Текст книги "Белая ночь"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава ДЕСЯТАЯ

Я проверил Жучка на предмет бомб, в результате чего у меня сложилось впечатление, что меня очень скоро будет тошнить от этой процедуры. Бомб, впрочем, не обнаружилось, так что мы тронулись в путь.

Я припарковал машину в запрещенном месте в квартале от дома Анны Эш. Остаток пути мы проделали пешком. Я практически наугад потыкал кнопки домофона до тех пор, пока кто-то не глядя запустил меня внутрь, и поднялся на Аннин этаж.

На этот раз я пришел, вооружившись как на медведя. Еще в лифте я достал из кармана пузырек мази – темного липкого зелья, от которого на коже остаются не смывающиеся еще пару дней следы. Я отвинтил крышку, сунул в него палец и осторожно втер его в веки и слезники. Обыкновенно эта штука используется для того, чтобы видеть суть под гламурными побрякушками фэйре. Завеса, сотканная магией смертного – немного другое дело, но я надеялся, что бальзам поможет мне увидеть хоть немного больше. В любом случае, я смог бы замечать движение и – если повезет – составить представление о том, чего мне ожидать, если запахнет керосином.

Мыша я с собой захватил тоже не без умысла. Дело в том, что эта махина преданных мышц и угрожающих зубов умеет еще унюхивать нехороших парней и всякую нечисть. Мне еще не приходилось встречать тварь, способную просочиться мимо Мыша незамеченной; впрочем, целиком отрицать вероятность такого я не мог, поэтому имел наготове резервный план действий.

Я вышел из лифта, и по спине у меня разом забегали мурашки. Мыш резко поднял голову и огляделся по сторонам – он тоже ощутил нечто.

Плотное облако магической энергии окутало весь этаж.

Я осторожно коснулся его и обнаружил нечто, напоминающее наведенный сон – одно из классических заклятий в действии. Не очень даже сильное заклятие. Мне доводилось видеть раз, как умело сложенное заклятие погрузило в сон целый корпус больницы графства Кук. Я сам наводил похожее, чтобы спасти рассудок Мёрфи, и оно действовало целых двое суток.

Это было совсем другим– легким, едва ощутимым и ни капельки не угрожающим. Такое тонкое, хрупкое заклятие способно просачиваться в квартиры сквозь дверные щели, и даже порог не служит ему препятствием – тем более, большинство порогов на этаже не отличалось особой силой: все-таки, квартиру не сравнить с настоящим домом-крепостью. Если те заклятия, о которых я говорил, можно сравнить с сильным снотворным, это я сопоставил бы, скорее, со стаканом теплого молока. Кто-то очень хотел, чтобы чувства у жильцов на этаже притупились настолько, чтобы они не замечали ничего необычного, но не подвергая их при этом опасности. Начнись в доме пожар – и у тех хватит сил выбежать наружу.

И не смотрите на меня так. Это куда вероятнее, чем вам кажется.

Так или иначе, кто-то сложил это заклятие очень даже искусно: с хирургической точностью, я бы сказал, с изяществом – как ту завесу, которую заметила днем Ласкиэль. В высшей степени профессионально.

Я проверил, готов ли к работе мой браслет-оберег, и шагнул к Анниной двери. Оберег тоже никуда не делся, поэтому я стукнул посохом в пол перед самой дверью.

– Мисс Эш? – окликнул я. Сомнительно, чтобы я разбудил этим кого-либо из соседей. – Это Гарри Дрезден. Нам надо поговорить.

Мне никто не ответил. Я повторил еще раз, и на этот раз до меня донесся звук, словно кто-то старался перемещаться бесшумно. Половица скрипнула так тихо, что я не слал бы утверждать наверняка, что это мне не послышалось. Я покосился на Мыша. Он навострил уши и чуть подался вперед – значит, тоже услышал это.

Этажом выше кто-то спустил воду в туалете. Потом кто-то открыл и закрыл дверь – тоже на другом этаже. Из квартиры Анны Эш больше не доносилось ни звука.

