Текст книги "Тридцать девять и девять (СИ)"
Автор книги: Джим Вестван
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Он пытался успокоиться, кладя в рот таблетку валидола и потирая ладонью грудь. Чего в жизни не случается? Бывают ситуации и похуже. Наверное. У кого-то… Ну подумаешь, сегодня внучка родилась. Ну подумаешь, от какой-то там шлюхи. Что ж такого? Всего-то нужно пять штук баксов, и внученька ваша – берите и пользуйтесь. И вовсе не обязательно было ставить папулю в известность раньше. Действительно, нужно ли знать родителям, что у их сына будет ребенок? Зачем? Сыночек уже все придумал, все решил и все уже устроил. И вот теперь – вспомним батю. Что с отца еще требуется, кроме как оплатить расходы? Все уже сделано: игрушечка есть, папочке не отвертеться! Какое нам дело до того, что папа с мамой тоже могут иметь на этот счет свое мнение? Папа Валера – мешок с деньгами, а мама Люда – дармовая рабочая сила, их роли уже расписаны драгоценным Данечкой.
От Валерки ведь ничего не требуется, кроме толстого кошелька! Слишком сильно Дане хочется, чтобы еще с кем-то советоваться! Ну и как Валерка должен к этому отнестись? Он не знает, как должен, зато отлично чувствует, как ему хочется ко всему относиться! Ему до смерти хочется послать Данечку подальше. Ох, как жалко, что Валерка сразу не нашел что ответить!
Интересно, что предполагал делать Даня, если у Валерия Борисовича не окажется этих денег? Такое, хотя бы теоретически, можно было предположить? А ведь денег этих нет, черт бы его подрал! Ни одной штуки баксов наличными. Валерка не хранит деньги в мешках или в сберкассах! Его средства работают, и сейчас они в деле, в обороте. И что, он должен вытащить свою долю сейчас, перед самым концом операции? Это уже даже не свинство, а просто безумие. Да, кажется, единственное, что остается Валерке – это прикинуться невменяемым. Тогда, может быть, его хотя бы оставят в живых из жалости, а может быть, при идеальном раскладе, согласятся нужную сумму до конца сделки одолжить.
Да еще Людка, очнувшаяся от своего оцепенения, начала его умасливать, уже предвкушая, как она будет петь песенки своей внученьке! Внученьке… Черт, умеет же Даня удивить! На папочку одна надежда… А что, у Валерки есть выбор?
Уходя из дома, он оглянулся в дверях на стоящую под стеночкой, мечтательно улыбающуюся Людку. Эх, классная жена у Валерки – красавица-баба! Жалко оставлять такую вдовой, да что уже поделать?.. Тяжко вздохнув, Валерка отправился на свою фирму.
***
После разговора с отцом Данила все больше охватывала паника. Он, кажется, выкурил уже целую пачку сигарет, метаясь по своей просторной кухне. Непохоже, чтобы родители были в большом восторге от его сюрприза. Ну а чего он ожидал? И отец ничего не ответил… Что если он не поможет? Он имеет полное право не согласиться! И, наверное, он решит проучить Данила за все гадости, которые тот ему подсовывал! И никого рядом нет… Хоть бы кто-нибудь в гости зашел, хоть бы поговорить с кем-то! Что же делать теперь, если отец откажется помочь? Тогда Данил просто заберет свою дочь и уедет куда-нибудь. Их никто не найдет, он украдет ее и просто убежит отсюда! И будет жить там, где его никто не знает! Будет работать кем-то…
– Заходите! – крикнул Давыдов в ответ на звонок в дверь.
– А это воры, между прочим! – входя, улыбнулся Стельников.
– Привет, Миша! А я… сегодня… – но Данил ничего не мог придумать, и Мишка, видя, как Давыдов мучается, решил облегчить ему участь, доставая из папки чистый бланк рапорта.
– Я к тебе по делу, кстати. Я слыхал, тебе нужен отпуск небольшой? Что, нет? Ну, по закону-то положено!
– Нет. Да! Ну… проходи, что ты там застыл? – Данил явно приходил в себя, столь любезно приглашая Стельникова на кухню.
