Текст книги "Как-то раз Маргаритка (ЛП)"
Автор книги: Джин Феррис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Глава 15
Дело обернулось так, что Кристиану не удалось даже добраться до своего соломенного ложа. Когда он закончил выметать осколки стекла и разбросанные по всему Большому залу объедки, сквозь высокие освинцованные окна уже проникли первые лучи утреннего солнца.
Кристиан выкинул кучу отходов в мусорный чан и пошел вымыть руки, прежде чем вернуться к работе. Лучше уж закончить стену на террасе. И лучше уж броситься с этой самой стены. На худой конец, пройдет головная боль, которая донимала его с тех пор, как королева Олимпия объявила о помолвке Маргаритки. Боль, ставшая еще сильней, когда король Суитберт возвестил, как он счастлив, что Маргаритка и Магнус будут и дальше жить в замке. Судя по гримасе, исказившей лицо королевы при этих словах, Кристиан мог себе вообразить, какие она прикидывает несчастные случаи, которые могли бы произойти с королем и Маргариткой.
Он вытащил корзину с инструментами и вышел на террасу, залитую утренним светом. Над водой у водопада висела радуга, капли росы на цветах, стоявших на террасе, блестели как бриллианты. Великолепно до тошноты.
Кристиан уронил корзину и оперся локтями на стену, надеясь увидеть Эдрика, смотревшего на Кристиана в подзорную трубу, или Уолтера с Кэрри, спешивших к нему в ответ на его молитвы. Но никого из них не было видно на горизонте.
Кристиан повернул голову и увидел Маргаритку, прислонившуюся к стене на другом конце террасы, все еще в том ужасном вычурном платье. Она тоже явно еще не ложилась спать. Когда принцесса повернулась и увидела его, их взгляды встретились и задержались на долгое красноречивое мгновение. Она подняла руку и помахала Кристиану. Он тоже поднял руку и тут понял, что ему нужно делать.
Кристиан бросился через террасу и притянул принцессу в объятия.
– Ты не можешь выйти замуж за Магнуса, – рискнул он заявить. – Не можешь. Это тебя убьет.
Маргаритка склонила голову ему на грудь и обняла в ответ.
– Знаю, – согласилась она. – Но что еще я могу поделать?
– Ты можешь убежать со мной. – Кристиан чуть не оглянулся через плечо посмотреть, кто заявил эти слова, так неожиданно они прозвучали в его устах. Ну и ладно. Эх, все равно семь бед-самоцвет. Или как-то так. – Возьмешь своих собак. Мои собаки обрадуются. Тебе никогда больше не придется носить ни одну из… – он шлепнул по пышному банту на ее плече, – …этих нелепиц.
Кристиан почувствовал, как Маргаритка улыбнулась, уткнувшись ему в грудь.
– Самое замечательное предложение, которое мне делали в жизни, – призналась она. – Но это невозможно. Я разобью сердце папе. И тогда точно королевством станет править матушка.
– Она в любом случае собирается им править, – заметил Кристиан. Может, он был бы осмотрительнее, если бы не впал в безрассудство от страха и недосыпа, но кто знает? – Я не шутил, когда сказал, что брак с Магнусом убьет тебя. Я подслушал, как твоя матушка говорила своему хорьку, что хочет убрать с дороги тебя и твоего отца тоже. Подстроить несчастный случай со смертельным исходом. А потом сошлет Магнуса в его собственное поместье и станет единоличной правительницей.
Кристиан затаил дыхание и ждал, что Маргаритка вот-вот позовет солдат, чтобы его заключили под стражу за измену.
Она изумленно подняла голову:
– Моя собственная мать такое задумала? Ты уверен?
– Еще бы, – ответил он, не ослабляя объятий. Слишком поздно идти на попятный. – Настолько уверен, что решил – лучше тебе бежать отсюда, пока ее не остановят.