Не люблю, когда пауза затягивается.

– Отойди-ка, дружок, – посоветовал я Мышу. Он послушно попятился – неуклюже, как это получается у крупных собак.

Я занялся оберегом. По эффективности он был все равно что соломенный домик Ниф-Нифа – против большого злого волка он не продержался бы и пары секунд.

– Ща как дуну, ща как двину, – пробормотал я, чуть напряг волю и, взяв посох обеими руками, осторожно дотронулся его концом двери.

–  Solvos, – пробормотал я. – Solvos. Solvos.

Стоило посоху коснуться двери, как я послал в него небольшой заряд энергии. Я буквально видел, как она струится по нему, заставляя вырезанные на дереве руны на долю мгновения вспыхивать бледно-голубым светом. Мое заклятие ударило в Аннину дверь и разлетелось фонтаном белых брызг: это высвобожденная столкновением энергия оберега рассеивалась в беспорядке в воздухе.

– Анна? – окликнул я еще раз. – Мисс Эш?

Ответа не последовало.

Я повернул дверную ручку. Она оказалась не заперта.

– Не нравится мне это, – сказал я Мышу. – Ладно, идем, – я осторожно толкнул дверь и заглянул в полутемную квартиру.

Тут-то и сработала ловушка.

Впрочем, успех ловушки зависит от того, насколько врасплох удается застать намеченную жертву. Я держал свой новенький, усовершенствованный браслет-оберег наготове. Темная квартира осветилась зеленоватой вспышкой, и этот клубок света устремился ко мне. Я поднял левую руку, на запястье которой поблескивала цепочка из сплетенных полосок различных металлов – преимущественно, серебра. Подвешенные к цепочке крошечные металлические щиты в своей прошлой жизни тоже были серебряными. Теперь мне пришлось заменить большую часть их щитами из стали, меди, никеля и бронзы.

Новый оберег действовал не совсем так, как старый. Прошлый выстраивал жесткий, хоть и невидимый барьер, отражавший материальные тела и кинетическую энергию. Жара, скажем, он не задерживал. Собственно, именно поэтому моя левая рука прожарилась, можно сказать, до костей. Да и от других видов энергии, тем более магических, старый оберег защищал так себе. Когда бы не война и необходимость тратить столько времени на занятия с Молли (совершенствуясь при этом), мне бы и в голову не пришло мастерить такой изощренный девайс. По сложности он превосходил все, что мне приходилось мастерить прежде. Каких-нибудь лет пять назад мне это было бы просто не по зубам. Мне бы тогда не хватило на это времени…да и острой необходимости в этом, пожалуй, тоже не было.

Впрочем, одно дело тогда, а другое – сейчас.

Выстроившийся передо мною щит представлял собой не привычный светящийся бледно-голубым прозрачный купол. Вместо этого он расцвел всеми цветами радуги и тут же застыл серебристой глыбой. Я сделал его куда хитроумнее старого. Защищая от всего того, что задерживал старый, он служил одновременно барьером для жара, холода, электричества – даже, если потребовалось бы, для звука и света. Помимо этого он справлялся (по крайней мере, по моим расчетам) с самыми разнообразными магическими энергиями. Пожалуй, в описываемый момент эта его способность играла решающую роль.

Светящийся зеленый шар вырвался за порог и мгновенно вспух разрядами крошечных переплетающихся молний.

Заклятие ударило в мой щит и рассыпалось по коридору фейерверком злобных оранжевых искр. Я мгновенно убрал защитное поле.

–  Forzare! – рявкнул я, высвобождая встречный заряд энергии.

Невидимая сила метнулась в дверной проем – и тут же напоролась на защитное поле порога. Большая часть энергии ушла на его преодоление – должно быть, сквозь дверь в квартиру прорвалось не больше процента от выпущенного мною заряда, но на это я и надеялся. Вместо того, чтобы крушить все на своем пути (а подобными заклятиями я поднимал и переворачивал машины), энергии этой хватило аккурат для того, чтобы сбить с ног взрослого человека.

До меня донесся удивленный женский вскрик, а потом стук упавшего на пол тела.

