Текст книги "Убежище (ЛП)"

Автор книги: Джейн Генри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 22

Просыпаясь, первое, что делаю, – смотрю на Айви. Мне нужно убедиться, что она в безопасности, и все еще здесь.

Я наблюдаю за легким подъемом и опусканием ее плеч при каждом вдохе. Когда она бодрствует, в ее облике иногда проскальзывает озорство, но во сне она – картина чистой, невинной детской безмятежности.

Мой взгляд скользит к двери.

По-прежнему заперта.

Я тихо подкрадываюсь и прислушиваюсь. Никаких звуков. Похоже, его здесь нет. Сжимаю зубы, подтверждая решение, которое приняла прошлой ночью: я не нуждаюсь в нем. Зачем мне это? Если он собирается так себя вести...

И все же я не могу удержаться от того, чтобы открыть дверь.

Сначала думаю, что он уже встал и заправил кровать, но, приглядевшись, понимаю, что он вообще не ложился. Постель все еще идеально заправлена, без единого намека на то, что в ней спали.

Я смотрю на тумбочку, где он обычно оставляет ключи и бумажник.

Пусто.

Что это за нападение, о котором он говорил? Что он имел в виду?

Я звоню Полине, но попадаю на автоответчик.

Что-то странное происходит.

Или это только у меня в голове?

Даю себе минуту на слабость. Одну минуту на то, чтобы проклясть небеса за то, что, даже вырвавшись из-под контроля своей семьи, они все еще могут разрушить мою жизнь.

Но я кое-чему научилась, с тех пор как приехала сюда, и могу сказать с уверенностью: мне не нужен никто, чтобы защитить своего ребенка.

Я смотрю на мирно спящую Айви и, стараясь не разбудить ее, подхожу к комоду.

Этот мир опасен, и я должна защитить свою дочь. Не знаю, кто или что может представлять угрозу, но знаю, что больше не могу доверять Александру.

Когда-то я бежала, чтобы защитить себя. Теперь побегу вместе с ней, чтобы защитить ее.

Бросаю несколько вещей в рюкзак с принцессами, который Полина купила для Айви, хотя сердце болит. Я не хочу оставлять Полину или Арию – единственных сестер, которых когда-либо знала.

Снова пытаюсь дозвониться до Полины и с облегчением выдыхаю, когда она отвечает.

– Привет, – говорит она. – Поможешь сегодня с подготовкой к гала-вечеру? Александр сказал, что нужно перенести дату, и мы с мамой с ума сойдем, пытаясь все успеть. Обычно Ария нам помогает, но она сейчас занята!

Мне не хочется бросать ее. Я хочу помочь, но безопасность моей дочери...

Решаю не отвечать прямо.

– Ты видела малыша вчера?

– Да! Он такой милый, маленький Саша. Я никогда не видела Михаила таким очарованным. Его просто не узнать.

– О, – говорю, даже когда складываю вещи Айви в рюкзак.

Я не буду думать об Александре и о том, как он ведет себя с Айви. Я не буду!

Айви постоянно носит с собой этот рюкзак, так что никто не обратит внимания, если выйду с ним, в отличие от сумки на плече.

Кладу в рюкзак несколько вещей для себя.

Полина продолжает: – Я только не могу решить, какие закуски нам нужны. Горячие? Холодные? Или разнообразие?

– Начните с горячих, – советую я. – Твои братья любят поесть. А если дата перенесена, на улице еще холодно. Александр легко съест поднос канапе.

– Типичные итальянцы, – одобрительно говорит она. – Мне нравится, как ты мыслишь.

Я отворачиваюсь, благодарная за то, что это телефонный разговор. Так легче скрыть слезы.

– Он сказал, на какое число переносится мероприятие?

– На следующие выходные.

Почему?

Мне не нужно знать. Это не важно.

– Определенно горячие закуски, но можно добавить стол с сыром и крекерами.

– Прекрасно! Мы все будем здесь, включая Оливера. Ты еще не со всеми познакомилась. Александр намекнул, что наконец введет новых участников из другой группировки. Он тебе рассказывал?

Я киваю, даже зная, что она этого не видит.

– В общих чертах. Я знаю, что он проверял людей из другой организации, но больше мне не говорил.

