Текст книги "Рим и его враги. Карфагеняне, греки и варвары"

Автор книги: Джейн Пенроз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Печатается по изданию:

Jane Penrose

Rome and Her Enemies

An Empire Created and Destroyed by War

Перевод с английского Ольги Шмелевой Оформление М. Горбатого

Пенроз Дж.

Г125 Рим и его враги. Карфагеняне, греки и варвары / Джейн Пенроз; [пер.

О. Шмелевой]. – М: Эксмо, 2008. – 296 с.: ил. – (Военная история человечества).

УДК 355/359 ББК 63.3(0)

О Osprey Publishing Ltd. 2005.

First published in Great Britain in 2005,

by Osprey Publishing Ltd, Midland House, West Way,

Botley, Oxford, OX2 0PH. All rights reserved.

О О. Шмелева, перевод с англ., 2007

© ООО «Издательство «Эксмо>, издание на русском языке, 2008

ISBN 978-5-699-24680-9

ПРЕДИСЛОВИЕ

Том Холланд                                   6

ЧАСТЬ 1                                       14

РАННЯЯ РЕСПУБЛИКА

753-150 гг. до н.э.

ЧАСТЬ 2                                       86

ПОЗДНЯЯ РЕСПУБЛИКА

150-127 гг. до н.э.

ЧАСТЬ 3                                      166

РАННЯЯ ИМПЕРИЯ

27 г. до н.э. – 235 г. н.э.

ЧАСТЬ 4                                      228

ПОЗДНЯЯ ИМПЕРИЯ

235-500 гг. н.э.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА 294

ПРЕДИСЛОВИЕ
Том Холланд

Рим был величайшим хищником Древнего мира. Римская цивилизация, жестокая и грозная, пугающе похожа на наш собственный мир, и в то же время она чрезвычайно, удивительно чужда нам. Это напряжение между знакомым и неизвестным лучше всего объясняет ту колдовскую притягательность, которую до сегодняшнего дня сохраняет для нас Рим. Что же, в конце концов, может сравниться с драмой Римской империи? Знаменитые слова, которые Гиббон отнес к ее гибели, могут в равной степени хорошо описать полную параболу ее тысячелетнего расцвета и упадка: «вероятно, величайший и самый ужасный этап в истории человечества».

Лежащая в ее основе тайна так же глубока, как любая другая в прошлом человеческой цивилизации. Каким же образом римляне совершили это? Каким образом один город, который зародился как небольшая община угонщиков скота, расположившаяся среди топей и холмов, закончил тем, что повелевал империей, простиравшейся от болот Шотландии до пустынь Ирака? Грубые факты этого возвышения до положения сверхдержавы так прочно внедрились в наши представления, что, возможно, мы перестали в полной мере осознавать поразительный размах Римской авантюры. Вергилий, великий поэт, воспевший достижения своего народа, видел в этом выполнение миссии, возложенной на него богами. «Вот тебе, римлянин, будет искусство, – писал он в знаменитых строках, – державно народами править, им устанавливать мир, покоренных щадить и укрощать непокорных». Неудивительно, что враги Рима были склонны интерпретировать побуждения Рима несколько иначе. «Поджигатели войны, действующие против каждого государства, народа и монарха под солнцем», – высказался Митридат, азиатский царь I в. до н.э., посвятивший свою жизнь сопротивлению посягательствам Римской империи. «Они имеют одно постоянное побуждение – глубоко укоренившуюся жажду власти и богатства». Разумеется, так было всегда: оплот мира для одних представляется другим в качестве жестокого агрессора. Однако оба – Вергилий и Митридат, хотя и могли иметь глубокие разногласия относительно характера римской власти, не испытывали ни малейшего сомнения по поводу того, что сделало эту власть возможной.

Истинный талант Рима был талантом завоевателя. Возможно, другие народы превосходили римлян в искусствах, в философии или в изучении небесных светил, но не было равных римским легионам на поле битвы. Величие Рима было завоевано и поддерживалось, прежде всего, благодаря военному гению.

Судьба проявляется уже в самом ее начале. В конце концов, город был основан человеком, который, подобно дикому зверю, пил из сосцов волчицы. История Ромула, вскормленного волчицей, всегда вызывала смущение римлян, так как в обычае врагов, шокированных дикостью легионов, было осуждать Рим как «город волка». Образ римлян как породы убийц, вынюхивающих жертву и наслаждающихся сырым мясом, – яркая иллюстрация того впечатления, которое этот беспокойный народ мог производить на своих соседей и того ужаса, который он внушал. Недаром глаза у римлян красные – цвета войны, цвета внутренностей, цвета крови.

