Текст книги "Игра длиною в жизнь (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Стерлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Хорошие новости. Тебе не нужно делать операцию, и нет осколков кости, – я выдохнула с облегчением и заметила, что Джек сделал то же самое, когда доктор продолжил: – Но у тебя множественные переломы, смотри, здесь и здесь, – Доктор указал на снимок, Джек рядом со мной напрягся. – И нам нужно немедленно наложить гипс.

– Как долго я буду ходить в гипсе? – спросил Джек, его и так бледное лицо стало еще бледнее.

– Минимум шесть недель. Могло быть намного хуже. Честно говоря, я удивлен, что ты так легко отделался.

Я видела, как Джек стиснул челюсти, стараясь сдержать свои эмоции. Ему не понравился этот ответ, но в данной ситуации не могло быть другого ответа, который бы пришелся ему по душе. Даже один день без бейсбола ему было очень тяжело прожить. А шесть недель звучало как смертный приговор.

– Я не могу оставить свою команду так надолго, – Джек покачал головой и пробормотал. – Я не могу их так подвести.

– Джек, посмотри на меня, – взмолилась я. – Ты не подведешь их. Они всё поймут, главное, чтобы ты поправился. Шесть недель намного лучше, чем шесть месяцев, правда? Это время пролетит как один день.

Болезненное выражение на его лице дало ясно понять, что эти шесть недель будут какими угодно, но уж точно не легкими.

Глава 4. Я бейсболист

Джек

Услышав, как доктор Эванс сказал, что я не смогу играть ближайшие шесть недель, мне захотелось закричать от досады. Обычно когда я расстроен, я не срываюсь на крик, а просто молочу кулаками по всему, что попадается под руку. Но сейчас со сломанной рукой я не мог выплеснуть свою злость подобным образом.

Миллион мыслей пронеслось в моей голове:

Зачем я выставил руку вперед? Никто в здравом уме не будет пытаться поймать отбитый фастбол [10]10
  Фастбол (англ. Fastball – быстрый мяч) – один из распространённых бросков в бейсболе, самая быстрая и самая прямая подача с минимальным вращением мяча при полете. Мяч в среднем летит со скоростью 145–153 км/ч.


[Закрыть]. Мне следовало быть умнее. Что если моя рука не срастется как надо? Что если боссы найдут кого-то новенького на мое место? Шесть недель – это слишком долгий срок, чтобы так надолго оставлять команду без питчера. Что если после перелома я не смогу бросать мяч? Я не хочу болеть. Я просто хочу играть в бейсбол. Я столько лет надрывал задницу, чтобы быть там, где я есть сейчас, и не хочу лишиться всего этого. Я бейсболист, вот кто я. Что, черт возьми, я буду делать, если не смогу играть в бейсбол?

Одно дело, когда ты сам решаешь прекратить заниматься единственной работой в мире, которую ты любишь, и другое дело – быть вынужденным оставить любимое дело. Правда заключалась в том, что люди очень редко сами делают выбор в пользу того, чтобы оставить любимое занятие.

Я зло втянул воздух в легкие, посмотрел на свою прекрасную жену и спрыгнул со смотрового стола. Схватив её за руку, я направился к выходу из раздевалки.

– Господи Иисусе, Джек, остановись. Мне больно. – Кэсси выдернула свою руку из моего захвата, и я поморщился.

– Прости, Котенок, я просто хочу поскорее убраться отсюда.

Она посмотрела на меня с сочувствием, и я чуть не взорвался. Последнее, что мне нужно было сейчас, это чтобы моя жена смотрела на меня с жалостью.

– Не смотри на меня так, – приказал я.

– Как не смотреть на тебя? – Она остановилась и вопросительно наклонила голову набок.

– Словно моя жизнь только что подошла к концу, а ты хочешь убедиться, что со мной все в порядке.

Она глубоко вздохнула и закатила свои зелёные глаза.

– Ты идиот.

– Прошу прощения? – прокричал я, мой голос эхом отдавался от бетонных стен туннеля.

– Конечно, я хочу убедиться, что с тобой все в порядке, Джек! Прости, что осмелилась побеспокоиться о твоем состоянии. Но я вовсе не собиралась смотреть на тебя так, словно твоя жизнь подошла к концу.

