Текст книги "Не везет так не везет"
Автор книги: Джилл Шелдон (Шелвис)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Глава 23
Вы вправе хранить молчание. Все сказанное вами может и обязательно будет извращено и обращено против вас.
Из дневника Брианны Морленд
Брианна стала оглядываться по сторонам в поисках своей сброшенной одежды. Купер прижался к столу, пытаясь освободить для нее место, чтобы она смогла одеться. Но он все равно вынужден был сесть и поджать под себя ноги, когда она наклонилась, чтобы поднять с пола свитер. Тело его напряглось. Купер отвел взгляд от ягодиц Брианны в тщетной надежде успокоиться. Брианна выпрямилась, обернулась и, взглянув на него, расхохоталась. Он обиженно засопел. Она тряхнула головой и сказала, надевая свитер:
– Вообще-то я послала тебе записку не для того, чтобы соблазнить в чулане. Ты сам сбил меня с пути истинного!
Купер покосился на нее и глухо спросил:
– Выходит, это я тебя сюда заманил?
Прочтя в его взгляде намерение немедленно наказать ее за такое обвинение, совратив снова, Брианна торопливо взяла с полки джинсы.
– В чем дело? – Не выдержав ее молчания, Купер схватил ее за плечо и повернул к себе лицом. – Какая муха тебя укусила? Почему ты разозлилась?
Она надела джинсы и воскликнула:
– Муха укусила? А разве мало того, что произошло за двое последних суток? Моя жизнь превратилась в осколки! Мне постоянно что-то мерещится! Я нахожу труп в винном погребе, потом меня трахают в чулане… Ах, как это весело, как забавно!
Он вздрогнул от ее истерического смеха и сказал, понурившись:
– Все это, конечно, печально, но в чем виноват я?
– Ты? – Брианна взглянула на него потемневшими глазами. – Разумеется, ни в чем! Ты вообще ни при чем.
Купер проглотил ком в горле, поборов вскипевшую обиду, и с улыбкой спросил:
– А ты знала, что, когда ты злишься, у тебя раздуваются ноздри? А когда врешь, то смешно морщишь носик.
– Это ты постоянно врешь! – воскликнула она, взмахнув руками. – Да что ты вообще можешь обо мне знать?!
Купер с каменным лицом спрыгнул со стола на пол и натянул джинсы, бесцеремонно оттеснив ее в угол.
– Может быть, всего о тебе я и не знаю, но многое мне уже известно, – пробурчал он. – Я все подмечаю, ведь я полицейский. А ты меня очень интересуешь!
– Это неправда! И не смей ко мне присматриваться!
– Поздно! Я ничего не могу с собой поделать.
– И что же именно ты подметил?
– Что ты принимаешь все слишком близко к сердцу…
– Я пытаюсь исправить этот недостаток…
– Становишься доброй и ласковой, когда выпьешь…
– Но тогда, в первую ночь, я была не настолько пьяна!
– Боишься темноты и пауков и обожаешь сексуальное белье…
– Это зависит от обстоятельств!
Купер нежно погладил ее по голове и добавил:
– А еще мне известно, что ты умная, веселая и страстная женщина. Внимательная к окружающим, порой излишне заботливая. И что я тебе нравлюсь.
– С чего ты это взял? Мы слишком плохо знаем друг друга, чтобы проникнуться сильными чувствами. Не нужно путать интрижку с любовью! Любовь – это святое, и не смей рассуждать о ней в этом пыльном чулане после моего временного умопомрачения.
– Ах вот как! Тогда объясни, почему ты пришла ко мне прошлой ночью в одном сапоге? Не кажется ли тебе, что твое умопомрачение несколько затянулось?
– Возможно! – Она понурилась и добавила: – Я испугалась.
– Однако примчалась с перепугу именно ко мне, а не к Данте, или Патрику, или к Лариане, или к Шелли! Значит, кое-что ты все-таки соображаешь? Случаются и просветления!
Брианна улыбнулась и сказала, отворачиваясь:
– Конечно, кое в чем ты прав. Я действительно влюбчивая. Это мой серьезный недостаток, как и впечатлительность.
– А еще ты мне доверяешь, пусть и не безоговорочно, – сказал Купер.
