Текст книги "Раскачай лодку (ЛП)"

Автор книги: Джиа Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Прежде, чем я снова в нем растворюсь, я поднимаюсь и вставляю ключ в отверстие с такой силой, что меня удивляет, как он не ломается пополам. Я уже почти внутри каюты, когда он тянет меня за руку, останавливая от побега. Он достаточно умен, чтобы понять – я не приглашаю его внутрь.

– Ларк, подожди.

Я даже не могу повернуть голову и взглянуть на него.

– Это все было игрой для тебя? Ты постоянно проворачиваешь подобное с пассажирами? Уламываешь их заняться сексом, кормишь сплошной ложью, а затем переходишь к следующей жертве.

– Ларк, ты – первый пассажир, с кем я проводил время. Я не хожу на свидания. Я говорил тебе об этом.

– Просто ответь на вопрос, Истон. Я всего лишь та, с кем можно скоротать время – та, кого ты хочешь трахнуть, потому что тебе больше нечем заняться в свободное время?

Не получив ответа, я решаю, что с меня хватит. Я убираю его руку со своей и иду внутрь каюты. Он просовывает свой ботинок в дверь, чтобы я не смогла ее закрыть.

– Ларк, подожди. Джина зарегистрировала меня, не спросив, но ты мне не безразлична. Мне нелегко в этом признаться, но между нами что-то есть. Мне кажется, мы доказали это.

– Между нами было что-то, – подчеркиваю я, – прежде чем ты все испортил.

– Посмотри на меня, Ларк. Я не смогу все исправить, если ты не расскажешь мне, что не так.

Наперекор своему благоразумию, я поворачиваю голову для того, чтобы взглянуть на него. Не уверена, что я ожидала увидеть – наверное, виновность. Но то, как он смотрит на меня прямо сейчас, выражает всего лишь замешательство. Это не то же самое выражение, которое я увидела, поймав Гранта. Его грудь не вздымается, он не умоляет меня простить его, и он не кается в своих грехах. Истон просто смотрит на меня в поиске ответов, как будто все это только плод моего воображения.

– Я видела тебя, Истон. Я тебя видела.

– Что?

– Ты, действительно, собираешься здесь стоять и разыгрывать из себя дурака? После того, как я тебе рассказала через что прошла?

– Мы можем войти внутрь и поговорить об этом?

– Доказательства не врут. Здесь нечего обсуждать.

Прежде чем он может разубедить меня, я закрываю дверь, желая навсегда забыть о существовании Истона.

Если я не могу справиться с этим сама, то в этом мне может помочь текила. Я смеялась над Ноэлль, когда она спрятала две бутылки в багаже, клянясь, что они для экстренного случая. Но прямо сейчас, это вовсе не весело. Это просто идеально для меня.

Открыв одну, я забираюсь с бутылкой в постель, держа ее словно младенец, хватающий плюшевого мишку для успокоения. Возможно я и двадцатисемилетняя женщина, но я бы все отдала за то, чтобы снова стать маленькой девочкой – когда моим самым большим беспокойством было сочетание туфель Барби с ее нарядом. Или необходимость убедиться, что Корвет заправлен воображаемым бензином для того, чтобы отправиться в Дом Мечты.

Прислонившись спиной к изголовью кровати, я чередую глотки текилы с содовой, смотря один и тот же скучный прогноз погоды снова и снова. В комнате так тихо без непрерывной болтовни Ноэлль, что я с трудом это выношу.

Как только я начинаю засыпать, желание пописать становится настолько сильным, что я раздумываю над идеей выбраться из кровати. До тех пор, пока веки не становятся слишком тяжелыми, чтобы держать их открытыми без вставки зубочисток. Я сдаюсь, как только звонит телефон. Для того, чтобы найти сил подползти к столу, мне требуется затратить каждую унцию энергии.

К тому времени, как я добираюсь до телефона, мне приходится использовать кресло для поддержки. Ноги похожи на желе, но остальная часть тела слишком онемела, чтобы о ней волноваться. Я медленно подношу трубку к уху, сначала задом наперед.

– Алло?

– Ларк?

– Даа.

– Звучишь весело. С тобой все в порядке?

– О-фи-ги-тель-но. Как дела?

