Текст книги "Квартирный вопрос"
Автор книги: Джейн Уэнхем-Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Глава 27
Квартира Джульетты выглядела ужасно. Без своей хозяйки она еще больше походила на жилище сумасшедшей.
– О боже, с чего начать? – спросила я, глядя на стопки книг, груды журналов, ворох одежды, диаграмм, записных книжек, нагромождение чашек и стаканов.
– Надо просто приступить к делу, – сказала мама. На ней были рубашка в сине-белую полоску с закатанными рукавами и белые мешковатые брюки. – Для начала давай выбросим все лишнее.
Она сунула мне в руки рулон черных пластиковых мешков для мусора и подтолкнула в сторону кухни, а сама принялась убирать гостиную. Я наблюдала за тем, как она ходит по комнате и собирает журналы, и меня вдруг охватило странное чувство бездомности – как в детстве, если приходилось спать не в своей кровати. Все эти годы я мечтала, чтобы мать прекратила наконец спрашивать меня каждые пять минут о том, как я себя чувствую, и лучше помогла бы мне перегладить белье. Но теперь мне не хватало ее заботы. Я не люблю заниматься уборкой, и мне хотелось, чтобы мама снова предстала передо мной в своем обычном обличье, в шелковом цветастом платье с бусами, и завела бесконечные разговоры о моем внутреннем мире и психическом состоянии.
– Все это просто ужасно, – сказала я, пытаясь разговорить ее. Но она даже не посмотрела на меня.
– Принимайся за работу!
Я открыла холодильник и отшатнулась. На его нижней полке растеклось большое коричневое пятно и сверху продолжала капать какая-то жидкость. Все полки были забиты до отказа гниющими овощами и фруктами – яблоками, бананами, абрикосами, сливами и салатами. Я вытащила один из целлофановых пакетов. На нем было написано: «Мытый шпинат, готовый к употреблению». Содержимое пакета уже превратилось в коричневое месиво. Слава богу, что моя сестра свихнулась в своей вегетарианской фазе; в другое время она питалась пастой с холодной макрелью. От гнилых фруктов и овощей распространялся сладковатый запах, как от компоста, сравнительно переносимый, так что даже я, с моей брезгливостью, смогла заставить себя положить все содержимое холодильника в пакеты для мусора, и меня при этом не вырвало.
Я поискала в кухонном шкафу чистящие средства и нашла больше десятка нераспечатанных банок и бутылок с отбеливателями, дезинфицирующими составами и спреями, убивающими все живое. Я открыла одну из банок и стала бороться с сальмонеллой и другими вредными микробами. В конце концов я навела полный порядок в холодильнике и, вымыв руки, вышла к маме.
Она раскраснелась и тяжело дышала, держа ворох одежды. Гостиная преобразилась. Книги снова стояли на полках, журналы были сложены аккуратной стопкой на кофейном столике, на диване лежали взбитые подушечки. Увидев меня, мама положила одежду на пол и протянула мне большой блокнот.
– Взгляни на это, – сказала она и, снова взяв ворох, вышла из гостиной.
На первой странице блокнота было накарябано несколько строчек. Я едва узнала почерк Джульетты, но все же сумела разобрать написанные ею слова.
«Сегодня вечером заходила Кэри… У меня в квартире где-то установлен жучок… Я слышу, как они воспроизводят запись нашего разговора. Пэгги, Маргарет, мама, Мод. Безумная тетушка Мод. Возможно, я уже мертва. Возможно, я уже мертва. Возможно, я уже…»
В гостиную снова вошла мама.
– В тот вечер она показалась мне совершенно нормальной, – сказала я, дрожа всем телом. – Мы много смеялись.
– Она умеет быть скрытной, когда захочет. Мама говорила каким-то странным, надломленным голосом.
Меня охватил страх.
– Я и не догадывалась, в каком состоянии она находится, – пробормотала я, чувствуя себя виноватой перед сестрой. – Я понятия не имела об этом!
Мама молчала. Поглядев на нее, я увидела на ее глазах слезы.
– Не плачь.