– Доверие – не самое подходящее слово, – сказала она. – И вообще оно мне не нравится. Ты забыл, что мужчины, которым я доверяла, трижды меня обманывали?
– По-моему, ты чересчур часто об этом вспоминаешь, прикрываешься своими неудачными помолвками, словно щитом.
Но Брианна, словно бы не слыша его, твердила:
– Три неудачные помолвки! Какая же я дура! Трижды наступала на одни и те же грабли! И не извлекла из этого для себя урока… Но согласись, трудно забыть, что тебя обманули три жениха!
– Не забывай, что из этих неудачных помолвок две не имели для тебя никакого значения! – резонно поправил ее Купер, глядя ей в глаза. – Нет, я не сомневаюсь, что ты всерьез собиралась выйти замуж, но только не по велению сердца!
Он придержал ее за талию, чтобы она не отвернулась. Ей не хотелось бередить свои душевные раны, и она продолжала восклицать:
– Три расстроенные помолвки! Ну за что так жестока ко мне судьба? Неужели все мои серьезные отношения с мужчинами будут всегда заканчиваться разочарованием? Неужели вы все одинаковы?
Она судорожно вздохнула, собираясь плакать.
– Твой первый жених действительно предал тебя, предпочтя получить образование на деньги твоих родителей и сделать успешную карьеру. И ты надела панцирь на свое раненое сердце, пытаясь уберечься от новых ран. В двух других случаях ты только пыталась выйти замуж, чтобы не казаться белой вороной окружающим, но в действительности мужчины, с которыми ты намеревалась создать семью, были тебе безразличны. Ты просто внушила себе, что они не хуже других, и надеялась, что со временем у вас все образуется. Ты темпераментная, доверчивая и опрометчивая женщина, Брианна! Надо быть более осмотрительной в выборе постоянного друга. Тебе попадались мужчины, неспособные на подлинное глубокое чувство. Их вполне устраивало, что ты беспечно резвишься с ними в постели, строя воздушные замки на будущее. Они же втайне преследовали свои эгоистические цели.
Брианна оторопело уставилась на него.
– Но я не такой, как они, Брианна! – вкрадчиво произнес Купер, поглаживая ее по шелковистым волосам. – У нас с тобой все могло бы сложиться иначе.
– Вздор! Нас объединяет только физиология! И довольно об этом! – воскликнула Брианна, обретая дар речи.
Она обхватила руками свои плечи и наморщила носик, дыша часто и шумно, не зная, куда спрятать глаза, полные смятения, боли, надежды и вожделения. Разубеждать ее в этот момент было бесполезно, она должна была сама все осмыслить и попять. Готовая со всей страстностью отдать ему свое тело, она не хотела впускать его в свою израненную душу. К своему удивлению, Купер обнаружил, что это не на шутку его тревожит.
– Мне все еще не дает покоя мысль, что я должна была проводить сейчас здесь свой медовый месяц, – тихо произнесла Брианна, как бы продолжая размышлять вслух.
Обрадованный тем, что ее наконец-то прорвало, Купер затаил дыхание и замер, опасаясь ее спугнуть опрометчивым жестом или словом.
– Я задаюсь вопросом – познакомились бы мы с тобой, если бы я находилась в этом доме вместе со своим мужем? А если да, то во что могло бы вылиться наше знакомство?
Естественно, в адюльтер, подумал Купер, метнув исподлобья взгляд на ее пышный бюст, обтянутый свитером, и отметив, что соски у нее все еще стоят торчком.
Вероятно, и в ее очаровательной головке родился тот же ответ, судя по тому, что она закусила губу и потупилась. Значит, самодовольно подумал Купер, он был прав, говоря, что двух своих последних женихов она не любила. И стань этот неудачливый аферист Дин ее законным мужем, он бы наверняка начал задевать своими ветвистыми рогами притолоку роскошного номера для молодоженов. И вряд ли бы Брианна терзалась угрызениями совести, ее измена мужу органично вписывалась в шоу, о котором она мечтала, под названием «Свадебное путешествие». А какое же путешествие без острых приключений?