Мишка, оказывается, ничего сочинять перед командованием не стал, рассказав о том, что у Давыдова только что родился ребенок и жена собирается Данила с этим ребенком оставить. По информации Мишки, в штабе сильно обеспокоились лишь насчет того, каким образом молодой папочка собирается продолжать действительную службу, и даже идей каких-то по этому поводу подбросили.
Данилу стало гораздо легче после визита Стельникова. Какой же он все-таки настоящий друг, и какие, на самом деле, понимающие и разумные у них командиры, они оказались вполне готовы принять сложившуюся ситуацию!
А его родители готовы?.. Ведь дело не только в том, чтобы они ее приняли. Главное, чтобы папа все правильно понял и не отказался заплатить деньги. У Данила ведь особенный, ни на кого из них не похожий отец, и кто его знает, как он на все это посмотрит!..
***
Ленка Стельникова пропадала в больнице обе смены, лично контролируя весь процесс пребывания там Катюши, которая уже на следующий после родов день выглядела свежо и прекрасно, тщательно занимаясь своим замечательным маникюром. За время практики Ленке уже приходилось переубеждать недалеких молоденьких мамаш, которые собирались своего ребенка в роддоме оставить. И у нее всегда получалось! Ленка хороший специалист и знает, как постепенно пробудить в человеке материнские инстинкты. Справится она и сейчас, когда нужно сделать все, чтобы эти инстинкты подавить. Она профессионал.
Умело взявшись за дело со дня поступления Кати в роддом, Ленка обеспечила ей отдельную палату и лично понесла девочку на первое кормление, чтобы не допустить никаких уговоров со стороны медсестер. Красавица кормить отказалась, помня, вероятно, разъяснения Давыдова о том, что это сильно портит форму груди, которая у Катюши просто великолепная. И чтобы ее сохранить, Ленка сама научила Катю, как правильно грудь бинтовать, чтобы скорее перегорело молоко.
Стельникова поручила Давыдову принести побольше любимых Катиных каталогов с тряпками и красивыми картинками о богатой заграничной жизни, чтобы та не скучала без дела, пока ее не выпишут домой, и никакие лишние мысли не лезли ей в голову.
Но самое главное для Ленки – сделать так, чтобы дочка Давыдова не была ущемлена по сравнению с другими детьми. Это было несложно устроить. Ленка просто облегчила участь одной их опытных мамочек, которая вместо мучительного сцеживания кормила давыдовскую дочь вместе со своим ребенком и была за это весьма благодарна.
Ленке всегда хотелось плакать, когда она смотрела, как жадно и активно сосет грудь этот сильный ребенок. Малышка будто чувствует, что ей нужно схватить сейчас как можно больше, что ей нужно бороться, нужно обойтись без мамы и не подвести своего отца. Она не подведет его! Ленка ей поможет и не допустит, чтобы кто-то сказал, что у Данила дочка хоть чем-то хуже деток, у которых есть настоящая мать!
***
Прошли уже целые сутки, а от родителей никаких сигналов не доносится. Пусть бы уже позвонили и сказали, чтобы Данил на них не рассчитывал…
Он видел сегодня свою дочь. Ленка вынесла ему халат и маску и провела в отделение, хотя и не пустила за стеклянную перегородку, за которой стояла пластмассовая коробочка с его маленьким свертком. Данил смотрел, как Стельникова малышку разворачивает и дергает за крошечные ручки, чтобы как следует разбудить. Просто невозможно поверить, что человек может быть такого цвета и таких размеров. Как только Ленка не боится к ней так уверенно прикасаться и крутить во все стороны? У Данила падало сердце каждый раз, когда это прозрачное существо, как кукла, переваливалось с боку на бок. Потом, замотав несчастного ребенка в совершенно дикое количество тряпок, Ленка вынесла ее и дала Давыдову подержать.
Малышка уже готовилась заорать, открывая рот, который казался непомерно большим по сравнению со сморщенным личиком. Данил чувствовал тепло ее маленькой головки и, наклоняя к ней лицо, вдыхал этот чудесный запах сгущенного молока. Вот же его девочка – он держит ее в руках, она есть! Но она еще ему не принадлежит. Ему еще предстоит за нее бороться, а он, кажется, уже не в состоянии. Он устал. Он хочет просто остаться с ней вдвоем, чтобы не было больше никаких денег, никаких судов и вообще никого больше не было, кроме его доченьки, которую Ленка, забрав у Данила, унесла кормить, закрыв за собой двери в родильное отделение.