Я обняла ее, испытывая чувство неловкости. Она тоже крепко обхватила меня руками, и я ощутила исходившее от нее тепло.
– Я очень люблю вас обеих, – растроганно сказала мама.
– Я тоже люблю тебя.
Мне хотелось плакать. Она выпустила меня из объятий и высморкалась.
– А теперь нам надо ехать за покупками, – промолвила она. – У меня такое предчувствие, что сюда скоро явится ваш отец.
Но в этот день мне предстояло увидеться не с ним, а с Генри.
* * *
Он заехал ко мне вскоре после того, как я вернулась домой. Я узнала Генри по очертаниям грузной фигуры, которую разглядела сквозь стекло. Мне не хотелось открывать ему. Но в конце концов я все же подошла к двери, благодаря бога за то, что это всего лишь мой одноклассник, а не толпа заимодавцев и чиновников, явившихся грабить мой дом.
– Я все сделал! – сияя улыбкой, заявил Генри, не переступая порог. – Рози понадобилось довольно много времени, чтобы набрать текст. У тебя неразборчивый почерк. Но она сказала, что твоя книга хорошо написана, и обещала отослать ее.
– Спасибо.
– Первый шаг к славе, да?
– Да, конечно.
– За это надо выпить.
– Я еще не пришла в себя, Генри.
– Извини. Понимаю.
– До свидания, Генри. И спасибо тебе.
Глава 28
Еще один теплый летний вечер. Выпив полбутылки «Фраскати», я поняла, что у меня странные музыкальные вкусы. Плейэр уже в который раз проигрывал один и тот же компакт-диск, а я не могла встать со своей любимой скамьи и поменять его. Я сидела и слушала, как лучшие голоса, звучавшие на Би-би-си за семьдесят пять лет, поют мне о прекрасных деньках, которые у них были.
Алкоголь туманил голову, мои чувства обострились, и музыка проникала прямо мне в душу. Я была охвачена ощущением полного одиночества. Не было на свете человека, который был бы рад провести со мной этот день. Луиза была с Робертом, мать ушла к Молли, даже общество Джульетты, в голове которой сейчас звучали чужие голоса, было для меня недоступно.
Мне хотелось, чтобы кто-нибудь сейчас заехал ко мне. Но Гай сразу же потащил бы меня в постель, Найджел стал бы обманывать меня, Мартин вел бы себя, как обычно, а Бен… Я ведь совершенно не знала Бена. Именно поэтому, наверное, меня и влекло к нему.
Я засмеялась и налила себе еще бокал вина. Меня тревожил вопрос о том, не одолеет ли и меня в конце концов дурная наследственность. Может быть, через несколько дней я чокнусь и меня найдут здесь блуждающей бесцельно по дому и лепечущей что-то себе под нос… Мне хотелось забыться.
Я взглянула на стопку лежавших на столе конвертов, на автоответчик, сообщения которого я еще не прослушала, и подумала о долгах, чиновниках из муниципального совета, о наркомане Гэри, о том, что у меня нет работы, о деньгах, которые я должна выплатить Мартину за дом, о сестре, которую я не смогла спасти, о своих сложных отношениях с матерью… Очередная песня с компакт-диска отзвучала. В моей голове смешались все голоса. Неужели мы действительно пожинаем то, что сеем?
Я налила себе еще вина.
Пошатываясь, я поднялась в спальню. Два раза я роняла из рук тюбик с зубной пастой. Мне не стоило пить на пустой желудок. Я положила руку на живот и ощутила, что он стал более плоским. Может быть, взвеситься? Я взглянула на весы, но решила встать на них завтра утром. Посмотрим, помог ли мне секс похудеть.
Когда я чистила зубы, раздался телефонный звонок. Я замерла с полным ртом пены от пасты и прислушалась. Но когда включился автоответчик и раздался голос звонившего, я опрометью бросилась в комнату.
– Я здесь! Я слушаю! – воскликнула я, схватив трубку.
Я совершенно не ожидала услышать голос Бена. Он повторил свое предложение.
– Так значит, сегодня вечером? – тупо переспросила я.