– Мыш! – крикнул я.

Пес ворвался в квартиру, а я вошел следом за ним, вновь оставив большую часть своих магических способностей у порога.

Именно на этот случай в кармане моей ветровки лежал револьвер 44-го калибра. В квартиру я вступил, держа его в левой руке; локтем правой я двинул по выключателю.

– День у меня сегодня не задался, – сообщил я.

Мыш тем временем удерживал кого-то на месте – точнее говоря, опрокинул на пол и уселся сверху. Веса в Мыше две сотни фунтов: в качестве удерживающего средства более чем достаточно, и хотя он демонстративно оскалил зубы, никакой активной борьбы там не наблюдалось.

Справа от меня стояла, застыв как кролик в луче прожектора, Анна Эш, и именно на нее я наставил свой пистолет.

– Ни с места, – предупредил я ее. – На магию я сейчас не способен, а это значит, у меня больше, гораздо больше соблазна нажать на курок.

– О Боже, – пробормотала она севшим от потрясения голосом. Потом облизнула губы, не пытаясь скрыть дрожи. – Ладно. Т-только не стреляйте, пожалуйста. Не делайте этого.

Я приказал ей подойти к Мышу и его пленнице. Она повиновалась, и это дало мне возможность контролировать обеих, не крутя головой. Я чуть расслабился, и хотя пистолета не опустил, но палец с курка убрал.

– Не делать? Чего?

– Того, что вы сделали с другими, – устало произнесла Анна. – Не делайте этого. Не нужно.

– С другими? – переспросил я, не вложив в эти слова и половины того отвращения, что ощущал. – Вы что, решили, что я пришел убить вас?

Она уставилась на меня как на ярмарочного уродца.

– Вы явились сюда, вы взломали мою дверь, вы тычете в меня пистолетом. И как, по-вашему, я должна о вас думать?

– Не ломал я вашей двери! Она была не заперта!

– Но вы сломали мой оберег!

– Да потому, что боялся, что вам грозит опасность, дура вы несчастная! – взорвался я. – Я боялся, что здесь находится убийца.

Несколько раз кашлянула, словно задыхаясь, женщина. Прошла, наверное, секунда, прежде чем я сообразил, что это смех, и смеется прижатая Мышом к полу женщина.

Я опустил пистолет, щелкнул предохранителем и сунул его в карман.

– Нет, правда. А вы решили, что это идет убийца? И приготовили западню для него?

– Ну… нет, – неуверенно пробормотала Анна. – То есть, это не я ее сделала. Наш орден… мы наняли частного сыщика, чтобы он занялся этими убийствами. Это она придумала заманить убийцу в ловушку, когда он явится сюда.

– Частного сыщика? – я покосился на вторую женщину. – Мыш!

Мой пес, вильнув хвостом, поднялся, попятился и сел у моей ноги. Женщина, которую он удерживал все это время, села.

Кожа ее имела бледный оттенок – не болезненный, как это бывает у тех, кто почти не бывает на солнце, но здоровый цвет древесины под внешним слоем грубой коры. Вытянутое лицо я не назвал бы красивым – скорее, привлекательным: большие, полные живого интеллекта глаза, выразительный рот. Стройная, с длинными руками и длинными ногами, она была одета в джинсы, черную футболку с эмблемой «Аэросмита» и коричневые кожаные сапоги с высоким голенищем. Она приподнялась, опершись локтями о пол, склонила голову набок, так что длинная прядь волос соломенного цвета упала ей на глаз, и не без ехидства улыбнулась мне.

– Привет, Гарри, – она коснулась пальцами кровоточащей точки на нижней губе и поморщилась, хотя ехидства в ее голосе от этого не убавилось. – Это у тебя новый посох, или ты просто рад меня видеть?

Сердце мое пару раз дернулось, чуть не выпрыгнув из груди, я зажмурился, открыл глаза и снова посмотрел на женщину… женщину, бывшую в моей жизни первой.

– Привет, Элейн.

