Текст книги "Забвение"

Автор книги: Джилл Шелдон (Шелвис)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Холодно? – спросил он.

– Нет.

– Значит, ты дрожишь из-за меня?

Невероятная уверенность Клейтона в своих чарах заставила ее ахнуть. О да, он мог зажечь ее в любую минуту!

– Ты еще… нездоров, – неловко сказала она.

Светлая бровь хитро изогнулась.

– Вполне здоров, милая, хочешь убедиться?

Она непроизвольно рассмеялась.

– Прикажешь воспринимать это всерьез?

Слейтер прижал пальцем разбитую губу и улыбнулся.

– Попытка – не пытка.

Хоуп отстранилась, и он вздохнул, пожалев об упущенной возможности. Но Клейтон хотел от нее не разврата впопыхах, а чего-то куда более прочного. Лучше подождать, чем напугать Хоуп глупой поспешностью.

Видение, посетившее Клейтона до прихода Хоуп, не давало ему покоя. Кажется, прежде у него был совсем другой образ мыслей. Скверно…

Не этим ли объясняется отчуждение Хоуп? Может, он все-таки обидел ее? Изменил ей с другой женщиной? Или Хоуп просто недостаточно хорошо знает его. Ну, это-то поправимо.

Желание узнать правду казалось непреодолимым.

– Я кое-что вспомнил, – медленно сказал он. Хоуп вскинула голову и посмотрела на него. Со страхом?..

– Что?

– Я кое-что вспомнил.

– Я слышала тебя, – попыталась улыбнуться она. – Меня интересует, что именно ты вспомнил.

Слейтер прищурился, подошел вплотную и пальцем приподнял ее подбородок.

– Кажется, тебе это не по душе. Почему?

– По душе, конечно, по душе, – быстро сказала она и натянуто улыбнулась. – Так что же ты вспомнил?

– Ничего важного. – По-настоящему важными были только два вопроса: почему его бросили полумертвым в лесу и что нужно сделать, чтобы это не повторилось?

– Клей, что ты вспомнил?

– Как мне достался этот бумажник. – В памяти всплыло лицо прекрасной блондинки. Но ее имя Клейтон вспомнить не мог, хотя был уверен, что знал его.

– Вспомнишь и остальное, – пробормотала она с явным сожалением.

– Эй, – негромко сказал он, взял Хоуп за плечи и пристально посмотрел в лицо. – Можешь не беспокоиться, что я уйду. Я же говорил, этого не случится.

Хоуп пожала плечами, но он обо всем догадался по выражению ее глаз.

– Ты не поверила мне. – Клейтон схватил ее руки, поднес их к губам, но взгляда не опустил. – Хоуп, ты часть меня. Мое будущее. – Он верил в это всем сердцем. И по страху в ее глазах понял, что она верит тоже, хоть и не хочет в этом признаться.

Тут Слейтер отпустил руки Хоуп и положил ладонь на ее живот, понимая, что этот хозяйский жест смешон, но был не в силах удержаться.

– Ты и этот малыш – мое будущее. Как ты могла подумать, что я брошу все это, уйду и оставлю тебя одну?

– Ты останешься только из чувства долга?

– Долг тут ни при чем, и ты это прекрасно знаешь. – Он прищурился и увидел в глазах Хоуп куда больше, чем ей хотелось бы. – Думаю, именно это тебя и путает – целая куча ребятишек.

– Неправда! – Хоуп отпрянула так стремительно, что руки Клейтона упали с ее плеч и бессильно повисли по швам. – Это все твои выдумки. Вернее, ложная память. – Она скрестила руки на груди. – Мне пора готовиться к приему больных.

Хоуп резко повернулась и шагнула к двери, но голос, раздавшийся за спиной, заставил ее оцепенеть.

– Я слышал твой вчерашний разговор с отцом, – небрежно, но достаточно громко, чтобы она могла услышать каждое слово, сказал Слейтер.

По ее напрягшимся плечам Клейтон понял, что добился своей цели. Хоуп медленно обернулась. Выражение ее лица говорило само за себя.

– Извини, если я кричала и разбудила тебя.

Она считала себя калекой. Как ее переубедить? Клянусь, я сделаю это.

– Ты не кричала, Хоуп. Я специально прислушивался.

Ее реакция была очаровательной.

– Я думала, ты уже спишь, – онемевшими губами пробормотала Хоуп.