– Хорошо, я надеялась найти тебя в хорошем настроении. Я хотела снова привести Линкольна в каюту. У тебя есть планы с Истоном?

Не знаю, почему так поступаю, но я лгу. Не ее вина, что я не могу удержать мужчину дольше пяти минут.

– Дай мне время переодеться, и комната в твоем распоряжении.

– Ты лучшая. Мне правда кажется, что у нас появился прогресс в отношениях с Линкольном, – говорит она, прежде чем прошептать, – я думаю, что мы сделаем это сегодня вечером.

– То есть, сейчас самое подходящее время, чтобы убрать грязное белье с дивана?

– О боже мой, пожалуйста. Мне будет так стыдно, если он увидит мое нижнее белье.

– Разве не в этом смысл привести его в каюту?

– Да, но я хочу, чтобы он сначала раздел меня, прежде чем его увидеть. Почему мы вообще ведем этот разговор? – веселится она на другом конце линии, после чего раздается приглушенный шепот и какая-то возня. Наконец, она разражается в истерике, – я должна идти, – хихикает она, прежде чем линия отключается.

– Ладно, тогда, – бормочу я сама себе, повесив трубку. Я рада, что Ноэлль хорошо проводит время. Она стала другой с тех пор, как встретила Линкольна, но возможно, это всегда случается, когда встречаешь того единственного. Возможно, ты становишься другой версией себя. Той, которую едва ли можешь узнать, потому что нуждаешься в своей второй половинке, чтобы почувствовать себя цельной. Или, может быть, я просто слишком много выпила. Или, может быть, недостаточно учла, что все еще помню запах одеколона Истона, когда он так близко стоял ко мне, что хотелось обнять его за шею и еще немного притвориться, что все хорошо.

Но я и так притворялась последние два месяца – два месяца убеждения моей лучшей подруги и коллег, что со мной все хорошо. Проходить через это без своей второй половинки было так же легко, как и быть с ним. Потому что так я поступаю всегда. Когда что-то не получается, я делаю вид, что этого никогда не происходило. Даже если мое сердце разбито на миллионы осколков, и каждый из них разрывает меня изнутри.

Видимо, та же боль снова разъедает меня, но я ложусь на пустой шезлонг рядом с водой, притворяясь, что мой мир идеален. Нет места лучше, где бы я хотела находиться, чем бассейн с нещадно палящим полуденным солнцем.

– Что я могу предложить, красавица? – спрашивает бармен со знакомым лицом.

Я прищуриваюсь, пытаясь прочесть имя на табличке.

– Аки?

– К вашим услугам. Вы девушка Истона, правильно?

– Не совсем, но я уверена, Вы знаете все его пикантные секреты.

Он стискивает руками свой поднос, качая головой в знак несогласия.

– Он довольно закрытый человек.

Он настолько закрыт, что может обманывать двух женщин одновременно. Конечно, я не произношу этого вслух, но определенно так думаю. Это не вина официанта, что он дружит с придурком.

– У вас есть фирменные коктейли?

Он протягивает мне заламинированное меню, демонстрирующее около десяти разных тропических коктейлей.

– Выбирайте Вашу отраву.

– В каком из них есть текила?

Он указывает на большую часть верхнего меню, что делает выбор немного сложнее. Шрифт слишком расплывчатый, чтобы я смогла прочесть, поэтому указываю на самую яркую картинку, надеясь, что коктейль достаточно крепкий.

– Что-нибудь еще нужно?

– Неа, просто принесите напитки, пожалуйста.

– Вы преследуете определенную цель?

– Цель – забыть. Некоторые вещи не всегда являются тем, чем кажутся, вы понимаете?

Он кивает головой, забирая у меня меню и торопясь обратно к бару. Я не могу винить его за побег. У него есть более важные дела, чем выслушивание моей болтовни о еще одном разбитом сердце.

Спустя примерно полчаса Аки подходит к моему шезлонгу с кувшином в руке, спрашивая, подлить ли мне еще. Конечно, я не отказываюсь. Я выпиваю еще три, прежде чем понимаю, что мне больше не нужны солнечные очки. Солнце начинает садиться, и вокруг становится меньше людей в купальниках. Их место занимают загорелые тела, разодетые в пух и прах в костюмы и платья.

