Текст книги "Тридцать девять и девять (СИ)"

Автор книги: Джим Вестван

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Давыдов успокоится, конечно, и поволочится за ней в Москву, глупо даже предполагать, что он сможет без нее обойтись! А там у нее нарисуется какой-нибудь Париж или Нью-Йорк… Сколько интересного у него впереди! Зачем только они снова встретились… Он еще надеялся привязать ее к себе за эти недели отпуска, обеспечив «залет», и так радовался вначале, что она вовсе не возражает… Так даже это оказалось невозможным! А чем еще ее можно удержать? Чувствами своими великими? Так они на хрен ей оказались не нужны! Она убедилась в том, что по-прежнему имеет над ним абсолютную власть, неплохо здесь отдохнула и, удовлетворенная, отправляется обратно, а Давыдов может при желании последовать за ней. И она точно переживет, если Данил откажется. Умереть от несчастной любви – чисто его способность…

– Свежим воздухом дышим? – услышал он знакомый Ленкин голос и лишь криво улыбнулся в ответ. – Проблемы какие-то?

Лена села рядом, глядя на несчастное яблоко, которое он продолжал зацикленно перебрасывать в руках, и его подавленное состояние почувствовала сразу.

– Ну как тебе сказать… – с горьким оттенком в голосе ответил Данил. – Все ожидаемо. Ты как? Тебя вообще не видно в последнее время.

– Работаю, – поспешно отмахнулась Стельникова. – Со мной-то все понятно, а у тебя что за трагедия? Вы поссорились?

– Я уезжаю в Москву, Лена.

– То есть как уезжаешь? – повернула она к нему удивленное лицо. – Тебя отпустили?

– Нет, но какая разница… Эля возвращается на работу.

– Что значит «Эля возвращается»?! А ты безработный уже, что ли? – Ленка просто не верила в то, что слышала, и прекрасно понимала, что Данил вовсе не шутит. – Ты же понимаешь, что выехать без открепления не сможешь, тебя же на ближайшем КПП арестуют, это трибунал, в конце концов, у вас же к гостайне допуск! Данил?.. Эй, ты что?..

Ленка испуганно смотрела, как он вдруг, уронив яблоко на землю, закрыл руками лицо, вздрагивая всем телом и не в силах остановить прорвавшиеся слезы. Вынести этого Ленка просто не могла!

– Так, сиди здесь! – вскочила она ноги. – Или нет, к нам пошли, там пока побудешь.

Данил лишь отрицательно покачал головой, не отрывая ладоней от лица, и, махнув рукой, Стельникова помчалась в подъезд.

– Скажи, ты вообще отмороженная?! – налетела она на Элину, лишь только та открыла дверь, и, не отставая, пошла за ней в комнату, куда Эля, отвернувшись, быстро направилась. – Нет уж, отвечай! – развернула ее Ленка за руку возле лежащего посреди спальни чемодана. – Тебе совсем его не жалко, вот ни грамма, правда? Да ему же вообще конец, как можно быть такой непробиваемой! Ты хоть что-то к нему чувствуешь, ну хоть капельку, хоть…

– Да, Лена! – в том же тоне ответила Элина. – Именно поэтому я хочу просто увезти его отсюда! От всех этих ваших адмиралов, штабов… Или ты считаешь, надо дождаться, когда его в этот… Засранск из-за меня переведут, на Камчатку?..

– В какой Засранск, что ты несешь?

– О, извини, не вспомню названия курорта! Ты у Кирочки спроси, она лучше ориентируется! – отвернулась Элина, отходя в сторону и хватаясь на спинку кровати.

– А, так это Чернова тебе расчесала? Ты ее, что ли, испугалась, ненормальная? Где для него ты и где она?! Так что ж ей остается еще, кроме как бред этот сочинять! Твоего Давыдова здесь любыми путями удерживать будут, а уж чтоб из-за тебя перевели… Ты слишком много о себе думаешь! Да хоть у Стельникова спроси, этого тупого Чернова самого скорее на пенсию отправят!.. Что с тобой? – подошла Ленка, глядя, как совершенно бледная Эля села на кровать. – Тебе плохо?

