Текст книги "Затерянные сказания (СИ)"

Автор книги: Джейн Астрадени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Астрадени Джейн

Затерянные сказания 1. Незнакомец из будущего

Незнакомец из будущего

   Как это здорово – лежать в шезлонге на обзорной палубе с огромным сенсорно-проекционным экраном вместо потолка и любоваться звёздами. Только один раз в жизни Евгении было что-то подобное. В полусфере обсерватории, куда привёл её командор, чтобы показать чудеса вселенной и заодно соблазнить... Она видела далёкие галактики, чужие звёзды и планеты-гиганты. Хотя, в тот момент Женьку обнимал Талех, и она, закрыв глаза, наслаждалась его близостью, а не звёздами...

   Зато сейчас на соседнем шезлонге валялся её новоявленный родственник и по совместительству помощник главврача Ролдона-2 – землянин Грегори. Он-то не отвлекал её от созерцания ярких созвездий, подмигивающих из черноты...

   "Ха! Ха! Ха! Че-пу-ха!"

   Что такое путешествие с суперскоростью Женька поняла вскоре после вылета, когда на лайнере запустили адронные двигатели. Исчезли все звёзды и туманности. За иллюминаторами образовалась сплошная мгла и пустота. По крайней мере, большую часть пути.

   Женя была разочарована. К тому же, суперскорость космического лайнера, это не то, что сверхскорость "звёздного дракона". Разница примерно в неделю полёта. От Ролдона до Земли на пассажирском звездолёте – семь-восемь дней с поправкой на космический азимут, количество и дальность скачков... На джамранском – четыре или пять, возможно. На таком же двигателе.

   – Просто хитрые джамрану зажилили часть технологий, – объяснил Грегори. – Землянам пришлось домысливать.

   И домыслы явно подкачали. По этому поводу Женя недоумевала. Термин "адронный" вызывал у неё определённые ассоциации.

   – Так адронный двигатель и адронный коллайдер разве не близнецы братья?

   – Если и близнецы, то, скорее, гетерозиготные, – задумчиво ответил англичанин. – А на деле, один даже не прототип другого. Но что-то общее есть...

   – Адронный коллайдер построили на Земле. Почему монополия на двигатель принадлежит джамрану?

   – Коллайдер-то построили земляне, а двигатель изобрели джамрану. Причём, независимо друг от друга.

   – Это как?

   – Элементарно. Джамрану создали похожую штуку – "ускоритель частиц", задолго до того как... В общем, давно. Только не на родной планете, а на безжизненном планетоиде. Видишь ли, в чём-то они умнее землян...

   – Признанный факт. А дальше?

   – Дальше... Они его запустили...

   Грегори замолчал, привычно закусив губу. Евгения дёрнула его за рукав.

   – И?

   – Ну, короче, запустили. Вместе с планетоидом. Поначалу не сообразили... Пока не отметили расположение звёзд.

   – В смысле? То есть...

   – Да-да. Планетоид оказался за тысячу световых лет от первоначального месторасположения...

   – Ты хочешь сказать, что он переместился?

   – Произошёл квантовый скачок. Разгон частиц спровоцировал резкий переход количества в качество... Хорошо, что планетоид был крошечным – чуть меньше нашей Луны. Все остались живы.

   – Ничего себе!

   – То-то и оно... Так и создали адронный двигатель.

   – Прямо, как есть, взяли и установили на звездолёты?

   – Ага, – Грегори вздохнул. – И экспериментальный корабль... Бац! И разорвало. Хорошо, им управлял робот. Потом идею доработали, кое-что изменили, совместили, подкорректировали и научились рассчитывать координаты скачка. Чтобы не сигать куда попало и... Опля! Вот тебе и суперскоростной двигатель.

   – Почему бы нам сразу к Земле не прыгнуть? Тащимся как улитки!

   – Вблизи от космического тела разгоняться нельзя. Сильные искривления пространства из-за гравитации. А много раз подряд "скакать" – мощности не хватит или материя не выдержит. Корабль накапливает энергию, пока движется на импульсе, для следующего скачка... Это не прыжок в буквальном понимании, а квантовый скачок – переход из одного состояния в другое. Пространство как бы само двигается к нам. Время и пространство сжимаются и...

