Текст книги "Белая ночь"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава ПЯТАЯ

–  Ordo Lebes, – повторила Мёрфи. Она сняла крышку со стаканчика кофе и сдула с его поверхности завиток пара. – Что-то у меня не очень с латынью.

– Это потому, что ты не спец по магии, как я.

Она закатила глаза.

– Верно. И что?

–  Lebesозначает большую кастрюлю, – объяснил я, пытаясь (без особого, впрочем, успеха) подогнать кресло ее машины под свой рост. Купе «Сатурн» явно проектировались не для людей моего калибра. – Переводится как «Орден Большой Кастрюли».

– А может, «Орден Котла»? – предположила Мёрфи. – Звучит не так идиотски, да и с ведьмами как-то больше ассоциируется.

– Пожалуй, – согласился я.

– Спец по магии, – фыркнула Мёрфи.

– Я ведь осваивал латынь по самоучителю, не забывай. Надо было нам ехать в моей машине.

– В «Фольксвагене-Жуке» теснее, чем здесь.

– Зато я знаю, что там и где, – буркнул я, пытаясь высвободить правую ногу, по ощущениям запутавшуюся в железяках автомобильного кузова.

– Чародеи всегда такие нытики? – Мёрфи сделала глоток кофе. – Ты сам хотел вести машину. Мне казалось, это у тебя бзик руководить.

– Бзик руководить?

– Бзик руководить, – подтвердила она.

– Разве не ты ни за что не нашла бы адрес этой тетки, если бы я пустил тебя за руль – и это у меня после этого бзик?

– У меня это не бзик, а просто жизненный фактор, – невозмутимо возразила она. – И потом, эта твоя клоунская тачка неважно растворяется в среде, что существенно при выездах вроде этого.

Я свирепо уставился в ветровое стекло и молча сидел так до тех пор, пока впереди не замаячил дом, в котором Анна Эш предположительно устраивала собрание Ордена Большой Кастрю… пардон, Большого Котла. Мёрфи нашла у тротуара просвет, достаточный для того, чтобы припарковаться – порой мне кажется, что она все-таки не лишена магических талантов. Трудно иначе объяснить то, что мы сумели остановить машину прямо перед домом, в тени и с отличным видом на входную дверь.

– Который час? – поинтересовался я.

– Пять минут назад было три, – отозвалась Мёрфи. – Не берусь утверждать наверняка, но по моим расчетам выходит пять минут четвертого.

Я скрестил руки на груди.

– Ты же знаешь, я не азартный игрок. Не буду спорить.

– Мне показалось, тебе, возможно, приятно будет сменить ритм. Не все же тебе вышибать двери и жечь дома.

– Я не всегда вышибаю двери, – возразил я. – Иногда просто сквозь стену проламываюсь.

– Короче, пока у нас неплохая возможность следить за тем, кто заходит в дом. Может, узнаем чего-нибудь полезного.

Я подозрительно хмыкнул.

– Чего-нибудь полезного, говоришь?

– Минута-другая ничего не решает, – Мёрфи пригубила кофе и кивнула в направлении женщины, подходившей к подъезду. Женщина как женщина, в обычном летнем платье, поверх которого была накинута белая мужская рубаха. Лет на вид тридцать пять-сорок, седеющие волосы собраны в пучок. Сандалии, темные очки.

– Знаешь эту?

– Угу, – кивнул я. – Знаю. Видел несколько раз у Бока в книжной лавке.

Женщина быстрой, уверенной походкой подошла к парадному и скрылась в дверях.

Мы с Мёрфи подождали еще. На протяжении следующих сорока пяти минут в дом вошло еще четверо женщин. Я узнал двоих.

Мёрфи сверилась с часами – настоящими карманными часами, с пружиной и колесиками, а не какими-то там микрочипами на батарейке.

– Почти четыре, – сообщила она. – Ты говорил, человек пять-шесть, не больше?

– Типа того, – согласился я.

– И явных злодеев ты не обнаружил?

– У злодеев есть одна неприятная черта: они не обязательно явные. Они забывают нафабрить усы и бакенбарды, рога оставляют дома, а черные колпаки отдают в чистку. Забавно, но это так.

Мёрфи посмотрела на меня в упор, и у меня создалось впечатление, что шутка не показалась ей слишком смешной.