Айви ворочается, и понижаю голос: – Сказал, почему переносит дату?

– Ничего необычного. Сказал, что есть важные причины.

Важные.

Я киваю.

– Спасибо. Где будет мероприятие?

– На набережной.

– Какой?

– У Ист-Ривер, между Манхеттеном и Бруклином.

Вздыхаю.

Я не могу остаться здесь.

Открываю шкаф, где хранится оружие.

Мой главная обязанность – защитить Айви любой ценой.

Глава 23

– Я убью его на хрен.

– Конечно, убьешь, – ухмыляется Марио Росси, давний друг, сидящий напротив меня с бокалом в руке. Он поднимает его в мою сторону, и его глаза искрятся. – Это ж по-христиански.

Я фыркаю и делаю ответный жест, наслаждаясь утренней синевой перед нами. Мы сидим на балконе Михаила и Арии, только что сузив круг подозреваемых, напавших на Харпер, до небольшой группы.

Позади нас слышится движение, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Михаила с ребенком на руках. Ария, вымотанная заботами о малыше и нашей работой, крепко спит в кресле-качалке рядом.

Не говоря ни слова, он накрывает ее пледом, аккуратно укладывает ребенка в люльку и, не спеша, идет к нам. Выглядит измученным в своей мятой футболке и спортивных штанах, но счастливее, чем я когда-либо его видел.

– Как они так спят? – спрашивает Марио, качая головой. – Как связанный мешок.

– Это называется пеленание, – устало закатывает глаза Михаил. – Это дает им спокойствие и комфорт, имитируя ощущения, которые были в утробе матери.

Мы с Марио фыркаем.

– Посмотрите-ка на нашего мистера Маму.

Михаил показывает ему средний палец, затем поворачивается ко мне.

– Кого мы убиваем?

– Ее брата – за то, что притащил к сестре своих ублюдков друзей и не защитил ее. А потом того, кто напал на нее.

– Конечно, ты его убьешь, – ворчит он, скрещивая руки на груди. – Но помни, это ее брат. У нее будут чувства и прочая хрень.

– Брат, который прекрасно знал, кто его друг и что он делает.

Кто именно из них виноват, мы пока не знаем, но благодаря находкам Арии у нас есть несколько вариантов.

– Рассказывай, – говорит Михаил, проводя рукой по волосам.

Михаил укачивал ребенка, пока мы с Арией рылись в поисках ответов.

– Марио достал нам видео с той вечеринки, куда она пошла, пока ее родители были за границей.

Я достаю ноутбук и показываю Михаилу запись. В верхнем углу экрана Харпер поворачивается к камере с испуганными глазами. В руках коктейль. Даже на старом видео она выглядит потрясающе. Такая невинная с большими глазами и веснушками на носу, что мне хочется прыгнуть в экран и защитить ее.

– Значит, тогда все и случилось, – хрипло говорю я, с трудом сдерживая гнев. – У нас есть список гостей. Оказывается, мероприятие организовали люди Волкова. Поэтому я допросил Петрова и Кузнецова.

– И что они сказали?

– Гости были либо влиятельными, либо богатыми. Волков никогда не притворялся. Он приглашал только тех, кого мог использовать.

Михаил кивает.

– Если бы нападавший был из богатой семьи, ее бы выдали замуж. Но ее обвинили, так что он не представлял для них никакой ценности.

– Логично. Что дальше?

– Мы переносим дату нашего гала-вечера. Это будет идеальная возможность выманить их. Я отправлю персональные приглашения, чтобы они не смогли отказаться.

Михаил кивает.

– Ты уверен, что Харпер согласится?

– Она пойдет. Это рискованно, но я буду рядом.

Марио поднимает бровь.

– Судя по всему, она сама может справиться.

Я рычу, сжимая руки в кулаки.

Марио поднимает свои в примирительном жесте: – Знаю, знаю, ты можешь ее защитить, я в этом уверен. Но просто говорю, что с подходящим оружием она, вероятно, и сама неплохо справится.

Я отворачиваюсь от него и смотрю на Михаила.

– Ее присутствие должно выманить виновных. Мы будем держать ее под наблюдением и обеспечим безопасность. Наши люди будут замаскированы под гостей или обслуживающий персонал, чтобы усилить защиту.