– Ты не это имела в виду, – выдохнул я, мой голос звучал возбужденно. Я вел себя как настоящий кретин, и я, черт возьми, знал об этом. Но мне было насрать. Я злился, что моя рука была в таком состоянии… что я сам допустил это… допустил ситуацию, когда повредил свою руку.

– Ох, значит, я не это имела в виду? Ты же пошутил, правда? – прорычала Кэсси мне в ответ. Тон её голоса напоминал мой собственный. Потом она развернулась и пошла прочь.

Черт.

Мне следовало перестать так вести себя с Кэсси, это было несправедливо по отношению к ней. Досадуя на себя, я стукнул ладонью по своей голове, прежде чем побежал вслед за ней. Я потянулся к Кэсси здоровой рукой, отчаянно пытаясь остановить её.

– Котенок, извини. Я злюсь сам на себя, а не на тебя.

Она кивнула, её длинные светлые волосы заколыхались в такт движению головы, потом она выдохнула:

– Я знаю. – Взяла меня за руку и повела в сторону парковки.

* * *

Когда мы сели на заднее сиденье машины Маттео, я посмотрел на Кэсси, пока она в своем телефоне просматривала список контактов, выискивая номер моего брата. Должно быть, она уже предупредила Маттео о случившемся, поскольку он не сказал мне и двух слов и избегал вступать со мной в зрительный контакт. Моя девочка всё предусмотрела. Я жалел, что несколько минут назад вел себя с ней как мудак.

Я протянул свободную руку через сиденье и положил её Кэсси на бедро. Она посмотрела на меня, в её взгляде все еще читалась обида.

– Спасибо, – прошептал я, когда она в замешательстве вскинула голову и посмотрела на меня.

– За что? – Кэсси придвинулась ближе, чтобы сохранить приватность нашего разговора.

– Ты знаешь за что. – Я кивнул головой в сторону Маттео, и она пожала плечами. Я принял мудрое решение, когда дело дошло до выбора жены. Кэсси – лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни. И я не должен облажаться в очередной раз.

Она перевела внимание на свой телефон, и я увидел имя Дина на экране, когда она нажала кнопку «Вызов». Прошло два гудка, прежде чем на другом конце провода раздался голос моего брата.

– В чем дело, сестренка?

Кэсси выключила громкую связь и сделала глубокий вдох, когда прижала телефон к уху.

– Привет, Дин. Я просто хотела, чтобы ты кое о чем узнал от меня, прежде чем увидишь это в очередном выпуске SportsCenter или Baseball Tonight [11]11
  Передачи на кабельном спортивном канале ESPN.


[Закрыть]или еще где-нибудь. – Она сделала паузу, прежде чем продолжить: – Джек сегодня вечером сломал руку.

Я мог только представить себе, какими вопросами мой брат атаковал Кэсси на другом конце провода. Его голос был приглушен, так как она сообразила отключить громкую связь, поэтому я не мог разобрать ни слова.

– Беттер команды соперника отбил подачу, и мяч полетел прямо в Джека. Он выставил вперед руку, чтобы остановить его или поймать, в общем, что-то в этом роде. Но подача была слишком сильной, мяч ударился о руку, и теперь у Джека множественные переломы.

Кэсси замолчала, и я знал, что Дин говорил что-то такое, что предназначалось только для её ушей. Я посмотрел в зеркало заднего вида и заметил, что взгляд Маттео был устремлен на Кэсси.

– Не думай, что у тебя будет отпуск или что-то в этом роде, приятель, – выкрикнул я в его сторону.

– Даже и не мечтал об этом, – ответил он ровным голосом.

– Я все равно должен каждый день приезжать на стадион на тренировки, и мне нужно как-то добираться туда и потом уезжать оттуда, – сообщил я ему, усмехнувшись.

– Я должен согласовать это с другим моим клиентом. – Маттео вскинул брови и посмотрел на Кэсси. – Но скажи, ты все еще должен ездить на игры и присутствовать на совещаниях команды?

Я кивнул.

– Ага. Во время домашних игр я должен надевать форму и всю игру сидеть в дагауте.

– А во время выездных игр?

– Продолжу тренировки здесь на стадионе, пока команда будет на выезде.