   – Не надо! А то у меня развивается космическая болезнь...

   Женя метнулась к пищеблоку и выбрала стакан лимонного сока. Кислого-прекислого. Вернулась в шезлонг и уставилась на созвездия. Они такие неподвижные... Запись. Иллюзия. Экран создавал видимость межзвёздного перелёта... Голова перестала кружиться.

   – Представь себе, некоторые думают, что это настоящее, – шепнул Грегори, потянувшись к ней со своего шезлонга и кивая на группку землян неподалёку.

   Шумная компашка по соседству резалась в покер. Парни дружно гоготали после очередного хода. Девушки кокетливо улыбались и деланно возмущались, бегая в буфет за пивом.... Ничего не изменилось!

   – А сколько на "Шторме" от Ролдона до Земли?

   Когда Женька три месяца назад очутилась на корабле синегарцев, они стояли на заправочной станции далеко от Солнечной системы.

   – Недели три.... Многое зависит не только от двигателя, но и от самого пространства и проходимости звездолёта. Напрямую – быстрее. Но чаще приходится огибать космические объекты.

   – А шакренские корабли? Они тоже пользуются технологиями джамрану?

   – Зачем? У них – свои. Не менее эффективные, чем у джамрану. Но для земных кораблей не подходят. Несовместимость корпуса с двигателем.

   – Да?

   – Вот представь. Если на "Шторме" установить двигатель "звёздного дракона", то корабль даже не развалиться, а превратится в пыль.

   – И представлять не хочу.

   Женька опять сбегала за соком. На этот раз за апельсиновым – для себя и Грегори. Запоздало она вспомнила, что всегда боялась летать на самолётах. Почему же ей не было страшно на "Шторме", "еже" и "драконе"? Всё проклятые ассоциации... А на потолке уже витал пояс Ориона...

   – Вздор! – возмутилась Женька. – За дураков нас держат?!.. Надеюсь, хотя бы звездолёт не развалится.

   – Не бойся, – ответил Грегори. – Земные и джамранские технологии вполне совместимы...

   Женьке слово "вполне" не понравилось.... А потом она освоилась. На лайнере работали игровые залы, спортзал, бассейн, дендрарий, библиотека, ресторан и много чего другого. И самое главное – они долетели!

   Сперва на звездолёт не напали космические пираты (надо было видеть, как хохотал Грегори, когда она это озвучила).

   – Космические пираты – выдумки, Женечка. Только в книжках и бывают.

   Потом их не засосало в космическую воронку и не затянуло в чёрную дыру. А затем они не врезались в Луну.

   Посадочные шаттлы благополучно приземлились на космодроме в Австралийской пустыне. И вот тут на Женю обрушился целый шквал сюрпризов, покруче чёрной дыры...

   Первое! Теперь в любую точку земного шара можно было долететь или доехать за считанные минуты.

   Второе... Мосты! Все материки, – а теперь их стало восемь, – соединялись мостами.

   – ??????!!!!!!

   Когда к Евгении вернулся дар речи, она едва сумела выдавить из себя:

   – Мосты? Через океаны? Немыслимо...

   – Почему? – удивился Грегори.

   – А подвижки, а...

   – В том то и дело, что именно мосты и держат Землю.

   – Как?

   – Понимаешь... Катаклизмы, катастрофы, землетрясения... Материки принялись активно смещаться. Возникло много геосинклинальных складок. Евразия просто раскололась. Теперь между Европой и Азией пролив... Из-за этого появился Азиатско-китайский союз... В конце двадцать первого века такое началось! Ещё пару десятков лет, и всем маячил кирдык... Если бы учёные за это не взялись...

   – Но, по логике вещей, мосты всё равно бы рушились.

   – Корректирующие соединения... Не спрашивай. Я в этом ничего не понимаю. Почитай-ка сама. Чем ты занималась столько времени?

   – Будто не знаешь!

   Женя прилипла к окну воздушного трамвайчика. Современная архитектура впечатляла. Сферические здания, парящие над землёй, витые небоскрёбы и небоскрёбы с куполами... Бесконечные транспортные тоннели, словно американо-русские горки... Подвесные дороги... Летучие газоны...