Михаил сжимает губы и кивает, глядя на ночное небо.

– Если бы кто-то причинил боль Арии, я бы потребовал крови и голову на серебряном блюде.

– Безусловно.

Но… я знаю, что он ведет к чему-то.

– Гала-вечер – это наше крупнейшее событие, Александр. Мы не можем устроить хаос и кровопролитие, иначе к нам больше никто не придет.

Мои ноздри раздуваются.

– Ты думаешь, что наша репутация важнее чести моей жены? Важнее возмездия за то, через что она прошла?

– Сядь, брат, – строго говорит Михаил.

Я смотрю вниз и понимаю, что даже не заметил, как поднялся.

Марио качает головой, доставая что-то из кармана.

– Михаил, можно?

Тот проверяет направление ветра и расстояние, затем хмыкает. Через секунду слышен щелчок зажигалки, вспыхивает оранжевый огонек, и в воздухе разливается тяжелый сладкий запах марихуаны.

– Затянись, Александр, – приказывает Марио, протягивая мне косяк.

Я качаю головой: – Мне хватит твоего дыма.

Он смеется и делает еще одну затяжку.

– Готов слушать? – спокойно спрашивает Михаил.

– Мы больше не дети. Ты Пахан, но я заменяю тебя, когда тебя нет. Мы не будем решать это, избивая друг друга.

Когда-то наши родители оставили Михаила за старшего, чтобы он держал нас в узде. Но это было тогда, а теперь все иначе.

Я сверлю его взглядом: – Кто-то изнасиловал мою жену, разрушив ее жизнь. Когда узнаю, кто это, ничто в мире не остановит меня от того, чтобы добиться справедливости. Но я уже ждал достаточно. Я могу быть терпеливым и не устраивать сцен. Договорились?

Михаил встречает мой взгляд, его губы сжаты. Наконец, он кивает.

– Вот и все, чего я прошу. Без резни рядом с фондю.

Марио фыркает, а Михаил, задумчиво почесав подбородок, говорит: – Харпер просила о не летальных методах, Александр. Ты собираешься вовлекать ее во все это?

Я пожимаю плечами.

– Это было ее первое задание. Посмотрим, останется ли ее просьба в силе.

– Значит, ты доверишь месть ей самой? – качает головой Марио. – А если она промахнется?

Михаил фыркает, а я усмехаюсь.

– Она не промахивается.

Я встаю.

– Мне нужно вернуться к Харпер и Айви, рассказать ей о наших планах. Сегодня Ария и мама с Полиной займутся подготовкой к гала-вечеру.

Марио выпускает клуб дыма: – С вами, Романовыми, никогда не бывает скучно. – Он опускает руку на подлокотник и кивает мне: – У тебя уникальная ситуация, Александр. Одна дочь шла бонусом к браку. Если Ария не родит двойню, ты явно вырываешься вперед.

Михаил ворчит, но я не могу не усмехнуться.

– В нашей семье мы боремся за канноли. А у вас – за детей. Мама бы умерла от зависти.

Михаил смеется, но когда он просит Марио подсчитать всех внучат Росси, число оказывается внушительным.

– Слушайте, я должен вернуться к Харпер и Айви, – говорю, потягиваясь. – Свяжусь с вами позже.

В машине, по дороге домой, обдумываю все возможные сценарии. Мой ум так устроен: просчитывать варианты и последствия решений.

Я звоню Харпер.

Ее телефон переходит на голосовую почту.

Это странно, но, возможно, она еще спит. Особенно если рядом с ней Айви.

Я откидываюсь в кресле, вспоминая наш с ней разговор.

Качаю головой.

Она злилась на меня. Закрылась в комнате, заперла дверь и легла спать с Айви. Я хотел, чтобы она вышла, мы поговорили и уладили это, но в следующую минуту я получил звонок от Марио с информацией, и мне пришлось уйти к Михаилу.

Злится ли она на меня до сих пор?

Я звоню ей снова.

И снова.

И снова.

К тому времени, как возвращаюсь домой, я нахожусь на грани паники. Въезжаю на подъездную дорожку, резко ставлю машину на парковку и двумя шагами преодолеваю лестницу.

– Харпер!