– Не смею строить нескромные предположения, – ответил ей наконец Купер, – но хочу сказать, что я искренне рад нашему знакомству. Хотя и не планировал ничего подобного, отправляясь зимой в этот медвежий угол.
По губам его собеседницы пробежала тень улыбки.
– Я собиралась поговорить с тобой здесь вовсе не о нас, а об Эдварде, – произнесла она, и выражение ее лица стало печальным и серьезным.
В очередной раз пораженный быстрой сменой ее настроения и неожиданным поворотом разговора, Купер не сумел сдержать огорченного вздоха: начали с любовников, а кончили покойником! Как, однако, сложна женская натура! Впрочем, возможно, по большому счету Брианна и права: весь этот флирт, вся эта постельная возня не более чем суета, игра гормонов, голая физиология, отчаянная попытка забыть о неминуемом печальном финале…
От философских размышлений его отвлек бесстрастный голос Брианны.
– Его здесь все страшно боялись, – сказала она.
– Мне это известно, – в тон ей холодно промолвил Купер.
– По-моему, он был очень грубым человеком.
– В физическом смысле этого слова? – прищурился Купер.
– Он орал на своих подчиненных по любому поводу.
– И даже на Данте и Патрика?
– Во всяком случае, на Патрика. Он унижал его при любом удобном случае, и бедняга терпел это только потому…
– Потому что они родственники.
– Да. Откуда ты знаешь? – с удивлением спросила Брианна.
– От Данте, – сухо ответил Купер. – Продолжай.
– У Патрика постоянно возникали проблемы с работодателями, подолгу на одном месте он не задерживался. Он добродушный, безобидный малый, мечтавший стать профессиональным художником. В слесарном же деле он плохо разбирается, как, впрочем, и во всем остальном, чем он здесь занимается. Желая поддержать его материально, Лариана купила у него картину и подарила ее своему отцу. Вспоминая об этом, Шелли сказала мне, что незадолго до моего приезда в пансионат Патрик опоздал на службу, потому что всю ночь рисовал. Из-за этого они с Эдвардом поцапались, и серьезно.
– В каком смысле? Подрались? Или поругались?
– Не знаю, но Шелли именно так выразилась.
Брианна пожала плечами, видимо, не понимая, почему Купер постоянно цепляется к ее словам. Да какая, в конце концов, разница, дрались ли мужчины или оскорбляли друг друга словесно? Все равно наблюдать эту сцену женщинам неприятно. Если, конечно, они не извращенки и не получают от созерцания мордобоя своеобразное сексуальное удовлетворение.
– А Шелли не жаловалась тебе, что в то утро Эдвард и на нее наорал? – спросил Купер.
– Нет, этого она не говорила.
– Я могу себе представить, как Эдвард орал на женщин, – задумчиво произнес Купер, помолчав. – И даже на Патрика. Но только не на Данте.
– А по-моему, от него досталось им всем без исключения.
– Я не о самом факте, – сказал Купер, покачав головой. – Я имею в виду, что Данте не похож на человека, который молча проглотит любую обиду, боясь потерять место.
– И не только, – добавила Брианна. – Мне кажется, он бы не стал молча смотреть, как Эдвард при нем оскорбляет дам.
– Верно подмечено! – согласился Купер.
– Ну, и что из всего этого следует? – спросила Брианна.
Из этого следовало, как подсказывал Куперу его профессиональный опыт, что в этом темном деле чересчур много мотивов и подозреваемых. И у полиции, когда она сюда прибудет, возникнет масса вопросов. И для всех наступит нелегкая пора. Удрученный таким выводом, он прислонился к дверному косяку и с тяжелым вздохом сказал:
– Из этого следует, что нам пора закругляться и приниматься за расчистку снежных заносов.
– Но снег все еще идет!
– Да, к сожалению. Но лучше приступить к работе теперь, пока еще светло, чтобы добраться до города до того, как стемнеет. Не забывай, что вокруг дома рыщет голодное зверье, волчья стая способна погнаться за снегоходами.
– Ты серьезно так считаешь? – испуганно спросила Брианна.
– Да, – ответил Купер, мрачнея. – Мы ведь находимся в диком месте. Я слышал, что особенно опасны зимой медведи-шатуны, не залегшие в берлогу на зимовку.
