Текст книги "Грехи"
Автор книги: Джиллиан Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
– Сегодня вечером ты здорово погулял, да? – спросила она тихо, уверенная, что не нарушит его покой.
Боу улегся на покрывало, не сняв с себя ботинок. Рикки подошла к нему, стянула с него ботинки и расстегнула ремень. Он не пошевелился, только согнул ногу, когда с него снимали ботинок, и ему стало щекотно. Рикки поискала в чуланах, чем бы накрыть Боу, и в сосновом комоде нашла наконец стеганое одеяло. Вытащив его, она обнаружила под ним свою фотографию, сделанную много лет назад, когда они с Боу устроили пикник на Стоун-Фолл. На снимке она была в венке из диких маргариток, которым он украсил ее волосы. Ее тронуло, что Боу хранит эту фотографию. Поставив ее обратно в комод, она обнаружила там и другие фотографии, в основном ее и те, на которых они вместе, а также фотографии его родителй и Петит. Рикки ухмыльнулась. Хотя Боу и изображал этакого наглеца, крутого парня, на самом деле он был сентиментален.
Она накрыла его одеялом, кончиками пальцами отодвинула со лба прядь черных волос и издали посмотрела на него. Во сне его лицо было таким же, как тогда, когда она в первый раз увидела его почти двадцать год назад. Раны, нанесенные временем, душевная боль, и разочарования исчезли, и он казался спокойным маленьким мальчиком. Она нагнулась и нежно поцеловала его в губы.
– Я люблю тебя, Боу, я всегда любила тебя.
Уходя, она заперла дверь, так как сам он не удосужился этого сделать. Теперь, когда она снова обрела его, она будет оберегать его… несмотря на то, что он решил делать все, чтобы погубить себя, например… возвращается домой пьяным.
Теперь, когда она поняла, что много лет тому назад оставила здесь свое сердце, все должно измениться. Усмехнувшись, она пристально посмотрела назад, на дом, мысленно проникая взглядом сквозь стены – туда, где он спал. Изменения уже произошли и были чертовски приятными.
Глава 20
Минуты за три до начала эфира. Люси сунула голову в кабину.
– Ах, простите, что беспокою вас, Рикки, но у меня небольшая проблема.
– Мне нравится это слово – «небольшая». Выкладывай, в чем дело.
– Последние десять лет – а может быть, и больше – каждую пятницу миссис Хаскис приносит список подобранных ею животных. Она не связана с приютом, во всяком случае, официально, но любит животных и каждую пятницу ни свет ни заря приходит сюда – своеобразный визит с собаками и кошками. Потом она дает нам для оглашения в эфире список со всеми подробностями: рассказывает обо всех животных, об их характерах и прочем. Мы, вероятно, забыли предупредить ее об изменении в программе. Я могу попросить ее прийти в час на раздел Дарэла, как вы думаете?
– Нет, пусть она останется. Скажи, что мы пустим ее в эфир минут через тридцать. Сегодня я как раз решила сделать легкое шоу – поговорить о чем-нибудь другом, только не об убийствах.
– Не знаю, босс, – Люси тряхнула светлыми кудряшками, – думаю, телефоны придут в неистовство после признания в убийстве детей, которое нашли вчера рядом с телом препободного Пирсона. По-моему, все захотят поговорить об этом.
– Ты, вероятно, права, но я сделаю все возможное, чтобы отвлечь их от этой темы. – Она взглянула на часы. – Нy хорошо, пора. Предложи миссис Хаскис чашечку кофе, а я займусь ею, как только смогу.
Рикки надела наушники, послушала окончание выпуска национальных новостей и наклонилась к микрофону.