Однако очевидно, что, хотя гнет насилия всегда присутствовал в римском милитаризме, такая кровожадность ничего бы не значила без одновременного сохранения самообладания. В римских легионах не могло быть места для тщеславия, не подчиняющегося дисциплине. Когда солдат сражался, он делал это не для себя, а для всей армии в целом. Долг и сплоченность строя значили все. Действительно, в течение столетия после изгнания в 509 г. до н.э. последнего царя и установления республики римляне сражались, чтобы осуществлять эти принципы. Испытывая социальные потрясения, они не смогли обратить свои хищные инстинкты против соседей. Все изменилось в 390 г. до н.э. Республика пережила целительное и ужасающее унижение. Нахлынувшие орды галлов, полностью истребившие римскую армию, вторглись в Рим, безжалостно разграбив город. Этот эпизод более чем что-либо другое закалил душу римлян и превратил Рим в самую ужасную военную силу. С этого момента Республика приняла решение больше никогда не допускать поражения, бесчестия и оскорбления.

Для соседей, не скоро осознавших изменившееся вокруг них положение, последствия были разрушительными. Через полтора столетия после галльской оккупации Рим превратился в доминирующую силу Западного Средиземноморья. Однако лучше всего он продемонстрировал уникальные качества своей военной мощи не в победе, а в катастрофе, страшной и, казалось бы, полной катастрофе. Второго августа 216 г. до н.э. самая огромная армия, которую когда-либо отправляла на поле сражения Римская республика, была фактически уничтожена. По подсчетам, в этот единственный день сражения было убито больше солдат, чем в первый день битвы при Сомме, как говорили, сцена «была ужасающей даже для врагов». В битве при Каннах, величайшей победе величайшего врага Рима, Ганнибал Барка уничтожил, вероятно, пятую часть имеющейся живой силы, и все победители пришли к общему заключению, что теперь Рим должен капитулировать. Но Рим не сдался. Вопреки всем конвенциям того времени о ведении боевых действий, неумолимо и почти невероятно римляне продолжали сражение, прибегнув даже к крайней мере – человеческим жертвоприношениям, пытаясь умиротворить разгневанных богов. И в конце концов совершили один из самых сенсационных поворотов в военной истории: они возродились триумфаторами – сначала против Ганнибала и затем против любой силы, которая могла бы быть брошена против них. К I в. до н.э. римляне стали бесспорными хозяевами Средиземноморья.

Легионы окончательно утвердились в мире как самое грозное орудие войны. Сочетание дисциплины и маневренности, которое они проявляли на поле боя, оказалось великолепно приспособленным для любых обстоятельств, будь то стремительный прорыв военных отрядов варваров или осторожное продвижение ощетинившихся эллинских фаланг. Сами римляне воспринимали свое превосходство как само собой разумеющееся. Не для них существовал обманчивый романтический ореол потенциальных харизматических Александров. Военные трофеи принадлежали скорее всем римлянам – и чем, в конце концов, был легион, как не проявлением самой Республики в действии. Действительно, интригует и наводит на размышления тот факт, что ни один из генералов, сражавшихся против Ганнибала, даже Сципион Африканский, последний победитель Ганнибала, едва ли мог сравниться в славе с великим карфагенянином. Ведь статуи Ганнибала установлены даже на улицах Рима. В противоположность этому, когда сограждане начали беспокоиться, что Сципион слишком заносится, его грубо поставили на место, пригрозив отдать под суд, и он был вынужден отойти от общественной жизни. Хотя ничто не могло соперничать со склонностью римлян к славе, к той же самой склонности, проявленной полководцем, если она оборачивалась эгоизмом и патологией, могли относиться не иначе как с подозрением. С тех пор пример за примером свидетельствуют о посмертной известности врагов Рима и относительном забвении собственных полководцев. В 71 г. богатейший человек Республики Марк Красс так отчаянно стремился заявить о своем подавлении восстания рабов, что пригвоздил пленников к крестам вдоль всей Аппиевой дороги – абсурдные афиши даже по меркам римской саморекламы. Однако в конце концов восторжествовал Спартак, побежденный им раб, которого в фильме, названном его именем, сыграл Кирк Дуглас. Внешний эффект редко рассматривался римлянами как добродетель.