– Что же делать? – спросила Брианна с дрожью в голосе.
– Будем рассчитывать наудачу, – хмуро ответил Купер. – Не забывай, что я вооружен. Надеюсь, что все обойдется.
– Ничего другого нам и не остается, – уныло промолвила Брианна. – А все-таки хорошо, что мы познакомились, – добавила, подумав, она и дотронулась пальцами до его лица. От удовольствия Купер даже зажмурился. На этот раз пальцы у нее оказались теплыми, а прикосновение их кончиков показалось ему необыкновенно нежным. Но еще приятнее были ее слова, тайный смысл которых был понятен им обоим.
Брианна склонила голову ему на плечо, он обнял ее, и она спросила:
– Так кто же отправится в город на снегоходах?
– Полагаю, что целесообразно поехать нам с Данте, – сказал Купер, поглаживая ладонью ее грудь. – От него будет больше пользы, если вдруг завязнем по дороге в сугробах.
Брианна скомкала пальцами ткань рубахи у него на груди, взглянула ему в глаза и таинственным голосом произнесла:
– Знаешь, а ты мне снился…
– Да? – Он сжал пальцами ее бедра. – Любопытно! Ему было лестно услышать, что он стал героем снов своей принцессы. Как мудро, однако, поступил Творец, наделив женщин мозгами, устроенными иначе, чем у мужчин, почему-то подумалось ему при этом.
– Мне приснилось, будто бы я бегу по бесконечному темному коридору, – горячим шепотом произнесла она. – И меня кто-то или что-то преследует. Я проснулась от ужаса…
– А где же был в твоем сне я? – с удивлением спросил Купер.
– В моем сонном подсознании! – с восторгом воскликнула Брианна. – Ведь я понимала, что это кошмар, и знала, что стоит мне только проснуться, как я увижу тебя и мне уже не будет страшно. Так и вышло! Проснувшись, я обнаружила, что лежу в твоих объятиях, и тотчас же успокоилась.
Купер не стал спорить и напоминать, что это он успокоил ее весьма незатейливым образом – раздвинув ей коленом ноги и задействовав свою универсальную волшебную палочку. Он только сказал, погладив ее ладонью по спине:
– Со мной ты всегда будешь в безопасности. Брианна пытливо посмотрела ему в глаза и спросила:
– Но когда ты уедешь в город, никто из оставшихся здесь уже не будет чувствовать себя защищенным?
Ответить ей Купер не успел – дверь чулана внезапно распахнулась. И в проеме возникла с видеодиском в руке Лариана.
– Вот это сюрприз! Извините, что я вам помешала, – сказала она, пряча ухмылку. – Я только хотела вернуть это в видеотеку. Что ж, продолжайте! – Она положила диск на полочку и вышла, захлопнув за собой дверь.
– Неудобно получилось, – растерянно сказала Брианна, почувствовав себя не в своей тарелке.
Купер только пожал плечами – дескать, бывает, ничего особенного, здесь всякое случается, да и Лариана не девственница.
Брианна посмотрела на его взлохмаченные волосы, мятую рубаху и лукавое лицо, какое бывает у мужчин, только что согрешивших с женщиной в малоподходящем для этого закутке: в стенном шкафу, душевой кабинке, туалете или чулане, – и внезапно поймала себя на том, что опять испытывает желание.
Но этому беспутству пора было положить конец. Хорошенького понемножку! Ведь это только секс. Однако же как соблазнительно он выглядит! Ох уж этот Купер!
Словно прочитав ее мысли, он сделал серьезную мину, толкнул дверь, и они выбрались наконец из чулана.
– Я умираю с голоду, – сказала Брианна. – Нужно заморить червячка, прежде чем браться за сугробы.
Купер последовал за ней по лабиринту коридоров, втайне радуясь тому, что она уже неплохо ориентируется в доме и поэтому вряд ли потеряется. Войдя в кухню, Брианна сразу же направилась к холодильнику.
Купер взял из буфета бокал и подошел с ним к раковине, чтобы наполнить его водой. Намочив руки, он стал искать полотенце и, не найдя его, заглянул в шкафчик под раковиной.
– У меня тоже пересохло в горле, – сказала Брианна. – Наполни бокал и для меня!
