Текст книги "15 минут (ЛП)"

Автор книги: Джилли Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 20

Бал!

Какая же я дура.

Донован и Лара собирались под прикрытием бала пробраться в агентство при помощи удостоверения кого-то из родителей, чтобы воспользоваться тамошним оборудованием и отправиться в прошлое. Завладев необходимой информацией, Лара спасла бы отца от тюрьмы и изобличила будущего cенатора, Джекса и «Перемотку». Она планировала вывести их всех на чистую воду с помощью их же технологии. Эта девушка – гений.

Но знал ли о ее планах Донован? Вряд ли, слишком уж равнодушно он ко всему отнесся. Пусть и дальше остается в неведении. Он согласился мне помочь, а значит, никак не мог знать о махинациях своей матери.

Любовь, которую я чувствовала в объятиях Донована, никуда не исчезает, когда я вижу Рика. При виде его лица, такого любимого, я испытываю смешанные чувства из-за Донована. Видение было коротким, но мощным, и теперь я понимаю, почему мое поведение привело Донована в ярость – мы же планировали такое грандиозное мероприятие у всех за спиной. Одним своим эгоистическим поступком я практически разрушила парню жизнь. До исчезновения Молли я не сильно пеклась о других. Выкрала маму у времени, и теперь оно жаждет возмездия, а первая жертва – мой мозг.

Рик нетерпеливо облизывает губы.

– Что ты видела?

– Донована. Он… знает этих людей. Думаю, он может мне помочь.

Достаю из сумки телефон. В быстром наборе сохранен лишь номер Донована. Должно быть, он сам мне его и вручил, чтобы мы могли спокойно общаться, не опасаясь прослушки.

Не успевает прозвучать первый гудок, как Донован поднимает трубку.

– Ну слава богу. Я все ждал, когда ты позвонишь. А уж когда по новостям передали…

– Я у Рика. Документы со мной. – Не свожу с того взгляда, наблюдая за реакцией.

– У Рика? – Нечего и говорить, Дон в ярости.

– Не хотела, чтобы меня обнаружили. Ничего не было.

– Господи, Лара…

– Знаю. – Выглядываю из окна – фургон стоит на прежнем месте. Плохие новости. – За мной хвост. Нужно как-то выбираться.

Из трубки доносится тяжелый вздох.

– Так, ладно. Дай-ка подумать… Если в доме есть черный ход, выходи минут через двадцать. Мне еще надо до тебя добраться. «Данкин Донатс» далеко?

– Да на каждом углу. На Линкольн-стрит есть один.

– Отлично, там и жди. В это время ночи там, где есть пончики, найдутся и копы. Это так, для подстраховки.

– И что? Думаешь, бандиты попытаются меня схватить?

– Уж если они устроили за тобой слежку, именно так они и поступят. Уходи без Рика. Не хватало нам еще лишний груз за собой тащить.

Нельзя не признать, что он прав, и я согласно киваю, прежде чем повесить трубку. Пока Рик зашторивает окна, я уже на ногах и готова прощаться. Может статься, я прощаюсь навсегда, но произносить это вслух совсем не хочется.

– До встречи. – Чуть улыбнувшись, протягиваю ладонь.

Оскорбленно взглянув на нее, он заключает меня в объятия.

– Будь осторожна.

Его голос звучит как-то удрученно. Кажется, он подозревает, насколько опасна эта затея, и даже не напрашивается пойти со мной. Это так странно, ведь мой Рик ради меня горы бы свернул, но не его копия – нынешний Рик меня не любит. Может, он и чувствует между нами некоторое притяжение, однако оно не настоящее. От этой мысли горько, как от крепкого кофе.

Он сильнее прижимает меня к себе. Устроив голову на крепком плече, мысленно прощаюсь с Риком навсегда, но, открыв глаза, натыкаюсь взглядом на кое-что у него под кроватью.

На раскрытую сумку, доверху набитую деньгами.

Вырываюсь из его объятий. Все инстинкты во мне вдруг начинают вопить, что нужно убираться из этого места подальше. Здесь небезопасно.

– Выход я найду сама.

Он стискивает мое плечо.

– Ерунда. Я прослежу, чтобы горизонт был чист.