   Всё это проносилось за окном.

   Великобритания не потонула, как предсказывали в двадцать первом веке, а, наоборот, увеличилась, соединилась с материком и обзавелась N-ным количеством новых островов... Женька разумеется читала об этом в гала-справочнике. Но читать – одно, а узреть воочию – совершенно другое.

   Но в самое сердце её поразил искусственный спутник, болтающийся в небе наряду с Луной. Отлично видимый днём в ясную погоду, он напоминал гипертрофированную молекулярную решётку...

   – Это чтобы Луна не ушла с орбиты, – пояснил Грегори.

   – А что? Уже пыталась? – в ужасе прошептала Женя.

   – Ну да... Начала удаляться. Спутник её удерживает дополнительным притяжением. А то, если улетит, нарушится океанический баланс.

   – Да уж...

   Когда они сошли на берег туманного Альбиона, Женю шатало и лихорадило от впечатлений. Но самое шокирующее, как ни странно, было ещё впереди...

   Она познакомилась с потомками и будущими родственниками. Грегори привёз Евгению в загородное поместье бабушки Энн в южном Уэльсе. Как раз намечался очередной сбор по случаю семейного торжества. Грегори представил Женю как "дочку дядюшки Джека". Родственники отнеслись к этому нормально и почти равнодушно.

   "Странно", – подумала Женька.

   Улучив момент между кебабом и пудингом тёти Мэри, она утащила Грега за клумбу с нарциссами и зашипела:

   – Какой такой "дядя Джек"?

   – А тебе зачем?

   – Так он же вроде мой папашка? Не? Вдруг заявится! Или кто-то поинтересуется его здоровьем... А я ни сном, ни духом.

   Грегори хмыкнул.

   – Не парься. Не спросят. Но дядюшка жив и здоров, если тебя это так волнует. Э... Видишь ли, у дяди Джека особая репутация. Он рассекает космические просторы, не сидит на месте, и на каждой планете у него по жене или любовнице. Поэтому ничего удивительного, что о тебе никто не знал до сих пор. Вероятно, и сам Джек не в курсе, что у него такая взрослая и симпатичная дочь, – Грегори широко улыбнулся.

   – Ну, спасибо тебе! А что я буду делать, если он вдруг объявится? Что я ему скажу?

   – Здравствуй, папа!

   – Я... Тебя...

   – Он обрадуется. Сама убедишься...

   Женька не успела придушить Грегори. Из особняка с криком выбежала какая-то девчушка, по словам Грега – двоюродная племянница.

   Оказалось, бабушка Энн "срочно хочет видеть дочку дорогого Джека...". Женька не сразу сообразила, что это про неё.

   – Я провожу, – вызвался Грегори и повёл Женьку по усыпанным щебнем дорожкам мимо грядок с луком-пореем.

   В саду росло множество розовых кустов, клумбы пестрели львиными зевами, цинниями, цинерариями и ещё какими-то цветочками. В неожиданных местах затаились прудики. Лужайки обрамляли фигурные изгороди. Подстриженные газоны упирались в буйные заросли. Под растительными арками били фонтанчики с изваяниями лошадей и собак. А вокруг – живописно раскачивался дельфиниум... Типичный английский садик – естественность, гармония и ассиметрия на одном клочке земли...

   – Энн – наша прабабушка, – рассказывал по дороге Грегори. – Самая старшая в семье. Долгожительница... Почти не выходит из дома.

   Англичанин довёл Женьку до крыльца.

   – Через холл по коридору направо. Первый этаж, за библиотекой... Вряд ли бабуля захочет и со мной поздороваться...

   Женя оробела, ступив в прохладу дома, туда, где её не должно было быть. Стараясь не шуметь, прошмыгнула по коридору тихо, как мышка, мимо семейных портретов и дорогих ваз, взялась за фигурную ручку...

   – Кто там?.. Заходи, деточка.

   Прабабушка Энн – сморщенная, седая, но ещё бодрая старушка, обняла её и с порога защебетала о том, как она "любит мерзавца Джека, и рада познакомиться с его дочуркой...".

   – Сыновья, увы, такие же сумасброды и авантюристы, как и отец.