* * *
Теперь, оглядываясь на прошлое, могу сказать, что это была не лучшая моя затея. Но мне очень хотелось увидеть, как будут расправляться с этими ублюдками, доставившими мне столько неприятностей. Мне хотелось присутствовать на месте событий. Я ощущала себя бесшабашной и храброй.
Кроме того, я надеялась, что Бен тоже придет к дому, чтобы понаблюдать за происходящим.
И в результате я попала в переделку.
* * *
В два часа ночи я оказалась на Терпин-роуд. Я кралась вдоль стен, чувствуя себя героиней книги «Знаменитая пятерка», которой я зачитывалась в детстве. Правда, у той был факел и собака Тим-ми, а у меня только мобильный телефон и остатки «Фраскати», которые я перелила в маленькую бутылку из-под бренди. Я чувствовала себя бесстрашным разведчиком, готовым раскрыть темные тайны криминального мира.
Вокруг не было ни души. По пути я встретила лишь старого пьяницу, который шел по тротуару нетвердой походкой. Я сама слегка покачивалась. И вот наконец я приблизилась к принадлежавшему мне дому и остановилась. Мне казалось, что я стояла здесь уже несколько часов. Но за это время я увидела лишь какого-то типа (к сожалению, это был вовсе не Бен), который подошел к двери дома номер 106 и нетерпеливо постучал. Наверху открылось окно, из него высунулась голова, и грубый голос прокричал что-то. Через несколько мгновений входная дверь распахнулась, и парень вошел в дом. Он до сих пор не выходил. На втором этаже горел свет, и до моего слуха доносилась забойная музыка, а больше – ничего.
Я зевнула и поежилась от холода, у меня затекли ноги. Я уж думала: может, приятель Бена перепутал адрес, а может, я в детстве слишком много читала всякой муры? – но тут я увидела еще одного парня, направлявшегося по тротуару в сторону дома.
А потом сердце мое задрожало (Гай был бы доволен!): я заметила несколько черных теней, крадущихся вдоль ограды за несколько домов отсюда.
Парень тем временем уже взошел на крыльцо и звонил в дверь. Наверху снова открылось окно. На этот раз разговор длился довольно долго, но я не могла разобрать слов. Наконец входная дверь распахнулась, парень хотел войти, но его не пустили. Завязалась драка. И тут началось!
Тени метнулись к дому. Теперь я отчетливо могла разглядеть полицейскую форму. Двое из них взбежали на крыльцо и ударили в захлопнувшуюся дверь металлическими прутами. Раздался треск, дверь раскололась, и они, выбив ее, ринулись внутрь.
Меня охватила тревога. Я не могла отвести взгляд от болтающейся на петлях двери своего дома. Даже стоя на противоположной стороне улицы, я хорошо слышала стук, треск, удары и крики, доносившиеся изнутри. Где-то поблизости залаяла собака. Из-за угла выехала белая полицейская машина и затормозила у дома. В этот момент наверху зазвенели стекла, разбилось большое окно и из него что-то вылетело и упало на тротуар.
Меня охватил ужас. Сейчас на моих глазах эти люди разнесут дом! О боже, что скажут Грэм и чиновники из муниципального совета?
Из машины вышли еще двое полицейских. Они взбежали по ступеням крыльца и вошли в дом. Один из них на ходу что было мочи ударил ногой в дверь. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я кинулась к дому с криком:
– Прекратите! Не ломайте мой дом!
Но когда я вбежала в вестибюль, там уже никого не было. Вверху качалась голая электрическая лампочка. Мне показалось, что я вижу кадр второсортного триллера. На полу валялись окурки и банки из-под пива. Дверь в квартиру Гэри была закрыта, и из-за нее не доносилось ни звука. Зато сверху слышался страшный шум.
– Прекратите! – взвизгнула я. Бритоголовый тип, похожий на уголовника, скатился по лестнице; за ним бежал полицейский.
– Пшшла отселева! – взревел бритоголовый и отпихнул меня в сторону. Я отлетела к стене и сползла по ней на пол. Полицейский перепрыгнул через меня, продолжая преследовать свою жертву.