Оправдывается… Клейтону неудержимо захотелось обнять ее и не отпускать.

– Не-а…

Хоуп смотрела широко открытыми глазами, в которых отражались все, перепутавшиеся в ее мозгу, чувства: страх, сожаление, страстная привязанность… и безнадежность.

– Если в воскресенье ты поедешь к нему, как обещала, – твердо сказал Слейтер, подавляя желание обнять ее, – я поеду с тобой.

– Это личный визит, Клей.

– Я поеду с тобой, – терпеливо повторил он. – Поскольку мы оба знаем, что у него ты можешь столкнуться с Трентом… как его там…

– Блокуэлл.

– Блокхед^[2]. Я ни за что не дам тебе встретиться с ним один на один.

Хоуп смотрела на него не то недовольно, не то с облегчением.

– Пусть поймет, что ты не одна, – решительно сказал Слейтер и гордо вскинул голову. – Я хочу взглянуть на человека, который посмел тебя обидеть. И пусть он увидит меня.

Она опустила голову, переступила с ноги на ногу, опустила руки, снова скрестила их на груди, стараясь скрыть смущение и казаться непринужденной.

– Ты говоришь как… как…

– Как кто? – спросил он, подходя ближе и заглядывая Хоуп в глаза. Пусть слышит каждое его слово. – Как человек, который без памяти любит тебя и хочет быть уверенным, что никто не посмеет обидеть его любимую?

– Я не твоя собственность, – прошептала она, качая головой. – Я сама себе хозяйка…

– Конечно, не собственность. – Клей подошел ближе и слегка дернул ее за волосы. – И все же я поеду с тобой.

Хоуп презрительно фыркнула.

– Отец не ждет тебя.

– Ну и пусть.

– Я не хочу устраивать скандал.

– Я тоже.

Хоуп облизала губы, и Клею ужасно захотелось их поцеловать.

– Поездка займет несколько часов. Дороги ухабистые. Ты рискуешь разбередить ребра.

– Все будет в порядке.

– Я хочу попробовать уговорить отца не продавать дом, только и всего. И сразу же вернусь.

Клейтон прикоснулся к ее плечу и провел пальцем по руке… просто так, для собственного удовольствия.

– Он будет тебя слушать?

– Сомневаюсь.

– Славный малый, правда, Хоуп?

– Да, славный, – стояла на своем она. – Только очень…

– Какой?

Она улыбнулась.

– Властный. Чересчур заботливый. Это никого тебе не напоминает?

Ах, вот где собака зарыта… Она так отчаянно сопротивляется, потому что всю жизнь прожила под опекой отца. А теперь ее опекает он, Клейтон. Придется сменить тактику.

– Тогда зачем тревожить его? Не лучше ли позвонить в банк и дать распоряжение о покупке дома?

Она умолкла. А затем тоном человека, вынужденного переступить через свою гордость, серьезно сказала:

– У меня не хватит на это денег. Я просто надеялась выиграть время, чтобы присмотреть другой дом.

У нее же огромная практика. Почему у нее нет денег? А Клейтон уже догадывался, что так оно и есть. Хотя ее кабинет битком набит современным медицинским оборудованием, сам дом изрядно обветшал. Он отчаянно хотел предложить Хоуп помощь, но понятия не имел, есть у него деньги или нет.

– Я хочу поехать с тобой. Пожалуйста.

Она коротко кивнула и хотела было уйти, но Слейтер схватил ее за руку.

– Напоследок, – сказал он и легко коснулся губами ее удивленно приоткрытого рта.

Хоуп застыла на месте, и Клей снова поцеловал ее. А затем целовал снова и снова, пока она не прижалась к нему и не застонала от наслаждения.

Он бережно выпустил ее из своих объятий. Хотелось большего, очень хотелось, но ему нужно было знать, что Хоуп тоже хочет этого.

Она поднесла пальцы к распухшим губам и ойкнула.

– Ага. Вот именно. – К черту ожидание, подумал Слейтер и снова потянулся к ней.

– Я… должна идти, – прошептала она, попятилась и быстро выскочила из комнаты.

Клейтон с улыбкой смотрел ей вслед. Хоуп была не просто ошарашена. В ее глазах горело жгучее желание.

Да, он будет ее опекать. Для ее же блага.

Первым делом надо пробить брешь в стене, которой Хоуп окружила свое сердце. А потом он потихоньку, кирпичик за кирпичиком, разберет эту стену, пока Хоуп не сдастся.