– Доброе утро, Сент-Джоун. Я, Рикки Блю, пришла в вашу жизнь из самого райского уголка на свете, как делаю это каждый день с понедельника по пятницу. Большинство из вас, вероятно, уже слышали о трагических событиях, которые произошли вчера вечером в Объединенной баптистской церкви. Я понимаю, что некоторым из вас хотелось бы обсудить это, но я подумала вот что: всю неделю мы говорили о преступлениях, но почему бы нам, нисколько не преуменьшая жестокости того, что совершил преподобный, не отложить разговор об этом до понедельника? Дайте семьям жертв возможность оправиться от шока после новостей прошедшей ночи и поговорим сегодня не о смерти, а о жизни. Как вы думаете? Сегодня по пути сюда я видела семейство ланей, они просто стояли у края обочины, словно наблюдая за дорожным движением. Потом мое внимание привлекла семья белок, которые сновали по деревьям, что-то лопоча и играя. Поэтому я и подумала, что мы могли бы поговорить о семейной жизни здесь, в Сент-Джоуне. Что, по-вашему, Сент-Джоун должен предложить нам, семейным? Существуют ли какие-нибудь недостатки? Хороша ли курортная обстановка для воспитания детей? Помню, как мои родители, когда я еще была ребенком, говорили здесь, как нигде в мире, образ жизни сохраняется с незапамятных времен. Каждую весну и лето, когда начинают зеленеть деревья, люди отовсюду стекаются к нам, чтобы любоваться красотой этих мест и пользоваться природой, которую Господь дал нам для наслаждений, отдыха и обновления. С наступлением осени они возвращаются к себе домой и наш маленький город издает вздох облегчения, который означает, что пришло время нам самим отдохнуть и восстановить силы. По-моему, это великолепно! Давайте примем несколько звонков и узнаем, что думаете вы. – Она нажала кнопку. – Алло, я Рикки Блю, а кто вы и что вы думаете о жизни в Сент-Джоуне?
– Я Джеки Уотерс. Я думаю, что все прекрасно, если вы один из тех счастливчиков, у кого есть деньги. Нам с мужем трудно здесь жить, мы получаем минимальную зарплату, а плата за жилье высокая.
– Так почему вы остаетесь здесь? Почему не поедете куда-нибудь, где зарплата более соответствует стоимости жизни? – спросила Рикки. – И скажите мне, Джеки, вы считаете, что в Сент-Джоуне существует четкая граница между имущими и неимущими? И если да, то что можно с этим сделать?
Джеки Уотерс относилась к тому типу собеседников, которых любила хозяйка ток-шоу. Она выражала свои мысли простым языком, понятным людям, шевелила мозгами и предлагала обоснованные решения. Рикки поддерживала ее одобряющими комментариями и вопросами, но через пять минут почувствовала, что пора двигаться дальше. Телефонные линии нетерпеливо мигали. Она вывела следующий звонок.
– Вы в эфире. Скажите Сент-Джоуну, что выдумаете о жизни в нашем замечательном городе.
– Я знаю, кто убил дока Гранта, – тихо произнес позвонивший.
– Простите? Вы сказали, что знаете, кто убил доктора Гранта и остальных?
– Я знаю, кто убил дока. Это вы говорите, что тот же тип убил всех остальных. Я о других ничего не знаю.
Дрожащими руками Рикки ухватилась за край панели управления и почувствовала, как у нее на лбу и на верхней губе выступили капельки пота.
– Откуда вы знаете? Вы были свидетелем убийства?
– Да, я был там, – ответил мужчина. – Я все видел.
– Но это было десять лет назад, и никогда раньше вы не выходили с этой информацией. Почему теперь вы решились?
– Док отдал меня под арест за нарушение границ собственности. Но я никому не причинял вреда, просто жил на его владениях в палатке. Я не занимался браконьерством и не брал ничего, принадлежавшего ему. Но как бы там ни было, он арестовал меня. Почему я должен был говорить кому-то, что я видел? Я не хотел, чтобы шериф обвинил меня.
Рикки заметила небольшую группу служащих радиостанции, которые сгрудились возле кабины и выражали свое беспокойство, возбуждение и озабоченность. Она сделала им знак, подняв вверх большой палец, а потом скрестила пальцы в беззвучной мольбе: ей так хотелось, чтобы это было настоящее, а не какая-нибудь шутка.
– Почему теперь? – снова обратилась она к своему собеседнику.
