Текст книги "Игра длиною в жизнь (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Стерлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Я знаю! А я не могу поверить, что тебе понадобилось десять лет, чтобы быть с Дином. Вы, ребята, выглядите действительно счастливыми.

Она отстранилась от меня и скорчила такую знакомую мне гримасу.

– Как ты позволила мне быть такой идиоткой, да еще так долго?

– Ух, да ты упрямая ослица. Ты даже слушать не хотела. – Я сморщила губы, глядя на неё.

– Я знаю. Как только подумаю, что я так долго была несчастна по своей же глупости, так мне хочется саму себя отпинать.

– Значит, ты счастлива? – спросила я и потянулась к её руке.

– Счастлива как никогда, – сказала Мелисса, потом замолчала, чтобы собраться с мыслями. – Я никогда не думала, что все так сложится. – Её глаза начали блестеть от слез.

– Я так счастлива за вас. Не смей все портить, – прошептала я, мой голос звучал игриво.

– Моя очередь, – голос Дина ворвался в наше перешептывание. Он оттолкнул Мелиссу, пихнув её бедром, и наклонился ко мне, чтобы обнять.

Каждый хотел меня обнять, но я не могла толком двигаться, поэтому вместо объятий у нас больше получались неловкие ужимки.

– Поторопись сделать меня дядей!

– Скажи это ребенку у меня в животе, – иронично сказала ему я. – Я-то уже готова. – Я растопырила руки, показывая все подключенные ко мне провода от аппаратуры.

Дин наклонился и сказал моему выступающему вперед животу:

– Выходи, малыш. Мы готовы тебя встретить.

Джек притворно покашлял, и Дин выпрямился.

– Ух-ох, думаю, я так испугался взрослого дядю. Так страшно.

– Отойди от живота, который тебе не принадлежит, братишка, – сказал Джек громким голосом.

– Ты что, серьезно? – выкрикнула я, и Джек тут же встал рядом со мной.

– Очень. Не смей прикасаться своими губами к животу моей девочки, если не хочешь лишиться их, – сказал Джек, и я знала, что в его словах была только доля шутки.

– У тебя проблемы. Ты же это знаешь, правда? – парировал Дин.

Бабушка и дедушка присоединились к сборищу Картеров около моей койки, и я наконец-то расплакалась.

– Мы знаем, что нам необязательно было приезжать, дорогая, – сказала бабушка. – Но мы хотели быть здесь.

– Ага, – добавил дедушка. – Не то, чтобы происходило уж что-то больно важное. Просто нам скучно дома без детишек.

Я чувствовала себя неважно оттого, что все, кого я любила, были вынуждены приехать сюда в столь поздний час. Они все равно ничего не могли сделать, кроме как ждать, но при этом хором уверяли меня, что не хотели быть больше нигде, кроме как здесь. Честно говоря, в это мгновенье я чувствовала себя любимой и особенной. Это было замечательное чувство.

В палату зашла Джейн, посмотрела на мониторы, после чего попросила всех пройти в комнату ожидания.

* * *

Мы с Джеком остались одни и, держась за руки, ждали доктора. Я смотрела на монитор, отмечая начало схватки еще до того, как я её чувствовала, потом Джек отрабатывал со мной дыхание, так схватки были не столь болезненными.

В конце концов, в палату влетел доктор, сопровождаемый пухлой медсестрой, и когда он взял весь процесс на себя, тут-то и началось настоящее веселье. После двух часов схваток, потуг и пыхтения, несметного количества проклятий в сторону Джека, наш ребенок наконец-то появился на свет.

– Это мальчик! – сообщила пухлая медсестра. – Вы хотите перерезать пуповину? – спросила она Джека.

– Конечно. – Он взял у медсестры ножницы и осторожно отрезал там, куда она ему указала.

Я хотела бы удивиться её словам, но я знала, что у нас будет мальчик, и у меня был снимок УЗИ, доказывающий это. Я вспомнила, как в один из сеансов УЗИ мой лечащий врач возмутилась, когда узист взял стилус и прямо на экране нарисовал стрелку, ведущую к тому, что безошибочно можно было идентифицировать как пенис, и подписал: «Я МАЛЬЧИК! ЙО-ХУ!!!!!!!» Потом он распечатал мне фотографию, я убрала её в сумку и спрятала от всех своих родственников и друзей, так что никто не знал, какого пола будет ребенок. Позже той же ночью, когда я позвонила Джеку и сказала ему, что у нас будет мальчик, я все ждала, что он скажет: «Ну я же говорил», учитывая, что он с самого начала беременности утверждал, что родится мальчик. Но он оказался достаточно умным, чтобы оставить свои мысли при себе.