Все это объясняет, почему Юлий Цезарь, самый знаменитый военный гений в истории своего города, был во многих отношениях наименее типичен. Не потому, что он был единственным, кто сбился с правильного пути. В действительности он был лишь одним из числа многих военачальников, кто нашел в возросших в течение первого столетия до нашей эры достижениях республиканской армии беспрецедентные возможности для самовозвеличивания. Чем более широкомасштабными становились военные кампании Рима и чем дольше они продолжались, тем более далекими могли казаться традиции Форума тем, кто в них сражался. Легионеры с их инстинктивным стремлением к товариществу могли легко соотнести свою судьбу с судьбой их командира и увидеть себя в отраженной славе его имени. В результате то, что ранее было гражданским ополчением, начало все более приобретать черты отдельных армий. Этой тенденции способствовало второе важнейшее обстоятельство: медленная профессионализация легионов. Традиционно только те граждане, которые могли позволить себе приобрести снаряжение для войны, считались годными для военной службы. Но в 107 г. до н.э. важная реформа сделала службу в армии доступной для каждого римлянина вне зависимости от того, обладал он собственностью или нет: оружием и доспехами солдат начало снабжать государство. С одной стороны, из этой реорганизации армии были извлечены эффектные дивиденды: к 50 г. до н.э. римские орлы обосновались в лесах Армении и на северном берегу Галлии. Однако в конце концов это привело к угрозе взрыва внутри самого Рима, потому что во второй половине I в. до нашей эры легионы вели величайшие битвы не против варваров, но между собой. Произошел ряд ужасных гражданских войн, в результате которых вначале Юлий Цезарь, а затем его внучатый племянник Октавиан превратились в бесспорных властителей римского мира. Республика, существовавшая благодаря мечу, в свое время от меча и погибла. Единственная альтернатива анархии и всеобщему развалу римской власти, как казалось, была военная диктатура, и именно это в определенном смысле обеспечил Октавиан.

Однако он гениально скрывал это. «В чем счастье? – спрашивал Гораций в отзвуках ужасающих гражданских войн. – Нет такого солдата, чтоб его кровь не пульсировала при звуках трубы». Римляне, утомленные милитаризмом, который принес им их величие, теперь обнаружили, что предпочитают удобства рабовладения и порядок волнениям свободы и хаоса. Октавиан, заслуживший почетный титул Августа, вывел войска из Италии. Связующее звено между военной службой и гражданскими институтами опустошенной Республики было навсегда разорвано. Отныне войска должны были располагаться на большом расстоянии от Рима. Все больше они пополнялись за счет неиталийцев, размещенных на границах, где их лояльность императору могла быть представлена гражданскому тылу в столице как охрана мира. Так традиционный военный гений римлян подвел основание под Римский мир (Рах Romana), и немногие, даже среди аристократии сената, надеясь возглавить войска в успешной иностранной кампании, сожалели о былых днях Республики. За исключением дикой вспышки гражданской войны в 68-69 гг. н.э., мир установленный Августом, продержался почти два столетия. В этот период, хотя и были завоеваны некоторые территории в Британии, Дакии и на короткое время в Месопотамии, все они получили статус провинций, и обязанностью войск было прежде всего сохранять безопасность, а не расширять границы римских владений. В Древнем мире больше не было подобного примера профессиональной, централизованно организованной и преимущественно мирной военной силы.

В самом деле, так как легионеры могли законно подвергнуться наказанию, что даже в Специальной воздушно-десантной службе (SAS) могли бы найти невыносимым, войска одновременно были более вышколенными и более жестокими, чем любые армии современного мира. Sacramentum, клятва, произносимая новобранцем, отличалась редкой суровостью: принося обет Цезарю, его командирам и знаменам, он отдавал свою жизнь и свое имущество как залог своей верности. Вступая в царство Марса, он сознательно отказывался от прав и привилегий гражданина. Подобно рабу, он мог подвергаться избиениям, его центурион в качестве знака отличия нес трость из виноградной лозы, просто для напоминания. На марше, двигаясь со скоростью почти пять миль в час, он был обязан нести на себе такой чудовищный груз доспехов и снаряжения, что гражданское население насмехалось над ним даже не как над рабом, а как над мулом. Он должен был отказаться от любых удовольствий и удобств семейной жизни: со времен Августа рядовым солдатам было запрещено жениться. Военные власти не хотели, чтобы женщины и секс лишали твердости их солдат. Женитьба была разрешена только военачальникам. Жестко дисциплинированных, максимально подготовленных, неистовых и ожесточенных легионеров воодушевлял только дикий espris de corps (корпоративный дух. – Прим. ред.).