   Тут Женька и впрямь уверовала, что она дочь этого таинственного Джека, или он её пра-пра– внук.

   Бабушка Энн усадила её за столик, налила чаю, предложила мармелад, сэндвичи и кексы. И наружу полезли воспоминания. В ход пошли семейные фотографии, голограммы и секреты. В конце концов, бабуля с таинственным видом прошаркала к старинному комоду и достала оттуда увесистую шкатулку.

   – Сейчас кое-что покажу...

   И как-то чересчур внимательно посмотрев на Женю, вытащила из шкатулки старый альбом с фотографиями.

   – Открой.

   Евгения затаила дыхание. Таких уже, наверное, века два не выпускали.

   – Он такой древний, – хихикнула бабушка в ответ на её замешательство. – Как я...

   – Ну что вы, бабуля.

   Женя улыбнулась и деревенеющими пальцами взялась за пластиковую страницу.

   – Пришлось ламинировать, – объяснила Энн. – Картон крошился.

   Фотографий было немного. Все давнишние. Поблёкшие от времени... Евгения словно прикоснулась к прошлому, к живой истории в картинках. Она листала, читала подписи...

   – А эти уже восстановлены на фотофаксе, – с гордостью добавила бабушка.

   "Дорогой маме, из Лондона, с любовью... – прочитала Женя под портретом темноволосого мужчины... – От Андрея".

   И год...

   Здесь ему двадцать восемь. Евгения мысленно поблагодарила бабушку Энн за подарок, который та, сама не зная, преподнесла ей.

   Женя погладила фотографию и, боясь разреветься, перевернула страницу... Со следующей на неё смотрел... Талех?! Женька едва не завизжала и не отшвырнула альбом. Еле сдержалась, успокоилась, взяла себя в руки... И лишь тогда рассмотрела, что это не фото, а рисунок.

   – Кто это? – хрипло спросила она.

   – Это? – Энн засмеялась. – "Незнакомец из снов". Наша художница Джен постаралась.... Есть одно семейное предание.

   – Какое? – Женя с трудом узнала собственный голос.

   – Загадочный мужчина приходит во сне к женщинам нашей семьи... Всегда один и тот же... Необычный, правда? Джен специально училась рисовать, чтобы изобразить его.

   – У неё хорошо получилось, – пробормотала Женя.

   – Что ты сказала?

   – Вам он тоже снился?

   – А как же?! Перед замужеством. А Джене, говорят, часто снился до самой смерти, и её матери, и прабабке, скажу по секрету, тоже. Эту историю я слышала от своей матери. На мне эти видения и закончились... Если тебе он не снится...

   – А кто такая Джен? – спросила Женя, резко меняя тему разговора.

   – Внучка того эмигранта, из России... Андрея Казанцева. Его фотографию ты только что разглядывала... И вот же она – Джен, – бабуля перевернула несколько страниц. – Ты на неё похожа. Вылитая.

   На Женьку смотрели её собственные глаза. Знакомый прищур, а нос, губы, чёлка... Всё, как у её сына...

   К горлу подступили слёзы, и Евгения отвернулась к окну... Подъездная аллея, тисовая роща...Проклятые воспоминания! Зачем?..

   – Простите, а где тут...

   – Туалет, дорогуша? Вон та дверь...

   – Спасибо...

   У Женьки тряслись руки, пока она закрывала вертушку. Прижалась лбом к полотенцам на вешалке и заплакала... Почему? Что это? Неужели генетическая память? Будущее не прошло бесследно и напомнило о себе таким образом. Другая Женя пережила то же самое. Была с Талехом, но забыла его. Забыла умом, но не сердцем. Её ДНК помнила, храня в себе частицы генома Талеха столько лет... Поколениями воплощая его во снах. Каково это?

   Евгения вдруг представила, что это случилось с ней... Горло вновь сдавило от рыданий и дрогнуло сердце ... Временной телепортатор дмерхов не раздвоил её, а разорвал на две половинки. Каждая из них жила отдельно – в прошлом и в будущем, тоскуя об украденной жизни, о несбывшемся... Одна во сне, другая наяву...

   Хватит! Женя вытерла слёзы, умылась и посмотрела в зеркало. И увидела там своё настоящее...

