Текст книги "Квартирный вопрос"

Автор книги: Джейн Уэнхем-Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Они всех нас перемешали, – сказал он Генри. – Из тех, кто будет сидеть за моим столиком, я знаком только с Грэгом, это тот парень, который работает на складе. Я предпочел бы сидеть рядом с Сандрой или вон той красоткой.

И он подмигнул официантке, которая вновь кружила по залу с подносом в руках.

Я огляделась по сторонам в поисках спиртного, но официант, разносивший коктейли, уже прошел в дальний конец зала. Заметив стоявшую в одиночестве Рози, одетую в бирюзовый балахон, я толкнула Генри, и мы двинулись к ней. Когда Рози увидела Генри, ее лицо просияло от радости, но, взглянув на меня, она сразу же сникла.

– Вы прекрасно выглядите, – сказала я, чувствуя себя неловко в этой ситуации. Я не знала, как объяснить девушке, что я всего лишь сделала Генри одолжение и он – свободный мужчина.

– Вы тоже, – с унылым видом промолвила Рози.

Прежде чем я успела еще что-то сказать, раздался громкий скрежет и треск подключаемого микрофона, и шум начал стихать. На небольшой подиум поднялся маленький толстенький лысый человек и обратился к собравшимся. Я прослушала начало его речи, поскольку в этот момент Генри зашикал на Сандру, Кевина и их приятелей, пробиравшихся мимо нас и отпускавших шуточки, невзирая на торжественность момента.

– …и все мы стремимся достичь успеха в своем деле, добиться высокого качества обслуживания, отличных результатов… – говорил выступавший.

Генри с благоговением слушал эту речь, стоя по стойке смирно, с высоко поднятой головой, с дрожью волнения в толстом подбородке. Я заметила, что Кевин что-то шепчет на ухо Сандре. Она усмехнулась и повторила его шутку, наклонившись к одной из нимфеток. Та захихикала. У Генри побагровела шея. Он резко обернулся и бросил на них сердитый взгляд.

– Интересы клиентов – превыше всего! – с пафосом воскликнул лысый. – В сети продовольственных магазинов «Броудрейндж» качество обслуживания – это главное!. Никогда не забывайте, леди и джентльмены, друзья и коллеги, что без наших клиентов мы не достигли бы таких грандиозных успехов!

Раздались бурные аплодисменты. Особенно восторженно этому кладезю мудрости хлопал Генри, у которого лицо раскраснелось от возбуждения. Лысый широко улыбался.

– А теперь прошу всех к столу! – воскликнул он.

* * *

Генри охватил безудержный восторг.

– За нашим столиком будет сидеть один из директоров, – взволнованно сообщил он, ознакомившись с планом размещения гостей. – Он займет место рядом с тобой.

Его, по-видимому, так и подмывало предупредить меня, чтобы я правильно держала нож и вилку в руках и не болтала лишнего, но он сдержался. По дороге в банкетный зал Генри рассказал, как наш сосед по столику сделал карьеру и добился больших успехов в жизни и сделал блестящую карьеру.

– Мистер Уинтербар наверняка попросит тебя называть его просто Билл. У него чудесная жена, Синтия. Она зовет всех по именам и никогда не путается в них. Билл начинал свой трудовой путь в пекарне. Он пришел туда, когда ему было всего шестнадцать лет. Знаешь, он очень хорошо относится ко мне. Билл был одним из тех, кто рекомендовал меня на должность менеджера. Он говорит, что мы с ним очень похожи.

Мы сели за столик.

– Билл обожает шутить, – продолжал нашептывать мне на ухо Генри. – Причем не всегда удачно, но думаю, ты попытаешься сделать вид, что тебе смешно…

– Хорошо, Генри. Я постараюсь притвориться, что мне нравятся его шутки.

Билл оказался довольно милым человеком.

– Вы бывали прежде на наших праздниках? – спросил он меня.

Я отрицательно покачала головой.