Никакого ответа. Мои шаги эхом отдаются в коридоре, когда направляюсь к нашей спальне, но кровать все еще застелена. Кровать Айви тоже.

Где моя охрана?

– Харпер!

Я снова звоню ей, но она не отвечает.

Когда впервые узнал о ней, мне сказали, что Харпер склонна к бегству, и в первый же день нашего знакомства она это подтвердила. Когда узнал почему, я понял.

Но теперь я задаюсь вопросом...

Сбежала ли она снова?

Мое сердце сжимается при мысли о том, что могу больше никогда ее не увидеть. О том, что мы можем быть разлучены.

Она ушла? Своими дурацкими словами я оттолкнул ее?

Я должен ее найти.

– Харпер!

Она ушла. Мое поведение прогнало единственного человека, которому я когда-либо открывался. Единственного человека, которого я когда-либо любил. Она ушла, забрав Айви с собой.

Я ее найду.

Я обязан.

Выхожу в коридор и, наконец, вижу одного из своих людей.

– Где вы, черт возьми, были?

– Ваш брат вызвал нас на экстренное совещание, сэр. Мы должны были ответить. Он организует планы безопасности для гала-вечера.

Разумеется, он так и сделал.

– И вы подумали, что требования моего брата важнее, чем защита моей жены и ребенка?

Я убью его.

Его глаза расширяются.

– Ни в коем случае, сэр. Харпер и Айви прямо за домом.

Сердце колотится так сильно, что гудит в голове. Я выбегаю из дома на задний двор. Но их там нет. Она обманула их. Сказала, что будет снаружи, а когда их отвлекли экстренным совещанием, она ушла.

Мои ноги подкашиваются, и я оседаю на скамью возле двери. Зажимаю голову руками.

Я сделал это. Я прогнал их.

Я должен собраться, чтобы...

Смех ребенка разрывает мои мысли.

Этот звук... Это заразительный смех Айви.

Я оглядываюсь вокруг.

Где она? Где они?

На фоне манхеттенского горизонта, в окружении ветра, играющего с ее волосами, я вижу Айви. Она прыгает, пытаясь поймать пузыри, которые Харпер выдувает из палочки. Харпер видит меня и неуверенно машет рукой. Через секунду они с Айви направляются ко мне.

О, Боже.

Мое сердце колотится. Ладони потные.

– Смотри! – кричит Айви. – Пузыри!

Я улыбаюсь ей, ощущая, как облегчение захлестывает меня целиком.

– Да, малышка. Пузыри, – голос дрожит. Я смотрю на Харпер. Как она?

– Что случилось? – спрашивает она, нахмурившись. – Ты в порядке?

Я почти говорю «нет», но тут Айви протягивает ко мне руки, прося посадить ее на колени.

– Пузыри, папа.

Папа? Я удивленно смотрю на Харпер. Она тоже это слышала, вижу это по ее влажным глазам.

– Я думал, что вы ушли, – шепчу, потому что не доверяю своему голосу. – Я пытался дозвониться до тебя, но ты не отвечала. Я вернулся и... и я...

– Я хотела уйти, – говорит она, опустив голову. – Я даже собрала рюкзак. Но когда мы подошли к двери, Айви достала пузырьки, и я... не смогла этого сделать. Я должна была увидеть тебя. Должна была бороться за это. За нас. И я не хотела снова уводить Айви, не после всего, что она пережила.

Протягиваю руку и сжимаю ее.

– Прости меня, Харпер. Я... я идиот, – говорю, стараясь следить за языком, чтобы Айви не расслышала ругательства. – Я слишком долго думал только о себе, и это больше не повторится. Не может.

– Я знаю, – говорит она, глубоко вздыхая. – А я слишком долго бегала. Когда ты обвинил меня, эти мысли снова появились...

– Эти мысли?

– Да, – шепчет она.

Айви наклоняется и крепко обнимает меня, прежде чем соскользнуть с моих колен и побежать за большим пузырем.

Протягиваю руку к Харпер и сажаю ее на свои колени. Мы вместе наблюдаем, как Айви бегает и смеется, ловя пузыри.

– Я хочу услышать это мысли, Харпер. Расскажи мне. Что ты слышишь?

Она облизывает губы и качает головой: – Я не хочу говорить об этом.