– Бог мой, – вздохнула Маргаритка. – Хотелось бы мне не поверить. – Она снова прижалась ухом к его сердцу и глубоко вздохнула. Потом через мгновение подняла голову, взглянула ему в глаза и лучезарно улыбнулась. – Мне следовало догадаться, что это ты. Когда я первый раз до тебя дотронулась, то могла сказать, что ты думаешь… ну… тепло обо мне. Однако я не поняла, что это в самом деле ты. Как-то не представляла, что мы встретимся. Думала, что мы будем переписываться, даже когда я стану старушкой и буду жить замужем где-нибудь в далеком королевстве. И вот представь, я нахожу тебя прямо сейчас, когда ты мне больше всего нужен. А ты можешь теперь сказать, как тебя зовут по-настоящему?
Кристиана охватило облегчение. Она узнала его! Он снова может быть ее лучшим другом, и больше не надо притворяться.
– Перво-наперво хочу, чтобы ты знала, как ужасно я себя чувствовал, что приходится тебя обманывать, – признался Кристиан. – Мы обещали никогда не лгать, но я просто не мог, как простолюдин, настаивать, чтобы принцесса сдержала обещание быть лучшим другом, особенно какому-то слуге.
– О, разве ты не знаешь, что дружба выше сословий? Сердцу важны лишь преданность, тепло и дружеское участие. А именно это ты всегда мне дарил и все еще даришь. А теперь, будь добр, – нечестно, что ты знаешь мое имя, а я твое нет.
– Кристиан. Ты угадала одно из шести, и это мое любимое письмо от тебя.
– Я рада, что не Клэнси! Ты точно не казался похожим на Клэнси.
– Как ты меня узнала?
– Потому что ты мой бастион. Такой, как и обещал мой лучший друг.
– Так ты сама догадалась? А не прочла, что у меня в голове?
– Я только ощущаю мысли и чувства, а не имена и названия.
– Не могу ничего представить, что бы хотел от тебя скрыть в мыслях.
Маргаритка потупила взгляд.
– По правде сказать, я не всегда так могу. Только когда я несчастна. Никто об этой особенности проклятия не знает. И разумеется, я вечно была несчастна, когда росла здесь, и потому так часто читала в душах людей, что до смерти их пугала. Впервые это случилось, когда мне было четыре года, и матушка тащила меня в детскую, потому что я помешала ей играть в вист с фрейлинами. Я спросила ее: «Вы правда хотите, чтобы я никогда не рождалась?» И она отбросила мою руку, словно обожглась, и спросила: «Как ты это сделала?» Так я узнала, что каким-то образом прочла ее мысли. Еще пару раз такое случалось, пока матушка не поняла, что это происходит, когда она касается меня. Поэтому и перестала. И очень скоро все присоединились к ней. Даже моя гувернантка. Все, кроме папы. Он никогда меня не боялся. Впрочем, у него и мыслей не было, которые бы меня беспокоили. И как водится, я с ним рядом счастлива, поэтому не могу его прочесть.
– Наверно, тебе стоит подержаться за свою матушку и убедиться, что она и впрямь что-то замышляет, чего я боюсь. А убедившись, ты должна бежать отсюда. Если хочешь, можешь жить со мной и Эдом. Или уехать к сестрам. Тогда мы можем продолжить посылать голубиную почту, если захочешь. Но я должен знать, что тебе ничто не угрожает.
– Тебе и в самом деле так важно?
Маргаритка так на него посмотрела, что у Кристиана словно зазвенело в голове – она бы позабавилась, прочти его мысли.
– Да, – ответил он, помотав головой, чтобы прочистить мозги. – Я не могу ни о чем другом думать, что было бы важнее.
– Я тебе верю, – призналась она. – А теперь я потеряла твои мысли.
– Почему? Потому что… потому что… счастлива?
Он не смел надеяться, что его забота сделает Маргаритку счастливой настолько, что она не сможет читать его мысли.
