Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 01"

Автор книги: Джеймс Уайт

Соавторы: Владимир Гаков,Виталий Каплан,Сергей Кудрявцев,Рафаэль Лафферти,Василий Горчаков,Джозеф Дилэни,Тэд Рейнольдс,Игорь Феоктистов,Борис Аникин,Дмитрий Савосин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Послушайте, – пробормотал Эрвин. – Мне действительно очень жаль, что так вышло. Я ведь не знал, что вы здесь стоите.

– Кстати, а что это были за гонки? – спросил Дэйв. – Тот старикан что-то натворил?

– Это Арт Фенски. Он местный чокнутый: гоняет на комбайне так, словно это легковушка или пикап. Сейчас он перебрал лишнего, а это ему вредно. Понимаете, у старикана свои странности. Он и раньше был немного того, а как съездил в город и прошел тестирование, он него вовсе житья не стало.

Единственное, что я могу сделать, так это вытурить его из города на проселок. Кстати, можно мне взглянуть на ваши права и регистрационное удостоверение? Надо записать.

Дэйв нашел документы и протянул их Эрвину. Тот отправился к своей машине за блокнотом.

– Выйду-ка я размяться, – решил Хоси. Он открыл дверцу и выбрался из автомобиля.

Херрик последовал его примеру. К тому времени Эрвин вернулся и отдал им документы.

– Что-то мне ваше лицо знакомо, – обратился он к Дэйву. – Вы с телевидения, верно?

– Да, – подтвердил Дэйв, – мы работаем в WBC.

– Я видел ваши репортажи с процесса Судано. Здесь тоже на задании?

Репортеры промолчали. Эрвин счел это за положительный ответ и заговорил дальше:

– Из всех жителей Скайтерсвиля только доктора Элбана показывали по телевизору. Других важных персон у нас нет. Вся эта история скверно попахивает, вот что я вам скажу. А вы знаете, что парни из ФБР были здесь уже через час после сообщения о его гибели?

Хоси раскуривал трубку – на ветру спичка норовила погаснуть, – но замер, услышав слова полицейского.

– Что они здесь искали, офицер?

– Лерой – зовите меня Лерой, так меня звать. Что искали? Да почем мне знать! Направились прямиком к его дому, даже мне не сообщили, что приехали в город. В таких случаях местные власти полагается уведомлять, хотя бы из вежливости, а они мне и слова не сказали. Знаете, ведь я начальник здешней полиции, – гордо добавил он.

– Нет, мы этого не знали, – признался Дэйв. – Они все еще здесь?

– Да вроде нет. Кейл об их визите особо не распространялась, но, насколько я понял, они наведались за архивом дока. Заявились по-наглому – ни ордера, ни какой другой бумажки, вот Кейл их и шуганула. Не удивлюсь, если ружьем пригрозила.

– А кто такая Кейл?

– Кейл Эдвардс, экономка дока. Живет у него несколько лет, с тех самых пор, как он тут поселился. Кое-кто, конечно, поговаривал, что она для него была не просто экономкой. Кейл красивая женщина.

– Как я понял, архив до сих пор у нее?

– Скорее всего. Если только Рич Хоган его не забрал. Рич – юрист дока. Ведет дела по его собственности и дому.

Лерой протянул блокнот Дэйву – тот стоял рядом и слушал.

– Будьте добры, прочитайте и подпишите.

Дэйв взял блокнот, пробежал глазами протокол, решил, что нет смысла тратить время, разбираясь в закорючках Лероя, и нацарапал внизу свое имя, потом вернул блокнот.

– Спасибо, мистер… Херрик, – сказал Лерой, взглянув на подпись, чтобы освежить в памяти имя. – Городские власти свяжутся с конторой, где вы нанимали машину, и уладят вопрос об ущербе. На этот счет можете не волноваться. Вас еще что-нибудь интересует?

– Да, есть кое-что, – ответил Дэйв.

– Городок не очень большой, – заметил Лерой, – но, думаю, хуже не будет, если я сам представлю вас нужным людям – особенно Кейл. Вы ведь хотите с нею потолковать?

– Отличная мысль, Лерой. Но не лучше ли будет сперва заскочить к мистеру Хогану? Что скажете?

