Текст книги "Как-то раз Маргаритка (ЛП)"
Автор книги: Джин Феррис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Глава 8
После завтрака Кристиан стоял у входа в пещеру со всем своим мирским скарбом (запасные рубашки, кожаные бриджи, пара кальсон, бритвенные принадлежности, книга греческих мифов, бриллиантовая сережка, для сохранности завернутая во множество слоев холста), увязанным в узел, который и держал в руке. В другой руке был лук. За спиной у Кристиана висел колчан с самовозвратными стрелами, за поясом торчал кинжал.
Уже минут десять перед ним маячили Эдрик и собаки. Ни Кристиан, ни Эдрик не знали, что сказать, а собаки озабоченно переглядывались при этом затянувшемся молчании. Эдрик раза три прочищал горло, но слова так и не приходили на ум.
Кристиан глубоко втянул воздух и судорожно выдохнул.
Вул сел, а Ката улеглась на землю.
Наконец Кристиан вымолвил:
– Я… – Голос сорвался, и Кристиан попытался снова: – Я приду повидаться, как только выпадет выходной.
Эдрик молча кивнул. Потом что-то буркнул согласно, хотя ни один из них понятия не имел, есть ли у работников замка выходные.
Кристиан переложил лук в руку, которой держал узел, положил ладонь Эду на плечо и сказал:
– Спасибо.
Потом наскоро обнял Эдрика и быстро зашагал в лес.
Собаки вскочили и бросились за ним, не слушая, как Эдрик зовет их свистом назад. Да и с чего им возвращаться? Они же всегда сопровождали Кристиана во всех вылазках.
Свист стихал вдали, пока ни Кристиан, ни собаки уже не могли его расслышать. Тому они все были рады, ведь никто из них не хотел поддаться соблазну повернуть назад, хоть и по разным причинам.
Кристиан стоял на берегу широкой быстрой реки и ждал, когда циклоп, водивший паром, его заметит. Хейс предупреждал, что это может занять время, поскольку одним глазом циклоп видел хуже, чем будь у него оба. Собаки – уши торчком – сидели рядом с Кристианом, предвкушая приключение.
Потом Кристиан узрел вверх по течению лодку, пересекавшую реку. Берега соединял канат, который удерживал переправу от того, чтобы ее не снесло стремниной. Кристиан пошел вдоль берега навстречу посудине. Собаки потрусили рядом, вывалив языки и блестя глазами.
– Хочешь переправиться? – спросил циклоп.
– Да.
– Один серебряный.
Кристиан отдал ему серебряную монету, найденную давным-давно в лесу, понимая, что не сможет переправиться назад и свидеться с Эдриком, если не заработает какие-то деньги. Как сказал бы Эдрик, он сам намазал масло на хлеб, ему на нем и спать.
Циклоп подозрительно осмотрел монету единственным глазом, попробовал на зуб и сунул в карман.
Собаки попытались запрыгнуть на борт, но Кристиан оттолкнул их и сказал паромщику отчаливать, пока они не попробовали снова. Сбитый с толку, Вельзевул залился хриплым лаем, Кристиан расслышал его даже сквозь рев воды: вот явно свалится к обеду с головной болью. Геката так душераздирающе надрывалась, воя и повизгивая, что Кристиану пришлось поверить в ее искреннее огорчение, а не просто в театральное представление. По правде сказать, не напоминай он себе то и дело, что впереди его ждут приключения, он и сам бы завыл не на шутку.
Кристиан отвлекся от тяжелых мыслей, смекая, как улучшить тягловый механизм для паромного каната. На циклопа его задумки произвели впечатление, и тот пообещал, что попытается пустить их в дело.
От места, где причаливал паром, путь до замка был не близкий, поэтому у Кристиана хватало времени поразмышлять, не делает ли он ужасную ошибку, меняя скучную, но удобную жизнь на пугающую непредсказуемую неизвестность. С каждым шагом, который ступала левая нога, он чувствовал себя все больше истинным идиотом, что отказался от такой замечательной жизни с Эдриком. А с каждым шагом правой его охватывала радость от предвкушения приятных неожиданностей, которые могут ждать впереди. Однако решение принято. Да и без второй серебряной монеты на другой берег не переправишься.
Перейдя мост через ров, Кристиан обратился к стражнику у крепостных ворот:
– Я к миссис Клевер. Насчет места.
Стражник, настоящий великан под восемь футов* ростом, расхохотался.
