Текст книги "Забвение"
Автор книги: Джилл Шелдон (Шелвис)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– Ты ужасно мило дуешься!
Клейтон задумчиво смотрел на нее. Пауза затянулась, и Хоуп испугалась, не обиделся ли он. Затем Клейтон тоже улыбнулся широкой, сексуальной улыбкой, от которой у нее захватило дух, и тут у него снова треснула губа. Он прижал рану на губе пальцем, поглядел Хоуп в глаза и, продолжая улыбаться, спросил:
– Значит, по-твоему, я милый?
Еще никогда мужская улыбка не сводила ее с ума.
– Пожалуй, да. Немножко…
Клейтон осторожно привлек ее к себе, стараясь не задеть ребра.
– Мне так нравится твой смех. Уж лучше всю жизнь хохочи надо мной. Но не плачь.
– Я это запомню.
Он смотрел на Хоуп со смесью нежности и недоумения.
– Почему мы так кричим?
– От страха, – прошептала Хоуп. Боже мой, я забываю управлять своим голосом… – Извини, Клей.
– Ну что ты. – Он прижал палец к ее губам и медленно покачал головой. Глаза Слейтера стали серьезными. – Никаких извинений. Ты в безопасности. Все остальное неважно.
Хоуп чувствовала, как он напряжен, как дрожат его руки.
– Тебе плохо, – прошептала она. – Давай я уложу тебя в постель.
Его потемневшие глаза заполыхали жаром. Не заметить этого Хоуп не могла.
– Уложишь меня в постель?
С нервным смешком она уточнила:
– Тебе нужно немного поспать.
У него вытянулось лицо.
– Это не то приглашение, которого я ждал.
И тут она вспомнила то, о чем в суматохе совсем забыла.
– Я получила твою записку.
– Да? Значит, Молли не ударила в грязь лицом? – Он просиял и посмотрел ей в глаза. – Ну, и как?
– Что ”как”? – замирающим голосом спросила она.
– Ты скучала по мне?
– Мне некогда было скучать. – Клейтон нахмурился, и она улыбнулась. – Ну, может быть… немножко.
Он усмехнулся и хвастливо ответил:
– Держу пари, совсем не немножко!
Слейтер храбрился, боясь огорчить ее, но обмануть ее было невозможно. Он был смертельно бледен и едва ли сумел бы стоять. Хоуп понимала, что он держится только невероятным усилием воли.
– Пойдем, Клей, пожалуйста.
– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
– Все нормально. – Она помогла Клейтону подняться, а когда тот слегка пошатнулся, осторожно взяла за талию и поддержала. – Тебе вообще не следовало вставать, – пожурила Клейтона Хоуп, когда они шли к его спальне.
Слейтер не ответил, и она заподозрила, что ему еще хуже, чем кажется. Когда Хоуп уложила его в постель, он облегченно вздохнул.
Она долго сидела на краю кровати и наблюдала за молчавшим Клейтоном. Его дыхание, вначале слишком частое, постепенно выровнялось, а она все еще не сводила с Клея глаза, желая убедиться, что ему действительно полегчало. Кто ты, Клейтон Слейтер?
Впрочем, какой смысл выяснять это? Как только Клей сможет позаботиться о себе, придется открыть ему правду и он исчезнет из ее жизни так же неожиданно, как появился. И гнев его будет страшен.
Не в силах справиться с охватившим ее волнением, Хоуп наклонилась, укрыла его простыней и подоткнула с боков. Когда она машинально провела пальцами по его груди, ее обдало жаром.
Клейтон был первым мужчиной, вызвавшим в ней такой чувственный голод. Правда, богатым опытом она похвастаться не могла, но этого и не требовалось: таких, как Клей Слейтер, один на миллиард.
Она ощутила в животе слабый трепет и с удивлением поняла, что это – самое настоящее влечение. Присутствие этого человека оказывало на ее внутренности какое-то странное действие… едва ли не порочное.
Хоуп не смогла устоять перед соблазном и задержала руку на его груди. Под упругой гладкой кожей чувствовались крепкие мышцы. Пальцы Хоуп дрогнули, когда она неожиданно для себя подумала… а что, если бы они действительно оказались в постели? Если бы на самом деле занялись любовью и она бы зачала от него ребенка?