Но Купер ничего ей не ответил, застыв перед открытой дверцей шкафчика в напряженной позе. Встревоженная Брианна спросила:
– В чем дело? Что ты там увидел?
Он обернулся, серьезный и сосредоточенный:
– В ящичке под умывальником в туалете вестибюля лежит пара новых резиновых перчаток. Я заметил их там вчера, пока Лариана делала уборку, разговаривая со мной. Будь добра, принеси мне их, пожалуйста, побыстрее.
Потрясенная как самой этой странной просьбой, так и бесстрастным и деловитым тоном Купера, Брианна молча кивнула и побежала за перчатками. Когда она вернулась с ними на кухню, то не обнаружила Купера на прежнем месте.
– Попалась! – внезапно воскликнул он у нее за спиной.
– Ой! Как ты меня напугал! – воскликнула она, прижимая к груди перчатки. – Что происходит?
– Тише! – Он с видом заговорщика подпер дверь креслом, чтобы никто не смог войти, не постучавшись, и поманил ее пальцем. – Ты только не кричи! – прошептал он, когда она приблизилась, обнял ее за плечи и подвел к раковине. – Сделай глубокий вдох! Но помни – кричать нельзя!
– Поняла, – сказала она и набрала полные легкие воздуха.
Вместе с Купером они встали на четвереньки перед шкафчиком и заглянули в него. За трубой водостока лежало смятое полотенце, покрытое подозрительными коричневатыми пятнами, въевшимися в ткань. Они уставились на него затаив дыхание.
– Вот такие-то дела, – наконец произнес Купер. – Давай перчатки. Боже, как я устал копаться в чужом дерьме!
– Да, час от часу не легче, – сказала Брианна. – Похоже, мы по уши в нем завязли.
Глава 24
Значение слова «покой», по-моему, нельзя понять, не познав ужас.
Из дневника Брианны Морленд
– Бьюсь об заклад, что это пятна крови, – сказала Брианна.
Купер молча надел резиновые перчатки.
– Я думаю, что это кровь Шелли, – продолжала рассуждать вслух, по своему обыкновению, Брианна. – Она вполне могла порезаться, когда шинковала овощи, а потом засунула испачканное полотенце под раковину и забыла о нем.
Купер включил фонарик и просунул голову в шкафчик, чтобы получше разглядеть полотенце, не дотрагиваясь до него.
– Но может быть, это кетчуп, – предположила Брианна. – Могло же так случиться, что она случайно пролила его на полотенце, готовя рагу?
Купер вытянул из ящика голову, озабоченно взглянул на Брианну и спросил:
– Ты успеваешь дышать? У тебя какой-то нездоровый вид. Дыши глубже, а рот закрой. Хорошо?
– Так это, по-твоему, не кетчуп? – спросила Брианна, глупо улыбаясь.
Купер покачал головой.
– Здесь произошло нечто скверное? – спросила Брианна.
– Это уж точно. Нечто. – Он выключил фонарик и захлопнул дверцу шкафчика, потом стянул с рук перчатки и отдал их Брианне.
– Что же мы будем делать? – шепотом спросила она, ровным счетом ничего не понимая.
– Разгребать снег. Не жалея сил.
А между тем их возня возле шкафчика под кухонной раковиной не осталась незамеченной. Кто-то, о ком они даже не подозревали, наблюдал за ними, замерев в укрытии. И был огорчен тем, что они обнаружили полотенце в бурых пятнах. Что же теперь будет? Когда же снег наконец прекратит валить с неба? Когда все покинут этот дом, черт бы их побрал?
Выйдя на крыльцо, Брианна ощутила не только боль в груди, вдохнув разреженный холодный воздух, но и нервное потрясение. Внутри пансионата она чувствовала себя относительно защищенной, хотя и там было не жарко. И снег она видела не вблизи, а сквозь огромные стекла окон, покрытые морозным узором, что делало его словно бы нереальным и потому неопасным, потому что огонь в камине был к ней ближе.
Теперь же, едва дыша от холодного пронизывающего ветра, она со всей ясностью осознала весь ужас своего положения, так как, судя по сугробам высотой в человеческий рост и даже больше, снега выпало рекордное количество. Следовательно, им завалены все дороги, нарушены коммуникационные и электрические линии, закрыты аэропорты и вокзалы.
