Текст книги "15 минут (ЛП)"

Автор книги: Джилли Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 26

Ее видели в тюрьме, где сидел отец. Мама назвала ее призраком. Я предупреждала о ней Майка.

А сейчас она стоит прямо передо мной.

Резко поворачиваюсь и оказываюсь с ней лицом к лицу. В длинных волосах мелькают фиолетовые пряди, на носу солнцезащитные очки, тело обтягивает кожаный костюм. Я не знаю, кто она и чего хочет, но ее присутствие здесь не предвещает ничего хорошего.

Абсолютно ничего хорошего.

– Подойдешь ближе – и я закричу, – предупреждаю я.

Она улыбается – улыбка совсем незлая, – и затянутыми в перчатки руками снимает волосы. Это что, парик?!

– Всегда его надеваю, когда работаю. Придает мне больше загадочности. – Она трясет головой, и ее собственные длинные кудри рассыпаются по плечам. Они очень похожи на мамины. Она снимает очки, и у меня подгибаются колени. Нащупываю сзади раковину, упираюсь в нее руками – иначе точно рухну – и робко спрашиваю:

– Ты – это я?

Она подхватывает меня, не дав упасть.

– Будь сильной, Лара. Ты уже так далеко дошла, ты справишься.

– Что происходит?! Выкладывай!

– Из машины Донована ты так и не выбралась. Тебя настигли раньше, чем ты успела прыгнуть назад во времени. Они просто хотят, чтобы ты думала иначе.

– Но я бы запомнила… – шепчу я.

Она качает головой.

– Замена воспоминаний, помнишь? Твои воспоминания забрали и заменили на нужные им.

– Зачем?

– Хотят выяснить, где спрятано видео, и уничтожить его, чтобы на пути сенатора и Рекса больше ничего не стояло.

С трудом сглотнув, закрываю глаза.

– Получается, мама… папа… Рик…

– Ничего этого нет. Понимаю, сложно осознать, но я тебе помогу. Нам нужно все исправить.

– Выходит, в твоем прошлом… – Кусочки головоломки складываются в единую картину. – В твоем прошлом Рекс добился своего. Ты не спасла Молли. Не спасла маму и папу. И у сенатора есть полномочия превращать обычных людей в путешественников во времени? Так любых ее противников можно остановить. Благодаря путешествиям во времени.

– Все вышло совсем не так, как мы хотели, – шепчет она.

– Так это ты писала мне те записки! – Я понимаю, что права, еще до того как она успевает кивнуть. – Люди Рекса похитили меня тогда, в отделении «ИМКА», отвезли в свой центр и проделали то, что проделывают со мной сейчас. Потому ты и оставляла записки.

– Боюсь, что так.

– В новостях говорили, что ты была в тюрьме, когда ранили папу. Ты хотела его убить?

– Наоборот, проследить, чтобы он выжил.

Пытаюсь проглотить тугой комок в горле.

– Но если я сейчас у них в руках, как мне выбраться? Разве я не превращусь в… тебя?

– У тебя еще есть время, чтобы очнуться и спасти Молли. Спасти всех. Но это будет непросто.

Киваю и слушаю.

– Пока ты здесь, там воцаряется хаос. На «Перемотку» нападают из-за их незаконных опытов на людях. Тебя ищет Донован. Наш отец, услышав о твоем похищении, сбежал из больницы, чтобы тебя найти.

Зажмуриваюсь. Сколько вреда! Сколько боли!

– Можно ли вернуться в прошлое еще раньше? Чтобы все исправить?

– Нет, раньше нам отправляться нельзя, иначе только сильнее все запутаем. Я сделала все возможное, чтобы ты оказалась здесь.

Она шагает назад. Боясь, что Лара растворится в стене или сделает еще что-то в этом роде, хватаю ее за руку.

– Что случилось с тобой? С нами?

Я вижу, что Лара готова расплакаться, но она берет себя в руки.