– Ничего интересного вы здесь не увидите и не услышите, – с видом заговорщика сказал он, понизив голос. – Но вино за обедом должно быть неплохим. Я говорил об этом с Джеральдиной и попросил ее, чтобы на это раз к столу подавали хорошие напитки. – Билл кивком головы показал на сидевшую неподалеку от нас с унылым видом миниатюрную женщину в розовом платье, расшитом блестками. – Это она ежегодно организует подобные банкеты. Синтия обычно пишет ей благодарственные письма после каждой такой вечеринки.

Его жена, пятидесятилетняя крашеная блондинка, выглядевшая очень элегантно в черном бархатном платье и ювелирных украшениях из белого золота, наклонилась ко мне и сочувственно спросила:

– Билл, наверное, уже начал надоедать вам? Отличный костюм, дорогая. С таким вкусом… Вы прекрасно выглядите.

Я обожаю тебя, Синтия!

Генри переполняли чувства гордости и восторга от сознания того, что он сидит рядом с ней.

– Я не раз говорила Биллу, что тоже хочу начать носить вечерние костюмы с брюками. Длинные юбки меня раздражают. Недавно мы совершали круиз, и я хотела купить несколько таких костюмов, но Билл, как обычно, начал ворчать на меня, – с улыбкой продолжала Синтия, посмотрев на мужа, который в этот момент пытался подозвать к нашему столику официанта. – Он ненавидит ходить по магазинам и, пожалуй, годами не менял бы один и тот же костюм, если бы я не заставляла его покупать новые. – Синтия засмеялась, ища у меня сочувствия. – Ужас, правда?

Тем временем к нашему столику подошел официант.

– Принесите нам вина, – попросил его Билл и продолжал, обращаясь ко мне: – Весь дом завален ее одеждой.

– Я завидую вашей жене, – заметила я.

Эта фраза показалась ему забавной, и он расхохотался. Успокоившись, Билл налил мне белого бургундского вина.

Видя, что он залпом осушил бокал, я смело выпила половину своего и сразу же почувствовала себя намного лучше.

– Генри, дорогой, а теперь расскажите, как поживает ваша мама, – обернулась к нему Синтия. – Вы ведь, кажется, на рождественской вечеринке говорили, что у нее умер котик?

Нам подали креветки, и я стала с аппетитом есть их, вполуха слушая, как мой сосед слева, менеджер из Бромли, по имени Гордон, в подробностях рассказывал о свадьбе своей дочери и о том, как трудно было поместить свадебный шатер в небольшом садике. Его жена, сидевшая напротив с каменным лицом, буравила меня пристальным взглядом. К счастью, Билл не забывал подливать вино в мой бокал.

– Тебе весело? – спросил Генри, когда нам подали цыпленка с морковью.

– Очень.

Слава богу, что за нашим столом сидел Билл. Как только вино кончилось, он тут же велел официанту принести еще бутылку.

К тому времени, когда подали земляничный торт, я была уже в приличном подпитии. Синтия расспрашивала всех сидевших за столом об их недугах и проблемах на работе. Генри с обожанием смотрел на нее. Допив вдвоем бутылку красного вина, мы с Биллом завели разговор о супермаркетах будущего.

– Понимаете, – сказал Билл, – наша фирма называется «Продовольственные магазины Броудрейндж», но половина товаров, которые мы продаем, – это вовсе не продукты питания. Видеокассеты и компакт-диски, одежда, косметические средства…

– Но в супермаркете, в котором работает Генри, ничего подобного не продается, – перебила я его.

– Конечно, нет, – с улыбкой сказал Билл. – Там мы в основном торгуем залежалыми банками с заварным кремом и замороженным горохом.

– Отделы непродовольственных товаров будут в новом супермаркете, – с набитым ртом сообщил Генри. – Вы же знаете, мистер Уинтербар, что у нас в Истфорде строится новый большой магазин на месте старой фабрики.

Билл внимательно посмотрел на этикетку бутылки с вином.

– У нас с этим супермаркетом сплошные проблемы, – заявил он. – Начиная с планов строительства.

Генри явно занервничал.

– Наш местный супермаркет «Броудрейндж» просто ужасен, – сказала Синтия. – Я вообще не ходила бы туда, если бы не дисконтная карточка. Честно говоря, я предпочитаю магазины «Теско». Ассортимент гораздо богаче.

Билл нахмурился.

– Ты не должна так говорить, дорогая, – с упреком сказал он.