Вся Сьерра-Невада превратилась в один огромный снежный заповедник, отрезанный от мира. И в центре этого бедствия сподобилась очутиться она, Брианна Морленд, в свой медовый месяц, пусть и условный.
Рассказать кому – не поверят!
Но даже в этой дремучей глуши, на окраине цивилизации, жили люди. И для них, аборигенов, снежные бури были привычным явлением. На случай ненастья местные жители заранее запасались водой и пищей, дровами и бензином и не страдали, когда небеса над ними внезапно разверзались.
Так отчего же тогда возникли серьезные проблемы всего за несколько дней непогоды у обитателей пансионата? Как полагала Брианна, это было обусловлено двумя существенными обстоятельствами. Во-первых, в этом доме не подготовились к ухудшению погодных условий так, как это следовало бы сделать. А во-вторых, и это было главным, они обнаружили в подвале труп.
Когда находят чье-то мертвое тело, все летит вверх тормашками. И даже бревенчатые стены больше не кажутся крепкими и надежными. Хочется побыстрее выбраться из этого дома, даже если снаружи свирепствует небывалая снежная буря.
Вот такие мысли крутились в голове Брианны, пока она стояла на крыльце, закутанная в чужое длиннополое шерстяное пальто, когда-то оставленное здесь одним из гостей и не востребованное им, трикотажную шапочку, одолженную ей Данте, и шерстяные носки – подарок Патрика.
Вокруг же нее все было покрыто абсолютно белым снежным покровом. А сверху, откуда-то с высоченных горных вершин, все падали и падали новые пушистые снежинки, погребая под собой в мертвой тишине дом, сарай, гараж и прочие подсобные строения. Первый и половина второго этажа уже утонули в сугробах, еще не занесенные снегом окна были темными.
Казалось, что в этом доме не осталось ни одной живой души. Толстенным слоем снега были покрыты и крыши строений. Вход в сарай и гараж закрывали сугробы высотой футов в восемь. Под тяжестью снега провисли провода линии электропередачи. Полностью облепленные им деревья жалобно поскрипывали, медленно раскачиваясь на ветру. Четыре большие сосны рухнули, не выдержав натиска бури, и перекрыли подъездную дорожку. Из окон сарая, глядящих на север, ветром повыбивало почти все стекла. А снег продолжал падать.
На битву со снежной напастью вышли все, но поскольку лопат оказалось только три, работали мужчины – Данте, Купер и Патрик, дамы же изображали команду поддержки.
– Взгляните на небо! – с восторгом воскликнула Шелли.
Лариана и Брианна одновременно запрокинули головы.
В Сан-Франциско Брианна неба вообще не замечала. В последний раз полюбоваться им ей предложил Дин во время их первого свидания, закончившегося на крыше его дома, куда он заманил ее, посулив волшебное зрелище. Как только она запрокинула голову, он тотчас же залез к ней в трусы. С того вечера она потеряла всякий интерес к астрономии. Хотя, честно говоря, и раньше не любила пялиться на звезды, довольствуясь земными радостями.
Теперь же звезд видно не было, зато снежинки, падавшие с неба, завораживали своей неповторимой красотой. Их было так много, что казалось, будто взорвалась небесная фабрика, производящая подушки и матрацы. Пушистые хлопья цеплялись за ресницы, холодили кожу лица, таяли на губах. И дополняли собой сугробы, которые пытались разгрести мужчины.
– У меня потекла тушь на ресницах, я пошла в дом, – первой сказала Лариана.
Шелли взглянула на работавших мужчин, вздохнула и тоже сказала, что пойдет в дом, хотя смотреть на разгоряченных парней ей было очень приятно, – пар от них валил, словно от разгоряченных лошадей, да и вообще их вид ее изрядно взбодрил.
– Это верно, – согласилась с ней горничная, – на жеребцов они похожи, только нам-то зачем из-за них мерзнуть?