– Вас интересует, почему спустя столько лет я рассказываю о том, что видел? – спросил мужчина, но не стал дожидаться ответа. – Я решил никогда не рассказывать. Почему я должен рисковать собственной жизнью ради людей, которые никогда ничего не сделали ни для меня, ни для моей семьи? Вы же слышали, что сказала звонившая передо мной женщина. Вы или имеете деньги, или их нет, и если нет, леди, то вы такая же, как большинство людей, о которых идет речь и тоже не такая уж важная персона. Но потом я услышал о том, что вы делаете, как приходите на радио и каждый день просите сообщить информацию, которая помогли бы вам найти тех, кто убил ваших маму и папу. Им сказали, что это тот же человек, который убил дока. Я посчитал, что вы знаете, что говорите, поэтому и решился. Потом я слышал, что вы подстрелили этого помощника шерифа, который обкрадывал людей, хотя сам страшно богат, и были там, когда этот проповедник сознался. Вот почему я решил позвонить вам и рассказать, то, что знаю. Я знал, что этот проповедник недобрый человек. Как-то однажды я обратился к нему за помощью – он давал клятву быть представителем Бога на земле, верно? – но он сказал, что ничем не может помочь. Как мне представляется, вы одна из них, то есть вы имеете деньги и все прочее, но вы все-таки помогаете нам, открывая, какие они подлые и никчемные. Вот я и решил помочь вам.
Рикки с трудом проглотила комок. Вот оно. Она близка к тому, чтобы получить ответ, который вымаливала в течение долгих десяти лет. Мужчина не назвался, но она знала о нем, она помнила, как родители говорили о человеке, которого арестовал Джейсон Грант. Рубин Кратерс. Она помнила и другое. Похоже, он не был просто бедолага, удрученный своим невезением. Он сказал доктору, что ему подходит это место и он собирается жить тут, нравится это владельцу или нет. Когда доктор пригрозил отдать его под суд, он тоже стал угрожать в ответ, обещая устроить врачу неприятности, если тот тронет его. Рикки снова сглотнула.
– Могу я спросить, как вы оказались свидетелем убийства?
Рубин засмеялся:
– Вы ведь умная девушка, да? Да, я расскажу вам, мне нечего скрывать. Поздно вечером в ту пятницу я действительно пошел навестить дока, но его не было дома. Я посчитал, что он пошел по вызову к кому-то домой, и решил прийти позднее. Я пошел на то место, где жил до того, как он вышвырнул меня из своих владений. Оттуда я не мог ничего видеть, но мне было бы слышно, если бы его телега вернулась, понимаете? Однако я, должно быть, задремал, потому что не слышал, как он вернулся. Конечно, он мог вернуться на лодке. Как бы там ни было, около половины четвертого утра я услышал, как подъехал автомобиль, и подошел к дому, думая, что это док. Но это был не он.
– Это был убийца? – Рикки надеялась, что ее голос не покажется ему таким взволнованным, как казался ей самой.
– Да, леди, но это все, что я могу рассказать по радио. Я знаю, кто убийца, но не хочу, чтобы меня тоже убили за то, что я назвал имя. Хотите, встретимся где-нибудь? Если хотите, можете взять с собой шерифа, я его не боюсь. Кроме того, я могу доказать, что видел то, что видел. Я знаю то, чего не может знать никто другой, если его только там не было.
Рикки не могла справиться с дрожью, она провела по лбу тыльной стороной руки и еще ниже наклонилась к микрофону.
– Люди, позвольте мне сделать перерыв в передаче, чтобы поговорить с моим собеседником вне эфира. Он поступил очень смело, решив откликнуться. Я не хочу сделать ничего такого, что подвергло бы опасности его жизнь. – Она передвинула несколько рычажков и снова вернулась к разговору, который теперь был слышан только ей. – Я опять с вами. Назовите место где встретимся, как только я закончу эфир. Час вас устроит?
– Давайте в три часа, леди. Я работаю и не освобожусь раньше двух. Дело в том, что я специально сделал перерыв, чтобы иметь возможность позвонить вам и сейчас должен вернуться к работе.
– Отлично, в три. Теперь скажите мне где.
– Вы собираетесь прийти с шерифом?
– Могу прийти с ним, могу одна. Скажите сам как вас больше устраивает?