– Рекс меня сломал. Воспоминания стали для меня важнее настоящей жизни. Ее просто не было. Тот счастливый мир, что он создал, стал для меня самым главным, и Рекс использовал все это, чтобы меня контролировать. Заставлять делать то, что он хочет. Чего они хотят. – На лице Лары проступает безграничное отчаяние. – Сенаторы, правительство… Я столько всего изменила, что больше не узнаю ни страну, ни мир. Рекс разбогател, я же… не получила ничего. Люди работают, но без души. В мире не осталось уверенности. Это не только моя вина, но начало положила я. Мы. Ты должна остановить это безумие. Должна как-то выбраться отсюда и сделать это раньше, чем полиция по неведению передаст власть женщине, которая уничтожит нашу страну.

– Но как мне выбраться?

– Не знаю… Я так и не нашла выход – правда, толком никогда и не пыталась искать. Ты должна сделать это, Лара.

– Если происходящего не существует, если это придуманное воспоминание, как ты здесь очутилась? Как мы вообще разговариваем?

– Потому что когда-то я здесь была. – На лице Лары ужас – она явно вспоминает что-то, о чем я еще не знаю. – Когда-то я жила в этой виртуальной реальности. А значит, она существует в прошлом, в которое я легко могу возвращаться. Но ты на самом деле должна попрощаться и выбраться отсюда. И побыстрее. – С этими словами она растворяется в воздухе. Прямо у меня на глазах!

И я остаюсь одна. Нет безопасной гавани, нет дома. Нужно найти способ сбежать из своей утопически-блаженной, но фальшивой жизни, иначе мне конец. Конец всему.

Если я поверю, что она не мираж.

Если я поверю, что не сошла с ума.

Глава 27

Я умираю с голода, поэтому отправляюсь на обед. Не уверена, как могу быть голодной в вымышленном мире, но так оно и есть. Денег у меня немного, но на сэндвич и бутылку молока хватает.

Общение с другими учениками не входит в список моих приоритетов, так что я сажусь одна. Разворачиваю вощеную бумагу, в которую завернут сэндвич, и она шелестит в руках. Бумага кажется вполне реальной на ощупь. Но я знаю, что это не так.

Конечно, это если я не сошла с ума, и фиолетовая леди не игра моего воображения. Но, по-моему, это не так. Я во многих вещах ошибалась, но никогда не ставила под сомнение собственный рассудок. Может, и зря. Может, стоило радоваться тому, что у меня было.

Сэндвич очень вкусный, а молоко утоляет жажду. Каким образом воспоминание может так насыщать? В кафетерии шумно. Школьники смеются, наслаждаясь жизнью. Как все это может быть выдумкой? Вероятно, эта реальность, если ее можно так назвать, построена таким образом, чтобы работать за счет накопленных мною воспоминаний. Я пила молоко и ела тунец миллион раз. Я уже знаю, какой у них вкус, это не новый опыт.

Вот что мне надо сделать. Нужно найти и попробовать что-то новое и посмотреть, что произойдет. Может, я увижу пустоту, как в учебнике в классе. Молюсь, чтобы так оно и оказалось, потому что если нет, то моя жизнь, несомненно, превратится в полнейшее безумие.

Становлюсь в конец очереди, чтобы прочитать меню. Надо отыскать что-то, чего я никогда в жизни не пробовала. Список блюд в меню напоминает ресторан фаст-фуда: бургеры, картошка фри, сэндвичи с фрикадельками. Все это я уже ела. Есть еще овсянка с медом, но ее брать нельзя, потому что на мед у меня аллергия. Мой ищущий взгляд останавливается на особом вегетарианском бургере. Я ярый приверженец поедания мяса и никогда в самых страшных кошмарах не купила бы бургер с фасолью.

То, что нужно.

Шарю в рюкзаке в поисках мелочи, но не нахожу ни цента. Издаю громкий раздраженный вздох, и тут сзади кто-то откашливается.

Это Донован. Он протягивает скомканную пятерку, и у меня изумленно распахиваются глаза.

– Не хочу, чтобы моя подруга детства ходила голодной, – очаровательно улыбается он мне.

Поблагодарив, покупаю вегетарианский бургер и направляюсь с подносом обратно к столу. Донован всю дорогу следует за мной, болтая без умолку, а потом садится напротив.

– Ты раньше никогда не обращал на меня внимания. Почему бы тебе не отправиться к своим друзьям?

Снимаю верхнюю булочку, перекладываю котлету на тарелку и гляжу на нее, как на смертельного врага. Приближается момент истины, но я еще не готова ее кусать.

Пожав плечами, Дон опирается на стол.

