Текст книги "Убежище (ЛП)"

Автор книги: Джейн Генри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 25

– Ты мне знаком, – говорю Леонардо. – Знаю, что ты бывал у нас дома, когда я была моложе, но никак не могу избавиться от ощущения, что мы однажды где-то были вместе.

Я касаюсь гарнитуры в ухе, чтобы проверить, работает ли она.

– Отлично, – говорит Александр. – Продолжай.

– Не думаю, – отвечает Леонардо, но нервный тик его рук и то, как глаза смотрят на брата, подтверждают его вину.

Александр снова говорит в ухо: – Он был там той ночью на вечеринке. Ты говоришь, тестирование не нужно, но я подготовил лабораторию, которая сделает ДНК-тест на месте. Получи образец ДНК, и дело в шляпе. – Пауза. – Это исключит любую возможную ошибку, Харпер.

Он думает о моих чувствах.

И все же… Конечно, отлично. Взять образец ДНК, будто это так же просто, как перейти через комнату.

– Это несложно, – шепчет Александр. – Тебе просто нужна капля крови.

Ну спасибо, Александр. Ты точно успокоил меня, Господи.

Я киваю сама себе, потому что справлюсь.

– Выведи его на улицу. Там меньше людей и обстановка спокойнее. Меньше свидетелей.

Ладно, хорошо. Я справлюсь.

Громче говорю, радуясь, что научилась говорить под давлением, не показывая страха: – На улице есть бар, господа. Я хочу подышать свежим воздухом и взять что-то выпить. – Бросаю вызов Солу взглядом, словно осмелиться ли он снова говорить со мной свысока. – Присоединишься?

Сол осматривается.

– А где твой муж? – спрашивает он, нервно ерзая.

Я должна их убедить, что его нет рядом.

– Он скоро будет в бальном зале. Пошел с братьями проверить картины, которые выставляем на аукцион.

Я уверенно и грациозно иду вперед, будто знаю, что они последуют за мной.

Кто я? Кто эта женщина?

Ловлю взгляд Полины у бара. Похоже, она полностью погрузилась в образ Эльзы, потому что выглядит так, словно собирается появиться на съемочной площадке Disney, в голубом платье с длинными светлыми волосами, струящимися по спине. Она подмигивает мне, и это все, что мне нужно.

Я теперь часть этой семьи. Они любят меня. Я справлюсь.

А если этого недостаточно, замечаю впереди Екатерину. Она держит бокал шампанского, ее лицо озаряет элегантная улыбка. Увидев меня, она останавливается: – Прошу меня извинить, моя новая невестка здесь. – Она поворачивается ко мне. – Вы с Александром проделали невероятную работу, Харпер. – В ее взгляде тепло и сила. – Я так горжусь.

Слышу скрытый подтекст в ее голосе еще до того, как она наклоняется к моему уху, чтобы прошептать: – Ты справишься. Держи голову высоко. Один шаг за раз, дорогая.

Она целует меня в щеку и возвращается к своим друзьям.

Воодушевленная поддержкой Полины и Екатерины и их уверенностью в моих силах, я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что мужчины следуют за мной. Сол идет прямо, выглядя все более нервным, а два идиота тащатся следом.

Мне нужно избавиться от Марко.

Я чувствую взгляды гостей на себе, когда выхожу, и вспоминаю, что не одна. Ощущаю присутствие людей Александра, которые скрываются на виду. Они готовы и способны вмешаться.

– Сол, тут твой лучший друг, – говорю с фальшивым смехом.

Он прищуривается.

Я продолжаю с невинным тоном: – Марио Росси. У сада за домом. Говорят, что хотел с тобой поговорить.

Это ложь, но я знаю, что Александр слышит каждое мое слово и сделает все, чтобы Сол оказался там, где мы планируем.

– Росси? Какого черта он тут делает?

Пожимаю плечами: – Кто знает? Я его не приглашала. Но слышала, что он хотел поговорить с тобой. Кажется, приятный парень.

Последнюю часть я сказала, чтобы поддразнить его.

Подаю ему напиток, легко подавляя дрожь в руках. Никто не должен увидеть мое волнение.