Ладонь Хоуп тихонько двигалась, пальцы нежно коснулись плеч, заставив ее восхититься поразительной силой этого человека. Хоуп улыбнулась, вспомнив, как он дулся, оттого что не сумел стать ее благородным рыцарем.
Реакция Клейтона была молниеносной. Он схватил ее руку, а затем медленно – что поразительно не соответствовало быстроте предыдущего движения – провел губами по кончикам ее пальцев. Все ее мысли как ветром сдуло.
Он хмыкнул, и этот звук заставил Хоуп спуститься на грешную землю.
– Ты не спишь… – еле слышно пролепетала она.
– Что-то ты скрываешь от меня. – Он открыл глаза, потемневшие от терзавших его сомнений. – Верно?
ГЛАВА 9
– Что? – широко раскрыв глаза, рассеянно спросила Хоуп. Ее платье, разорванное во время борьбы с Трентом, снова сползло с плеча, обнажив огромный синяк. У Клейтона свело внутренности.
– Я сказал, ты что-то скрываешь от меня.
Она вспыхнула и нервно повела плечами.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я постараюсь говорить разборчиво, – тихо сказал он. Но когда Хоуп склонила голову и вопросительно прищурилась, его досада тут же улетучилась. Он поймал себя на том, что от расстройства и огорчения тараторил слишком быстро, проглатывая слова, и она не могла уловить их смысл. Но попросить говорить медленно ей мешала гордость и страх, что он узнает ее маленький секрет.
– Хоуп, – осторожно сказал он и, превозмогая боль, потянулся к ее руке. – Мы должны поговорить.
– Для этого ты недостаточно хорошо себя чувствуешь.
– Я поправлюсь гораздо быстрее, если ты сделаешь мне небольшое одолжение. Совсем небольшое. Я хочу кое-что знать.
Она упрямо стиснула руки. Этот детский жест заставил бы его улыбнуться, если бы дело, о котором шла речь, не было таким серьезным.
– Только один вопрос, Хоуп.
– Командую здесь я, – отрезала она.
– Но так было не всегда и не везде, – возразил Клейтон, удерживая ее руку. Их близость заставляла Хоуп нервничать, и он хотел знать почему. Он очень любил ее, но не был уверен, что она чувствует то же самое. Какая-то часть ее души была закрыта для него, и это не давало ему покоя.
– Клей, пожалуйста…
Ее голос был тихим и жалобным. При других обстоятельствах Слейтер растаял бы, но сейчас не мог позволить ей опять ускользнуть от ответа.
– Я хочу знать, почему ты не натравила на этого Трента копов и почему он считает, что может врываться к тебе в дом? Он что, не знал обо мне?
Она вздохнула.
– Нет.
Удар был болезненный. Ничего подобного он не ожидал.
– Послушай, а не он ли напал на меня? Или организовал это нападение…
– Нет.
Больше ни слова. Только ”нет”. В глазах ее светилось упрямство, не сулившее ничего хорошего: Клейтон понял, стоит Хоуп заупрямиться, и из нее не вытянешь и слова.
– Хоуп, эти пижамные штаны я прежде никогда не носил. Почему? Где моя одежда? Где все мои вещи?
Она побледнела и закусила губу, но он не унимался.
– А еще ты должна сказать мне, почему мы спим в разных комнатах. И еще – какого черта я делал до того, как очутился в кровати? – Прежде чем она успела подняться, Клейтон обвил рукой ее талию. – А заодно объясни: почему ты так несчастна из-за своей беременности?
У Хоуп, потерявшей самообладание, задрожали губы.
– Я вовсе не несчастна… – Но закончить фразу ей не хватило сил.
Темные глаза Хоуп туманила тревога, но Клейтон не отступал.
– А самое главное, – с отчаянием спросил он, – почему ты не доверяешь мне?
– Я доверяю, – еле слышно прошептала она.
– Правда? – Как бы он хотел поверить в это!
Рука Хоуп, лежавшая в его ладони, слегка расслабилась, плечи поникли.
– Да, – почему-то недовольно буркнула она. – Правда. – Хоуп казалась удивленной, точнее, сбитой с толку.
– В это трудно поверить. – Слейтер был уязвлен. – У меня на душе так тошно. Скажи: я в чем-то провинился перед тобой?
Она вздохнула.
– Все это так сложно! Куда сложнее, чем ты можешь себе представить.