– Как я сказал, мне совершенно все равно. Дело в том, что, если вы будете одна, я встречу вас прямо у выхода со своей работы. А если придет и шериф, я бы предпочел какое-нибудь более уединенное место. Я не хочу, чтобы явился мой босс и подумал, что я угодил и передрягу.
– Я приду одна, – быстро сказала она.
– Отлично, я буду ждать вас у выхода из «Шин и глушителей» Хэнка Пэла. Это на…
– Я знаю, где это, я буду там в три.
– Меня зовут Рубин Кратерс, мисс Блю. Нет смысла говорить вам, как я выгляжу. Я знаю вас, видел вашу фотографию в газете, когда вы вернулись в город на прошлой неделе. Буду ждать вас.
Рикки слышала, что линия отсоединилась, но долго сидела не двигаясь, с глазами, полными слез. Неужели возможно, что меньше чем через четыре часа она наконец узнает имя убийцы своих родителей? После десяти долгих лет оставалось ждать совсем недолго.
Она соскользнула с табурета, открыла дверь и жестом сообщила о победе небольшой кучке сотрудников, собравшихся снаружи.
– Я встречаюсь с ним в три. Если сегодня все закончится и вечером подтвердится, что убийца еще живет здесь, я вернусь и запишу короткий фрагмент для ночных новостей. Люси, пусть Скотт побудет здесь и дождется известий от меня. – Она смахнула слезу. – Ой, Люси, почему бы тебе не взять интервью у вашей любительницы животных, пока я сделаю перерыв на пять минут, чтобы успокоиться.
– Конечно, но, Рикки, вы в порядке?
Рикки так широко улыбнулась, что у нее свело челюсти, но это была приятная боль, самая приятная боль на свете.
У Боу, как у последнего сукиного сына, болела голова, болело все, даже сердце.
Особенно сердце. Но боль в груди не имела ничего общего с болью в остальном теле. Он выяснил это, пытаясь утопить ее в бутылке «Реми Мартин». Резкая непроходящая боль в груди была чем-то, что совершенно не было связано со всем остальным.
Всю ночь ему снилась Блю, снилось, что она с ним, в хижине, он чувствовал на своих губах ее губы, слышал как она шепчет, что любит его. Это и вызвало боль в сердце.
Он еще довольно долго лежал с закрытыми глазами, потом во второй раз открыл их и сощурился, стараясь не закрывать, несмотря на пронзительную боль в голове от яркого солнечного света. Он всмотрелся в светящиеся цифры на часах, пробормотал проклятие, сел слишком резко и застонал.
Двенадцать часов. Сукин сын, он собирался к девяти часам прийти в суд, чтобы разобраться с участками, а потом подняться к судье Монтана, чтобы поговорить с ней, пока она не ушла на весь день. Ладно, это он, конечно, уладит, они с судьей работали вместе почти пять лет, он так же хорошо знал ее распорядки как свой собственный. Они оба были свободны. Она работала все дни с понедельника по четверг с девяти до шести, а по пятницам заканчивала раньше. Его график был более гибким, если не считать последних лет, когда все знали его работу. Работы просто не было, пока не вернулась Блю, чтобы, мягко выражаясь, дать ему пинка под зад.
Боу потянулся к телефону. Может быть, ему удастся застать своего помощника, попросить у него на столе список недвижимости, которые имела Фиона Фрэнклин, и сверить его с участками и зонами управлении. Это сэкономит ему несколько часов. Он пообещал миссис Фрэнклин, что постарается и найдет кое-какие ответы к сегодняшнему вечеру.
Мэри Бет Рейнолдс ушла на ленч, сказала ее секретарша. Боу поблагодарил ее и повесил трубку. Ладно, так не сэкономишь время, нужно просто поторопится, а это означало – не обращать внимания на настойчивые жалобы своего тела.
Спустив ноги с кровати, он впервые заметил стеганое одеяло, которым был укрыт, и в недоумении наморщил лоб, но не надолго: морщины разгладила широкая улыбка, медленно осветившая его лицо. Глупец, значит, Блю не только снилась ему.
В оставшееся эфирное время Рикки едва сдерживала волнение, ей удавалось, но с большим трудом, не терять нить разговора и с вниманием относиться к звонившим слушателям.