– Я пойду к Росси. – Сол уходит, и, к счастью, Марко следует за ним.

Теперь я остаюсь наедине с этим ублюдком.

– Что будешь пить? – спрашиваю его. – Правда, никак не могу отделаться от чувства, что мы знакомы.

Он хмыкает: – Да, выпивка. Пиво. Что-нибудь в бутылке.

Прекрасно. Стекло порежет кожу, и кровь подтвердит ДНК. Легко. Всего лишь обычный рабочий день.

Я беру свой напиток и его, притворяясь, что моя рука дрогнула, когда передаю ему. Бутылка предсказуемо разбивается о землю рядом с ним.

– О, нет, мне так жаль. – Я неуклюже вожусь с осколками стекла. Протягиваю руку к нему. – Ты порезался? – Осторожно веду острым осколком по его ладони.

Он отшатывается с рычанием.

Трус.

– Ох, ты порезался.

– Ты порезала меня!

– Мне так жаль, – произношу, покачав головой. Взгляд в его глазах только радует меня, ведь он выглядит уязвимым. Если бы не Александр Романов, я бы уже была мертва.

И все же, я никогда не была так счастлива видеть кровь.

– О нет! Боже, мне так жаль, – лгу, потянувшись за салфеткой.

Я промокаю его руку салфеткой, но он грубо отдергивает ее.

– Я в порядке. Черт возьми.

Никко, одетый как официант, подходит с подносом, помогает собрать осколки стекла. Он забирает окровавленную салфетку и незаметно уносит все это.

– Позволь мне принести тебе еще один напиток.

Я игнорирую его хмурый взгляд, возвращаясь к бармену. Киваю, указывая на конкретную стеклянную бутылку. Бармен заранее был проинструктирован.

Мы думали о том, чтобы дать ему тот же наркотик, который он использовал на мне, но это лишило бы его памяти. Я этого не позволю.

Он запомнит каждую чертову минуту.

Она добавляет препарат, который вызовет слабость и дезориентацию.

– Спасибо, – бормочет он, делая большой глоток из бутылки. – Ты сказала, что я тебе знаком? – Он смотрит на меня с мерзким интересом. – Ты тоже.

Фу.

Я сглатываю, подавляя тошноту.

– Мы встречались?

Он продолжает пялиться на меня: – В каком-то смысле, да.

Я начинаю засыпать его вопросами: о работе, друзьях, путешествиях. У него три кота, и он любит долгие поездки на пляж в свободное время. Лжец. Он добавил это просто для антуража. Я почти спросила его, любит ли он пина-коладу и попадать под дождь, но у меня есть уважение к себе.

Продолжаю задавать вопросы, пока он полностью не вовлекается, потому что именно ради этого я здесь. Он падет.

Его речь начинает заплетаться.

– Это крепкое пиво, – говорит он с хриплым смешком. – Помнишь ту вечеринку, на которой мы были, Харпер?

– Не совсем, – отвечаю, слегка наклоняя голову, надеясь, что он купится на трюк с невинной женщиной. – Напомни?

Он подходит ближе, и я почти слышу, как где-то рычит Александр.

– Ты была такая молодая, – говорит он. – Такая невинная. Красивая.

Я полностью теряю страх перед пролитой кровью. Я застрелю этого ублюдка и буду спать спокойно ночью.

– Правда?

Голос звучит в моем ухе. Ария.

– ДНК подтвержден. И, кстати, дорогая?

Черт возьми, как это было так быстро? Александр что, похитил эксперта по ДНК и держит его в подвале?

Вполне вероятно.

Я прочищаю горло, чтобы дать ей понять, что слушаю.

– Это было не только с тобой, – продолжает она. – Я начала копать, как только узнала его имя, и, черт побери, у этого ублюдка список преступлений длиной в милю. Его обвиняли в сексуальных домогательствах, были многочисленные жалобы, а еще есть доказательства, что он сменил имя и место жительства из-за обвинений в сексуальном насилии.

Боже.

Я делаю глоток своего напитка, пока он продолжает нести ахинею о своих дурацких машинах, его слова становятся все более невнятными с каждой минутой.