– Голова кружится. Меня тошнит, Лена… и живот… – прижимала она к себе руки, явно собираясь потерять сознание.

– И задержка? – пристально изучала Ленка ее лицо, укладывая Элю на одеяло.

– Пару дней только… Но этого не может быть…

– Ага, я поняла, поняла, – не отрывая от нее взгляда, Ленка стала быстро отступать в направлении телефона. – Сейчас поедем, расскажем кое-кому о том, чего не может быть…

Вызвав карету скорой, Ленка посмотрела из окна во двор: Давыдова уже не было на скамейке, и разыскивать его было некогда. Не нравилось Ленке состояние Элины, и даже если это не то, в чем Ленка почти уверена, при таких симптомах здесь нужен совершенно конкретный специалист. А в Ленкином нынешнем представлении вообще единственный…

Глава 18

…Вот бы совсем заткнулся этот знакомый высокий женский голос, который болью отдает в ватной голове, пусть только эти чудесные звуки останутся… Густые, низкие вибрации, будто бы мягким бархатом окутывающие, которые, кажется, под кожу проникают и успокаивают, и снова усыпляют… И он, скорее всего, сейчас улыбается… Элине не хотелось открывать глаза, прерывая свой чудесный сон, но, видимо, она так и не проснулась, увидев лицо высокородного князя, явно сошедшего с какого-то знаменитого полотна. А может, это средневековый герцог, явившийся ей во сне под впечатлением прочитанного в оригинале английского исторического романа, а она сейчас прекрасная принцесса, спасенная им от страшной опасности…

– Так, приземляемся! – сказал ей герцог по-русски своим замечательным басом и как-то совсем неромантично, по-хозяйски похлопал по щеке. – Хватит симулировать, маневры рассекречены.

Скривившись от таких бесцеремонных действий, Элина, уже не стесняясь, рассмотрела в упор это удивительное лицо, которое даже наяву менее впечатляющим не показалось. Он, конечно, доктор в светло-голубой медицинской форме, но без головного убора, и контраст его волос цвета вороньего крыла с этой небесной тканью просто вызывающий. Да еще иссиня-черная, идеально ровно подбритая щетина подчеркивает бледность кожи. И то, что мощная грудь у него основательно заросшая, четко видно из-за светлого ворота, и даже глаза его черные густо опушены и смотрят так пристально, будто насквозь все видят. Не много докторов встречала в своей жизни Элина, но то, что перед ней нечто выдающееся, стало ясно с первого взгляда. Такую породистую, благородную гориллу раз увидишь – в жизни не забудешь, а если ко всей этой роскоши ощущение от его мягкой руки прибавить…

– Нет, посидите еще! – схватила Эля его ладонь обеими руками поверх укрывающей ее простыни, прижимая к своему животу. – Так хорошо… – блаженно закрыла она глаза, чувствуя себя совершенно комфортно и расслабленно. – Так тепло!

– Ладно, пошла я твоего мужа вызванивать, – своей типичной скороговоркой сказала Стельникова, заставив Элю снова открыть глаза.

Ленка была одета в белый медицинский халат и, уже стоя за спиной у врача, ободряюще Элине подмигивала. Снова переведя взгляд на лицо чудесного доктора, Эля, счастливо улыбнувшись, сообщила:

– Я еще не замужем.

– Какая удача, – тяжело вздохнув, произнес тот в ответ под ехидный смешок выходящей из палаты Стельниковой. – Что с наследником решать будем?

Он спрашивал совершенно бесстрастным, даже скучающим тоном, и Элина не совсем понимала, он шутит или действительно ждет от нее ответа. На всякий случай она сказала:

– У меня, вообще-то, не может быть детей.

– Вот как?! – изумился он, выразительно приподняв брови. – Это твердая принципиальная позиция?

– Это диагноз. Еще из Лондона.

– А-а, ну если из самого Лондона! Будем срочно телеграфировать, чтобы прислали новый. Их диагноз уж дней десять как устарел, – снова вздохнул доктор, все-таки убирая с ее живота руку и пересаживаясь к стоящему у противоположной стены столу.