– Я знаю, что кажется безумием – обрадоваться, что моя собственная мать хочет навсегда убрать меня со своей дороги. Но ведь попутно я нашла, что здесь мой лучший друг, и он… – Она очаровательно покраснела, опустила ресницы и прошептала: – Я была так рада, что ты начал мне писать. Мне так тогда это было нужно.
– Я знал в тот день, что с моей стороны это нахальство, но ничего не мог с собой поделать. Меня снедало любопытство, что ты читаешь. Признаюсь, я удивился, когда ты мне ответила.
– И я. Но ведь ты не мог знать, как я была одинока, когда ты послал мне первую записку, как мне хотелось завести друзей.
– Ну, один у тебя теперь есть, – сказал Кристиан и снова обнял Маргаритку, желая, чтобы она прочла сейчас его мысли и узнала, что он хочет быть ей больше чем другом.
И в это мгновение, топоча по лестнице, на террасу ворвался отряд замковой стражи во главе с Ролло.
– Стой! – заорал он.
Кристиан и Маргаритка разжали объятия. К кому обращался Ролло: к ним или к своим солдатам?
– Взять его! – приказал Ролло, и Кристиана крепко схватили – стражников было столько, что он не мог сосчитать, и все увешаны оружием.
– Прекратите! – закричала Маргаритка. – Я принцесса и приказываю вам остановиться!
– Простите, принцесса, – ответил Ролло. – Но королева вас выше, и я подчиняюсь ее приказам.
– Но что я сделал? – возмутился Кристиан.
– Помимо нападения на королевскую персону? – спросил Ролло, и по его глазам Кристиан увидел: неважно, что он сделал и сколько извинений принесет, и сколько свидетелей поручится за его добрый нрав. Ролло намерен сквитаться за происшествие с Мег в кухне.
– Он не нападал на меня! – топнув ногой, воскликнула Маргаритка.
– Я своими глазами видел! – заявил Ролло. – Однако не это главное.
– А что тогда? – спросила Маргаритка.
– Он предатель, замышлявший вторжение в замок.
– Что? – в один голос вскричали Маргаритка и Кристиан.
– Видели, как он посылал многочисленные послания сообщнику за рекой. Единственная цель его под предлогом прийти и устроиться на работу – сообщить своим войскам, как можно проломить стены и захватить замок.
– Зачем? Чепуха какая-то! – воскликнул Кристиан. – И нет у меня никаких войск.
– Полная чепуха, – вторила Маргаритка. – Вы же видели, что он касался меня. Вы знаете, что я могу сказать, о чем он думал, и ничего подобного у него и в мыслях не было.
– Я только следую приказу, ваше высочество, – упрямился Ролло. – Уверен, у вас будет возможность высказаться на суде. У тебя тоже, – бросил он Кристиану. – Прежде чем тебя вздернут, – пробормотал Ролло. А потом громче солдатам: – Увести его. В самую глубокую темницу. И принесите мне ключ.
И упирающегося Кристиана поволокли прочь, каблуки его скребли по каменному полу.
Маргаритка побежала вслед.
– Не падай духом, – прокричала она. – Он не смеет так поступить. Я тебя сразу же вызволю.
Глава 16
«“Сразу же’’, по всей видимости, означает “никогда’’», – подумал Кристиан, томясь в сырой и захламленной темнице.
Он не знал, как долго пребывал здесь, – трудно следить за временем, когда нет окон наружу. Напротив его камеры беспрестанно горел, потрескивая, факел, прикрепленный к стене.
Узилище было просторным, в нем могло поместиться человек тридцать. И в то же время больше половины занимал всякий хлам: по-видимому, неудачные изобретения кузнеца. Еще Кристиан мог разглядеть цепи с кандалами, прикрученные к стене, куда приковывали несчастных узников, и благодарил судьбу, что худо-бедно имел свободу бродить по своему темному застенку.