– Значит, ты не должен ездить с командой?

– Неа. По крайней мере, не в ближайшие шесть недель, – выдохнул я и почувствовал разочарование.

Голос Кэсси звучал так, будто она решала какое-то важное дело.

– Ага. Я позвоню тебе завтра. Расскажи, пожалуйста, о случившемся бабушке и дедушке? – она замолчала. – Спасибо тебе большое… Ага, я скажу ему. Пока.

Она завершила вызов и повернулась ко мне.

– Дин сказал, чтобы ты расслабился и не делал никаких глупостей.

– А что мне тогда можно делать, черт возьми?

– Не имею понятия. Он же твой брат, – подразнила меня Кэсси, и я тут же притянул её к себе.

– Да? Ну, теперь он и твой брат тоже, – напомнил я ей, и улыбка озарила лицо моего Котенка, когда она отвернулась от меня. Я наклонился вперед, уцепился зубами за мочку её уха, мягко прикасаясь к нежной коже языком, и прошептал: – Люблю твою улыбку. Она такая сексуальная. Чертовски сексуальная. Не сердись на меня. Мне действительно очень жаль.

Кэсси повернулась ко мне лицом, и я прижался поцелуем к её губам прежде, чем она успела что-либо ответить. Её губы слегка разомкнулись, когда она издала стон, на который тут же отреагировал мой член. Приятная пульсирующая боль в моем паху заглушила ноющую боль в поврежденной руке, и я понял, что прямо здесь в машине у меня имелось самое лучшее средство от перелома.

Моя чертовски страстная жена.

Маттео прочистил горло, привлекая к себе внимание.

– Ух. Мы на месте, сексуально-озабоченные подростки.

Кэсси что-то пропищала, а я рассмеялся, когда мы прервали наш поцелуй.

– Спасибо, что обломал нам весь кайф. – Я посмотрел на Маттео, прежде чем открыл дверцу машины. – Я позвоню тебе, когда узнаю своё расписание на следующую пару недель, хорошо?

Он кивнул.

– Отлично.

Мы вошли в здание, где располагалась наша квартира, и стали ждать лифт. Когда створки лифта закрылись за нами, я прижал Кэсси к стене.

– Джек, что ты…

– Молчи, – приказал я, прежде чем заткнул ей рот поцелуем. Я мучил её губы, после чего переключился на шею. Моя здоровая рука обхватила её за талию, спустилась к бедрам и в конечном итоге схватила за попку. Я сжал её, заставляя Кэсси застонать. Мой член был готов разрядиться прямо здесь, в лифте. Я должен был оказаться внутри своей девочки. Прямо сейчас.

Сигнал лифта, известивший нас о том, что мы прибыли на наш этаж, прервал мою сексуальную атаку на восхитительные губы Кэсси. Непроизвольно я схватил её своей травмированной рукой, после чего быстро поменял руки. Потянув её за собой, я действовал должно быть слишком агрессивно, так как Кэсси выдернула свою руку из моей хватки.

Я не стал извиняться. Вместо этого я возился с ключами от квартиры, постоянно напоминая себе, что теперь мне всё придется делать другой рукой. Ты понимаешь, как много вещей принимаешь как должное, только тогда, когда вынужден лишиться их. Моя левая рука всегда была надежной, моей ведущей рукой… пока я не получил перелом, и на какое-то время она оказалась выведена из строя. Теперь мне следовало помнить, что даже самые обыденные вещи я был вынужден делать той рукой, которой не привык работать.

Борясь с разочарованием, которое, казалось, решило поселиться у меня в душе, я должен был сделать что-то, что позволит мне в большей степени почувствовать себя мужчиной. Наконец, когда я справился с входной дверью, я потянулся к Кэсси, но она уперлась руками мне в грудь, останавливая меня.

– Джек? Разве мы не собирались поговорить об этом?

– О чем?

– О твоей руке? Что ты думаешь по этому поводу?

Я усмехнулся.

– Да, Котенок, мы поговорим. Но только после того, как ты мне дашь то, что я хочу, а я тебе дам то, что хочешь ты.