– Ну что, идем?

– Еще пять минут. Во всей Вселенной не найдется такой силы, что смогла бы заставить сборище людей, взявших себе латинское название, сделать хоть что-нибудь вовремя. Если все они соберутся здесь к четырем, мы уж наверняка будем знать, что во все это вовлечена черная магия.

Мёрфи фыркнула, и мы подождали еще несколько минут.

– Ну, – спросила она, заполняя паузу. – Как у вас дела на войне? – она помолчала секунду-другую. – Господи, ну и вопрос.

– Ни шатко, ни валко, – ответил я. – Со времени нашей экспедиции в Арктис-Тор и последовавшего за ней поражения вампиров все как-то попритихло. Весной я выбирался в Нью-Мехико.

– Зачем?

– Помогал Люччо готовить будущих стражей, – ответил я. – Когда учишь огненной магии, да еще групповой, лучше держаться подальше от цивилизации. В общем мы провели там два дня, превращая тридцать акров песчаной пустыни в стекло. Потом туда наведалась пара вурдалаков из Красной Колегии и убила двоих наших юнцов.

Мёрфи вопросительно покосилась на меня.

При одном воспоминании об этом я невольно стиснул зубы. Впрочем, этим ребятам все мои переживания уже не помогли бы. Поэтому я сделал вид, будто не понимаю, что она дает мне шанс выговориться.

– Ну, а серьезных боевых действий, если подумать, не было. Так, мелочь. Мерлин предпринимает попытки усадить вампиров за стол мирных переговоров.

– По твоему тону не похоже, что ты в восторге от этого, – заметила Мёрфи.

– Король Красных все еще силен, – сказал я. – Начнем с того, что вся эта война – его рук дело. Если он сейчас и пойдет на перемирие, так только для того, чтобы вампиры смогли зализать раны, пополнить свои ряды и с новыми силами обрушились на нас.

– То есть, ты предлагаешь убить их всех? – спросила она. – Пусть Бог рассудит, кто из них прав, а кто виноват?

– Мне плевать, рассудит их кто или нет, – возразил я. – Просто мне осточертело видеть всех тех, кого они уничтожили, – зубы мои против воли стиснулись еще крепче. Странно еще, что они не начали крошиться.

Я попытался успокоиться, но получилось это у меня неважно. Вместо того, чтобы унять напряжение и злость, я только почувствовал себя до ужаса усталым.

– Черт, Мёрф. Слишком много людей пострадало от этого. Иногда мне кажется, как бы я ни пытался им помочь, разницы все равно никакой.

– Ты это о нынешних убийствах, да?

– И о них тоже.

– Но это же не твоя вина, Гарри, – спокойно возразила Мёрфи. – Ты сделал все, что в твоих силах, и невозможно требовать от тебя большего. Бессмысленно казнить себя за это.

– Правда?

– Мне наставники все время это говорят, – она задумчиво подняла на меня взгляд. – И знаешь, глядя на тебя, я готова с ними согласиться.

– Тут такая штука, Мёрф, – вздохнул я. – Что, если в моих силах сделать больше?

– Что, например?

– Не знаю, – признался я. – Ну, что-то такое, что смогло бы помешать этим скотам.

Что-то вроде того, что я сделал в Нью-Мехико. Господи. Даже думать об этом тошно. Я потер переносицу, пытаясь унять нараставшую головную боль.

Мёрфи дала мне минуту поразмыслить, хочу ли я продолжать разговор. Я продолжал молчать, и она кивнула.

– Ну что, идем? – спросила она с явным облегчением.

Я кивнул и сделал честную попытку поддержать ее настроение.

– Ага. Еще бы только кости у меня не скрючились в этом пытошном орудии, на котором ты ездишь, – я открыл дверцу и, разминая затекшие ноги, выбрался на тротуар.

Я не успел еще захлопнуть дверцу, когда в поле зрения показалась еще одна женщина, направлявшаяся к дому. Высокая, стройная, с короткой, короче даже, чем у меня, стрижкой. Макияжем она не пользовалась, так что возраст отчетливо читался на ее лице.

Со времени нашей последней встречи она заметно изменилась.