– Конечно. Я не особо занят. Городок у нас маленький, беспорядков я не терплю, и все это понимают. Меня тут уважают – кроме парней вроде Арта Фенски. Нет, сэр, в моем городе никто не смеет заигрывать с законом. – Он многозначительно поправил ремень с кобурой. – Прошу следовать за мной.

Они направились за Лероем по главной улице к старинному двухэтажному дому из красного кирпича. Остановившись, все трое зашли поговорить с Ричем Хоганом.

Встреча была краткой. Архива у Хогана не оказалось. Хозяин встретил их приветливо, но ясно дал понять, что его ждут другие дела. Все же он уделил минутку, позвонил Кейл сообщить, что в город приехали два репортера, и он не видит причин, почему бы ей с ними не поговорить.

– Если бы вы зашли к Кейл без предупреждения, она все равно связалась бы со мной, – пояснил Хоган.

От юриста Лерой с репортерами направились к дому Элбана – старому, но довольно крепкому и большому строению. Дверь была желтой, под цвет оконных рам.

Лерой солидно стукнул в дверь массивным бронзовым молотком и отступил на шаг, заложив большие пальцы за ремень и стараясь напустить на себя важный вид.

Но ждал он напрасно.

– Наверное, Кейл в дальних комнатах и не слышит, – смущенно пояснил он, протягивая руку к кнопке звонка.

Секунд через десять – пятнадцать дверь открыла высокая темнокожая женщина лет сорока.

– Доброе утро, Кейл. Это мистер Хоси и мистер Херрик. Хоган звонил тебе насчет них.

– Заходите. Вы объявились раньше, чем я предполагала.

Слегка отступив, она впустила гостей.

– Чую, пирогом пахнет, – повел носом Лерой. – Нет, двумя пирогами: яблочным и черничным… и кофе тоже.

– Ты просто прелесть, Лерой, – улыбнулась Кейл. – Особенно, когда голоден. Впрочем, ты всегда голоден, верно я говорю? Почему бы нам не зайти на кухню и не отведать пирога?

Очень скоро они сидели вокруг кухонного стола и пили кофе, а Кейл нарезала пироги. Едва она положила кусок Лерою, как ее отвлек телефонный звонок.

– Звонят из участка, – сообщила она полицейскому. – Арт вернулся в город и уже успел свалить ограду вокруг церкви. Ты им позарез нужен.

Лерой вскочил, прихватив тарелку с пирогом.

– Зайду попозже и верну тарелку, Кейл, – крикнул он уже по пути к двери.

– Он не сядет в машину, пока не умнет весь кусок, – заметила Кейл. – А тарелка – лишь предлог, чтобы вернуться и получить добавку. – Женщина поставила перед гостями по тарелке. – А теперь, что я могу для вас сделать?

– Мы приехали сделать материал о докторе Эл бане, мисс Эдвардс, – начал Тайри.

– Зовите меня Кейл. Мне так больше нравится. Но что можно сказать о докторе Элбане? Он умер, и не надо тревожить его прах.

На мгновение Тайри показалось, что она готова поддаться эмоциям, но женщина быстро взяла себя в руки.

– Это очень важно, Кейл. Необходимо докопаться, кто убил доктора и почему.

– Но ведь то был несчастный случай. Власти уже провели расследование…

– И вам этого достаточно? Конечно же, нет. Скажите, что здесь делало ФБР? Что они искали? Его архив, верно?

– Какая разница, верю я в убийство или нет? Нельсона уже не вернешь.

– Почему правительству понадобился архив Элбана? Мы пока не знаем всего, но согласны с Лероем: обстоятельства гибели доктора скверно попахивают. Перед самым его отлетом произошло несколько странных событий. Мы, к примеру, знаем, что накануне он встречался с президентом. А перед самым вылетом какой-то человек срочно примчался в аэропорт и вручил ему пакет.

– А что в нем было? Я про это не знала. Как…

– Как нам это стало известно? На этот раз случайно. Жена одного из наших коллег приехала в аэропорт провожать мужа и видела, как какой-то человек передал Элбану сверток. Мы считаем, что в свертке могла быть бомба.

– Бомба?!

– Самое невероятное то, что доктор с этим «подарком» благополучно миновал систему безопасности аэропорта. Такое просто невозможно без вмешательства свыше. Вы, кстати, в курсе, что творится в мире после открытия фермента. Вот это действительно бомба!