Одного взгляда на его лицо хватает, чтобы понять – все пути к отступлению отрезаны. Рик злится и ни за что не отпустит меня без боя. Мы бесшумно выбираемся из квартиры, и он мягко притворяет входную дверь. Разинув глаза, наблюдаю, как он выхватывает из моих рук сумку, и следую за ним по тесному коридору.

– Да я и сама могу понести, – возражаю я и тянусь к сумке.

Мы проходим через холл, где из старого приемника грохочет музыка и тусуются подростки, так что мне приходится натянуть на голову капюшон.

– Рик, что ты делаешь?

– Обеспечиваю тебе безопасный выход. – Он чересчур сильно сжимает мою руку.

– Ай, больно!

Стиснув зубы, пытаюсь вырваться, но он не отпускает. Его лицо каменеет и превращается в маску – ничего не могу на нем прочесть.

Неужели тогда, у меня дома, и в торговом центре, он лишь притворялся?

Рик тащит меня вниз по лестнице прямо в руки к типам из фургона, вышедшим нам навстречу. Бросаю взгляд назад – подростки, которых мы видели в холле, идут за нами. У одного в руках лом, у другого – пистолет. Во мне поднимается страх, который вытесняет все остальные чувства.

– Ты меня подставил! И из-за чего? Из-за каких-то денег?!

Когда дверь черного хода с грохотом распахивается, Рик хватает меня поперек туловища, крепко стискивая и поднимая в воздух. Задыхаясь, начинаю брыкаться ногами.

– Что для тебя деньги? У тебя они были с самого детства. Но для меня и моей семьи деньги могут изменить все. Все!

Он хоть поверил моим рассказам о путешествии во времени? Не уверена, но ясно одно – он не тот Рик, которого я знала. Рик, которого я любила, никогда в жизни не поступил бы со мной подобным образом. Никогда!

Пытаюсь упереться ногами в дверной проем, но похитители хватают их. А стоит повернуть голову, чтобы крикнуть о помощи, как рот накрывает тряпка. Делаю вдох – и легкие обжигает резкий химический запах. Пока меня заталкивают в фургон, я задыхаюсь от кашля. Дверь с шумом захлопывается, прежде чем я успеваю хотя бы встать на колени. Кто-то стучит по крыше, и фургон ракетой срывается с места, опрокидывая меня на пол.

Тело трясет от вибрации. Все вокруг начинает двоиться. Вместо одного одеяла вижу два. Вместо одного мешка с рисом – два. И рук у меня уже четыре.

Меня одурманили не только эти сволочи – им помог Рик.

Глава 21

Я пропала, затерялась в воспоминании, ярком, как сон. Я дома, в гостиной, сижу на диване с Донованом. На мне изысканное и вместе с тем простое платье, Дон обнимает меня за плечи. По всей комнате развешан розовый серпантин, а над камином висит парочка улетевших воздушных шаров. По бокам от нас сидят родители Донована, Джозеф и Патрисия Джеймс, а левее от меня – Джекс.

Наклонившись, отчим подхватывает с журнального столика парочку крекеров. Когда наши взгляды пересекаются, я с трудом выдавливаю из себя улыбку. В его глазах застыл вопрос, который он не осмеливается озвучить при боссе.

– Принести вам еще по одной, Джо? Сенатор? – вежливо интересуется Джекс.

Патрисия с улыбкой вскидывает руку.

– Прошу, когда я не в Вашингтоне, зовите меня Пат. И нет, мне уже хватит. Достаточно и того, что я вновь приглашена в ваш прелестный дом.

– Ну что, за именинницу? – объявляет Джозеф, поднимая полупустой бокал.

Киваю в знак благодарности и принимаю фруктовый пунш от мамы, которая тут же спешит обратно на кухню. Судя по запаху, мой любимый ростбиф уже на подходе.

– Рад, что у нас получилось прийти, – продолжает Джозеф. – Дон только о ваших отношениях и говорит, Лара.

– Что тут скажешь? Весь в тебя, пап.

Не могу удержаться от смеха. Донован разрядит любую обстановку. Обожаю эти его ямочки на щеках. Жаль, что мы сейчас не одни. Отведя взгляд от лица Дона, встречаю улыбки на лицах его родителей.

