Текст книги "Омут в зазеркалье (СИ)"
Автор книги: Джейн Астрадени
Жанр:
Космическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Талех проводил Еву до каюты и, перед тем как уйти, сказал:
– Знаешь, поскольку у нас равноправие, я кое-что придумал.
Женьке не особо хотелось вникать в постановку фразы, и она просто уточнила:
– Что именно?
– Ещё один компромисс между нами.
– Интересно…
– Имя ребёнку желательно выбрать заранее, чтобы обращаться к нему уже сейчас. Сочетание именных звуков обуславливает генетический фон. Частично.
– Ух ты, как интересно! – Женьке понравилась идея. – И что ты предлагаешь?
– Мы назовём первенца по-джамрански, но имя из списка выберешь ему ты. Я приму любое. Согласна?
– Ты ещё спрашиваешь? Да! А когда можно?
– Хоть сейчас. Пока я беседую с Занденом, ты просмотришь каталоги. Их очень-очень много. Знаешь, как ими пользоваться?
Евгения кивнула. Она интересовалась происхождением джамранских имён и названий, когда изучала язык. И Сандер показал ей, как работать с каталогами.
– Вот и замечательно, – Талех поцеловал жену в макушку. – Выбери какое-нибудь, поинтереснее.
Женьке понравилась идея назвать сына по-джамрански. К тому же, она понимала, что сильное джамранское имя, в соответствии с генофизикой, способно ослабить гатракские гены.
«Это у них от руннэ или джаммов?» – размышляла она, включая информационный блок.
Каталоги имён легко нашлись в джамранской базе данных галанета. Имён там было не счесть, но далеко не все свободны. Уже занятые выделялись особым маркером и напротив каждого из них значилась генометрика родителей… У Евгении зарябило в глазах. Она даже начала подозревать, что Талех специально подсунул ей этот якобы компромисс, чтобы не ломать голову самому…
От многообразия имён прямо-таки глаза разбегались!
Однако ни одно не лежало к душе. То есть, в этом обилии не встретилось такого, чтобы мгновенно озарило: вот оно!
Женя пролистала сотни, тысячи строк, столбцов и колонок, но так и не выбрала. Если случалось, что имя ей глянулось, оно уже было кем-то помечено…
Она искала целый час и даже остановилась на двух возможных кандидатах… Как вдруг её осенило! Это ведь новые списки. А что если заглянуть в староджаммские? Наверняка там незанятых больше. И потом, ей нравилось, как они звучат. Подобрать бы что-нибудь наподобие Заккредани, Хенеаккари…
И Женя решительно развернула каталог с древними именами. Пролистала несколько страниц, как будто что-то влекло её, вело, как древняя память, и точно пронзило молнией… Когда она увидела. Его… Свободное, хотя соседние оказались выделены. Выглядело так, будто это имя намеренно обошли.
«Джардани!»
Странно… Ведь оно такое яркое и красивое. Намного благозвучнее и насыщеннее других. А впрочем, у джамрану свои представления о красоте. Женька полюбовалась написанием, произнесла вслух, с удовольствием покатала на языке… И уловила лёгкое эхо восторга.
«Ему тоже понравилось!» – обрадовалась Евгения, уверенно отметила имя «Джардани» и прописала напротив супружескую генометрику.
«Джанни», – улыбаясь своим мыслям, она прилегла на кровать и не заметила, как уснула.
Командор вернулся за полночь. Его задержали дэвхары и начальник службы безопасности.
Талех полюбовался спящей женой, прилёг рядом и обнял, вдыхая её ДНК и транслируя свои генокоды ребёнку. А спустя некоторое время провалился в сон…
С утра его ждал сюрприз. После освежающего душа с мятным экстрактом.
– Джардани! – объявила Женька за завтраком.
– Что? – рассеянно откликнулся муж, занятый виртуальными отчётами. А когда наконец дошло, чуть не поперхнулся.
– Ты серьёзно?!
– Абсолютно!
– Где ты его откопала?
– В древних списках.
– Да уж ясно, что не в современных…
– И не откопала, а оно само меня нашло, – Евгения даже малость расстроилась. – Тебе не нравится? Ты ведь говорил, что примешь любое…
– Дело не в этом, – мягко пояснил Талех. – Видишь ли… Это не просто имя.
– А что с ним не так? По-моему, звучит прекрасно.