– Место, говоришь? И какое же место тебе надобно? В наклоне, чтоб я пнул тебя под зад? Или на спине, после того, как свалишься?
Кристиан не нашелся, что ответить. Прошло уже много времени с тех пор, как кто-то грубил ему, но этот стражник мигом напомнил, что чувствуешь, когда так с тобой разговаривают. И сомневаться, что этот великан может осуществить свои угрозы, не приходилось.
Однако Кристиан храбро расправил плечи и спросил:
– Как ваше имя?
– А тебе-то что? – ответствовал страж. – Ты можешь звать меня «сэр».
И в это мгновение по дороге и на мосту зацокал копытами кентавр Хейс.
– Эгей! – воскликнул Хейс, узрев Кристиана. – Так ты все-таки пришел, чтобы наняться на работу?
– Пытаюсь, – ответил Кристиан. – Однако же не смог пройти дальше парадных ворот.
– Он со мной, Ролло, – обратился Хейес к стражнику. – Перестань вести себя как… – И он сказал слово, которое Кристиан прежде не слышал, но подумал, что ему не захотелось бы его повторить. – Как бы ни пришлось пожаловаться на тебя королеве. Идем, Крис.
И понимая, что успел нажить врага, Кристиан последовал за Хейсом, правда, рядом с не самой любимой лошадиной частью, через ворота во внутренний двор замка.
Миссис Клевер, пухленькая и краснощекая с золотистыми косами, уложенными в корону, пахла, как растение, в честь которого ее назвали. Кристиану было любопытно, этот аромат – уж не дело ли рук Маргаритки? Хейс вручил миссис Клевер связку куропаток, чтобы приберегла для супа.
Экономка взяла дичь и повернулась взглянуть на Кристиана.
– А кто этот пригожий юноша?
– О, это Кристиан из леса, – представил юного друга Хейс. – Ему нужна работа. А поскольку я знаю, что вы всегда присматриваете хорошего кавалера, вот и подумал, что может, подсобите ему.
– Знаю, где он может пригодиться. Иди-ка со мной, юноша. Я подберу тебе ливрею и пристрою к делу. Работать будешь за стол и кров. И еще получать один серебряный в неделю. А спать будешь в конюшне. Устроит?
– Мне вполне подходит, – уверенно ответил Кристиан, надеясь, что его не принимают за полного простофилю. Ведь он понятия не имел, хорошая ли это плата за работу.
Вскоре он изнывал в бело-зеленой ливрее с золотыми галунами и пуговицами. Ему показалось, что он выглядит как лепрекон, а уж чувствовал себя не лучше, чем в пресловутом бархатном костюмчике. Однако миссис Клевер весьма одобрила.
– Ну разве не благородный красавчик? – восклицала она. – Надеть на тебя корону и горностаевую мантию, и сойдешь за поклонника для принцессы Маргаритки. О, господи милостивый, хорошо, что напомнили. У нас дел по горло. Сегодня предстоит торжественный обед в честь поклонников принцессы, принца Киприана из Верхней Нижней Гревании и сэра Магнуса из… невесть откуда. Джереми сломал руку, упав с задней лестницы, когда утром нес завтрак королю Суитберту, поэтому прислуживать будешь ты. Отведу тебя к Седжуику, главному дворецкому. Он тебя научит. И лучше запоминай побыстрее, у нас мало времени.
Кристиан быстро все усвоил. Вообще-то, указания были столь просты и не замысловаты, что их мог не понять, по его мнению, только тупой, как куча пней. Так выразился бы Эдрик.
Как и всякий в замке, Седжуик пребывал в полнейшем волнении из-за предстоящего обеда в честь принца Киприана и сэра Магнуса, седьмой воды на киселе. Впрочем, у сэра Магнуса имелся какой-никакой титул – что-то вроде баронета – «титул учтивости», не подкрепленный ни поместьем, ни состоянием. Посему, по мнению Седжуика, он был куда более настойчивым соискателем руки принцессы. И хотел получить королевство не меньше, чем саму принцессу. Слуги по большей части скорее благоволили принцу Киприану. Он выглядел более беспечным.
– Но и он ищет ее руки? – заметил Кристиан. – Разве что не так сильно старается. У сэра Магнуса на карту больше поставлено, он и теряет больше.
Кристиан знал от охотников, что чем сильнее стараться, тем больше шансов совершить самую глупейшую ошибку, чтобы все пошло насмарку.