Все шло неплохо. Даже превосходно. Сидя за компьютером, Трент любовался делом своих рук, улыбаясь от уха до уха.

Во-первых, ему удалось всполошить еще одну экологическую группу, подкинув ей ложные сведения о завышенном количестве отходов от деятельности лесозаготовительной компании. Над фальшивкой ему пришлось потрудиться.

Выступив перед публикой и признав, что компания подчас проявляет излишнюю алчность, он привлек к себе внимание и продемонстрировал, что считается с мнением общественности.

Скоро, очень скоро он спихнет отца Хоуп с его кресла и принесет компанию в жертву собственной политической карьере. Все борцы за охрану окружающей среды будут на его стороне. Они не забудут Трента Блокуэлла, оказавшего им неоценимую услугу.

Все еще улыбаясь, Трент отошел от компьютера. В последние дни он занимался тем, что неторопливо и методично отравлял жизнь Хоуп. Можно держать пари, она уже кусает себе локти. Жаль только, что он не видит ее лица.

Короткий разговор по телефону – и Трент узнал все, что ему требовалось. За весь день в клинику пришли три человека, и пришли только потому, что он еще не успел навестить их или позвонить.

С помощью компьютера он сумел выяснить, что банковский счет Хоуп почти исчерпан. А самой большой радостью стало известие о том, что к осаде в конце концов присоединился папаша Хоуп, повелевший своим поверенным послать ей уведомление о выселении.

Когда-то Трент заботился о благе Хоуп так же, как о своем собственном. Но она посмеялась над ним. Теперь все, дудки! Но он все еще желал ее, безумно желал, а на ее желания теперь ему было наплевать. Теперь нужно заставить ее пострадать, помучиться.

Ну что ж, он своего добьется. Скоро Хоуп приползет к нему на коленях и будет умолять о пощаде.

И он пощадит ее… после того, как вываляет в грязи.

По крыше успокаивающе стучал дождь. Клейтон бродил по дому и ждал, когда Хоуп закончит работу. Он выздоравливал и безделье начинало надоедать ему. Надо было чем-то себя занять.

Куда бы Слейтер ни пошел, за ним хвостом ходила большая черная собака с вываленным языком и радостно сияющими глазами. Он то и дело спотыкался об нее.

– Почему бы тебе не выйти во двор? – проворчал он, когда оба грохнулись на скользкий кухонный пол.

Молли посмотрела в окно, по которому стекали струи дождя, и от отвращения затрясла ушами.

– А я думал, ты помогаешь Хоуп, – пробормотал Клей, залезая в буфет за стаканом. – Иди. Иди помоги ей.

– Иди. Иди, – пронзительными голосами передразнили его сидевшие в своем углу Фрик и Фрак. Клейтон вздрогнул и стукнулся головой о полку.

Молли гавкнула и растянула большую пасть в подобие улыбки, когда Клейтон, чертыхаясь и потирая голову, вылез из буфета.

Фрик и Фрак радостно заверещали.

– Что же ты не пошла помогать? – спросил Слейтер собаку.

Он сам хотел бы помочь Хоуп, но она не разрешила ему ходить в крыло, где помещалась клиника. Клейтон догадывался, что Хоуп хочет уберечь его от злобных сплетен, которыми обменивались больные, ждавшие приема, и вообще убрать подальше от любопытных глаз.

Нужно как-то остановить это безумие. Хотя Хоуп отказывалась обсуждать эту тему, Слейтер знал, как ее волнует судьба клиники, а стало быть, судьба жителей Грин Каунти, которые могут остаться без медицинской помощи.

За это тоже надо благодарить Трента. Счет растет… Клейтон медленно опустился на стул и вздохнул. Наверное, ему совсем не так хорошо, как кажется. Во всяком случае, когда он проводил рукой по волосам, пальцы у него дрожали.

Молли подошла к черному ходу и заскулила. Он со стоном поднялся, открыл дверь, чтобы выпустить собаку во двор, и остолбенел, когда на кухню один за другим, торжественно ступая, вошли три черных кота.

– Стоять! – завопил Клейтон, когда последний, проходя мимо, потерся мокрым боком о его лодыжку.

Все три твари, не обращая на него никакого внимания, продолжали свой марш. Их черные хвосты ходили ходуном, желто-зеленые глаза угрожающе щурились.