Джейн взяла ребенка и защепила свежесрезанную рану зажимом.

– Она почернеет и отпадет сама собой. Не пугайтесь, когда это произойдет.

Она положила наш крошечный орущий комочек радости на пеленку, туго-туго замотала его и передала мне в руки.

Потом Джейн взяла ручку и начала писать на голубой карточке, прикрепленной к люльке, громко комментируя:

– Десятое апреля. День рождения… – она замолчала и посмотрела на меня, ожидая, когда я назову имя ребенка.

– Ченс. Ченс Томас Картер.

– Ох, мне нравится, – проворковала она. – У нас еще не было Ченсов.

Повернув голову влево, я заметила, что глаза Джека заволокла пелена, пока он пытался бороться с подступившими слезами. Его взгляд метался между личиком нашего новорожденного сына и мной.

– Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя. Ты потрясающая. И он восхитителен, – сказал Джек, когда наклонился и поцеловал меня в лоб, потом нежно прикоснулся к крошечной ручке нашего малыша.

– Он идеален. Ты согласен, Ченс? – Я поднесла трехкилограммовое-семисотграммовое тельце к своему лицу и вдохнула сладкий запах младенца.

– Ченс, мать его, Картер, – выдохнул Джек. – Отлично звучит.

Я шлепнула Джека по плечу свободной рукой и уставилась на идеальное личико Ченса.

Малыш широко зевнул, потом открыл свои большие голубые глаза с невероятно длинными ресницами и ухватил меня за палец, крепко сжав его в своей маленькой ручонке.

Держать нашего малыша в своих руках в первый раз было непередаваемым ощущением, от важности этого момента у меня перехватило дыхание. Мы стали родителями. Джек Картер и я официально стали чьими-то мамой и папой.

– Мы сделали это. Мы сделали это, – нежно сказал Джек, с гордостью глядя на нашего сына и больше не сопротивляясь слезам, которые покатились из его глаз.

– Мы сделали. Он идеален. Я люблю тебя, – улыбнулась я, мое сердце настолько переполнилось любовью, что я боялась, как бы оно не взорвалось и не перепачкало всю палату.

– А его глаза останутся голубыми? – спросил Джек, смотря на нашего малыша, и я хихикнула.

– Скорее всего, нет. Они могут стать карими, как у тебя, или зелеными, как у меня. Мы узнаем через несколько месяцев, – напомнила я ему. – У большинства новорожденных глаза голубые.

Я знала, что и прежде была счастлива, но в этом момент я была счастливой как никогда. Одно дело – быть благословленной небесами и найти любовь всей своей жизни, которую большинство людей так и не находят. И совершенно другое – пройти с любимым человеком через огненные ямы персонального ада и выбраться оттуда, а потом еще выйти за этого человека замуж. Тем не менее, сотворить с Джеком другого человека было благословением на совершенно другом уровне. И не было никаких сомнений, что ничто в моей жизни не могло быть прекраснее этого момента.

Прежде я думала, что любила Джека всем своим сердцем, но появление на свет нашего ребенка все изменило. Моя любовь к Джеку стала еще сильнее. Мое сердце словно увеличилось в размерах и еще больше наполнилось любовь ко всем, кого я любила. Джек и Ченс в прямом смысле слова держали мое сердце в своих руках.

Я посмотрела на Джека, на слезы, которые катились по его щекам. За исключением слез радости, я была удивлена видеть его таким печальным. Я протянула руку и прикоснулась к его щеке, желая оттолкнуть все, что тревожило его в этот прекрасный момент.

– Джек, что случилось?

Он вытер свое лицо и посмотрел на меня.

– Я так сильно тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю… – ответила я, но он поднял руку, останавливая меня.

– В тот момент, когда я увидел нашего ребенка… – сказал он с грустью в голосе, – … что-то внутри меня изменилось. Словно включился свет или что-то в этом роде, и мое сердце наполнилось такой любовью, которую я не знаю, как описать. Ты же знаешь, Котенок, я люблю тебя так, что готов весь мир положить к твоим ногам, но нашего сына я люблю всем своим существом. В этом есть какая-нибудь разница? – Джек начал ерзать и теребить свои волосы.