Оглядываясь вокруг, понимаю, что пары, окружающие меня, также впервые встретились на этой неделе. Я смотрю на них, абсолютно очарованная тем, как далеко похоже они продвинулись в своих отношениях. Мы с Истоном не сильно отличались от них, но так и не влюбились. Мы сделали все возможное от нас, подстраивались под его график работы и всегда придумывали, как нам встретиться в полночь. Приложив так много усилий, я заслуживаю порядочного человека, и все же, я вхожу в небольшую часть контингента, сидящего здесь в полном одиночестве.

– Не хотели бы вы что-нибудь съесть?

Я поворачиваю голову в сторону Аки, задаваясь вопросом, почему он лично продолжает обслуживать меня весь день. Это определенно не входит в его должностные обязанности.

-Вы приглашаете меня на ужин?

Он улыбается, но говорит.

– Как бы мне ни хотелось это сделать, Истон надерет мне задницу. Если Вы голодны, я могу принести что-нибудь из кафе. Поскольку Вы не одеты.

Я смотрю на бар, который он пополнял весь день и теперь, к моему удивлению, ставший пустым.

– А что с баром?

– Он закрывается на ночь. На самом деле, я ухожу до утра. Как насчет гамбургера и картошки фри, пока я не ушел?

Учитывая, что мне некуда идти, я принимаю его предложение. Это избавит меня от самостоятельного поиска еды.

– Договорились, и возьмите мне еще один коктейль.

– Ок, все будет. Я вернусь через несколько минут.

Не могу сказать точно, сколько прошло времени, только уже практически стемнело, когда Аки приносит мне тарелку с едой и еще один коктейль. Я даже не понимала насколько была голодной на самом деле.

 – Спасибо.

Он садится на край шезлонга рядом со мной, пока я ем.

– Ты пойдешь на шоу Истона?

Я оглядываю себя, качая головой.

– Не думаю, что получится сегодня.

Волосы у меня спутаны, кожа все еще липкая от крема. Единственное место, куда я могу пойти – это душ.

Аки смотрит на часы:

– У тебя есть час, чтобы привести себя в порядок. Истон хочет, чтобы ты там была.

Я беру последний кусочек картошки фри, перед тем, как поставить тарелку на свое кресло.

– Меня уже, на самом деле, не волнует, чего он хочет. Кроме того, у него есть кто-то другой на примете. Он даже не заметит, если я не появлюсь.

– Истон, наконец, рассказал тебе про Шай?

От неожиданности, что он знает ее имя, я резко вскидываю голову в его сторону.

– Очевидно, я не знаю всех деталей, но мне этого достаточно. Он оказался не тем, кем я думала.

– Только потому, что он с самого начала не рассказал тебе о ней? Я пытался убедить его, что если он скроет это от тебя, в итоге все обернется против него, но иногда Истона сложно переубедить.

– Думаю, у меня есть полное право быть расстроенной, разве нет?

Аки пожимает плечами:

– Не уверен, что ты можешь использовать его прошлое против него. По крайней мере, не в этом случае.

В мире рок-н-ролла должно быть действуют иные законы, чем в реальном мире, потому что я не знаю ни одной девушки, которая бы согласилась с тем, что у ее парня есть другие подружки. Но совершенно не важно, что я думаю по этому поводу. Истон устанавливает собственные правила.

– Вся эта поездка была глупой затеей.

Аки больше не задает вопросов. Только наблюдает, как я перекидываю ноги на противоположную сторону кресла и пытаюсь попасть ими в шлепанцы. Это занимает у меня несколько попыток, прежде чем я обуваю их правильно, но когда я пытаюсь подняться, Аки предугадывает мои действия, как будто ожидая, что я могу упасть плашмя вниз лицом. Признаю, если бы он не поддержал меня, был шанс, что такое могло случиться.

– Хочешь, я провожу тебя в каюту? – спрашивает Аки.

– Нет, я в порядке.

Если бы я была умнее, то позволила бы Аки помочь мне вернуться в каюту, но признание необходимости помощи только заставит меня выглядеть такой же жалкой, как я себя чувствую. Ларк Уильямс не нуждается в заботливом мужчине. Она способна испортить все сама, без посторонней помощи.