– Я обращал. Трудно было тебя не заметить с такими волосами и глазами.

Даже сейчас Донован само обаяние, но если я в своем уме, то он ненастоящий. Просто дымовая завеса. Если же я ненормальная, что ж… Мне не очень хочется об этом думать.

– Я с Риком, – говорю я, чтобы поддержать иллюзию.

Он обиженно выпрямляется.

– Да, так говорят.

– О, так ты обсуждаешь меня с другими?

– Мне же надо было узнать, чем ты живешь. Почему бы тебе самой мне все не рассказать?.. – Он опускает взгляд на мою тарелку. – Ты на низкокалорийной диете, что ли?

– Не совсем.

– Полей ее хотя бы кетчупом. Не можешь же ты съесть ее вот так.

– Конечно, могу.

Притворно улыбаюсь и беру котлету в руки. Дон начинает ощутимо нервничать. Закрываю глаза и откусываю кусочек. Котлета теплая и мягкая, но совершенно безвкусная.

Совершенно.

Я не чувствую даже вкуса черной фасоли, которую папа всегда тайком клал в свое чили, потому что терпеть не мог красной. Пережевав, глотаю и отпиваю молока, полностью довольная собой.

Донован как на иголках, все время ерзает на месте.

– Ну и как она на вкус?

– Идеальна.

Кажется, он испытывает облегчение. Звенит звонок, и Донован предлагает:

– Не против, если я провожу тебя на урок? А после школы я мог бы отвезти тебя и купить настоящий бургер.

Кладу руку ему на грудь, чтобы удержать на месте.

– Я знаю, зачем ты здесь. Знаю, зачем они тебя послали. – Он растерянно смотрит на меня. – Они думали, что Рик сделает меня счастливой и заставит сказать, где я спрятала карту памяти. Но когда этого не случилось, когда они увидели, как сильно я тоскую по тебе, то план изменился. Но ничего не выйдет, Донован. Я не желаю… этого.

– Не понимаю, о чем ты. – Его взгляд темнеет, и он зло смотрит на меня. – Ты что, на таблетках?

Как бы они не контролировали образы и все, что мне говорят другие, их настоящие эмоции как-то прорываются в этот мир, а значит, есть надежда, что мои чувства смогут прорваться наружу. Если мой разум считает, что все здесь реально, может, и мое тело в это поверит. Вспоминаю все те дрянные фильмы, которые меня заставляла смотреть мама Рика.

В одном фильме путешественник во времени из начала девятнадцатого века нашел в кармане медный пенни из семидесятых годов двадцатого века. Это разрушило иллюзию и заставило его вернуться в собственное время. А еще, помню, в одной серии старого сериала «Звездный путь» показывали, как одного из героев убили в виртуальной реальности, и он умер в реальном мире, потому что верил в иллюзию.

Вспоминаю, как я поранила палец, и на короткое мгновение вырвалась из фантазии. Вот что мне надо сделать. Надо причинить себе такой вред, чтобы они были вынуждены вытащить меня, убрать все иголки и подлечить.

Оставив Донована стоять в коридоре, возвращаюсь в туалет. Убеждаюсь, что все кабинки пусты, и заклиниваю дверь. Потом разбиваю кулаком зеркало. На это уходит не одна попытка, так что я продолжаю наносить удары, пока оно не трескается. У меня болят костяшки пальцев. Я вижу, что они покраснели, но крови все еще нет.

Еще один удар – и зеркало разлетается на осколки. Я вижу порезы в нескольких местах, и резко втягиваю воздух от боли. Бережно прижимая руку к груди, замечаю кусок стекла, торчащий из одного пореза.

Вместо того, чтобы вытащить, начинаю раскачивать осколок в ране. Дикая боль заставляет меня вскрикнуть – и дело сделано.

Туалет начинает затягиваться дымкой, и следующий вздох я делаю уже своими настоящими легкими.

Глава 28

Реальный мир причиняет гораздо более сильную боль, чем раненая рука.

Выгибаю спину и кричу, шаря глазами по комнате. Взгляд останавливается на плитке, которой выложен потолок, и вдруг я ощущаю, как чьи-то руки прижимают мои предплечья, пытаясь меня обездвижить. Но я сопротивляюсь, напрягая каждый мускул.