Ария продолжает: – Навреди ему, Харпер. Сделай это ради всех нас. Никогда больше не дай этому ублюдку обидеть другую женщину.

Я киваю, словно поглощенная его скучными, эгоистичными историями, но внутри себя даю обещание Арии. Полине.

Всему женскому населению.

Леонардо спотыкается прямо на меня. Хмурюсь и помогаю ему выпрямиться. Я не могу убить его, если он вот-вот отключится.

– Нашел тебя.

Черт.

Из темноты выходят Сол и Марко. Я оглядываюсь. Бар пуст. Никко исчез. Даже бармена больше нет.

Неужели Сол что-то подстроил?

Я быстро оцениваю ситуацию и вспоминаю о сладком металлическом оружии, надежно закрепленном в кобуре на бедре.

– Что, черт возьми, случилось с твоей рукой? – спрашивает Сол.

– Твоя неуклюжая сестра разбила бутылку пива и порезала меня, – отвечает Леонардо. Я уже собираюсь сказать ему пару ласковых, но тут из тени раздается более глубокий, темный голос.

– Ну-ну, Сол. Леонардо. Вы должны знать лучше, чем приходить на мое мероприятие и говорить неуважительно о моей жене.

Я выдыхаю с облегчением, когда Александр выходит из тени.

– О, привет, дорогой, – весело говорю, поднимая свой напиток в его сторону. Может, это мои обостренные чувства, но он кажется вдвое больше этих двоих, и чертовски сексуален, так что мое сердце делает маленькое сальто в груди. Если бы я не была безумно в него влюблена, то испугалась бы.

– Твоя жена причинила боль моему другу, – смеет заявить Сол, не отступая, его рука на моем плече.

О, ты глупый, глупый человек.

Александр говорит спокойно, но я прекрасно знаю этот взгляд.

– Убери руку от моей жены, Бьянки. Еще раз тронешь ее, и лишишься этой чертовой руки.

Рука Александра по-прежнему в кармане, будто он просто ведет непринужденную беседу, но Сол отпускает меня и отступает.

Так-то лучше, придурок. Тронешь меня – умрешь. Сначала он убьет тебя, а если это не сработает, я добью.

– Мне хреново, – говорит его друг, качая головой. Глаза Сола устремляются на него.

– Кто дал тебе эту выпивку?

– Твоя сестра.

– Ты что-то подсыпала в его напиток? – резко спрашивает Сол, глядя на меня.

Я пожимаю плечами с невинным видом.

Александр стоит рядом, и если Сол хоть пальцем тронет меня, ему конец. Так что, пожалуй, время настало.

– Может быть, да, может быть, нет. А ты, что знаешь о слабительных, Леонардо?

– Ты, мать твою...

Алекс движется так быстро, что становится лишь размытым пятном, и Леонардо оказывается на земле, закрывая лицо руками.

– Что я тебе говорил насчет неуважения к моей жене? – спрашивает он безмятежным голосом. – Вставай, трус, и посмотри ей в глаза. Ты ей это должен.

Сол делает шаг назад, а Марко только смотрит, пока дрожащий Леонардо поднимается на ноги.

Я сверлю его взглядом.

– Я подтвердила твою личность. Я знаю, кто ты и что ты сделал. Твой друг изнасиловал меня на той вечеринке, Сол.

Глаза Сола расширяются. Он не знал. Не уверена, облегчает ли это его положение.

Мой голос дрожит, но это единственное, что выдает меня.

– Докажи это, – говорит Леонардо сквозь окровавленные пальцы. Сол в ярости смотрит на него, а Марко делает движение, словно собирается убежать.

– Не двигайся, – спокойно говорю я. Одним быстрым движением достаю пистолет и взвожу курок.

Правила автоматически прокручиваются у меня в голове.

Всегда обращайся с оружием так, будто оно заряжено.

Проверено.

Никогда не направляй на то, что не готова уничтожить.

Проверено.

Будь в курсе, что за целью.

Проверено.

Не клади палец на спусковой крючок, пока не будешь готова стрелять.

Последний. Чертов. Пункт. Проверен.