Интересно, как он раньше не обратил внимания на ее голос, такой тихий, глубокий и немного гортанный. Неужели все эти четыре дня ему было так плохо? Видимо, да.
– Я знал, Хоуп? Знал раньше?..
– Что знал?
– Что ты глухая или почти глухая.
Она напряглась и быстро отвела глаза.
– Ты… догадался?
У него сжалось сердце.
– Ты хочешь сказать, что раньше я этого не замечал? Что я был так невнимателен?
– Ты хотел задать только один вопрос, – недовольно сказала она. – Один, а не двадцать.
– Я лгал.
Она опустила глаза.
– Хоуп. – Клейтон бережно сжал ее талию, дожидаясь, пока она посмотрит на него. – Пожалуйста, родная. Мне нужна твоя помощь.
– Но ты еще очень болен, – возразила она. – Такой разговор тебе не по силам.
Он знал это и проклинал свою слабость.
– Мое выздоровление может затянуться на несколько недель, – горестно сказал Клейтон. – Я не могу так долго ждать. Просто не выдержу.
– Ты… все еще ничего не помнишь? – недовольно спросила она.
Слейтер пристально всматривался в ее лицо.
– А ты сомневаешься?
– Конечно нет. Просто я надеялась, что какие-то обрывки воспоминаний уже появились.
Он помнил только странные полуреальные эротические видения его ангела-спасителя. Кареглазого, длинноволосого прекрасного ангела, без которого он не мог бы выжить. Однако нужно было смотреть фактам в лицо. Что-то в его отношениях с ангелом было не так. Больше всего Клейтона пугало то, что когда-нибудь он вспомнит, кто он такой, и не понравится себе.
– Мы не слишком хорошо знаем друг друга, – прошептала Хоуп.
Ее слова заставили Клейтона призадуматься. Может быть, они просто разок переспали? Это могло объяснить отсутствие его одежды в этом понравившемся ему доме. Значит, он спал с ней всего один раз и сразу сделал ей ребенка?
– И не слишком долго? – догадался он.
Хоуп вспыхнула, утвердительно кивнула головой, и он понял, что если все было именно так, то случилось с ней в первый раз. Она не из тех женщин, которые легко относятся к таким вещам. Эта мысль только усилила его желание обладать Хоуп и защищать ее.
– Не волнуйся, – уверенно сказал он. – У нас будет уйма времени узнать друг друга. – Клейтон понятия не имел, хотел ли он этого раньше, но какая разница? Главное, что сейчас он ни за что не согласится расстаться с ней.
– Откуда ты знаешь? – спросила она, без усилий читая его мысли, как уже бывало не раз. – Когда к тебе вернется память, ты будешь думать иначе.
Он провел рукой по ее животу.
– Хоуп, если тебя это интересует, я никуда не собираюсь уезжать.
– Из-за ребенка?
– Да, конечно. И из-за тебя тоже. Из-за вас обоих.
Клейтон не мог понять, что было в ее глазах. Облегчение? Печаль? Трудно сказать. Она, как назло, молчала. А ему так многое надо узнать.
– Милая, что у тебя со слухом?
– Мы… никогда не обсуждали эту тему.
Он провел пальцем по ее щеке.
– Извини, я понимаю, тебе трудно говорить об этом. – Хоуп вспыхнула, и ему так захотелось утешить ее. – Не надо, тебе нечего стыдиться. Это просто часть тебя, вот и все.
Она отвела взгляд от губ Клейтона и заглянула ему в глаза, словно проверяя правдивость его слов.
– Некоторых это раздражает, – медленно сказала она. – У меня хриплый голос. Неестественный. Безобразный…
– Вовсе нет. Сказать такое мог только полный идиот.
– Ты скоро скажешь то же самое.
Хоуп попыталась отвернуться, но Клейтон силой удержал ее и терпеливо ждал, когда она посмотрит на него. Кончиком большого пальца он погладил ее полную нижнюю губу. Губы Хоуп раскрылись, и он едва не застонал от жгучего желания прильнуть к этому нежному рту.
– Я спрашивал не для того, чтобы причинить тебе боль. Просто мне нужно быть уверенным, что я не был полным ослом. Если бы ты слышала лучше, это ничего не изменило бы. Только больно думать, что ты страдаешь. Ты совершенно глухая?