– Ты уверена? – Аки кажется неуверенным, и не может решиться оставить меня, скорее всего потому, что именно он обеспечивал меня коктейлями весь день. Не то, чтобы кто-то заставлял его, я хотела забыться.

– Просто направь меня в нужном направлении, прежде чем уйдешь.

Он поворачивает меня за плечи лицом к ближайшему выходу с пляжной палубы:

– Иди прямо через двойные двери. Лифты находятся справа.

– Спасибо.

Я волочу ноги внутрь корабля, не совсем уверенная, из-за чего нарушено мое равновесие, из-за неспокойного моря или алкоголя. Возле лифтов – скопление пассажиров, ожидающих, когда откроются двери. Когда прибывает лифт – я проскальзываю внутрь с ними, убедившись, что смогу опереться о стену, пока буду ехать. Но как только последний человек занимает место внутри лифта перед дверью, я вспоминаю, что Ноэлль просила освободить номер сегодня вечером. Даже не смотря на то, что отчаянно нуждаюсь в душе, я выхожу из лифта, когда он останавливается на первом этаже.

Вокруг меня суета, все куда-то спешат. Это заставляет меня еще больше скучать по дому. Особенно когда блуждающие взгляды людей время от времени останавливаются на мне, вероятно интересуясь, почему раздетая, пьяная девушка опирается о стену для поддержки. Должно быть, я выгляжу настолько же жалкой, как себя чувствую.

Проходит еще десять минут, а я так и не стала ближе к составлению плана своих дальнейших действий, с тех пор как ушла от Аки. Часть меня желает отправиться на поиски Истона. Часть, которая заслуживает объяснений, даже если не хочет их слышать. Другая часть предпочла бы где-нибудь прилечь и поспать, делая вид, что этого дня никогда не было.

Я пользуюсь шансом, когда натыкаюсь на солярий – убежище только для взрослых, что означает тихое и спокойное место. Место, где я легко могу скрыться, пока не буду готова снова столкнуться лицом к лицу с остальным миром. В дальнем углу зала даже есть роскошное кресло, окруженное тропическими растениями.

Как только мое тело падает на диванные подушки, я закрываю глаза и молюсь, чтобы бы быстрее пришел сон и унес меня прочь. Реальности сегодня было слишком много.

Глава 16

Истон

Как только моя смена в лаундж баре подходит к концу, я обыскиваю комнату в поисках Аки. Он весь день присматривал за Ларк, пока я застрял на работе. Если бы это зависело от меня, я бы немедленно свалил, настолько мне было тошно уйти от нее, когда она была так расстроена.

Звонок Аки из бара, как только Ларк появилась там, только заставил меня захотеть свалить как можно быстрее. Но если я не мог быть с ней, по крайней мере, у меня есть парень, которому я могу доверить присмотр за Ларк, пока не смогу все исправить.

– Ист? Далеко собрался? Мы должны быть в театре через пятнадцать минут.

– Ты видел Аки?

Дом сканирует толпу в поисках Доминиканского бармена, на которого мы полагались больше раз, чем я могу сосчитать.

– Нет, но он будет здесь, если сказал, что придет.

Как только я начинаю обдумывать, было ли у меня достаточно времени до начала шоу, чтобы успеть добраться до каюты Ларк, Аки появляется из-за угла.

– Как она? Пожалуйста, скажи, что ты знаешь, где она.

– Я приглядывал за ней весь день. Она довольно много выпила и сидела все время в своем шезлонге. Прежде чем мне пришлось уйти, она поела то, что я ей принес, а затем отправилась обратно в свою каюту.

– В каком она была состоянии, когда ты уходил?

– Упрямая, но вела себя пристойно. Она не позволила мне отвести себя в каюту, как ты хотел.

– Почему ты не пошел за ней?

– Чувак, она не знает меня. Это было бы неправильно. Я указал ей правильное направление и затем пришел сюда.

– И она пила весь день?

Он кивает: – Да, так и есть, я сам делал для нее все коктейли. Если бы она изначально была трезвой, то заметила, что я обманул ее в части алкоголя. К счастью, ей нравилось то, чем я наполнял ее стакан. А алкоголя для нее было более чем достаточно, чтобы почувствовать обман.