Только вот во взгляде Патрисии мне на миг чудится совсем не радостное выражение. Вымученно улыбнувшись, делаю вид, будто ничего не заметила.

– Ну ты только взгляни на этих двоих, Джо, – умиляется она, похлопав мужа по колену. – Идеальная пара. Жаль, что мы раньше не собирались вот так, все вместе. Вы ведь понимаете, Вашингтон тот еще узурпатор.

– Не сомневаюсь, – киваю я, пригубив пунш.

Засмеявшись, Джекс указывает в сторону Джозефа.

– Как и он. Уж сколько лет я тружусь под его началом, а не перестаю удивляться, как много приходится работать.

Скрестив руки на груди, начальник отчима фыркает от смеха.

– Ты постоянно уходишь с работы пораньше, чтобы побыть с семьей. Нечего жаловаться. Вот твоей жене, с другой стороны…

По дому разносится трель дверного звонка, и Джекс с извинениями встает, чтобы посмотреть, кто пришел. Интересно, мы ведь больше никого не приглашали. Выхожу за отчимом в коридор, где обнаруживаю маму – она вытирает руки о фартук.

– Кто там, Джекс? – интересуется она.

Слегка приоткрыв дверь и загородив образовавшуюся щель, тот с кем-то шепчется.

– Пап, кто пришел? – уже громче спрашиваю я.

Отчим оборачивается, потирая уголок рта. На щеках его проступила легкая краска, на лбу – испарина. На моей памяти Джекс еще никогда так не нервничал.

– Мой брат Рекс приехал, по-видимому, прямиком из Лондона и решил заглянуть в гости.

– Брат? – Никогда прежде не слышала от отчима ни о каком брате.

Расплывшись в улыбке, мама протягивает руку вошедшему гостю. Он высок и строен и как две капли воды похож на Джекса, разве что волосы черные, а глаза карие. Ни один мускул не вздрагивает на моем лице при его появлении, а вот у будущей меня все иначе.

Это не Джекса я видела тогда, в переулке. Не Джекс убил мою маму.

Это был Рекс.

И вот он вернулся. Он что, решил довершить начатое? Или надвигается нечто похуже?

– Приятно познакомиться. – Мама целует Рекса в щеку.

Он так и лучится улыбкой, и есть во всем его облике – улыбке, акценте, даже костюме – что-то приторное. Как медовое масло, только слишком сильно взбитое и тошнотворно сладкое.

– Как приятно наконец увидеть вас вживую. Фотографии не передают всей вашей красоты. – Голос низкий, с британским акцентом.

Рекс целует мамину руку. И когда кажется, что она почти попала под его чары, он вдруг замирает, заметив меня.

Рекс протягивает руку для приветствия, и я нервно отступаю на шаг.

– А эта очаровательная девушка, наверное, Лара? Как же ты выросла.

Пожимаю его холодную и влажную на ощупь ладонь.

– Папа никогда не… – Замолкаю, встретившись взглядом с Джексом. В его глазах застыли тревога и страх. Не знаю, почему он вдруг так испугался, но что-то мне не верится в дружелюбие Рекса. Дядя он мне или нет – не важно, я не хочу находиться с ним в одном доме.

– Да, долгие годы мы с Джексом были немного не в ладах, но мы пытаемся наладить отношения, правда, братик? – Рекс похлопывает отчима по плечу, только тому, похоже, хочется сбежать отсюда куда подальше.

Интересно, почему? Пока я ломаю над этим голову, подает голос мама:

– Лара, помоги накрыть на стол. Рекс, вы же останетесь на ужин?

Ухмылка расползается по его лицу.

– О, я бы ни за что не отказался. А где же Майк и Молли? Радостно знать, что близнецы у нас семейное.

Новость о том, что у нас есть дядя из Англии, приводит близняшек в бешеный восторг. Почти весь ужин они только и делают, что заваливают его вопросами – то произнеси такое-то слово или фразу, то скажи какое-нибудь британское сленговое словечко. Маму такой восторг забавляет, а вот Джекс целый ужин не может выдавить даже крохотную улыбочку. Он и к тарелке почти не притрагивается.

– Сенатор, расскажите, над чем вы работаете? Правда ли, что вы стремитесь добиться послабления законов о путешествиях во времени? – интересуется Рекс.