Вокруг какие-то люди, которые успокаивают меня, уверяя, что мне станет легче, что все будет хорошо, но я им не верю. Они хотят меня уничтожить.

Высвобождаю одну руку и царапаю кому-то из бандитов лицо. Раздается крик, и он отскакивает назад. Пытаюсь подняться и сесть, но не получается. Я трепыхаюсь изо всех сил, но мои руки пригвождают к кровати. Ничего не выходит. Мне не вырваться.

Слышу голос Рекса. Поднимаю взгляд и вижу его самодовольное лицо, в то время как он ласково отводит волосы с моего лица.

– Дорогая Лара, а ты знаешь, как усложнить себе жизнь, а?

– Ты обещал, что это будет просто, – произносит знакомый голос Патрисии. Она подходит так близко, что попадает в поле моего зрения, и останавливается, сложив руки на груди и зло нахмурившись. – Сказал, что сможешь ее сломать.

– Без труда не выловишь и рыбку из пруда, – заявляет Рекс и накрывает мне рот и нос маской.

Глубоко вдыхаю и мне кажется, что воздух какой-то затхлый. Изо всех сил ерзаю, пытаясь освободиться, однако все равно не представляю, куда смогу податься, если вырвусь. Перед глазами опять все плывет, но вместо темноты я погружаюсь в пустоту.

Тут нет никаких красок. Нет ничего живого.

Одна пустота.

Глава 29

– Ты не подашь мне тот серпантин?

Моргаю, уставившись на руки. Одна перемотана, а в другой я сжимаю розовый серпантин. Протягиваю его папе, который балансирует на стремянке. Вся комната украшена в розовых тонах. Здесь и воздушные шарики, и гирлянды, и транспарант с надписью «Добро пожаловать, наша крошка!» Не представляю, что вообще происходит. Помню, что была в школе, на обеде, а после этого – пустота.

Мне надо заняться чем-то другим, чем-то важным, но вот чем?

– Скоро приедут гости. Может, пойдешь разольешь пунш? – спрашивает папа, торопливо спускаясь по лестнице. Он отодвигает ее в сторону. – Давай, Лара, поживее.

В голове у меня что-то щелкает, и я спешу на кухню. Достаю из холодильника чашу с пуншем и ищу бокалы и ковш. Только ставлю чашу на стол, как кто-то звонит в дверь. Приехали гости. Я приглашаю их в дом и принимаю подарки.

Как только все в сборе, мы приглушаем свет и тихонько ждем, пока приедет мама. Поначалу она нас не замечает. По-моему, она выглядит просто красавицей в обычном свитере и со свежей прической только что из салона.

Включаю свет, и все выскакивают с криками «Сюрприз!» Отовсюду раздаются звуки гудков и сыпется конфетти. Мама смеется, прижимая руку к груди.

– Ну и кто решил, что напугать беременную женщину – это хорошая мысль?

– Это была моя идея, – выхожу я вперед и лучезарно улыбаюсь, когда она крепко прижимает меня к себе. Как же здорово быть с ней так близко!

– Ты самая лучшая, малышка, – говорит мама и целует меня в лоб.

Папа подходит и стискивает нас обоих в объятии.

– Люблю групповые обнимашки, – заявляю я, чувствуя себя настолько счастливой и довольной жизнью, что не уверена, хочу ли быть сейчас где-то еще.

***

Когда гости расходятся, я созваниваюсь с Риком, а потом помогаю маме развесить детские одежки на крошечные вешалочки. Платьица ужасно красивые, а ползунки мягкие, как пух. Не верится, что у меня скоро будет сестричка.

Мама слегка улыбается.

– Трудно представить, что когда-то ты тоже была такой маленькой. Ты рада?

– Я всегда хотела братика или сестричку. Обещаю, что буду о ней заботиться.

Мама садится в кресло-качалку, и я вижу, как ей неудобно.

– Знаю, что будешь. Вот что в тебе самое удивительное. Ты обо всех заботишься. Я никогда не волновалась насчет твоей сердечности, Лара.

Откладываю в сторону оставшуюся детскую одежду, и на мгновение перед глазами мелькает образ медальона на груди маленькой девочки. Рассеянно потираю лоб.

– С тобой все в порядке? – спрашивает мама.

– Да, просто странная головная боль.