– О’кей, – решительно сказал Слейтер, упершись руками в бока. – Все вон отсюда!

Никто из тварей не моргнул и глазом.

– Вон! – скомандовал он, и вновь без толку.

Испуганные Фрик и Фрак с криком заметались по клетке. И не без причины: кошачьи глаза алчно горели. Одна из бестий даже лизнула прутья.

– Хьюи, Дьюи и Льюи, я полагаю, – насмешливо сказал Клейтон. – И кто из вас кто?

Коты размахивали хвостами и не отрываясь смотрели на попугаев. Фрик и Фрак вопили.

О’кей, надо менять тактику.

– Понимаете, вас сюда никто не звал, – как можно более дипломатично сказал Клейтон, испытывая острое желание открыть клетку и дать котам пообедать… – Поэтому уходите.

Коты превратились в каменные изваяния: шевелились только их глаза, следившие за каждым движением попугаев. Клейтон понимал, что гнев ни к чему хорошему не приведет; он вздохнул, попытался нагнуться и схватить одного из котов за шкирку, но ребра запротестовали. Кот запротестовал тоже, и очень громко.

Тут залаяла Молли, да так, что заглушила и Фрика, и Фрака.

– Тихо! – заорал Клейтон, обращаясь ко всем разом.

На кухню влетела взволнованная Хоуп.

– Что здесь происходит? – спросила она. – Этот шум может…

– Стоп, – сказал Клейтон, взволнованный ничуть не меньше. – Ты наполовину глухая. Когда я пытаюсь говорить с тобой о серьезных вещах, ты ничего не слышишь, так как же ты умудряешься слышать котов?

– У них очень высокий пронзительный тон. – Защищаясь, Хоуп очаровательно вздергивала подбородок. – Ты обидел кого-нибудь из них?

– Что?! – гаркнул Клейтон.

– Кошки, кошки, кошки! – громко заорали Фрик и Фрак в тот миг, когда Хоуп пыталась повторить вопрос.

Клейтон громко выругался и обвел глазами кухню. Животные были повсюду.

– Черт побери, я не разобрал ни слова!

– Так кто из нас глухой?

Изумленный Слейтер резко обернулся. Нет, никакой ошибки. Хоуп смеялась над ним. Он вздохнул и мысленно призвал на помощь кроткого царя Давида. Давид не явился, и Клейтон махнул на него рукой.

– Послушай…

Но Хоуп и не собиралась слушать. Со страстной улыбкой, предназначенной совсем не ему, она взяла на руки сначала одного кота, потом другого, пробормотала им что-то ласковое и пошла к двери.

– Ступайте, девочки, – нежно проворковала она. – Сами знаете, что вам не разрешают заходить в дом.

– Девочки? – возопил изумленный Клейтон, следя за тем, как бесстыжие твари ласково трутся о Хоуп и хмурят глаза от удовольствия. – Ты назвала кошек мужскими именами?

Хоуп не обращала на него внимания.

– Я знаю, знаю, что дождь, – бормотала она, выпуская обеих и возвращаясь за третьей. – Гараж открыт. Идите греться туда. Скоро я покормлю вас, обещаю. – Погладив последнюю кошку, Хоуп закрыла дверь и обернулась к Клейтону.

Слава богу, Фрик и Фрак замолчали. Молли плюхнулась на пол в углу.

– Как ты их различаешь? – поинтересовался Клейтон. – Они все черные, с желтыми глазами.

– Но не одинаковые, – сказала Хоуп, бросая на него суровый взгляд. – Не позволяй им входить. У моих пациентов может начаться аллергия.

Он беспомощно развел руками.

– Знаешь, это настоящий сумасшедший дом. Собака, два попугая и три кошки.

– Мы уже говорили об этом. Не начинаешь ли ты забывать и то, что произошло после несчастного случая?

Так у нее есть чувство юмора? Он знал это, но не подозревал, что ее юмор может быть злым. Вдруг в голове Клейтона как будто что-то переключилось…

Из глухих закоулков его памяти выплыла душераздирающая картина…

Маленький мальчик стоит на коленях у свежей могилы. Рядом мужчина с добрым лицом; его большая рабочая рука лежит на плече малыша. Ладони у мальчика грязные, исцарапанные камнями, по его лицу текут слезы. Он оплакивает свою собаку. Ее сбила бешено мчавшаяся машина, шофер которой не удосужился остановиться и помочь несчастному животному.