– Лишь на левое ухо, – покраснев, призналась она. – Правое наполовину слышит.
– Так ты слышишь лишь четверть того, что все остальные?
– На самом деле это вовсе не так страшно. Если я не огорчаюсь и не расстраиваюсь, то слышу нормально. Но стоит устать или поволноваться…
– А как же ты общаешься с пациентами?
– У меня есть специальное оборудование. Все мои звуковые приборы снабжены усилителями. Это не слишком затрудняет мне жизнь, если не считать…
Продолжения не требовалось. Клейтон все понимал и так. Если не считать случаев, когда она сталкивалась со злыми людьми.
– Наверное, в детстве тебе приходилось туго.
Она пожала плечами. Этот ответ был достаточно красноречивым. Маленькая девочка без матери, жившая с властным и маниакально заботливым отцом, державшим ее вдали от жизни. У Клейтона заныло сердце.
– Рассказывай, Хоуп.
– Это далось мне без особого труда. В школе было интересно, училась я хорошо. И люди относились ко мне по-доброму. Даже когда… – Она вдруг замолчала и закусила губу.
– Что ”когда”?
Хоуп посмотрела на него с мольбой, словно обращалась за помощью, но помощь не пришла.
– Хоуп…
– Видишь ли… иногда я кое-что вижу. Чувствую, – пробормотала она. – В общем-то, ничего особенного.
– Что значит ”чувствую”? Вроде угадывания, кто звонит, еще до того, как ты сняла трубку?
Значит, он заметил…
– Иногда.
Клейтон улыбнулся.
– Значит, ты настоящая цыганка, да?
Ее губы тронула смущенная улыбка.
– Ага. Боишься?
– Чего? Что ты заколдуешь меня?
– Не заколдую, если будешь хорошо себя вести.
– О, я буду вести себя прекрасно, милая. Поверь мне.
Она нервно засмеялась.
– Попробую.
– Хоуп… Скажи мне, ты моя судьба?
Она побледнела.
– Что заставило тебя задать этот вопрос? – с дрожью в голосе спросила она.
Увидев ее неподдельное волнение, он слегка прищурился.
– Да нет, я просто так… Проклятие, Хоуп, я чувствую, ты что-то скрываешь. Что?
Она закусила губу и нерешительно пробормотала:
– Когда я нашла тебя, ты смотрел на меня снизу вверх…
Клейтон заморгал и мысленно перенесся в ту роковую ночь, когда он лежал в грязи, истекающий кровью, жестоко изуродованный, и думал, что умрет, так и не вспомнив собственного имени. А потом появилась Хоуп, и он перестал чувствовать себя одиноким…
– Помню, – сказал он. – Я думал, что ты ангел.
– А я… Ох, это неважно, – быстро спохватилась она.
Но Клей знает… она думает то же самое. Он – ее судьба.
– Почему ты не можешь сказать это вслух? – взволнованно спросил он. – Все сложилось как нужно, Хоуп. Мы родились друг для друга. Это судьба.
Ее глаза открылись еще шире, хотя это казалось невозможным.
– У каждого из нас своя судьба, Клей. Моя судьба – жить здесь и заботиться о больных, – сказала она не слишком уверенно, словно хотела убедить самое себя.
– Понимаю, – тихо и грустно промолвил он и повернул лицо Хоуп к себе. – В твоей жизни нет места для всего остального.
– Нет, – решительно сказала она и напрягла подбородок, готовясь отвернуться, но не сделала этого, потому что боялась пропустить его слова. У Клейтона сжалось сердце. – Но ты прав, – сказала она. – Я действительно должна объяснить то, что случилось сегодня вечером. – Хоуп тяжело вздохнула. – Трент здесь, в Грин Каунти, личность известная и влиятельная.
Естественно, Клейтон не пришел от этого в восторг, но принял ответ к сведению, поскольку отчаянно нуждался хотя бы в какой-то информации.
– Почему?
– Он обаятелен, богат, красив. К тому же холост. Трент помогает отцу руководить одной из самых больших лесозаготовительных компаний на западе. Каждая мать в радиусе двухсот миль норовит подсунуть ему свою дочку.
– Почему же этот обаятельный и привлекательный набросился на дочь своего босса?
– В свое время он пытался… ухаживать за мной, если так можно выразиться. Кажется, слово ”нет” выводит его из себя.