– Спасибо, Аки. Я твой должник.

– Ты мне ничего не должен. На самом деле, чертовски приятно видеть, что тебе есть дело до кого-то еще, кроме себя. Я считал тебя тяжелым случаем со всеми твоими побегами с поджатым хвостом, но, наконец-то, ты снова в игре.

– Я бы не сказал, что снова в игре. Мы оба из программы «Идеальная Пара». Это не то же самое, если бы я подцепил ее в баре.

– В целом нет, но ты ведь на самом деле познакомился с ней в баре.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Это не просто интрижка. Встреча с Ларк – это работа Джины.

Не важно, был ли я готов к встрече с ней или нет, Ларк умудрилась подобраться близко к моему сердцу. Аки прав, я заинтересован в этих отношениях.

– Я просто рад, что ты рассказал ей про Шай. Не знаю, что могло бы произойти с такими секретами, тучей нависшими над твоей головой.

Я чуть не свернул шею, резко повернувшись в сторону Аки, не понимая, о чем вообще он говорит: – Я ничего не рассказывал ей о Шай. Если ты проболтался, клянусь Богом, Аки…

Аки поднимает руки вверх, будто сдаваясь, как только чувствует растущий во мне гнев. Это только мое решение, когда рассказывать Ларк, не его. Только я знаю всю историю до конца.

– Она сказала, что в курсе. Я говорил, что она не может использовать твое прошлое против тебя, не в данных обстоятельствах, но похоже она была со мной не согласна.

Я провожу рукой по своим волосам, спрашивая себя, каким образом все так быстро запуталось. Все было хорошо. Мы понимали друг друга и были на одной волне.

– В этом нет никакого смысла. Ларк понятия не имеет о Шай. Я абсолютно уверен.

– Может быть, она объявится, и вы проясните ситуацию. Верно?

Я наблюдаю за дверью все время, пока Аки разговаривает со мной. Я даже не могу рассказать, о чем он бормочет, потому что в моей голове мысли только о Ларк. Каждую минуту я ожидаю, что она вот-вот войдет в дверь. Но чем дольше я жду, и чем ближе становится время начала шоу, тем быстрее я начинаю осознавать, что она не придет. Что бы ни творилось внутри ее маленькой хорошенькой головки, мне придется подождать до окончания шоу, чтобы это выяснить.

Директор круиза выходит на сцену, объявляя «Полночную судьбу». Дом подает мне сигнал, и я продвигаюсь к занавесу. Прежде чем идти к метке на сцене, я оборачиваюсь в последний раз.

– Аки, наблюдай за дверью – просто на всякий случай.

– Ее здесь нет? – спрашивает Дом, пока я беру свою гитару и закидываю ее на шею.

– Не появилась.

– Хреново, чувак. Мне жаль, что у Вас не сложилось, но еще раз спасибо тебе за помощь с Джиной. На мгновение я подумал, что у нас все кончено.

Я люблю Дома, как члена семьи, но эти двое постоянно ругаются. Сегодня был далеко не первый раз, когда мне пришлось тащить пьяную Джину обратно в их комнату. А затем меня озарило, как будто ударило цунами, обрушивающееся о борт корабля и переворачивающее снова и снова своей силой. Ларк видела меня с Джиной.

– Блять!

Дом съеживается, глядя через плечо в сторону офиса менеджера, ожидая Бака, находящегося всего лишь в пяти футах от нас, выбегающего с нашим контрактом в руках и угрожающего разорвать его уже в десятый раз за шесть месяцев. Мы получили уже больше, чем одно, предупреждение за свое поведение и постоянные напоминания о том, что это не одно из наших обычных шоу. Как бы он нам сказал: «это работа на круизной линии, ориентированной на семейные ценности». Я особо не нуждаюсь в напоминаниях, так как прекрасно осведомлен, где нахожусь, и о жизни, которую оставил позади.

На этот раз я беру микрофон, и когда говорю – мой мозг настолько затуманен, что я не могу придумать, что бы иного сказать публике, чем обычно. Как будто кто-то нажимает кнопку воспроизведения записи, я начинаю шоу на автопилоте.