– Да, именно так, – ответил Седжуик, окинув Кристиана оценивающим взглядом. Он сумел рассмотреть, что перед ним не простой мальчик-слуга. Отнюдь нет.
Чем ближе наступало время празднества, тем больше накалялась обстановка в кулуарах приготовлений. Все вздохнули с облегчением, когда, наконец, протрубили в трубы, возвещая шествие в обеденный зал. Итак, торжественный обед начался.
Глава 9
Кристиан вынужден был признаться, что ему до смерти хочется взглянуть на этих поклонников. Интересно, читал ли кто из них греческие мифы? Или смотрел на звезды, или учил трюкам собак? Имели ли они представление, как быть лучшими друзьями?
Кристиана приставили виночерпием к винному столу: следить, чтобы не пустели кубки с вином. Стоя на своем посту, он последний раз обозревал ряды вин в ожидании, когда величаво и торжественно войдут гости.
Первым появился король Суитберт под руку с королевой Олимпией, всей в парче и бриллиантах. Он оказался более старым, чем выглядел в подзорную трубу, и королева, по-видимому, ухватилась за него не столько, чтобы выказать любезность, сколько для поддержки. Она, со своей стороны, хорошо сохранилась: так вся и сияла, возможно, прибегнув к помощи белил и румян. На другой руке она несла Фенли, тот щурился и сверкал глазками. На хорьке был золотой ошейник с поводком в виде цепочки.
– Она никуда не ходит без своего хорька, – прошептал Крису Седжуик. – Беседует с ним, словно ждет ответа. Даже, бывает, совета спрашивает.
Короля и королеву сопровождали придворные, родственники и прихлебатели. Принц Киприан, облаченный в белое и золотое, появился в одиночку. Его белокурую в локонах голову венчала корона в топазах и жемчужинах. Он казался вполне довольным собой. Позади него, тоже один, шествовал сэр Магнус. Нельзя было найти кавалера более отличного от принца Киприана. Высокий, смуглый, красивый в черно-серебристом пышном наряде, он выступал так, словно владел всем миром. И только помаргивание и озабоченная складка между бровями выдавала, что он понимал: у него нет даже маленького кусочка этого мира.
Позади всех, чуть ли не опаздывая на собственное торжество, шла принцесса Маргаритка в сопровождении трех собачек. Кристиану пришлось ухватиться за стол, сердце так сильно билось, что ему померещилось – Маргаритка может услышать. Когда кто-нибудь смотрел на нее, а такое, по наблюдению Кристиана, случалось лишь изредка, лицо ее приобретало замкнутое выражение, словно она хотела оказаться где угодно, только не здесь. Кристиан рассмотрел уголок книжки, высунувшийся из кармана ее лазурного платья, что придавало наряду домашний вид, несмотря на пышные оборки, сборки, банты и бриллианты. Наряд, в который ее впихнули, совершенно не понимая, что он ей не к лицу. Не подходила и корона. Чересчур уж тяжелая и разукрашенная. У Маргаритки был такой вид, словно ее силком притащили на праздник, который ей ни капельки не нравился. Однако быть так близко к ней после того, как столь долго видел ее через подзорную трубу! И что имел в виду Хейс, описывая ее простушкой? Кожа гладкая, глаза сияют и светятся любопытством, волосы блестящие – да она красива и весь сказ. Его прекрасная недосягаемая принцесса.
Маргаритка сидела в одиночестве на другом конце стола, подперев подбородок рукой. Сначала собачки вертелись вокруг тяжелых складок ее юбок, пока сотрапезники, щедро поглощая проворно разливаемое Кристианом вино, не начали бросать кусочки пищи на пол. Тогда собачки устроили пастбище под столом, подчищая все. Кристиан невольно подумал, что Вул с Катой наслаждались бы такой возможностью. И спасибо книге хороших манер Эдрика – Кристиан знал, что собакам полагается оставлять лакомые кусочки.
Принц Киприан умышлено кидал кусочки жареного мяса под стол, когда знал, что Маргаритка видит, а потом наблюдал, как собаки проглатывают их. Кристиан с трудом сохранял беспристрастность к любителю собак, даже когда не хотел, чтобы ему понравился кто-то из поклонников Маргаритки. Он посмотрел на сэра Магнуса, проявляет ли тот интерес к питомцам Маргаритки. Но сэр Магнус на них даже не смотрел. Впрочем, и на Маргаритку тоже. Он сосредоточился на выложенных в ряд столовых приборах у своей тарелки и, озадаченно нахмурившись, растерянно брал то одну вилку, то другую. Кристиан мог бы подсказать ему, что для устриц предназначена вон та маленькая с тремя зубцами.