– Наверное, вы правы. Я слежу за выпусками новостей, но в нашем фермерском мирке мало что изменилось. Разве что Фенски… Да нет, он всегда был ненормальным.

Хоси отодвинул тарелку и доверительно наклонился к Кейл, чтобы придать вопросу многозначительность:

– С какой целью доктор Элбан добивался аудиенции у президента?

– Комплекс Оппенгеймера, если хотите. Он чувствовал свою вину перед несчастными позитивами, и хотел им чем-то помочь.

– Скажите, Кейл, неужели вы допускаете, что убийцы доктора Элбана избегнут наказания?

– Наказания! Никого больше не наказывают. Неужели вы не понимаете, что это и есть самое ужасное? Безумцы получили лицензию на убийство. И их ничто не остановит.

– Но ведь есть вы, Кейл. Не запирайтесь, расскажите нам все. Очевидно, вы были для Элбана больше, чем экономкой. Вы ведь любили его?

– Да, и он меня. Почти двадцать лет я была его женой, а не экономкой. Уверена, вы меня поймете. В те времена, столько лет назад… словом, так поступать было не принято, особенно в городках вроде нашего. А если на подобное решались, приходилось лгать. Мы тоже лгали. Но я тем не менее законная вдова Нельсона. Хогану это известно.

– В таком случае, вы владелица архива?

– Да, скорее всего. Полагаю, я унаследовала все имущество Нельсона.

– В таком случае ваша позиция юридически непоколебима, и готов поспорить, что правительству это известно. Интересно, что у них на уме?

– Понятия не имею. Но у Нельсона имелись истории болезни тысяч людей. Он начал с записей собственных исследований, а когда приобрел интерфейс и подключился к базе данных Службы общественного здоровья, то узнал…

– Результаты тестирования всех граждан, правда?

– Да, так и было первое время. Позднее, когда Центр контроля заболеваемости переместил свои компьютеры в Атланту, Нельсон потерял к ним доступ. Тогда он и начал анализировать старые записи – некоторым из них было лет тридцать или сорок.

– Такая старая информация?

– Он хотел узнать, существует ли зависимость между наличием фермента в крови и другими заболеваниями.

– И он нашел такую зависимость?

– Насколько мне известно, нет. Он всегда обсуждал со мной профессиональные проблемы. Но… он нашел данные о ферменте в результатах кое-каких старых анализов. Видите ли, фермент этот не нов. Его выделили много лет назад, но его функцию в организме установил только Нельсон. Кровь можно разделить на множество фракций, и многие из этих фракций даже имеют названия, хотя их роль в метаболизме до сих пор не известна. Тот фермент потому-то и обнаружили, что его наличие в крови вызывало у некоторых пациентов ложную положительную реакцию на С-реактивный белок. К нему относились, как к досадной помехе, но никто не знал, какова истинная функция этого фермента. Нельсон же на основе старых историй болезни получил совершенно новую, революционную, информацию.

– А откуда он получал истории болезней?

– Из самых разных источников: Службы общественного здоровья, армии, государственных учреждений.

– А я полагал, что подобные изыскания незаконны, поскольку нарушают врачебную тайну…

– Верно, если пациент жив. Но людей, чьими медицинскими картами занимался Нельсон, уже почти не осталось в живых. К тому же во многих случаях правительство получало предварительное согласие пациента на передачу касающихся его сведений по каналам некоторых правительственных учреждений.

– Ага, уже теплее. И какие учреждения имеют право потребовать подобное разрешение?

– Насколько мне известно, некоторые из пациентов были сотрудниками Государственного департамента, другие занимали должности в службах безопасности. Кое-кто, возможно, работал в ЦРУ.

– А ФБР?

– Наверное, из ФБР тоже. Весь Вашингтон просто впал в панику. Нельсона завалили работой. Они захотели немедленно узнать, кто позитив, а кто нет.

– И Элбану позволили получать и хранить подобную информацию?

– Предполагалось, что она так и останется в компьютере Агентства Национальной Безопасности. Они подключили терминал Нельсона таким образом, что он видел данные лишь на экране, но не мог перекачать их в собственную базу данных, так как не знал шифрованных кодов.