Со второго этажа до меня долетал поток ругательств, сопровождаемый треском, звоном разбитых стекол и топотом. Судя по всему, обитатели дома сопротивлялись аресту. Я с трудом встала на ноги, чувствуя, что у меня звенит в голове, и подошла к лестнице, однако тут же отпрянула и прижалась спиной к двери в квартиру Гэри, так как в это время по ступеням спускалась, громко топоча, целая толпа людей. Полицейские вели наркоманов, скрутив им руки на спине.
Замыкал шествие отчим Гэри под конвоем. Он шел, шатаясь из стороны в сторону, наталкиваясь то на стену, то на перила, и его эскорт вынужден был лавировать вместе с ним. Это было восхитительное зрелище. Он врезался в перила где-то над моей головой, и я испугалась, что его может стошнить на меня. На мгновение наши глаза встретились. У него был затуманенный бессмысленный взгляд. «Я ммуж ее… егоной матери…» – пробормотал он и рухнул на колени. Полицейский оттащил его от перил и снова поставил на ноги.
В этот момент дверь позади меня распахнулась, и я чуть не упала навзничь. Ухватившись за косяк, я обернулась и оказалась лицом к лицу со своим квартиросъемщиком Гэри. У него был дикий взгляд. Он так исхудал, что на изнуренном лице явственно проступали скулы и лобные кости.
– Только подойдите ко мне, – угрожающе пробормотал он. И когда полицейский бросился к нему, Гэри схватил меня и с неожиданной силой втащил в зловонную квартиру. Дверь за нами захлопнулась. О боже!
– Отпусти меня! – в панике завопила я. Нас окутывала полная темнота.
Гэри отпустил меня, но я слышала, что он возится где-то рядом. За долю секунды перед моим мысленным взором промчалась не только вся моя жизнь, но и жуткая сцена из фильма «Молчание ягнят»: героиня слепо тычется в темноте, зная, что поблизости находится тот, кто хочет содрать с нее кожу. Я уже собиралась снова завопить, но тут вспыхнул свет. Надо мной склонился Гэри, державший в руках самодельную лампу, сделанную из электрической лампочки в сто ватт и бутылки. Она резко высвечивала круг, за пределами которого терялся в темноте, среди груды мусора, отходивший от нее толстый кабель.
– Гэри! Выпусти меня отсюда! – воскликнула я.
Но Гэри не слушал меня. Он вставлял толстые деревянные доски в большие металлические скобы, расположенные по обеим сторонам двери.
– Гребаные фараоны, – бормотал он себе под нос.
В дверь начали колотить.
– Откройте!
Гэри вбежал в комнату и стал пододвигать к двери ветхий диван. Когда он вновь появился в освещенной лампочкой зоне, я увидела, что на его нездоровом бледном лице выступили капельки пота.
– Пожалуйста, выпусти меня, – взмолилась я.
Он остановился и посмотрел на меня остекленелыми глазами. Его взгляд был направлен куда-то выше моей левой брови.
– Это они, – пробормотал Гэри. – Если мы выйдем отсюда, нас схватят.
Полицейские тем временем всерьез взялись за дверь. Гэри придвинул диван к порогу и вернулся в комнату, чтобы подтащить стол. Я стояла, в отчаянии ломая руки. Удары в дверь становились все сильнее.
– Откройте! Полиция!
Гэри остановился и бросил на меня подозрительный взгляд.
– Ты с ними?
– Нет! – срывающимся голосом закричала я. – Нет! Нет! Нет! Я… я с вами.
И я попыталась изобразить на лице улыбку.
Гэри кивнул. Я надеялась, что он не станет убивать меня. Усевшись на ворох одежды, он закурил и жестом велел мне тоже сесть. Я огляделась вокруг. Грязный пол был явно опасен для здоровья. Но все предметы мебели были уже использованы для строительства баррикады. Поколебавшись, я присела на корточки, прислонившись спиной к стене.
– Мы можем вылезти из окна, – предложила я.
Гэри покачал головой.
– Эти суки повсюду, – заявил он. – Они повсюду следят за мной.