Джозеф фыркает от смеха.

– Да уже много лет!

Тщательно прожевав и сглотнув, Патрисия берет в руки бокал вина.

– Как мне кажется, мы впустую расходуем ценные ресурсы. Никак не удается выбраться на отдых? Позаимствуйте воспоминания у тех, кто там побывал, и вы проснетесь свежим и отдохнувшим, потратив при этом лишь доли секунд.

– Ага, и кучу денег, – добавляет Донован.

Все, кроме Рекса, заливаются смехом. Тот наставляет палец на Дона.

– Деньги правят миром, верно? Иначе и быть не может. А какого мнения правительство о спасении мира с помощью путешествий во времени?

Улыбнувшись, Патрисия горделиво расправляет плечи.

– Если мне удастся осуществить задуманное, то в скором времени именно так все и будет. Я надеюсь набрать достаточное количество голосов для принятия закона, который развяжет руки полиции.

Мама с Патрисией чокаются бокалами. Обычно мама терпеть не может подобные рассуждения, но ведь они с сенатором в хороших отношениях. Благодаря их дружбе мы и познакомились с Донованом.

Взгляд Джекса блуждает где-то далеко. Вряд ли он вообще улавливает суть происходящего.

– Что же получается, благодаря вам наш мир станет безопаснее? – интересуется Рекс, поигрывая ножом для масла. – Убийцы будут уничтожены, прежде чем совершат преступление; насильники, похитители – все они будут стерты с лица земли?

– Ни в коем случае. Во-первых, при любой попытке изменить будущее ваш мозг превратится в кашу. Мы же хотим их остановить, вернуть к нормальной жизни, но никак не уничтожить, – отвечает ему мама. – Во-вторых, то, что вы предлагаете – это убийство.

– Для друзей одно маленькое нечаянное убийство – сущий пустяк, – замечает Рекс, бросив на меня многозначительный взгляд.

Нервно поерзав на стуле, выпрямляю спину и делаю вид, будто не обращаю на него никакого внимания.

– Для чего же еще нам дана память? – восклицает Патрисия. – Если взять серийного убийцу и изъять все его воспоминания, к примеру, об ужасном детстве, а затем на их место поместить счастливые – можно будет подавлять инстинкты, менять людские судьбы. Именно над этим Миранда сейчас и работает.

Внимание присутствующих обращается к маме, которая сидит, крепко стиснув зубы.

– В самом деле? Я и не подозревал, что ваше исследование настолько прогрессивно, – изумляется Рекс.

Мама залпом осушает бокал.

– Не стоит обсуждать такие серьезные темы при детях. Лара, будь умницей, прибери со стола.

Большинство людей, конечно, обиделись бы на просьбу прибрать со стола в свой же день рождения, но мне она только в радость. Уношу пару тарелок на кухню и начинаю счищать остатки еды в мусорное ведро.

За спиной вдруг раздается какое-то шарканье и, обернувшись, я обнаруживаю Рекса. Он стоит, засунув руки в карманы.

– Вы что-то хотели?

Он подходит вплотную, так, что мне приходится отступить назад к кухонной стойке, и впивается в меня изучающим взглядом. Его глубокий, пронизывающий взор ни на секунду не отрывается от моего лица. Пытаюсь не моргать, хотя это совсем непросто.

– Ты не знаешь, кто я такой, правда? – шепчет он, пропуская между пальцами прядь моих волос.

Качаю головой.

– А должна?

– Все еще впереди. Кудри тебе больше идут, – зло бросает он.

Только после его ухода мне удается перевести дыхание.

Глава 22

Рекс – тот самый киллер.

Он работает вместе с сенатором, и пусть они делают вид, что не знакомы – это притворство нетрудно заметить, когда знаешь, куда смотреть. Рекс попытался убить мою маму, а когда его затея не увенчалась успехом, мама осталась работать в «Перемотке» и вышла замуж за Джекса.

Знал ли об этом Джекс? Неужели он ни в чем не виновен?

Мне не хочется причинять ему боль, но одно я знаю точно: их всех нужно вывести на чистую воду.