– Тогда как он ухитрился их сохранить?

– Очень просто. При помощи видеокамеры. Знаю, звучит абсурдно, но Нельсон был прав, утверждая, что в правительстве сидят полные идиоты.

– И эти видеозаписи до сих пор у вас?

– Нет. Их больше не существует. У нас было более десятка кассет, но Нельсон сказал, что нечего держать данные в таком виде, что их может обнаружить любой дурак. Мы переписали их в собственную систему, защитив доступ своими паролями, а ленты стерли.

– Кейл… послушайте. Вы даже не подозреваете, что сидите на бомбе с часовым механизмом. Если про эту горячую информацию узнают, а правду, похоже, уже подозревают, то одной темной ночкой этот дом взлетит на воздух вместе с вами.

– Но вы первый, кому я это открыла, мистер Хоси. И я знаю, что Нельсон тоже хранил тайну.

– В один прекрасный день кто-нибудь сложит два и два, Кейл. Ведь вы не просто экономка, вы больше, чем жена. Ваша профессиональная компетентность чрезвычайно высока. Уверен, у вас в шкафу отыщется не один университетский диплом.

– Я получила степень магистра по гематологии в Торонтском университете; там мы и познакомились с Нельсоном. Моей темой была серповидно-клеточная анемия.

Дэйв Херрик слушал молча, позволив партнеру вести интервью и мысленно соглашаясь с его тактикой. Но теперь Дэйв решил, что пришло его время вмешаться в разговор. К тому же он желал взглянуть на составленный Элбаном список, если тот и в самом деле сохранился.

– Кейл, – начал он. – Теперь вы знаете об истинной цели нашего визита. Нам нужно увидеть записи доктора Элбана.

– Для чего? Вы в них ничего не поймете. Да и мне не все ясно. Нельсон рассчитал процент позитивов вплоть до 1945 года. Это единственное, чем важны старые записи. В них даже нет имен, только личные армейские номера и номера социальной страховки…

– А чем новые записи отличаются от старых?

– Ничем. В них тоже одни номера и никаких имен.

– Тогда зачем Элбан сохранил эти записи?

– Не знаю. Сохранил, и все.

– Кейл, мы сможем их посмотреть?

– Все материалы? Это займет несколько часов.

– Можно начать с позитивов из нового списка, тех, кем интересовалось правительство.

Кейл встревожилась:

– Что вы собираетесь сделать с этой информацией?

– Узнать, кто убил доктора Элбана. Не волнуйтесь, Кейл. Хорошие репортеры всегда охраняют свои источники, можете быть уверены.

– Да мне ничего другого не остается. Хорошо, идите за мной.

Кейл привела их в противоположную часть дома. Открыв массивную дверь, женщина включила освещение.

Репортеры вошли следом, отметив, что дверь, снаружи обитая темным деревом, на самом деле стальная. Лестница и стены тоже оказались металлическими.

Кейл заметила, как озирается Тайри.

– Это помещение мы отделывали специально. Температуру и влажность следовало тщательно контролировать, мистер Хоси, потому что мы проводили весьма сложные исследования, а аппаратура очень чувствительна к внешним помехам.

Они спустились по лестнице и прошли мимо блоков непонятной аппаратуры в угловую комнату. Она тоже имела стальную дверь.

– Это компьютерная, – пояснила Кейл.

Она вновь вошла первой, включила свет и пригласила следовать за ней.

– Сейчас я разверну экран, чтобы всем было хорошо видно, – сказала женщина, поворачивая дисплей на шаровой опоре. – Ну, вот. Прекрасно. – Она включила дисплей и уселась перед ним. – Вас ведь интересуют позитивы из правительства, так?

– Правильно, – подтвердил Дэйв.

Пальцы Кейл забегали по клавишам. На экране появились цифры. Кейл набрала под ними новый ряд, затем курсор бессистемно забегал по экрану, устанавливая связи. Один раз она ошиблась и экран погас, вынудив ее начать сначала, но в конце концов она добилась цели и получила доступ к базе данных, затем дала компьютеру команду медленно выводить на экран список позитивов.

Репортеры молча наблюдали, как по экрану проползают строки цифр – обычные номера социальной страховки или личные армейские. Строка с номером 172 оказалась особой: она была помечена двумя цифрами, а рядом стояло имя. Эдвард М. Кинней. Кейл ахнула.