Мне просто нужно было трахнуть мою жену. Я должен был овладеть ей, взять её, показать, что в наших отношениях я мужчина, даже если на поле я больше им не был. Она прищурилась, и её губы изогнулись в рычании. Моя девочка была в шаге от того, чтобы наброситься на меня, и мне безумно хотелось стереть это выражение с её лица.

– Так дело не пойдет, придурок, – прорычала она, и я тут же выпятил грудь.

– Не надо мне грубить. Ты прекрасно знаешь, что сама этого хочешь. – Я провел рукой по своему телу, демонстрируя себя. Она захихикала. – Значит, ты находишь моё тело смешным? Я покажу, какое оно смешное.

Я вихрем метнулся в гостиную и остановился около одной из банок с четвертаками, которые стояли по всему дому. Я улыбнулся про себя, вспомнив о четвертаках, которые я сохранил со времен нашего первого свидания, после того, как Кэсси сказала мне, что каждое моё прикосновение к ней стоит пятьдесят центов.

Она пыталась предстать передо мной этакой нахальной девчонкой, но я знал её слабые стороны, когда перевернул пакет с четвертаками на стол в столовой, где мы сегодня обедали. Удерживая две монеты пальцами здоровой руки, я вернулся туда, где стояла Кэсси. Она не двигалась. Ни один мускул не шевельнулся на её теле. Она хотела этого так же, как и я. И неважно, как сильно она пыталась притвориться, что не хочет меня.

– Протяни руки. – Кэсси посмотрела на меня, но так и не двинулась с места. – Я сказал, протяни руки, Котенок.

Она осторожно вытянула перед собой руки, и я бросил ей в ладони пятьдесят центов.

– А сейчас, марш в спальню.

Глава 5. Не обижай меня

Кэсси

С тех пор, как мы уехали со стадиона, настроение Джека стало напоминать американские горки, на которых мне предложили с ветерком прокатиться. В одно мгновенье он был милым и внимательным, а в другое становился грубым и неприветливым. После секса я молча лежала в нашей постели, не уверенная, каким он будет в следующую минуту, и пыталась понять, что, черт возьми, произошло между нами.

Джек всегда доминировал в постели, но его поведение пару минут назад несколько отличалось от того, что было раньше. Он громко указывал мне, что делать, хотя прежде никогда так не поступал. Он кидал мое тело из стороны в сторону словно куклу, и у меня не было другого выхода, как подчиниться. Возможно, при других обстоятельствах я бы не оставила без ответа его агрессию, но не в этом случае, не после того, как мой муж сломал руку, которой он делал подачи, что теоретически означало конец его бейсбольной карьеры. В настоящий момент Джек не мог здраво рассуждать, и его поведение в спальне лишний раз это доказывало.

Я бы никогда не посмела ему сказать, что мысли о завершении его спортивной карьеры мелькали у меня в голове. Конечно, я думала об этом. Я не была идиоткой. Рука, в конце концов, оправится от множественного перелома, но ведь возможны осложнения. Каждый знает об этом. Пальцы необходимы питчеру для захвата мяча при различных техниках подачи. Если пальцы Джека не смогут как надо ухватить мяч, то его подача не будет достаточно сильной, что так необходимо для игры. И мысль о Джеке без бейсбола чертовски сильно напугала меня.

Я знала, что он избегал разговоров о своей травме именно по этой причине. Не одна я была напугана, но, по крайней мере, я в этом признавалась. Бросив взгляд на мокрое от пота тело Джека, я увидела, как с каждым вздохом вздымалась и опускалась его грудь. Хотела бы я заставить всю боль и страдания, что терзали его, уйти. Он вел себя сейчас слишком тихо. И я поняла, как глубоко, должно быть, он погрузился в собственные мысли.

Хотя в нашей паре я была королевой по строительству эмоциональных стен, Джек тоже мог на отлично выполнить эту работу, если бы захотел. Память услужливо напомнила мне о том, как я вела себя на предыдущих этапах наших отношений. Все то время я старалась держать эмоции в себе, отказываясь разделить с Джеком мою личную драму. В итоге у меня случилась эмоциональная перегрузка, и я нашла единственное решение – сбежать. Сдерживание эмоций в себе не пошло нам на пользу тогда, не пойдет и сейчас. Отчаянно пытаясь сохранить между нами свободное общение, я слегка прикоснулась к его груди.