В тот раз Хелен Беккитт щеголяла нагишом, держа в руке хорошенький такой, маленький револьвер двадцать второго калибра, причем дырку в бедре тогда проделала мне именно она. Они с мужем попались в тот раз – а вот доморощенный черный маг по имени Виктор Селлз стараниями Гарри Дрездена пал жертвой им же порожденных кровожадных тварей. В построенной Виктором небольшой преступной империи Беккитты занимали нижний уровень. Впрочем, их все равно судили и отправили в тюрьму по обвинению в производстве и распространении наркотиков.

Я застыл на месте, боясь малейшим движением привлечь к себе ее внимание. Быстрым шагом, с совершенно лишенным каких-либо эмоций лицом она миновала меня и вошла в дом.

Мёрфи следила за мной и все поняла. Она тоже застыла как вкопанная и посмотрела вслед Хелен Беккитт только тогда, когда та уже скрывалась за дверью.

– Гарри? – спросила она. – Что случилось?

– Заговор, – пробормотал я. – Обретает очертания.

Глава ШЕСТАЯ

– Не нравится мне все это, – сказала Мёрфи. – У Хелен Беккитт более чем достаточно оснований не любить тебя.

Я презрительно фыркнул.

– Покажи мне тех, у кого их нет.

– Я не шучу, Гарри, – скрипнув, закрылись двери лифта, и мы двинулись вверх. Дом был старой постройки, и лифт в нем явно не относился к категории скоростных. Мёрфи тряхнула головой. – Если то, что ты сказал насчет страха, который испытывают перед тобой люди, правда, значит, на то есть причина. А может, кто-то сознательно распространяет про тебя слухи.

– И это повод бояться Хелен?

– Она уже стреляла в тебя раз, и тогда у нее не вышло. Может, на этот раз она решила подойти к делу серьезнее.

– Пуля – дура, – возразил я, – штык – тоже так себе, но уж слово и того пожиже. Далее по первоисточнику.

– Очень это подозрительно – встретить ее здесь. Она ведь преступала закон, Гарри, и в тюрьму попала твоими стараниями. Что-то мне не верится, чтобы она заигрывала с местной оккультной тусовкой исключительно из добрых чувств.

– Вот не знал, что в наша полиция оперирует такими понятиями, как «добрые чувства». Скажи, Мёрф, ты правда полицейский?

Она одарила меня раздраженным взглядом.

– Ты хоть когда-нибудь можешь обойтись без этих своих дурацких шуточек?

– Даже во сне бормочу лимерики. Черно-белые, разумеется.

– Хоть пообещай, что будешь действовать с оглядкой, – вздохнула Мёрфи.

– Жила-была дама приятная, – откликнулся я. – На вид совершенно квадратная.

Мёрфи раздраженно подняла руки вверх, сдаваясь.

– Черт бы тебя побрал, Дрезден.

Я заломил бровь.

– Уж не переживаешь ли ты за меня.

– Там ведь женщины, – пояснила она. – А ты не всегда способен к логической мысли, когда дело касается женщин.

– Значит, ты считаешь, что я должен действовать с оглядкой?

– Да.

Я повернулся, смерил ее взглядом и понизил голос.

– Бог мой, Мёрф. А как ты думаешь, зачем я тебя с собой взял?

Она подняла взгляд на меня и улыбнулась, отчего к уголкам ее глаз сбежались морщинки. Голос ее, правда, оставался резким.

– Я так и поняла: тебе нужен был с собой кто-то, способный увидеть детали, уступающие в заметности мигающей неоновой вывеске.

– Да ладно тебе, – покачал головой я. – Я и не мигающую заметил бы.

Двери лифта раздвинулись, я пересек холл, направляясь к дверям квартиры Анны Эш – и налетел на невидимую занавеску, выстроенную из лучей какой-то покалывающей энергии футах в четырех или пяти от двери. Я отшатнулся назад, и Мёрфи пришлось упереться в мою спину рукой, чтобы избежать столкновения.

– Что там? – спросила она.

Я осторожно поднял левую руку. При том, что чувствительность к обычным раздражителям у сожженной кожи пока не восстановилась, проблем с улавливанием даже слабых потоков магической энергии я не испытываю. Как мог, я растопырил пальцы, зажмурился и прислушался к ощущениям.

– Оберег, – тихо произнес я.

– Как у твоей квартиры? – спросила она.