Сэр Магнус не уронил нарочно ни одного куска мяса. Вообще-то, он едва притронулся к еде. Кристиан заметил, что у сэра Магнуса под столом трясутся коленки. Было ясно, что парень не чувствует под ногами дна и слишком сильно старается. А Кристиан подозревал, что при таких обстоятельствах может случиться всякое.
Лишь он один заметил, что принц Киприан нарочно уронил кусочек мяса на носок туфли сэра Магнуса. Потому ничуточки не удивился, когда одна из собачек вонзила зубы в изящную ступню поклонника. В испуге Магнус непроизвольно вскочил со стула и швырнул ногой маленькое создание через весь зал.
Маргаритка вскрикнула и вскочила на ноги.
– Ого, хороший бросок! – крикнул один из придворных Магнусу. – Хотя вряд ли благородный.
Недолго думая, Кристиан бросился к собачке и подхватил ее за долю секунды до того, как подоспела принцесса. Не смея дышать от такой близости к Маргаритке, Кристиан молча вручил ей заливающуюся лаем псину. Их руки соприкоснулись сквозь густой мех и глаза встретились.
Кристиан почувствовал, словно залпом выпил пару бокалов «Шато Муттон де Ротшильд 47», которым только что поил гостей.
– О, боже, – прошептала принцесса Маргаритка. Потом, убаюкивая повизгивающую собачку, повернулась и позвала: – Флопси! Мопси! – Остальные собачки подбежали к ней, и вся маленькая свита тронулась из зала.
Королева Олимпия встала с места и закричала:
– Маргаритка! А ну вернись!
Фенли поднял головку и оскалил острые зубы, как бы повторяя приказ королевы Олимпии.
Маргаритка, выпрямив напряженную спину, продолжала идти. Она попыталась хлопнуть за собой высокими дверями, однако два величавых лакея подхватили створки до того, как они с треском сомкнулись. Маргаритка спешно кинулась вверх по лестнице в сопровождении питомцев.
Кристиан невольно залюбовался, как она с силой толкнула тяжелые двери, пока держала расстроенное животное.
– Что? – спросил король Суитберт. – Что случилось с Маргариткой?
Никто не обратил на него внимания.
– Послушай, старина, – обратился к сэру Магнусу самодовольный принц Киприан, – думаешь, твоему сватовству к принцессе это поспособствует?
– Это вышло нечаянно, – пробормотал несчастный сэр Магнус. – Маленький чертенок напугал меня. Никогда не любил собак.
– Ну, дело сделано, – с тайным злорадством заметил принц Киприан. – Нечаянно или нет, мне интересно, как ты можешь загладить вину. Я совершенно уверен, что она приметила, как я щедро кормил маленьких… чертенят, как ты метко окрестил их. А ты знал, что она вырастила их после смерти их матери? Кормила их из детского рожка каждый четыре часа, как я слышал. Любит их как собственных детишек.
– Я этого не знал, – горестно заметил сэр Магнус. Потом расправил плечи, приняв более мужественный вид, хотя Кристиан видел, как под столом у него все еще трясутся коленки. – Я уверен, что смогу объяснить принцессе, что произошло.
Кристиан больше не благоволил самодовольному и коварному принцу Киприану. Однако и не испытывал симпатии к сэру Магнусу, который хотя казался довольно безвредным, но и близко не подходил Маргаритке ни по духу, ни по разуму или отваге. Если честно, ему вообще претило думать, что Маргаритка выйдет замуж за кого-то. От этой мысли сердце пронзала острая боль.
Маргаритка никак не возвращалась в столовую, хотя королева несколько раз посылала слуг позвать ее. Король продолжал спрашивать, что случилось, но никто ему так и не объяснил. Киприан и Магнус остаток обеда обменивались подозрительными взглядами, а остальные гости так буянили, что ко времени десерта уже состоялись пять драк, три угрозы дуэли и одна разорванная помолвка. Кристиан засомневался, такая уж ли хорошая идея подавать пять разных марок вин к обеду. Ему было интересно, куда и зачем ушла Маргаритка. Он мог поклясться, что сейчас ей не помешала бы помощь лучшего друга.