Обдумываю свои слова, прежде чем заговорить: – Я слышу, как мой собственный голос твердит мне то, во что я не должен верить, – тихо говорю я. – Что меня никто не полюбит. Что я не заслуживаю счастья. Что я сделал слишком много плохого. И мне приходится прикладывать усилия, чтобы прогнать эти мысли.

– Я думаю о том, что говорили мне мои родители, – говорит она так тихо, что только я могу ее услышать. – Шлюха. Позорище. Потаскуха.

Она отворачивается и вытирает глаза.

Я сжимаю ее руку.

– Я хотел, чтобы ты рассказала мне свои мысли, чтобы я мог заменить их.

Айви визжит от восторга, когда большой пузырь лопается у нее на пальце, разбрызгивая капли вокруг. Харпер снова подносит палочку ко рту и выдувает еще несколько пузырей. Ее взгляд остается прикован к Айви, как и мой.

– Заменить? – повторяет она мягко. – Что ты имеешь в виду?

– Когда ты ложишься спать, я хочу, чтобы у тебя были только хорошие мысли. Когда ты просыпаешься утром, хочу, чтобы ты говорила себе: Я достойна этого. Я красива. Но самое главное – я любима.

– Любима? – голос едва слышен.

Притягиваю ее ближе и целую в щеку.

– Любима, Харпер. Потому что я люблю тебя.

Ее глаза наполняются эмоциями, она быстро закрывает их и глубоко вздыхает. Затем шепчет в ответ: – Я тоже люблю тебя, Александр Романов.

– Я был зол и хотел ответов, но я должен всегда доверять тебе. Всегда.

Целую ее в лоб.

– Я обещаю заботиться о тебе. Обещаю защищать тебя. Обещаю, что ваша с Айви безопасность будет моей приоритетной задачей.

Она кивает, глаза блестят.

– Спасибо.

– Я все исправлю, Харпер. Я не могу возвращаться к старым привычкам.

Обнимаю крепче, чувствуя, как ее тело расслабляется. Мы улыбаемся, слыша звонкий смех Айви.

– И именно поэтому нам нужно поговорить о том, что я делал прошлой ночью. У меня есть информация и план.

Глава 24

– Мама. Принцесса.

Я смотрю в зеркало и вижу, как Алекс держит Айви на руках, его глаза сияют, глядя на меня.

– Браво. Ты даже убедила свою дочь, что ты принцесса.

– Потому что я и есть принцесса, – говорю, кокетливо наклоняя голову. Возможно, дело в бесконечных книгах о принцессах и диадемах, которые мы надеваем, играя, но я с этим согласна.

Он качает головой: – Мама не принцесса, Айви. Мама – королева.

Мои щеки краснеют, пока смотрю в зеркало и надеваю сережку. Вставляю элегантную жемчужину и застегиваю ее, затем поворачиваюсь, чтобы полюбоваться конечным результатом.

Я выбрала образ вечной элегантности, что-то утонченное, но соблазнительное, идеально подходящее для сегодняшних планов: платье в пол без рукавов с бархатными акцентами. Корсаж на талии, ткань плавно расширяется на юбке, но этот наряд – специальный заказ, взятый напрокат у одной из знакомых Полины. На вид традиционное, оно хитроумно скроено с современным подходом. Корсаж усилен швами, которые позволяют свободно двигаться, не жертвуя стилем, а высокий разрез также облегчает движение. Но самое главное – дизайн полностью скрывает кобуру, закрепленную на внутренней стороне бедра.

Длинные волосы, обычно распущенные и волнистые, собраны в элегантную прическу с несколькими завитками у лица, чтобы сделать образ более непринужденным. Макияж состоит из теплых, природных тонов, подчеркивающих мои высокие скулы, карие глаза и полные губы. Даже на каблуках, Алекс все равно выше меня на голову.

– Ты выглядишь великолепно, – шепчет он мне на ухо. – И я знаю, что у тебя под юбкой.

Я высовываю язык в его сторону, а он качает головой.

– Вы готовы? – Полина появляется в дверях. Алекс организовал приход няни, чтобы она присмотрела за Айви, потому что вся семья Романовых должна быть на гала-вечере. Екатерина и Полина усердно работали, а я помогала им с последними штрихами.