– Если попробуешь убежать, я тебя убью, – спокойно говорю я. – У меня идеальная меткость.

У Марко хватает наглости издать презрительный звук.

– Покажем, Алекс? – так же спокойно говорю я.

– Флаг в левом углу, – отвечает он, его взгляд не менее твердый, словно бросающий вызов противникам двинуться.

– Красный или белый?

Белый едва виден вдалеке.

– Белый, детка. А потом вынеси турель и уличный фонарь на самом дальнем углу стоянки.

– Легко.

Я прицеливаюсь и стреляю в быстрой последовательности, пока Алекс приковывает их взглядом. Флаг превращается в клочья, турель и фонарь разлетаются вдребезги.

– Вот дерьмо, – бормочет Сол себе под нос.

Алекс качает головой, его ледяной взгляд обжигает каждого из присутствующих.

– Все это время у вас в доме жил чертовски талантливый стрелок, но вы с отцом были шовинистами, – говорит он. – И просто упустили ее дар.

Я поворачиваюсь к Леонардо.

– Из-за тебя у меня появился ребенок. Думаю, ты должен ей деньги.

Алекс кивает.

– Доставай телефон и переводи все средства на счет, который я укажу, – тон звучит так, будто он больше объясняет мне, чем Леонардо. – Это будет вклад с высоким процентом.

Видеть, как руки Леонардо трясутся, пока он делает перевод, приносит мне странное удовлетворение.

Сол ругается сквозь зубы: – Ты нас подставил.

Алекс делает шаг вперед.

– Держи себя в руках, Бьянки.

– Чего ты от меня хочешь? – жалобно спрашивает Леонардо.

– Возмездия. Признай, что ты сделал. – Алекс кивает на Сола. – А ты и твой друг уйдете, оставив своего товарища с нами.

Сол сверлит меня взглядом.

Но ты больше не можешь так смотреть на меня, Сол.

– Осторожнее, Сол, – говорю низким голосом. – Теперь мое имя Харпер Романова. Та Харпер, которую ты знал, больше не существует.

Его челюсть напрягается, и он кивает Марко.

– Не оставляй меня, – лепечет Леонардо, дрожа. – Ты не можешь оставить меня так⁠…

– Как ты оставил меня той ночью, когда изнасиловал? – спрашиваю я, сжимая свободный кулак.

– Прости, – говорит он, дрожа. Лекарство начинает действовать, он падает на одно колено, но, собрав последние силы, встает и смотрит на Алекса. Затем поворачивается и убегает.

Я взвожу курок и качаю головой. Леонардо больше никогда никому не причинит боль. Ни одна женщина больше не пострадает из-за него.

– Не стреляй на поражение, – говорит Алекс. – Он заслуживает наказания прежде, чем умрет.

Я киваю и нажимаю на спусковой крючок. Я точно знаю, куда попаду. Пуля поражает его, и он тяжело падает на землю. В тот же момент его окружают люди, которые пришли за ним.

Сол ругается, а Алекс подходит ближе.

– А теперь проваливай, Бьянки, – говорит он, хватая его за рубашку. – И не смей больше связываться с моей женой. Передай своим родителям то же самое. Если мне придется вмешиваться, ты capice (пожалеешь), – акцент в итальянском вызывает улыбку, но его взгляд ясно передает всю серьезность слов.

Сол и Марко исчезают.

Я оглядываюсь на гала-вечер.

Все сделано тихо, эффективно. Никто ничего не заметил.

– Хорошая девочка, – мягко говорит Алекс, проводя рукой по моей спине. – Ты заслуживаешь награды. Что я могу для тебя сделать, детка?

Убираю оружие и аккуратно вытираю руки салфеткой, которую он мне протягивает.

– Можем ли мы пойти домой?

– Еще несколько формальностей, и да, Харпер, мы пойдем домой. Хорошо? Ты этого хочешь?

Я киваю, улыбаясь.

Глава 26

Я даю указания своим людям, чтобы они отвезли жалкую задницу Леонардо к нам домой. Его сразу же посадят в камеру, и Харпер ничего не узнает.