Вскоре он обнаружил, что даже в просторной темнице не сильно-то поблуждаешь. Прислонившись к стене спиной, он сел на сырой пол и не успел глазом моргнуть, как сказалась бессонная ночь, и Кристиан вырубился как бревно.
Проснулся он от того, что кто-то прошептал его имя.
– Кристиан! – звал чей-то голос. – Проснись!
Он вскочил на ноги и подошел к зарешеченному окошечку в толстой деревянной двери камеры. В слабо освещенном квадрате показалось лицо Маргаритки. Кристиану еще никогда не являлось видение краше.
– Привет, – поздоровался он, придя в восторг от одного ее вида.
– О, Кристиан, – запричитала она. – Я пыталась поговорить с папой, но он просто одурманен. Полагаю, матушка чем-то опоила его, чтобы не создавал хлопот, пока готовят эту мерзкую свадьбу. Может, давно уже опаивает его каким-нибудь зельем, и поэтому он кажется таким больным и старым.
– Тогда спасайся сама, – решительно потребовал Кристиан. – Забудь обо мне. Я что-нибудь придумаю. Но тебе нужно бежать. Ты не можешь выйти замуж за Маркуса. Никак не можешь.
– Теперь я все время под присмотром, – пожаловалась Маргаритка. – С обоих концов коридора стоят стражники, и они сопроводят меня обратно в покои. Потом за мной присмотрят горничные, а у дверей и окон выставлена охрана. Я могу сбежать, если только у меня вырастут крылья.
– Однако тебе позволили навестить меня, – заметил он. – Почему?
– Наверно, надеются, что ты поведаешь мне о своих намерениях свергнуть короля или какие еще безумные обвинения, что они навели понапрасну на тебя, подтвердишь. Если смогут получить от тебя признание, им нечего будет беспокоиться о суде.
– Никаких намерений, ты же знаешь. Я просто посылал г-мейл Эдрику на ту сторону реки.
– Знаю. Даже на секунду не сомневалась.
– У нас есть два дня до свадьбы. Может, я что-нибудь придумаю. А даже в противном случае, если ты будешь приходить меня навещать, то хоть умру счастливым.
– О, не говори так.
Глаза Маргаритки наполнились слезами.
Кристиан обхватил ее ладони, вцепившиеся в прутья решетки, и сжал:
– Мы должны смотреть правде в глаза. Но давай не будем пока плакать.
– Принцесса! – позвал один из стражей. – Ваше время истекло. Вам нужно идти.
Кристин снова пожал ее руки.
– Возвращайся, – прошептал он.
– Вернусь.
И ушла.
Кристиан сполз на пол, даже не зная, когда еще его охватывало такое отчаяние.
Он понял, что задремал, когда проснулся от страшного шума, раздававшегося из коридора. Кристиан не мог различить ни слова из того, что кричали и шумели многие голоса, поскольку их заглушали каменные стены. И ему почудился собачий лай.
Послышалось бряцанье ключей. С размаху открылась дверь камеры, и внутрь ввалилась куча сплетенных тел. Кристиан прижался к стене, чтобы избежать столкновения с летящим комом, попутно отмечая, что, очевидно, у Ролло не один ключ. Тела шмякнулись о пол и покатились с хрипами, лаем и стонами.
«Что это за существа здесь очутились?» – с дрожью полюбопытствовал Кристиан.
Куча на полу разделилась на три тени, две из которых метнулись прямо к нему. И в миг озарения Кристиан узнал их – Вул! Ката! А позади них отряхивался Эдрик!
– Эд! – вскрикнул Крис.
Несмотря на мешавших собак, он кинулся к Эдрику, пытаясь обнять сразу всех троих.
– На помощь! – закричал Эдрик. – Прочь от меня!
Вул громко лаял прямо в ухо Кристиану, Ката взвизгивала, выла и вертелась под ногами.
– Это я, Крис! – сквозь суматоху вскричал Кристиан.