***

Резко распахнув глаза, судорожно втягиваю воздух ртом. Я в небольшой комнате, окруженной бетонными стенами, с единственным окном почти у потолка, из которого проникает маленький лучик света. В комнате пусто, если не считать матраца подо мной.

Я приподнимаюсь на локтях, и на меня тут же волнами накатывает тошнота. С болезненным стоном начинаю шарить по карманам в поисках телефона. Его нет. Стоит мне встать, ноги подкашиваются, и я припадаю к стене. Опираясь о нее руками, добираюсь до двери, но на ней ни ручки, ни окошка. Совершенно ровная поверхность.

Я в ловушке.

Сердце в груди колотится от страха. Выхода нет.

Снаружи раздаются шаги. Кто-то идет. Оглядываюсь в поисках оружия, чего угодно, но комната пуста. Так что я сжимаюсь в углу и жду, когда откроют дверь.

На пороге появляются мои похитители, которые волокут Джекса. Тот, что с татуировкой дракона, швыряет отчима на пол.

– Расскажи ей все, что нужно. Времени в обрез.

Джекс сгибается пополам, и я бросаюсь к нему. Лицо отчима сплошь в синяках, бровь рассечена. От одного его вида мое сердце сжимается от мучительной боли. Я крепко обнимаю отчима за плечи, обессилено прижавшись головой к его груди. Дверь с щелчком закрывается.

Мы одни.

Джекс взъерошивает волосы у меня на макушке.

– Это я во всем виноват, Лара. Прости меня. Мне казалось, что я держу все под контролем. Но когда Молли…

Лицо Джекса искажается от боли, однако он не дает воли слезам. Он остается сильным.

И только это помогает мне не расклеиться.

– Ты ведь меня не тронешь?

– Ни за что! Никогда! Боже, неужели ты думаешь… Ну конечно, с чего бы тебе думать по-другому? – Он вздыхает. – Я ужасно напортачил, Лара. Ужасно.

Я прикусываю губу и понимаю, что могу ему доверять. Джекс трет глаза, и на его лице явственно проступает отчаяние. Он словно проживает кошмар наяву. Несмотря на терзающий меня страх, я задаю вопрос, который никак не могу не задать.

– Ты знал, что Рекс собирается убить маму? Ты ему помог?

Он отрицательно качает головой, когда я помогаю ему присесть.

– Все было совсем не так.

– Так расскажи, – прямо говорю я. – Я заслуживаю правды.

– Сначала мы задерживались допоздна на работе, вместе ужинали… танцевали. Я влюбился в твою маму, но она…

– Была замужем, знаю. А что дальше?

Он откидывает голову назад и устремляет взгляд на окошко света.

– Ты скучала по ней. Джон тоже. Миранда собиралась уволиться, проводить больше времени с тобой, но Патрисия Джеймс… была против. Твоя мама слишком много знала о незаконных исследованиях, о деньгах, которые Патрисия нелегально вкладывала в компанию, когда та только-только набирала обороты.

– Те люди, что нас схватили, с татуировками, получается…

– Мафия. Они инвестировали в исследования твоей матери и держали Патрисию на коротком поводке. Даже сейчас, если правда раскроется… она их должница. Когда-то мы были друзьями, но не теперь. Ей нельзя доверять.

– Значит, она наняла твоего брата, чтобы разобраться с мамой?

Джекс сидит, понурив плечи, его сковывает отчаяние.

– До того как Рекс в нее стрелял, я об этом не знал. Поверь мне, прошу. Может быть, когда-то мы и были братьями, но наши пути давно разошлись. В раннем возрасте он вступил в мафию. Сначала был простым костоломом, но с тех пор… скажем так, много чему научился.

Я правда ему верю. Вижу, как страдания искажают его лицо, когда он говорит о брате.

– Но ты прикрыл его преступление. Подставил моего отца.

– У меня не было выбора. Мафия… они бы снова напали. Они бы убили твою маму, тебя, меня – всех. Но он мне все-таки брат. И мы заключили сделку. Что он больше не вернется. Что оставит нас в покое… если я поручусь, что Миранда не уволится и продолжит исследования. Если она будет молчать. – Он глубоко вздыхает. – А потом мы поженились. Я не подозревал, что…

– Зайдешь так далеко. – Я прикусываю губу. – У вас родились близняшки.

Джекс кивает.