Теперь он снова один, а отец так ничего и не ответил. Конечно, и Мишка, и Арсен крутятся постоянно рядом, они тоже отвлекают Данила, они уже все приготовили в квартире для ребенка, они почти подрались, споря о том, чья ванночка лучше и чья коляска красивее, хотя и то, и другое у их детей было совершенно одинаковое. Они уже натянули веревки на кухне, чтобы сушить пеленки, и рядом с диваном Давыдова уже стоит детская кроватка. Если бы их не было, то у Данила, наверное, просто разорвалась бы башка от навязчивых мыслей о своих сложностях.
Он просидел на кухне всю ночь, не заметив, как под утро его голова упала на сложенные руки и глаза автоматически закрылись.
– О-о, мировой рекорд по количеству бычков в пепельнице! Молодчина, сыночка.
Данил резко поднял голову. Это уже не бред! Его отец приехал! Батя стоит у Данила на кухне и ему улыбается!
– Папа?.. Ты… приехал? Ты…
– О, матерь божья! – отворачивался Валерка, закрывая лицо руками. – Иди, расслабься на диванчике, нытик!
Данил быстро вытер глаза, услыхав, как на кухню идет мама.
– Данечка… – покачала Людмила головой, глядя на бледного, измученного сына, который смотрит на родителей, как на ангелов небесных, неожиданно к нему спустившихся. – Что же ты раньше ничего не сказал, сыночек! Чего же ты один?..
– Ай, – махнул рукой Данил. – Теперь уж что говорить? Папа, ты… привез? – несмело спросил он у Валерки.
– А как ты думаешь, умненький мой? Откуда у меня такие бабки? Что молчишь? Понадобился батя, да? Спасибо, что вспомнил, сыночка! Черт, – Валерка мотнул головой, видя, как сразу потухли серые глаза Данила. Он же не хотел этого говорить! Видно же, что Даня рад ему и так, без всяких денег.
– Ну что ты над ним издеваешься?! – вмешалась возмущенная Людка. – Глянь на него! Привез он, привез, Данечка, куда б он делся, жмот старый! Все, сыночек, иди поспи. Уже все в порядке, не переживай. Купим тебе дочечку.
– Чего это мне, мам? – улыбался воспрянувший духом Данил. – А вам что, не надо?
Но Данил видел, что им очень даже надо, иначе они бы не разглядывали с таким восторгом натянутые на кухне веревочки. Как мог он в них сомневаться? Как вообще можно было думать, что его родители способны оставить его одного? Он действительно плохой сын, но теперь точно станет лучшим!
Глава 11
Заканчивалось Ленкино заточение на родном рабочем месте. Сегодня Катю с дочкой выписывают, хотя Ленка чувствует себя матерью больше, чем эта бабенка, которая свысока на всех смотрит, презрительно ухмыляется и, по всей видимости, строит радужные планы на будущее. Вот и хорошо. Скорей бы им от нее избавиться!
Данил приехал за дочкой со своей мамой и на месте не мог устоять от нетерпения, ожидая, пока Стельникова вынесет ребенка.
– Давыдов, дай ребенка одеть! – отрывала Стельникова от него девочку. – Так, я дам вам бутылочку – покормите сразу, как только приедете, – инструктировала Ленка маму Данила, заворачивая малышку в пеленки. – А я часа через два подъеду, и дальше определимся.
– Моя красавица! Иди, маленькая, скорей к бабушке! – взяла наконец Люда внучку на руки. – Какие мы сердитые. Леночка! – перевела она взгляд на довольную Стельникову. – Даже не знаю, как…
– Ладно, ладно! – закивала Ленка. – Отправляйтесь! Голод – он, знаете ли, не тетка!