– Готовы! – отвечаю, расправляя плечи. Алекс опускает Айви и берет ее за руку.

– Тетя Полина проводит тебя. Мама даже сказала, что если ты поужинаешь, получишь мороженое.

Айви хмурится, возможно, потому что знает, что мы с Алексом собираемся уйти.

– Мороженое на ужин.

– Нет, Айви, – говорит Алекс с той смесью строгого терпения и любви, которая заставляет мое сердце замирать каждый раз, когда я это слышу. – Ты сделаешь, как говорит мама, и сначала съешь обычную еду. Иди.

Он отправляет Айви к Полине, и они идут по коридору.

– Не слушай его, – шепчет Полина так, чтобы слышала только Айви. – Тетя Полина даст тебе мороженое на ужин.

– Полина! – громогласно говорит Алекс.

Я качаю головой. Кажется, она сказала это только для того, чтобы подразнить его.

Мы молчим по дороге на гала-вечер, каждый из нас погружен в свои мысли.

– Давай еще раз все проговорим, – говорит он, сжимая руль так сильно, что его костяшки белеют. Я рада, что он это сказал, потому что мне действительно хочется еще раз все обсудить.

– Сегодня вечером будут двое потенциальных гостей, которые могут оказаться теми, кто напал на меня. Их пригласили на гала-вечер как личных гостей. За мной будут следить, так как я буду в качестве приманки, предполагая, что тот, кто причинил мне вред, захочет еще раз взглянуть на меня.

Я содрогаюсь, потому что это вызывает у меня тошноту.

Если бы могла сейчас посмотреть ему в глаза, я бы поспорила, что они полны убийственного гнева.

И правильно.

– Ты выведешь их на чистую воду, – начинает он. – А затем отойдешь в сторону и дашь мне разобраться.

Я фыркаю.

– Хорошая попытка. Мы это уже обсуждали, Алекс.

Мы это обсуждали снова, снова и снова.

– Я знаю, что ты отомстишь за меня, но это не значит, что я готова позволить тебе лишить меня этого. Это моя месть.

– Ты никогда никого не убивала, – говорит он. – Ты не знаешь, что значит лишить кого-то жизни. И да, хотя месть действительно имеет значение, и я хотел, чтобы ты научилась стрелять, чтобы получить удовлетворение, я все равно не хочу, чтобы на тебе лежала ответственность за то, что ты забрала чью-то жизнь, даже если этот человек это заслужил.

Смотрю в окно.

– Может быть, я хочу учиться именно так. Может быть, хочу, чтобы мое первое убийство было таким – зная, что оно оправдано. Если я так хороша в стрельбе, какой тогда вообще в этом смысл?

Я не верю своим словам, даже когда произношу их, но не хочу, чтобы у меня отнимали выбор.

– Харпер, – говорит он грубым шепотом. – Ты такая упрямая.

– Как и ты!

Он сжимает челюсть.

– Клянусь Богом, если бы мы не опаздывали, я бы остановил машину и перекинул тебя через колено, чтобы напомнить, кто я такой.

– А потом я бы соблазнила тебя, прилегла бы там и сделала тебе минет, проглотив каждую каплю, чтобы ты понял, кто здесь главный.

Мое сердце бьется как безумное, но я не злюсь. Совсем нет. Он тоже нет, если судить по тому, что происходит в его штанах. Он чертовски возбужден. Потому что... это мы. Мы спорим, но в итоге всегда возвращаемся друг к другу. Потому что вместе мы огонь, и ни один из нас не хочет тушить другого.

– Если честно, я должна сказать, что прямо сейчас думаю: хорошо, что у нас нет четкого плана. Это грязное дело, и я видела, как это бывает. Мы можем идеально все организовать, но если у нас не будет плана Б...

– Я позволю тебе сделать это, Харпер. Потому что это не мое, чтобы забирать. И я хочу, чтобы ты знала: единственная причина, по которой хочу это сделать, в том, что я люблю тебя. Ты такая чертовски крутая, такой гений с огнестрельным оружием. Ты столько всего вынесла. И я восхищаюсь тобой, ты это знаешь?

Широко открываю глаза.

Я не буду плакать. Не буду. У меня идеальный макияж!