– Я не о благозвучности… Никто из джамрану в здравом уме и твёрдой памяти не назовёт ребёнка «Джардани».
– Но я – не джамрану.
– Резонно. Но так уже много тысячелетий детей не называли.
– Значит, мы первыми нарушим это негласное табу. Оно мне так нравится! Ну, пожалуйста…
Талех поразмыслил.
– Пусть будет, раз обещал. Джардани так Джардани. Кто знает…
И принялся намазывать булочку, как ни в чём не бывало. А Женя всей душой жаждала ответов.
– Почему?
– Что, почему?
– Это имя так непопулярно у джамрану.
– Длинная история, – туманно ответил Талех. – Не сейчас…
Из чего Женька, изучившая джамрану, сделала вывод, что он не собирается ей рассказывать.
– Ну и пусть, – заявила она. – Зато экстравагантно.
– Это точно!
Сразу после завтрака командора вызвали в рубку. А Женькина работа начиналась позже. Она снова полезла в галанет, но никаких сведений по «Джардани» не обнаружила. Значит, такая информации не в открытом доступе… Очевидно поэтому, Талех не спешил откровенничать.
Сгорая от любопытства, Евгения отправилась в психологическую службу и до обеда чувствовала себя как на иголках. В голове прочно засела тайна имени…
«Что делать? Обратиться к специалисту по истории генетики? И, разумеется, к джамрану… Териза!… Нет, ей пока не стоит об этом знать… Кто ещё?.. Рокен! Отъявленный знаток всех жутких джамранских секретов».
В перерыве Женька связалась с Рокеном, и с удивлением выяснила, что он обедает в «Синегарской звезде». Там и договорились встретиться.
– Что ты делаешь у Хала? – с наскоку полюбопытствовала Евгения, подсев за столик к Рокену.
– Как что? Ем…
– Да я не про то. Ты же обычно здесь не обедаешь.
– А-а… Печальная история…
«Что-то у них сегодня всё – либо длинное, либо печальное».
Женька схватила меню и оглядела зал. Днём в «Синегарской звезде» посетителей немного. И сегодня не исключение. Группа джамранских офицеров возле эстрады. В углу – компания окезов. И парочка маркафи у стойки. За стойкой работал напарник Хала – линдри КуКомир.
Евгения заказала трюндели и торшу [39]39
Торш* – окезский корнеплод похожий на земляную грушу, запекается в сыре со специями.
[Закрыть], а на десерт выбрала творожные шарики в гивовом сиропе и такой же коктейль как у Рокена – из разных сортов чайного киселя с фруктами. Для ребёнка полезно. Она перевела заказ на барное табло.
– А всё-таки? Что здесь печального? Поделись.
Рокен придвинулся к ней и проговорил вполголоса:
– Я здесь по одной причине. Тут меня Карек не достанет.
– А он что…
– Возобновил преследование, неугомонный. Я устал намекать ему, что обойдусь без соперника. Даже напугать пытался.
– Как?
– Расписал в красках, что я делаю с соперниками, когда зол…
– Помогло?
– Не очень. Вот и прячусь. Перебежками. В обед – караулит. После работы ждёт. Пробираюсь коммуникационными трубами. Нигде спасенья нет. У вас же перекантоваться нельзя…
– Нельзя, – согласилась Женька. – В прихожей на коврике тоже не вариант.
– А если? – с надеждой уточнил парень.
Женя покрутила головой.
– Талех… не согласится.
– Ладно. Придумаю что-нибудь… Обоснуюсь в шестом терминале. А у тебя что? Соскучилась?
– А то! Как продвигаются дела с вихрем?
– Помаленьку. Приходи – увидишь.
– Сейчас не до того, – загадочно улыбнулась Женька.
– Тогда что?
Она решила не ходить вокруг да около.
– Что ты знаешь об имени «Джардани»?
Рокен дёрнулся и опрокинул стакан с коктейлем. Тут же рядом материализовался и зажужжал робот-уборщик.
– Откуда ты его вытащила?
– Из каталога.
– И на какой предмет?
– Ой, ты не знаешь! – спохватилась Женька.
– Чего не знаю? – насторожился Рокен.
– У нас с Талехом будет ребёнок!
Как раз принесли заказ, и Женя получила редкую возможность наслаждаться одновременно двумя вещами – аппетитными трюнделями и выражением лица Рокена.