Одеваясь, Катя смотрела на кривляющегося ребенку Давыдова. Он просто сунул Кате сегодня конверт с деньгами, даже на нее не взглянув. И никто из них Кате слова не сказал! Похоже, они вообще не замечают, что она здесь тоже находится. Что, и поблагодарить ее на прощанье никто не собирается?..
Данил обернулся к ней в дверях:
– Не забудь, тридцатого в суд! Счастливо!
***
Когда наконец суета вокруг ребенка в квартире поутихла, а окончательно выведенная из себя Ленка запретила всем входить в комнату и трогать спящую девочку, Валерка позвал Люду на кухню.
– Ну, Людочка, что? – вопросительно качнул он головой. – Как она?
– Ну как?.. – пожала Людка плечами. – Очень симпатичная, такая…
– О! Симпатичная! Люда, мне не это надо! – раздражался Валерка. – Надо было самому мне пойти! – легонько ударил он кулаком по стене. – Не нравится мне все это.
Он ушел из кухни, оставив Люду в растерянности. Что он имеет в виду? На ее взгляд, Данил сделал все очень правильно! Наверное, Валерка просто никак не может успокоиться после скандала на фирме. Но разве их девочка этого не стоит? Людмила уже не сможет с ней расстаться! Ведь она всегда жалела, что у нее нет второго ребенка, и вот судьба посылает эту малышку, которой Люда должна заменить мать! О, как прекрасно она ее заменит! Это просто замечательно, что их Даня не хочет иметь жену. И Валерка, похоже, такого же мнения, иначе он не переживал бы из-за того, что Дане, возможно, не удастся избавиться от этой рыжей телки. А что, она собирается с ним жить? Смешно и представить!
***
Первую ночь Данил не спал вообще. Он вскакивал каждые десять минут, чтобы убедиться, что его доченька никуда не делась, а по-прежнему тихонько сопит рядом. Как только она проснулась, подав голос, сразу же прибежала мама, но Данил уже сам менял пеленки и вытурил маму из комнаты, чтобы она принесла молока. Ленка подробно рассказала Давыдову все насчет режима и приготовления смесей, но мама, оказывается, все это и так знала и отлично справлялась.
А через три дня Данил собирался на службу. Его отпуск закончился, и мама была явно этому рада, поскольку останется наконец со своей ненаглядной девочкой. Отец, правда, составляет ей серьезную конкуренцию, и мама злится на него, говоря, что не припомнит, чтобы Валерочка так рвался таскать на руках собственного сыночка, когда тот орал ночи напролет.
Но его доченька и не орет. Она очень спокойная девочка, отлично ест и вообще, Стельникова говорит, замечательный ребенок. А Данил не сомневается, что замечательный! И бабушка с дедушкой – лучше не придумаешь.
– Ой, свет в глазки светит, солнышко противное! – смеялась Люда, глядя, как жмурится лежащая на диване малышка. – Даня, давай назовем ее Светланой, а? Смотри, какая она у нас беленькая!
– Светланой? – скривился Давыдов, поправляя перед зеркалом фуражку. – Нет, лучше Светкой! Вот, отлично. Светик! – позвал он дочку. – Папочка пошел на работу! Следи тут за бабушкой, чтобы ела хорошо!
Данилу действительно всегда нравилось это имя. Простое и броское, да и девчонки с таким именем – веселые, подвижные и нахальные. Светлана Даниловна – и то не плохо, хотя с отчеством ей, конечно, не повезло.
***
Сидя на подоконнике своей убогой квартирки, Катя смотрела на грустный проливной дождик за окном. Через четыре дня она разведется, а через две недели – прощай, родная конура! – будет жить в прекрасной далекой стране…
Как же хочется Кате плакать. Она с ума сходит, это точно. Сколько людей хотели бы оказаться на ее месте и свалить из этой унылой дыры! Катя так мечтала отсюда уехать! Но что ей с этим делать… Она хочет его видеть. Постоянно хочет, как все эти девять месяцев, когда он стражем стоял у ее живота! И слышать его, и быть с ним, и чтобы он снова заботился о ней так, как никто и никогда не заботился! Одевал и покупал продукты, как настоящий муж, она ведь родила ему ребенка!.. Но она никуда с ним не выходила все это время, и даже не знает, где он живет. А говорят, он живет в шикарной квартире. И мама у него – словно картинка из журнала мод. И деньги он точно ведь отдает не последние. Конечно, с такими бабками можно где угодно жить припеваючи, никаких заграниц не нужно! И Катя тоже готова остаться. Она уже на все готова, лишь бы снова увидеть его. И поговорить наконец по-человечески. И сказать, как много она за это время поняла, как все для нее изменилось, и как сильно она своего мужа любит…
Зная о его непростых обстоятельствах, Данила отпустили из штаба пораньше. Когда он появился дома, мама держала Светку на руках, и Лена уже совала ей в рот соску, надетую на бутылочку с молоком.