Эдрик выбрался из всеобщей свалки.
– Крис? – пролепетал он. Когда же убедился, что это и впрямь Кристиан, то бросился к нему с распростертыми объятиями. – Благодарение богу, ты еще жив! Тебя взяли под стражу, потому что ты обнимал принцессу?
– Ты получил все мои записки? – спросил Кристиан.
– Наверно. Целый ворох клочков бумаги. Я места себе не находил, пока ждал следующие двенадцать строчек.
– Тогда ты знаешь, что здесь творится. И теперь тут решили, что все эти записки мы посылали, чтобы подготовить штурм замка.
– Ты шутишь, – чуть не засмеялся Эдрик. – Двое парней с парой собак собираются захватить замок?
– Я не шучу. Вот поэтому мы здесь. Однако тюрьма заодно предотвратит наше вмешательство в свадьбу принцессы Маргаритки с этим олухом, безмозглым болваном Магнусом.
– Тебе не нравится Магнус? – спросил Эдрик.
– Ну, я же рассказал тебе все в письмах. Всякий раз, как представлю его с Маргариткой, так… чувствую себя, даже не знаю как. Чувствую такую сильную боль, прямо в сердце.
«Эхе-хе», – подумал Эдрик.
Он так же себя чувствовал и знал, что это значит. Чувствовал себя так каждый год на Собрании ЛЭФТ, когда встречал рыжулю-троллиху. Время от времени она улыбалась ему, но всякий раз рыжулю уволакивал ее папаша, который хотел дочери лучшей партии, чем какой-то простой лесной тролль, кто жил вдали от людей как изгой и даже не имел ВИП Медали. И каждый год Эдрик должен был собираться с духом, готовясь обнаружить, что она вышла замуж с того времени, как он видел ее последний раз. До сих пор этого не произошло, но через неделю грядет новое Собрание. Поэтому Эдрик прекрасно знал, что такое разбитое сердце.
– Мы должны остановить эту свадьбу, – заявил Кристиан. – Должны.
– Какие предложения? – осведомился Эдрик. – Положеньице у нас не ахти.
– Знаю, сейчас выглядит все паршиво…
– Паршиво? – переспросил Эдрик. – Знаешь, говорят, что всегда темнее всего, когда только гасят свет. Вот по мне так и есть.
– Нет, не знаю, что там говорят, – сказал Кристиан. – Но я не отступлю, пока жив. – Он показал на сваленную кучу железа. – Посмотри на весь этот хлам. Может, найдем здесь что-нибудь полезное.
– Полезное для чего? – спросил Эдрик. – Терпеть не могу портить тебе малину ложкой дегтя, но разве ты не заметил? Мы же заперты в темнице.
– Не унывай. Помоги мне рассмотреть. – И Кристиан стал рыться в куче, бегая к окошку в двери, чтобы при свете разглядеть, что он выудил.
Глава 17
В покоях Маргаритки суетились две швеи, четыре горничные, мальчик-паж, три собачки, хорек и королева-мать. Внимание всех сосредоточилось на Маргаритке-принцессе, а не просто на Маргаритке, чье благополучие должно бы их волновать.
– Нет! – завопила королева Олимпия, которая прохаживалась с рычавшим Фенли под мышкой вокруг дочери. Флопси, Мопси и Топси рычали в ответ, мечтая хоть на несколько минут заполучить это существо в свои лапы. – Никаких бантов спереди! Я хочу, чтобы все они были сзади! Спереди жемчужины, бриллианты, кружева и вышивка. Банты сзади. Вы что, не можете взять в толк?
Она схватила пришпиленный к платью бант и швырнула на пол.
Одна из швей плотно сжала губы, словно с трудом удерживалась, чтобы не стукнуть королеву, подобрала бант и прикрепила сзади на талию Маргаритки.