– Джек? – прошептала я, все еще не оправившись от грубого секса, который только что у нас был.

Он повернулся ко мне лицом.

– Ну? – его голос опять звучал раздраженно.

– Я просто хотела поговорить о том, что ты чувствуешь, что ты думаешь… хоть о чем-нибудь?

Он зарычал в ответ:

– Кэсси, мы можем этого не делать хотя бы сегодня, пожалуйста? Неужели тебе трудно дать мне одну чертову ночь, чтобы переварить всё случившееся, прежде чем заставишь меня вывернуться перед тобой наизнанку.

Я боролась со слезами, которые грозили покатиться по моим щекам.

– Но ты сказал, что мы сможем поговорить после секса.

– Неужели? Значит, я, черт возьми, соврал. Просто спи.

Я вдруг почувствовала себя ничтожной. Я не привыкла к такому Джеку, и он, определенно, мне не нравился. Он никогда прежде не был жестким со мной. Сейчас он казался таким равнодушным, таким холодным. Умом я понимала, что всё это было поверхностным, но мое сердце не могло избежать боли. Подобное отношение Джека ранило сильнее, чем любые слова. Сейчас мы были женаты. Разве он не чувствовал, какими особенными стали наши отношения после свадьбы? Я определенно чувствовала. Или считала их таковыми пять минут назад.

Смахнув слезы, я уверила себя, что Джеку просто нужно время, чтобы обдумать всё случившееся этим вечером. Но потом нам следует вместе разобраться в сложившейся ситуации. Я не стану вечно мириться с его поганым отношением ко мне и предельно ясно дам ему это понять, если возникнет такая необходимость.

* * *

На следующее утро я проснулась оттого, что мне в глаза сквозь окно бил солнечный свет, так как вчера вечером я забыла задернуть шторы. Было глупо переживать из-за такого пустяка, если учесть, в какой ситуации я оказалась. Сделав короткий вздох, я посмотрела на Джека. Он спокойно спал, лежа на спине, рука в гипсе покоилась на его обнаженной груди.

Поднявшись с постели, я тихонько направилась в сторону ванной, чтобы собраться на работу.

– Кэсси, ты можешь закрыть эти долбаные шторы? – от резкого тона в голосе Джека у меня подкосились ноги.

Видимо, хороший сон ничего не изменил в его поведении. Честное слово, мне было неважно, насколько красивым мужчиной он был, я не собиралась слишком долго терпеть его гадское отношение. Джек определенно испытывал насколько хватит моего терпения, и именно его-то у меня было в дефиците. Поборов желание огрызнуться в ответ, в негодовании позвать его по имени или хоть как-то постоять за себя, я просто сделала то, что он просил, потом пошла в ванную и закрыла за собой дверь. Я целых пять минут смотрела на свое отражение в зеркале, после чего попыталась привести в порядок лицо и волосы.

Он же преодолеет это.

Он должен преодолеть.

Правда?

Сделав долгий глубокий вдох, я закрыла глаза и пожелала себе быть сильной. Решительно кивнув головой, я потянулась за косметичкой, вытряхнула её содержимое на столик и приступила к нанесению макияжа.

* * *

Когда я вернулась вечером после работы, Джека дома не было. Я чуть не забыла, что у Метс сегодня была последняя домашняя игра, прежде чем команда уедет на десять дней. Джек ничего не сказал о том, что должен присутствовать на игре, но я знала, от него требовалось быть там. Я включила телевизор только для того, чтобы убедиться в этом. Когда я переключила на спортивный канал, то первым делом услышала сообщение о сломанной руке Джека, на широкоформатном экране появилось его лицо. Он выглядел печальным.

К тому времени, как Джек вернулся домой, я едва могла держать глаза открытыми. Когда я услышала, как открылась входная дверь, я притворилась, что мне захотелось попить воды, и пошла на кухню.

– Как прошла игра? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро и заинтересованно. Джек не ответил на мой вопрос. Он едва взглянул на меня, прежде чем направился в нашу спальню.

Его молчание ошеломило меня.