– Здоров, Светик! – начал он забирать ее у мамы, одновременно потянув и бутылку у Ленки из рук. – Папочка уже пришел!
– Не дергай! Ну правда, Даня, что ты сейчас ее трогаешь? Ребенок же ест! – накинулись на него Ленка, мама и папа одновременно.
– Все свободны! – Данил закрылся с дочкой в спальне.
Света громко чмокала и косилась на смеющегося Давыдова, у которого лежала на коленях. Когда бутылочка опустела, Данил положил дочку на предплечье, где она свободно размещалась, и приподнял почти до вертикального положения. Спустя минутку его обжора звучно отрыгнула из желудка воздух и, блаженно улыбнувшись, подкатила мутно-синие глаза, моментально засопев носом. Данил коснулся губами теплого бархатного лобика. Как можно от такого отказаться? И как хорошо, что в природе существуют все-таки люди, которые могут это сделать. Уже совсем скоро Светка будет только его. Она и сейчас, конечно, его, но потом уже никто не сможет ее у Данила оспаривать! Он будет для нее самым главным человеком…
Дверь в комнату открыла мама:
– Даня, тебя к телефону. Положи ее кроватку, она ведь уже спит.
– Ага, иду!
Наблюдая за Данилом во время этого разговора, Валерка, конечно, догадался, кто это звонит.
– Что, начинается? – спросил он, подойдя к сыну вплотную, когда тот уже повесил трубку.
– Нет, почему? – спокойно ответил Даня. – Хочет, чтобы я приехал просто. Может, что-то изменилось?
– Ну что ж, поезжай, раз хочет. Передавай приветик, – мрачно усмехнулся отец, и у Данила сразу плохое предчувствие появилось. Вот умеет же батя одним своим ехидством настроение испортить.
Валерка ждал сына на кухне, все больше беспокоясь от его долгого отсутствия, и когда наконец Данил объявился, сразу понял, что волновался не зря.
Не разуваясь, Данил влетел в кухню, рухнул на табуретку и, прислонившись к стене, просто закрыл глаза. Чувствовалось, что он еще не остыл после недавнего скандала.
– Батя, это все! – не меняя позы, запричитал Даня. – Она ее не отдаст. Она со мной не разведется просто. Ничего! – Данил вскочил с места, начиная ходить по кухне. – Я тоже ее не отдам! Я вообще уеду! К черту! Все надоело…
– Спасибо. До свидания, – встал Валерка с табуретки, положил сигарету и пошел к двери.
– Папа, нет, ну!.. – Данил загородил ему дорогу. – А что мне еще остается?! Она передумала, она никуда не хочет ехать. Жить со мной хочет, прикинь! Полюбила насмерть! И от Светки отказываться не будет, она сказала принести ее до суда, если я не хочу по-хорошему… Она хочет забрать ее, папа! – в отчаянии крикнул ему Данил. – Она сказала, что вернет все деньги!..
– Стоп! – прервал Валерка эти истеричные вопли. – Какие деньги? Мы же пять штук после суда отдаем.
– Так это только после суда пять, чтоб ты знал! Ты думаешь, она за пять тысяч согласилась? Или я бы за пятью кусками к тебе обращался?!
– И почем нынче дети? – охрипшим от потрясения голосом спросил Валерка. – Ты хоть просвети, я ж не в курсе ваших расценок.
– Пятнадцать. Десять я уже отдал.
– Что?.. Сколько?! Сколько ты отдал?.. – Валерка закрыл лицо руками и, посидев без движения несколько секунд, повернул к Данилу перекошенное лицо, спросив совсем уж шепотом: – Где ты взял такие бабки, сыночка?