В один из перерывов она позвонила Боу, но его секретарь ответила, что он звонил из дома и сказал, что собирается в суд и, вероятно, не появится раньше чем после обеда. Тогда она попыталась разыскать Скутер, и Уиткома, но и здесь ей не повезло – он с ребятами из своей команды был на шоссе, где столкнулись шесть автомобилей. Она спокойно восприняла это известие. У нее вовсе не было намерения просить, чтобы один из этих мужчин сопровождал ее, но она надеялась ввести их обоих в курс дела, а быть может, просто хотела поделиться с ними своим волнением.
Внутренний голос предостерегал ее от чрезмерного оптимизма. Со стороны Рубина Кратерса это могло быть не больше чем жестокая шутка, – мужчина казался озлобленным. Нет, сказала она себе, ей лучше знать – все так и есть, это шанс, на который она надеялась, которого молила и ожидала.
Рикки подъехала к мастерской по ремонту шин и глушителей за пять минут до назначенного срока. Она решила припарковаться на улице и пешком вернуться назад, посчитав, что это будет проявлением дружеского отношения. Она взглянула на свое отражение в зеркале заднего вида и, усмехнувшись своей суетности, вышла из джипа. Какая разница, как она выглядит? Рубин Кратерс пришел сюда определенно не затем, чтобы оценивать ее достоинства.
Едва она ступила на тротуар, как из мастерской выскочил какой-то человек, неистово размахивая руками.
– Не входите сюда, леди!
– Я и не собираюсь, я встречаюсь, гм, здесь со знакомым.
– Вам нельзя туда, леди. Поверьте мне, сейчас вам не стоит быть там.
Только тогда Рикки заметила, каким бледным, почти пепельным, было лицо мужчины. Она вся сжалась от необъяснимого предчувствия того, что произошло, и спросила сдавленным шепотом:
– Что случилось?
– Убили человека, мисс. Я же сказал, вам нельзя туда. Полицию уже вызвали.
Рикки бросилась вперед к парковочной стоянке за мастерской, ей пришлось проталкиваться через толпу зевак, когда она увидела его. Она никогда не встречала его, даже не видела его фото, но она знала, что тот, кто лежал на куче картонных коробок, сваленных рядом с мусорным контейнером, был Рубин Кратерс.
– О Боже мой, кто-нибудь видел того, кто это сделал? – Она обвела взглядом лица стоявших вокруг людей.
– Да, – ответил мужчина позади нее.
– Кто? – Она обернулась к незнакомцу. – Вы видели?
Он отрицательно покачал головой:
– Нет, не я, один из моих клиентов. Она сейчас внутри.
– Где? – И, не дожидаясь ответа, Рикки устремилась к задней двери приземистого серого бетонного здания.
Мужчина догнал ее и остановил, схватив за руку.
– Вам нельзя говорить с ней, никому нельзя. Ей плохо, что-то вроде нервного приступа. Мы позвонили доку Гранту, он уже выехал. Она не может дышать. Ее муж сказал, что, когда она сильно волнуется или напугана, у нее происходит спазм в горле. – Он оглянулся туда, где лежал мертвый Рубин Кратерс, у которого от уха до уха было перерезано горло. – Господи, достаточно сделать…
– А ее муж? Он тоже видел убийцу? – перебила Рикки, в свою очередь, схватив его за руку и заставляя повернуться к себе.
– Нет, он был со мной внутри, расплачиваясь по счету, а она вышла, чтобы подождать его в машине. Следующее, что я помню, это то, что она вбежала с криком, что на моей парковочной стоянке убили какого-то парня. Я вышел проверить, и несколько моих ребят подбежали сюда. Затем, как я помню, я вернулся, чтобы позвонить шерифу, и увидел, что женщина лежит на полу, схватившись за горло и задыхаясь. Господи, это было ужасно. Ее муж сказал, что ей нужен воздух. Я позвонил доктору, потом шерифу, потом выпроводил оттуда остальных клиентов и рабочих.
Рикки больше не стала слушать, она ринулась к черному входу и на этот раз проскользнула внутрь раньше, чем мужчина по имени Хэнк Пэл схватил ее.