– В смысле, дней десять? – не могла поверить в услышанное Элина и тихо пробормотала: – Это с первого раза, что ли… Это точно? – повернулась она к врачу, который уже что-то писал в формуляре. – У меня будет ребенок?

– Неточно, – серьезно ответил тот, не отрываясь от своего занятия. – Пока из подтвержденного – только беременность.

– Но я хочу его родить! – постепенно осознавая происходящее, взволнованно произнесла Элина. – И мне срочно надо в Москву.

– Ну, тут уж или родить, или в Москву. Боюсь, мы с ним, – указал он глазами в направлении укрывающей ее живот простыни, – про Москву не договоримся. Уж больно несговорчивую штучку вы рожать придумали.

И так ясно вдруг все стало Элине, и так от его слов спокойно. И не нужно больше никаких принимать решений… Эля помолчала, нахально его изучая, и когда он наконец на нее посмотрел, изобразив вопрос на красивом лице, снова мило ему улыбнулась:

– А как вас зовут?

– Игорь Васильевич я, – с легким поклоном чинно произнес он, и Эля прыснула, не сдержавшись: уж больно метко был скопирован образ государя из известного фильма. «Рюриковичи мы», – так и напрашивалось добавить, и это было бы абсолютно органично!

– А я Элли Грейс…

– Ага, Грейс! – беззастенчиво влезла в их разговор снова вошедшая в палату Ленка. – Скоро кое-кто приедет и расскажет тебе и про Грейс, и про не замужем. Мало не покажется!

– Ты нашла Данила? – удивилась Элина недолгому отсутствию Ленки.

– Да что его искать-то! – отмахнулась Стельникова. – Все места известные!

***

Давыдов просто заставить себя не мог вернуться в свою квартиру, чтобы снова увидеть это сосредоточенное, отстраненное лицо оставляющей его Эли, снова услышать от нее шаблонные фразы о важности престижной работы и о том, что нет ничего страшного в их временном расставании. Еще на скамейке, выплеснув со слезами переполнявшие его эмоции, он почувствовал себя просто полностью опустошенным, словно все силы отдал в начисто проигранной битве.

Засунув руки в карманы, он не спеша прошел вдоль набережной, глядя на серые холодные волны неспокойного моря, и, начиная замерзать на пронизывающем ноябрьском ветру, свернул к известному магазину. Пить совершенно не хотелось. Вообще ничего не хотелось, но не идти же к другу с пустыми руками.

«Можно к тебе, Арсен?» – приготовился сказать Давыдов, позвонив в знакомую квартиру и стоя на лестничной площадке с совершенно убитым видом, как вдруг полностью одетый Магрипов распахнул дверь настолько быстро, что, казалось, специально возле нее дежурил.

– Наконец-то, ара! Где тебя носит столько времени? Поехали, поехали, машина во дворе! – настойчиво толкал он к лестнице ни черта не понимающего Давыдова. – По дороге все расскажу!

Данил невольно смотрел на сумеречное небо через лобовое стекло старенького магриповского жигуленка, пока они неслись к знакомому роддому, и, как бы убедительно ни рассказывал Арсен о том, что именно сообщила позвонившая ему Ленка, боялся полностью поверить в происходящее.

Эля его не обманывала, она была уверена, что детей у них не будет, и так горько от этого плакала… А теперь, оказывается, уже целых десять дней, как она беременна, с самого первого дня их встречи, с того самого чудесного дня, когда вернулось счастье в его жизнь! Поверить невозможно… Его маленькая капризная девочка теперь будет отращивать животик и никуда больше от него не денется! Ленка сказала Арсену, что есть угроза срыва беременности, и теперь Эля как минимум две недели будет находиться в стационаре. Две недели! Этого точно хватит, чтобы попрощаться с ее любимой работой, и что бы там дальше с этой беременностью ни случилось, Данил больше никуда ее не отпустит!..

– Все! – констатировала Ленка, услышав шум скандала в больничном коридоре. – Папочка прибыл. Боевая тревога.