– Я одолжил. Часть. Половину.
– Но их же надо отдавать…
– А что, по-твоему, мне нужно было торговаться?
– Ну а если б она сказала миллион, ты бы тоже одолжил?
– Нет, папа. Но десять я отдам. Даже пять. Это ж не сегодня нужно, в конце концов!
– Конец концов уже наступил, Даня, – Валерка отвернулся в сторону окна, стараясь успокоиться и начать думать в нужном направлении. В направлении вытаскивания своего бесподобного деятеля из задницы, в которую так мастерски Даня себя загнал. Впрочем, почему только себя? Вот Валерка, например, должен завтра завернуть свою родную внучку в нарядное кружевное одеялко и вручить дорогой невестушке? Или принять эту невестушку здесь, позволив ей повиснуть пожизненным хомутом на шее своего единственного сына лишь потому, что она сильно его полюбила? Пламенная любовь портовой шлюхи, решившей ступить на путь истинный – сила, конечно, страшная. И подход здесь нужен, пожалуй, творческий…
– Папа… – тихо сказал Данил после долгой паузы. – Называй меня как хочешь, я сам знаю, кто я такой. Но Светку я не отдам, это вообще без вариантов. Уж лучше жить с этой…
– Ты отдавал бабки в рублях или в валюте? – совершенно серьезно спросил отец, который, похоже, Данила больше не слушал.
– В валюте. Да какая разница?..
– И где эта валюта у нее хранится?
– Дома, где ж еще…
– И где этот дом?
– Папа, ты о деньгах сейчас думаешь, что ли?! Так она их сама вернуть согласна! Хоть сейчас принесу, хочешь?..
– Да конечно! – вдруг возмутился отец. – Я бы не удивился, если б ты уже сегодня их сюда притащил, бестолочь! Все, Даня, – снизил отец тон, понимая, что Данил и так совершенно подавлен, – назови адрес, чтобы времени не терять, и спать иди. Твоя самодеятельность окончена.
– Но папа, она не станет с тобой разговаривать, будет только хуже, она же через суд…
– Адрес, Даня, это просто улица, номер дома и квартиры. И запомни, сыночка, с этого момента – никаких больше движений, никаких встреч и никаких вопросов! Твоя задача – помаячить в суде.
Сообщив отцу интересующую его информацию и понимая, что разговор на этом окончен, Данил ушел в спальню и взял на руки спящую дочку. Он уткнулся лицом в ее теплый животик, закрытый байковой пеленкой, которая быстро промокала, впитывая его неудержимые слезы.
Бестолочь. Дурак и нытик. Все это правда. Он ни на что не способен! Мало того – он потащил за собой своих друзей, своих родителей, которые верили, что он что-то может, и во всем ему помогали! Теперь отцу придется снова разгребать его проблемы. Только что же здесь можно сделать? Убить ее разве что… Отличный был бы вариант, если бы во все это не было втянуто столько людей, которым так много уже известно! Еще и Катька наверняка с кем-нибудь своей историей делилась… Конечно, Данил согласен жить с ней вместе, только бы не потерять дочь! Он покажет ей, какие бывают на свете мужья, она еще сто раз пожалеет о том, что решила таким способом его к себе привязать! Но можно только представить, как на его бедной доченьке будет отражаться ненависть Данила к ее родной матери. Тоже тупик. И он везде, куда ни посмотри!
Но почему, чтобы всего-навсего завести ребенка, как все, Данилу нужно решать столько проблем и постоянно чего-то бояться? Ну тупой он. Ну не способен он быть чьим-то мужем, так что, и ребенка иметь нельзя? А может, он в тысячу раз лучше, чем какая-нибудь одинокая мамаша, но к ней, конечно, никаких претензий – лишь понимание, поддержка и искреннее сочувствие! Зато Данил – ненормальный, бестолковый и ни на что не годный. Разве это справедливо? Разве справедливо будет, если у него заберут дочь только потому, что он не сумел сам ее родить? Почему он всегда должен терять то, что для него дороже всего? То, что потерять гораздо тяжелее, чем самому умереть?..