Было поздно, когда обед завершился, комедианты свернули свои фокусы, танцы и пение мадригалов, и гости, пошатываясь, разбрелись по своим постелям.
Кристиан с другими слугами остался убрать беспорядок, устроенный в столовой зале – пролитое вино, разбросанная ореховая скорлупа, упавшая посуда, забытые носовые платки, вуали, шали и невесть откуда взявшаяся искусственная деревянная челюсть. Кристиан знал, что если бы этим людям пришлось убирать за собой хоть одну неделю, то они приучились бы к опрятности. Даже он научился убирать грязь, когда мастерил свои штуковины. Когда за тебя все делают, это не идет на пользу развития личности.
Когда Кристиан наконец добрался до постели на сеновале в конюшне, то так устал душой и телом, что вырубился, как бревно, – так сказал бы Эдрик. Последнее воспоминание перед тем, как провалиться в сновидение – Кристиан касается руки Маргаритки, когда отдает собачку. А ведь через это прикосновение она могла прочесть его мысли.
Эдрик не мог уснуть. Вул и Ката тоже не находили себе места. В головах у них только и вертелось, где сейчас Кристиан? Добрался ли он до замка, узнать было нельзя. Если добрался, то получил ли работу. А если не получил, то вернется ли домой или двинет дальше, чтобы испытать себя? Эдрика одолевали тяжелые думы. О чем он только думал, отпуская мальчика?
Иной раз вещи, хорошо задуманные, на деле оборачиваются наихудшим тупоголовым промахом.
Эдрик ворочался с боку на бок, пихая собак, которые жались к нему в поисках утешения. Наконец перед самым рассветом задремал, смирившись, что ничего не поделаешь: пролив молоко, по волосам не плачут.
Глава 10
На следующее утро Кристиан чинил маслобойку в чулане. И пока ковырялся в ней, ему пришла в голову идея, как усовершенствовать било. Нужны цепь, ручка, шестеренка и все. Да уж, думать о таких вещах куда легче, чем о Маргаритке, которая еще никогда не казалась столь далекой.
Миссис Клевер, которую завалили требованиями многочисленные гости, пребывающие в замке, прогнала Кристиана к кузнецу, где он и нашел, что нужно, в куче негодного хлама на задах кузницы.
– Умелец, что ли? – спросил кузнец, дородный мужчина в кожаном фартуке и с лицом красным от жара, исходящего от горнила.
– Мне нравится мастерить вещи, – признался Кристиан. – Такое вот развлечение.
– Мне тоже. Тебе стоит посмотреть кое-какие мои поделки. Отличные штучки. Только вот бывает сделаешь, а не работает, правда? Ни мой вечный двигатель, ни летательный аппарат, ни сборщик кукурузы. Если интересно, можешь взглянуть на мои неудавшиеся вещицы. Свалены в темнице. Может, какие части тебе пригодятся.
– В темнице?
– О, эта темница не служит темницей с тех пор, как трон занял король Суитберт. Он слишком мягкосердечный, чтобы кого-нибудь мучить. Преступников предпочитает изгонять. Вот королева Олимпия – та другое дело. Если бы правила она, то забила бы тюрьму так, что остались бы только стоячие места. Вот почему я на стороне сэра Магнуса. Пусть лучше он женится на принцессе. Тогда, если король Суитберт сыграет в ящик, Маргаритка станет королевой.
Кристиана снова кольнуло в сердце.
– Я прислуживал на торжественном обеде прошлым вечером. С виду ее не заинтересовал ни один из поклонников.
– Ее, может, и нет, а вот королева настроена твердо. Готова немедленно устроить свадьбу. Она целый год приглашала сюда женихов. Да принцесса только от них нос воротила. А когда королева Олимпия теряет терпение – тогда только держись.
Да, невеселые вести.
– Ладно, спасибо за железки, – поблагодарил Кристиан. – Если заработает так, как я задумал, то скоро масло будет взбиваться куда быстрее.
– Дай знать, что выйдет. – И кузнец опустил молот на половник, который выковывал на наковальне. Яркий сноп искр взлетел подобно фейерверку вслед Кристиану, который направлялся к кухне.
Судомойка Мег осталась довольна новой маслобойкой.