Синтия рассмеялась.

– Что за глупости, Билл! – воскликнула она.

Генри был готов расплакаться. Но его спасло появление Лысого у микрофона, в дальнем конце зала. Сначала он горячо поблагодарил всех присутствующих за то, что они приехали сюда, а затем развернул длинный свиток и начал раздавать подарки. Серебряные часы для Глэдис за сорок лет безупречной работы в фирме. Хлоп, хлоп, хлоп. Золотая чашечка для филиала в Борнмауте за самое значительное увеличение товарооборота и выставки. Хлоп, хлоп. Букет цветов для Джеральдины за организацию этого роскошного вечера. Хлоп.

Генри сидел, выпрямив спину, и с энтузиазмом аплодировал смущенным раскрасневшимся коллегам, которые подходили к подиуму, чтобы получить подарки из рук Лысого. Когда Лысый уже почти дошел до конца списка, Генри промолвил вполголоса, обращаясь к тем, кто сидел за нашим столом:

– Сейчас он скажет о нас. О нас?

– И наконец… – произнес Лысый и замолчал, дожидаясь, пока стихнут аплодисменты, которыми присутствующие провожали последнего награжденного, – мы хотим вручить приз за эффективную организацию системы стимулирования служащих. – Он сделал паузу. Глаза Генри заблестели от волнения. – Приз вручается сотрудникам филиала в Истфорде, графство Кент! Прошу менеджера Генри Чэпмена подойти и получить его!

Генри покраснел до корней волос и, встав, стал протискиваться между стульями под гром рукоплесканий.

Я окинула взглядом зал и увидела одетую в пурпурное платье Морин, которая, гордо улыбаясь, наблюдала за вручением приза. Сандра и Кевин вместе со своими соседями по столику кричали «Ура!» и «Вау!».

Поскольку Билл предусмотрительно попросил подать нам бренди к кофе, мы подняли тост за Генри, когда он снова сел за столик. Билл стал рассказывать длинный запутанный анекдот о человеке, который привел своего крокодила к доктору. Я забыла, в чем была его суть, но хорошо помню, что все, кроме его жены, долго смеялись. А Синтия, морщась, говорила:

– О, нет, Билл, опять этот анекдот!

Потом официанты начали убирать со столов, а на украшенной яркими мигающими огнями эстраде появился небольшой оркестр и заиграл мелодию «Зажги огонь в моей душе».

Кевин, Сандра и их приятели вышли танцевать.

Генри встал и подошел ко мне.

– Обычно в этот момент директора уезжают, – сказал он. – Давай потанцуем!

– Может быть, попозже?

Я решила, что исполнила свой долг перед Генри и что слушать его болтовню во время танца – это уж не входит в условия контракта.

– Посмотри на Рози, – сказала я. – Мне кажется, она скучает. Почему ты не хочешь пригласить ее?

Чувствуя, что сильно опьянела, я направилась в бар, чтобы выпить воды, и увидела там Билла. Судя по всему, он и не думал ехать домой. Билл сидел за стойкой и пил джин.

– Могу я угостить вас джином? – спросил он, заметив меня.

– Я пришла, чтобы выпить воды, – заявила я бодрым тоном и уселась на высокий табурет.

– Неужели вы хотите вернуться назад в зал? – спросил он.

Я засмеялась, и Билл заказал два двойных джина. Вскоре я поймала себя на мысли о том, что пытаюсь представить себе, каков Билл в постели. Эротические фантазии про лысого пятидесятилетнего мужчину – верный знак, что я напилась. Обычно, когда я начинала прижиматься на диванчике к какому-нибудь дядьке, мурлыча: «Я из тех девочек, которые не умеют говорить „нет"…», Мартин быстро увозил меня с вечеринки.

– Вы улыбаетесь. Вам что-то показалось забавным? – спросил Билл.

– Я вспомнила своего мужа, – сказала я и тут же поправилась: – Своего бывшего мужа.

Произнося эти слова, я не испытывала и тени боли. Алкоголь все-таки – удивительная вещь.

– Он не любил, когда я напивалась. И говорил, что я выставляю себя на посмешище.

– О, то же самое говорит мне Синтия. И она, конечно, права.