***
Еще немного побродив по комнате и в последний раз тяжело вздохнув, Валерка, выйдя в коридор, взял телефон и вернулся на кухню, решая, звонить ему в Киев или сразу в Москву. Однако к этому звонку предстоит еще подготовиться, исполнив мечту одного из своих новых знакомых – свеженького секретаря Киевской парторганизации.
– Алло, Петя? Я не разбудил? Есть одна проблема срочная. Хочу машину свою скинуть, тебе первому предлагаю, но есть нюансы. Бабки нужны уже завтра и в Севастополе.
Криво улыбаясь после проведенных переговоров, Валерка придавил рычаг телефонного аппарата. Ну ничего себе новое поколение прогрессивных мыслителей! С такой скоростью под себя грести – духу надолго не хватит, элементарное чувство меры должно присутствовать! Ладно, катайтесь на здоровье, так уж и быть. А Валерий Борисович займется обучением одной бульварной красотки, рвущейся к нему в невестки, правилам хорошего тона. Девочка, похоже, не совсем понимает, с кем она вздумала поиграть и во что так храбро ввязалась.
Людмила, войдя на рассвете к Данилу в спальню, забрала начинающую хныкать Свету, чтобы дать сыну возможность немного отдохнуть перед службой. Он даже не раздевался – так и уснул поперек дивана, уткнувшись лбом в деревянные прутья детской кроватки. Совсем замотался, бедный. Скорей бы все окончилось. Эта история уже всем надоела, провалиться бы той рыжей девке на месте! Она, видите ли, не хочет с их Даней разводиться. Конечно, она его любит – отчего же не полюбить, Люда прекрасно ее понимает! Видала она таких влюбленных табуны еще с его школьных лет! Нашла себе мужа, дрянь такая! Да Людка сама ее сожрет, не говоря уже о Валерке, который настроился весьма серьезно. И кому, как не Людмиле, знать, что ее обозленному супругу под руку лучше не попадаться!
***
Ей казалось, все это происходит не с ней. Это просто страшный сон, это не может быть ее жизнью! Ночной обыск по доносу кого-то из соседей, арест и тюремная камера… Но этот сон не кончается уже вторые сутки, и не кончаются жуткие допросы, где с каждым своим словом Катя вязнет все больше, и все больше страшных обвинений… Валютные махинации, незаконное хранение, теперь проституция и продажа ребенка… Но не она же все это придумала! Да только в детали даже вникать никто не хочет: они слышат только то, что сами считают нужным, ведь доллары нашли у нее, и ей больше отсюда не выйти. Никогда уже не выйти, она совершенно точно видит настроение следователя… Восемь лет за валюту плюс все остальное – минимум лет десять получится, как они ей обещают, и то с учетом Катиного признания и их исключительной доброты…
К ней даже прийти сюда некому, не то что чем-то помочь! Она просила позвонить ее мужу, который может подтвердить слова о том, что он сам предложил заплатить за ребенка, но Катя даже понять не может, связывались ли с ним вообще. А если его нашли, и он не пришел даже для того, чтобы передать ей хотя бы вещи первой необходимости – еще хуже, тогда у нее вообще нет надежды на помощь. Даже с подругами своими она в последние месяцы почти не общалась… Ах, если бы знала Катя, чем эта история закончится, она бы на порог его тогда не пустила! Как же хорошо, как спокойно жила она до недавнего времени, и зачем только нужна была ей эта Италия, ясно же, что чудес не бывает… Теперь Катина жизнь окончена. Она не хочет сгнить в тюрьме, уж лучше умереть сейчас, ведь впереди – один сплошной кошмар…
– На выход! – снова услышала Катя уже знакомую команду, но она ведь только что с допроса, она все уже признала, чего еще им от нее нужно?! К ней пришли? Неужели он все-таки о ней вспомнил…
Но это был не он. Незнакомый ухмыляющийся тип, развалившийся на стуле в комнате для свиданий. Еще один обвинитель – Катя уже наизусть выучила это мерзкое выражение их надменных морд. Она села напротив, уронив голову на сложенные ладони, и просто завыла, не в силах выдержать всего, что на нее свалилось…
– А что так сразу, милая? – сочувственно смотрел Валерка на это жалкое создание. – Мы даже не познакомились!