– Вы готовы ЗАЖЕЧЬ?

Традиционный рев толпы летит по залу, но я настолько торможу, что даже не могу уловить вступление в первую песню. Дом с остальной командой начинают играть заново, публика не замечает моего промаха. В этот раз я вступаю, но прекращаю петь на словах «лучше без тебя», каждое слово кажется ложью. Если я не верю в то, о чем пою публике, это не прокатит.

Дом подходит ко мне с обеспокоенным взглядом: – Мы можем все отменить, если ты не готов.

Это наша политика – все отменить вместо того, чтобы делать вполсилы. В обычной ситуации я бы с ним согласился, потому что мне сейчас нечего делать на сцене, но, правда в том, что теперь я знаю, что произошло с Ларк, и не совсем уверен в том, как все исправить. Не после того, как она сбежала от парня, который ей изменил. Что вообще мне ей сказать, чтобы убедить – я не нарушал данного ей обещания?

– Да просто у меня голова забита проблемами, но я играю.

Не важно, что творится в моей голове, я позволяю своему телу делать то, что у него получается лучше всего. Работая на чистом адреналине и мышечной памяти, мои пальцы рвут струны гитары, мой голос передает слова из песен, которые я написал, спасая себя от темных страниц прошлого.

Мы играем добрых полчаса, прежде чем я решаю сменить список песен.

– Мы отменяем «Падшего Ангела».

Дом выглядит шокированным, учитывая, что эта песня значит для меня больше, чем остальные. Качая головой, он немедленно отклоняет мою идею: – Мы не можем, Ист. Уже финал, а это лучшая песня, какая у нас есть. Они сходят с ума каждый раз, когда мы ее играем.

Мне плевать, насколько они любят эту песню. Они не понимают, что за ней скрывается и сколько времени мне понадобилось, чтобы вложить всю свою боль в слова. Это песня – все, что у меня осталось от нашей связи, и я не сомневался, что если бы поймал каждую эмоцию, которую мы с ней разделили, у меня бы получилась музыкальная капсула времени, которая бы существовала вечно.

– Я не чувствую ее сегодня вечером. Окей?

– Клянусь, если ты не расскажешь Ларк о Шай, мне придется сделать это самому ради тебя. Эта цыпочка так тебя запутала, она внутри твоей головы трахается с твоей музыкой, а никто не смеет так поступать с твоей музыкой.

Если бы это было так просто, рассказать Ларк, что я потерял того, кого любил, я бы давно это сделал, но это не так. Здесь кроется нечто большее – ее чувства, мои, то, что нас связывало. Это чертовски сложно.

– Хотя это не особо важно, но я бы предпочел не петь о своей мертвой подруге, когда девушка, с которой я сейчас встречаюсь, находится где-то на этом корабле, думая, что я изменяю ей с Джиной.

Глаза Дома расширяются, пока до него доходит, насколько запутана данная ситуация.

– Черт, я не знал. Можем тогда вместо нее сыграть «Осенний край».

– Ты хочешь, чтобы вместо нее мы пели про твою бывшую подружку?

– Нет, не хочу, но чем еще мы может заменить «Падшего Ангела», какая еще песня заслуживает быть финальной?

– Мы и не можем. Просто давай сыграем эту чертову песню, но это в последний раз. Я не могу петь о ней, как она этого заслуживает, когда у меня башку переклинило.

Прежде чем у него появляется шанс вступить в спор, я отворачиваюсь и теряюсь в музыке до окончания шоу. Дом рискует нарваться на гнев Джины и поет песню, которую написал для своей бывшей. Даже если в том числе и из-за него я оказался в данной ситуации, я все равно ему обязан.

После одной песни на бис, занавес закрывается. Я, наконец, снова могу дышать, потому что знаю, что теперь могу отправиться на поиски Ларк. Дом подходит ко мне сзади, хлопая меня по-братски по плечу. Он всегда определял, когда мой мозг кипел, как паровой котел.

– С тобой все нормально, Ист?

Я убираю свои барабанные палочки в сумку и закрываю футляр для гитары. Я даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Со мной все в порядке?

– Я должен перестать думать, старик.