– О, только посмотрите, как быстро выходит, – говорила она, поворачивая ручку. – Не успеешь оглянуться, а уже готово масло, и руки не сбиваю, не надо тягать это било туда-сюда. Ох, Кристиан, ты такой милый, сотворил настоящее чудо. Век не забуду. – И глянула на него из-под ресниц. – Может, я найду, как тебя отблагодарить.
Кристиан, оставшись глух к заигрываниям, сказал:
– Не стоит беспокоиться. Мне самому приятно.
– Ну а мне приятно поблагодарить тебя, и я так и сделаю, – настояла Мег, затрепетав ресницами, а сама вертела ручкой так, чтобы выгоднее показать свою фигуру.
Кристиану стало неловко. Он пожал плечами.
– Ну, вы очень добры.
Следующее дело, к которому Седжуик приставил Кристиана, – починить стену, ограждавшую террасу, что выходила на реку.
– А если на террасу выйдет принцесса, что она делает весьма часто, – наставлял Седжуик, – чем бы ты ни занимался, не трогай ее.
– Даже и не подумаю, – покорно заверил Кристиан, хотя вряд ли ему чего хотелось больше, чем этого. – Я знаю, что она принцесса, а я простой слуга.
Истинная правда, однако – хотя он и знал, что к чему – в душе продолжал надеяться, что это не столь важно на самом деле.
– Ну, я не мог не заметить, как ловко ты поймал песика прошлым вечером – Пупси или Нутси, как там его кличут. Никогда их не держал. Не коснулся ли ты рукой принцессы, когда отдавал собачку?
– О нет, – нехотя солгал Кристиан.
Ручка на ощупь у нее чудесная – нежная и сильная в то же время.
– Хорошо. А то если она тебя тронет, то прочтет все твои мысли.
Когда Маргаритка впервые рассказала ему о проклятии, Кристиан размышлял целую минуту, прежде чем до него дошло, какими неприятностями это может обернуться. Первое, что ему пришло на ум: какую кучу шелухи она должна получать из чужих голов. Затем он понял, почему ее боялись – все серенькие и ненавистные мыслишки, которые лучше держать при себе, выплывали наружу.
Кристиан точно знал, о чем думал, когда их руки встретились. Часть мыслей касалась собачки, кое-какие нелицеприятные – поклонников, но все затмевало ощущение, как он счастлив, что стоит рядом с Маргариткой. И до этого момента он не задумывался, каким оскорбительным ей могло это показаться – слуга, а испытывает к ней такие чувства. Ничего удивительного, что она вскрикнула «о, боже» и бросилась наутек.
– Только король Суитберт не прочь касаться ее, – продолжал Седжуик. – Впрочем, его голова полна, кажется, одними безвредными путаными мыслями, никому не сулящими зла. Другие, кто живет при дворе, не столь приветствуют, чтобы читали их скрытые мысли. Ладно, иди работай, – сказал Седжуик, вручая Кристиану корзину с инструментами. – И не забудь – не трогать.
Парапет был в еще худшем состоянии, чем ожидал Кристиан. Гораздо хуже, чем виделось в подзорную трубу. Раствор между камнями искрошился в порошок, и нужно было его полностью заменить, прежде чем кто-нибудь обопрется о стену и, обрушив ее, сверзится в реку. Работа предстояла немалая. Кристиан закатал рукава и приступил к делу.
Он так увлекся, что не слышал, когда на террасу вышла Маргаритка и села читать книгу. Только когда мохнатые половые щетки начали гавкать и носиться по террасе, тогда Кристиан повернулся и ее заметил. Он выпрямился и снял перед принцессой шапку. Казалось само собой разумеющимся дружить с ней, находясь на другом берегу реки. Но здесь, где в первую очередь приходится думать о месте, которое занимаешь в обществе, Кристиан удивлялся, насколько был наивным и глупым, считая, что принцесса захочет, чтобы простой слуга стал ее лучшим другом, неважно, насколько она одинока. Ему стало грустно, и таким дураком он себя почувствовал.
– Доброе утро, – поздоровалась Маргаритка. – Это ведь ты спас Топси прошлым вечером?
– Да, ваше высочество, – с опаской ответил Кристиан. Может, она была чересчур расстроена, чтобы обратить внимание на его мысли? – С ней все хорошо?
– Как видишь, – ответила Маргаритка, показывая на трех резвящихся шалунишек. – Однако я так переживала. Спасибо, что ее спас.
