Текст книги "Грехи"

Автор книги: Джиллиан Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Глава 8

– Ура! Ура! Все. в сборе! – воскликнул Джуниор, когда последние из их октета, выбрались из «корвета» Боу. – Где вы, черт возьми, пропадали? Мы все готовы танцевать. – Извиваясь и вертясь, он комически изобразил один из последних танцев, который увидел как-то в закусочной. Пошли! Поторапливайтесь!

Боу и Эрика рассмеялись.

– Хочешь съесть бутерброд или что-нибудь еще до того, как мы уйдем? – спросил Боу у Эрики.

– Нет, я не голодна.

– Тогда тронулись. – Пэм встала с бетонной скамейки и подождала, пока Эрон присоединится к ней.

– Машины оставим здесь или проедем три квартала? – спросил Эрон.

– Оставим! – сказали хором Салли Джейн и Джуниор.

Спустя десять минут они все сидели за столом в «Элли» – единственном в Сент-Джоуне клубе для подростков.

– Я думал, к этому времени уже начнутся пляски, – разочарованно произнес Джуниор, отбивая кончиками пальцев по крышке стола, только ему одному слышимую музыку.

– Оркестр появится через полчаса. Тогда все начнут собираться, – сказал Боу. – А пока, почему бы нам не заказать чего-нибудь? Ребятам пиво? Леди содовую?

– О-о-о, он назвал нас «леди», – сказала Пэм, изображая сердечный трепет. – Говорят, некоторых людей можно дурачить иногда, а тех, кто вышел из подросткового возраста, всегда.

– Милая… – Боу обнял Эрику за плечи и притянул поближе. – Что скажешь, Блю? Ты моя леди?

– Да, сэр! – восторженно воскликнула Эрика, в подтверждение награждая его быстрым поцелуем.

Она успокоилась, потому что Боу, казалось, наконец поддался общему настроению праздника. Он был тихим, когда они выходили из дома, необщительным и молчаливым. Она даже спросила, чем он обеспокоен, но он отмахнулся от вопроса, сказав только, что в компании он не чувствует праздника. Она предложила изменить планы, пойти в кино или куда-нибудь еще, но он настаивал, ведь это ее праздничный вечер. Теперь он, по-видимому, развеселился, и ей стало легче на душе.

– Итак, Кэрри, расскажи Эрике и Боу, о чем мы говорили перед их приездом, – сказала Салли Джейн.

– У отца есть билеты на Королевские игры в Канзас-Сити в воскресенье. Я думаю, мы все могли бы отправиться туда. Все остальные согласны, а вы хотите поехать?

– Мне это нравится. А тебе, Блю?

– Не знаю. Звучит привлекательно, но я должна посоветоваться с родителями.

Кэрри сделала удивленные глаза:

– Как будто твои родители не скажут «да» не моргнув глазом. Разве они когда-нибудь отказывали тебе в чем-нибудь? Приведи мне пример, Эрика. Тебе больше всех потакают, ты самая избалованная девочка из всех, кого я знаю.

– Это правда, – добродушно согласилась Эрика, – но сейчас они взволнованны, и лучше я посоветуюсь с ними, прежде чем согласиться.

– Что-то произошло? – спросил Эрон.

– Только не говори, что издатель вернул в Сент-Джоун копию их книги, – сказала Кэрри.

Эрика почувствовала приступ обиды из-за того, что друзья постоянно поддразнивали ее, и причиной тому был последний роман, написанный родителями, но она постаралась взять себя в руки.

– Нет, это не имеет отношения к книге.

– Что же тогда их беспокоит? – спросила Пэм. – Они до отвращения богаты, так страстно влюблены друг в друга даже после двадцати лет замужества, что противно смотреть, а их дочь – самая великолепная из всех выпускниц Сент-Джоуна.

– Ничего, – Эрика усмехнулась и прикусила нижнюю губу, вспомнив, что обещала молчать.