– Ну, не такой сильный, – ответил я, осторожно проводя рукой слева направо. – И примитивнее. Мой можно сравнить с кирпичной стеной и режущей проволокой. Этот больше похож на алюминиевый сайдинг и стальную сетку. Но энергии в него закачано от души. Огненной, похоже, – я нахмурился и огляделся по сторонам. – Ха. Убить, пожалуй что, не убило бы, но вломило бы крепко.

– А огонь привел бы в действие пожарную сигнализацию, – добавила Мёрфи. – Заставил бы людей покинуть дом. Вызвать полицию.

– Ага, – подтвердил я. – А еще выдать с потрохами твоего условного подозреваемого, какой бы природы он ни был – сверхъестественной или нет. Эта штука не рассчитана на убийство, – я отступил на шаг и кивнул Мёрфи. – Подойди и постучи.

Она посмотрела на меня, не веря своим глазам.

– Ты шутишь, да?

– Если этот оберег сделан тяп-ляп, он может среагировать на мою ауру и сработать.

– А просто нейтрализовать его ты не можешь?

– Кто бы его ни сделал, он не пожалел ни времени, ни сил для того, чтобы обезопасить это жилище, – сказал я. – Было бы невежливо просто взять и сломать его.

Мёрфи склонила голову набок, и тут до нее дошло.

– И ты напугаешь их, если пройдешь сквозь барьер так, будто его нет?

– Угу, – негромко подтвердил я. – Они напуганы, Мёрф. Мне необходимо держать себя как можно мягче, иначе мне не добиться от них ни малейшей помощи.

Мёрфи кивнула и постучала в дверь.

Дверная ручка повернулась, не успела она коснуться двери пальцами в третий раз.

За дверью обнаружилась миниатюрная, пухлая женщина. Ростом она уступала даже Мёрфи, на вид лет сорока, светловолосая, с румяными ангельскими щечками, похоже, привыкшими к улыбке. Одета она была в платье бледно-лилового цвета, а в руках держала маленькую собачку – кажется, йоркширского терьера. При виде Мёрфи она расплылась в улыбке.

– Добрый день, сержант Мёрфи. Я вас сразу узнала.

– Добрый день, – с легким опозданием – всего на секунду, не больше – произнесла Мёрфи. – Моя фамилия Мёрфи, я работаю в отделе расследований… черт.

Мёрфи зажмурилась и замолчала.

– Ой, – произнесла женщина. – Простите, пожалуйста… я мола бы и подумать, прежде чем говорить, – она сделала рукой неопределенный жест. – Ну я и дура.

Я открыл было рот, чтобы представиться, но женщина опередила и меня.

– Ну конечно же, вас нельзя не узнать, мистер Дрезден, – она прижала пальцы к губам. Пальцы чуть дрожали. – Ой, опять. Простите меня. Меня зовут Эбби.

– Рад познакомиться, Эбби, – негромко произнес я и протянул руку ладонью вниз под нос ее маленькому йорку. Тот осторожно обнюхал ее и оживленно завилял хвостиком. – Привет, собака страшная.

– Тото, – представила песика Эбби. – Ну да, классика, – продолжала она прежде, чем я успел что-то сказать. – Если не испортилось, зачем тогда чинить? – она кивнула мне. – Прошу прощения, сейчас хозяйку позову, она с вами поговорит. Я просто ближе других к двери оказалась, – и дверь захлопнулась у нас перед носом.

– Ну конечно, – сказал я, обращаясь к закрытой двери.

Мёрфи повернулась ко мне.

– Дичь какая-то.

Я пожал плечами.

– Ну, хоть псу я, вроде, понравился.

– Она ведь знала, что мы собираемся сказать, Гарри – прежде, чем мы рот успевали раскрыть.

– Я заметил.

– Она что, вроде телепата?

Я мотнул головой.

– Не в том смысле, как ты себе это представляешь. Она не делает тайны из того, чем занимается, так что если бы она по-настоящему залезала в чужие головы, Совет разобрался бы с ней уже давным-давно.

– Тогда откуда она знала, что мы собирались сказать?

– Думаю, она ясновидящая, – ответил я. – В смысле, она может заглядывать в будущее. Возможно, всего на секунду-другую, и вряд ли она умеет сознательно управлять этим процессом.

Мёрфи задумчиво хмыкнула.

– Такое может пригодиться.