– Вот это да… – наконец сумел выговорить он. – Уверены?
– Определили, подтвердили и обсудили всем медотсеком совместно с Заккредани. Установили, что это мальчик. А Джардани – теперь его имя…
– Ты сбрендила!
– Что, прости?
– Передумай, пока не поздно.
– Не хочу я передумывать! – возмутилась Женька, выпивая от огорчения полстакана киселя-чая.
– И куда смотрел Талех?
– Таков был уговор. Он не сопротивлялся.
– Ах да, равноправие, – Рокен насупился.
– Да чего вы так носитесь с этим именем?!
– Потому что… – парень осёкся. – Знаешь, Ева. Если командор не рассказал, то и я не рискну.
– Но для этого ты здесь!
– Понял, но… Прости. Бывает информация настолько вредная, что лучше жить в неведении.
– Знаешь, Роки, – передразнила генетика Женька, поддевая вилкой кусочек торша и разглядывая ближайшее растение, источающее зелёный аромат. – За мной осталась прежняя каюта… Защищённая от сканирования. Я проверяла…
– Ты нарочно? – огорчился Рокен.
– Возможно… Коды замка будут твоими, если… – она наклонилась к нему и прошептала. – … Поведаешь мне страшную джамранскую тайну.
На хмурой физиономии парня отразилась внутренняя борьба. Он кусал губы, играл бровями… А длинные пальцы теребили салфетку.
– Соглашайся.
– Ладно, искусительница, – Рокен вздохнул. – Не знай я, что ты землянка, перепутал бы тебя с джамранкой. Договорились. Но, предупреждаю. Известно мне немного, в общих чертах. И второе, не говори Талеху, что узнала от меня.
– Замётано.
Внезапно Женька сообразила, что инъекция Заккредани действует. Она испытывала генетический интерес к Рокену, но усиленной тяги как раньше не ощущала.
– Значит, слушай… Это случилось давно. Ещё до раскола джамрану на эрф и кир. Джардани – был первым руннским доминантом.
– Кем-кем?
– Джамрану с ведущим генотипом руннэ, а не джамма… Попробую объяснить… Тебе известно как внешне проявляется джаммская доминанта в дуализме джамрану?
– Зрачки-звёздочки?
– Именно. Джардани родился с круглыми зрачками – неизменными в обеих ипостасях. Следовательно, у него доминировал руннский генотип, а не джамма. При том, выдающиеся способности делали его сильнее любого джаммского доминанта. Джардани избрали легуроном. Он вёл за собой народ. Под его командованием джамрану без кровопролития подчинили даже тугимаков. Высокоразвитые технологически, тугимаки отнюдь не отличались миролюбием. Постоянно угрожали республике и терроризировали галактику. Однако Джардани их просто уговорил. При нём джамрану процветали и генетически, и социально, и культурно, и экономически… Джардани был первым, но не единственным. Вскоре в джамранских семьях родились и другие руннэ-доминанты. И у потомков Джардани проявились те же признаки, но… Кое-кому это не понравилось. В результате заговора, известного в истории, как «позорный бунт генетиков», руннских доминантов коварно уничтожили. Всех до единого, вместе с Джардани. Никого не осталось. Их обманом заманили на корабль и взорвали.
– За что? – прошептала Женька, позабыв о десерте.
– Некоторые считали, что они – предвестники вырождения джаммов и перестраховались.
– Перестраховочка! Мать их…
– Однако преданные легарты Джардани разоблачили виновных и жестоко покарали… А руннских доминантов с тех пор не рождалось. Ныне принято считать, что это был случайный побочный эффект, и в генотипе он не закрепился. Но память об этом жива. Многое превратилось в легенды. Теперь уже не отличишь, где правда, а где вымысел. За столько-то времени… Но легенды гласят, что верные соратники Джардани так скорбели, что поклялись и выгравировали свою клятву на «звёздном металле».
– В чём поклялись?
– Они верили, что когда-нибудь снова появится руннский доминант, как генетически возрождённый Джардани… Тогда они добровольно склонятся перед ним и выполнят любую его волю.
– Почему?
– Легартов использовали. Они чувствовали себя повинными в его смерти и поклялись заплатить долг.
– Эта клятва где-нибудь задокументирована? На бумаге или электронном носителе?
Рокен пожал плечами.
– Не знаю. Если и есть что-то, то оно погребено в секретных тэрх-дрегорских архивах.