– Ничего? Не верю, Эрика, чтобы твои родители расстраивались просто так, – поддел ее Брет не слишком деликатно.

– Я согласна, – снова вступила в разговор Кэрри, – твои родители слишком уравновешенные. То, от чего мои родители приходят в полное расстройство, у твоих не вызывает даже появления седых волос.

– Ты права, – признала Эрика, – но убийства последних месяцев взволновали их. – И, встретив пристальный взгляд Эрона, покраснела. – О, прости, Эрон, это бестактно с моей стороны.

– Нет, все в порядке. Моего отца они тоже взволновали. Полагаю, он не думал, что будет следующим.

– Господи, ты говоришь так, словно он был одной из жертв, за которыми охотились. Но ведь это не так? – вопрос Кэрри был адресован Джуниору.

– Не знаю. Отец ничего мне не говорил об этом. Хотя, насколько мне известно, он думает то же, что сообщали радио и ТВ. Грабитель ушел неудовлетворенным.

– В любом случае, мы уезжаем из Сент-Джоуна, – заметила Салли Джейн, самая прагматичная из всех. – Мы уезжаем от наглого жестокого убийцы.

– Я посоветуюсь… – Эрика не смотрела на друзей, надеясь, что они сменят тему.

– Эрика, твои родители знают что-нибудь, что не известно остальным? – настаивал Эрон.

– Нет, – быстро ответила она, слишком быстро. Никто ничего не говорил, они просто ждали, пристально глядя на нее и не веря ей. – Нет, откуда? Они так же; как все остальные, ищут ответы, строят догадки.

– Какие догадки? – настаивал Эрон. Его зеленые глаза светились упорством. – Пойми, Эрика, он был моим отцом, и, если твои родители считают, что им что-то известно, ты обязана поделиться со мной.

Эрика вдруг почувствовала, что чуть не плачет, она дала родителям слово не рассказывать о том, что подслушала во время их разговора. Но ведь это ее друзья. И, что еще важнее, все, кроме Кэрри, были ее новыми друзьями, которые, приняли ее в свою компанию в последние недели только потому, что она была подружкой самого примечательного парня Сент-Джоуна. Они нравились ей, и она им доверяла. Она сдалась и сказала:

– Точно они не знают ничего. Им известно только, что доктор Грант собрал вместе некоторые характерные черты, которые, по его мнению, соответствуют образу убийцы. Их беспокоит это, потому что если он рассказал это им, то мог рассказать и кому-то еще. Кому-то ненадежному.

– Например, убийце, – вставила Кэрри, жаждя продолжения.

– Да, верно. Они боятся, что тот, кто убил Синди, Банни и того парня, мог обнаружить, что доктор Грант напал на след, и убил его тоже.

– Боже мой! – произнес Эрон, проводя рукой по рыжеватым волосам.

– Но ведь они не знают, подозревал ли доктор Грант кого-то определенного? – спросил Джуниор.

– У них есть список, – неохотно пояснила Эрика и вспомнила о ботинке. – Но они могут попасть пальцем в небо. Они собираются поговорить со Скутером, когда он вернется, и узнать, не пропал ли один из ботинок твоего отца.

– Ботинок? – удивился Брет.

– Почему должен пропасть один из его ботинок? – вторила ему Пэм.

– Поклянитесь, что никому не скажете! – потребовала Эрика.

– Клянусь!

– Я тоже.

– Честь скаута!

– Давай, Эрика, выкладывай, ты заинтриговала нас, – сказала Салли Джейн.

– Расскажи, потому что нам хочется потанцевать, – попросил Боу, с отвращением качнув головой.

– Человек, которого доктор назвал «фетишистом», забирал у каждой своей жертвы по одному ботинку.

– У каждой? – переспросила Пзм.

– Так они сказали.

– Это болезнь! – воскликнула Кэрри.

– Он больной, – поправила ее Салли Джейн.

– Черт, нельзя ли нам поговорить о чем-нибудь другом? – заворчал Боу. – Мы ведь пришли на вечеринку.