Я хотела поговорить с Гэри так, как это делают героини фильмов, когда попадают в заложники к психопатам. То есть дать ему понять, что я вовсе не испугана и действую на его стороне. Или обратиться к нему с проникновенной речью в духе тех, которые обычно ведут социальные работники, и постараться растрогать его, укротить его злость расспросами о его трудном детстве. Но мои слова все равно заглушил бы страшный шум за дверью.
Полицейские теперь штурмовали дверь с помощью какого-то тарана. Слышался треск, но доски оказались надежным засовом. «Меня обязательно спасут», – подумала я и отважилась глубоко вздохнуть (среди стоявшей в квартире вони мне очень не хватало лавандового масла). Гэри подозрительно смотрел на меня, затягиваясь сигаретой. В этом изможденном призраке было трудно узнать того жизнерадостного длинноволосого Гэри, с которым я познакомилась несколько недель назад.
За дверью внезапно установилась полная тишина. Должно быть, полицейские обдумывали новую тактику, которую собирались применить, чтобы окончательно разнести мой дом в щепки. Я попыталась сесть удобнее, и тут у меня по спине забегали мурашки от ужаса.
Краем глаза я заметила, что неподалеку от меня что-то шевелится. Повернув голову, я увидела в нескольких дюймах от себя большого паука.
Я завизжала и, вскочив с места, хотела броситься в комнату. Однако по дороге я зацепилась ногой за грязное тряпье, на котором сидел Гэри, и упала на него. Он взвыл и задергался подо мной, стараясь выбраться.
Бросив взгляд в комнату, я увидела и там огромное тело с восемью ногами. Я снова завизжала и уже не могла остановиться. Эта душная вонючая грязная комната наводила на меня дикий ужас. Я вскочила на ноги, продолжая истошно кричать. Гэри, тяжело дыша, ползал на четвереньках по квартире, словно раненое животное.
В дверь снова стали бить. Да так сильно как будто за ней собралась вся полиция Истфорда. Я продолжала орать не своим голосом.
Наконец одна из досок двери с треском сломалась, и в образовавшуюся дыру протиснулся полицейский. Он перелез через диван и оказался в прихожей. За ним последовали другие, и вскоре комната наполнилась стражами порядка. На Гэри надели наручники. Я стояла в сторонке, громко рыдая.
– Возьмите его подружку, – раздался чей-то голос, и меня схватили за предплечье.
Баррикаду быстро разобрали, и теперь дверь в квартиру была распахнута настежь. Полицейский повел меня к выходу.
– Я вовсе не его подружка, – задыхаясь, пробормотала я. – Он затащил меня сюда.
Но полицейский не обращал внимания на мои слова.
– Ты что-нибудь нашел здесь? – услышала я голос за моей спиной.
– Коробку со шприцами, шеф.
Я попыталась объясниться с полицейским, который вывел меня в вестибюль.
– Что вы делаете? – говорила я неестественно высоким дрожащим голосом. – Я не живу здесь. Я просто наблюдала за всем происходящим.
Мы спустились с крыльца и вышли на тротуар.
Во всех домах по соседству горел свет. Мы подошли к открытым дверцам полицейского фургона, и мой конвоир стал вталкивать меня в него.
– Нет! Нет! – закричала я, упираясь. Все происходящее казалось мне нереальным. Неужели я на этот раз выпила слишком много «Фраскати» и у меня начались галлюцинации?
– Я не наркоманка! Это мой дом!
Стоявший рядом полицейский засмеялся, а тот, кто держал меня, сказал:
– Хорошо, дорогая моя. В участке ты все подробно расскажешь.
Я сидела на узкой скамье напротив блондинки с грязными волосами и вульгарно подведенными глазами. У нее не хватало нескольких передних зубов. Девица сверлила меня злым взглядом.
– Поехали! – сказал сидевший рядом с ней полицейский и ударил по перегородке, отделявшей нас от водителя.
Машина тронулась с месте. У меня бешено колотилось сердце, и я боялась, что меня вырвет. Я сжала руками голову, не веря, что все это происходит на самом деле. Сначала на меня напали, потом меня держали в заложницах, а теперь меня арестовала полиция!