– Как?.. Этого номера не было, когда я просматривала список в последний раз… Президент – позитив?

– Выходит, так, – почесал в затылке Хоси, – если только на дядюшку Сэма не работает другой Эдвард М. Кинней. Однако готов поспорить, что это не однофамилец. И еще я готов поспорить, что именно поэтому вас навещали гости из ФБР.

– Это нетрудно проверить, коллега, – заметил Дэйв. – Одно из чисел – старый армейский личный номер. «О» означает «офицер». Кинней во время вьетнамской войны служил в армии. Его номер можно отыскать где-нибудь в справочнике. Другой похож на номер социальной страховки, а в наших архивах найдутся копии его налоговых деклараций и заявлений о налоговых скидках. На них должен стоять и номер социальной страховки.

– Но почему президент скрывает, что он позитив, ведь это не преступление, особенно для человека в его возрасте. К тому же подходит к концу его второй срок, и на большее он рассчитывать не может.

– Пострадает его имидж политика. Да и я, простой репортер, тоже не стал бы кричать об этом на каждом углу, будь я позитивом. У меня даже не хватило духу сходить на тестирование.

– Нельсон был позитивом.

– Что вы сказали, Кейл?

– Я сказала, что Нельсон был позитивом. Теперь я, кажется, понимаю, почему он поехал в Вашингтон. Он хотел уговорить президента публично раскрыть свою тайну и тем самым помочь остальным. Полагаю, Нельсон догадывался, что поездка может оказаться опасной.

– Догадывался? – Голос Хоси дрогнул.

– По-моему, да. Очевидно, поэтому он и ввел в компьютер связанную с этим номером инструкцию, которая должна сработать через определенное время. Я ведь знаю, что еще недавно никаких имен в списке не было. А Нельсон был уверен, что кроме меня до списка никто не доберется.

– Теперь вы добрались. И что? Как вы можете распорядиться этой информацией?

– Не знаю, мистер Хоси.

– Послушайте, наверняка в компьютере есть что-то еще. Какое-нибудь послание или сообщение.

– Сейчас посмотрим.

Кейл принялась искать, вводя один личный код за другим, но через пятнадцать минут сдалась:

– Здесь ничего нет.

– Должно быть! Иначе все теряет смысл.

– А если он таким образом просто передавал информацию в мое распоряжение?

– То есть рассчитывал, что вы ее опубликуете?

– Если Нельсон ждал от меня именно этого, я так и поступлю.

– Подождите, Кейл, – возразил Дэйв, – это не самая удачная идея.

– Почему? Тайна должна быть предана огласке!

– У меня есть несколько возражений. Во-первых, ваш муж, насколько я понимаю, рассматривал это только как последнее средство. Он вручил вам эту информацию как некое оружие, которое вы прибережете на крайний случай. Если же вы раскроете тайну сейчас, то сразу его лишитесь. Это первая причина, есть и другие. Например, если в смерти доктора Элбана замешан президент, мы начнем добиваться его отставки. То, что он позитив – не повод для импичмента, но убийство – причина веская. И даже если он избежит уголовной ответственности, то его карьере конец.

– Так какой у меня выбор, мистер Херрик?

– Передать информацию тому, у кого достаточно сил, чтобы ее защитить, и кто достаточно честен, чтобы вызвать доверие.

– Кто же это?

– Мы, Тайри и я. Лично нас защищает Первая поправка к Конституции, а все затрещины достанутся телекомпании, на которую мы работаем. Кстати, если копнуть поглубже, могут всплыть и другие интересные имена. Что скажете?

Кейл обдумывала его предложение около минуты, хмуро разглядывая репортеров. Текли долгие секунды, женщина молчала.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Я сделаю вам распечатку.

– У меня есть идея получше, – предложил Дэйв. – Я позвоню в штаб нашей компании, и мы подключим интерфейс. Затем перекачаем данные в. компьютер WBC, зашифровав их кодами компании. А потом найдем способ намекнуть противникам, что информация у нас. Тогда они перестанут вас дергать. Неплохо?