– А что такое «звёздный металл»?
– Металл звездолётов. Раньше его так называли.
– И где находится эта пластина с клятвой?
– Спроси что-нибудь полегче… Полагаю, осталась у традиционалистов… Если осталась…
– Значит, руннские доминанты… Много тысячелетий назад…
– Да. Но о Джардани помнят, и никто не стремится называть сына в его честь. Никогда и ни за что! А ты вот назвала…
Женькины мысли беспорядочно метались, перескакивая с одного на другое… Но ясно было одно – она утвердилась в своём мнении.
Пока Евгения размышляла, к их столику незаметно подошёл официант и положил перед Рокеном узкую коробку.
– Вам передали.
– Кто? – встрепенулся генетик.
– Он не назвался.
– Уберите это отсюда! – заявил Рокен, отодвигаясь с опаской. – Унесите и выбросьте, подальше, в утилиза…
Упаковка буквально на глазах истаяла коричневым дымком, а на столике остался лежать ярко-алый цветок.
Потрясающе красивый!
Женя залюбовалась. Словно тюльпан, увенчанный короной… Изящные лепестки, изгибаясь, заканчивались хрустальными зубчиками. Казалось, тронь и зазвенят. Пленительный бутон держался на тройном чёрном стебле, покрытом шипами с серебристыми звёздочками. А блестящие капли усеивали лепестки. Цветок благоухал на весь бар, перебивая зелёный аромат местных растений и вынуждая их закрыться от стыда за своё несовершенство.
– Какая прелесть, – зачарованно произнесла Женька. – У тебя есть по…
– Твою ж гатракскую мать! – воскликнул Рокен, заново обретая дар речи. – Церис Химера…
– Так это не поклонница? – для верности уточнила Евгения.
– Какая к броку поклонница! – раздражённо бросил Рокен, отсаживаясь ещё дальше от стола. – Цветок раздора мог подбросить только…
– Поклонник, – фыркнула Женька.
– Смеёшься? – Рокен жалобно глянул на неё. – Потенциальный соперник! А кто набивается мне в соперники?..
– Карек.
– Он – гад! Достал-таки! Нашёл лазейку!.. Что ему от меня надо-ооо… – в довершение простонал Рокен, вцепившись в разноцветную шевелюру.
– Это же очевидно, – Женька пожала плечами. – Тебя. И чего такого страшного? Ну, цветок и цветок… Давай выбросим в утилизатор и сделаем вид, что ничего не получали. С тебя же не брали расписку о получении… Какой он красивый…
Она вновь залюбовалась цветком.
– Нет! – выкрикнул бедный джамрану на весь бар, так, что на мгновение удостоился внимания присутствующих, но они сразу утратили интерес, убедившись, что драки не намечается.
Женя истолковала всё по-своему, по-землянски.
– А свидетелей – подкупим. Или… уберём. Со станции. Жаль, Боб улетел, а то бы запугали.
– Нет, – повторил Рокен, придвинул к ней стул и зашептал, лихорадочно блестя глазами-звёздами. – Ты не понимаешь. Церис Химера – коварный цветок, специально выведенный для таких целей…
– Низведения соперников? – удивилась Евгения.
– Э… не именно таких, а… В старые времена, ещё в галактике Вихря, когда джамрану отличались особой злокозненностью…
«Можно подумать, что-то изменилось с тех пор».
– … этот цветок служил гарантией… Химерой генетически скрепляли договор. Тот, кто нарушал соглашение или отказывался сотрудничать, в общем… Того ждала незавидная участь. Теперь, вот, и меня… Если я откажусь принять его и внедрить свою ДНК.
– Это как?
– Цветок раздора не просто символ. Карек бросил мне физический вызов. Церис напичкан его генами. Теперь я должен присоединить к ним свои, уколовшись шипами. Как бы подтверждая, что я готов стать соперником этого… этого… прохиндея, – Рокен чуть ли не задыхался от возмущения. – Иначе…
Женя, завороженная игрой света в блестящих каплях, невольно потянулась к лепесткам. Что если лизнуть. Какие они на вкус? Сладкие, наве…
– Не трогай! – завопил Рокен, и Женька отдёрнула руку.
«Опять ты, Джанни, шалунишка!»
– А что это за… жидкость?
– Нектар цветка. Выделяется только у сорванных. Сладкая штука. Густая и тягучая.