– У меня никогда не будет другой собаки, – клянется малыш мертвому псу, вытирая лицо грязной рубашкой. – Никогда.

– Тсс, сынок, – бережно и мягко говорит мужчина. – Со временем все изменится. Вот увидишь.

– Нет. – Мальчик качает головой. – Я не изменюсь.

– Время лечит все. Честно, сынок.

– Нет. – Ему время не поможет. Он никогда не заведет себе другое животное. Ведь смерть любимого существа причиняет такую мучительную боль…

ГЛАВА 13

– Никогда!

– Что? – Хоуп смерила его странным взглядом.

Он поклялся никогда не заводить домашних животных. Сомневаться в этом не приходилось, хотя помнил он очень мало. Даже сейчас Клейтон ощущал пронзительную боль. Хоуп следила за ним, тревожно закусив губу. С таким видом, словно что-то скрывала.

– Хьюи, Дьюи и Льюи – наши кошки? – спросил он для проверки.

– Гмм… да.

Черт побери, она запнулась. Это могло значить только одно. Она лгала.

Хоуп заявила, что эти чертовы твари принадлежат им, однако Клейтон был убежден в обратном. Не знал почему, но был абсолютно уверен в этом.

Подавленный скорбью мальчик, стоявший на коленях у свежей могилы, ни за что не завел бы себе нового любимца, даже много лет спустя. Хоуп обманула его. Это потрясло Клейтона до глубины души.

– Ты уверена? – снова спросил он, давая Хоуп возможность объясниться. Очень хотелось, чтобы она это сделала.

Хоуп не ответила. Клей поднял ее подбородок и посмотрел в глаза.

– Хоуп…

– Да, уверена.

– Интересно. – У него заломило в висках.

– Почему?

– Я только что вспомнил, что у меня никогда не было кошек, – резко сказал Слейтер, пристально глядя на нее.

Хоуп вспыхнула и промолчала.

– Я что, ошибся? – негромко спросил Клей.

– Ладно. – Она сложила руки на груди. – Раз ты так настаиваешь… Это мои кошки. Если ты что-то имеешь против них, просто не обращай внимания. Я должна вернуться на рабочее место. – Ее голос смягчился. – Клей, тебе нужно отдохнуть.

Но Слейтер не успокоился. Ему захотелось вывести ее из себя.

– Я устал отдыхать.

Она улыбнулась его капризному тону и покровительственно похлопала по плечу. Эта капля переполнила чашу терпения Клейтона.

– Я начинаю вспоминать, – злобно сказал он. – И эти проклятые картинки сводят меня с ума!

Она остановилась как вкопанная.

– Ты вспомнил что-то еще?

Перед Клейтоном стояла чужая женщина, и это путало его. Черт возьми, он хотел верить ей. Хотел какой-то устойчивости в этом безумном мире. Но можно ли было по-настоящему доверять ей, твердо зная, что она что-то скрывает?

– Клей…

Внезапно вспомнив ночь, когда она спасла его, Слейтер лишился дара речи. Он лежал в грязи, следил за дождем и то и дело терял сознание. Она пришла, как ангел в ночи, и смотрела на него потрясенным, взволнованным взглядом. Взглядом, в котором не было узнавания.

Он был ее любовником и, кажется, отцом ее ребенка. Почему же она не обняла его и не заплакала, увидев, что с ним сделали?

Потому что тогда это была бы не Хоуп, напомнил себе Слейтер. Она была спокойна, хладнокровна и полностью владела собой. Идеальный доктор. Только глаза выдавали ее страх и любопытство.

А позже – руки… Клейтон с трудом вспоминал, как она уговаривала его, упрашивала, а под конец просто заставляла подняться на крыльцо, потому что ей не хватало сил тащить его. А потом раздевала его. Вроде бы это для нее дело привычное… Но почему так дрожали ее руки?

Слейтер закрыл глаза и попытался вспомнить хоть что-нибудь еще. Но ничего не вышло. Клейтон тяжело вздохнул, хотя ему хотелось рвать и метать.

Хоуп снова повторила его имя.

– Ничего я больше не вспомнил, – бросил он и отвернулся.

Когда через минуту Клейтон снова повернул голову, ее уже не было.