– Я же сказал, леди, нужно подождать…
– Все в порядке, Хэнк, – раздался голос позади них, – пусть остается.
Рикки почувствовала облегчение.
– Эрон, слава Богу, что ты здесь.
Он приветственно дернул на ходу подбородком и, не задерживаясь, поспешил в переднюю часть мастерской. Там на полу, положив голову на колени мужа, лежала женщина средних лет и с трудом хватала воздух.
– Анафилактический шок, – пояснил Эрон стоявшей рядом с ним Рикки, опускаясь на колени возле женщины.
– Ты можешь ей что-нибудь дать?
Не отвечая, Эрон открыл саквояж, достал оттуда шприц ,небольшой пузырек с этикеткой и, вскрыв зубами упаковку шприца, ввел иглу в пузырек.
– Я сделаю вам укол адреналина, миссис Пэк. Через несколько секунд вы сможете дышать. – Он вогнал иглу в мякоть верхней части ее плеча. Отложив в сторону пустой шприц, Эрон похлопал женщину по руке и заглянул в обеспокоенные глаза мужа. – С вами все в порядке, Барни?
– На этот раз было плохо, док, хуже, чем когда-либо. Я думал, вы не успеете вовремя.
Рикки стояла в стороне, чувствуя свою бесполезность и бессилие и благодарность Эрону, что он, так быстро приехал. Она уже открыла рот, чтобы сказать ему об этом, но он внезапно прижал свою голову к груди пациентки.
– Стой, Барни! – воскликнул Эрон, удивив всех резкостью тона. – Положите ее голову на пол, дружище, она совсем не дышит!
В следующие пять минут Рикки с надеждой и со все возрастающим страхом наблюдала, как Эрон боролся за жизнь женщины. Он боролся неистово, но все его усилия были напрасны. Искусственное дыхание, непрямой массаж сердца – ничего не помогло, женщина была мертва. У Рикки вырвался полный страдания крик, и она почувствовала, как чьи-то руки сзади обхватили ее.
– Иди сюда, мисси, – ласково сказал Скутер, – доку хватит дел с Барни.
Рикки повернулась и бросилась в сильные руки шерифа.
– О, шериф, почему? Почему она умерла? Он сделал ей укол, сказал, что через пару минут ей станет лучше, а она внезапно умерла. Что случилось?
– Не знаю, дорогая. Доктор расскажет нам, как только сможет.
Рикки отстранилась и вытерла катившиеся из глаз слезы.
– Вы… вы долго пробудете здесь?
– Не очень. Мои люди оцепили площадку снаружи. Я зашел в надежде поговорить со свидетелем, но увидел, что происходит, и заметил, что ты выглядишь не очень здорово.
– Я в порядке, – заверила его Рикки.
– Можешь объяснить мне, как ты оказалась здесь? – спросил он мягко.
Рикки вкратце рассказала о телефонном звонке и назначенной затем встрече с Рубином Кратерсом. У нее снова потоком хлынули слезы, и она достала из сумочки носовой платок. Потом, с трудом проглотив комок в горле, распрямила плечи и в упор взглянула на шерифа.
– Не трудно догадаться, как убийца узнал, где найти Рубина Кратерса. Очевидно, он слушал передачу и знал, кто звонил и где мог быть Рубин. Чего я не могу понять, это как он мог напасть на Рубина – он его сразу бы заметил.
– Я тоже думал об этом, пока был на улице. Мне кажется, убийца, должно быть, заманил его за мусорный контейнер и эти коробки.
– Но как? Рубин, несомненно, был начеку.
– Скорее всего, деньгами. Вероятно, пообещал хорошо заплатить, если он будет держать язык за зубами и забудет, кого видел.
Подумав, Рикки медленно кивнула в знак согласия:
– Да, вы, вероятно, правы. Кратерс казался озлобленным, деньги могли быть мощным стимулом к тому, чтобы он забыл об опасности.
– Почему бы тебе не поехать домой? – Шериф обнял ее за плечи и повел к двери. – Выпей чего-нибудь, я дам знать, если мы что-либо найдем.
Когда он распахнул дверь, она остановилась и, обернувшись, посмотрела ему в глаза.