– Эля! – ворвался в палату Давыдов, оставив позади стаю медсестер, пытающихся рассказать ему что-то о времени для посещений, обязательности халата и правилах поведения в лечебном учреждении. – Элина, девочка моя любимая! – мгновенно присел он возле кровати, схватив ее хрупкую ладонь обеими руками. – Тебе больно? Что у нее?.. – резко обернулся Давыдов и мгновенно осекся, застыв с выражением крайнего изумления на лице.

Ответная гримаса привстающего со стула доктора казалась его точным зеркальным отображением.

Данил выпрямился тоже, они оказались лицом к лицу, так же близко, как неделю назад перед водительской дверцей серебристого «Мерседеса».

– Я не понял… – растерянно произнес Данил, первым нарушив молчание. – Ты что, врач?!

– Ну, извини! – пожал плечами знакомый небритый гангстер. – Я не специально. Но я уже увольняюсь, честное слово! – с искренностью в голосе заверил он Давыдова и, видимо, для убедительности приложил руку к груди. – Клянусь, коммунист, я уже заявление отнес!

– Э, как это? – вдруг подала голос Элина, приподнявшись на локтях, и когда Данил к ней повернулся, безапелляционно произнесла: – Я без него, – указала она на доктора пальцем, – никого рожать не буду.

– Начинается!.. – закатила глаза стоящая возле окошка Стельникова. – Хоть бы раз по-другому…

– Ну ты понял, да? – снова посмотрел Данил врачу в лицо. – Заявление свое забираешь сегодня. Ладно, не напрягайся, – сказал он, видя непонимание, – я сам его заберу.

– Не спорь с ним, Игорь, – снова подала голос Ленка, заметив скептическую улыбку у врача на лице. – У Давыдова связи на той стороне, он слово волшебное знает, – совершенно серьезно сообщила она. – Про местного папашу, который ребенка купил, помнишь историю? Извольте познакомиться. Я ничему уже не удивляюсь.

– Так вот ты какой, цветочек аленький? – окинул врач Данила оценивающим взглядом, не переставая ухмыляться, и сосредоточился на торчащем у Давыдова из кармана горлышке бутылки. – И волшебный эликсир, я смотрю, при себе.

– Кто бы сомневался… – послышался от окна Ленкин тихий, сквозь зубы процеженный возглас.

– Что?! – вопросительно посмотрел на нее Игорь через плечо Давыдова, явно оправдываясь: – Моя смена три часа назад закончилась! И мне, кстати, на днях поляну обещали…

– Поляну?! – восторженно перебил его Давыдов. – Да хоть цистерну, хоть… звезду с неба хочешь? – веселил он смеющегося доктора. – Кстати! – обернулся он на Элину. – Мы расписываться здесь будем?

– Бо-оже! – отвернулась Эля к стене. – Как же ты достал меня со своим расписыванием…

– Я серьезно, – снова взглянул Данил на доктора. – Можно же здесь это организовать?

– Обсудить, по крайней мере, точно можно, – посмотрел Игорь на карман Давыдова. – Пройдемте, коллега, – любезно пригласил он Данила на выход. – Больным отдыхать пора, а к вам столько вопросов накопилось!

– Куда они? – спросила Эля у Ленки, когда за мужчинами закрылась дверь палаты.

– Да нажрутся сейчас в кабинете, невелика загадка! – отвернулась Ленка в сторону окна. – Пускай уж. Давыдову твоему точно сегодня не повредит.

Эля, немного изогнувшись, пристально изучала ее силуэт, в котором даже со спины чувствовалась грусть и явная усталость. Ленка задумчиво смотрела на темный больничный двор и, казалось, забыла, что находится в палате не одна, пока не вздрогнула от прямого вопроса Элины:

– Игорь – любовник твой?

– С чего ты взяла?! – мгновенно обернулась Ленка.

– Правильно, – спокойно сказала Эля, снова удобно располагаясь на кровати. – Так всегда и говори. Признаваться ни за что нельзя!

– Да ну!.. – попыталась Ленка снова отвернуться, но слишком мучительным было так долго все это держать внутри. – А что, сильно заметно?

– Нет, не переживай. Я просто угадала. Пошутить хотела, что если б с таким врачом вместе работала, то… сама понимаешь, что тебе рассказывать. А что, все настолько хреново? – с нескрываемым любопытством снова посмотрела она на грустно улыбающуюся Ленку. – Он женат?