Глава ОДИННАДЦАТАЯ

Пока Анна Эш варила кофе, я присел в кресло. Мыш пошел за Анной на кухню: уж он-то никогда не теряет надежды урвать кусочек. Там он уселся, всем своим видом изображая муки голода и повиливая хвостом.

Потом мы как цивилизованные люди пили кофе.

– Мисс Эш, – начал я, принимая у нее чашку.

– Анна, – поправила она меня.

Я согласно кивнул.

– Анна. Первым делом позвольте попросить у вас прощения за то, что напугал вас. Это не входило в мои намерения.

Она сделала глоток кофе, хмурясь, посмотрела на меня и кивнула.

– Мне кажется, я могу понять, что вами двигало.

– Спасибо, – сказал я. – И простите, что разнес ваш оберег. С удовольствием восстановлю его вам.

– Мы столько времени потратили на эту штуку, – вздохнула Анна. – То есть, я понимаю, что она… она не слишком профессионально выполнена.

– Мы? – переспросил я.

– Орден, – пояснила она. – Мы сообща пытались защитить наши дома.

– Совместная защита, – восхитился я. – Это как раньше амбары возводили.

Она кивнула.

– Примерно так, – она прикусила губу. – Только когда мы это делали, нас было еще больше.

На секунду самообладание покинуло ее. Анна разом сделалась ужасно усталой и еще более ужасно напуганной. При виде этого я ощутил неприятный укол. Настоящий страх не такой, каким его показывают в кино. Настоящий страх некрасив, не громок, но безжалостен. Он сродни боли, и мне чертовски тяжело было видеть его на лице у Анны.

Я перевел взгляд на Элейн – она тоже задумчиво смотрела на меня. Она сидела на диване, опершись локтями на разведенные колени. Чашку кофе она небрежно держала в руке. У любой другой эта поза казалась бы чуть мужской… ну, лишенной женственности. Только не у Элейн. Это только добавляло ее виду силы и уверенности.

– Он и правда не хотел причинить тебе вреда, Анна, – произнесла она, поворачиваясь к хозяйке. – У него с детства бзик – нестись всем на помощь. Мне кажется, это даже придает ему этакого дурацкого очарования.

– Мне кажется, в настоящий момент нам лучше задуматься о будущем, – заметил я. – Самое время обменяться информацией и вместе помозговать над ней.

Анна с Элейн обменялись долгим взглядом. Потом Анна снова покосилась на меня.

– Ты уверена?

Элейн ответила ей коротким, убежденным кивком.

– Это не он пытается причинить тебе вред. Теперь я в этом совершенно уверена.

– Теперь? – поморщился я. – Так ты из-за этого пряталась за завесой, когда я приходил сюда в первый раз?

Элейн чуть повела точеной бровью.

– Ты не заметил ее тогда. Откуда ты узнал?

Я пожал плечами.

– Птичка напела. Ты что, считаешь, я и впрямь способен на такое?

– Нет, – мотнула головой Элейн. – Но я обязана была удостовериться.

– Уж ты-то могла бы знать меня, – буркнул я, не в силах скрыть обиду.

– Я тебе верю, – отозвалась Элейн; что бы ни звучало в ее голосе, но только не извинения. – Но ведь это мог быть не ты, Гарри. Твою внешность мог принять кто-то другой. Или это мог совершать ты под воздействием какого-то фактора. На кону человеческие жизни. Я не могла рисковать.

Мне очень хотелось огрызнуться – типа, если она допускает хотя бы мысль о том, что я могу быть убийцей, значит, она вообще меня не знает. Еще больше мне хотелось встать и, не оглядываясь, выйти из этой квартиры, пока я не…

Я вздохнул.

Ох уж мне эта ирония судьбы…

– Вы совершенно очевидно ожидали здесь убийцу, – сказал я Анне. – Сонное заклятье. Ловушка. С чего вы взяли, что он должен прийти?

– Это я, – призналась Элейн.

– А ты с чего это взяла?

Она напустила на себя безмятежно-невинный вид.

– Птичка, – произнесла она, имитируя мои интонации. – Птичка напела.

