы, если бы явились на мой зов. Но тогда бы пещеру нашли они или Гильф, а я хотел сделать это сам.

Луна еще не взошла, и лагерь выглядел скоплением призрачных теней: малиновый шатер Била казался густочерным, шатры Гарваона и Крола бледными как призраки, а тела спящих слуг и погонщиков мулов темнели на земле подобием свежих могил, и корявые кедры походили во мраке на ангридов, пришедших сожрать человеческие тела.

В отдалении заревел привязанный к колышку мул.

– Я собираюсь послать тебя на поиски Поука, – сказал я Гильфу. Я только что принял такое решение. – Не сию же минуту, поскольку ты заслужил пищу и хороший отдых перед дорогой. А утром. Ты должен найти Поука и показаться ему, чтобы он понял, что я поблизости. Потом ты можешь вернуться сюда и сообщить мне, где он и все ли с ним в порядке.

Гильф оглянулся назад, протяжно заскулил, и часовой спросил сонным голосом:

– Сэр Эйбел? Это вы, сэр?

Добравшись наконец до своей походной кровати в шатре Гарваона, я обнаружил на ней шлем с золотой отделкой. Подтянув ремешки, я убедился, что он сидит на мне как влитой.

Глава 53
ОБМЕН ЖЕЛАНИЯМИ

На следующее утро за завтраком – который мы поглощали в одиночестве, поскольку Гарваон приказал своим воинам и лучникам никого не подпускать к шатру, – к нам двоим и Гильфу присоединился Мани: он запрыгнул ко мне на колени и ел из моих рук все, как самый обычный кот.

– Леди Идн практически усыновила вашего котяру, – заметил Гарваон.

– Пусть забирает его, коли он не будет против.

Гарваон удивленно уставился на меня, а потом расхохотался.

– Ну вы даете! – Он отправил в рот здоровенный кусок копченой колбасы, насаженный на острие кинжала, и принялся жевать с задумчивым видом. – Мы можем поговорить как мужчина с мужчиной, раз не возражаете?

– Если не возражаю, – сказал я. – Да, разумеется. Конечно.

– Я сказал «как мужчина с мужчиной», но выразился не вполне точно. – Гарваон избегал моего взгляда. – Я довольно хороший рыцарь. Я могу одержать верх в стрельбе из лука и в рукопашном бою над любым из воинов, находящихся под моим началом. Я победил в нескольких рыцарских турнирах и принимал участие в семи крупных сражениях.

Он помолчал, словно ожидая, что я опротестую названную цифру.

– В семи крупных сражениях, и я уже потерял счет мелким стычкам, вроде произошедшей на днях в ущелье.

– Я гораздо моложе вас, – сказал я, – и далеко не столь опытен. Я понимаю это.

– Вы герой. – Гарваон понизил голос почти до шепота. – Вы из тех рыцарей, о которых сочиняют песни и слагают легенды; из тех рыцарей, которых берут в замок Скай.

Я застыл на месте.

– Вы не знали о небесном замке? Замке Вальфатера?

– Знал, – медленно проговорил я, – но не знал, что кто-то еще знает.

– О нем знают немногие.

– И рыцарей берут… берут туда? Иногда?

Гарваон пожал плечами.

– Так говорят.

– А вы знали хоть одного рыцаря, какого… какого забрали бы туда?

– Которого, – поправил меня Гарваон. – До сей поры нет. Но я знаком с вами, и они заберут вас.

На пару минут наступила почти полная тишина; я отдал несколько кусков со своего блюда Гильфу и Мани, а потом сам принялся жевать.

Наконец Гарваон сказал:

– Вы знаете, наш договор вступил в силу. Я должен выполнить любое ваше желание. Помните наше пари?

Я отрицательно потряс головой.

– Я не победил.

– Вот еще! Вы прекрасно знаете, что победили.

– Мы должны были выпустить по пять стрел каждый. Но мы выпустили только по три.

– И вы нарочно промахнулись в последний раз.

Он был прав, и я не знал, что сказать, чтобы не солгать.

– Вы не хотели выставить меня на посмешище перед моими людьми. Думаете, я не понимаю?

Я сосредоточенно жевал.

– Может, вы думаете, что это я оставил шлем на вашей постели. Нет, не я, а мастер Крол. По приказу господина Била.

– Я должен вернуть его. Сэр Гарваон?..

– Оставьте у себя. Он вам понадобится.

Я вытер свой кинжал о рукав и спрятал в ножны.

– Я намерен предложить вам сделку. Вы хотите выполнить любое мое желание.

Гарваон помотал головой.

– Не хочу, а должен. И готов сделать это в любой момент.

– Поскольку вы связаны словом чести, да?