– Знаете, что смешно, Скутер? В эту ночь я смирилась с тем, что, вероятно, никогда не найду убийцу родителей, а сейчас никак не могу с этим согласиться.
– Э, ты была вот так близка к этому, – сказал он, держа большой и указательный пальцы на расстоянии в полдюйма. – Ты растерянна, но не сдавайся. Мне тоже кажется, что Кратерс, как ты сказала, был озлобленным человеком, а люди, которые жалеют самих себя, часто говорят об этом снова и снова. Я полагаю, он рассказал кому-нибудь о том, что видел. Я снова открою дело, поговорю с каждым, мимо кого Кратерс просто проходил по улице.
– О, Скутер, вы правы! Я уверена! – Рикки порывисто обняла его, но при этом заметила Эрона, который, сгорбившись, сидел на полу рядом с мужем мертвой женщины, очевидно, стараясь поддержать его. Но он выглядел так, что ему самому впору было искать утешения. – Передайте Эрону мои сожаления, – попросила она Скутера уходя.
– Непременно. Уверен, ему очень тяжело. Он чертовски хороший доктор, мисси, и спасал многих.
– Жизнь ужасно трудная штука, Скутер, – сказала Рикки, ссутулившись.
– Да, поэтому помни об этом и езди осторожно. На сегодня мне хватит забот.
Отъехав от тротуара, Рикки никак не могла выбросить из головы страшную картину – труп Рубина Кратерса – и ни на минуту не забывала, что, если бы она не начала свою кампанию по поимке убийцы, он был бы жив, не говоря уже о несчастной женщине, ставшей свидетельницей убийства. У нее снова потекли слезы.
До дома, который она снимала за городом, было всего десять миль, но в ее состоянии поездка по извилистой горной дороге грозила растянуться надолго. Она мысленно обратилась к Боу и взглянула на приборную панель – четыре часа. Рикки надеялась, что к этому времени он уже вернулся домой. Она нуждалась в нем, в его объятиях и его сильных руках.
Смахнув слезу, Рикки выехала на один из крутых горных поворотов, даже не замечая, что ее преследуют.
И когда автомобиль ударил ее в задний бампер, толчок оказался совершенно неожиданным. От сильного удара ее голова откинулась сперва назад, потом вперед. Она ударила по тормозам, и джип резко занесло на другую сторону дороги, где был крутой обрыв.
– Полоумный, идиот! – обругала она водителя, ехавшего позади. Солнце, отражавшееся от ветрового стекла заднего автомобиля, мешало ей разглядеть его.
В другом случае ей понадобилось бы всего несколько секунд, но борьба за то, чтобы вернуться на дорогу, выбила Рикки из равновесия, отняла силы. Пока она выбирала место, куда бы отъехать, автомобиль снова ударил ее.
– Проклятие! – выругалась она, почувствовав вкус крови на нижней губе, которую, вероятно, прикусила при втором ударе. Потом она поняла, что тот автомобиль продолжает двигаться и толкает ее. Она двигалась к низкому ограждению у противоположной стороны дороги, приближаясь к извилистому повороту.
Инстинкт подсказал ей – надо нажать на газ и оторваться от той машины. Джип рванулся вперед, Рикки вцепилась в руль, с трудом вписываясь в поворот.
Ее бросило в дрожь, когда она увидела, что автомобиль снова вплотную приблизился к ней, очевидно, намереваясь нанести еще один удар. Задержав дыхани Рикки ослабила нажим на педаль. Дорога поворачива налево, и ее правое плечо прижалось к стенке. Стрел спидометра приближалась к восьмидесяти пяти. Слишком быстро, слишком быстро. При такой скорости ей ни за что не сделать следующий поворот. Быстро взглянув в зеркало заднего обзора, она увидела, что автомобиль снова приближается, и всхлипнула.
– Отстаньте от меня! – в отчаянии закричала она. При следующем повороте слева от нее проехал маленький автомобиль, и Рикки нажала на сигнал, надеясь, что водитель позади нее отстанет, услышав, что она просигналила свидетелю. Малютка проехал мимо, а преследующий ее автомобиль все приближался. Рикки снова всхлипнула от растерянности и страха, но когда они проехали знак, предупреждающий еще об одном крутом повороте впереди, она прибавила скорость. Стрелка подбиралась к девяноста.