Кто мог надеяться противостоять им? В течение столетий таких не было. Конечно, время от времени случались поражения, иногда среди болот и лесов Германии, иногда среди песчаных дюн Месопотамии, периодически поглощавших войска, вызывая мимолетную панику в далекой столице, но равновесие быстро восстанавливалось. Только сами римские легионы могли представлять реальную угрозу для Империи, гражданская война после долгих лет имперского мира более чем когда-либо стала казаться далеким воспоминанием. Сохранение порядка подчиненности, однако, решительно зависело от целостности центра: так как солдаты римской армии действительно, получив малейшее послабление, вполне могли разрушить любой порядок, который они были призваны поддерживать.

Это было грубо продемонстрировано в III в. н. э., когда легион за легионом осознал, что награды, возможно, гораздо более богатые, чем жалованье мирного времени, можно получить, содействуя интересам соперничающих цезарей. В то же самое время, когда римский мир сотрясали гражданские войны, еще более кровопролитные, чем те, что разрушили Республику, приняла угрожающие размеры новая катастрофа. В Персии враг впервые появился в лице династии Сасанидов, представляющей прямую угрозу для римских владений на Востоке. В 260 г. престарелый император Лициний Валериан был захвачен в плен. Несчастный пленник, все еще облаченный в императорский пурпур, остаток жизни прослужил персидскому царю подставкой, чтобы взбираться на лошадь. Когда Валериан, измученный своим унижением, в конце концов умер, с его трупа содрали кожу и набили соломой.

Возможно, это был убедительный символ окончательного упадка Империи. Так могло бы казаться, однако римский порядок, восставший из могилы, возродился в IV в. на новом и прочном фундаменте. Конечно, Империя заметно отличалась от той, что была три века назад. В то время как Август, «этот тонкий тиран», стремился скрыть истинные основы своей власти, такие императоры, как Константин и его последователи, правили как откровенно военные диктаторы. Сила, которая когда-то располагалась далеко от границ, теперь вместо этого обосновалась далеко от Рима, среди военных крепостей, протянувшихся вдоль внешних границ Империи. В некотором смысле весь римский мир превратился в один военный лагерь, автократию крови и стали. Безопасность Востока и паритет с персами постепенно были восстановлены, но за мучительную цену. Было подсчитано, что затраты на военные расходы в IIHIV вв. н.э. выросли приблизительно на 40%. Неудивительно, что налогами обкладывали со всех сторон. Граждане Рима были обобраны до нитки. Вся государственная машина была подчинена требованиям армии. В свое время, в ранние дни величия Рима, только те, кто владел собственностью, могли служить в армии. Теперь, по горькой иронии, Империя сама должна была платить солдатам.

Но что могло случиться, если выплаты становились невозможными? В 378 г. в Адрианополе римская армия Восточной империи потерпела от готов поражение, которое современники оценивали как катастрофу, сравнимую с резней при Каннах. В войне против Ганнибала Республика, конечно, ценой огромного напряжения, собрав все силы, смогла призвать новые легионы и решительно, год за годом, устраняла опасность. Однако через пять лет после Адрианополя даже опытный приверженец империи должен был признать, что «целые армии исчезли, подобно тени». До конца Империи было еще далеко, но Адрианополь показал, как можно поставить ее на колени. Готы, обосновавшись на территории бывших римских провинций и разграбив центр страны, а в 410 г., ко всеобщему недоумению, даже сам Рим, упорно уничтожали те основы, которые приходила защищать римская армия. Без изобилия не могло быть налогов, без налогов не могло быть армии, без армии не могло быть изобилия. Запертая в порочном круге, Западная Римская империя с поразительной и тревожной скоростью неожиданно начала распадаться на части. По подсчетам, с 395 по 420 г. Рейнская армия потеряла почти две трети своих полков. В 451 г., когда западная римская армия одержала свою последнюю великую победу в битве против Аттилы и его гуннов на Каталаунских полях, она могла сражаться только в союзе с бургундами и вестготами. Через двадцать пять лет сама Империя, во всяком случае ее западная часть, перестала существовать. Вместе с ней навсегда исчезли самые победоносные вооруженные силы в истории. Так было с начала и до самого конца: история римской армии была историей самого Рима.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

РАННЯЯ РЕСПУБЛИКА 753-150 гг. до н.э.