Он обругал комнату, в которой находился. Молли вопросительно подняла голову – он обругал и собаку. Дождь усиливался, в пустом доме гулко разносилось эхо от падения капель. Под горячую руку он обругал заодно и дождь, затем уставился на Фрика и Фрака и пообещал:

– Еще одно слово, и я скормлю вас Хьюи, Дьюи и Льюи!

Славу богу, у них хватило ума промолчать.

Затем Клейтон начал беспокойно слоняться по комнатам и в конце концов оказался в кабинете Хоуп.

На письменном столе стоял компьютер. Он манил Слейтера. Как зачарованный подошел он к столу и опустился в кресло.

Пальцы сами собой легли на клавиатуру. Не успев опомниться, он преодолел защиту и вошел в систему.

– Ух ты, – прошептал пораженный Клейтон. – Ай да я…

И тут же в его мозгу вспыхнула новая картина…

Он сидел за другим письменным столом, своим собственным. Комната была маленькая, чистая, но неприбранная. На полу валялись горы папок и руководств. Перед ним светились экраны двух компьютеров.

Звонил телефон, но он не обращал на него внимания, потому что страшно торопился.

Пальцы с бешеной скоростью бегали по клавишам. Спешка заставляла его метаться от одной клавиатуры к другой. Нужно было срочно, очень срочно, привести в порядок систему защиты данных…

Рядом гавкнула Молли, и Клейтон чуть не упал с кресла.

Что именно он вспомнил? Почему он так спешил и с чьей системой защиты возился? Своей? Или кого-то другого?

Не того ли, кто пытался его убить и был чертовски близок к цели?

Слейтер сидел и решал нелегкую задачу, пытаясь отделить реальность от вымысла. Пальцы продолжали рассеянно двигаться по клавиатуре. Прежде чем он успел осознать это, на экране появились счета Хоуп.

Изумленный Клейтон поднял глаза… и понял, почему у Хоуп нет денег. Похоже, рассчитывались с ней редко. За последнюю неделю Хоуп получила только тридцать долларов. В основном пациенты рассчитывались натурой или долговыми расписками.

Это объясняло многое. Например, почему у нее такой старый компьютер. Она не могла позволить себе новый. Что ж, по крайней мере у нее был модем и возможность через ”Интернет” связываться с ведущими медицинскими службами. Ее программное обеспечение нуждалось в обновлении, а дом – в срочном ремонте. Он выглядел так, словно мог рухнуть от дуновения ветра. Все до последнего цента она вкладывала в новейшее медицинское оборудование клиники.

Хоуп относилась к своей работе очень серьезно. Даже тогда, когда сталкивалась с непреодолимыми проблемами. Отец отказывался помочь ей. Пациенты не платили. Трент делал все, чтобы навредить ей. Хоуп держала клинику, потому что любила ее. Потому что видела смысл жизни в помощи другим. Поразительно самоотверженная женщина… У Клейтона защипало в носу. Его Хоуп никогда не перестанет бороться за то, во что верит.

Снова защелкали клавиши, и он, не веря своим глазам, увидел последние данные: в тот день с ней расплатились мешком брюквы. Клейтон не выдержал и громко расхохотался. Брюква!

Он любил эту женщину. И хотел, чтобы она, именно она, делила с ним жизнь… какой бы эта жизнь ни была.

Клейтон рассеянно подивился тому, с какой легкостью он проник в чужой компьютер. Видно, у него был талант.

Эта картина из прошлого должна была бы взволновать Слейтера, но перед его глазами стояло лишь испуганное лицо Хоуп, понявшей, что к нему начинает возвращаться память.

Чего ты испугалась, Хоуп? Что ты скрываешь? – думал он. И почему мне это безразлично? Почему я все равно люблю тебя?

Клейтон ждал, когда Хоуп сделает перерыв для ленча. Впрочем, сегодня времени для перерыва было хоть отбавляй. На прием пришли лишь два пациента.

Хоуп пришла в кухню, держа в руках три бутылки местного легкого вина. Клей уже сидел у стола. Молли дежурила неподалеку.

– Ох! – воскликнула она и резко остановилась. Бутылки дружно звякнули. Широко расставленные глаза с опаской встретили его взгляд и тут же метнулись в сторону.

– Я тебя не заметила.

Черт возьми! Он начинает вспоминать все больше и больше, а я понятия не имею, что с этим делать.

– Поразительно, как тихо в кухне без кошек и птиц.

Хоуп вспыхнула.

– Я думаю, они во дворе.

– Решила начать пить?