Кейл согласно кивнула, и Херрик бросился к стоящему рядом телефону. Вскоре он уже говорил с самим Нэтом Ротом, тщательно подбирая слова на случай, если их подслушивают. Затем, подключив на обоих концах интерфейсы, они четыре минуты перекачивали информацию на сверхвысокой скорости из базы данных Элбана в компьютер WBC. Когда тесты на случайную выборку информации подтвердили, что вся она передана без ошибок, собеседники положили трубки.

– Готово, Кейл, – сказал Херрик. – Получше себя чувствуете?

– Не знаю. А что, если они подслушивали?

– Припоминая случившееся, буду удивлен, если это не так, но им потребуется немало времени на расшифровку кодов, если только они смогут их расколоть. А к тому времени мы придумаем что-нибудь еще. Теперь же, если вы согласны, не приступить ли нам с Тайри к своим прямым обязанностям?

– Каким же? – встревожилась женщина.

– Узнать побольше о личности покойного Нельсона Элбана. WBC хотелось бы сделать о его жизни эксклюзивную передачу.

– А где ваша аппаратура?

– В багажнике машины.

* * *

– Ну, старина, что ты об этом думаешь?

– Я не в силах думать, Дэйв. Она превратила меня в фаршированного поросенка, и теперь вместо мозгов у меня жратва.

– Ты действительно вел себя, как свинья, Тайри, но ужин был потрясающий. Однако он выбил нас из графика. – Дэйв принял из рук Тайри последний футляр с аппаратурой и разместил его в багажнике. – Я сяду за руль.

– А я посплю.

Хоси взгромоздился на правое переднее сиденье и блаженно вытянулся. Херрик завел мотор.

Дом Элбана стоял на окраине городка, и, чтобы снова выбраться на грунтовую дорогу, им предстояло еще раз пересечь весь «центр». По пути они заметили выходящего из мэрии Лероя (там же находилась и местная тюрьма) и окликнули его.

– Спасибо, Лерой. Слушай, а ты изловил того психа?

– Ага. Выволок в конце концов из «танка». Теперь он сидит в каталажке.

– Из танка?

– Так он называет свой комбайн. Сегодня он играл в генерала Паттона. А завтра еще что-нибудь придумает.

Дэйв выглянул в окно. Уличные фонари перед зданием полицейского участка тускло освещали огромную тушу комбайна с сильно помятым передком и заляпанным грязью стеклом кабины.

И тут они услышали где-то вдалеке зловещий вой.

– Ого! – заметил Лерой. – Неприятности.

– Какие?

– Побег из тюрьмы. Судя по направлению, из Мэрион. Слишком близко для любой из тюрем штата. Придется, мужики, выписать вам пропуск.

– Зачем нам пропуск?

– Чтобы без лишних расспросов проехать через заслоны на дорогах. Пока беглецов не поймают, весь район будет оцеплен. Заходите в участок. Прямо сейчас и выпишу.

– Тайри! Тайри, проснись!

С соседнего сиденья донеслось презрительное фырканье.

– Я не спал, Дэйв, просто прикрыл глаза. Я все слышал, и эта история мне не нравится.

– Мне тоже. Может, это простое совпадение, но побег из тюрьмы – лучший повод перекрыть весь район как раз тогда, когда мы готовы уехать.

– Пойдем-ка в участок, – отозвался Тайри. Сладко потянувшись, он открыл дверцу.

Лерой уже сосредоточенно тыкал двумя пальцами в клавиши допотопной машинки. Ей давно требовалась новая лента, а ограничители полей непрерывно соскакивали с установленных позиций.

– Потерпите минутку, ребята, – пробормотал Лерой.

– Эй, краут! – послышалось из недр участка. – Еще двоих замел, а, краут? [4] 4
  «Краутами» американцы во время второй мировой войны называли немцев (в России, как известно, их называли «фрицами»).


[Закрыть]

Лерой предостерегающе поднял палец.

– Не отвечайте ему, а то он еще пуще разойдется. Фенски жаждет аудитории.

– И долго ты его там продержишь, Лерой? – осведомился немного заинтригованный Хоси. Он уже давно решил, что самые интересные обитатели этого мира – чокнутые.