– В некотором отношении – да, – кивнул я. – Только ведь будущее не на камне высечено.

Мёрфи нахмурилась.

– Это как если бы я в последний момент решила представиться ей не как сержант, а как Кэррин Мёрфи?

– Угу. Получилось бы, что она ошиблась. Люди вроде нее способны ощущать… ну, скажем так, некое облако потенциальных будущих. До сих пор мы с тобой здесь не попали еще в непредсказуемую ситуацию – для этого никаких магических способностей не требуется. Обычное вежливое общение – на вид она увидела именно то, что должно было последовать. Но это не так. Ей ведь пришлось прикинуть наиболее вероятную возможность, что в нашем случае оказалось не слишком сложно.

– Это потому у нее вид такой рассеянный, – задумчиво предположила Мёрфи.

– Угу. Она одновременно отслеживала происходящее, то, что могло произойти, отсеивала то, что вряд ли могло произойти – и это все в считанные секунды, – я покачал головой. – Вот когда они способны заглянуть в будущее дальше, чем на пару секунд – это уже гораздо хуже.

Мёрфи нахмурилась.

– Почему?

– Потому, что чем дальше ты можешь заглядывать, тем больше вероятных сценариев развития событий, – объяснил я. – Представь себе шахматную партию. Начинающий шахматист рад, если способен просчитывать игру на четыре или пять ходов вперед. При попытке просчитать ее на десять ходов вперед число комбинаций, которые позволяются правилами игры, увеличивается в геометрической прогрессии. Мастера-шахматисты способны и на такое, а когда к делу подключаются компьютеры, возможности открываются и вовсе фантастические. Трудно даже себе представить, какие.

– И это еще на ограниченном, условном пространстве шахматной доски, – кивнула Мёрфи. – А уж в реальном мире…

– Игра крупнее, и ставки выше, – я покачал головой. – В общем, небезопасный талант. И побочный эффект непредсказуем. Врачи почти всегда ставят людям вроде Эбби диагнозы типа эпилепсии, болезни Альцгеймера или чего-либо вроде этого. Ставлю пять баксов на то, что медицинский браслет у нее на запястье имеет гравировку «эпилептик» – и что эта ее милая собачка обучена чуять приближение припадка и предупреждать ее.

– Браслета я не разглядела, – призналась Мёрфи. – Ставка не принимается.

Пока мы беседовали так минут пять перед запертой дверью, в квартире тоже кипела дискуссия. Сквозь дверь до нас доносились приглушенные, напряженные голоса, в конце концов разом заглушенные еще одним, громче остальных. Прошла еще секунда, и дверь открылась.

Перед нами стояла та самая женщина, которую мы первой увидели на улице. Смуглая кожа, темные глаза и коротко стриженые темные прямые волосы наводили на мысль о предках-индейцах – поколения два или три назад. Роста я дал бы ей около шести футов, лет чуть меньше сорока. Брови на серьезном лице чуть сдвинулись, образовав тревожную складку на переносице, и по тому, как она стояла, загораживая собой проход, у меня сложилось впечатление, что при необходимости она запросто может превратиться в этакого бульдога.

– Никто из нас не нарушал Законов, Страж, – произнесла она негромко, но твердо.

– Приятно слышать, – хмыкнул я. – Анна Эш?

Она прищурилась и кивнула.

– Меня зовут Гарри Дрезден, – представился я.

Она надула губы, и взгляд ее сделался чуть удивленным.

– Вы надо мной смеетесь? Я знаю, кто вы.

– Ну, я на всякий случай, – по возможности извиняющимся тоном сказал я. – Как-то не все из тех, с кем я встречаюсь, знают, кто я. А это Кэррин Мёрфи из полиции.

Анна кивнула Мёрфи.

– Вы позволите глянуть на ваше удостоверение, мисс Мёрфи?

Мёрфи уже держала наготове карточку в кожаной оплетке и протянула ее Анне. Та посмотрела на фотографию под прозрачным пластиком, сверила ее с лицом и почти неохотно вернула ее. Потом повернулась ко мне.

– Что вам нужно?

– Поговорить, – ответил я.

– О чем?

– Об Ordo Lebes, – сказал я. – И о том, что случилось за последние дни с несколькими женщинами.

Голос ее продолжал звучать вежливо, но я услышал в нем скрытое напряжение.