«Хм, медовые слёзы».
– Ты пробовал?!
– Читал…
– Так почему бы его не выбросить? Кто докажет?
– Никто. Запах…
– Запах?
– Помнишь, я тебе рассказывал о реагенных ищейках?
Женя кивнула.
– Есть и другие… реагенты. Думаешь, химера просто так благоухает? От безделья?
– Ну-у… Это дополняет её восхитительный образ…
– Какой к гатраку образ?!
– Не кричи! Ребёнка напугаешь.
Хотя Евгения сомневалась, что какие-то вопли испугают гены Джардани. Скорее развлекут. Однако на Рокена опять стали поглядывать. Он же, в своём негодовании, ничего не замечал вокруг.
– Этот умник меня обхитрил! Какой-то зануда и… Меня! Так ловко обвёл вокруг пальца! Как жить после этого?!
Рокен вновь схватился за голову.
– И что за реагенты?
– ДНК-метки… И от клейма не отмыться. Молекулы вещества в нектаре очень летучие и вместе с запахом глубоко проникают в генетическую структуру. Вернее, уже проникли. Я ведь вдохнул…
– И я! – испугалась Женя.
– Не, – Рокен махнул рукой, – ты землянка и невосприимчива.
– А малыш?!
– Защищён твоими фильтрами. И этот реагент влияет лишь на полностью сформировавшийся организм. Детям он не страшен.
– А те офицеры?
– Им ничего не грозит. По мере удаления от источника эффект теряется. А вот я сидел достаточно близко… Если не приму вызов, то буду вонять как последний отступник. Для всех джамрану.
– Тухлыми яйцами?
– Нет. Это генетический запах. Ты даже не почувствуешь.
– Тогда бояться нечего.
Рокен сердито зыркнул на неё. И Женя шутливо скрестила пальцы у него перед лицом.
– Ну, повоняешь немножко.
– И все поймут, что я отверг вызов, избегая соперничества…
– Тебя волнует общественное мнение?
– Да при чём тут какое-то мнение?! – вспылил Рокен. – Я стану непригодным для обмена! Мой запах отпугнёт всех потенциальных партнёров. Никого не удастся соблазнить, и даже близко подойти… Я буду навсегда потерян для женщин, а они для меня, – трагически заключил он.
– Подумаешь! Тебе же больше нравятся линдри, и вокруг полно миловидных землянок… Переживёшь как-нибудь.
– Но я – джамрану и мне иногда необходимы джамранки и… – он поник. – Ним.
– А! Так у вас всё серьёзно?
– Скорее, далеко зашло.
– О…
– Но теперь она и близко меня не подпустит.
– Ты уже воняешь?!
– Нет-нет! Пока нет… У меня есть время, до заката.
– А в какой стороне у нас тут закат? – удивилась Евгения.
– Условно. А так – на море палубе, хоть каждый вечер.
– Круто!
– Что именно?
– Закат… Как избежать позора метки?
– Чего?
– Перестать вонять.
– Принять вызов, – мрачно ответил Рокен. – Уколоться шипами, чтобы мои гены соединились с ДНК Карека. Тогда исходник, заключённый в цветке, автоматически подаст сигнал реагентам в моём организме. Возникнет реакция, выработаются антиреагенты и обратят процесс.
– Так в чём проблема? Уколи палец и тишком сбрось цветочек в утилизатор. Вонять-то перестанешь.
Рокен вздохнул.
– Ты совсем ничего не понимаешь? Или прикидываешься?
– Совсем…
– Едва я приму вызов, как автоматически стану соперником Карека и не смогу этому противиться… Гены начнут требовать.
– То есть, добровольно-принудительно? Замкнутый круг!
– Вроде того.
– И ничего нельзя сделать?
Парень развёл руками.
– Почти…
– Но ты же генетик. Выведи эту дрянь из организма антигенами и всех делов.
– Если бы всё было так просто. Здесь это предусмотрено. Противоядия нет! Вернее, пока не изобрели…
– Не может такого быть!
– Может…
– Ты ведь сам говорил, что у вас повсюду лазейки. Карек нашёл, и ты найдёшь.
Рокен наморщил лоб.
– Я ищу, но… Решение от меня ускользает.
– Вероятно, не там ищешь. Пошарь на поверхности.
«Дожили! Землянка учит джамрану как обойти джамранскую ловушку».