Казалось, все так же, как и Эрика, почувствовали облегчение, когда эта тема была закрыта. Эрон подозвал официанта, а Пэм и Салли Джейн извинились и вышли в дамскую комнату. Кэрри с Бретом повернулись друг к другу и стали «лизаться», как говорил Джуниор.

Как только заиграла музыка, Боу встал и потянул Эрику за руку:

– Пойдем.

Оркестр отбивал любимый молодежью быстрый современный ритм, но следующий танец был медленный, и Эрика была счастлива оказаться в объятиях Боу.

Они не разговаривали.

Они еле двигались, слегка покачиваясь в такт музыке, но, как только она кончилась, Боу взял в руки лицо девушки и поцеловал прямо на площадке для танцев.

– Я хочу тебя, – шепнул он, – я не в силах обнимать тебя, когда ты так близко. Или мы не будем танцевать ничего, кроме быстрых танцев, или я отвезу тебя домой. Ты сводишь меня с ума, крошка.

– Увези меня куда-нибудь еще, – прошептала Эрика, задыхаясь от голодного взгляда его черных глаз и от собственного желания. Ей хотелось, чтобы он мог касаться ее так, как желала она.

Боу не нуждался в дополнительном поощрении. Взявшись за руки, они протиснулись к столу, где их друзья потягивали напитки через соломинки и кидались попкорном.

– Мы уходим, – коротко сообщил Боу, хватая сумку Эрики и делая предупреждающий жест. – Веселитесь.

– У-у-у, взглянув в его глаза, кое-кто готов упасть, – съязвила Пэм.

– Да, вопрос только в том, будет ли он охотником или добычей. У Эрики такой вид, будто она готова съесть его живьем – съязвил Кэрри.

– Хватит! – прервала ее Пэм, закрывая лицо руками. – Мне становится жарко.

Чтобы охладить ее, Эрон выловил кубик льда из ее колы и бросил ей за пазуху.

– Холоднее всего ты сам, – сказала она, смеясь и ерзая на сиденье. – Извини, хвастун, во мне слишком много женщины для одного маленького кубика льда, он тут же растаял.

Эрон вскочил:

– Проверим, ребята.

Пэм взвизгнула от восторга и последовала за ним.

– Праздник окончен, – пропел Джуниор под музыку.

– Нет, мне еще есть, что сказать, – ядовито заметила Салли Джейн. – Пойдем потанцуем.

– Неужели мне просто повезло? – жалобно спросил Джуниор, вставая. – Боу и Эрон заполучили девочек, которые хотят быть птичками и пчелками. Мне же досталась та, которая хочет быть электрическим скатом. Боже, где справедливость?

– А ты как? – спросил Брет, оставшись вдвоем с Кэрри.

– Мне хотелось бы еще немного потанцевать, – ответила она, не глядя на молодого человека.

– Слова истинной невесты будущего пастора. – Лицо Брета осветилось широкой улыбкой.

– Ты так не думаешь, – она наконец взглянула на него. – Тебе больше хотелось бы уйти и заняться тем же, чем другие.

– Э, во-первых, я мужчина, а во-вторых, студент семинарии. Но я обещал, что мы проведем время, как ты захочешь, это твой вечер. – Он взял ее за подбородок и чуть ^{приподнял голову. – Я люблю тебя, Кэрри Энн.}

– Я тоже люблю тебя, – ответила Кэрри.

Она действительно любила его. Он был такой красивый, ее белокурый Адонис. Она влюбилась в него в шестом классе, хотя еще два-три года после этого Брет не замечал ее. Единственное, чего ей хотелось, это чтобы сексуальная часть их романа была более приятной. Когда Брет предложил ей руку, чтобы идти танцевать, она вспомнила, как разнервничалась во время разговора о «фетишисте». Возможно, это хороший предлог остаться в дискотеке. Очутившись в объятиях Брета, она мысленно последовала за Эрикой, ушедшей в ночь.