Я фыркнул.

Анна вдруг округлила глаза.

– Вы двое были вместе, – она повернулась к Элейн. – Потому ты его и знаешь.

– Это было очень давно, – заверил я ее.

Элейн подмигнула мне.

– Но первая любовь не забывается, правда?

– Первая железнодорожная катастрофа тоже не забывается.

– Железнодорожные катастрофы могут возбуждать. Даже доставлять удовольствие, – заметила Элейн. Она продолжала улыбаться, хотя глаза ее погрустнели немного. – Ну, не считая завершения.

Я невольно улыбнулся в ответ, хотя и немного кривовато.

– Верно, – согласился я. – Только я был бы весьма признателен, если бы ты не уклонялась от дела под всей этой ностальгической дымовой завесой.

Элейн сделала глоток кофе и пожала плечами.

– Я расскажу тебе, что знаю, если ты расскажешь мне, что известно тебе.

Я скрестил руки на груди и нахмурился.

– Не далее, как минуту назад, не ты ли говорила, что веришь мне?

Она выгнула бровь дугой.

– Доверие – это улица с двусторонним движением, Гарри.

Я откинулся на спинку кресла и отхлебнул кофе из чашки.

– Ладно, пожалуй, правда твоя. То, что ты пряталась под завесой, я понял, анализируя мой первый разговор здесь. Я не смог вспомнить ни одной подробности о женщине, сидевшей в кресле у дивана, а такое со мной обычно не случается. Поэтому я сделал вывод, что это завеса – и пришел сюда, потому что не исключал возможности того, что тот, кто скрывался за ней, мог угрожать ордену.

На мгновение Элейн прикусила губу и нахмурилась.

– Ясно.

– Твоя очередь.

Она кивнула.

– Я работала в Лос-Анджелесе, специализировалась на делах вроде этого. Так вот, Чикаго – не первый город, в котором такое случилось.

Я даже зажмурился.

– Чего?

– Сан-Диего, Сан-Хосе, Остин и Сиэтл. За последний год систематически похищались и убивались члены небольших организаций вроде Ordo Lebes. Большая часть этих случаев выдавалась за самоубийства. С учетом Чикаго убийца уничтожил тридцать шесть человек.

– Тридцать шесть… – я, хмурясь, побарабанил пальцем по ручке кофейной чашки. – Ни слова об этом не слышал. Ни одного проклятого слова. Год, говоришь?

Элейн кивнула.

– Гарри, мне надо знать еще одно. Возможно ли, что к этому причастны Стражи?

– Нет, – как мог увереннее ответил я. – Невозможно.

– Потому что они такие милые, полные терпимости люди? – не сдавалась она.

– Нет. Потому, что я знаю Рамиреса, регионального командующего, ответственного за большую часть этих городов. Он ни за что не принял бы участия ни в чем подобном, – я тряхнул головой. – И потом, у нас и так острая нехватка людей. Стражей чертовски не хватает. И у них нет ни малейшего повода убивать людей за просто так.

– В Рамиресе ты уверен, – кивнула Элейн. – Можешь ли ты поручиться так за каждого Стража?

– А что?

– А то, – ответила Элейн, – что в каждом из этих городов по меньшей мере двоих жертв видели в обществе мужчины в сером плаще.

Ого-го…

Я поставил чашку на стол и сцепил руки на коленях, размышляя.

Мало кому об этом известно, но кто-то у нас в Совете регулярно снабжает информацией вампиров, и последствия этого разрушительны. Что самое обидное, предателя до сих пор не поймали. Хуже того, я сам видел не одно доказательство существования и активной деятельности еще одной закулисной организации, причем действующей с таким размахом и столь эффективно, что у меня не оставалось ни малейших сомнений: о меньшей мере часть ее членов – чародеи. Я называл их про себя Черным Советом – собственно, а как их еще назвать? – и держал ухо востро в ожидании их появления на сцене.

И гляньте-ка! Вот вам один.