– Пока у него не сменится настроение – так это называет док. Рано или поздно он вернется к реальности и останется в ней на некоторое время. Вообще-то говоря, Арт почти все время смирный. Ум у него довольно ясный, и целыми месяцами он остается самым обычным стариканом Артом Фенски. Наверное, он вчера перевозбудился, вот у него крыша и поехала. А знаете, что самое смешное? Он вовсе и не заперт – замок в камере вот уже четыре месяца как сломан. Фенски видел, что я ковырял в замке ключом, и теперь даже не пробует ее открыть. Зато у вас, ребята, появилась прекрасная возможность отъехать подальше, пока он не шляется по дорогам.

– А почему бы не упрятать его в тихий приют?

– Потому что у него слишком много денег, мистер Хоси. Старый хрыч ими просто набит. Он и начал-то жизнь не бедным: родители оставили ему большую ферму, а потом на его землях нашли крупное месторождение нефти, и поэтому в округе знают, что Арт может заплатить за все поломанное. И он всегда платит, а его всякий раз стараются надуть при оценке ущерба.

К тому же, чтобы засадить Арта в психушку, его сперва необходимо официально признать опасным для общества или доказать, что он не способен управлять своими делами. А он с ними отлично справляется. Так, вот ваш пропуск. Осталось только подписать.

Лерой взял старую ручку со стальным пером, макнул ее в полупустой пузырек с чернилами и нацарапал подпись: Несколько раз перо цеплялось за бумагу, разбрызгивая капельки чернил. Лерой помахал пропуском, чтобы чернила высохли, осмотрел результат своих трудов и с довольным видом протянул лист Хоси.

– Готово. Проедете без проблем.

Лерой протянул руку. Журналисты по очереди ее пожали, пообещав заехать повидаться, если снова окажутся в здешних краях.

* * *

Темнота скрыла облака пыли, но против жуткой тряски она была бессильна. Тайри громко жаловался, что его желудок такого издевательства не выдержит, но все же терпел. Минут десять Дэйв ехал медленно, но с постоянной скоростью, и вскоре огни Скайтерсвиля остались далеко позади.

Они приблизились к перекрестку. Блокированному перекрестку.

– Что там, Дэйв?

– Наверное, полицейский пост. Но на машине нет никакой эмблемы.

Он пристально вгляделся в темноту и включил дальний свет. Дорогу перегораживали переносные баррикады-«зебры», выкрашенные в белую и черную полоску и снабженные красными рефлекторами. Возле них стоял человек с фонарем в руке.

Дэйв остановил машину, не доезжая футов двадцати. Человек направился к ним, стараясь не попадать в свет автомобильных фар, затем включил фонарь и осветил лицо Дэйва.

– ФБР, – произнес он, махнув перед лицом Дэйва кожаной книжечкой, но так быстро, что разглядеть ее было невозможно. – Ваши документы.

– У нас пропуск, выписанный начальником полиции Эрвином. Вот.

Человек взял пропуск, развернул его и внимательно изучил.

– Здесь ничего не написано о том, кто вы такие. Да и отпечатано скверно. Водительские права есть?

– Да.

Дэйв медленно достал бумажник, отыскал права и протянул их агенту ФБР.

– Без фотографии?

– В моем штате так положено.

Оставив права Дэйва у себя, агент перевел фонарь на Хоси.

– Посмотрим ваши права.

Тайри уже знал, что сейчас произойдет, но тем не менее полез за документом. В его штате права тоже выдавались без фотографий.

– Жаль, что у вас нет ничего получше. Тут дело серьезное. Выходите.

– Да бросьте, – запротестовал Тайри. – Вы ведь знаете, кто мы такие. Мой коллега вел репортажи с процесса над Судано, а я раз десять – двенадцать в месяц выхожу в эфир по национальному телевидению. Взгляните на нас повнимательнее.

В ответ послышался щелчок затвора. Тайри увидел наведенный на его шею ствол сорок пятого калибра. Затем рядом с его дверцей возник второй агент и протянул руку в открытое окно.

– Выходите!

Едва они выбрались из машины, их тут же прислонили к кузову, обыскали и сковали наручниками.

– Ключи! – потребовал один из агентов.

– В замке, – отозвался Дэйв, – но вы не имеете права…

Очевидно, у федералов на сей счет имелось свое мнение. Пока один держал репортеров под прицелом, второй порылся в багажнике, достал всю видеоаппаратуру и перенес ее в багажник своей машины. Потом принялся поднимать сиденья и обыскивать весь салон. После чего обернулся и тоже вытащил пистолет.