– Что? – Она посмотрела на бутылки. – Ах да… Нет.

– Значит, меняешь профессию? – с насмешкой спросил он.

Ее губы тронула смущенная улыбка.

– Конечно нет. Я просто…

– Что ”просто”? – негромко спросил Клейтон. – Просто приняла их в уплату вместо денег? Хотя и не пьешь? Хотя тебе нужны наличные?

Кровь бросилась ей в лицо. Клейтон едва не застонал, но вовремя взял себя в руки.

– Сегодня утром я поиграл с твоим компьютером.

– Что?

Мысленно выругав себя за нетерпеливость, он встал, взял у Хоуп бутылки и поставил их на буфет. Затем приподнял ее подбородок, заглянул в тревожные глаза и лишь тогда заговорил снова:

– Ты хуже слышишь, когда нервничаешь.

Веки Хоуп опустились, она холодно отстранилась.

– Это мне уже говорили. Я знаю, что у меня отвратительный голос и что он становится еще отвратительнее, когда я волнуюсь. Так что можешь не трудиться, напоминая мне об этом.

У него сжалось сердце.

– По-твоему, я хотел сказать, что ты мне отвратительна?

Она не ответила.

Слейтер потянулся к ней, но Хоуп уклонилась и встала по другую сторону стола. Не обращая внимания на колющую боль в ребрах, он устремился следом, опрокинул стул и поймал Хоуп за талию.

Она отбивалась, но Клейтон крепко прижал ее к себе, хоть и заскрежетал при этом зубами. Когда она гневно фыркнула и перестала сопротивляться, явно боясь причинить ему боль, Слейтер сказал:

– Мне нравится твой голос, Хоуп. Он тихий, нежный и очень возбуждающий.

Она снова фыркнула и попыталась вырваться, но тщетно.

– Мы слишком долго откладывали этот разговор, и совершенно зря. Давай поговорим. Раз уж на то пошло, мне нравится, что тебя волнуют мои объятия и что ты загораешься от одного моего взгляда.

– Какое самомнение! – воскликнула Хоуп и ткнула его кулаком в плечо.

– Может быть, – согласился он, перехватывая ее руку. – Но это правда. Мне по душе твоя строгая манера одеваться и умение сохранять хладнокровие в любых обстоятельствах, но от моих поцелуев ты теряешь голову. Так ведь?

У Хоуп запылали щеки. Она жалобно застонала и уткнулась в его плечо.

– Перестань. Перестань, пожалуйста…

Клейтон терпеливо поднял ее подбородок, чтобы она могла видеть его губы.

– Не могу. Хоуп, я люблю в тебе все.

Ответом ему был тяжелый вздох, но это не помешало Клейтону заметить, что она очарована, и понять, что Хоуп каждый раз с замиранием сердца ждет его слов.

Неужели никто никогда не пытался помочь ей в общении? Ему это не составляло труда. Наоборот, было приятно.

– Мне надо вернуться в клинику, – неуверенно сказала она.

– Зачем? У тебя нет больных, Хоуп. И не будет, пока мы не сразимся с Трентом.

– Мы? – еле слышно спросила она. – С каких это пор мы стеши союзниками?

– Отныне мы будем ими всегда, – сказал он и тронул губами ее губы. Вначале это было всего лишь легкое прикосновение. Но спустя мгновение поцелуй стал страстным, головокружительным. Когда у Клейтона задрожали колени, он с трудом оторвался от нежных губ Хоуп, услышал слабый стон и уперся лбом в ее лоб.

Лишь через минуту он поднял голову, рискнул улыбнуться, нежно прикоснулся к ее щеке и сказал:

– Я чувствую, что ты ко мне неравнодушна.

– А я чувствую, что ты неравнодушен ко мне, – ответила она и вдруг закусила губу, как будто сказала что-то ужасное.

Сначала Клейтон, пораженный тем, что она решилась пошутить, застыл на месте. И лишь потом до него дошло, что, крепко прижавшись к нему, Хоуп не ошибалась на сей счет. Он хмыкнул, а затем, видя ее явное смущение, рассмеялся.

– Мне нужно идти работать, – решительно сказала она, отводя взгляд. – Келли подумает, что со мной что-то случилось.

– Если понадобится, она придет за тобой.

Хоуп побледнела, и тут Клейтон задал вопрос, который давно беспокоил его:

– Почему ты прячешь меня?