– Значит, вот почему я ничего об этом не слышал, – буркнул я. – Если все считают, что это дело рук Стражей, наивно ожидать, что они обратятся к этим самым Стражам за помощью. Тем более, к той калоше, которая исполняет эти обязанности здесь.

Элейн кивнула.

– Верно. А ко мне обратились всего через месяц после того, как я получила лицензию и открыла свое дело.

Я хмыкнул.

– Откуда они про тебя-то узнали?

Она улыбнулась в ответ.

– Я значусь в «Желтых Страницах». В графе «Чародеи».

Мне ничего не оставалось, как фыркнуть.

– Я всегда знал, что ты сдувала у меня контрольные.

– Не вижу ничего плохого. Главное, списывать правильные ответы, – она откинула прядь волос за ухо таким знакомым, привычным жестом, что сердце защемило от уймы связанных с этим воспоминаний. – Впрочем, большая часть дел попадает ко мне по рекомендациям старых клиентов… работой моей, вроде, довольны. Так или иначе, всех… ну, почти всех жертв объединяет одно: они жили одни или изолированно.

– А я, – тихо произнесла Анна, – последняя из членов ордена, кто живет одна или изолированно.

– Скажи, в тех, остальных городах, – спросил я у Элейн. – Убийца ничего не оставлял за собой? Ну, там, посланий? Намеков?

– Каких? – удивилась Элейн.

– Цитат из Библии, – ответил я. – Оставленных таким образом, что прочесть их в состоянии только люди вроде тебя или меня.

Она покачала головой.

– Нет. Ничего такого. А если и было, я этого не заметила.

Я устало вздохнул.

– Так вот, в двух случаях на месте преступления оставлены послания. У вашей знакомой Жаннин и еще одной женщины по имени Джессика Бланш.

Элейн нахмурилась.

– Я так и поняла из того, что ты говорил прежде. Только смысла в этом никакого не вижу.

– Очень даже есть смысл, – возразил я. – Только мы его пока не нашли, – я нахмурился. – Как думаешь, могут какие-то из других смертей иметь отношение к Белой Коллегии?

Элейн нахмурилась и встала. Она отнесла свою чашку на кухню и вернулась, задумчиво хмуря бровь.

– Не могу утверждать наверняка, что не имеют. Не знаю. Но и доказательств того, что имеют не видела, точно. А что?

– Прошу прощения, – неуверенно вмешалась Анна. – Белая Коллегия?

– Белая Коллегия вампиров, – уточнил я.

– А что, их несколько разных? – удивилась она.

– Угу, – кивнул я. – Красная Коллегия – это те, с которыми воюет сейчас Белый Совет. Такие, похожие на летучих мышей, но способны принимать человеческий облик. Кровососы. Вампиры Белой Коллегии больше похожи на людей. Психопаразиты. Соблазняют своих жертв и питаются их жизненной энергией.

Элейн кивнула.

– Но почему ты меня о них спросил, Гарри?

Я набрал в грудь воздуха.

– Я обнаружил нечто, что позволяет предположить: Джессика Бланш погибла в результате того, что ее энергию пожрал какой-то сексуальный хищник.

Некоторое время Элейн молча смотрела на меня.

– Не укладывается в общую схему, – сказала она наконец. – Что-то не так.

– Или кто-то.

Она нахмурилась.

– Есть только одна точка, от которой можно раскручивать поиски.

– Джессика Бланш, – кивнул я.

Мыш вдруг вскочил, повернулся мордой к дверям и зарычал.

Я тоже встал, вдруг вспомнив, что вся моя сила осталась за порогом квартиры, а оставшейся магии не хватит даже на то, чтобы выбраться из бумажного мешка.

Погас свет. Мыш продолжал рычать.

– О Боже, – выдохнула Анна. – Что происходит?

Я стиснул зубы и зажмурился, пытаясь адаптироваться к внезапной темноте. Обоняния моего коснулся слабый, но едкий запах.

– Чувствуете? – спросил я.

– Что? – голос Элейн звучал на удивление спокойно.

– Дым, – ответил я. – Нам надо убираться отсюда. Мне кажется, дом горит.