– Куда лучше, – промурлыкала королева Олимпия, Фенли ей вторил. – А теперь вуаль…
И так весь день напролет, когда для всех присутствующих Маргаритка представляла собой не более, чем истуканчика, который дышал. Однако этот истуканчик не просто дышал. Он думал.
Как остановить свадьбу? Как освободить Кристиана? Как бы снова отыскать возможность свидеться с ним в подземелье? Вправду ли ее папа слаб и бредит от подмешанного снадобья или того хуже – яда?
Столько вопросов. И ни одного ответа. Разве что кроме того, как бы ей повидать снова Кристиана. Она обязательно его увидит и все тут. Она же принцесса, разве нет? И будущая королева. И знает, стало быть, как себя вести королеве.
– Довольно, – заявила Маргаритка. – Хватит мне уже торчать здесь и служить подушечкой для булавок. Это платье становится все уродливей, и я ни секунды больше не стану стоять здесь и его примерять.
И стала стягивать платье с плеч – булавки и банты так и посыпались во все стороны. Встревоженные портнихи заметались вокруг принцессы, стремясь спасти хоть что-то.
– Ох, Маргаритка, – с нетерпением воскликнула ее мать. – Прекрати! Ты портишь платье и ведешь себя как малое дитя. Ты обязана подчиниться, и я за этим прослежу. Веди себя достойно.
– Стоит напомнить вам, – начала Маргаритка, переступив через платье на полу и оставшись в одной сорочке и нижних юбках, – что вы говорите с будущей королевой. И я не позволю так со мной разговаривать.
– Ладно! – оскорбилась ее мать. И тут же холодным, как сталь, тоном добавила: – Мы еще посмотрим. И позволь напомнить, что перед тобой правящая королева, и я не позволю так со мной разговаривать.
Они стояли нос к носу, а швеи, горничные, собачки и мальчик-паж в безмолвном страхе отступали шаг за шагом, пока не уперлись в стену.
– Я не выйду замуж за Магнуса, – решительно заявила Маргаритка. – Как я понимаю, папа был бы счастлив, да и вы того желаете тоже, хотя и из других соображений, но я все равно не выйду. Он мне не подходит.
– Не знаю, на что ты намекаешь, – сказала Олимпия. – Он весьма красивый мужчина, тебе, такой простушке, повезло, что можешь вообще кого-то заинтересовать. Что касается моего желания выдать тебя за Магнуса, понятия не имею, о чем ты говоришь. Я всего лишь забочусь о твоем будущем благополучии. – И обвела взглядом присутствующих, как бы говоря: «Вы не поверите, о чем толкует эта глупая девчонка».
– Мое будущее благополучие меня волнует больше, чем вас, – воскликнула Маргаритка, – вот потому я и не выйду замуж за Магнуса.
Она схватила мать за руку и крепко держала, как та ни вырывалась. Потом Маргаритка ахнула, схватила из рук испуганного пажа свое домашнее платье и выскочила за дверь. Пока она бежала по длинному устланному ковром коридору в одних чулках мимо стражи, натягивая на ходу платье, то слышала позади голос королевы Олимпии:
– Предсвадебная лихорадка, вот и все. Просто не обращайте внимания. Однако… – повысила тон королева, – …мигом за ней!
Маргаритка услышала, как стража кинулась за ней вслед, но не замедлила бег. И мчалась всю дорогу до подземелья.
Кристиан стоял под дверным окошком и пытался определить, что у него в руках – пружина? храповик? – когда, загораживая свет, появилось лицо Маргаритки.
– Любимая! – вскричал он.
Ему показалось, что Эдрик позади застонал.
Кристиану было невдомек, как долго Маргаритка мечтала, чтобы ее так назвал кто-нибудь, кроме ее папы. Ее сердечко растаяло и тут же снова замерзло, как пруд в жутком королевстве Изобарии, где стояли то невообразимый холод, то жара.