Улыбаясь, я кивнула:

– Прекрасно тебя понимаю, потому что чувствую то же самое. Я безумно люблю вас обоих, но разной любовью. Разница заключается в том, что я сама выбрала тебя, чтобы полюбить, а любить нашего сына я не выбирала. Это просто… само собой разумеющееся.

– Точно. Именно так, – выдохнул он, но продолжил елозить на стуле. Что-то тревожило Джека, и меня просто убивало видеть его в таком состоянии. Мы должны были наслаждаться свалившимся на нас счастьем, но что-то было не так.

– Джек?

Он закрыл глаза и покачал головой, словно боролся с собственными демонами. Когда он открыл глаза, новый поток слез покатился по его щекам. На этот раз Джек не стал их вытирать. Я наблюдала, как слезы рисовали влажные дорожки на его щеках, спускались к линии подбородка и падали с лица.

Наконец, он сказал:

– Я просто не понимаю. Не понимаю. Я хочу сказать, что одного взгляда на нашего сына хватило, чтобы меня затопило безмерной любовью к нему, потребностью защищать его, бороться за него, убить ради него – все это я почувствовал в тот момент, когда он самостоятельно сделал первый вдох.

Я смотрела на Джека, пока он говорил, не совсем понимая ход его мыслей. Прежде чем я успела осознать его слова, он продолжил:

– Но у меня даже мысли не возникнет оставить его и уйти. Я просто не понимаю, как даже не один мой родитель, а оба могли смотреть на нас с Дином, испытывать такие чувства и все равно оставить нас. Да я лучше умру, чем оставлю нашего сына. Или тебя. Никогда.

Мое сердце в этот момент разрывалось от боли за моего мужчину. Всегда такой сильный и решительный, сейчас Джек показал свою уязвимость, которую все время прятал, и мы оба понимали, какой истрепанной была его душа.

– Малыш, я не знаю, что сказать. Может быть, они оставили вас, потому что слишком сильно любили?

Он яростно покачал головой.

– Нет! Мой отец ушел и никогда не возвращался. Он даже не попрощался, просто ушел. А моя мама сказала, что уходит потому, что мы с Дином были плохими сыновьями. Она позаботилась о том, чтобы мы, черт возьми, знали, почему она решила оставить нас. Мы были настолько плохими, что она не могла больше с этим справляться. Это никакая не любовь.

– Возможно, это она была плохой? – рискнула сказать я. – Возможно, она думала, что вы, ребята, стали достаточно взрослыми, чтобы увидеть, что она не стоила вашей любви? Я не знаю, Джек. Я не знаю, почему люди поступают так подло. Но вот что я скажу тебе… то, что ваши родители оставили вас, возможно, лучшее, что могло случиться с тобой и Дином.

Он неприятно всхлипнул, и я продолжила:

– Просто послушай меня. Когда они ушли, вы остались в доме двух самых лучших людей на планете, которых я когда-либо встречала. И прямо сейчас, я знаю, ты не можешь ничего чувствовать, кроме абсолютной любви к своему сыну, но, скорее всего, настанет время, когда ты захочешь прибить его.

Джек сверкнул на меня взглядом, и я рассмеялась.

– Не в буквальном смысле слова, но я уверена, он будет еще той занозой в заднице, и в некоторых случаях нам придется несладко.

– Но я все равно никогда не захочу уйти, – настаивал он. – Не важно, каким плохим он будет, я никогда не сдамся. Черт возьми, я никогда не уйду от него. Так же, как и от тебя. – Джек наклонил голову и уставился в пол.

– Малыш, я знаю. И именно поэтому ты будешь хорошим отцом. Ченс просто счастливчик, что у него такой отец.

– Я не могу понять, как кто-то может просто взять и уйти от своих детей. Как можно оставить свою семью и не испытывать чувства вины, разрушающего тебя кусочек за кусочком? – Джек опустил голову мне на живот, его слезы намочили мою рубашку.

– Я тоже не понимаю. – Я протянула руку и стала перебирать пальцами его волосы, стараясь утешить.

– Я никогда не поступлю так с тобой. Никогда. Обещаю, – с яростью сказал он, его дыхание обжигало мой живот.

Поглаживая его волосы, я произнесла:

– Я знаю это. И верю тебе. Я бы никогда не вышла за тебя замуж, если бы думала, что ты можешь от меня уйти.

Джек повернул голову и посмотрел на меня.