Могущественные италийские соседи Рима постоянно соперничали из-за земли, торговли и военной добычи.

Союзы создавались и разрушались, так как каждый город-государство боролся за выживание и господство. Величайшие союзники Рима могли быстро превратиться в самых опасных врагов.

Глава 1

РИМЛЯНЕ страница 18

Глава 2

ЭТРУСКИ, ПЛЕМЕНА АПЕННИНСКОГО ПОЛУОСТРОВА И ЛАТИНЫ страница 37

Глава 3

КАРФАГЕНЯНЕ страница 50

Глава 4

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЕ ИМПЕРИИ страница 70

ХРОНОЛОГИЯ

753 Ромул основывает Рим и становится его первым царем

715 Смерть Ромула и вступление на престол Нумы Помпилия

673 Смерть Нумы Помпилия и вступление на престол Тулла Гостилия

641 Смерть Тулла Гостилия и вступление на престол Анка Марция

616 Смерть Анка Марция и вступление на престол Тарквиния Древнего

579 Смерть Тарквиния Древнего и вступление на престол Сервия Туллия

534 Смерть Сервия Туллия и вступление на престол Тарквиния Гордого

509 Изгнание Тарквиния Гордого из Рима и основание Республики

508 Начало военных действий против соседних племен

450 Публикация Законов Двенадцати таблиц

390 Разграбление Рима галлами

343 Начало войн римлян против самнитов

290 Поражение самнитов, союз Рима с самнитами

280 Начало войны с Пирром

275 Победа римской армии над Пирром в Беневенте

264 Начало Первой Пунической войны против карфагенян

241 Захват Римом Сицилии, конец Первой Пунической войны

218 Начало Второй Пунической войны против армии Ганнибала

214 Начало Первой Македонской войны против Филиппа V Македонского

205 Конец Первой Македонской войны 201 Захват Римом Испании и конец Второй Пунической войны

200 Начало Второй Македонской войны 197 Конец Второй Македонской войны

171 Начало Третьей Македонской войны 168 Конец Третьей Македонской войны

149 Начало Третьей Пунической войны против карфагенян

148 Четвертая Македонская война 146 Разрушение Карфагена римскими солдатами, конец Третьей Пунической войны

133 Начало гражданских войн

Глава 1
РИМЛЯНЕ

Основание, монархия и Республика

Происхождение

История об основании Рима пронизана насилием. Легенда об осиротевших близнецах Ромуле и Реме, вскормленных волчицей и основавших город на Палатинском холме в 753 г. до н.э., вскоре обернулась братоубийством, когда Ромул, ревниво защищавший новый город, убил своего брата. Метод, с помощью которого Ромул принялся за заселение города, включал похищение и насилие, так, обманом были увезены жившие по соседству

^{Похищение сабинянок было популярным сюжетом художников Возрождения и более поздних эпох. Событие, хотя и не подтвержденное документально, стало ключевым моментом в рассказе об основании Рима. Эта интерпретация Ж.Л. Давида, написанная в 1799 г., изображает завершающий эпизод легенды, когда сабиняне, вернувшиеся в Рим, попытались вернуть своих женщин. Сабинянки, полюбившие своих римских мужей и детей, встали между римлянами и сабинянами, чтобы предотвратить схватку.}

сабинянки, им было суждено стать прародительницами римлян. Сам Ромул в конце концов исчез во время сильной грозы, по преданию, его забрал к себе отец – бог войны Марс. Несмотря на легендарный характер этой истории, представляется, что такое бурное начало как нельзя больше подходит городу, благодаря силе оружия, жестокости и мастерству его армий, превратившемуся в империю.

Первые цари

Данные об организации римских военных сил во времена первых царей скудны, но сочинения историков Рима, таких как Ливий и Дионисий, помогают воссоздать картину того особого значения, которое придавалось военной организации и войне первыми семью римскими царями.