Когда машина резко повернула, я едва не соскользнула с сиденья на пол. Сидевшего в углу фургона отчима Гэри вырвало.
* * *
– Хотите чашку чая?
– Я терпеть не могу чай, – раздраженно ответила я.
– Тогда, может быть, кофе?
Я кивнула.
– Принесите ей кофе.
– Черный, – подсказала я.
Напротив меня сидели двое. Сержант показался мне человеком доброжелательным, но на лице женщины-полицейского застыло каменное выражение.
– Могу я теперь говорить? Я не торгую наркотиками и не живу в этом доме. Я домовладелица.
Сержант улыбнулся:
– Вот как, мадам? Очень хорошо. Надеюсь, вы будете рады повидаться с представителем электроэнергетической компании. Этой ночью он ездил с нами на операцию, чтобы снять показания со счетчиков. Я уверен, что после допроса он захочет поговорить с вами.
Сержант вышел из кабинета. Должно быть, он отправился проверить, действительно ли мне принадлежит дом на Терпин-роуд или я ввожу всех в заблуждение и на самом деле сижу на игле, как и другие мои приятели, задержанные этой ночью. Мне казалось, что я нахожусь здесь уже в течение нескольких часов. В кабинете не было окон, а часы у меня забрали, поэтому я перестала ориентироваться во времени.
– Я хочу, чтобы вы отдали мне телефон. Женщина-полицейский бросила на меня недовольный взгляд:
– Отсюда не разрешается звонить по мобильнику.
– Но в его памяти хранятся номера телефонов. Я хочу сделать один звонок, который полагается по закону.
Кому я собиралась звонить? Мужу Мартину? Он бросил меня. Лучшей подруге Луизе? Ей не до меня сейчас. Родственникам? Джульетте? Она в клинике. Адвокату Грегги? Я все равно не понимала ни слова из того, что он говорит.
Лучше уж приберечь разрешенный звонок и вызвать такси, когда полицейские все выяснят и отпустят меня. Время тянулось так медленно, что в конце концов я не выдержала и решила обратиться к единственному человеку, который мог подтвердить правоту моих слов.
Если мой звонок на рассвете будет стоить ему ссоры с женой, тем лучше. Это он виноват в том, что я попала в такой переплет.
Меня посадили в комнату, похожую на камеру. Я слышала, как сержант уговаривает пьяного показать содержимое карманов, и мне вдруг припомнились слова песенки: «Если бы мои друзья видели меня сейчас…»
* * *
Когда мы вышли из полицейского участка, было уже утро. Пели птицы, и солнце ярко освещало мою перепачканную одежду и грязные волосы.
Бен, наверное, думал, что я сейчас рассыплюсь перед ним в благодарностях, что я буду чувствовать себя теперь по гроб жизни обязанной ему за то, что он побежал спасать меня, даже не позавтракав.
Как только я вдохнула полной грудью свежий воздух, меня охватила ярость.
– Ты понимаешь, что ты наделал? – набросилась я на него. – Они разнесли мой дом!
Бен с невозмутимым видом взглянул на меня.
– Но ты же хотела, чтобы наркоманов выгнали из квартиры.
– Да, я этого хотела! И ты сказал, что если они торгуют наркотиками, твой приятель Томми из полиции займется ими и выкинет их на улицу! Но ты не говорил, что полицейские разгромят мой дом!
– Радуйся, что ты избавилась от своих жильцов. Мы заколотим дом, чтобы они не вернулись, а потом…
– Я должна продать его, мне срочно нужны деньги. Но кто купит дом, находящийся в таком ужасном состоянии? Завтра придет управляющий банком. Черт возьми, что я скажу ему?
– Мы можем…
– Мы? Ты сказал «мы»?! – воскликнула я, замахав на него руками, словно чучело под порывом ветра. – Ты такой же, как все. Ты ничем не отличаешься от этого ублюдка Найджела.
Бен нахмурился и промолчал. Может быть, я зашла слишком далеко? Но я уже не могла остановиться, меня душила ярость.
– Все вы гребаные лжецы и обманщики!
– Давай я отвезу тебя домой.