– Чего еще вам надо?.. – скулила полностью раздавленная Катя. – Я все уже сказала, я больше не могу! Я просто умереть хочу, вы это понимаете?!..
– Ну, как вариант.
Она даже немного затихла, настолько спокойно это прозвучало, и совсем не изменилось презрительное выражение его лица и холодных, будто ледяных, ярко-синих сощуренных глаз.
– Кто вы?.. – с трудом выдавила из себя Катя, глядя на Валерку с выражением какого-то первобытного ужаса.
Он даже черт ее лица различить не мог, так она опухла и поплыла от непрерывных рыданий. Нехило ее раскорежило… А ведь всего-то двое суток ее прессовали. И вовсе не сильно, чисто в рамках… Профессионально работают местные ребята, уважение им от Валерки и немного сверху от обговоренной суммы. Москва знает, кого подключить для качественной отработки схемы. За такую работу и заплатить не жалко, хотя дорого, конечно, вышло. В Киеве было бы проще, но здесь Валерка на чужой территории, с кадрами нужными не знаком, и экономия здесь неуместна.
– Кто я, Катерина? – улыбнулся он ей. – Твоя последняя надежда на свободу.
– На свободу?.. – изумленно повторила Катя.
Нет, Валерка не зверь, хотя вариант с самоубийством в камере от осознания тяжести собственной вины до сих пор рассматривал, как вполне пригодный. Особенно когда представлял себе, как некий сопливый Петенька разъезжает по Киеву на его родной машине. Однако, по всему видать, Катюха сейчас согласится на что угодно, и здесь обойдется без крайностей. От великой любви подлечили ее основательно. Валеркину «Вольво» она и так отработает, без лишних затрат. Ведь ее труп будет стоить гораздо дороже, чем закрытие всего делопроизводства.
– Именно, деточка, именно, – подтвердил Валерка ее смутную надежду. – Но тут уж от тебя зависит…
– Я все сделаю! – преданно глядя в глаза, выкрикнула Катя. – Я все подпишу, что надо! Пожалуйста, скажите, что…
– Да не тарахти ты. Нетерпеливая ты какая-то, Катерина. Для начала напишем одну бумажку. Чистосердечное, так сказать! – подсунул ей Валерка лежащий на столе лист.
– Да я уже все признала, все эти протоколы ваши подписала!..
– Я читал, читал, Катюша, ты не беспокойся. Там были некоторые неточности. Теперь я продиктую, чтоб все красиво. И чтобы было что вспомнить, если тебя вдруг ни с того ни с сего потянет на родину.
***
Валерки долго нет, но Людмила больше переживает за Даню, который носится со Светкой на руках по квартире, явно не находя себе места. Вбегая в кухню, он запихивает в рот что-нибудь съедобное – первое попавшее в поле его зрения – и исчезает в коридоре снова. Людка десять раз говорила, чтобы он хотя бы оставил в покое ребенка, но он вцепился в свое сокровище мертвой хваткой.
А за своего мужа Люда готова перед кем угодно поручиться. Уходя, он был полностью уверен в успехе, а если Валерка в чем-то уверен, то, хочешь не хочешь, поверишь в это и ты. Только вот Даня вечно во всем сомневается и предпочитает сам завалить дело, нежели доверить его кому-то еще.
И когда Людкин супруг наконец появился, она сразу поняла, что все хорошо. Зато Данечка так и не научился определять по Валеркиному виду, притворяется его отец недовольным или расстроен на самом деле, иначе не подскочил бы к нему с таким озабоченным видом.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Данил тяжело вздыхающего отца, который медленно снимал туфли, опираясь руками о стену прихожей. – Ты все-таки ходил к ней домой?
– Ага. На хату, можно сказать.
– И что, папа? Что-то не в порядке опять, да?!
– Да! – вскинул голову отец и, бросив папку на тумбочку, стал метаться по прихожей, хватаясь за голову и заламывая руки. – Все пропало! Уезжаю! Где мой чемодан, где веревка?! И мыла, мыла мне дайте! Это конец!..