Сглатываю комок в горле и беру его за руку. Большая, теплая рука успокаивает меня.

– Это много для меня значит. Потому что ты тоже сильный.

Он хмыкает: – Конечно. Я бы никогда не справился с тихоней. С кем-то пассивным. Мне нужен тот, кто будет бороться со мной. – Он бросает на меня взгляд из-под полуопущенных ресниц, и по тому, как его губы изгибаются, я понимаю, что он обдумывает нечто дерзкое. – Тот, кто заставит меня догонять.

– Конечно, – говорю соблазнительно. – Какой интерес с тем, кто сразу сдается?

Быстро прокручиваю в голове, какие на мне туфли.

Черт побери, каблуки. Я не собираюсь бегать, но девушка должна быть готова.

У нас еще будет время.

Когда мы прибываем, я слегка ошеломлена. Звезды на ночном небе мерцают, но они кажутся тусклыми по сравнению с абсолютной ослепительной элегантностью перед нами.

Хотя я помогала Полине и Екатерине с деталями, не могла представить, как все это воплотится в жизнь. Белые гирлянды обвивают каждый карниз и светильник. Персонал в белоснежной униформе стоит в строю как солдаты. Подъезжающие автомобили – роскошные, как из сказки. Платья гостей выглядят так, будто они сошли с подиума.

– Десятилетняя я была бы в восторге, – думаю, наслаждаясь видом.

– Михаил был официальным хозяином на последнем вечере, – говорит Алекс, беря мои пальцы и целуя их. – А мы – хозяева этого вечера, моя леди.

Мой живот сжимается.

– То есть вы по очереди? Почему мне никто не сказал об этом раньше?

Он пожимает плечами и подмигивает: – Боялся, что, если ты узнаешь, сколько на тебе ответственности, сбежишь.

– Подожди минутку... – начинаю понимать.

– Да?

– Ты хочешь сказать, что я должна вычислить человека, который напал на меня, затем кто-то из нас заберет его... жизнь, и все это в ночь, когда мы принимаем гостей?

– Да. Разве это не идеально? Это именно то, как должно быть. Ты – рядом со мной. Мы – вместе.

О, Боже.

– Не заставляй меня плакать. На мне самый красивый макияж за всю мою жизнь, – говорю, но, конечно же, мой голос дрожит, и я моргаю, чтобы сдержать слезы. Киваю. – Пойдем сделаем это.

Мы входим рука об руку, под приглушенные приветствия и оценивающие улыбки, но я уже знаю: ни крупицы искреннего дружелюбия здесь нет.

На первых этапах вечера Екатерина и Полина просто блестящи. Они представляют меня своим друзьям, чьи имена тут же забываю. И я не хочу их запоминать. Мне достаточно того, что я теперь часть этой семьи. Больше мне ничего не нужно.

Несколько раз проверяю, как там Айви. Конечно, я переживаю за нее. Но она в порядке: няня даже присылает мне видео, на которых Айви очаровательна и мила, как всегда.

Никко встречает меня у бара, покупает мне напиток и протягивает его.

Я хмурюсь и качаю головой.

– Что такое?

– Я хочу быть начеку.

Он наклоняется ближе и шепчет мне на ухо: – Это просто лайм с содовой.

Я улыбаюсь.

– Ну тогда до дна.

Никко улыбается в ответ и тихим голосом, предназначенным только для моих ушей, говорит: – Вокруг тебя двадцать человек. Все углы этого зала под контролем. Никто не причинит тебе вреда, Харпер.

Делаю еще глоток, и, когда поднимаю взгляд, его уже нет. Он сливается с толпой как хамелеон.

Виктор, однако, совсем не из тех, кто может замаскироваться. Его массивная фигура сразу выделяется. Он присоединяется ко мне у бара.

– Хочешь выпить?

– Нет, спасибо. Ты как?

– Фантастически, – отвечает он, и почему-то его взгляд сосредоточен в углу комнаты.

Я смотрю туда и вижу, как Никко разговаривает с молодой женщиной, которая явно не вписывается сюда. Она носит очки и у нее слегка растрепанные светло-каштановые волосы. Худощавая, ее наряд выглядит так, будто она одолжила платье и обувь у сестры. Выглядит так, словно сильный порыв ветра мог бы сбить ее с ног.