– Я пойду пешком!
Я быстро зашагала по тротуару, не оглядываясь. О боже! Как такое могло случиться? Только вчера, казалось, я была оторванной от жизни наивной женщиной, живущей с дерьмовым мужем. У меня не было работы, но и не было серьезных проблем. И вот в мгновение ока все переменилось. Теперь я была по уши в долгах, меня преследовали местные власти и компания по обслуживанию электросетей. Мой дом разнесли в щепки, а меня могли привлечь к суду за непогашение кредита.
Я шла по тротуару, чувствуя резь в глазах от недосыпания и яркого солнечного света. Мне необходимо было обдумать сложившуюся ситуацию и принять какие-то решения. Но сначала я хотела лечь в горячую ванну, а потом отправиться спать и во сне умереть. Рядом со мной затормозил белый пикап, и его дверца открылась.
– Садись, Кэри.
– Иди к черту!
– Послушай, я помогу тебе уладить все проблемы.
Мне вдруг захотелось кинуться ему на шею и расплакаться от благодарности. Но это была минутная слабость, и я преодолела ее.
– Возвращайся к своей дорогой женушке! – бросила я ему. Эти слова неожиданно вырвались у меня, и я была сама поражена глубиной звучавшей в них горечи.
* * *
Я проснулась с опухшими глазами и гудящей от боли головой. Последние двадцать четыре часа я провела в постели. Пытаясь забыться и не вспоминать о реальности, я то плакала, то впадала в тревожный сон. Часы показывали двадцать минут восьмого. Наступила пятница. Через два часа сорок минут я должна была встретиться с Грэмом.
Слезы снова брызнули из моих глаз. Мне хотелось укрыться с головой одеялом и уснуть. Но я знала, что мне надо встать, одеться и привести лицо в порядок.
«Простите, Грэм, но я в полном дерьме, – скажу я управляющему банком. – Я продам дом и погашу кредит».
Но ведь на самом деле я не смогу продать дом, находящийся в таком ужасном состоянии!
А может быть, лучше ничего не предпринимать? Может быть, будет проще закрыть все окна и двери и лежать в постели до тех пор, пока меня не придут арестовывать? Или пока все мое имущество не продадут с молотка и не выбросят меня на улицу с одной картонной коробкой?
Был и другой вариант действий. Я могла ужаснуться при виде разгромленного дома и притвориться, что потрясена не меньше Грэма всем увиденным. Мне в голову пришла мысль об огромной страховке, которую я могла бы получить, но я тут же вспомнила, что застраховала дом только от основных видов риска. Найджел убедил меня в том, что случайные повреждения здания бывают крайне редко и их страхование слишком дорого. Правда, разгром, учиненный полицией в моем доме, никак нельзя было назвать случайным.
Меня долго трясло от волнения и беспокойства. В двадцать минут десятого я приняла душ и начала одеваться, но не закончив, снова села на кровать.
Уже выйдя из дома на улицу, я все еще колебалась, не зная, стоит ли мне встречаться с Грэмом. Но ноги сами несли меня к гаражу. И не успела я оглянуться, как оказалась на Терпин-роуд перед руинами моей мечты о финансовом процветании.
Я боялась взглянуть на разгромленный дом и долго сидела в машине. Грэм уже был здесь.
Он беседовал с живущей по соседству пожилой дамой. Она что-то рассказывала ему, качая головой и возбужденно махая руками. Грэм внимательно слушал ее. Речь шла, несомненно, об ужасных подробностях той ночи, когда полиция штурмовала мой дом. Я на мгновение закрыла глаза, борясь с искушением немедленно уехать отсюда, а потом наконец взглянула на дом и ахнула от изумления.
Такого я никак не ожидала. Все окна были застеклены, валявшийся еще недавно мусор убран, входная дверь заменена. Я растерянно заморгала.
Грэм нетерпеливо поглядывал на дорогу. Я вышла из машины. Может быть, я сплю? Или это Найджел тайком вернулся в город, чтобы спасти нас от полного краха?
Я направилась к Грэму, который, увидев меня, выразительно посмотрел на часы.