Величайшая глупость – полюбить осужденного. Она понимала, но что могла поделать? Маргаритка прижала руку к груди и почувствовала, словно рана открылась в уголке ее сердца.
– Как ты? – спросила она.
– Хорошо, – ответил Кристиан, не добавив «пока». – У меня даже появилась компания. Здесь Эд с Вулом и Катой.
– Здесь? Что они тут делают?
– Ролло отыскал их. Ты же знаешь, из-за нападения на замок, которое мы якобы задумали.
– О, нет! Мне так жаль.
– Жаль? А я рад. Они моя семья. Я по ним ужасно скучал. – Они сплели пальцы через прутья решетки. – А ты как? – смягчился тон Кристиана.
– Хорошо. Сейчас. – Маргаритка вгляделась в него и грустно добавила: – Тебе стоило бы посмотреть на свадебное платье. Тебя стошнило бы.
– Меня стошнит от любого платья, которое ты наденешь на свадьбу с Магнусом.
– Да не собираюсь я выходить за него замуж, – объявила она.
– Нет? И как тебе удастся избежать свадьбы? – Надежда слабо расцветала в его сердце. – Ты придумала, как сбежать?
– Не знаю я, как увильну от свадьбы, – призналась принцесса. – Я все еще думаю. Просто знаю, что не выйду. Скорее умру. Ты был прав насчет моей матушки. Я коснулась ее руки, и теперь она знает, что я знаю.
– Тогда ты в еще большей опасности, чем прежде, – встревожился Кристиан.
– Мне все равно. – Подбородок у Маргаритки задрожал. – Может, тогда мы сможем быть вместе. Помнишь Андромеду и Персея на небе? Они навечно вместе.
– Я бы скорее предпочел быть вместе на земле. Ты ведь не забываешь, что я всего лишь слуга, названный сын лесного тролля, которому нечего предложить принцессе?
– Почему ты должен предлагать что-то еще, кроме себя самого? – чуточку резко возразила она. – А только это мне нужно. У меня уже есть все, что душе угодно. Больше не значит лучше. От добра добра не ищут, знаешь ли.
– Вот и Эд всегда так говорит. Или, как он говорит, от добра хорошенького понемножку, но это то же самое. Я думаю. Эда иной раз трудно понять. Однако, разумеется, я больше тебя не хочу, чтобы ты вышла замуж за Магнуса. Есть выход, я уверен, что есть, поэтому не переживай.
Маргаритка недоверчиво покачала головой, слабая улыбка мелькнула на губах.
– Не переживай? – повторила она.
– О, я понимаю, положение серьезное, но что толку в беспокойстве? Просто нужно получше подумать.
– Маргаритка! – донесся властный голос королевы. – Я запрещаю тебе говорить с этим слугой-изменником. Иди сюда сейчас же.
Маргаритка сильнее вцепилась в прутья решетки.
– Если я буду королевой, то никогда и ни с кем не позволю себе такой тон.
– А ты не считаешь, что властный тон – одна из вещей, которые требуются королеве в жизни? – спросил Кристиан.
– Конечно нет, – ответила Маргаритка. – Все равно он бесполезен. Люди только чувствуют от него себя ничтожными, а потом начинают сердиться. И вот уже на руках мятеж. Матушка всю жизнь так говорит со мной, и как же меня это бесит, скажу тебе. И я готова поднять мятеж. – Она повернулась и посмотрела на мать, стоявшую наверху лестницы с Фенли на поводке. – Не пойду! – крикнула принцесса. – И я не выйду за Магнуса.
– Это ты так думаешь, – сказала королева. Потом повелительно ткнула пальцем в сторону Маргаритки и сказала стоявшим рядом стражникам: – Заприте ее. – А стражникам в дальнем конце коридора: – Помогите им, если ей вздумается улизнуть.
И не успела Маргаритка сообразить, что происходит, как ее сзади схватили, оторвали от решетки и потащили к двери соседней камеры.