– Ты слишком сильно веришь в меня, Котенок.

– Нет, я просто знаю своего мужчину. Я люблю его и доверяю ему. Он не имеет ничего общего со своими родителями. Он создан не для того, чтобы уйти.

– Мне нравится, как это звучит. Создан не для того, чтобы уйти. За исключением того случая, когда я уже уходил от тебя. Я же уходил от тебя. – Он прикрыл рукой свое лицо, пока наше прошлое пожирало его изнутри.

Я хотела успокоить Джека и не позволить еще раз пережить историю с Кристалл и все то, через что нам пришлось пройти из-за неё. По моему мнению, наше прошлое умерло и было погребено в недрах нашей памяти, оно больше ничего не значило для нас.

– Джек, – строго сказала я, – это было в другое время и в другом месте. Ты все исправил. Даже тогда, когда у тебя это не совсем получалось. Больше наше прошлое ничего не значит.

– Обещаю, я никогда не оставлю тебя. Обещаю.

– Я знаю. Слышишь? Знаю. – Я гладила его по голове, желая успокоить.

– Если только из-за работы, – сказал Джек, его слова звучали глухо, когда он уткнулся мне в живот. – Черт. Я все время буду уезжать на гребаный бейсбол.

Я глубоко вздохнула.

– И это я тоже знаю. Я знала это еще тогда, когда согласилась выйти за тебя замуж. Перестань так переживать, Джек. Мы со всем справимся.

Джек поднял голову и посмотрел на меня решительным взглядом.

– Я не хочу больше никогда тебя огорчать.

– Понятно, что не хочешь. Перестань так терзать себя. Посмотри на нашего малыша. Он восхитителен. Он будет боготворить тебя, расти, глядя на тебе, и желать стать таким же бейсболистом, как и его папа.

– Не могу поверить, что я чей-то отец, – выдохнул он, его глаза расширились от возбуждения.

– Зато я могу, – улыбнулась я Джеку с любовью и благоговением, желая, чтобы кроме этих чувств больше ничто не терзало нашу семью. Ведь, по сути, наша жизнь как полноценной семьи начиналась только сейчас.

И мне не терпелось поскорее окунуться в пучину семейной жизни.

Глава 14. Трудно иметь семью и быть в постоянных разъездах

Кэсси

Пять лет спустя…

Быть мамой оказалось самым лучшим занятием, каким я когда-либо занималась в своей жизни. Мне нравилось сидеть дома с Ченсом, а вот посещать выездные игры Джека стало намного труднее. Не так-то просто собираться в поездку на все выходные, когда у тебя есть ребенок. Поэтому мы с Ченсом с радостью отказались от подобных поездок. Мне было слишком тяжело бронировать билеты, брать в аренду машину, заниматься поисками отеля, а потом еще думать, как добраться до бейсбольного стадиона с орущим ребенком на руках.

Мы с Джеком стали часто ссориться, пока я не поняла, что все эти путешествия сильно выматывают меня. Как только я прекратила постоянно ездить, то стала чувствовать себя намного спокойнее. Я осознала, что не могу быть всегда и везде.

Джек, в свою очередь, стал больше возмущаться и ворчать. Ему не нравилось, что мы не приезжали на его игры, хотя утверждал, что прекрасно меня понимает. Я знала, что его расстраивало мое отсутствие на стадионе сильнее, чем он показывал, но при этом он не хотел, чтобы я чувствовала себя виноватой. Не то, чтобы Джека слишком сильно волновало, что мы не присутствуем на играх, в большей степени его тревожил тот факт, что он не мог быть с Ченсом столько времени, сколько хочет.

Стать отцом на расстоянии было самым страшным кошмаром Джека. Он действительно переживал, что так много времени проводил на выезде, и не раз говорил, что у него складывается ощущение, будто во время сезона он бросает меня. Я постоянно говорила ему, что это неправда, но подобные мысли все равно пожирали его изнутри.

Тем не менее, мы с Ченсом старались посещать все домашние игры Энджелс. К счастью команда предоставляла дневной детский сад для детей игроков, что намного облегчало мне посещение игр. Я могла спокойно наблюдать за подачами Джека вместо того, чтобы беспокоиться о Ченсе. Обычно после окончания игры он не хотел уходить из детского сада, но только до тех пор, пока не замечал своего отца. Тогда глаза маленького мальчика, которые стали шоколадно-коричневыми, как и у его папы, загорались, и он сломя голову мчался в объятия Джека.