Это была волшебная, звездная ночь. Мягкий ветерок покачивал деревья. Когда Боу и Эрика ехали по берегу озера, с одной из яхт, стоявших на якоре в небольшой бухточке, до них донеслась веселая музыка. Эрика вздохнула, Боу взглянул на нее, и она мечтательно улыбнулась.

– Даю пенни за твои мысли, – пошутила она. Теперь была его очередь улыбнуться.

– Они стоят гораздо дороже. Я думал о тебе, поэтому они стоят целое состояние. – Боу подмигнул, и вновь наступило молчание, а через несколько минут автомобиль остановился на обочине.

Повернувшись, Боу положил руку на спинку ее сиденья. Несколько минут он молчал, и Эрика не торопила его. Когда он заговорил, его голос был нежным, а тон нерешительным.

– Я хочу тебя, Блю. Поверь. Я так хочу тебя, что мне становится невмоготу. Это касается не только сегодняшнего вечера, так бывает всегда, когда мы вместе.

– Я знаю. Если бы это относилось только к сегодняшнему вечеру, я бы не согласилась.

– Хочешь, снимем номер, где-нибудь?

Она отрицательно покачала головой:

– Нет, я не хочу ни с кем делиться этим. Я хочу, чтобы это было только между нами. И не хочу, чтобы какой-то служащий мотеля считал, что мы делаем что-то гадкое и грязное.

Тогда Боу наклонился над девушкой и, взяв ее за подбородок, поцеловал.

– Я люблю тебя, Блю.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, и в том, как она произнесла эти слова, нежно и с уверенностью, он почувствовал правду.

«Ты ошибался, негодяй, – подумал он, – она любит меня, и ты не сможешь помешать этому». Через несколько секунд он отодвинулся от нее и повел машину на шоссе.

– Ты опять хмуришься, – заметила она.

– Прости, я думал об отце.

– Тогда не думай о нем, мне не нравится видеть тебя таким сердитым.

Боу крепко сжал ее руку:

– Ты права, это наш вечер, и я не допущу, чтобы он испортил его.

Минут через десять он снова съехал с дороги, на этот раз на небольшой участок, почти сплошь заросший кустами и деревьями. Чуть позже он помог ей выйти из машины и повел ее сквозь заросли к небольшой полянке в нескольких ярдах от озера, обнимая за талию и прижимая к себе.

– Ты уверена? – спросил он в последний раз. Она ответила ему поцелуем.

Уже через пять минут его дыхание стало прерывистым. Он собрал в руку ее густые волосы и убрал их, со спины, чтобы поцеловать изгиб шеи. Выбившиеся прядки волос щекотали ему лицо, он упивался ее запахом. Боу потянул ее вниз, и они оба опустились на колени, свободная рука его скользнула под юбку и стала гладить нежную кожу ее бедер и ягодиц.

– Твое платье помнется, – произнес он хриплым шепотом.

– Так сними его, – еле слышно выдохнула Эрика.

Он расстегнул молнию на спине, спустил верх платья, остановился, нагнулся и поцеловал тело над вырезом французского бюстгальтера; делая круговые движения языком, он почувствовал ее ответный трепет.

Спустив платье с бедер, он присел на корточки и посмотрел на девушку. В окружении кустов и деревьев было темно, но отраженный от воды лунный свет окутывал ее неуловимым свечением.

– Боже, как ты прекрасна!

Эрика не ответила, а только улыбнулась, отчего на щеках появились глубокие ямочки, и, ведомая инстинктом, стала не спеша, ловко расстегивать его рубашку. Настала ее очередь снять с него, одежду. Она наклонилась и впервые стыдливо прижалась губами к его соску, целуя сначала робко, а потом все решительней втягивая в себя. В то же время она расстегнула застежку на его брюках и спустила их на бедра.

– Встань, – сказал он почти грубо, стараясь овладеть собой и борясь с желанием ускорить сладчайшее мгновение всей жизни.