– Как вариант – устроить генетический поединок. Если мои гены одержат верх, я освобожусь… Но это мне не подходит.
Тут Женька вспомнила.
– Вот оно как! Тюльпаны.
– Что? – не понял Рокен.
– Когда Влад принёс на новоселье букет тюльпанов… Вы ещё так странно переглядывались. Очень символично! Получилось.
– Ерунда! Просто ассоциации… По тождеству. Это мне не поможет. Доктор же принёс цветы тебе, а не командору. А вот если бы… – Рокен запнулся, и замер, уставившись в одну точку, и резко отмерев, набросился на Еву с поцелуями.
– Э-э! Ты чего?!
Она еле отбилась, а Рокен опомнился, прилежно сел, глядя на неё безумно-счастливыми глазами.
– Ева! Ты – чудо! Мой талисман! Отныне я твой должник! Твой и ребёнка. Беременность от джамрану явно тебе на пользу…
Подобное заявление Женьку не вдохновило, а наоборот встревожило.
– Что ты задумал?
– Ничего плохого, – парень расплылся в улыбке. – Для нас. А вот Кареку… Думал обыграть меня. Ха!
Женя почувствовала себя виноватой перед Кареком, а Рокен мстительно прищурившись, посмотрел на цветок.
– Так, он ещё долго будет реаточить… Чем бы подцепить его, и куда положить?
– Зачем?
– Чтобы донести, не наследив ДНК.
– Завернуть в салфетки? – предложила Женька.
– Нет, – Рокен покачал головой. – Мало ли что. Ненароком уколешься…
– Пищевой контейнер! На вынос. Спрошу официанта.
– А чем бы поддеть?
Рокен огляделся в поисках такого предмета. Увы…
Женю осенило.
– Щипцы для керяббов.
– Керяббов?
– Синегарских крабов. Их едят специальными приборами. Щипцы, пинцет и… скальпель.
– О! Экстремальная еда? Надо сперва поймать и зарезать?
– Типа того.
«Угу, а мне бы сейчас ещё спирт и огурец».
– Замечательная идея, – одобрил Рокен и нажал кнопку вызова официанта.
Но куда-то они все, как назло, запропастились. И Рокен снова занервничал.
– Дорога каждая минута!
– Наверное, у них пересменка, – решила Женька. – Сиди здесь. Я сейчас. КуКомир не откажет.
Она двинулась к барной стойке, где орудовал линдри. Сооружал по второму бойгру [40]40
Бойгру* – взбитая в пену мякоть двенадцати фруктов с добавлением пряностей и алкоголя.
[Закрыть]для подвыпивших маркафи. На стойке перед ними стояли два опорожненных бокала. В ожидании следующей порции выпивохи-приятели тихонько переговаривались. Евгения уловила обрывок разговора.
– И ты веришь в эти сказочки про само… раз-зворачивающиеся аномалии и добрых пришельцев? – спрашивал один немного заплетающимся языком.
– Ясен Тумесс – нет, – отвечал другой. – Эти что угодно наплетут, лишь бы усыпить бдительность. Темнит конгломерат… Ох, темнит… Вояк понагнали…
Собеседники не сговариваясь повернули головы к эстраде.
– Помяни моё слово, – забормотал тот, что был пьянее. – Головы наши первыми полетят. Нас превратят в заложников политического альянса…
Болтуны заметили Женьку и мигом умолкли. Получили свой бойгру и удалились в уголок, судачить дальше. А Женя попросила у бармена приборы для крабов и пищевой контейнер, подлиннее и попрочнее.
– Сейчас пришлю, – пообещал КуКомир. – Через минуту.
Евгения вернулась за столик. Вскорости перед ней вырос официант, поставил на стол контейнер с крышкой, положил завёрнутые в салфетку приборы, недоумённо покосился на тарелки и намекнул:
– Крабов закажете?
– Ни в коем случае, – ответил Рокен.
– Тогда зачем вам щипцы?
– А это у меня хобби такое, – нашлась Женька, – профессиональное. Есть торшу пинцетом.
Официант-маркафи вытаращил глаза.
– Так гораздо пикантнее, – пояснила Женька, выуживая из свёртка пинцет. – И творожные шарики удобней разминать, намазывая на трюндели скальпелем…
Официант перевёл взгляд на Рокена, наивно полагая, что джамрану разумнее, но жестоко ошибся.