– Да уж, – пробормотал Клейтон, глядя на ее порванное платье, и снова ощутил злость. – Стало быть, если с твоим отцом что-нибудь случится, он оставит все Тренту?
– Нет, – немного подумав, сказала она. – Но я у отца единственная, и если он умрет…
– Тот, за кого ты выйдешь замуж, получит изрядный куш. – Хоуп угрюмо кивнула. – Так вот на что рассчитывает Трент?
– Он и так богат. Это не имеет значения.
– А компания?
– Зачем я Тренту, если он и без того работает там и со временем займет место отца?
– Пока не знаю, но мы это выясним. Почему ты покрываешь его?
– Я не покрываю, – возразила она. – Но можешь мне поверить, обращаться к шерифу бесполезно.
– Ну и молчи, черт побери, если хочешь, чтобы тебя изнасиловали! – Почти выкрикнул Слейтер и сам испугался своих слов: а если и в следующий раз его не окажется рядом?.. – Твой отец знает, что ты беременна? Ему известно обо мне?
– Гмм… – Она закусила губу и бросила на Клейтона виноватый взгляд. – Я не говорила ему… Он думает, что мы с Трентом просто слегка повздорили.
– А почему обо мне не знает Трент? – не унимался Слейтер.
– Это сложно, – прошептала Хоуп. – Он рассказал всему городу, что я беременна от него. Кажется, люди верят в это. – Клейтон хмыкнул, но она не дала ему высказаться и быстро добавила: – Даже Келли то и дело косится на мой живот, чем доводит меня до бешенства. Вот почему мое дело слегка забуксовало.
– Забуксовало? Ты работаешь как вол! Еще немного, и сведешь себя в могилу! Значит, ты хочешь сказать, – процедил он, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, – что все думают, будто мой ребенок, – тут Клейтон гневно показал пальцем на ее живот, – от него?
– Конечно, это вранье, – торопилась с объяснениями Хоуп. – Но он надеется шантажом добиться моей руки. Обещает лишить меня клиники, если я не соглашусь стать его женой. Ведь он лучше других знает, что значит для меня моя работа, – и глухо добавила: – Однако к нападению на тебя он непричастен, поскольку не знает о твоем существовании.
Клейтон ласково погладил Хоуп по подбородку, заглянул в глаза и мрачно сказал:
– Ладно, скоро все изменится. Переходим к следующему вопросу.
Расстроенная и измученная, она сидела неподвижно. Слейтер смягчился. На нее напали, а он мучает ее допросом, изливает на нее свой страх. Ему стало стыдно. Он медленно протянул другую руку и прикоснулся к ее плечу.
– Извини, Хоуп. Извини, пожалуйста.
– За что? – Она смотрела на него с опаской, потому что он, уцепившись за край кровати, начал осторожно, дюйм за дюймом, подтягиваться ближе к Хоуп.
– Иди ко мне.
Она посмотрела на разделявшее их пространство, затем подняла глаза и обвела его затуманившимся взглядом. Клейтон шумно вздохнул. От этого взгляда у него напряглись мышцы живота, затем реакция пошла ниже, и, не отведи Хоуп глаза, она вскоре открыла бы, что некоторые части его тела полностью здоровы и рвутся в бой.
До этого момента Клейтон не придавал значения тому, что лежит почти голый; пижамные брюки были настолько тонкими и ветхими, что при желании Хоуп увидела бы все, что хотела… и даже больше. Он чувствовал, что был достаточно опытен, чтобы понять значение ее взгляда, знал, что у него красивое тело, и все же ему инстинктивно захотелось съежиться.
В конце концов их взгляды встретились. Глаза Хоуп, сиявшие как черные алмазы, пылали жаром, которого нельзя было не заметить, и вместе с тем необычайно светились трогательной невинностью.
– Сегодня я больше не буду мучить тебя, – пообещал он с хрипотцой в голосе. – Ты заслуживаешь лучшего обращения.
Хоуп глубоко вздохнула, пытаясь разрядить слишком чувственную атмосферу.
– Ты огорчен и имеешь для этого все основания, – серьезно сказала она, однако не сдвинулась с места. – Но извиняться тебе не за что.
– Есть. Я тоже до смерти испугался… за тебя, – признался Слейтер. – Пойдешь ко мне?