– Да где там! – с досадой произнесла Ленка, подходя к столу и усаживаясь на место Игоря. – Был когда-то, недолго совсем. Вообще отдельная история… Еще на первом курсе начал с парочкой таких же двинутых студентов эксперименты нелегальные проводить по искусственному оплодотворению. На себе, конечно, на своих биоматериалах, кто ж им другие бы дал? Подпольно, от избытка большого ума! Естественно, у Игоря лучше всех получилось одной экспериментаторше эмбрионы из пробирки подсадить. Настолько удачно, что пришлось жениться, иначе погорела бы вся их подпольная лаборатория! Да только кто ж его гаремы долго выдержит…

– Надо думать, – спокойно констатировала Элина. – Любишь его?

– Ай, – Ленка безнадежно махнула рукой, – толку-то… Слушай! – резко изменила она тон. – Ты не забыла, случайно, по какому поводу здесь находишься? Тебе только любовников сейчас обсуждать! Вот уж, правда, Микки Маус неугомонный, глаз да глаз за тобой, я смотрю. Так Давыдову и надо! Нашлась наконец-то на красавчика управа…

– Так и на Игоря твоего однажды найдется! – ехидно сощурилась Элина. – Что, нет, думаешь?

– Думаю, нет, – вздохнула в ответ Ленка. – По крайней мере, не в этой жизни.

***

Спать совсем не хотелось, и они проболтали с Ленкой до глубокой ночи, организовав ужин прямо в палате и понимая, что, объединенные страшной Ленкиной тайной, теперь будут самыми близкими подругами. И похоже, общение со Стельниковой на ближайшее время – одно из главных развлечений для Элины, ведь у нее строгий постельный режим, и очевидно, что надсмотрщиков над ней здесь будет достаточно.

В свете последних событий Элине совсем не думалось больше ни о чем, кроме их с Данилом ребенка, потерять которого она бы не согласилась ни за что на свете! Невольно прижимая к животу руки, она старалась поменьше переворачиваться в кровати, чтобы их ребеночек получше там закрепился, он ведь такой у них слабый и такой несговорчивый… И будто бы не с ней происходило все, что было до сих пор: и ее учеба, и работа, и приезд английских банкиров. Какое все это отношение имеет к ее настоящей жизни? Ведь только рядом с ним ее жизнь настоящая, разве не знала об этом Элина еще со своих шестнадцати лет?..

Данил зашел в палату осторожно, думая, что может ее разбудить, и совсем он не был пьяным, и с такой трогательной улыбкой остановился в дверях… Эля не заметила, как выскользнула в коридор Ленка, оставив их вдвоем. Он подвинул стул к кровати и, явно надолго рядом с Элей располагаясь, взял в ладони ее руку.

– Он родится, как ты думаешь? – спросила Элина, улыбаясь Данилу в ответ.

– Он? – поднес Данил к губам ее пальцы.

– Ну да… Ребенок же. Каким он будет, расскажи? Таким, как ты?

– Таким, как мы, я думаю, – Данил погладил Элю по щеке, явно ею любуясь.

– Красивым?

– Ну а как же! – убежденно сказал ей Данил. – Каким еще он может быть?

– У него будут серые глаза?

– Не-ет, глаза у него будут черные! Черный – признак доминантный, здесь без вариантов! – счастливо улыбался Давыдов. – И будет он у нас с тобой самым умным среди всех детей, – явно ее убаюкивая, рассказывал ей Данил тоном, которым читал маленькой дочери на ночь сказки, – и самым талантливым, конечно, и все-все у него будет получаться! Он языки будет знать, и математику, и плавать раньше всех научится. Он же сейчас уже умнее нас с тобой, видишь, как быстро он со всем здесь разобрался. Вот он вырастет – и станет известным ученым, а еще знаменитым автогонщиком. Или лучшим в мире программистом, или переводчиком… Но это будет еще нескоро, – нежно провел Данил по волосам уснувшей под его рассказ Элины. – Спи, моя девочка, и ни о чем больше не волнуйся, я же знаю волшебное слово. Все у нас будет хорошо…

Конец истории