Они вдвоем ушли в дом, а Брианна осталась на крыльце, сама не понимая почему, скорее всего завороженная видом дружно орудующих широкими лопатами парней. Данте, одетый в плотный черный шерстяной жакет, покрылся толстой снежной коркой и стал похож на снеговика. Патрик в своем теплом комбинезоне походил на снежного человека. Лопатой он орудовал очень забавно, набирал не больше половины того, что зачерпывал своей лопатой Данте, и швырял снег почти на прежнее место, забористо ругаясь при этом.
Одетый в синий плотный свитер Купер трудился легко и ловко, не замечая, что покрыт снегом, словно броней. Казалось, ему доставляло наслаждение энергично трудиться на общее благо на свежем морозном воздухе. Таким же бодрым и неутомимым он был и в постели с ней, подумала Брианна, и, вероятно, в работе. Ей вдруг захотелось снова встретиться с ним в реальном мире, выбравшись из этого волшебного снежного царства. И посмотреть на него в деле. Вот только в каком именно?
Ход ее размышлений прервала Шелли, вернувшаяся на крыльцо с бутылками минеральной воды для мужчин.
Прислонившись спиной к столбу, Купер воткнул лопату в сугроб и стал жадно пить. Брианна искоса взглянула на его мощную шею с выдающимся кадыком, смутилась, вдруг представив себе другой его подвижный выступающий орган, и, желая отвлечься от навязчивых сравнений, взялась за толстенный черенок лопаты. Эта штуковина оказалась достаточно тяжелой. Поймав на себе взгляд Купера, Брианна стала зачерпывать лопатой снег и наполнять им бадейку. Затем она самонадеянно попыталась ее поднять.
Бадейка словно бы примерзла к снегу. Тогда она вычерпала из нее половину содержимого. Это помогло. Однако ее трудовой порыв вскоре угас – руки, налившиеся свинцом, отказывались ей подчиняться.
– Отдохни, принцесса, эта работа не для тебя, – сказал Купер, подходя к ней. – Ступай лучше в дом и согрейся. Иначе у тебя не останется сил для меня.
Ошеломленная его словами, Брианна побрела в дом. Неужели он имел в виду, что они продолжат их интимные отношения, выбравшись отсюда? Неужели она вновь будет трепетать в его объятиях, ощущая мужскую мощь? Ах, как бы ей этого хотелось…
Вернувшись на кухню, Брианна положила пустой поднос на стол и взглянула на шкафчик под раковиной. Любопытно, там ли еще полотенце? С замирающим сердцем она приоткрыла дверцу носком ботинка. Да, окровавленная тряпка была на прежнем месте.
Внезапно снизу послышался глухой подозрительный звук.
От испуга у нее свело живот. Она обернулась и посмотрела в окошко – все прочие обитатели дома находились снаружи. Но тогда кто же шумел где-то под ней? Ведь в подвале находился только труп! Неужели свершилось чудо и Эдвард воскрес? По коже Брианны поползли мурашки. Но побороть свое любопытство она не сумела, как ни пыталась убедить себя, что ходить в темноте одной в погреб не надо, это не кино, а жуткая реальность.
Но, движимая какой-то неведомой силой, Брианна вскочила с табурета, схватила фонарик и разделочный нож – и замерла, живо представив, какой кошмар ее ожидает. Крепче сжав рукоять ножа в руке, она тем не менее медленно пошла в ту половину дома, где располагались комнаты обслуживающего персонала. Кровь стучала у нее в ушах, сердце колотилось с неимоверной силон. Она остановилась на полпути, чтобы перевести дух, и снова явственно услышала глухой стук. Он исходил, как ей показалось, из-за двери одной из спален. Не долго думая Брианна постучала, произнеся:
– Откройте! Немедленно отоприте, иначе дверь будет взломана! Вы меня слышите?
Из-за двери донеслось чье-то испуганное, учащенное дыхание. И только. Не дождавшись ответа, Брианна снова постучала, крепче сжав нож в руке. Но ответа не последовало. Тогда она обернулась и заглянула в спальню Ларианы. Как всегда, там царили идеальный порядок и чистота, но не было ни души.