Наконец-то наступила минута покоя.

– Ты в порядке? – спрашиваю, притягивая ее ближе к себе, прежде чем мы вернемся в зал. Позади нас шепчет лес, напоминая о том, где мы встретились. О той ночи, когда я ее поймал.

Мои люди убирают все следы борьбы, тихо исчезая в ночи, будто растворяясь в темноте.

– Да, все хорошо, – кивает она.

– Что чувствуешь?

– Облегчение, – шепчет она, прислоняясь ко мне. – Знаешь, я могла бы выстрелить, чтобы убить.

– Конечно, могла бы.

– Но я хотела, чтобы он заплатил.

– Понимаю.

– Я просто говорю, что могла бы. Если бы точно знала, что кто-то этого заслуживает, я могла бы нажать на курок без сожалений.

Киваю: – Я горжусь тобой. Господи, женщина, как же далеко ты зашла. Посмотри на себя. Твои руки больше не трясутся. Ты уверенная. Знаешь, кто ты.

– Многое изменилось, – кивает она. – Спасибо, Алекс.

Я фыркаю: – Я привел тебя домой и надел кольцо на палец. Все остальное ты сделала сама.

– Ты вернул мне мою дочь, и как только она оказалась со мной, я поняла, что сделаю все, чтобы ее защитить. Все.

– Наконец-то, – выдыхаю, качая головой.

– Что?

– Наконец-то мы говорим на одном языке, детка.

Она улыбается, когда открываю дверь в бальный зал, и уверенно входит внутрь, грациозная и элегантная.

Господи, как я ее люблю.

На официальном ужине она легко общается с моей матерью и сестрой, которые знакомят ее со своими друзьями. Живая музыка наполняет зал, и, как хозяева вечера, мы первыми выходим на танцпол. Я шагаю на круглый паркет с чувством гордости, с осознанием того, что впервые здесь нахожусь с женой под руку. Смелое заявление, подтверждающее, что она моя.

Она стоит рядом во время аукционов, лотерей и других благотворительных мероприятий, и в итоге мы превосходим успех Михаила и Арии в прошлом году, и я не упускаю случая сообщить ему об этом.

– Ты совсем не любишь проигрывать, да? – спрашивает Харпер со смехом, пока мы выходим. – Кстати… может, мне уже стоит сделать тест на беременность?

Я застываю, держась за ручку двери машины.

– Скажи это еще раз.

– О, возможно, мой цикл немного запаздывает, – говорит она с игривой интонацией.

– Правда? Но, Харпер, ты ведь пила сегодня вечером.

– Только газированную воду, правда, – отвечает она хрипловато. – Никакого алкоголя.

– Где взять тест? – спрашиваю я.

Я в этом ни черта не понимаю.

– В любой аптеке, – говорит она, пока я открываю для нее дверь и застегиваю ремень. – Надо найти круглосуточную…

– Я, черт возьми, вломлюсь и достану тест⁠…

– Алекс, ради Бога, оставь героизм для других случаев, – говорит она, вытаскивая телефон. – Смотри, вот аптека за углом. – Она улыбается. – Поехали.

Глава 27

Мы выходим из аптеки с шестью разными брендами тестов на беременность и огромным пакетом конфет с арахисовым маслом, потому что я случайно упомянула, что люблю их, а он не знал.

– Я не смогу съесть все это.

– Ты можешь есть за двоих, – серьезно отвечает он. – Я помогу. Я тоже их люблю.

На светофоре наклоняюсь и целую его. В тот момент, когда его губы касаются моих, я вздыхаю, и легкость наполняет мои легкие – чувство, которого я так давно не испытывала.

На следующем светофоре он целует меня. Если мой поцелуй был мягким и робким, то его – необузданный. Руки запутываются в моих волосах, пальцы касаются кожи головы, наши языки соприкасаются. Я тихо стону, когда свет становится зеленым, и мы отрываемся друг от друга.

– Иди сделай тест, – говорит он, когда мы паркуемся у дома.

Я решаю немного подразнить его.