Эрика слегка переступила, чтобы он снял платье, которое болталось на земле, потом сбросила туфли и стала ждать, когда он снимет джинсы и обувь.

Она была восхитительна. Высокая и стройная, с белой, как алебастр, кожей, сиявшей в призрачном свете.

Руки Боу, скользнув по ее бедрам, вернулись к плечам и снова начали спуск, задержавшись, чтобы расстегнуть застежку лифчика. Он взял ее груди в ладони, теребя большими пальцами напряженные соски.

– О Боже, Блю, ты самая прекрасная женщина из всех, кого я видел.

– Так люби меня. – Она придвинулась вплотную к нему и прижалась к его бедрам.

– Я не взял одеяло, – извинился он, расстилая на земле ее платье.

– Нам ничего не нужно.

Она легла на платье, а он прижался к холодной земле, чтобы остудить жар, разгоравшийся внутри него. У берега плескалась вода, ветерок шелестел листвой, но они этого не замечали. Лаская губами ее грудь, он тыльной стороной руки нежно поглаживал холмик живота. Ее руки, пробежав по мускулистым плечам, скользнули вниз по спине к его бедрам. Она поцеловала его в ямку у ключицы и тихо застонала, когда его губы и зубы вызвали в ней прилив страсти.

Его пальцы пробрались под резинку трусиков, и она приподняла бедра, приглашая их двинуться дальше. Когда он подчинился и его рука скользнула внутрь, она вся затрепетала, сжав мышцы лона, но раздвинув пошире ноги. Инстинкт был ее единственным проводником, и собственная неопытность не беспокоила ее – она приглашала, прижимая к груди его лицо.

– О Боже, Боу! – вскрикнула Эрика.

Он отстранился от нее и встал на колени, а она сразу же испугалась, что он изменил свои намерения, но их взгляды встретились, и его черные глаза превратились в узкие щелочки. Он выдавил из себя улыбку, больше похожую на оскал дикого, неукрощенного зверя, и она снова почувствовала прилив животного желания. Положив руки на его мощные бицепсы, она кончиками пальцев направила его вниз, к себе.

– Погоди, крошка, – процедил он сквозь стиснутые зубы, поглаживая ее бедра и стягивая трусики к лодыжкам.

Потом он встал, быстро сбросил с себя трусы и снова опустился на колени между ее ног. Его член стоял прямо и гордо, и Эрика, следуя врождённому инстинкту, взяла его в руку. Он пульсировал под ее пальцами, и она потянула его вниз, к себе, подняла бедра и стала водить кончиком его по своим самым чувствительным местам.

– Еще не пора, – простонал Боу, поднимая голову и борясь с желанием уступить и погрузиться в нее. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и снова заглянул ей в глаза. – Блю, я хочу, чтобы ты была готова принять меня.

– Я готова.

– Нет, еще нет.

Он приподнял и развел пошире ее колени, затем опустил лицо в образовавшийся просвет. Он едва касался кончиком языка ее влажной плоти, а она извивалась под ним и стонала.

– О Боже, Боу, нет. Я не знаю, что мне делать!

Он не отвечал, а подводил ее к еще более сладостной муке. Почувствовав ее оргазм – ее тело задрожало и у нее вырвался крик, – он лег на нее и закрыл ее рот поцелуем.

– Пора, – сказал он, просунув под нее руку и слегка приподнимая ей бедра.

Сейчас, как никогда, он чувствовал себя сильным и способным управлять собой, но он чуть не потерял контроль, когда погрузился в нее, почувствовав сопротивление сжатых мышц и преграду девственной пленки. Он медленно поднял бедра, противясь собственномy желанию, – он не хотел причинить ей боль.

Он задержался, крепко прижавшись к ней, потом опустился, надавив на этот раз сильнее, и разрушил разделявший их барьер.