Некоторое время мы молча сидели, разглядывая свои бутылки с тоником. Краем глаза я заметила, как в бар вошел Генри. Он направился было к нам, но потом, видимо, передумал и удалился.

– Дело в том, – промолвила я, – что мне нравится напиваться. Когда ты пьяна, мир кажется лучше, чем он есть на самом деле.

Билл кивнул. Я заметила, что у него на глазах блестят слезы.

– Я хотел работать в отделе маркетинга, – грустно сказал он, – но туда принимают в основном бойких ребят, едва закончивших университет. У них нет ни одной свежей идеи, лишь знания, почерпнутые из книжек. В свое время нам приходилось самим овладевать профессией. Мы на практике учились торговать, а не читали об этом в учебниках.

Он печально заглянул в свой стакан с джином.

– Генри сам всего достиг… – ответила я и, достав кусочек лимона из своего пустого стакана, пососала его.

– Я возьму вам еще стаканчик, – сказал Билл и продолжал жаловаться: – Посмотрите, что сейчас происходит. Все стараются работать с полуфабрикатами и называют это «решением проблемы питания». Китайский обед на двоих с бутылкой вина. Бери пакет и уходи. – Билл помахал моим пустым стаканом, подзывая барменшу. – Эта идея пришла мне в голову несколько лет назад, но никто тогда и слушать меня не хотел. Я говорил им: «Избавьте покупателей от лишних забот, сделайте все за них, создайте правильные комбинации продуктов». Никто не слушал меня! «Ты работаешь в отделе снабжения, а не в отделе маркетинга», – говорили мне.

Барменша поставила передо мной стакан с джином и открыла бутылочку с тоником.

– Смешать? – спросил меня Билл. Но я едва понимала, что он говорил. У меня туманилась голова от волнения. Наконец-то!

– Послушайте, у меня есть офигенная маркетинговая идея, – сказала я, внезапно осознав, что весь этот вечер – удивительное стечение обстоятельств, мой единственный в своем роде шанс достичь славы и богатства. – Это пойдет в ваших супермаркетах как горячие пирожки… ну, и моя книга тоже… Мы могли бы сотрудничать к обоюдной выгоде. – Глотнув еще джина, я позабыла все свои опасения по поводу того, что мой метод похудания еще не запатентован, и рассказала Биллу о диете «одной полки». – Смотрите? – возбужденно спросила я. – Это же именно то, о чем вы говорили! Никаких индивидуальных решений, никаких беспокойств, все расчеты сделаны заранее – и все в одной пластиковой коробочке!

Билл задумчиво кивнул.

– Отличная идея, – сказал он и улыбнулся. В этот момент он был похож на ребенка. – Вы совершенно правы. Я поговорю об этом со стариной Китом.

– А кто такой Кит?

– Коммерческий директор. Хороший парень. Но он уже ушел. Отправился к своей подружке в Мидлсбро. – Билл порылся в карманах. – У меня где-то были визитные карточки. Наверное, они остались в сумочке Синтии. Нам надо раздобыть листок бумаги, чтобы вы могли записать номер своего телефона.

– Но я не хочу, чтобы наборы продуктов появились раньше, чем выйдет моя книга.

В мечтах я уже видела свое имя на миллионах картонных пачек.

– А кто ваш издатель? – спросил Билл.

– У меня его еще нет.

Я заметила, как проходившая мимо Морин помахала мне рукой, и, попытавшись сделать то же самое, чуть не упала с табурета.

– Осторожно!

Билл поддержал меня одной рукой, продолжая другой рыться в карманах костюма.

– Надо попросить листок бумаги у барменши, – сказал он.

К нам подошла Синтия.

– Что ты ищешь, Билл? – спросила она. – На вот, возьми. – Она достала из сумочки блокнотик и маленькую серебряную ручку и протянула мужу. – Если ты хочешь записать что-то важное, дай лучше я сделаю это сама. – Синтия повернулась ко мне: – Он все равно потеряет эту записку еще до конца дня… О Барбара, дорогуша… – она мягко обернулась, чтобы расцеловаться с дамой, чьи щеки покрывал совершенно оранжевый румянец. – Как Дерек, как его грудь? – И, понизив голос, она бросила Биллу: – Убери руку с колена Кэри.