Хоуп какое-то время сидела молча, и Клейтон уже готов был признать свое поражение, когда она осторожно придвинулась, легла рядом и вытянула ноги.
– Ты замерзла, – сказал он, подтянул простыню и прижал к себе ее хрупкое тело. Они долго лежали молча. Постепенно Хоуп успокаивалась, не догадываясь о том, какую сладкую муку испытывает в это время Клейтон.
Судя по шевелению в штанах, он не был невеждой в постельных делах. Но такое терпение было для него явно в новинку… и давалось нелегко.
Наконец Хоуп, уткнувшись ему в грудь, устало вздохнула.
– Тебе плохо, – пробормотала она, не поднимая глаз.
Свободной рукой Клейтон повернул ее лицо к себе, чтобы Хоуп могла видеть его губы.
– Неправда, – решительно возразил он. – Да, я здорово избит и хочу задать кучу вопросов, но мне хорошо, Хоуп.
Неожиданно ее глаза наполнились слезами.
– Я понимаю, тебе не терпится получить ответы на все вопросы, – еле слышно пробормотала она, – но не знаю…
– Тсс… – Рискуя ребрами, Клей еще крепче прижал ее к себе. Теперь они лежали на одной подушке, лицом друг к другу. Их ноги переплелись. Наслаждение смешивалось с болью, и Слейтер проклял судьбу за то, что отдельные части его тела работают слишком хорошо, в то время как другие не работают вовсе.
– Когда пришел Трент, я подумала, что справлюсь с ним сама, – вдруг тихо сказала она. – Боялась, что ты услышишь мой крик, попытаешься помочь и… – Она торопилась и глотала слова, как случалось с ней всегда в минуты огорчения. – Я не хотела, чтобы вы столкнулись лицом к лицу, пока…
Он прильнул к ее рту и заставил замолчать. Ее губы оказались такими нежными и шелковистыми. Клейтон невольно нагнул голову… и едва не вскрикнул.
– Что?! – отпрянула Хоуп. Затем она ахнула и села. – Ох, Клей, у тебя опять кровь! – Перегнувшись через него, она потянулась к лежавшему на тумбочке платку и перед глазами Клейтона закачались две самые прекрасные груди на свете. То, что они были прикрыты платьем, ничего не меняло: когда дело касалось Хоуп, его зрение превращалось в рентген. Или в этом было виновато воображение? – Вот, – сказала она, прижимая край платка к его рту. – Очень больно?
Он приподнял бровь и криво улыбнулся.
– Да, но не там, где ты думаешь.
Взгляд Хоуп стал таким растерянным, что он волей-неволей рассмеялся, рискуя еще сильнее разбередить рану на губе.
– Ты милая, – сказал он. И добавил про себя: абсолютно невинная и поразительно наивная. Как, почему? У Хоуп было умопомрачительно чувственное тело, но держалась она удивительно просто и безыскусно.
Клейтон представил, какой пылкой и страстной становится эта неискушенная женщина в постели, и от всего сердца пожалел, что ничего не помнит.
Склонившись над ним, Хоуп не сводила взгляда с его губ… и, казалось, ждала каких-то слов.
– Ты целовал меня, – изумленно и мечтательно сказала она.
Слейтер понял, что Хоуп ждет новых поцелуев, и едва не рассмеялся вновь. Неужели он когда-нибудь научится понимать ее? Он придвинулся ближе, готовый выполнить ее желание, но помешала Молли. Она вскочила на кровать, аккуратно переступила через ноги Хоуп и плюхнулась прямо к нему на грудь.
У Слейтера потемнело в глазах. Он судорожно втянул в себя воздух, но это не помогло: грудь пронзила тысяча раскаленных игл.
Он смутно слышал тревожный крик Хоуп, прогонявшей собаку, ощущал прикосновение нежных рук к своим плечам, но прошло немало времени, прежде чем Клейтон заморгал и увидел перед собой ее взволнованное лицо.
– Хоуп, – хрипло выдавил он, держась за горевшие огнем ребра. – Родная, я должен сказать тебе… кажется, я не люблю собак.
Она пригладила его волосы и что-то сочувственно пробормотала. А затем, к неудовольствию Клейтона, встала с кровати, взяла его за запястье и стала измерять ему пульс. Слейтер не мог пошевелиться от боли и лежал послушно, но, когда Хоуп потянулась к повязке на ребрах, он остановил ее:
– Все в порядке.