Это был один из таких моментов, в которые я чувствовала, будто мое сердце тает от умиления. Думаю, никогда не устану любоваться, как Джек возится с нашим сыном.

Дин и Мелисса поженились несколько лет назад. Дин сделал Мелиссе предложение ровно через год день в день после того вечера, когда я свозила её на разговор к бабушке и дедушке, и они, наконец-то, стали парой. Про себя я волновалась, что Мелисса начнет сомневаться и посчитает это слишком поспешным шагом. Но она покорилась Дину в ту же секунду, как позволила ему вольготно расположиться в своем сердце. Как только она целиком и полностью доверилась ему, больше не было пути назад. Она знала, что Дин для неё единственный.

Они поженились на следующий год в декабре, устроив шикарную церемонию в отеле «Четыре сезона». Это было мероприятие, где каждый гость был непременно какой-то знаменитостью, начиная от профессиональных спортсменов и заканчивая топовыми кинозвездами. Их свадьба была полной противоположностью нашей свадьбе с Джеком, поэтому потребовалось немало времени, чтобы все спланировать. Конечно же, день свадьбы специально был выбран с учетом расписания игр Джека, чтобы он мог присутствовать на столь знаменательном событии. Точнее, чтобы мы втроем могли присутствовать.

Ченс был самым очаровательным кольценосцем, которого я когда-либо видела, хоть и немного капризным. Но ему все прощалось, ведь он был слишком мал для такого задания – всего два года от роду. Вместо того чтобы пройти по проходу, Ченс проковылял к лавке гостей, положил подушечку с кольцами на колени дедушке, а сам забрался к бабушке на руки и уткнулся лицом ей в одежду. Когда она попыталась указать нашему сыну на меня или Джека и попросила отнести нам подушечку, он отказался это сделать и еще крепче обхватил её своими крошечными ручонками. Тогда дедушка сам подошел ко мне и отдал кольца.

Я знала, что в этот момент покраснела как свекла, после чего посмотрела на Джека и прошептала одними губами:

– Это твой сын.

Джек прошептал в ответ:

– Я знаю.

В итоге мне пришлось самой отдавать священнику кольца.

Мелисса забеременела сразу же после медового месяца, и когда у них родился маленький мальчик по имени Коби, еще одним Картером на этой планете стало больше. Я уже беспокоилась за девушек, которые будут иметь удовольствие познакомиться с братьями Картер в будущем. Поскольку между Ченсом и Коби разница в возрасте составляла всего два с половиной года, вероятность того, что они будут вместе ходить в школу, была очень высока. Я уже подготавливала себя к тому периоду, когда они будут подростками, и старалась не думать, что, возможно, мне придется провести немало бессонных ночей.

Что касается работы, то я предполагала, что буду скучать по ней сильнее, чем оказалось на самом деле. Мне нравилось жить так, как мы жили сейчас, и в этой новой жизни не нашлось места работе. Когда же я все-таки приняла решение возобновить карьеру, то все равно предпочитала, как можно больше времени проводить дома.

Я не вернулась на работу в Нью-Йорк. Учитывая, что я была профессиональным фотографом с впечатляющим портфолио, я предпочла быть фрилансером и работать по собственному желанию. Но это продлилось недолго. Недавно Нора предложила мне поработать месяц во Франции, но я отказалась. Она сказала, что ожидала такой ответ, но все равно хотела предложить мне участие в этом проекте.

Джек настаивал на том, чтобы я поехала во Францию и приняла участие в съемках, когда у него был перерыв между сезонами, но я отказалась покидать моих мальчиков во время тех редких месяцев, когда мы были все вместе. Так долго находиться вдали от Ченса и Джека было не тем вариантом, который меня устраивал. Во время игровых сезонов Джека я не работала и использовала свои навыки, делая забавные фотографии Ченса на фоне океана, вид на который открывался из окон нашего дома. Наверно, когда Ченс станет постарше, я соглашусь участвовать в выездных съемках, возможно, и нет. Время покажет.

Я все еще просыпалась по утрам, радуясь, что нам выпала возможность жить в этом доме. Я проводила немало часов, гуляя по пляжу, выкинув все мысли из головы и просто наслаждаясь песком под ногами.