– Не думаю, что ты можешь просто от этого спрятаться. Независимо от того, хочешь ты ее или нет, она принадлежит тебе. У тебя не будет еще одной Шай, но это не значит, что у тебя не может быть чего-то столь же хорошего.

– Вот, ты снова говоришь, как Джина.

Он пожимает плечами, даже не пытаясь это отрицать.

– Она, мать твою, моя. Я ничего не могу с этим поделать. Она владеет мной.

Моя…прошла вечность с тех пор, как я мог назвать кого-то «моей», не говоря уже о том, чтобы кто-то владел какой-либо частью меня.

– Иди найди ее, Ист.

– Я рассчитываю на это.

Я забегаю к себе в каюту, чтобы закинуть свои палочки и гитару, палочки все еще напоминают мне о Ларк. Только холодный душ может заставить прекратить думать о том, где они побывали. Блять, это была такая горячая ночка.

Несмотря на холодный душ, я продолжаю думать об ее обнаженном теле, пока иду к ее каюте. Добравшись до комнаты, я замираю на секунду, пытаясь придумать правильные вещи, чтобы все ей объяснить, когда она откроет дверь. Собравшись с духом, стучу в дверь.

Когда она открывается, я уже готов ворваться, даже не принимая «нет» в качестве ответа. До тех пор, пока я не осознаю, что передо мной стоит какой-то парень вместо Ларк. На мгновение, я думаю, что должно быть ошибся дверью. Я уже почти собрался уйти, но вспомнил, что я дважды проверил номер на двери, прежде чем постучать – дважды.

– Где Ларк?

Ее соседка просовывает голову под рукой парня и выглядывает в коридор.

– Она же должна была быть с тобой.

– Я не был с ней весь день. Аки сказал, что она вернулась сюда.

– Кто такой Аки? – спрашивают они одновременно.

– Не важно, – я разворачиваюсь и ухожу.

– Истон, подожди! – кричит она мне вслед.

Я поворачиваюсь и вижу, что она что-то шепчет своему парню. Он исчезает внутри комнаты, и когда она спешит догнать меня, я замечаю, что на ней надета футболка с эмблемой нашей группы.

– Милая футболка.

Она краснеет, как будто забыв, что на ней надето.

– Извини, большой поклонник. И учитывая, что моя лучшая подруга спит с горячим солистом, я должна была начать ее носить.

– Спасибо, наверное. – Было время, когда бы я не раздумывал дважды и пофлиртовал в ответ, но теперь я другой человек.

– Я была так потрясена, что ты стал парой Ларк, даже немного позавидовала. Но я рада, что она счастлива. И все-таки, где она?

– Этого я совсем не понимаю. Я работал большую часть дня в лаундже, а потом у меня было шоу. Я надеялся, что ты знаешь.

Ноэлль обнимает себя руками и бормочет.

– Черт.

– Что такое?

– Я отослала ее из комнаты сегодня днем, потому что она сказала, что у нее были планы с тобой. Я бы никогда не попросила ее освободить комнату, если бы ей некуда было пойти.

К счастью, на корабле не так много мест, куда она могла пойти. Не похоже, что она могла сойти с корабля, учитывая, что мы находимся посреди океана.

– Не беспокойся об этом. Я найду ее. Извините, ребята, что потревожил Вас.

Она пренебрежительно взмахивает рукой в воздухе: – Даже не беспокойся об этом. Я сейчас получила больше впечатлений, чем за весь день. – Я могу понять почему, учитывая, что парень, открывший дверь, выглядит столь же впечатляющим, сколь задача по математике. – И скажи ей, что она может вернуться в каюту, хорошо? И скажи ей, что мне очень жаль.

– Я скажу, но она останется сегодня со мной. Нам надо кое-что прояснить.

Ларк должна услышать всю историю, не важно, готов ли я ее рассказать или нет. Возможно, она и была брошена в мои объятия словно приз, но я не сожалею о встрече с ней. Я не могу. Она первая, кто заставил меня почувствовать что-то иное, кроме полной и безмерной ненависти. А это нелегкое дело.

Ноэлль обнимает меня, крепко сжимая.

– Спасибо. Она нуждается в этом больше, чем ты можешь себе представить.