Я осталась на кухне в одиночестве. Стоя босыми ногами на холодном полу, я нервно сцепила руки около груди. Потрясение от поведения Джека исчезло так же быстро, как и появилось. Вместо этого во мне вспыхнул гнев, и я выкрикнула вслед Джеку:

– Ты собираешься притворяться, что не слышишь меня? – Какое-то время я ждала его ответа и крикнула вновь: – Ты серьезно решил не разговаривать со мной?

Тишина.

Я не знала, что было хуже: его нежелание разговаривать со мной или его хамское поведение. Когда он вел себя как кретин, то, по крайней мере, разговаривал со мной. Хотя это было не очень-то приятно.

* * *

Молчанка длилась уже более двух дней.

Более. Двух. Дней.

Когда ты живешь в неком подобие ада, два дня могут показаться годами. Сложилось такое впечатление, что моя жизнь перевернулась с ног на голову, я все время была на нервах. Это сказалось на моем сне. Я почти две ночи не смыкала глаз, и даже когда мой мозг все-таки позволил мне заснуть, я подсознательно продолжала думать над поведением Джека и гадать, как до него достучаться.

Я уставилась на телефон на моем рабочем столе, по меньшей мере, в десятый раз останавливая себя от желания позвонить Джеку. Часть меня не могла смириться с мыслью, что он без задней мысли отправит мой вызов на голосовую почту, но проверять я так и не решилась. Я посмотрела на свое обручальное кольцо и вдруг занервничала. То волшебство, что мы разделили с семьей и друзьями в день нашей свадьбы, сейчас находилось под угрозой. Но ведь наши отношения переживали и более тяжелые времена? Разве не так?

Мне не нравились мысли, которые крутились у меня в голове, но что если бейсбольная карьера Джека подошла к концу? Будет ли в этом случае мой муж все время таким, как сейчас: раздраженным и злым?

Нора прервала мои размышления, вызвав меня в свой кабинет, чтобы обсудить проблемы Джека.

– Закрой дверь, – приказала она, прежде чем я успела войти в кабинет.

Дверь захлопнулась со щелчком, я опустилась на стул напротив Норы и засмеялась от того, как она уставилась на меня: её рот растянулся в недовольной ухмылке.

– Сломал руку, да? Бьюсь об заклад, что жить с ним сейчас одно удовольствие. – Она постукивала ручкой по блокноту в желтой обложке.

– Ага, он весь белый и пушистый. Откуда ты узнала? – спросила я, гадая, откуда ей стало известно о поганом настроении Джека.

– Джек – один из таких парней, настоящих мужиков, если ты понимаешь, о чем я говорю. Не могу представить себе, чтобы он наслаждался своей беспомощностью. И знаешь, что я скажу тебе, Кэсс, именно так он себя сейчас чувствует.

– Ты права во всем, но это отстойно. Он ведет себя как полный придурок. – Я скривила рот в недовольной гримасе, ожидая сочувствия или понимания, или что-то в этом роде.

Нора склонила голову на бок, и легкая улыбка тронула её губы.

– Конечно. Джек просто не знает, что ему делать. Он не знает, кем еще может быть, если не бейсболистом. И на конец… – Она замолчала и посмотрела мне прямо в глаза. – Он боится. Он, скорее всего, никогда не признается в этом, но он боится, что в его жизни больше не будет бейсбола.

Я была вынуждена принять горькую реальность.

– Я знаю. Но это не дает ему право…

Она цокнула языком, останавливая меня на полуслове.

– Нет, это не дает ему право плохо вести себя с тобой. Но, просто дай ему время.

– А нет задания, чтобы отправить меня в командировку в другую страну? – предложила я, усмехнувшись.

– Нет, таких заданий нет, – решительно сказала Нора. – И даже, если бы были, я бы тебя не отправила.

– Почему ты так ко мне жестока? – сказала я полушутя, но часть меня задавалась вопросом, почему она так жестко со мной обращалась.

Нора кивнула головой в мою сторону, прядь волос упала ей на глаза.

– Я не жестока, а просто отказываюсь помогать тебе сбежать от очередных трудностей. Джек преодолеет это. И ты должна быть рядом, пока он справляется со своими проблемами. Сейчас тебе просто нужно набраться терпения.

– Это не моя сильная сторона, – сказала я. – Я имею в виду терпение.