Ромул, первый римский царь, без сомнения, обладал складом ума военного, его власть основывалась на умении вести бой. Этот талант рассматривался как самое уместное качество царя в то время, когда границы постоянно передвигались, а защита собственных и приобретение чужих земель были способом достижения успеха и выживания. Преемник Ромула, сабинянин Нума Помпилий (715-673 гг. до н.э.), был гораздо более миролюбивым царем и сосредоточился на религиозной реформе. Третий римский царь, Тулл Гостилий, (673-641 гг. до н.э.) был очень воинственным, он разрушил соседний город Альбу-Лонгу, успешно удвоив население Рима за счет альбанских беженцев. Преемник Гостилия, Анк Марций (641-617 гг. до н.э.), осуществил очень практичные военные реформы для защиты своего города, расширил границы Рима и увеличил население за счет завоеванных земель. Хотя римская армия была удачливой в войнах, она к тому времени состояла главным образом из групп воинов, сражавшихся совместно под командованием богатой знати. Это давало некоторый испытанный результат, но армия еще должна была превратиться в более приспособленное и однородное объединение, способное выстоять в грядущих битвах.

^{В римской легенде рассказывается, что три римлянина, братья Горации, чтобы разрешить спор между двумя городами, провели символический поединок с тремя братьями-близнецами Куриациями из Альбы. Этот эпизод, произошедший во времена правления Тулла Гостилия, третьего царя Рима, изображен на гравюре XIX в.}

Этрусское правление и реформа

Пятый царь Рима был первым этруском на этом посту. Согласно Ливию, Луций Тарквиний Древний (616-579 гг. до н.э) в интересах своего нового царства вел войны с соседними латинами. Без сомнения, период этрусского правления в Риме стал свидетелем наиболее значительных военных реформ раннего периода, обязанных внедрению в римской армии примерно в это время этрусской разновидности фаланг и греческой тактики использования тяжеловооруженных пехотинцев-гоплитов. Переход к тактике гоплитов во многом ассоциируется с именем шестого царя Рима, второго этруска на этом посту. Известно, что Сервий Туллий (579-534 гг. до н.э.) провел широкую реформу, изменив существовавший порядок установления гражданства: гражданство, ранее определявшееся на основе происхождения, теперь зависело от места проживания, за счет этого увеличились человеческие ресурсы военной силы. Эти граждане, определявшиеся по новому принципу, были разделены на пять классов в зависимости от их имущественного положения. Из этих классов отбирались войсковые отряды, называемые центуриями, создавшие основу армии, в которой личное имущество использовалось для обеспечения собственным военным снаряжением. Классовая система также контролировала, кто имел право голосовать на собраниях, это означало, что политическая и военная жизнь были неизбежно и фактически преднамеренно связаны.

Падение царской власти и создание Республики

Правление Тарквиния Гордого (534-509 гг. до н.э.) отмечено жестокостью и насилием, но его военный успех обеспечил продолжительный и быстрый подъем Рима как древней сверхдержавы. Однако жестокость Тарквиния и его семьи привела к окончательному падению царской власти в Риме и установлению ранней Республики. Луций Юний Брут, племянник Тарквиния, возглавил восстание своих сограждан против растленной и жестокой царской власти и, таким образом, стал основателем Римской республики в 509 г. до н.э. Новый режим, утвердившийся в новой Республике, основывался на патриотизме и отваге. Однако успех или провал Республики диктовался силой ее армий и военными решениями командиров.

Республика управлялась сенатом и двумя консулами – высшими магистратами или судьями, которые избирались ежегодно. Господство в сенате патрициев – класса аристократов – стало причиной протестов и все больше вызывало возражения простого населения, называемого плебеями, и к 300 г. до н.э. плебеи добились права занимать любую должность. К политической структуре было добавлено много должностей, включая трибунов (первоначально обязанных защищать права плебеев против произвола патрициев, но позже превратившихся в военных чиновников), квесторов (прокуроров или судей, которые позже стали кассирами или казначеями), эдилов (магистратов, ответственных за наблюдение над общественным строительством и играми, полицией и снабжение зерном), цензоров (ответственных за перепись граждан и регулирование налогов) и преторов (магистратов, подчиненных консулам).