Билл бросил удивленный взгляд на свою ладонь, лежавшую на моем колене.

– О, простите, – сказал он. Я засмеялась:

– Ничего страшного.

Генри ходил вокруг нас кругами, с тревогой поглядывая на меня.

– Мне кажется, Генри боится, что я сболтну вам что-нибудь лишнее, – сказала я, чувствуя, как у меня заплетается язык.

– Завтра утром я все равно не смогу вспомнить, о чем мы говорили, – успокоил меня Билл. – Еще стаканчик джина?

Я кивнула.

* * *

Генри отвел меня в номер. У меня на ходу слипались глаза. В моей сумочке лежали два листка бумаги: один с номером прямого телефона Билла, а другой с координатами какого-то Чарли, с которым Билл играл в гольф и который занимался издательским бизнесом. Если Биллу все же удастся утром вспомнить, кто я такая, передо мной, пожалуй, откроются блестящие перспективы.

– Ты сумела подружиться с мистером Уинтербаром, – с завистью сказал Генри, помогая мне выйти из лифта. – О чем вы говорили?

Пошатываясь, я прошла по коридору и остановилась перед дверью номера 234.

– Генри, я хочу спать.

Я порылась в сумочке, пытаясь среди пудрениц и губных помад найти ключ от номера. Генри некоторое время наблюдал за мной, а потом взял сумочку из моих рук и быстро выудил из нее ключ.

– Я тебе завтра обо всем расскажу, – пообещала я. – Я действительно очень устала.

И как бы в доказательство своих слов я наткнулась на дверной косяк, пытаясь войти в номер. Генри схватил меня под руку и ввел в комнату.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Нормально. Но мне очень хочется спать.

– Я понимаю. Спокойной ночи, Кэри.

– Спокойной ночи, Генри.

Сделав над собой усилие, я разделась и почистила зубы. Во всяком случае, в моей памяти сохранилось воспоминание о том, как я стояла у зеркала с торчащей изо рта зубной щеткой, смотрела на свое сморщенное лицо и думала: «Я стану знаменитой». Я напилась до чертиков и поэтому плохо помню дальнейшее.

Когда я уже лежала в кровати, в дверь тихо постучали. Я встала, шатаясь, прошла в ванную комнату, где висел гостиничный халат, надела его и открыла дверь. На пороге стоял Генри.

– Кэри, прости, пожалуйста. Я чувствую себя так неловко…

– Тебе не за что извиняться, Генри. Вечер мне понравился. А сейчас я хочу спать.

– Нет, Кэри, я о другом. Барри привел в свой номер официантку.

– Что?

– И мне негде спать. О боже!

Я не помню, как я снова легла в постель. Проснулась я от странного рокочущего звука, раздававшегося рядом со мной.

Я села с сильно бьющимся сердцем и пошарила рукой в темноте в поисках выключателя. Наконец я зажгла свет и увидела на соседней кровати огромную фигуру Генри, одетого в полосатую пижаму. Он храпел с присвистом и руладами. Я застонала. О боже, как мне было плохо!

И тут я вспомнила, что наговорила Биллу, и снова застонала. Кроме того, на прощанье я крепко обняла и поцеловала его на глазах Синтии и Генри. А потом пыталась о чем-то поговорить с лысым гномом и его неприятной женой, но Генри оттащил меня от них и увел из зала.

Что теперь они подумают обо мне? Когда я наконец брошу пить и безобразничать?

Я вновь услышала мощный раскатистый храп и, обернувшись, увидела, как трепещут губы Генри. Еще раз всхрапнув, он заворочался на кровати.

Мысль о том, что я отвязанная сексуально озабоченная алкоголичка, пронзила все мое тело, и я вдруг, неожиданно для себя, пронзительно заорала:

– Генри!

Он открыл глаза и встрепенулся.

– Что? Что случилось?

– Черт подери! Ты можешь не храпеть? Когда я снова проснулась, было уже светло.