Неприкаянный груз

   Утро командора начиналось не как утро обычного человека. Не с тостов, джема, кофе или чая, а с аварии в транспортном отделе... И коктейля из мелких бытовых неприятностей на закуску... Вроде отключения энергии и прекращения подачи воды.

   Талех уже забыл, когда последний раз нормально спал и ел не на бегу. Сегодня он вообще не ложился. Чуть за полночь вернулся в каюту и едва успел принять душ, как снова запиликал коммуникатор, извещая об очередном ЧП. Вернее, коммуникатор и не умолкал ни на минуту. Просто командор случайно заблокировал звуковой сигнал. Через час обнаружил, включил, увидел, сколько накопилось сообщений, и понял, что отдыхать этой ночью ему не придётся.

   Ремонтные работы на станции продвигались полным ходом. Соответственно каждый день что-нибудь снова ломалось, и оборудование выходило из строя. Часть палуб закрыли на капитальный ремонт и реставрацию. Половину терминалов отстраивали заново. Многим обитателям Ролдона-2 пришлось временно переселиться на планету, и некоторые магазины, учреждения и заведения просто закрылись. Поэтому Талех спешил с восстановлением станции, не щадя ни себя, ни подчинённых.

   Эта ночь выдалась особенно авральной. Будто обстоятельства сговорились против него. Сперва обрушились балки нижних палуб. Из-за чего застряли все лифты между второй и третьей. Благо в тот момент пассажиров там не было. Пять раз за ночь из строя выходили реле шлюзов, а под утро поступил срочный вызов из эколаборатории. Вернее, из её временного пристанища. В старом помещении деформировались переборки и сгорели потолочные кабели. Случилось это, когда защитные экраны ослабли и снаряд угодил в дисковый корпус. На время ремонта эколаборатория со всеми животными, растениями, бактериями и культурами переехала в резервный блок медцентра. Раненых и выздоравливающих переправили на планету, медотсек освободился и его тут же снова заняли.

   На пороге лаборатории командора встретил дежурный лаборант – традсельгарец и взволнованно сообщил, что хордум с планеты Варага перегрыз заграждения, выпустил пятнистых шмариков, и те разбежались по станции через вентиляцию. Сам хордум застрял в трубе. Причём намертво и вытащить его пока не удавалось. Несчастное животное засело там и печально выло. Завывания разносились по станционным коммуникациям, как загулявший в тоннеле ветер... Талеху стало не по себе.

   – А почему меня вызвали? – удивился он. – Я в этих тварях не разбираюсь. Есть же офицер по биологической защите.

   – Уже приходил, – сообщил традсельгарец. – Час назад отправился с группой ловить шмариков и.... Пропал... Все сгинули... – виновато добавил он, и его физиономия ярко полиловела.

   Традсельгарцы всегда неожиданно меняли цвет в чрезвычайных ситуациях. Это зачастую напрягало и сбивало с толку. Кого угодно, только не джамрану.

   – Доложите внятно, – потребовал командор.

   – Собственно, – промямлил дежурный. – Я из-за людей вас и вызвал, а не из-за шмариков... Они-то безобидные, но прожорливые. Могут погрызть изоляцию и съесть гель-пакеты...

   Талех вздохнул. От традсельгарцев сложно добиться ясности. Придётся напрячь интуицию.

   – Когда вы связывались?

   – Пытался... С полчаса назад, но... глухо...

   Командору тоже никто не ответил, словно такой частоты вовсе не существовало. Он попробовал наугад связаться с мостиком и заместителем... Без ответа. Зато откликнулась служба безопасности.

   – Кажется, я знаю, где ваши шмарики, – усмехнулся командор. – По крайней мере, там они побывали и наследили. Мы найдём их по следам. Благо коммуникационный узел службы безопасности пока не тронули. Но, по всей видимости, скоро доберутся и туда.

   – И где они? – взволнованно уточнил традсельгарец.

   – В коммуникаторных путях. Полагаю, им понравились на вкус проводящие волокна.