– Уверена, вам об этом известно гораздо больше, чем нам.

– Это не так, – возразил я. – Именно это я и собираюсь исправить.

Она покачала головой, почти не пытаясь скрыть недоверие.

– Я не идиотка. Стражи следят за всем. Это каждому известно.

Я вздохнул.

– Ага, только я забыл принять свои мультивитамины имени Джорджа Оруэлла… да и положенного завтрака от Большого Брата не получил. Я надеялся, вы согласитесь поговорить со мной немного – ну, так, как вы это делаете с обычными людьми.

Она продолжала смотреть на меня с опаской.

– Откуда мне знать, что вы не обманываете?

– Мисс Эш, – мягко вмешалась в наш разговор Мёрфи. – Он говорит правду. Мы здесь, чтобы помочь, если это в наших силах.

Несколько секунд Анна покусывала губу, переваривая это. Взгляд ее переходил с меня на Мёрфи и обратно, потом она оглядывалась куда-то за спину. Наконец она повернулась ко мне.

– Внешность может быть обманчива. Я не могу проверить, кто вы на самом деле – и те ли вы, за кого себя выдаете. Я предпочитаю перестраховаться.

– Осторожность не мешает никогда, – согласился я. – Но в вашем случае это начинает отдавать паранойей, мисс Эш.

Она взялась за дверную ручку.

– Это мой дом. И я не приглашаю вас войти.

– Вот здорово, – вздохнул я и, осторожно отстранив ее, перешагнул порог прежде, чем она успела закрыть дверь.

При этом я ощутил давление порога – ауру защитной магической энергии, окружающую любое жилье. Энергия порога встретилась с моей энергетической аурой – и задержала ее. В случае, если бы Анна – хозяйка квартиры – пригласила меня, энергия порога расступилась бы подобно занавеске. Она этого не сделала, и в результате мне пришлось оставить большую часть моей энергии у дверей. Возникни у меня необходимость применить силу, находясь в квартире, и мне пришлось бы исчерпать ее практически до донца.

Я повернулся и увидел, что Анна смотрит на меня с неприкрытым удивлением. Уж она-то прекрасно понимала, что я только что сделал.

– Вот, – сказал я ей. – если бы я явился из мира духов, я бы не смог перешагнуть ваш порог. Если бы я собирался напасть на кого-нибудь здесь, стал бы я обезоруживать себя, а? Черт подери, да если уж на то пошло, пришел бы я сюда с копом, чтобы делать это все у него на глазах?

Мёрфи уловила намек и вошла таким же образом, как я только что.

– Я… – растерянно пробормотала Анна. – Как… откуда вам было знать, что оберег не взорвется вместе с вами?

– Простая логика, – заверил я ее. – Вы человек осторожный, а в доме наверняка проживают дети. Не думаю, чтобы вы состряпали что-то такое, что грохнуло бы при входе в дверь кого угодно.

Она сделала глубокий вдох и кивнула.

– Впрочем, вам вряд ли понравилось то, что вышло бы, попробуй вы взломать дверь.

– Верю, – кивнул я. Я ей действительно верил. – Мисс Эш, я здесь не для того, чтобы угрожать кому-либо или причинять вред. Я не могу заставить вас говорить со мной. Если вы потребуете, чтобы я ушел прямо сейчас, я уйду, – заверил я ее. – Но ради вашей же безопасности позвольте мне прежде поговорить с вами. Всего несколько минут. Это все, о чем я прошу.

– Анна? – послышался голос Эбби. – Я думаю, тебе стоит выслушать их.

– Да, – произнес другой женский голос – негромкий, низкий. – Я согласна. И я знаю о нем кое-что. Если он дает слово, он его держит.

Подумать, так я никогда прежде не слышал голоса Хелен Беккитт – ну, если не считать сладострастных стонов. Но негромкая уверенность и совершеннейшая бесстрастность настолько вязались с ее почти безжизненным взглядом, что у меня не возникло и тени сомнения насчет того, кому принадлежал этот голос.

Я переглянулся с Мёрфи и снова поднял взгляд на Анну.

– Ну, мисс Эш? – спросил я ее.

– Дайте мне слово. Поклянитесь своей силой.