Сквозь щель в незадернутых занавесках в комнату проникали солнечные лучи. Соседняя кровать была пуста. Генри куда-то ушел. Я села, чувствуя, как у меня раскалывается голова от страшной боли, поискала глазами халат, надела его и пошла в ванную комнату, чтобы помыться и взглянуть на себя в зеркало.

У меня был ужасный вид.

Слава богу, что я еще не добилась славы. Если бы я была знаменитой и выглянула сейчас за порог своего дома, например для того, чтобы забрать оставленное разносчиком молоко, меня наверняка сфотографировали бы прячущиеся в саду репортеры бульварной прессы, а потом эти снимки появились бы в их изданиях на первой полосе. И разные неприятные типы по всей стране, сидя за завтраком, говорили бы: «Посмотрите-ка на эту старую образину!»

А их жены и подружки, увидев мой портрет, испуганно смотрелись бы в зеркало и, поправляя прическу и макияж, шептали бы: «А ведь ей всего тридцать два года…»

Я сидела на унитазе и пыталась подавить приступ тошноты. Выпив два стакана воды, я налила третий и, поставив его на ночной столик у кровати, снова легла под одеяло.

В этот момент раздался стук в дверь.

– Кэри, ты будешь завтракать?

Нет, мне не хотелось есть.

Я пролежала бы в номере весь день, если бы Генри не стоял над душой и не мямлил:

– Кэри, уже одиннадцать часов, я приготовил тебе кофе.

Я не могла пошевелиться.

– А как же то мероприятие, на которое тебя пригласила мать?

Он, должно быть, шутил!

– Номер снят до полудня. Мы должны освободить его.

Хоть бы он убрался!

– Кэри! Прошу тебя!

В конце концов Генри все же усадил меня в машину, раскаленную, как духовка. Я чувствовала себя отвратительно. Средства от головной боли, которые мне принесла официантка, спавшая этой ночью в номере Барри, не помогали. Так плохо я еще никогда не чувствовала себя. Выглядела я соответствующим образом. Генри тем временем болтал без умолку.

– Я знал, что нас могут отметить подарком, но все равно, когда назвали мое имя, я страшно разволновался… – в третий раз рассказывал он о своих впечатлениях от награждения. – А она очень ничего. Кэрол ее зовут. По-моему, она первая у Барри после разрыва с Джули… А Синтия – правда замечательная? Такая хозяйка. А Уинтербар, он хоть и сумасбродный немного, но, знаешь, начальство его ценит… Он ничего не говорил о том, кого назначат менеджером в этот новый супермаркет? Нет? Я так и думал…

Поздравляю тебя. Как мило. Да, замечательная. Не сомневаюсь. Не говорил. Генри, останови машину, меня тошнит.

Генри остановился, чтобы купить мне бутылку воды, парацетамол, несколько влажных салфеток, журнал «Мир женщины» и чипсы с луком и сыром.

– Жирная пища помогает при похмелье, – весело сказал он.

Мы снова тронулись в путь. Я сидела, развалившись на заднем сиденье, и тихо ненавидела себя саму. Во время похмелья я всегда испытываю чувство вины. Мне все еще было страшно подумать о том, до какого состояния я напилась вчера вечером. Слава богу, что Синтия всегда находилась рядом со своим мужем. Иначе я начала бы к нему приставать. Я содрогнулась, вспомнив, как лукаво ухмыльнулся сегодня утром Барри, встретив меня в холле.

– Как спалось? – спросил он, подмигнув мне.

– Так себе, – ответила я. – Генри слишком громко храпел на соседней кровати.

Генри смущенно засмеялся, и я бросила сердитый взгляд на Барри, который в будничной одежде снова показался мне отвратительным. Уж конечно, даже после четырех галлонов джина, никому и в голову не придет, что у меня могло быть хоть что-то, достойное упоминания, с Генри! Или им это все же приходит в голову? Я была раздавлена. Я дала себе слово больше никогда так не напиваться.

Генри снова начал что-то бормотать себе под нос. Я закрыла глаза, прижала бутылку с водой к груди и заснула. Я проснулась, когда машина Генри остановилась около моего дома. Меня мучили жажда и головная боль.

– Ты сможешь самостоятельно дойти до крыльца? – спросил Генри, доставая мой чемодан из багажника.

Нет, Генри, конечно не могу…