На ее лице вспыхивает озабоченность.

– Почему бы тебе не прилечь? А я принесу обезболивающее.

Она неуклюже выбирается из кресла-качалки, и я иду к себе.

Ложусь в кровать, и меня окутывает комфортом. Под головой мягкая подушка. На прикроватной тумбочке вижу фотографию с моего десятого дня рождения. На ней мы с мамой и папой и куча детишек, которые пришли ко мне на вечеринку в боулинг-клуб.

Снимок вызывает у меня улыбку, и я касаюсь стекла, вспоминая такое же фото. Только на нем были лишь мы с папой. Мамы рядом не было.

Потому что мама была мертва.

Воспоминания и образы последних нескольких дней накрывают меня, как несущийся на полной скорости грузовик, оставляя меня оглушенной и парализованной. Все, что в моих силах, – это успокоиться, подумать и осознать тот факт, что последние несколько часов, проведенные с мамой, ее друзьями и нашей семьей, были фантазией. Мне нужно выбраться отсюда и разыскать мою настоящую маму и Джекса. Обо мне беспокоится столько людей, и – давайте это признаем – я понятия не имею, сколько потеряла времени. Я не знаю, сколько Рекс удерживает меня в плену: несколько часов, дней или даже больше?

Как долго он пытается выудить у меня информацию? Я больше не могу терять ни минуты.

Пытаюсь себя поранить, но это не приносит желанного результата. Придется попробовать что-то более экстремальное. Но что?

Входит мама и протягивает мне две таблетки и стакан воды.

– Вот. Полежи, пока тебе не станет лучше. А потом мы сделаем попкорн и посмотрим какой-нибудь фильм.

Звучит здорово, но я здесь не ради этого. Мама убирает мои волосы со лба и оставляет на нем нежный поцелуй. Закрываю глаза и грущу об этой реальности, хоть она и вымышленная. Хотела бы я остаться здесь.

Не обращая внимания на таблетки, спускаю ноги с кровати и сажусь на краю, чтобы подумать. Есть масса вариантов, как мне себя разбудить. Но какой из них окажется достаточно мощным, чтобы им пришлось меня переместить, отключив от оборудования и дав моему телу минутный отдых? Мысленно проглядываю ресторанное меню, из которого мне надо выбрать что-то одно.

Мед.

Иду в кухню. Проходя мимо ванной, вижу маму, которая держится за живот.

– Джон… Лара… По-моему, пора!

Она всего лишь галлюцинация, так что игнорирую ее и иду дальше. Шарю по шкафчикам, пока не нахожу тот, где хранятся специи и сахар. Раздвигаю банки в стороны, чтобы не мешали, и улыбаюсь, когда в руке оказывается баночка меда. Изучив милого пластикового мишку, откручиваю крышку. Припоминаю, как случайно съела меда, когда мне было шесть, и как больно мне тогда было. Я вся распухла, и гортань сомкнулась буквально за пару минут.

– Похоже, мы устроили вечеринку по случаю рождения малышки как раз вовремя! – кричит папа из коридора. – Лара, надевай пальто, нам надо ехать в больницу.

Наклоняю баночку и запрокидываю голову. Понятия не имею, сколько мне надо, но проглатываю не меньше чайной ложки, а может, и больше. Густые струи текут по языку. Мед оказывается сладким, по-настоящему вкусным.

Не могу вдохнуть, чувствую, как начинают надуваться щеки. Даже не пытаюсь позвать родителей, боясь, что у них окажется какое-нибудь лекарство против аллергии, и все прекратится. Сердце бешено колотится по мере того, как гортань распухает настолько сильно, что я не могу ни сглотнуть, ни издать последний вскрик.

Мир вокруг тускнеет, и у меня начинаются судороги. Падаю на колени, не осознавая, кто я и где нахожусь. Меня всю трясет.

– Лара! – кричит папа и подхватывает меня на руки.

Глава 30

Снова открыв глаза, обнаруживаю себя в белой стерильной комнате с обитыми стенами. На мне мешковатая пижама. На этот раз в комнате лишь кровать, небольшой диванчик и стол, заваленный журналами. Что удивительно, нет ни наручников, ни ремней. Ноги не сразу мне подчиняются, но, держась за мебель, я добираюсь до стола.