Наблюдаю, как Никко наклоняется к ней и что-то говорит на ухо. Она выпрямляет спину и уходит быстрым шагом. Кто это?

Алекс подходит ко мне, тепло его руки ощущается на моей спине.

– Они прибыли. Но у меня есть новости, принцесса.

– Ммм?

– Твой брат пришел с ними.

Иисус.

– Они были его друзьями, так ведь?

– Да. Ну, хотя бы это должно облегчить задачу, не так ли?

– Да, теперь мы можем сузить круг подозреваемых. Я отойду, чтобы мы действительно могли использовать тебя как приманку, – голос хриплый. Это убивает его. Он наклоняется и целует меня в щеку. – Ты не представляешь, как мне тяжело отойти от тебя, – шепчет на ухо. – Я люблю тебя, Харпер. Не забывай об этом.

Он выпрямляется, делает глубокий вдох и добавляет: – Извини, мне нужно отлучиться. Увидимся позже.

Это часть плана, но слышать, как он говорит это, все равно ужасно.

Он целует меня в щеку и исчезает.

И вот я одна в толпе. Это чувство мне хорошо знакомо.

Когда мой брат входит, я держу голову высоко. Двое мужчин, которые идут с ним, кажутся мне смутно знакомыми.

Я знаю их. Они были его друзьями. Я видела их лица сотни раз, когда они приходили в наш дом на протяжении многих лет.

Мужчина, который напал на меня, все это время не скрывался; он был у меня под носом.

Я не имела ни малейшего представления.

Даже не знаю, кто из них это был.

Может, они оба были соучастниками.

Меня тошнит.

Никко находится примерно на расстоянии вытянутой руки. Я тихо подаю ему знак, даже когда мой брат и его друзья направляются ко мне.

– Ты в порядке?

– Я знаю их.

– Черт, – бормочет он. – Ты все еще не хочешь выпить?

Качаю головой: – Очень хотелось бы передумать, но нет. Я справлюсь.

– Я могу остаться⁠…

– Иди, – шиплю, делая глубокий вдох, выпрямляя плечи.

Когда Никко отходит к столу с закусками, мой брат подходит ко мне.

– Вот ты где.

Его друзья оглядывают меня с головы до ног и кивают. Марко Виттори – с бритой головой, рваным шрамом на правой стороне лица и угольно-черными глазами. Его приятель Леонардо ниже ростом и гораздо худощавее. Когда я смотрю на него, он отводит взгляд.

Натягиваю на лицо улыбку и киваю: – Сол. Как ты?

– О, хватит притворяться, Харпер, – говорит он тихим голосом, осматривая комнату. – Ты можешь наряжаться сколько угодно, но я знаю, кто ты на самом деле.

Моя улыбка становится шире, потому что тоже знаю, кто я такая.

– Куда вы все подевались? Александр пришел к вам, но обнаружил пустой дом.

Он не может скрыть паники в глазах.

Да, вот именно, придурок, мой пугающий до чертиков муж искал тебя. Лучше будь начеку.

Он пытается скрыть страх пожатием плеч.

– Понятия не имею. Я уже месяц не был дома. У меня были дела. Думаешь, мне хочется торчать с мамочкой и папочкой?

Один из его приятелей смеется, и по моей спине пробегает холод. Я знаю этот смех. Я знаю этот чертов смех. И когда снова смотрю на Леонардо, а он смотрит на меня… я вижу глаза дочери.

Моя кровь застывает. Несмотря на все внутри, я протягиваю руку и наклоняюсь, понижая голос: – Леонардо, не так ли? Так рада, что ты смог прийти. Господа, прошу меня извинить.

Я отворачиваюсь и подавляю тошноту, бурлящую в животе.

Пишу Александру.

Харпер: Тот, что в темно-синем костюме с красным галстуком слева от моего брата. Ничего проверять не надо. Я знаю, что это он.

Не думаю, что кто-либо еще в этой комнате почувствовал изменение температуры. Но я чувствую.

Ответ мгновенный и холодный.

Александр: Заманивай его. Изолируй. Остальное сделаю я.

Нет, он, черт возьми, не сделает, но я позволю ему немного повеселиться.