– Прячу? – Голос Хоуп взвился на несколько октав, и Слейтер понял, в каком она отчаянии.

– Да. Ты же не представила нас. Келли понятия не имеет о моем существовании. Почему?

Она тяжело вздохнула.

– Мне действительно нужно идти. Поговорим об этом в конце дня…

– Подожди. – Клейтон поколебался и решил довериться инстинкту, подсказывавшему, что, хотя Хоуп о многом умалчивает, доверять ей все-таки можно. – Сегодня я вспомнил кое-что еще.

– Да?

– Благодаря твоему компьютеру. Кстати говоря, это почти антиквариат. Откуда он взялся?

– Клей! – Она издала тот самый возмущенный возглас, который так ему нравился. – Забудь про компьютер. Что ты вспомнил?

– Знаешь, в гневе ты становишься такой хорошенькой, что просто нет сил. – Он слегка подтолкнул ее локтем. – Сделай так еще раз.

В ее глазах снова полыхнуло пламя, но на этот раз оно лишь согревало, а не обжигало.

– Клей, – медленно сказала она, собравшись с духом, – что ты вспомнил?

– Что я умею обращаться с компьютером И очень неплохо. Похоже, я работаю с ним. Это верно, Хоуп? Ты говорила, что у меня свое дело. Оно связано с вычислительной техникой?

Хоуп втянула в себя воздух и задержала его.

– Уж лучше снова спроси, почему я пользуюсь такой старой рухлядью…

Он взял ее за руки и привлек к себе.

– Я встану перед тобой на колени и пообещаю достать луну с неба, если ты хоть раз прямо ответишь на мой вопрос – без уверток и полуправды.

Хоуп долго молчала, и Слейтер уже решил, что не дождется ответа. Наконец она тяжело вздохнула и призналась:

– Я не знаю, чем ты зарабатываешь себе на жизнь, Клей. Извини, но это так.

Удар был тяжелый, но Клейтон ждал его.

– Мы едва знали друг друга, верно?

– Я уже говорила это.

А он не захотел ей верить… Внезапно Хоуп вскинула голову.

– Странно. Я никого не жду.

– Что?.. – Спустя мгновение во входную дверь позвонили, и в кухне загорелась красная лампочка. Хоуп виновато посмотрела на Слейтера, и он негромко засмеялся. – Ты изумляешь меня.

Молли зарычала, а потом залаяла. Клейтон вслед за Хоуп миновал гостиную и подошел к двери, за которой обнаружился сердитого вида посыльный с огромным букетом цветов.

– Твои необычные способности меня просто поражают, – быстро шепнул Слейтер, пока Хоуп расписывалась и рылась в многочисленных карманах в поисках мелочи.

Когда Хоуп растерянно и удивленно посмотрела на огромную корзину благоухающих цветов, Клейтон ощутил болезненный укол.

Судя по смущению Хоуп, в ее жизни было не так уж много романов. И виновата в этом она сама, подумал Клейтон. У такой милой и красивой девушки должна быть тьма кавалеров. Судя по всему, Хоуп нелегко сходится с людьми. Она предпочитает ухаживать за другими, чем позволять ухаживать за собой.

– От кого они? – робко спросил Слейтер.

Хоуп растерянно смотрела на цветы, затем нагнулась, вдохнула их аромат и закрыла глаза.

В его груди снова шевельнулась сладкая боль. Так прекрасна и так не избалована вниманием… Клейтон подошел ближе, тронул ее за плечо, посмотрел в сияющее лицо и улыбнулся.

– От кого они?

Она пожала плечами, передала ему корзину и стала перебирать цветы, разыскивая карточку. Хоуп застыла на месте, едва ее пальцы коснулись кусочка картона.

Можно было не сомневаться, что она догадалась… вернее, почувствовала, кто прислал цветы. Проявление ее таинственных способностей неизменно повергало Клейтона в трепет. Так случилось и на этот раз.

– Что там такое?

– Выброси их, – дрожащим голосом попросила она. – Выброси скорее.

– Трент! – Он чертыхнулся и поставил цветы на маленький столик в прихожей. Затем вернулся к Хоуп и обнял ее. – Что в записке?

Она подняла расширившиеся глаза, выражение которых Слейтер уже научился читать. Сейчас в них было слишком много чувств, которым он затруднился бы подыскать название. Кроме одного, видного за милю, – страха.

– Хоуп, – негромко окликнул он. – Скажи, что там?