Такие клятвы – дело серьезное; по крайней мере среди чародеев моего класса. Клятвы обладают силой. Поклявшись своим магическим талантом, поневоле задумаешься, прежде чем нарушать клятву – это чревато тяжелыми последствиями. Я не колебался с ответом.

– Клянусь своей силой, я буду соблюдать все нормы поведения гостя в вашем доме, и ни причинять вреда собравшимся у вас людям, ни лишать их моей помощи, буде она потребуется.

Она чуть перевела дыхание и кивнула.

– Очень хорошо. Я обещаю вести себя как подобает радушной хозяйке – со всеми вытекающими из этого обязательствами. И будьте добры, зовите меня просто «Анна», – она произнесла свое имя старомодно, как до сих пор говорят в Старом Свете: «Ан-на». Потом жестом пригласила нас пройти. – Прошу вас не обижаться, если я обойдусь без представления моих знакомых.

Что ж, это я вполне мог понять. Полное имя, услышанное из уст его обладателя, дает чародею, да и просто одаренному заклинателю определенную власть, способность сложить целый ряд опасных, а то и смертельных заклятий, не мене эффективных, чем сложенные, скажем, на крови, обрезках ногтей или волос. Конечно, выдать свое полное имя в обычной беседе почти невозможно, но случалось и такое… в общем, люди понимающие стараются держаться осторожно, называя свое имя, если не хотят, чтобы его использовали против них.

– Ничего страшного, – заверил я ее.

Квартира у Анны оказалась очень даже ничего, явно полностью отремонтированная и заново обставленная в последний год или два. Из окон открывался довольно-таки приятный вид, а мебель производила вид настоящей, деревянной, и качественной.

В гостиной находилось пять женщин. Эбби сидела в деревянном кресле-качалке, а на коленях у нее свернулся йорк. Хелен Беккит стояла у окна, апатично глядя на город. Двое других женщин сидели на диване, и еще одна – в стоявшем рядом кресле.

– Полагаю, вам известно, кто я? – поинтересовался я у них.

– Они знают, – негромко произнесла Анна.

– Хорошо, – кивнул я. – Тогда вот что известно мне. Кто-то убил по меньшей мере пять женщин, так или иначе связанных с магией. Некоторые из этих смертей обставлены как самоубийства. Однако имеются улики, говорящие об обратном, – я набрал в грудь воздуха. – И еще: на двух телах я обнаружил послания, адресованные мне или кому-то вроде меня. Такие, чтобы их не могла видеть полиция. Мне кажется, мы имеем дело с серийным убийцей, и мне кажется, члены вашего ордена могут представлять для него…

– Или для нее, – вставила Мёрфи, стараясь не смотреть в сторону Беккит.

Беккит скривила губы в горькой усмешке, но не пошевелилась.

– Или для нее, – согласился я. – Представлять интерес для убийцы.

– Он это серьезно? – спросила женщина – одна из тех, кого я не знал. Она была старше остальных, лет сорок пять-пятьдесят. Несмотря на теплый день, она щеголяла в светло-зеленом свитере с высоким воротником, придававшим ей сходство с черепахой. Собранные в тугой пучок волосы имели когда-то, должно быть, насыщенный рыжий цвет, но сейчас в них хватало серо-стальных прядей. Макияжем она не пользовалась, похоже, принципиально, и брови над очками в угловатой серебряной оправе росли гуще, чем позволяет подавляющее большинство женщин.

– Совершенно серьезно, – заверил я ее. – Скажите, могу я вас называть как-нибудь? Мне кажется, было бы невежливо сразу называть вас Черепахой, не попытавшись узнать имени.

Она чуть напряглась, старательно избегая встречаться со мной взглядом.

– Присцилла, – пробормотала она.

– Присцилла, – кивнул я. – Если честно, я пока в основном тычусь вслепую. Я плохо понимаю, что происходит – потому и пришел поговорить с вами.

– Тогда откуда вы узнали об нашем ордене? – поинтересовалась она.

– В реальной жизни я частный следователь, – ответил я. – Расследую всякое.

– Он лжет, – заявила Присцилла, глядя на Анну. – Не может не лгать. Ты же знаешь, что мы видели.

Анна перевела взгляд с Присциллы на меня и покачала головой.

– Я так не думаю.

– И что вы видели? – спросил я у Анны.

Анна оглянулась на остальных, но возражений не услышала, и она снова посмотрела на меня.