– Землянка, – развёл руками джамрану. – У них свои причуды, а у нас свои.
Он взял щипцы со скальпелем в каждую руку и примерился к пустой тарелке, плотоядно поглядывая на маркафи.
Официант поспешил уйти, от греха подальше. А Женя ухватила пинцетом стебель. Совместными усилиями они с Рокеном запихали цветок в контейнер и плотно закрыли крышкой.
– Есть, – выдохнул джамрану и озадаченно нахмурился. – Теперь бы выйти отсюда незаметно… Вдруг Карек стережёт у входа. Обязательно что-нибудь заподозрит, и я лишусь преимущества.
– Пошли, – сказала Женька, завернула в салфетку творожные шарики, и поманила парня за собой. – Выйдем через подсобку. Меня там знают, пропустят. Эх, надо было попросить второй контейнер, поменьше.
Но, хорошая мысля всегда приходит опосля.
Рокен устремился за Женей – своей путеводной звездой, на эти полдня. При этом он тащил контейнер, словно гадюку. Кривясь и морщась.
– Расслабься, – посоветовала Женька, как только они вышли за пределы бара. – Через пластик не просочится. И Карека здесь нет.
В уютном станционном «проулке» действительно никто не ошивался. Даже прохожие.
– Надеюсь, – пробормотал Рокен, с трудом подавив желание выкинуть опасную ношу в люк мусорки. Они стояли аккурат перед утилизатором.
Однако на этот раз им повезло. Карек не появился. Только из подсобки выглянул уборщик и скинул в утилизатор растворимые пакеты с отходами.
Убедившись, что путь свободен, Женя и Рокен отправились по своим маршрутам. Он – через коммуникационную трубу в лабораторию. Она к лифту, чтобы…
«Пили, пили-пип!» – запиликал коммуникатор.
«Талех!»
– Ты пообедала, о-руджанн?
– Только что.
– Куда направляешься?
– Э… на работу.
– Отлично. Заскочи ко мне в кабинет.
– Когда?
– Прямо сейчас.
– Постараюсь…
– Разумеется. Но сильно не спеши, и смотри под ноги.
«Заботливый какой, – подозрительно думала Евгения, отключая коммуникатор.
Её эта заботливость настораживала, поскольку она не представляла, что значит быть беременной джамранской женой. Но, судя по всему, им редко выпадал шанс спокойно вздремнуть после обеда…
«Впрочем, мне всё-таки придётся его кое о чём спросить. И чем скорее, тем лучше».
– Что-то срочное? – поинтересовалась Женька, врываясь в кабинет. – Или ты просто захотел меня увидеть и… Потрогать…
– Присаживайся, – Талех невозмутимо указал на выдвинутый из стены диванчик.
Командор был один, как всегда заваленный планшетами с электронной документацией и отчётами.
– Освобожусь через минуту…
Евгения демонстративно засекла время. Однако джамрану отличались последовательностью в обещаниях, если уж пообещали. Ровно через минуту Талех отложил дела и подсел к ней.
– Ну, и? – Женя замерла в ожидании.
– Приступим к воспитанию…
– К воспитанию?!
– Нашего сына, – Талех улыбнулся и прильнул к губам жены.
– Ммм… Эй! – она отстранилась, недоумённо взирая на мужа. – Что вот так? Прямо вот…
– Можно и по-другому, – озадаченно согласился Талех. – Но так приятнее и эффективнее.
Он заключил её в объятия и поцеловал. Но Женя вырвалась.
– Объяснить не желаешь?
– Я же объяснял, – он настойчиво привлёк жену, на этот раз просто обнял, без поцелуев. – Хорошо. В подробностях?
Она кивнула.
– Давай.
– Я установил контакт с ребёнком и передаю ему через тебя сведения об окружающем посредством соответствующих генокодов. Включая и личный опыт, структурированный в моей генетической памяти…
– А почему здесь? То есть, в кабинете. Есть и более симпатичные места… Ой!.. – Женя смутилась. – Ты не подумай! Кабинет тоже нормальное место, в принципе, но в оранжерее…
– Тсс… – Талех приложил палец к губам. – Ему же интересно. А в кабинете… Так я знакомлю сына с работой. Пусть знает о нелёгком труде командора. В следующий раз пройдёмся по станции…
Женя криво улыбнулась, силясь перевести услышанное в привычную ей модальность.