Кристиан услышал скрежет ключа в замке, сопровождаемый шумом борьбы и криками Маргаритки:
– Не пойду! Не пойду!
Но конечно же, ей пришлось пойти. Плетью обуха не перешибешь, какое бы удовлетворение ни приносило сопротивление. Кристиан слышал, как с лязгом захлопнулась дверь темницы и ключи заскрежетали снова, а голос Маргаритки стал приглушенным, когда она продолжала отказываться повиноваться.
– Я выпущу тебя за час до свадьбы, – заявила королева Олимпия. – Можешь там даже переодеться. Я не позволю тебе все испортить. – Она показала на стражника. – Ты стой здесь. Одного стража достаточно для охраны. Остальные мне нужны наверху, чтобы унять гульбу. Кое-какие гости совсем распоясались.
– Пошлите ко мне папу! – прокричала Маргаритка. – Я должна увидеть папу!
– Незачем беспокоить отца такой мелочью. – Голос королевы стал стихать, когда она повернулась и пошла прочь. – Он уже стар, устает, и ему нужен покой. И Фенли со мной согласен.
– Позовите его сюда! – кричала Маргаритка.
– Прости, – весело проговорила королева, и тяжелая дверь подземелья с железным лязгом закрылась за ней и ее охраной.
На миг воцарилась тишина, потом Кристиан сказал:
– Маргаритка, мне хотелось бы представить тебе Эда. Эд, поздоровайся с Маргариткой.
– Ваше высочество, – кротко обратился Эдрик.
– О, бога ради, зовите меня Маргариткой, – отозвалась принцесса из-за соседней двери.
Кристиану странно было разговаривать с ней, не видя, однако это напоминало ему все те годы, когда он следил за Маргариткой в подзорную трубу и воображал, что знаком с ней. Годы их голубиной переписки. Тогда он разговаривал с ней в своем воображении, ведь она была так далеко. Теперь же куда лучше. Он мог мысленно представлять Маргаритку, пока говорил. И она могла отвечать.
– Как насчет «принцесса Маргаритка»? – предложил Эдрик. – Я жил себе поживал в тихом уголке леса, и вдруг на меня сваливается куча новых впечатлений. Как тут быть? Не хочу, чтобы меня выбили из панталыку и сбили с колеи.
– Хорошо, – согласилась Маргаритка. – Однако не забудьте, что меня тоже сильно выбили из колеи. – Убедившись, что стражник ушел в конец коридора и слова не достигнут его ушей, спросила: – Есть мысли, как нам отсюда выбраться?
– Крис над чем-то работает. Может быть, – постарался обнадежить Эдрик. – Нам нужно время.
Они находились в глубоких подземельях замка и не получали ни одной весточки, что происходит наверху, и понятия не имели, который час.
А происходило следующее: всеобщая лихорадка в огромных кухнях, чтобы накормить толпу королевских особ, слетевшихся со всех разбросанных королевств, да приготовить загодя праздничный стол, чтобы ломился от яств, и гости смогли наесться до отвала, как принято на свадьбах.
Полька горничных, местных и пришлых, выделывавших фигуры контрданса между спальнями и изо всех сил старавшихся справиться с прическами, переодеваниями нарядов и разнообразными запросами стаи особ женского пола.
Ураганное хлопанье вееров в руках пажей, в безысходном отчаянии стремившихся разогнать облака дыма от трубок, сигар и кальянов господ, которые теснились у биллиардных столов, собирались в уголках библиотеки и вокруг бутылок бренди по всему замку.
Симфония стучавших молотков, забивавших гвозди, когда плотники спешили сколотить еще столы и скамейки для приема под открытым небом, беседку для церемонии и разрезания свадебного торта, складной навес, который натянут как огромный зонт над гостями на террасе на случай плохой погоды в день свадьбы.
Что до Эдрика, Кристиана и Маргаритки, для них уже наступил ненастный день.