Тогда Брианна приоткрыла незапертую дверь соседнего номера, в котором обитал Данте. Его кровать, разумеется, была в полном беспорядке, груду постельного белья венчала трикотажная шапочка. Рядом с кроватью на полу лежали скомканные грязные коски, источавшие специфический аромат. Брианна поморщилась и собралась было отвернуться, как вдруг увидела под кроватью чью-то руку.
У нее перехватило дух. Словно во сне, Брианна приблизилась к кровати, уже представляя себе, как пронзительно она завизжит, обнаружив под кроватью очередной труп. Она наклонилась, присмотрелась к руке и действительно взвизгнула, поняв, что это не рука, а перчатка.
Хлопчатобумажная садовая перчатка, перепачканная такой же бурой дрянью, что и полотенце, лежащее в шкафчике под раковиной. И не успела она захлопнуть рот, из которого продолжал вырываться крик, напоминающий вой сирены пожарной машины, спешащей по вызову, как в коридоре раздались чьи-то тяжелые шаги.
Сердце Брианны ушло в пятки. Она обернулась и с ужасом сообразила, что бежать из комнаты поздно. Шаги приближались. Оставалось только залезть под кровать и там затаиться. К счастью, у нее хватило на это сил. Едва лишь она замерла, как в комнату вошли двое: один из них был обут в черные ботинки, другой – в белые спортивные туфли.
– В нашем распоряжении мало времени, – произнес задыхающийся голос Данте. – Полицейский твердо настроен выбраться отсюда.
– Да, я знаю. Прости меня, Данте! Я тебя обманула…
Голос принадлежал Шелли. Брианна закрыла ладонью рот.
– Ты должна все честно мне рассказать, – сказал Данте. – Я должен знать правду! С кем ты мне изменила?
– Это вовсе не то, что ты думаешь, клянусь! – воскликнула Шелли. – Я обманула тебя, когда сказала, что нам надо серьезно поговорить… А на самом деле я хотела совсем другого… – Она смущенно замолчала.
– Чего же? – спросил Данте.
Спортивные туфли приблизились к ботинкам. Брианна с опаской покосилась на окровавленную перчатку, не решаясь подтянуть ее поближе к себе.
– Понимаешь, это очень трудно объяснить, – прошептала Шелли.
Последовал звук, характерный для поцелуя, и Брианна от ужаса зажмурилась – неужели они собираются… О нет! Только не это! Только не у нее над головой!
– Ты сказал, что надо потерпеть, пока мы не выберемся отсюда, – пролепетала Шелли. – Но теперь очень подходящий случай, в доме, кроме нас, никого нет. А мы так долго ждали…
– Шелли! Пожалуйста, не делай этого! – простонал Данте.
Матрац просел под тяжестью двух свалившихся на него тел.
У Брианны перехватило дыхание.
– Ох! – воскликнула Шелли. – Данте!
Брианна зажала руками уши.
И тут сверху что-то шлепнулось на пол. Ее свитер, затем – джинсы. К ароматам, источаемым носками Данте, прибавился специфический дамский запах. У Брианны запершило в горле.
Сладострастные стоны Шелли становились все громче. Брианна попыталась представить, что лежит на пляже на Багамах, где всегда жарко, а крутые смуглые мачо разносят прохладительные коктейли, пахнущие…
На пол упали ботинки Данте, затем – его штаны и свитер. И наконец, шапочка, украшенная пустой упаковкой презерватива. Коктейли так не пахнут, подумала Брианна, стараясь не дышать вообще. Пружины кровати страдальчески заскрипели.
– Еще, Данте! Вот так, давай! Чудесно… – истошно выкрикивала Шелли под аккомпанемент пружин.
Брианна старалась не смотреть на окровавленные перчатки, но предметы туалета Данте и Шелли тоже не радовали взор. И тогда она стала грызть ногти.
– Да! Да! Да! – вопила Шелли.
Брианна решила, что после такого отдыха ей не помешает подлечиться в санатории для нервнобольных. Отдыхать в пансионатах она зареклась.
Наконец кровать перестала скрипеть и шататься, сладострастные стопы и вздохи стихли, сменившись перешептыванием. Брианна тем временем успела слетать с Багам на Луну и вернуться. Почти одновременно с ее возвращением на грешную землю на пол у кровати опустились две пары босых ног. Брианне вновь пришлось затаиться.