Однако в Хоуп уже проснулся врач. Профессиональный взгляд, сдержанность, заботливые, но хладнокровные руки… куда же девалась страстная цыганка?
– Извини, Клей, – сказала она. – Молли редко входит в комнаты, но сегодня она слишком возбуждена тем, что случилось. Обещаю, больше это не повторится.
– Все нормально, Хоуп.
Но он сам понимал, что это неправда. Момент был упущен. Нежность и желание исчезли из глаз Хоуп. Перед ним была независимая деловая женщина, предпочитавшая сражаться с миром в одиночку. Добраться до сердца этой женщины было совсем не просто. Клейтон ценил независимость… или думал, что ценит. Но, в отличие от Хоуп, не был уверен, что в его жизни это главное.
– У тебя жар, – мрачно сказала она, пощупав его лоб.
Ага, жар, только лоб тут ни при чем.
– Все будет в порядке, Хоуп.
– Да, если ты примешь тайленол, – спокойно сказала она. Голос Хоуп был четким, уверенным… и далеким. Она глубоко вздохнула, и под платьем соблазнительно колыхнулись груди.
О господи, как трудно справиться с желанием! Интересно, заметила Хоуп или нет?
– Тебе нужно поспать. – Ее тон мог бы заморозить воду в стакане.
Стало быть, заметила. Клейтон понимал, что это самозащита. И тем не менее ему было обидно, как никогда в жизни. Насколько он мог припомнить.
Она сунула Клейтону две таблетки и стакан воды, тщательно стараясь не притронуться к нему и не позволить ему притронуться к ней.
Глаза ее смотрели в сторону, но это не смущало Клейтона. Если бы Хоуп не остерегалась, она не смогла бы сопротивляться ему.
Нет, доступной Хоуп назвать никак нельзя, но с этим можно бороться… Он провел пальцем по ее обнаженному плечу и слегка притронулся к синяку. Хоуп сначала затаила дыхание, а потом нахмурилась и стянула рукой воротничок. Жилка у основания шеи бешено пульсировала.
Она казалась спокойной, но внутри у нее горели огонь и страсть. Хоуп так же неудержимо влекло к нему, как и его к ней.
Клейтон осторожно, чтобы не повредить губу, улыбнулся, расслабился и предоставил Хоуп полную свободу действий.
Черт побери, какой же он терпеливый человек! И времени у него сколько угодно.
ГЛАВА 10
Трент посмотрел на экран компьютера и довольно вздохнул. По предварительным результатам он был фаворитом. Время выбрано правильно.
Он будет баллотироваться в городской совет и победит. Это станет началом его блистательной карьеры. А там шаг за шагом он доберется до самой вершины – поста президента Соединенных Штатов.
Он будет разыгрывать из себя славного парня, отказавшегося от удачно складывавшегося лесозаготовительного бизнеса ради блага американского лесного хозяйства и окружающей среды.
И станет героем.
Остановка за малым: нельзя принести в жертву лесозаготовительную компанию, пока не завладеешь ею. Именно над этим и нужно сейчас работать. Особых сложностей здесь не предвидится.
Если, конечно, не считать Хоуп. Она была нужна ему, и не просто нужна, он желал ее. А после той маленький неудачи желал еще больше. Ах, как она боролась, как сопротивлялась – просто чудо! Он бы сумел овладеть ею, но отвращение и страх, горевшие в глазах Хоуп, потрясли его до глубины души. Она презирала его.
Любовь и привязанность к Хоуп померкли перед чувством горькой обиды на нее. О, он овладеет ею, овладеет непременно. И без всякой нежности, так, походя. Никто из обидчиков не останется безнаказанным, даже его прекрасная, строптивая Хоуп.
Либо она отдастся ему добром, либо он заставит ее силой.
Трент звонил ей уже два утра подряд. И каждый раз Хоуп не без помощи Келли избегала разговора с ним. Проще всего было бы сослаться на занятость, но прибегнуть к этому предлогу она уже не могла – поток больных резко уменьшился, и свободного времени у Хоуп стало больше чем достаточно.
На второй день, когда впервые за все время существования клиники обнаружилось, что никто не ждет приема, взволнованные Келли и Хоуп сидели за столом в регистратуре. Было только десять утра.