Рим постепенно распространил свою власть на соседние народы и к началу V в. до н.э. стал наиболее значительным городом Лация. Угроза этой области со стороны некоторых племен Апеннинских гор привела к созданию общего оборонительного союза, в задачи которого входило выступление единым фронтом против вражеских племен. Большая часть V века до н.э. прошла для Рима в войнах бок о бок с латинами, защищавшими Лаций от сабинян, вольсков и эквов, которые стремились расселиться на более плодородных землях. В 396 г. до н.э. Рим успешно удвоил территорию, подвластную Республике, завершив шестилетнюю осаду важного этрусского города Вейи, расположенного в 20 км от Рима. Однако полоса успехов и превосходства была близка к концу, когда кельты Галлии, с боем пробивавшие дорогу на юг из северной Италии, оказались в нескольких милях от Рима. Римская армия встретила их, но кельты были гораздо многочисленнее, более жестоки и искусны в бою, чем ожидали римляне, и после тяжелых потерь римская армия бежала.

Победившие кельты продолжали опустошать Рим, сжигали и уничтожали храмы, убивали невинных граждан. Небольшое число солдат не покинуло гарнизон города, вместе со своим командиром Марком Манлием они оставались в ловушке в течение семи месяцев. Известие, что в их отсутствие разграблена родина, в конце концов убедило кельтского вождя Бренна, что они могут быть необходимы где-то еще в другом месте, и кельты, наконец, оставили Рим, который был заново отстроен выжившими гражданами, возвратившимися оттуда, куда они бежали, перейдя через Тибр.

Следующие значительные военные операции были предприняты Римом против латинских городов Тибура и Пренесте. После ряда побед над другими латинянами Рим не имел больше серьезных соперников в Лации и овладел безопасной северной границей с Этрурией. Последующие затруднения втянули Рим в новые военные действия.

Экспансия

Война с самнитами в 343 г. до н.э. привела римлян на юг горных районов Италии, и после подавления восстания вольсков в 338 г. до н.э. римляне основательно пересмотрели свои отношения с латинами и другими союзниками. Многие поселения потеряли свою независимость и стали муниципиями с правом римского гражданства, другие заключили новые договоры с Римом. Римская экспансионистская политика продолжала раздражать самнитов, в конце Третьей Самнитской войны римская армия по частям разбила своих союзников – самнитов, этрусков, кельтов и умбров, так что к середине III столетия до н.э. римское господство не вызывало сомнений. Распространение римской гегемонии вызвало конфликт с греческими городами, разбросанными вдоль южной береговой линии. Один из этих городов, Тарент (Таранто), обратился к царю Эпира, Пирру, с просьбой о помощи. Пирр пересек Адриатическое море в 280 г. до н.э., в ожесточенном сражении с римлянами одержал победу, которая заставила его воскликнуть: «Еще одна такая победа, и мы погибли», положив начало бессмертному выражению «пиррова победа».

Пунические и Македонские войны

В ответ на призыв греческого города Сиракузы в 278 г. до н.э. Пирр перебрался на Сицилию и вскоре завладел большей частью острова, оттеснив карфагенян на его западную оконечность. Однако его произвол в конце концов привел к потере поддержки греческих городов, на помощь которым он пришел, и он был вынужден отвести войска. Готовясь к отплытию, он оглянулся назад и пророчески заметил: «Какое поле для испытания силы мы оставляем римлянам и карфагенянам». Действительно, с 264 до 146 г. до н.э. сила и римлян, и карфагенян испытывалась в Пунических войнах до полного изнеможения. Окончательная победа римлян была достигнута тяжелой ценой.

^{Сципион был прославлен как милосердный вождь, многочисленные изображения свидетельствуют о его сдержанности. Этот гобелен XVII в. изображает Сципиона Африканского Старшего, дарующего помилование просителям.}

Во время Второй Пунической войны Рим был вовлечен также в ряд конфликтов с македонянами. После поражения при Каннах в 216 г. до н.э. македонский царь Филипп V подписал договор с Ганнибалом и затем проводил экспансионистскую политику из северной Иллирии. Римляне были связаны соглашением с этолийцами Греции, давними врагами Македонии, обязавшись помочь остановить продвижение Филиппа. Но его активное присутствие в этолийских землях стало причиной отказа от союза с римлянами. Когда Ганнибал был вытеснен из Африки назад в Карфаген в 205 г. до н.э., Сципион смог наконец заняться македонской угрозой и собрать армию для борьбы с македонянами. Тем не менее мирные условия между Сципионом и Филиппом были согласованы, позволив Филиппу сохранить большую часть завоеванных земель взамен отказа от дальнейшей экспансии. Возможно, первоначальной заботой римлян было удержать Филиппа от помощи Ганнибалу, соответственно, мирные условия были великодушными и, казалось, удовлетворяли обе стороны.