– Говорят, лучше всего делать это утром. Давай проверим, как там Айви, и потом, может быть, сделаем…

– Не испытывай мое терпение, Харпер, – рычит он. Я с трудом сдерживаю смех и иду делать, как он сказал.

– Что показывает? – спрашивает он через дверь. Я встаю и отпираю ее, впуская его внутрь. Айви крепко спит, а няня уже ушла домой.

– Пока ничего. Нужно подождать несколько минут.

– Минут? Ты издеваешься? Я думал, результат будет сразу!

Я качаю головой: – Ты же понимаешь, что если тест положительный, то ребенку потребуется девять месяцев, чтобы родиться, так ведь?

Он шлепает меня по заднице, но не сильно – скорее всего, потому что думает, что я беременна. Я уверена, что это никак не навредит, но пока не говорю ему. Лучше отвлеку его, пока ждем.

– Итак, наш… заключенный. Какие у тебя планы на ночь? – спрашиваю я. – Ты держишь его под стражей или⁠…

– Ты хочешь знать, что я задумал? – спрашивает он. Алекс уже снял пиджак и галстук, но на нем все еще рубашка и брюки. Он воплощение секса с растрепанными волосами, горящими голубыми глазами и четко очерченными чертами лица.

Я думаю об этом.

– Нет, – честно отвечаю я. – Правда, не хочу. – Протягиваю руку и расстегиваю верхнюю пуговицу его рубашки. – Но вернись ко мне, хорошо?

Он берет мои пальцы и целует кончики каждого.

– Всегда, детка. Всегда.

Мой телефон подает сигнал, когда таймер отключается. Я смотрю на две розовые полоски на тесте. Он держит второй тест с надписью «беременна» большими буквами, а через мгновение обнимает меня так крепко, что у меня перехватывает дыхание.

– Детка, – шепчет он хриплым голосом.

– Айви станет старшей сестрой, – говорю я. – Тебе нужно позвонить Михаилу.

– Сегодня ночью ты спишь в нашей постели, – говорит он, уходя. – Пообещай мне, Харпер.

– Да, да, я буду там. – Я, конечно, проверю Айви, но, если она спит спокойно, то с удовольствием вернусь в нашу постель.

Наклоняюсь, чтобы поцеловать его в щеку. Закрываю глаза. Напоминаю себе, кто я и кто он, прежде чем сказать: – Заставь его заплатить, Александр.

Его голос вызывает у меня мурашки: – Ты знаешь, что так и будет. – Он целует меня в щеку. – Когда вернусь, я хочу, что ты была голой и ждала меня. Никакой одежды, Харпер. Только ты и я. Ничего между нами.

Я принимаю долгий, горячий душ. Стараюсь не думать о том, где мой муж или что он сейчас делает.

Заглядываю к Айви и вижу, что она спит. Сажусь рядом с кроваткой и какое-то время просто смотрю на нее. Это как терапия.

– Я всегда буду защищать тебя, – шепчу я. – Что бы ты ни делала. Кем бы ты ни была. Я буду любить тебя всегда, – наклоняюсь и укрываю ее одеялом. – Всегда.

Иногда хорошие родители учат, как быть родителем. А иногда тебе приходится находить свой путь… или идти рядом с кем-то, кто делает то же самое.

Я люблю эту милую девочку безусловно. Я знаю это в своей душе. Я буду дарить ей ту любовь, которой мои родители не могли.

Забираюсь в постель в самой мягкой пижаме, которая у меня есть, и моментально засыпаю.

Просыпаюсь от рычания над ухом.

– Что я тебе сказал?

Сонно зеваю, хотя мгновенно просыпаюсь, и кровь гулко стучит в ушах. Беременные женщины сильнее возбуждаются? Потому что я буквально горю от того, как руки Алекса касаются меня.

– Ты знаешь, что я тебе сказал, Харпер.

Я не слышала, как Алекс вошел, но он, очевидно, здесь уже какое-то время. Его волосы влажные после душа, а на талии только полотенце. Я осторожно протягиваю руку, чтобы погладить его по руке.

– Все закончено?

Мышца на его челюсти дергается, и он коротко кивает: – Ты больше никогда не будешь беспокоиться о нем. Никто не будет.