Келли полировала свои и без того совершенные ногти и, как всегда, молчала.
– Не хотите уйти домой пораньше? – спросила Хоуп, зная, что не может платить женщине, которой остается заниматься лишь собственной внешностью.
– Необычное затишье, правда?
Ох, как бы она хотела, чтобы это оказалось лишь временным затишьем!
– Да, странно.
Неожиданно зазвонивший телефон заставил обеих вздрогнуть.
– Не подходите, – сказала Хоуп, зная, что это снова звонит Трент.
Келли смерила ее долгим взглядом.
– Не подходить? А вдруг кому-то требуется врачебная помощь?
Хоуп что-то досадливо проворчала и взяла трубку. Приветствие ее было необычно кратким и недружелюбным – Хоуп не сумела преодолеть чувство неприязни, граничившее с отвращением.
– Что, бьем баклуши? – понимающе осведомился Трент.
Он не бросает слов на ветер. Методично и хладнокровно Трент будет приводить в действие свой план. Хоуп молча положила трубку.
Келли подняла глаза.
– Ошиблись номером?
– Гмм… да.
– Я слышала, сегодня утром вы говорили с миссис Кортни.
– Да. Велела перестать носить тугие ожерелья, и ее обмороки как рукой снимет.
– Если бы мистер Кортни время от времени обращал на нее внимание, она не пыталась бы таким дурацким образом завлекать в свои сети всех мужчин в округе… Но я не о том. Кажется, вы сказали ей, что человеку, который придется вам по сердцу, одной красивой внешности мало.
– Да, верно.
– Ну, Трент не только красив, но и богат. Он может совратить даже святую, – небрежно заметила Келли, тщательно рассматривая свои ногти.
– Именно это я и имела в виду. Смазливые физиономии не производят на меня никакого впечатления.
– Гмм… Но это совсем не лишнее.
– Не бывают лишними только извилины в мозгу. – Хоуп вздохнула, подумав о Клейтоне. – Красивый мужчина – это умный мужчина.
Келли засмеялась и согласно кивнула. После обмена мнениями атмосфера разрядилась. По крайней мере, в отношениях между двумя женщинами.
Но пациентов по-прежнему не было.
Келли перестала вопросительно посматривать в сторону начальницы каждый раз, когда звонил Трент, и по собственной инициативе говорила, что Хоуп к телефону подойти не может. Это еще больше сблизило обеих. Не малую роль в этом сближении сыграло и то, что Келли перестала говорить с Хоуп излишне громко.
А после полудня, когда Хоуп не расслышала Келли и трижды переспросила ее, медсестра даже рискнула поддразнить начальницу:
– Вы ведь слышите все, что я говорю, правда?
Женщины дружно рассмеялись, но затем вспомнили о работе и попытались перестать хихикать. Однако стоило им встретиться взглядами, как смех начался снова.
Хоуп лишний раз убедилась в том, что ”дружба” – слово волшебное. Слава богу, все складывается неплохо. Клей поправляется, наконец появились пациенты, хотя ни у кого из них не было ничего серьезного. Да и их количество внушало тревогу: в первый день к ним с Келли наведалось всего восемь человек, во второй – шесть.
– Не густо, – резюмировала Келли, уходя домой. – Мне что, искать другую работу?
– Нет, – заверила ее Хоуп. – Все будет в порядке.
Келли смерила ее долгим взглядом, в котором читалось сочувствие.
– Доктор Бродерик…
– Хоуп, – мягко поправила она.
Келли улыбнулась и спокойно повторила:
– Хоуп…
– Ты волнуешься?
– Да, – просто ответила красавица медсестра. – Мне нужна работа…
У Хоуп испортилось настроение, но Келли тут была ни при чем. Во всем был виноват Трент.
– У тебя есть работа.
– Надолго ли?
– Пока не… – Огорченная Хоуп осеклась. При нынешнем состоянии ее финансов нельзя ничего обещать. – Сплетни, – пробормотала она и покачала головой. – Никогда не думала, что это такое зло. Особенно в маленьком городке.
– Сплетни сплетнями, – грустно обронила Келли, – но они сделали свое дело. Сегодня вы ничего не заработали.
– Неправда. Мистер Гарнер заплатил мне.