Я абсолютно уверен, что Дом сказал бы то же самое обо мне, если бы здесь был, и как только Ноэлль отпускает меня, я иду по холлу, сам не зная, куда именно. Все, что я знаю – мне необходимо найти ее, где бы она ни скрывалась.

Я тщательно обыскиваю каждый дюйм корабля. Я проверяю везде, где есть шанс, что Ларк может быть там. В каждом кафе, закусочной и лаундже, куда я захожу, я не получаю никакого результата. Спортивная палуба, библиотека, даже бутики – нет никаких признаков Ларк. В качестве последней инстанции я проверяю бассейн, где, как сказал Аки, он сегодня работал. Там темно и пусто.

Я продолжаю идти, надеясь, что, в конце концов, наткнусь на нее. Но чем дольше я ищу ее, тем больше мой уставший мозг начинает придумывать самые худшие сценарии. Прямо сейчас, я представляю ее с кем-то в постели, и я даже не мог бы злиться на нее за это после того, как она видела меня с Джиной, именно я был бы тем, кто довел ее до этого. В какие бы неприятности она ни ввязалась, это моя вина.

Я уже почти готов сдаться, поэтому присаживаюсь в кресло в солярии, чтобы придумать новый план. Хождение кругами не вернет мне Ларк. До тех пор, пока мой взгляд не падает на пару знакомых загорелых ног. Это может быть кто угодно, но эти ноги обнимали меня, и я точно знаю, кому они принадлежат, не важно, где бы я их увидел.

Меня влечет к Ларк, словно мотылька на пламя. Я подхожу ближе, осторожно, чтобы не испугать ее. Но оказавшись рядом с креслом, я нахожу ее свернувшейся в клубок, с заплетенными волосами, лежащими на щеке, и поджавшей руки под подбородком. Она выглядит так юно, совсем не как женщина, с которой я познакомился в лаундже. В ночь нашего знакомства, она излучала уверенность и сексуальную привлекательность, но сейчас, она выглядит так невинно – уязвимой и совершенно одинокой.

Даже не пытаясь ее разбудить, я просовываю под нее руки и поднимаю. Единственное, что она делает – прижимается к моей груди, а ее кулак крепко хватает меня за футболку. Мысль о том, что кто-то мог запросто подойти и поднять ее, как я, выводит меня из себя.

Я злюсь на нее не больше минуты, потому что, когда она открывает свои мягкие губы и произносит мое имя, я понимаю, что даже в своих снах она осознает, что это я несу ее.

– Я держу тебя, детка.

И это правда, даже если только сейчас. По крайней мере, пока она не проснется.

Глава 17

Ларк

Четвертый день. 

Шарлотта-Амалия, остров Сент-Томас

Открыв глаза, я ожидаю увидеть вокруг себя солярий, но, как только окончательно просыпаюсь и осматриваю темную комнату, внезапно рукой касаюсь теплого тела рядом со мной. Я даже не попыталась разглядеть, кто это – мне слишком стыдно здесь находиться. Все, что я хочу сейчас сделать, это вернуться в свою каюту и забыть то, что происходило в последние двадцать четыре расплывчатых часа.

Я цепляюсь за простыни, вытаскивая свое уставшее тело из-под них. Поднявшись, удивляюсь, что не обнажена, но футболка, одетая на мне, так же чужда, как и этот момент. Как я очутилась здесь? Когда?

У меня так сильно стучит в голове от похмелья, что я не могу здесь больше оставаться. Во рту так сухо, что я с трудом могу проглотить собственную слюну. Как только моя рука находит дверную ручку, живот болезненно скручивает, и у меня возникает ощущение, что если я не выберусь из этой комнаты прямо сейчас, то могу заблевать весь пол. Босиком, в одной футболке, я бегу в сторону лифтов, бью по кнопке своего этажа, прикрывая рот тыльной стороной руки, пытаясь остановить вырывающуюся наружу желчь.

Слеза стекает по моей щеке, когда я понимаю, что натворила. У меня нет моей одежды, моей сумки, моей обуви и моего ключа, поэтому, как только я оказываюсь перед своей каютой, то стучу в дверь со сверхчеловеческой силой, отчаянно пытаясь попасть внутрь, туда, где безопасно.