Гарваон кивнул.

– Я тоже человек чести.

– Знаю. Я никогда не говорил обратного.

– Тогда давайте обменяемся любезностями. Я выполню любое ваше желание. А вы выполните мое. Как вы на это смотрите?

– Я согласен. Каково ваше желание?

Я глубоко вздохнул.

– Я хочу, чтобы вы научили меня обращаться с мечом.

– И все?

– По-моему, это много. Вы согласны? Мы можем начать сегодня же вечером, когда расположимся лагерем.

Гильф встал, на секунду положил лапу мне на колено, а потом трусцой выбежал из шатра.

– Полагаю, теперь моя очередь попросить об услуге, – сказал Гарваон. – Только я больше в ней не нуждаюсь. Ничего, если я скажу, о чем хотел попросить вас?

– Конечно. Мне интересно знать.

– Я собирался попросить вас ответить на вопрос, почему господин Бил был так уверен в вашей победе. Только теперь я знаю. Могу я повременить со своим желанием?

– Разумеется.

– Кстати, он хотел видеть вас, прежде чем мы снимем лагерь. Я должен был передать вам.

Бил и Идн еще завтракали, когда я вошел в шатер. Мани спрыгнул с моего плеча, чтобы заявить о своих правах на место на коленях Идн.

Я поклонился.

– Вы хотели видеть меня, милорд?

Бил чуть наклонил голову.

– Вчера вы обещали встретиться со мной вечером.

– Я пытался, милорд.

– Вы покинули лагерь.

Я кивнул.

– Чтобы вернуться незаметно, милорд. Я прождал слишком долго, и ко времени моего возвращения вы уже спали. Я решил не беспокоить вас.

– Вы заходили к нам в шатер? – спросила Идн.

– Не на вашу половину, миледи. Я бы никогда не сделал такого.

Она улыбнулась:

– Неужели никогда?

– Насколько я понимаю, вы заходили после наступления темноты? – вмешался Бил.

– Когда уже всходила луна, милорд.

– Я не слышала вас, а сегодня ночью спала очень плохо. Вы знаете, чем я занималась на восходе луны?

– Он знает, – сказал Бил. – Посмотри на его лицо. Ты вышла из шатра в ночной рубашке, верно?

Я страшно смутился, но все же нашел в себе силы выговорить:

– Вы смотрели на луну, миледи. Я решил не отвлекать вас.

Мани широко ухмыльнулся, когда Идн спросила:

– А часовые окликали вас, сэр Эйбел? Я не слышала голосов.

– Нет, миледи.

Бил нахмурился.

– Вы проскользнули мимо них незаметно?

– Да, милорд. Во всяком случае, мимо часовых у вашего шатра. Я знал, что они не пропустят меня.

– Быть такого не может.

– Для одного человека это не составляет труда, милорд.

– Для человека в доспехах.

Я попытался переменить тему.

– Да, милорд. Но без шлема, поскольку у меня не было шлема. А теперь есть благодаря вашей щедрости.

Бил принялся есть вареное яйцо, не произнося ни слова, а Идн улыбалась мне.

Покончив с яйцом, Бил сказал:

– Черный кот подходит вам. Но ваш пес, пожалуй, лучше подошел бы мне. Кстати, где он?

– Я послал его к Поуку, милорд.

– Напомните, пожалуйста, кто такой Поук?

– Мой слуга, милорд. Он отправился на север, чтобы дождаться меня в горном ущелье.

– Слуга, который побил Свона.

– Да, милорд.

– И ваш пес сделает это? Найдет человека, находящегося во многих лигах отсюда, только потому, что вы приказали?

– Не знаю, милорд, но думаю, найдет.

Идн смотрела на Мани.

– Ваш кот веселится от души.

– Знаю, миледи. Вероятно, он надеется, что Гильф попадет в беду. А я надеюсь, что такого не случится.

– Вы поедете рядом со мной сегодня, сэр Эйбел? Я была бы рада вашему обществу.

Я помотал головой:

– Я глубоко польщен, миледи. Но я должен ехать впереди отряда и быть уверенным, что горцы не застигнут нас снова врасплох в каком-нибудь узком ущелье.

– Ну пожалуйста, сэр Эйбел. Окажите мне такую любезность.

Бил кашлянул.

– Я хотел спросить вас насчет вашей стрельбы. Вчера…

– Понимаю, – кивнул я. – Но мне легче объяснить, каким образом я незаметно проскользнул мимо ваших часовых, чем каким образом я так сильно промахнулся мимо мишени на третьем выстреле.

Идн улыбнулась Билу:

– Чародеи никогда не раскрывают своих тайн, отец. Ты не забыл?