Сглатываю и облизываю губы.

– Спасибо.

Я рада, что отдала ему свою жажду мести. Он хотел возмездия за меня. Хотел быть уверен, что я в безопасности.

– Я люблю тебя, Харпер.

Закрываю глаза и позволяю этим словам омыть меня, словно бальзам на душу, – именно это я хотела услышать.

– Я люблю тебя.

Он целует меня в щеку, его большое теплое тело возвышается надо мной, опираясь одной рукой на кровать.

– Ты так много пережила. Ты заслуживаешь лучшего.

Он снова целует меня, на этот раз проводя пальцами по моим волосам, заставляя наклонить голову назад, прежде чем захватить мои губы.

Я теряюсь в этом поцелуе. Чувствую себя легче, чем за последние годы, даже несмотря на нависшую на краю сознания тень печали. Я еще не целостна. Произошли огромные изменения за последние месяцы, и я еще не привыкла к новой себе.

Но я смогу.

Мы смотрим в глаза друг другу.

– Я люблю тебя, Алекс. Мы оба так много пережили. Нам нужно немного нормальности. Скуки.

Его пронзительные глаза удерживают мой взгляд, а губы чуть дрогнули.

– Я не могу дать тебе ни того, ни другого.

Я вздыхаю: – Ладно. Я справлюсь с напряженностью и острыми ситуациями. Но только если мне позволят участвовать в стрельбе.

Он рычит, качая головой, затем становится на колени и начинает стягивать с меня пижаму.

– При определенных условиях.

– Каких?

– Я скажу, когда это будет необходимо. Решу по ситуации.

Моя пижама сползает на пол, я предстаю перед ним с обнаженной грудью, надув губы.

– А что если я хочу быть той, кто принимает решения?

Это лишь вызывает у него еще один прищуренный взгляд и низкое рычание, пока он стягивает с меня шорты. Возможно, я выбрала не лучшее время для своих шуток.

– Конечно, ты можешь решать, когда брать в руки оружие, – говорит он таким тоном, который ясно дает понять, что он подтрунивает надо мной. – А я решаю, когда ты окажешься у меня на коленях и когда тебе позволено кончить.

Я хмурюсь, пока он стаскивает шорты с моих ног и бросает их в сторону. Я лежу перед ним абсолютно обнаженная, а он стоит надо мной, прикрытый только полотенцем. Кажется, ни один из нас не собирается спать ближайшее время.

– Это контроль, – говорю я, потянувшись к его полотенцу и резко дергаю, обнажая его передо собой. – Иди сюда.

Притягиваю его к себе, обхватываю лицо ладонями. Сверкающие голубые глаза смотрят на меня с такой дикой яростью, что старая я, возможно, содрогнулась бы. Но новая я? Я наслаждаюсь этим, чувствую прилив энергии, возбуждение.

Жизнь.

– Может, ты дашь мне свободу действий с оружием в обмен на сексуальные услуги? – невинно говорю я. – Только не говори об этом моему мужу.

В одно мгновение переворачиваю его, оказываясь сверху, прижимаю запястья и с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться от удивления на его лице. Но это длится лишь секунду. В следующую я лечу, пытаюсь перевести дыхание и оказываюсь лицом вниз на кровати, грудь прижата, а мои бедра подняты.

– Алекс!

– Ты знала, на что идешь. Не смей притворяться невинной, милая.

Я напрягаюсь, когда его ладонь с треском опускается на мою ягодицу. Тепло разливается по телу, моментально освобождая от всех мыслей. Моя голова становится легкой и пустой, как небо после грозы.

– Ты моя жена, – рычит он так, что я тут же становлюсь влажной. – Моя. Я никогда не жду, что ты станешь покорной. Это все равно что просить солнце перестать светить или приливы остановиться.

Грубая рука уверенно сжимает мою ягодицу, и я чувствую его дыхание у своего уха, когда он шепчет: – Но не забирай это у меня.

Кажется, я начинаю понимать. Я могу быть сильной, сражаться рядом с ним. Если он король, а я его королева, то мы правим вместе.

– Ладно, – наконец уступаю я. – Тогда почему я в таком положении? Если мы равны...