   Талех решил, что с лаборанта достаточно объяснений и вызвал инженеров по связи. Через два часа поймали всех объевшихся шмариков и восстановили съеденные волокна. Хорда наконец извлекли из трубы и водворили в терракамеру. Животное было в шоке. Зато офицера по биозащите с группой так и не нашли. Никто не откликнулся на вызов. Оставалось предположить, что они заблудились в системе проводящих шахт, попав в изоляционную зону. Талех послал туда команду безопасности, а сам отправился завтракать.

   Однако далеко он уйти не успел. В коридоре медотсека его перехватил Миритин и напомнил, что давненько ожидает командора на плановый осмотр. То есть, замучился ждать.

   – Вы должны были явиться ещё четыре дня назад.

   – Я страшно занят, – попытался отвертеться командор, – и сейчас тоже...

   Но доктор не позволил ему ускользнуть, преградив дорогу.

   – Талех, – укоризненно сказал он. – Нельзя так наплевательски относиться к своему здоровью. Как твой лечащий врач...

   – Ты знаешь, что это моё здоровье, а не твоё. Позволь мне решать.

   – Как неразумно. Я твой лечащий врач...

   – Джамрану очень выносливы...

   – Конечно, – ухмыльнулся врач. – Поэтому, ты бледен как смерть.

   – Это мой естественный цвет лица...

   – Ну-ну, предоставь мне определить, какой естественный, а какой нет. И синяки под глазами.

   – Отставить обсуждать внешность командора, Миритин.

   – Ева увидит тебя таким – испугается.

   – Она и похлеще видела, но не испугалась. До её возвращения я буду в норме. И хватит обсуждать мою личную жизнь! Пусти, говорю...

   – Нет. Как твой лечащий врач, я применю меры согласно постановлению галактического здравоохранения.

   – Что-что?

   – Отстраню тебя от работы, в связи с пошатнувшимся здоровьем и проведу полное обследование, хочешь ты или нет. Врач на станции бывает главнее командора... У тебя нет выхода. Пошли на осмотр. Хотя бы измерю давление...

   Талех скривился, но делать нечего. Доктор оказался в своём праве...

   – Ладно. Уговорил. У меня есть пятнадцать минут... У тебя – пятнадцать минут. Не больше.

   – Есть, командор...

   Миритин изучил показатели биоспектрометра и сделал заключение:

   – Пока не плохо.

   – Я же говорил. Джамрану...

   – Тоже имеют предел. Если дальше так пойдёт, ты сляжешь, и надолго. Кто тогда позаботится о станции?.. Ты когда в последний раз спал?

   – Не помню.

   – Напряги память.

   – Суток шесть-семь назад... Ерунда! Джамрану способны подолгу обходиться без сна. Плюс геномные прививки с модификациями выносливости.

   – Как врач повторяю – всему есть предел. Твой организм уже дал сбой. Системы работают на пределе. У тебя стресс, мой друг... А давно ли ты обменивался генами?

   – Мой геном стабилен. Мне это так часто не нужно...

   – Хм... А Ева в курсе?

   – Я с ней не из-за этого.

   – Дикарь! Тебе ведь достаточно рукопожатия. Слетай на Ролдон, пообщайся с Нивиллой. Она тебе поможет. Отдохнёшь заодно. Погуляешь по лесу.

   – Опять ты за своё? Некогда мне развлекаться... Эй! Что ты мне только что вколол, эскулап?!

   – Ничего особенного. Подавитель стресса. Настоятельно рекомендую: отключить все коммуникаторы и поспать.

   – Хорошо доктор... Дней через пять. У меня проблемы на станции.

   – Они никогда не закончатся, а у тебя есть заместитель...

   – Он руководит ремонтом внешнего корпуса.

   – Назначь кого-нибудь ещё. Начальника службы безопасности...

   Пронзительно заверещал коммуникатор. Миритин вздрогнул от неожиданности, споткнулся о столик, и по медотсеку чуть не разлетелись пробирки и лотки с инструментами.

   – Хочешь, чтобы доктора хватил инфаркт?

   – Это с восьми камерным-то сердцем?

   – У окезов...

   – Кстати, об окезах, – усмехнулся Талех, принимая сигнал. – В транспортном отделе снова ЧП.

   – Не смею задерживать, командор, – Миритин поднял руки, будто сдавался. – Но знайте, при малейших признаках утомления запру вас в изоляторе.