Ченс влюбился в океан сразу же, как только научился ходить. Он был готов целыми днями играть в песке, если бы я это позволяла, и мне приходилось частенько ловить его, когда он направлялся прямиком к воде. Никто не сказал мне, как трудно вразумить ребенка. Дети просто не понимают опасности, которой себя порой подвергают.

Иногда я завидовала Ченсу. Я знала, он был всего лишь ребенком, который ничего не боялся и делал то, что никогда бы не сделали взрослые, только потому, что он хотел это сделать. Материнские чувства во мне пытались найти баланс между желанием уберечь его и дать возможность попробовать что-то новое, проявить храбрость. Быть мамой означало каждый день сталкиваться с трудностями, но я знала, что это была самая благодарная работа в моей жизни.

Джек все еще играл за Энджелс, хотя как-то пошли разговоры о его возможной продаже в другой клуб, что напугало нас до полусмерти. Мысль о том, что Джек восемь месяцев в году будет проводить в другом штате, никому из нас не пришлась по душе.

К счастью, это оказались ни на чем не основанные слухи, которые активно муссировались на ESPN и в новостях. Было даже забавно, насколько часто происходило нечто подобное. Как много всякого дерьма, фактически не имеющего ничего общего с действительностью, пристально обсуждалось по спортивным каналам.

Неудивительно, что упоминание о «надежном источнике» были всего лишь элементом шоу, чтобы повысить рейтинг тех или иных спортивных программ.

История закончилась тем, что в один прекрасный день тренер команды вызвал Джека в свой кабинет. Позже Джек признался, что уже приготовился услышать новости о своем переезде в другую команду, но тренер позвал его только для того, чтобы опровергнуть все слухи и сказать, что они не намерены отпускать Джека из команды.

– Я так испугался, когда тренер вызвал меня, Котенок. Ты даже не представляешь, – признался Джек, когда тем же вечером мы лежали в постели.

– Ох, могу себе представить, – выдохнула я около его груди. – Я так рада, что это оказались всего лишь слухи.

– Телевизионщики не должны были говорить подобное дерьмо.

– Папочка, плохое слово, – наше внимание привлек звонкий голос Ченса около дверей нашей спальни.

Мы с Джеком тут же вскочили.

– Ты прав, – сказал ему Джек. – Это плохое слово. Почему ты встал, приятель?

– Мне приснился плохой сон, – признался Ченс и подошел к Джеку, волоча за собой лоскутное голубое одеяло. – Можно я лягу с вами?

Я улыбнулась и отодвинулась от своего мужа, освобождая пространство между нами.

– Давай, лезь сюда. – Джек поднял его и помог забраться в нашу кровать.

– Спасибо, мамочка. Спасибо, папочка, – сказал Ченс, заползая под одеяло, и тут же заснул.

Джек с любовью посмотрел на нашего маленького мальчика и тихо прошептал:

– Я уже достаточно был вдали от вас. Если бы они меня продали, я бы ушел из спорта.

– Что? Нет, ты не должен так поступать, – запротестовала я. Не то, чтобы я не хотела, чтобы Джек был дома, просто я на самом деле не верила ему.

– Это будет мой десятый сезон, Котенок. После его окончания я могу рассчитывать на полную пенсию. В любом случае, я уже задумываюсь об этом.

– Задумываешься о чем? Об уходе?

Я не могла себе представить Джека без бейсбола. Я твердо знала, что он был бейсболистом триста шестьдесят пять дней в году и не мог просто взять и перестать играть. Джек был физически развит, настойчив и стремился к новым высотам. И все его труды оправдались.

Удивительная вещь, скорость подачи Джека вновь стала такой, какой была до травмы. Он был прав, когда утверждал, что ему просто нужно было время для полного выздоровления. Сейчас он регулярно делал подачу со скоростью девяносто три-девяносто четыре мили в час [27]27
  150-151 км/ч


[Закрыть], как и прежде.

– Думаю, это будет мой последний сезон.

Я в изумлении резко вздохнула. Слышать такие слова от Джека одновременно и восхищало и пугало меня. Я боялась, что он снова станет таким, каким был после того, как получил травму руки. Страх все равно остался, однако я ответила ему следующее:

– Решать тебе. Я поддержу тебя в любом случае. Просто будь уверен в своем решении, хорошо?

Я ободряюще улыбнулась, пожала ему руку, выключила свет и прижалась к нашему сыночку.

Но мои глаза оставались открытыми, пока разум переваривал все, что мне сказал Джек, и только перед самым рассветом мне удалось провалиться в тревожный сон.