– Вы правы. Несколько членов нашего ордена погибли. Чего вам, возможно, не известно – так это то, что еще несколько человек пропали, – она сделала глубокий вдох. – Не только из нашего ордена, но вообще из нашего круга. На конец прошлого месяца мы не досчитывались более двадцати человек.

Я негромко присвистнул. Два с лишним десятка человек – это уже серьезно. Поймите меня правильно: люди пропадают все время – по большей части добровольно. Но в нашем узком кругу люди поневоле теснее друг к другу; отчасти это происходит именно потому, что им известно о существовании сверхъестественных хищников, которые с радостью скушают их при малейшей возможности. Это самый что есть стадный инстинкт, примитивный и прямолинейный – но он помогает выжить.

Если пропало целых два десятка человек, значит, велика вероятность того, что кто-то вышел на охоту. И если этот кто-то – убийца, у меня на руках серьезная проблема. Впрочем, разве мне привыкать к такому?

– Вы сказали, ваши люди что-то видели. Что именно?

– В случае… – она тряхнула головой и прокашлялась. – В случае тех троих членов нашего ордена, чьи тела нашли, в последний раз их видели в обществе высокого человека в сером плаще.

Я даже зажмурился.

– И вы решили, что это я?

– Я не могу утверждать наверняка, – подала голос Присцилла. – Время было темное, и она стояла на улице перед моим домом. Я видела их в окно.

Ей не удалось скрыть то, что она едва не произнесла не «их», а «вас».

– А я выходила от Бока, – добавила Эбби серьезным тоном, глядя куда-то перед собой. – Поздно. Я видела, как она шла с мужчиной, и только.

– Этого я не видела, – произнесла Хелен Беккитт. Голос ее звучал бесстрастно, ровно, убежденно. – Салли ушла из бара с симпатичным темноволосым мужчиной, сероглазым, с бледной кожей.

В животе у меня похолодело. Краем глаза я увидел, как лицо Мёрфи тоже сделалось бесстрастным.

Анна подняла руку, призывая Хелен к молчанию.

– По меньшей мере двое заслуживающих доверия свидетелей показали, что в последний раз видели пропавших в обществе мужчины в сером плаще. Другие же, напротив, говорят о красивом брюнете.

Я тряхнул головой.

– И вы решили, что парень в сером плаще – это я?

– Много ли найдется в Чикаго высоких мужчин в сером плаще, вращающихся при этом в наших кругах, сэр? – ледяным тоном поинтересовалась Присцилла.

– Такой ткани цена три бакса за ярд на распродаже, – возразил я. – И высокие мужчины в городе с восьмимиллионным населением тоже нельзя сказать, чтобы редкость.

Присцилла прищурилась.

– Тогда кто это был?

Эбби хихикнула, на что Тото вильнул хвостом.

Я задумчиво пожевал губу.

– Ну, я совершенно уверен, что это не Мёрфи.

Хелен Беккит презрительно фыркнула.

– Если это шутка, то неудачная, – взвилась Присцилла.

– Ох. Прошу прощения. С учетом того, что я узнал о наличии в показаниях серого плаща несколько секунд назад, мне показалось, что и ваш вопрос звучит не слишком, чтобы серьезно, – я повернулся к Анне. – Это не я. И это не Страж нашего Совета – или, по меньшей мере, я чертовски надеюсь на то, что это не Страж нашего Совета.

– А если все-таки Страж? – тихо спросила Анна.

Я скрестил руки на груди.

– Тогда я сделаю так, чтобы он никогда и никому больше не смог причинить вреда.

– Прошу прощения, – вмешалась Мёрфи. – Вы сказали, погибли три члена вашего ордена. Не будете ли вы добры назвать их имена?

– Мария, – произнесла Анна медленно, словно в такт похоронной процессии. – Жанин. Полина.

До меня дошло, куда клонит Мёрфи.

– А что насчет Джессики Бланш? – спросила она.

Анна нахмурилась и, подумав, мотнула головой.

– Не думаю, чтобы это имя было мне знакомо.

– Значит, она не член ордена, – кивнула Мёрфи. – И в ваших, гм, кругах она не вращалась?

– Во всяком случае, не среди моих знакомых, – ответила Анна и оглянулась на остальных. – Никому больше не известно это имя?