– Что же изменилось? Почему Рекс вернулся?

– Из-за сенатора. Из-за твоей матери. Отношения между ними… накалились. Твоя мама собиралась уйти с работы и разоблачить все их махинации. Я сам-то об этом узнал только после похищения Молли, после того как ты пропала. Но потом твоя мама рассказала мне об угрозах сенатора и о том, что случилось с репортером. Та каким-то образом вышла на информатора и…

– Этот информатор – я.

Он глядит на меня во все глаза.

– Что? Как?

– Я выкрала у «Перемотки», а точнее у мамы, закрытую информацию и передала ее той журналистке. Убив ее, они все забрали. Я все это сняла. Если сумею выбраться, то покончу с ними.

Джекс закрывает глаза и делает глубокий вдох.

– А Молли? Они похитили ее, чтобы…

– Шантажировать меня. Хотят вернуть все материалы. Похоже, это сработало. – Перевожу дыхание, чтобы успокоить нервы. – Мы все умрем, да?

– Нет! – Он почти убедил меня. – Нет.

– Джекс…

– Послушай, прости меня за все, что я сделал, но я старался как лучше.

– Что ты…

– Думаешь, я не понимаю, к чему ты ведешь? – Чуть прищурившись, Джекс гладит меня по щеке. – С каждым годом моя любовь к вам с мамой растет и крепнет. С каждым годом я все чаще замечаю, как нелегко тебе приходится. С каждым годом я все больше себя виню.

– С каждым годом, – шепчу я, и воспоминания переносят меня в день рождения отца.

Я счищала остатки торта в мусорное ведро, где валялся нераспечатанный конверт. На нем красовалась золотая буква «М», то есть Монтгомери. Отец так его и не открыл, потому что знал, кто был отправителем – любовник моей мамы. Что он нам слал? Открытку? Деньги? Ведь его брат был повинен в смерти мамы, и все сошло ему с рук.

– Ты в порядке? – беспокоится Джекс.

– Да… Столько всего в голове не укладывается.

– Ты сможешь простить меня за все, что я натворил?

Сглатываю ком в горле.

Отчим безмолвно ждет.

– Это будет очень нелегко. – Он совсем падает духом. – Но ты вырастил меня. Как бы мне хотелось, чтобы ты поступил по-другому.

Его нижняя губа мелко подрагивает.

– И мне. Лара, делай все, что они скажут, тогда нас, может, и выпустят. И каждый получит второй шанс.

В этом я сомневаюсь, однако всей душой надеюсь.

Дверь в комнату распахивается, и входит Рекс. С последней нашей встречи его внешность претерпела некоторые изменения. Половину лица негодяя пересекает свежий на вид шрам.

Злобно фыркаю.

– Кто это тебя так разукрасил?

– Ты.

– Думаю, такое я бы не забыла, – нахмурившись, отзываюсь я, пусть даже есть вероятность, что память мне изменяет.

Рекс наклоняется с недоброй улыбкой, от которой у меня мороз по коже.

– Скоро вспомнишь. Это лишний раз подтверждает, что наши планы увенчались успехом. Именно тебя все эти годы искала Миранда. Какая ирония.

Никак не пойму, о чем это он. О маминой работе, что ли?

– Прости, дорогуша. Нет времени объяснять. Тебя ждет процедурная.

– Рекс! – Джекс таращится на брата с широко распахнутыми глазами. – Ты ведь говорил, что отпустишь ее, как только получишь то, что вам принадлежит.

– Планы поменялись. – Рекс дает знак своим головорезам; те хватают меня за руки, силой заставляя встать.

– Отпусти ее! – выкрикивает отчим.

Всю дорогу я сопротивляюсь и пинаюсь ногами.

– Пустите! – Я пытаюсь высвободить руки, бешено верчу головой. Делаю все, что в моих силах.

Несмотря на протесты, меня волокут по длинному коридору к стерильной комнате. В центре стоит высокое кожаное кресло, немного смахивающее на стоматологическое, но с отверстием в подголовнике. Меня швыряют на кресло и силой удерживают на месте, пристегивая к нему наручниками.

Я кричу, брыкаюсь и даже умудряюсь укусить одного за ухо.

– А-а-ай! – Он резко бьет меня в челюсть.