   Последнее напутствие он сказал в пустоту. Талех не дослушал и уже мчался по коридору...

   В прежние времена, в транспортный отсек можно было попасть на стержневом лифте. После перестыковки, центральную шахту ремонтировали. Пришлось идти в обход, через гостиничный сектор, чтобы оттуда спуститься в нижнюю полусферу. На этом пути работало только аварийное освещение. Свет мигающих ламп причудливо отражался от покорёженного войной металла. Возможно поэтому, командору почудилась какая-то тень в одном из боковых ответвлений. Он остановился, внимательно осмотрел коридор... Никого... Неужели померещилось? Бред! Джамарну не страдали галлюцинациями. Или же Миритин прав и сказывалось переутомление. Плохо дело...

   Талех покачал головой и двинулся вперёд, на этот раз без видений.

   В транспортном отсеке вышел из строя распределитель, и царил полный бардак. Соединительные скобы расшатались, и модули передвигали вручную. Что очень затрудняло вылеты и спуск на планету. Не говоря уж о том, чтобы принять транспорт. Планетарные модули толкались у шлюзов и наворачивали круги вокруг станции. Мрачный начальник отдела, по традиции окез, доложил об этом командору. Не успел Талех придумать, где найти свободную бригаду, чтобы починить всё к завтрашнему утру, как его снова вызвали. На этот раз в сектор по приёмке грузов.

   Командор на ходу распорядился выделить бригаду техников-андроидов из доков и переправить их в транспортный. Тамошний мастер пробовал возражать, мол, "как же работы в шлюзовых камерах и терминалах". На что Талех заявил, мол, они подождут: "в сложное время задача руководителя правильно расставить приоритеты, а работа остальных ему подчиняться".

   – Конец связи. Доложите о выполнении...

   В отделение приёмки тоже пришлось идти на своих двоих, поскольку лифты и транспортировочные ленты этого сектора бездействовали.

   Техник грузового отдела и дежурный таможенник встретили командора в полной растерянности.

   – Какие проблемы? – поинтересовался Талех, разглядывая внушительных размеров контейнер, стоящий на транспортной ленте.

   – Груз...

   – Вижу. В чём проблема?

   – Контейнер без маркировки.

   – Понятно. Кто доставил?

   – Эти, – таможенник указал на долговязого бакарданца и синекожего линдри с имплантами пилота.

   Доставщики недобро хмурились в ответ.

   – С чем тут разбираться? – удивился командор. – По правилам станции любой груз без маркировки отправляется в карантинный сектор... Ах, да! Он пока законсервирован. Тогда, за борт! Кто его вообще пропустил?... Ладно. Потом будем искать виновных. А сейчас – за борт....

   Техник передвинул рычаги, и лента пришла в движение. Контейнер поехал к месту сброса.

   – Э-э! Погодите! – заорал бакарданец и кинулся к ним, размахивая дополнительными конечностями. – Вы что делаете, варвары?! У меня накладная! Я буду...

   – Стоп! – приказал командор, и техник остановил ленту.

   Разъярённый бакарданец навис над джамрану, угрожающе шипя и сверкая глазами.

   – Вы кто? – невозмутимо спросил Талех. – Владелец груза?

   – Я – курьер и отвечаю за доставку. А он... – бакарданец метнулся к подошедшему линдри.

   – А я главный, – подхватил тот. – Пилотирую корабль фирмы и решаю вопросы оплаты. По документам вы должны мне сорок семь тысяч за груз, две – за доставку и десять процентов комиссионных...

   – С какой стати? – нахмурился командор.

   – Груз по накладной ваш. Заказ поступил отсюда.

   – От кого? Я ничего не заказывал.

   – В накладной не указано, а на контейнере нет маркировки.

   – Читайте правила.

   – Но, у меня...

   – Мы не принимаем грузов без маркировки. Если это бомба...

   – Контейнер с Ролдона! Какая бомба!? – возмутился курьер.

   – Самая обычная, – Талех был непреклонен. – Вы поручитесь, что внутри её нет?.. Что там?

   Доставщики переглянулись.

   – Нас в это не посвящают. Наше дело привезти, выгрузить, проштамповать накладную и отчитаться.