Из-под кучи модных журналов раскапываю газету. Ее еще никто не открывал, и она буквально похрустывает в руках. Дата на первой странице заставляет меня задохнуться от ужаса. Если эта газета настоящая, то с тех пор, как я отправилась в прошлое и изменила его, прошел целый месяц.

А это означает, что я была пленницей Рекса больше трех недель.

Услышав, как открывается дверь, бросаю газету и отскакиваю от стола. В комнату заходит санитар-громила, неся поднос с едой. Подозрительно смотрю на тарелки. Он, скользнув по мне равнодушным взглядом, ставит поднос на стол.

– Лучше поешь. Им нужно, чтобы к тебе вернулись силы.

– Они снова хотят отправить меня туда?

Парень пожимает плечами и уклончиво хмурится.

– Вряд ли. Они сказали, что пряник с тобой не действует. Собираются зайти с другой стороны.

– С другой стороны?

Он снова пожимает плечами.

– Не то чтобы они мне о чем-то рассказывали. Я здесь просто зарабатываю деньги.

– Ага, ну спасибо за это, – бросаю я, и он уходит.

Щелчок закрывающейся двери эхом разносится по комнате. Меня терзает голод, так что я вгрызаюсь в сэндвич. Боюсь, как бы меня не попробовали отравить, но понимаю, что им не нужна моя смерть.

Я больше не в придуманном мире, и это хорошо, но как же мне вырваться из, судя по всему, охраняемого здания? В физической силе я им уступаю, но могу путешествовать во времени, как заблагорассудится. Это мой конек, но как им воспользоваться, чтобы отсюда выбраться?

Когда приходил санитар, электронный пропуск висел у него на поясе. Мне нужно завладеть ключом, запереть санитара и найти Молли – и сделать все это прежде, чем кто-то поймет, что я сбежала.

Комната кружится, и у меня ощущение, будто я иду в обратном направлении. Вдруг я вижу перед собой другую себя. Она моргает одновременно со мной. Я слышу щелканье замка, и мы обе оборачиваемся на дверь.

– Спрячься, быстрее! – приказывает мне Лара. – Я его отвлеку.

Подбегаю к стене и прижимаюсь к ней спиной там, где меня не будет видно за открытой дверью. Дверь распахивается и чуть не бьет меня по лицу. Санитар заходит в комнату и ставит поднос с едой туда же, куда и в прошлый раз. Лара улыбается ему.

– Что смешного?

– Ничего, просто собираюсь надрать тебе задницу.

Это сигнал для меня. Бросаюсь на санитара, сшибая его с ног своим весом. Лара прижимает его руки к полу, пока я срываю электронный ключ с пояса.

– Поторопись, – просит она и начинает растворяться в воздухе.

Выбегаю из комнаты, прежде чем санитар успевает подняться, и захлопываю дверь. Судя по обстановке, я в бывшей больнице. В голову приходит лишь одна такая – старый заброшенный реабилитационный центр.

Понятия не имею, сколько времени у них уйдет на то, чтобы понять, что я сбежала и что у меня есть ключ. Все, что мне остается, – продолжать двигаться и надеяться, что я смогу выбраться до того, как меня хватятся. Мне нужно найти Молли, и быстро.

Возле лифта вижу указатель, но от него никакой пользы. Наверное, я надеялась увидеть что-нибудь вроде «Страшная лаборатория» или «Пленников держат здесь». Заглядываю по очереди в каждую комнату и нахожу неохраняемый кабинет с компьютером и принтером. Проверяю, вставлена ли флэшка. Ничего. Чертыхнувшись сквозь зубы, начинаю шарить по ящикам. В среднем оказывается потайное отделение. У меня получается его открыть, и там обнаруживаются ручки, скрепки и обычная флэшка. Вставляю ее в ноутбук и проверяю содержимое. Ни один файл не открывается, и я решаю, что это замечательно. Должно быть, именно ее я и искала.

Просматривая содержимое жесткого диска, обнаруживаю личную переписку сенатора и Рекса, записи разговоров, финансовые документы – все, что подтверждает связь между ними, включая договор на покупку больничной собственности на имя Патрисии. Копирую все в одну папку и перемещаю на съемный диск, отсчитывая секунды до завершения операции.