– Простите за опоздание, – сказала я, все еще не веря в то, что дом чудесным образом преобразился.
Грэм встретил меня холодно.
– Давайте войдем в дом, – предложил он.
– Войдем в дом? – переспросила я.
– Да, мисс Кэррингтон, в дом. Я пришел посмотреть, в каком состоянии находится ваша недвижимость.
– Но у меня нет ключей, – сказала я, взглянув на новую дверь.
Лицо Грэма окаменело. Зло прищурившись, он молча смотрел на меня.
– Дело в том, что дверь заменили, – объяснила я, едва сдерживая рвущийся из груди истерический смех. Ключи от старой, выбитой, двери я тоже оставила дома.
Но Грэму эта ситуация не казалась смешной. Он негодовал.
– Отлично, мисс Кэррингтон. В таком случае мне не остается ничего другого, как только подать на вас в суд, о чем я предупреждал вас. Всего хорошего!
Он повернулся и пошел прочь. Я растерянно смотрела ему вслед. Пожилая дама, которая при моем появлении вернулась в дом, снова вышла на крыльцо, отряхивая фартук.
– Это послужит для вас хорошим уроком! – заявила она. Я с недоумением посмотрела на нее. – Вам пришлось потратить часть арендной платы на стекла для окон и новые двери, – продолжала она.
– Я не получала никакой арендной платы, – ответила я, – Ни пенни. Этот дом скоро обретет нового хозяина. Вся эта история с домом, – у меня задрожал подбородок, – это был сплошной кошмар…
Если я не перестану постоянно плакать, я, пожалуй, умру от обезвоживания.
Пожилую соседку звали Элси. Я не осмелилась отказаться от предложенного чая. Сидя у нее на кухне, я долго помешивала в чашке оранжевую жидкость, надеясь, что, когда хозяйка отвернется, мне удастся выплеснуть ее в один из цветочных горшков, которых здесь было довольно много.
– Не принимайте все это близко к сердцу, милочка, – говорила Элси. – Когда вам стукнет столько, сколько мне сейчас, вы поймете, что мужчинам нельзя доверяться в серьезных вещах. Не позволяйте им использовать себя. Нельзя подпускать их к деньгам. Они же ничего в этом не понимают. Они же как большие дети. А он у вас видный парень. Это ведь ваш партнер по бизнесу вставил новую входную дверь?
– Я не знаю, кто это сделал. А как выглядел этот человек?
– Это был большой парень, настоящий исполин. С короткой стрижкой. Он приехал в пикапе.
* * *
Я отправилась на площадку, где шло строительство супермаркета. Но Бена там не было.
– Я позвонила ему на мобильник. Однако телефон был отключен.
Бен, вероятно, избегал меня так же, как все остальные.
Я вернулась к машине и поехала домой. На крыльце я столкнулась с Тревором. У меня не было возможности спрятаться от него.
– Мне очень жаль, но… – начала было я, но он перебил меня.
– Я подробно перечислил все виды работ и их стоимость, как он и просил, – сказал Тревор, как всегда, хмурясь. – И бросил в щель для почты.
– Кто просил?
Однако Тревор был уже далеко.
– Тревор! Подождите! Вы видели Найджела?
Он вышел из калитки и зашагал к своей машине. Я долго возилась с ключами, пытаясь открыть дверь.
На коврике у порога лежал конверт с еще одним счетом Тревора. Но я не стала вскрывать его. Зачем? Ведь у меня все равно нет денег, чтобы оплатить его. Куда пропал этот ублюдок Найджел?
Ответ на этот животрепещущий вопрос я могла бы давно получить, если бы вовремя прослушала сообщения с автоответчика. Я включила запись, чтобы, прежде чем меня сломит усталость, узнать, кто мне звонил эти два дня.
Голос Найджела звучал подавленно. Он извинился за то, что долго не звонил. По его словам, он сожалел о том, что мне пришлось пережить, но у него возникли серьезные проблемы, пока не уладил их. Потом в трубке раздалось что-то вроде смешка, а потом Найджел объяснил, в чем дело: Глория ушла от него и его преследует налоговая полиция.