Он снова со всего размаху шлепает меня по ягодице.

– В постели нет равных, – рычит он. – В постели ты, блядь, моя, и я буду делать с тобой все, что захочу.

Еще один жесткий шлепок заставляет меня вскрикнуть от жгучей боли, которая тут же трансформируется во что-то электрическое. Чистый огонь.

Я теряю способность говорить, издавая лишь бессвязные звуки, пока он вновь и вновь шлепает меня. Прижимаюсь к нему, чтобы почувствовать, как его рука обвивает мою талию, удерживая на месте.

– Раздвинь ноги, – приказывает он, направляя головку своего члена к моему влажному входу. Я слушаюсь, широко раскрывая ноги. Его первый толчок словно разрывает меня пополам, и я рассыпаюсь под ним. Волна удовольствия пробегает по моим нервам, будто электрический разряд. Я наслаждаюсь каждым прикосновением, толчком, ощущением его мужской силы и совершенства внутри меня.

Звук его стонов заставляет меня едва не плакать, потому что теперь я знаю, как много для него значу. Я знаю, как сильно он меня любит. Как он меня ценит. Я знаю, кто мы.

Мои мысли полностью исчезают, когда первая волна удовольствия захлестывает меня. Я подавляю стон и извиваюсь под тяжестью его тела. Я хочу этого так сильно. Хочу его. Мне кажется, что мы вместе преодолели горы. Прошли сквозь огонь и вышли – может быть, не без шрамов, но сильнее.

Победителями.

То, как он заявляет свои права, заставляет меня чувствовать нечто большее, чем когда-либо ощущала раньше.

– Ты моя, – рычит мне на ухо, делая еще один яростный толчок. – Моя.

Пальцы сплетаются в волосах, дыхание смешивается. Влажная кожа и теплый, сладкий, соблазнительный запах наших соединяющихся тел. Его руки – грубые и нежные, твердые и мягкие. Это совершенно идеальное ощущение полноты, когда он растягивает, и входит в меня.

Тепло его руки на моем горле ускоряет пульс. Я вдыхаю это ощущение. Наслаждаюсь одобрительным гулом. Вспышка боли быстро превращается в удовольствие. Игры на краю опасности заставляют все вокруг расцвести такими яркими красками.

Я глубоко вдыхаю. Упираюсь ладонями в кровать. Запрокидываю голову. Молю: – Пожалуйста, Александр. Позволь мне кончить.

– Скажи, что ты моя, – рычит он.

Я молчу, чтобы увидеть, что он сделает. Через секунды прижимает меня к кровати, удерживая за талию, прежде чем наказывает жестким шлепком.

– Скажи это.

Глаза закрыты, утопаю в океане блаженства и улыбаюсь.

– Я твоя, – растягивая слова, произношу я. – Полностью твоя, Александр Романов. До тебя никого не было, и после тебя не будет. Ты мой так же, как я твоя, навеки.

– Черт возьми, да, – рычит он, делая еще один яростный толчок бедрами.

Я разлетаюсь на миллионы сверкающих осколков совершенства в тот момент, когда его горячая сперма наполняет меня. Смутно слышу его стоны и чувствую, как замедляются движения, пока мы вместе скользим по волнам удовольствия. Никогда раньше я не кончала так сильно, так долго и так быстро.

Улыбаюсь, абсолютно расслабленная.

Он выходит и садится рядом. Я словно без костей, и продолжаю улыбаться, пока он встает с кровати и возвращается с теплым полотенцем, чтобы вытереть нас. Мы скользим под одеяло, опустошенные и умиротворенные.

– Я люблю тебя, – говорю я, слова звучат расплывчато и нечетко в моем сонном, погруженном в оргазмическую негу состоянии.

– И я тебя люблю, – отвечает он. Переворачивается и проверяет монитор, чтобы убедиться, что наша дочь спит.

Наша дочь.

– С Айви все в порядке. А теперь спи, Харпер.

Зная, что единственные люди, которых я когда-либо любила, в безопасности и счастливы, проваливаюсь в самый глубокий и блаженный сон в своей жизни.