– Милая, ты женщина. И ты можешь всё. И ты сделаешь это. – Она улыбнулась и отстраненно махнула рукой. – А сейчас, иди отсюда и принеси мне то, на что приятно смотреть. У новых фотографов нет твоего видения вещей.

Не сказав больше ни слова, я покинула кабинет Норы и направилась к своему рабочему месту. Как и миллион раз прежде, я проверила свой сотовый и рабочий телефоны. Никаких пропущенных звонков не было. Я ненавидела такую жизнь.

Но Нора была права. Я должна справиться с нашими трудностями. Джек бы сделал это для меня, не так ли? Черт, теперь я не знала, как повел бы себя Джек, окажись он в подобной ситуации.

* * *

Я предположила, что Джек продолжит свою молчаливую забастовку, поэтому не потрудилась поздороваться, когда пришла домой после работы и увидела его в гостиной перед телевизором.

– Кэсси, принеси мне пива.

Я замерла в коридоре, не шевелясь и даже не дыша.

– Ох, теперь ты разговариваешь со мной? – пробормотала я, все еще удивленная командными интонациями в его голосе.

Он повернул свою голову с всклокоченными волосами в мою сторону.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

Мое терпение было на пределе, когда я бросила сумку и ключи на столик в прихожей и прошагала в гостиную. Уперев руки в бедра, я прокричала:

– Ты что, сбрендил? Ты вообще понимаешь, что не разговаривал со мной почти три дня?

Джек посмотрел на меня, сидя на своем излюбленном месте на кожаном диване, его загипсованная рука покоилась на подушке, а одну ногу он закинул на оттоманку. Я видела, как он сдвинул брови, прежде чем произнес:

– Ты преувеличиваешь, – решительно сказал он. – Пиво мне, быстро.

Потом он вновь перевел взгляд на экран телевизора, где транслировалась игра Метс с Астрос [12]12
  Хьюстон Астрос (англ. Houston Astros) – профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Главной лиге бейсбола (МЛБ). Клуб был основан в 1962 году.


[Закрыть].

Поборов искушение взять бутылку пива и вылить её содержимое на его долбаную голову, я вихрем пролетела через кухню в сторону нашей спальни.

– Оторви задницу от дивана и сам возьми, – прокричала я и громко хлопнула дверью.

От злости у меня на глаза навернулись слезы, мне хотелось кричать и швырять всё подряд. Я чувствовала себя узником в своем собственном доме. В какой бы комнате сейчас не находился Джек, я хотела быть где угодно, только бы подальше от него. Его поведение слишком сильно обижало меня. Но слезы так и не хлынули из моих глаз, я была слишком занята своей злостью, чтобы тратить время на истерику. Схватив книгу, которую читала в последнее время, я растянулась на подушках, нечего не желая, кроме как скрыться от того ада, в который с недавних пор превратилась моя жизнь.

– Перестань вести себя как стерва, – прокричал Джек через закрытую дверь, когда протопал на кухню.

Я резко вскинула голову. Неужели он только что назвал меня стервой? Джек никогда не называл меня так. Никогда. Я положила книгу на прикроватный столик, схватила телефон и набрала номер единственного человека, который, как я думала, мог помочь мне. Через пять гудков я уже хотела сбросить вызов, когда на другом конце провода услышала его запыхавшийся голос:

– Алло?

– Дин? – спросила я.

– Что случилось, сестренка?

Я улыбнулась, на фоне последних дней такое отношение казалось мне непривычным.

– Ты занят? Я позвонила не вовремя? – Я слышала, как он глубоко дышал.

– Нет, все в порядке. Я просто поднимался по лестнице.

– Как думаешь, ты сможешь приехать к нам ненадолго? Я знаю, что ты занят на работе, но если ты приедешь хотя бы на пару дней, было бы здорово. Мне нужна твоя помощь с Джеком.

Дин хрипло рассмеялся в трубке телефона.

– Он ведет себя настолько ужасно?

– Скажу так, прямо сейчас мы даже смотреть друг на друга не можем, поэтому ничего не буду иметь против, если ты приедешь и двинешь ему в глаз.

Дин фыркнул.

– С удовольствием выбью всё дерьмо из него. Ну, что он натворил?

– Дин, – мой голос стал серьезным. – Он практически не произнес ни слова за неполные три дня. Ни. Одного. Слова, – сказала я, делая паузу между словами для пущего эффекта.