Дождавшись окончания, вытаскиваю флэшку и кладу ее в карман. Поспешно выхожу из кабинета и попадаю прямо в распахнутые объятия Рекса.

– Думала, мы не понимаем, что ты попробуешь выкинуть нечто подобное?

Я пытаюсь упираться, и кроссовки скрипят по полу, но рука Рекса смыкается вокруг моей шеи и начинается сжиматься. Я задыхаюсь! Изо всех сил пытаюсь укусить его за руку или расцарапать лоб, но безуспешно. Парень силен, крут и натренирован выдерживать гораздо больше, чем все мои потуги.

Вспоминаю его кабинет и неожиданно снова оказываюсь там, вынимая флэшку из ноутбука. Открываю дверь и вместо того, чтобы попасть в руки Рекса, даю ему по яйцам, и он сгибается от боли.

Проскакиваю мимо него и мчусь по коридору.

– Тебе ни за что не добраться до Молли вовремя! – вопит Рекс.

Но я уже несусь во весь опор.

На нижнем этаже достаточно охранников, белых халатов и других людей, чтобы стало понятно, что мой план побега невозможен. Согнувшись, я быстро пробегаю под стеночкой и ныряю в старую процедурную.

Хватаю покрытый ржавчиной скальпель из кучи медицинских инструментов на столе. Нужно немедленно отыскать Молли. Жду, пока мимо пройдет один из санитаров. Сделав захват, швыряю его на пол, закрываю рот ладонью и, прижав скальпель к его горлу, оскаливаюсь.

– Отвечай на мои вопросы, или перережу глотку. Только пикни – убью не раздумывая. Все ясно?

Он кивает с широко распахнутыми глазами.

– Где они держат маленькую девочку? Где?

Убираю ладонь. Санитар, облизнув губы и испуганно втянув воздух, дает мне нужную информацию:

– Второй этаж, комната двести пятнадцать.

Отпускаю его и и бегу к лифту. Надо мной начинает выть сирена – наверное, санитар нажал на кнопку. Бегу по коридору, слышу за спиной выстрел и чувствую, как плечо прошивает пуля. Издаю стон и понимаю, что ничего не выйдет. Снова думаю о кабинете.

Вырываю флэшку из ноутбука и на этот раз вырубаю Рекса ударом пресс-папье… Бегу к лифту и еду на второй этаж вместо первого.

Комнату Молли никто не охраняет. Видимо, все разбежались по этажам в поисках меня; они не ожидают, что я так легко ее обнаружу. В комнате только каталка, к которой привязана Молли. Она без сознания. Подавив приступ паники, торопливо подхожу к сестре. Освобождаю ей руки и ноги, на миг прервавшись, чтобы проверить, медальон. Он все еще на шее Молли, и карта памяти тоже на месте. Подхватываю ее бессознательное тело на руки и сжимаю в объятиях.

– Очнись, – шепотом молю я сестру.

Молли лишь стонет, но все же обхватывает меня руками за шею.

Мы выскальзываем в коридор, и до меня доносится скрип подошв обнаруживших нас преследователей. Мчусь к запасному выходу. Со всех сторон ко мне бросаются медсестры, хватая за рукава в попытке остановить, но я расталкиваю их изо всех сил и вырываюсь из здания. Несусь со всей мочи, и ничто не может меня остановить. В это мгновение Молли всхлипывает и зарывается лицом мне в шею.

– Лара? Я хочу к мамочке!

– Я тоже, – задыхаясь, шепчу я, преодолевая крутой подъем на холм.

Невдалеке вижу остановку метро, но тут же замечаю припаркованное у обочины такси. Открыв дверь с пассажирской стороны, запихиваю Молли на заднее сиденье, запрыгиваю следом и выкрикиваю:

– Трогай!

Бросаю взгляд назад, пока машина выруливает с парковки. За нами мчатся парни в костюмах во главе с Рексом.

– Куда ехать-то?

– В ближайший полицейский участок.

Молли заползает ко мне на руки, и я сжимаю ее в объятиях.

– Мне было так страшно, – хнычет она.

Целую сестренку в макушку и замечаю отблеск солнца на ее медальоне. Раскрываю золотой кулон сердечком и смотрю на крохотную карту памяти, которую я вставила внутрь.

– Мне тоже, – улыбаюсь я. – Но теперь у нас все будет хорошо.