Она оцепенела от жгучей боли, отступила, хотя спасения ждать было неоткуда, потом снова почувствовала, как он надавливает, проскальзывая вглубь. И боль ушла, оставив после себя только легкое жжение, и тогда ее захлестнула волна такого наслаждения, что она не могла сдержать крика.

– О Боже, детка, прости меня, – прохрипел Боу.

Она улыбнулась ему в шею и, приподнявшись навстречу и обняв ногами его бедра, дала понять, что прощает.

Это была изнурительная скачка. Прильнув друг к другу, они почувствовали себя слабыми и дрожащими.

– Я люблю тебя, Боу, – шепнула она ему на ухо, когда он в изнеможении замер на ней.

– Я тоже люблю тебя, теперь ты моя.

– Я уже была твоей.

– Но не так, как сейчас. – Он уткнулся лицом в изгиб ее шеи, чувствуя на губах привкус пота его и ее. – Не так. Он был не прав.

Эрика нахмурилась. Кто был не прав? О чем это он говорит? Она спросила его и пожалела об этом, потому что он отодвинулся от нее, сел и прижал лицо к согнутым коленям.

– Забудь об этом, – пробурчал Боу.

Она тоже села, положила руку ему на плечо и поцеловала тело между лопатками.

– Расскажи мне, – попросила она.

– Мой отец, Берт… Забудь об этом.

– Твой отец? Какое он имеет отношение к нам? К этому?

– Никакого!

– Тогда что же? – Она убрала руку.

– Ничего, черт возьми! Просто перед тем, как я поехал за тобой сегодня, он сказал мне кое-что.

– Что?

Боу сменил положение и повернулся лицом к девушке. Положив руку ей на лодыжку, он стал потихоньку поглаживать ее ногтем большого пальца.

– Он сказал, что я недостаточно хорош для тебя, что ты никогда не будешь принадлежать мне. Но он ошибся, ты принадлежишь мне. Вот и всего-то…

– Всего?! – воскликнула Эрика, вскакивая на ноги. – Всего-то? По-моему, чертовски много всего. Ты привез меня сюда, любил меня, заставил поверить, что это самое важное событие в нашей жизни, и все из-за того, что твой отец бросил тебе вызов?

Она подняла платье и, скомкав его в руках, направилась прочь к озеру. И тогда она увидела на ткани кровь и заплакала.

– Я совсем не это хотел сказать.

Боу шел за ней по пятам, но Эрика не слышала его, она уставилась на свое платье, на кровь, которая спереди, на самом видном месте, пропитала ткань и расплылась круглым пятном, а потом размазалась от их движений. Она почувствовала, что руки Боу коснулись ее плеч, и резко оттолкнула его.

– Не прикасайся ко мне.

– Блю, выслушай меня. Я имел в виду совсем не то, что показалось тебе. Я люблю тебя. Берт не имеет к этому никакого отношения.

Эрика повернулась к нему с искаженным от обиды лицом.

– Я верила тебе! – воскликнула она. – Я отдалась тебе потому, что люблю тебя, а для тебя это была всего лишь игра в настоящего мужчину, способ доказать это твоему отцу.

– Это совсем не то, даже отдаленно не похоже на то, что есть на самом деле! – И он грубо выругался.

– О, в этом ты прав, меня ты «трахнул».

Держа перед собой платье, как бы загораживаясь от Боу, чтобы он не узнал, как много себя она отдала ему, Эрика прошла мимо него, задержавшись, чтобы поднять нижнее белье и босоножки, и пошла одеваться в густые заросли, куда не проникало ни единого луча света, но доносились ругательства Боу. Она повернулась к нему спиной и дрожащими руками натягивала на себя одежду. Впервые в жизни она почувствовала, что ею воспользовались и облили грязью, и ей стало стыдно.

Когда она вышла, Боу ждал ее у машины. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но заметил пятна крови на ее платье.

– О, Блю, прости меня. Пожалуйста, не порть то, что касается нас с тобой. Я люблю тебя.

Он протянул к ней руку, но она отскочила в сторону.