– Не сказал что? Ты шутишь, – посмеиваясь, сказал Дин.

Раздражение кипело во мне, я сжала ладонь в кулак и стукнула им по своему бедру.

– Я не шучу. Это не смешно. Мне нужна твоя помощь.

– Хорошо, прости. Я просто не могу поверить, что он так себя ведёт, – сказал он. – То есть, я верю. Но не могу представить, что он так ведет себя с тобой.

– Да уж, это просто ужасно, – призналась я.

– Дай мне знать, когда ты захочешь, чтобы я приехал, и я приеду.

Я выдохнула от облегчения.

– Слава Богу. Я позабочусь о деталях. Просто пришли мне по электронной почте свое рабочее расписание, и я забронирую билет на ближайшую дату.

– Райан и Марк разрешат мне взять выходной в любое время, когда мне будет удобно. Бронируй когда хочешь, я приеду.

– Спасибо тебе огромное, Дин. Скоро увидимся, – я завершила вызов, потом встала, открыла дверь спальни и вышла в темную гостиную.

Когда я включила свет на кухне, то услышала голос Джека, нарушивший тишину в помещении и оборвавший ниточку надежды, которая успела зародиться во мне.

– Наконец-то вышла, чтобы принести мне пиво?

Я сильно прикусила себе язык почти до крови. Я хотела быть выше семейных склок, но он сильно усложнял ситуацию.

В ответ на мое молчание, Джек выкрикнул:

– Кто же знал, что тебе так сложно будет принести твоему травмированному мужу бутылку пива? – Он был беспощаден.

– Ради Бога, Джек, ты не настолько травмирован, чтобы быть не в состоянии самому встать и обслужить себя.

Я подошла к кухонному столу и глубоко вздохнула, стараясь оставаться спокойной.

– У меня травма! – закричал он и вперил в меня свой взгляд, в котором пылал огонь. – Думаешь, я не знаю, что ты думаешь обо мне?

Что?

Я стояла в потрясении от его нападок в небольшом пространстве между нашей спальней и кухней. Если честно, я не имела ни малейшего понятия, о чем думал Джек, и не знала, как реагировать на его слова, чтобы не получилось еще хуже, чем уже было.

Его красивое лицо исказилось в усмешке.

– Видишь? Ты даже не можешь признаться! Скажи, в конце концов, мне это в лицо.

– Джек, – осторожно начала я. – Я, в самом деле, не имею понятия, о чем ты говоришь. – Испытывая дискомфорт, я переминалась с ноги на ногу.

– Не ври мне, Кэсси. Ты можешь хотя бы не врать мне.

Столько отчаяния было в его голосе, что у меня заболело сердце. Боль была настолько реальной, что я не сомневалась, сделай я сейчас ЭКГ, её безошибочно можно было бы определить на кардиограмме.

Повернувшись лицом к Джеку, который сидел на диване, я выдохнула и опустила плечи.

– Я не вру тебе, Джек. Я люблю тебя.

Я страстно желала сократить дистанцию между нами, обнять его за талию и заверить, что все будет хорошо, но я была слишком напугана. Я не могла дать ему таких обещаний, и мы оба это знали.

Море эмоций пронеслось по лицу Джека: тоска, недоверие… но потом он вновь натянул злую маску.

– Но тебе недостаточно просто любить меня, когда я травмирован, правильно? Ты любишь бейсболиста, а не мужчину. А я больше не бейсболист. Я никчемный игрок на поле и никчемный муж в доме. Я знаю, именно об этом ты думаешь. И я не виню тебя, просто признайся, что я прав.

Мое сердце сжалось, когда я увидела страдание на его лице. Я отчаянно хотела забрать у него эту боль, запереть её в коробке и закопать в куче золы и пыли, только бы он больше никогда так не страдал. Видеть, как мой уверенный в себе муж превращается лишь в оболочку человека, разрушало меня изнутри.

Я сделала шаг в его сторону, но он прорычал:

– Не смей! Не смей подходить и смотреть с таким сочувствием. Не надо жалеть меня, Кэсси! Я не заслуживаю твоей жалости. И мне она не нужна. Просто оставь меня в покое, черт побери.