– У них только пленки с записями, – сообщил он напарнику. – Придется их просмотреть.

– Кто-то приближается, я слышу шум мотора, – отозвался второй. – Убери их машину с дороги. По звуку вроде грузовик, но пока не разглядеть.

Агент быстро сел в автомобиль журналистов, завел мотор, выехал с перекрестка и загнал машину в кювет. Выйдя на дорогу, он швырнул ключи в кукурузное поле.

– Где эта штука?

– Еще не видно, – ответил другой. – Сажай обоих в машину – пора уезжать, пока никто не приперся.

Взмахнув фонарем, он велел журналистам идти к машине.

Шум и грохот стали громче. Встревоженные агенты нервно озирались по сторонам.

Хоси уже поднял ногу, собираясь залезть на заднее сиденье черного седана федералов, когда громыхнул выстрел. Подняв голову, он успел заметить, как пуля, высекая искры, срикошетила от какого-то близкого предмета на кукурузном поле.

Над стеблями кукурузы возвышался комбайн Арта Фенски с погашенными фарами.

Агенты встретили его частой, беспорядочной стрельбой. Дэйв, воспользовавшись заминкой, рывком поднял на ноги присевшего Тайри и уволок его в укрытие за машиной.

Тем временем оба агента бросили фонари и принялись за дело, не жалея патронов. «Танк» Фенски приближался.

Журналисты не стали терять времени даром. Хоси нанес быстрый удар одному из агентов сзади по шее и стал помогать Дэйву утихомиривать второго.

Тот отчаянно сопротивлялся и даже успел дважды выстрелить, прежде чем они заставили его бросить пистолет. Дэйв, не привыкший к подобным усилиям, тяжело дышал.

– Выруби его, Тайри! Чего ты ждешь?

Секунду помедлив, Тайри ударил агента в живот. Тот медленно осел на дорогу. Тайри потер ноющую левую руку.

– Господи! Надеюсь, ничего не сломал. Терпеть не могу бить кого-нибудь голым кулаком.

«Танк» подкатил вплотную и остановился. Вспыхнула его единственная уцелевшая фара.

– Руки вверх, крауты! – раздался из темноты высокий писклявый голос.

Журналисты немедленно повиновались.

– Думаешь, у него есть пушка, Дэйв?

– Лучше на всякий случай подыграем.

– Эй, вы, – послышался тот же голос. – Вы… вы не крауты. Черных краутов не бывает. Топай сюда.

– Не могу, – отозвался Тайри. – Мы скованы. Нас сцапало гестапо. Мы… разведчики.

– Из какой части?

Проклятие! Дэйв принялся лихорадочно вспоминать. Какой же документальный фильм он смотрел на прошлой неделе? Ага, есть!

– Шестая бронетанковая дивизия.

– Где вы высадились?

– Э-ээ… гм… в Юте. Юта-Бич.

– Кто выиграл Всемирную серию в 1938 году?

Дэйв решил, что с него достаточно.

– Да откуда мне знать? Послушайте, генерал, если мы тут застрянем и начнем болтать, заявятся новые крауты. Давайте…

– Попридержи язык, сопляк, ты разговариваешь со старшим офицером. Но ты прав. Залезайте на борт.

– А можно с нас сперва снять наручники? У одного из этих краутов есть ключ. Я его мигом найду.

– Ладно. Но пошевеливайся.

Хоси уже рылся в карманах ближайшего к нему агента. Работу ускорил поднятый фонарь, и вскоре на дороге выросла целая куча хлама: оба пистолета, запасная обойма, удостоверения, еще одна пара наручников, рация и… кольцо с ключами.

Они быстро избавились от наручников и столь же быстро нацепили их на законных владельцев.

– Прихвати пушки и фонари, Тайри. Да и рации тоже. Может, удастся подслушать.

Хоси рассовал предметы по карманам, и тут его осенило.

– Генерал, – сказал он. – У нас есть секретный фильм. Германские планы сражений, расположение войск, карты. Все, что нам требуется для победы. Фильм у них в багажнике. Нам нужно доставить его к Эйзенхауэру.