– Отвези меня домой. – Она стояла к нему спиной, но, когда он открыл дверцу, обернулась и встретилась с ним взглядом. – Сейчас рано, если ты поторопишься, возможно, твой отец еще не будет спать и ты сможешь похвастаться своей победой. Успокой его.

– Боже правый! Ты не понимаешь, он не имеет к этому никакого отношения. Тем более к тому, что происходит здесь. – Он хлопнул сжатой рукой по виску. – Это не имеет к нам никакого отношения, это касается только меня.

Эрика забралась на сиденье и громко захлопнула дверцу. Боу, слегка помедлив, обошел машину и уселся за руль.

– Мы никуда не поедем, пока ты не выслушаешь меня. Я не должен был ничего говорить, ни в коем случае.

– Но ты сказал, и я почему-то думаю, что ты сказал именно то, что было у тебя на уме. Ты занимался любовью с Эрикой Кэссиди, чтобы доказать ему, что он ошибается, что ты можешь получить все, что захочешь. Ты жеребец. А теперь отвези меня домой.

– Блю…

– Отвези меня домой!

Он опять грубо выругался, но почувствовал, что на глаза навернулись слезы.

– Да, Боу, это ругательство относится к тебе и к твоему отцу.

Они ехали молча, пока через десять минут не свернули на дорогу, ведущую к ее дому. Тогда Боу сделал еще попытку.

– Блю, пожалуйста, выслушай меня. Позволь мне рассказать о моих отношениях с Бертом. Есть вещи, о которых ты не знаешь.

– Я знаю, что ты воспользовался мной. Заставил меня поверить, что любишь меня, просто чтобы доказать что-то себе… и своему отцу. Ну, что же, ты сделал свое дело.

Эрика заплакала и от этих слез, которые не собиралась проливать перед ним, почувствовала себя еще более униженной. Боу взял ее за локоть, пытаясь притянуть к себе, но она вырвалась и открыла дверцу автомобиля. Она бросилась к входной двери, не остановившись даже, когда услышала, как он открыл свою дверцу, и снова окликнул ее.

Поднявшись до середины лестницы, она услышала, как Боу выехал из подъездной аллеи и с ревом понесся по улице.

– Эрика, дорогая, это ты? – донесся голос матери из верхней комнаты.

Эрика замерла на лестнице. «О Боже! – взмолилась она – Не дай им застать меня в таком виде». Она смахнула с глаз слезы, как будто это помогло бы убрать их из ее голоса.

– Да, мама, это я.

– Все в порядке?

– М-м-м, конечно. Все отлично. Я переоденусь, и мы снова пойдем…

– Мне послышалось, что Боу только что уехал, нет?

– А, да, он поехал в магазин за чипсами и содовой, чтобы взять с собой на вечеринку, и он вернется минут через десять.

– Хорошо, будьте осторожны.

Эрика услышала голос отца, но не разобрала слов, потом смех матери.

– Отец говорит, не делай того, чего бы он не хотел делать.

– Это означает, что я получаю карт-бланш, так, да? – Эрика усмехнулась, надеясь, что мать не услышит рыданий.

– Точно, – согласилась Линда Кэссиди. – Спокойной ночи, дорогая, мы любим тебя.

– Я… тоже… люблю… вас, – удалось произнести Эрике.

Шаги матери замерли на полпути к кровати и повернули в обратную сторону. Эрика прижала ко рту кулак, загоняя внутрь рыдания.

– Ты плачешь, дорогая?

Она зажмурилась, с трудом глотая слезы.

– Нет, мама, просто смеюсь над отцом.

Звенящий смех матери поплыл вниз по лестнице навстречу дочери.

– Ах, не делись отцовским советом с Боу. Нам не хотелось бы, чтобы он знал, какой отец либеральный.

– Не буду, – ответила Эрика, но уже сама себе, преодолевая три последние ступеньки до площадки и устремляясь в свою комнату. Она бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Вероятно, она вообще больше никогда не заговорит с Боу.