– Хватит!

Головорезы вытягиваются по струнке, и мне удается перевести дыхание. Это Патрисия Джеймс в своем синем дорогом костюме. Ее безукоризненная прическа уложена волосок к волоску. Прямо-таки идеальный образ сильного и энергичного политика из Вашингтона.

Она изучает меня. Никогда прежде не встречала такой явной бесцеремонности – с другой стороны, мне и похищенной быть не доводилось.

– Неужели ты забыла, что Молли у нас?

С трудом сглатываю. Отчасти так и есть.

– Что вам нужно? – стиснув зубы, цежу я.

– Орудие. Путешественник во времени. Человек, который добудет для меня все, что угодно, чтобы изменить эту жалкую страну к лучшему. И судя по больничным снимкам… – От ее ухмылки у меня по телу бегут мурашки. – Это ты.

Глубоко вздыхаю. Внутри меня всю трясет.

– Ты все равно можешь умереть, но только так ты сумеешь спасти Молли, Джекса и свою маму. Это понятно? – Она скрещивает на груди руки, точно учитель, который ждет, когда я сдам домашнее задание.

Под ее пронизывающим взглядом я киваю, но в голове скрипят шестеренки. Я должна найти другой выход.

– Вот и хорошо. Мы можем стать друзьями, если сделаешь, что я скажу.

– Тоже мне, друзья, – презрительно ухмыляюсь я.

– Пф-ф!

Вдруг от открывшегося взору зрелища у меня стынет кровь. Бандиты втаскивают в комнату маму и швыряют ее на пол. Один из отморозков хватает ее за шею, удерживая на месте.

– Я не стану этого делать с дочерью! Ни за что! – вопит она.

Устало прикрываю веки и откидываюсь назад. Я через столькое прошла, чтобы спасти маму, и вот, несмотря на все мои усилия, она снова в опасности. Возможно, такова судьба. Возможно, мне это неподвластно. Возможно, мне ее не спасти. Но я не верю в это, ни на секунду не верю. Маму можно спасти. И всех нас тоже. Мне бы только понять, как.

Надо вернуться к первоначальному плану и отправиться в тот момент, когда все началось. Если я застану Рекса на месте преступления и сдам его полиции, это будущее не случится.

Это мой единственный шанс.

– Ты видела результаты сканирования, – говорит Патрисия. – Только так ты, вероятно, ее спасешь. У тебя нет иного выбора. Или мне привести сюда Молли?

– Нет! – вскрикивает мама. – Не впутывай ее во все это. – Она поднимается на ноги и кладет ладонь мне на плечо. – Мне так жаль. Прости меня, Лара.

С трудом сглатываю ком в горле.

– Другого выхода нет. Давай.

Мамины глаза застилает пелена. Я ее очередной подопытный. Они хотят открыть в ком-то способность путешествовать во времени, и я самый подходящий кандидат. Вот только Патрисия даже не осознает, что я ее злейший враг, и если мой план сработает – я ее уничтожу.

– Будет больно, – предостерегает мама.

Открываю глаза и стараюсь не смотреть, как она наполняет шприц. Когда в основание моего черепа входит игла, закусываю губу.

Стоит маме вынуть шприц, как я начинаю хватать ртом воздух, мертвой хваткой вцепившись в подлокотники.

– Мам? – дрожащими губами шепчу я.

В руках у нее металлическая трубка, которую она заводит сквозь дыру в подголовнике. С моего места мало что разглядишь, и сердце в груди начинает бешено колотиться.

– Я люблю тебя, детка, – шепчет мама и целует меня в щеку. – Если все получится, ты должна спасти Молли. Ты должна найти выход.

Едва заметно киваю, чтобы сенатор ничего не заметила.

Трубка касается кожи – и в следующее мгновение по моему телу пробегает волна обжигающего жара и холода. Глаза застилает белая пелена, которая вдруг расцвечивается всеми цветами радуги.

Адская боль!

Выгибаюсь дугой, откидываю голову и кричу.

После пыток, которые, кажется, длятся целую жизнь, в голове возникает картинка – дверь в подъезд жилого дома. Мой палец завис над кнопкой домофона с номером 302с.

На табличке рядом значится «Джойс Мейерс».