– Не за что, – отмахнулся Кристиан. – У меня тоже есть… э… были собаки, там, дома. Я понимаю, как вы привязаны к своим.
– Какие собаки? – заинтересовалась она и отложила книгу.
Вот это его Маргаритка – вся чистое любопытство.
– О… большой пес и кроха-собачка, – уклончиво ответил он, поняв, что мудрее не вдаваться в подробности, дабы она не узнала его питомцев по описанию в г-мейлах. – Дворняжки, вы бы так сказали, наверно. Ваше высочество, – поспешно добавил Кристиан.
– Должно быть, ты по ним скучаешь, – предположила она. – Кто о них заботится?
– Мой… – Кристиан запнулся. Не может же он сказать «мой приемный отец»: ведь именно так описывал ей Эдрика. Принцесса Маргаритка выжидательно смотрела на Криса, склонив голову набок. – Мой друг Эдрик, – наконец ответил Кристиан.
Но ему хотелось, чтобы Маргаритка коснулась его сейчас и заглянула в его мысли, и узнала без помощи жалких и невыразительных слов, кто такой Эдрик (по которому Кристиан отчаянно скучал) и что для него значит.
А через реку на утесе над водопадом стоял Эдрик и настраивал подзорную трубу на террасу. Он уже отчаялся узнать, что случилось с Кристианом, поэтому решил его поискать.
Каково же было удивление Эдрика, когда он увидел Кристиана в бело-зеленой ливрее с золотыми позументами и пуговицами – впереди фартук с вышитым королевским гербом. Стоит себе как ни в чем ни бывало, опершись на парапет, и болтает с принцессой.
«Да разрази меня елки-палки!» – подумал Эдрик.
Он знал, что переписка с принцессой – дело рискованное. Однако почел, что у Кристиана хватит здравого смысла сохранить инкогнито, когда тот очутится во дворце. Она же принцесса, ради коврижек, а Крис – простой парень, хотя и необыкновенный, и талантливый, и особенный, по мнению Эдрика, который никогда не считал воспитанника никоим образом простым. А вот принцесса будет считать. И Эдрик только и мог, что думать, как она расстроится и возмутится, узнав, что ее друг по переписке – незнатный слуга, если Кристиану не хватит благоразумия и он наберется храбрости и признается ей, кто он. Вот и очутится в темнице за решетками или в пыточной камере. Или куда хуже – познакомится с Мадам Гильотиной.
Эдрик грустно посмотрел на собак:
– Чую, что мы в последний раз видим его, парни. Мне следовало быть лучшим родителем.
Вул и Ката заскулили в знак сочувствия. Эдрик опустил подзорную трубу и потопал в лес. Может, он найдет сегодня что-нибудь, что его утешит, хотя и представить трудно, что бы это могло быть.
Уж точно не Королева Маб, которая сидела на пне, когда на нее наткнулся Эдрик. Крошечные очки сползли на кончик носа, пока она с озабоченным видом изучала неразборчивую карту, которая, на взгляд Эдрика, никуда не годилась.
– С этой штуковиной ты никуда не доберешься, – заметил он.
– Ох, да откуда тебе знать? – возразила Королева Маб.
– Уж достаточно, чтобы видеть, что это не карта, а недоразумение.
– Чтоб ты знал, мой картограф самый лучший на свете.
Она повернула карту верх ногами и посмотрела с другой стороны.
– Да кто такое сказал?
– Ну, он, конечно! – Королева Маб почесала голову карандашом, который вытащила из волос.
– Наверно только он так и считает, – пробурчал Эдрик. – Почему бы тебе не признать, что нужна помощь?
– Полагаю, твоя? – фыркнула Маб.
– Насколько ты опаздываешь забрать эту партию зубов? – поинтересовался он, показывая на длинный список имен, разложенный рядом с ней на пне.
Маб схватила список.
– Не твое дело.
– Вот что я думаю, – сказал Эдрик. – Рано или поздно, Маб, тебе придется вступить со мной в состязание. Учти.
– Чтобы это случилось, тебе нужно получить больше поддержки, – заявила она, складывая карту.
– И получу, – сказал он вовсе в том не уверенный. – Заносчивость и упрямство никак не способствуют делу, знаешь ли. Велик лоб, да не соберет мох.
– Что бы это ни значило, – улетая, бросила Маб.
Эдрик смотрел, как она неуверенно металась среди деревьев, потом потащился домой, чувствуя себя еще хуже, чем прежде.