   – И деньги получить, – напомнил курьер.

   – Все вопросы решает управляющий фирмой. Мы лишь исполнители.

   – Что в накладной?

   – Вес, ценность, заказчик... Остальное – на маркировке...

   – Но её нет, – подытожил Талех и безапелляционно добавил. – Сброс!

   Техник немедленно выполнил приказ. Таможенник нервничал. Ему надоели эти препирательства, а с другой стороны отсека толпилась разъярённая очередь. И все с накладными.

   – Нет! Стойте! – закричал линдри. – Давайте вскроем контейнер и проверим.

   – Ещё чего, – ответил Талех.

   – Заплатите нам! И все дела... – наседал бакарданец.

   – Отошли! Живо! – велел командор и выпустил хлыст. – Ничего я платить не собираюсь, пока не выясню, что внутри, и кто прислал. Думайте, где посеяли маркировку, – и обратился к технику. – Остановите-ка ненадолго.

   Тот обречённо подчинился.

   – Осмотрите контейнер. Ищите следы маркировки.

   – Нашёл, – через несколько минут объявил таможенник. – И регистрационный номер на месте. UR-275.

   – Пробейте по Ролдонской базе. Может, что и узнаете.

   – Есть, командор!

   – Сообщите мне после. А груз – за борт. Никуда он с орбиты не денется.

   – Надеюсь, там ничего живого, – угрюмо заметил линдри, провожая контейнер глазами, пока тот не скрылся в шлюзовой камере.

   – А если оно там и есть, то в анабиозе, – ответил командор. – Вам я советую осмотреть корабль. Вдруг маркировочная пластина где-нибудь в углу завалялась.

   – Сомневаюсь, – насупился бакарданец. – Мы хорошо смотрели... Этот груз там с самой войны. Не успели отправить. Из-за неразберихи все поставки приостановили.

   – Станция была в осаде, – сказал Талех. – Да! И нечего занимать шлюз. Вы не одни, а большая часть стыковочных люков на ремонте.

   – А куда ж нам податься? – оскалился бакарданец.

   – Места на орбите валом, – ответил Талех. – В свободный полёт.

   Курьер напыжился, но линдри его одёрнул.

   – Пошли... Не связывайся с джамрану. Мы же хотим получить свои деньги...

   Командор вздохнул с облегчением, когда они удалились. Сказал таможенникам, чтобы данные по грузу переслали ему на коммуникатор и сбежал. Не успел Талех войти в кабинет, как из-за стола качнулась капюшонистая фигура.

   – Только не это, – простонал командор. – Шердан! Каким модулятором тебя занесло?! Я думал, мы всё обсудили.

   – Это другое, – прошелестел дмерх, принимая более реальные очертания. – Знали бы вы, как трудно с вами связаться. Я неоднократно пытался, пока не изменил частоту нейромодулятора.

   – Так в коридоре был ты? – предположил Талех.

   – Я.

   – Что у тебя за дело, на этот раз? Говори быстро и проваливай. Я очень занят.

   – А мне казалось, сперва именно ты меня вызвал?

   – Ты приставал к Еве...

   – Я-а?! У меня даже плоти нет!

   – Не в этом смысле... Выкладывай и убирайся.

   – Если коротко, мне нужна помощь.

   – Чем скромный джамрану может помочь великому дмерху? – Талех устало плюхнулся в кресло.

   – Мне необходимо попасть в другую область вселенной.

   – Чего?! – командор опешил. – Абсурд! Ты – дмерх! Тебе ничего не стоит оказаться в любой точке космоса. Да где угодно... Чем я могу помочь?

   – Отвезти меня на космическом корабле.

   – Ты издеваешься? А сам?

   – В том-то и дело – не могу.

   Шелест дмерха напоминал вздох.

   – Дмерховены закрыли от нас часть вселенной. Волны нейромодуляторов туда не проникают... Там что-то происходит. Я чувствую. Что-то опасное... Мы с Сингером опасаемся заговора и раскола нашего общества.

   – Ну-у, не знаю... И как ты попадёшь туда на корабле? Если сигнал модулятора пропадёт, ты попросту не проявишься в континууме.