– О Боже, – прошептала она.
И тогда она увидела ее, узкую полоску ровной земли справа. Она не была уверена, что сможет остановить джип достаточно быстро. Скорее всего, он остановится, врезавшись в опорную стену в конце небольшого ответвления дороги, но была еще перспектива свалиться вниз с обрыва слева. Она изо всех сил нажала на тормоза и одновременно резко вывернула руль нправо. Второй автомобиль, казалось, пролетел мимо нее.
Рикки видела, что автомобиль сорвался с горы, но едва взглянула на него, стараясь остановить собственную машину. Ей почти удалось это, почти, но не совсем. «Чероки» вынужден был остановиться только у неподатливой опорной стены.
При толчке она сильно ударилась головой о ветровое стекло, но не потеряла сознания. Она когда-то слышала, что жертвы автомобильных катастроф не чувствуют удара и никогда не помнят его, но она все чувствовала. Она слышала, как разбилось ветровое стекло, когда она уткнулась в него головой, чувствовала, как ударилась грудью о руль и как врезался в шею пристяжной ремень.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы понять, что, несмотря на мелкие порезы и потрясения, она в полном порядке. Тогда она вспомнила про другой автомобиль… тот, который старался столкнуть ее с обрыва. Рикки отстегнула ремни, открыла дверцу и выбралась из машины. В первый момент она усомнилась, удержится ли на дрожащих ногах, и надолго тяжело оперлась на дверцу, жадно вдыхая воздух.
Она собралась перейди дорогу, когда сзади приблизился автомобиль. Рикки обернулась, замахала руками и отошла к горе на случай, если водитель не остановится.
Мужчина за рулем автофургона подъехал к ее искореженному автомобилю и поспешно выскочил из машины.
– Вы в порядке, леди?! – крикнул он.
Она открыла рот, чтобы ответить, но у нее не было сил кричать. Качнув головой, она указала туда, где сотней футов ниже в листве можно было с трудом разглядеть крышу сорвавшегося автомобиля.
– Дело дрянь, – пробормотал мужчина, подойдя к ней и увидев внизу обломки. – Оставайтесь здесь, остановите кого сможете и попросите вызвать «скорую помощь», а я спущусь и посмотрю, остался ли кто-нибудь в живых. – Он в сомнении покачал головой, прежде чем начал спускаться. – Не похоже, – добавил он, скользя по склону Рикки наблюдала за медлительными движениями мужчины, пока звук приближающейся машины не отвлек ее внимание.
В течение нескольких минут остановилось еще три автомобиля, один поехал сообщить по телефону о несчастном случае. Рикки знала, что это был не несчастный случай, но не стала объявлять об этом.
Одна из женщин, остановившаяся узнать, не нужна ли помощь, подвела Рикки к своему автомобилю, где у нее была аптечка.
– Я только остановлю вам кровь, которая течет со лба, дорогая, ничего страшного. – Она погладила Рикки по руке. – Все будет нормально.
Через пять минут, когда Рикки еще сидела одна в автомобиле, с запада и востока стали слышатся сирены. Она загадала, что «скорая помощь» придет с запада, где находилась больница, а Скутер и его помощники – с востока, где они вели расследований убийства Рубина Кратерса. С ее губ сорвал стон. Зачем она играет в «угадайку» – какая разница, откуда прибудет автомобиль? Какая разница? Кто-то хотел убить ее.
Мужчина, который спустился вниз, чтобы посмотрет упавший автомобиль, снова появился и Рикки слышала, как он сказал небольшой группе, собравшихся на дороге: «Все кончено».
– Турист? – спросил кто-то.
– Не знаю, – ответил первый мужчина. – Женщина, но она так изуродована, что невозможно узнать. Доктор только пощупал пульс, вот так. – Он посмотрел в сторону «чероки», но не увидел Рикки. – А как другая?
Все обернулись к ней.
– Счастлива, что осталась жива, – ответил один из мужчин. – Эй, посмотрите на эти следы скольжении. Мне кажется тот, кто свалился, пытался столкнуть с обрыва этот джип.