– А ты уверен, что именно с этого следует начинать это ваше… Э, генетическое обучение. Может, сперва что-нибудь попроще? Цвет там, форма, величина, песочница…
– То, что попроще, в него уже заложено, – невозмутимо ответил Талех. – При зачатии. И не только. Я же информирую его в реальном времени. Сам он этого не усвоит даже с твоей помощью, ибо ты землянка…
– Чего?!
– Ладно, дии-мерех, немного терпения и…
И командор выбрал для первого воспитательного контакта менее кардинальный способ. Он не стал целовать жену в губы, а прижал её ладонь к своим губам. Едва касаясь, обвёл каждый палец, а напоследок игриво прикусил запястье и отпустил. Женька растерянно молчала, не понимая как реагировать и что думать. Хотя, всё это, несомненно, мило, но в мыслях творился такой сумбур…
– И чего ты всполошилась? – Талех улыбнулся. – Всё просто. В основе всего у джамрану лежит генотип и генетическая память, как составляющая. Всё, что накоплено предыдущими поколениями, передаётся ребёнку в момент зачатия и в процессе развития. В том числе и опыт, приобретённый его родителями индивидуально. Более того, родители вправе привить ребёнку такие знания и навыки, какие посчитают нужным. Вот таким способом, через генетический контакт… Но для первого раза достаточно. Теперь эти впечатления запишутся в его мРНК.
– Значит, джамранские дети с пелёнок всё знают и умеют?
– Ничего подобного. Сведения находятся в генетической памяти. Чтобы их пробудить, родители, а впоследствии учителя создают условия и применяют специальные методы обучения. При том, что в наших детях знания и умения заложены изначально, а наставники лишь помогают им вспомнить с помощью учебных приёмов. А иногда воздействуя на гены. Кое-что дети извлекают сами, взаимодействуя с миром, и вдобавок познают новое, то, что невозможно было им ранее передать.
– И как далеко простираются родительские возможности? – уточнила Женя, памятуя о заморочках Литена и Кэри.
– Всё, чем осознанно владеют родители в полном их распоряжении. Они обязаны транслировать это ребёнку.
– А черты характера, например? Можно генетически обусловить поступки в тех или иных ситуациях?
– Теоретически, да, – нехотя ответил Талех. – Но тотальное генетическое программирование недопустимо. Это снижает вариативность, самостоятельность, активность генотипа и превращает субъекта в биогенетическую машину, наподобие асаро. Исключение составляют вмешательства с корректирующей целью, сугубо при генетических нарушениях. Но за родителями всегда остаётся право косвенно влиять на генотип ребёнка.
– Ах, да! Рифмы, поэтические колыбельные.
– Определённо. Это познавательно…
Женя призадумалась.
– … И рационально. Но есть и другие способы.
«Мне недоступные».
– Однако задача родителя или учителя и кое-что ограничить, и даже не допустить.
– Почему?
– Активизировать генетическую память в полном объёме невозможно, а в иных случаях и вредно. Предпочтение отдаётся самому нужному, безопасному и полезному. Вдобавок и за ребёнком сохраняется выбор. В дальнейшем он сам вполне способен вызвать недостающие сведения, согласно потребностям и сфере деятельности. И обучение всегда предполагает инициативность ученика. Например, как в мозаичном методе. Наставник помогает извлечь лишь некоторые элементы, остальное ученик восполняет самостоятельно, пока не получит целостную картину.
– А знаешь, – одобрила Женька. – Мне нравится система джамранского образования. Она совершенна.
– Спорить не буду, – довольно улыбнулся Талех. – Значит, ты не против, чтобы наш сын обучался по джамранской генетической схеме?
– Хм… Нет.
– Ведь он наполовину человек.
– Тогда в состоянии ли он усвоить всё генетически и вспомнить в достаточном объёме?
Евгению терзали сомнения.
– Он лишь наполовину джамрану…
– У него прекрасные гены и огромный потенциал, – в отличие от жены Талех не сомневался. – Он успешно присвоит не только джамранский опыт, но получит и гены землян, и ДНК гатраков.
Тут Женька забеспокоилась.
– А как же теперь наш обмен?!
– Что обмен? – не понял муж. – Никаких проблем.
– Да… Это я понимаю. Но ребёнок генетически восприимчив к обмену, и… – Женя почувствовала, как горят щёки. – Э… сможет наблюдать…
