Текст книги "Игра длиною в жизнь (ЛП)"
Автор книги: Джеймс Стерлинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– Достаточно! – выкрикнула я сквозь всхлипы. – Я больше так не могу!
Прикрыв рукой рот, я сломалась. Слезы разочарования потекли по моим щекам без предупреждения.
Джек прищурился и выплюнул:
– Я знал это! Я знал, что ты слабачка.
Его голос обжигал меня подобно змеиному яду, и чтобы успокоить дрожь в теле, я облокотилась на барную стойку.
Он не имел в виду то, что сказал.
Он не имел в виду то, что сказал.
Он не имел в виду то, что сказал
Разумом я понимала, что его слова были неправдой, но доказать это сердцу оказалось труднее, особенно когда оно было слишком сильно занято саморазрушением от произнесенных слов.
Дрожа то ли от горя, то ли от гнева, я вытерла слезы со своих щек и произнесла:
– Я просто имела в виду, что больше не могу терпеть такое твое поведение. Дин приезжает сюда, чтобы тебе было легче пережить этот период жизни вместе с ним.
Я всё гадала, как сказать Джеку, что к нам приезжает Дин. К счастью, он сам дал прекрасную возможность это сделать.
– Какого черта? Что значит – Дин приезжает сюда? Когда вы двое успели спланировать это дерьмовое представление? – потребовал он, с громким стуком ставя закрытую бутылку пива на кофейный столик.
Он уже сам взял себе пиво? Тогда что вообще он тут вытворяет, черт возьми?
– Сегодня. Я не могу с тобой справиться, Джек. Ты ведешь себя ужасно, как настоящий подонок.
Он сжал здоровую руку в кулак и отвел глаза в сторону.
– Не знаю, что ты намереваешься делать, когда привезешь Дина сюда.
– Да, я тоже, – выдохнула я, прежде чем развернулась и ушла в спальню. Казалось, всё, что я делала в последнее время, это уходила от Джека вместо того, чтобы идти к нему. Я гадала, думал ли он, что я на самом деле сдалась? Возможно, я увидела бы это в его глазах. Но правда заключалась в том, что мне было просто необходимо оставить его одного, дать ему пространство, пока я не успела сказать что-то, о чем буду потом жалеть. Мы и так уже сделали друг друга несчастными, и я не хотела, чтобы стало еще хуже.
Держаться подальше от Джека, было единственным решением, которое я смогла принять, стремясь остановить эту битву.
Глава 6. Добро пожаловать в Большое яблоко [13]13
«Большое яблоко» (англ. «The Big Apple») – самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в 1920-х годах.
[Закрыть]
Кэсси
Постукивая ногой по полу, я стояла в зоне выдачи багажа в аэропорте JFK [14]14
Международный аэропорт в США им. Джона Фицджеральда Кеннеди, расположенный в районе Куинс в юго-восточной части города Нью-Йорка.
[Закрыть]и ждала Дина и Мелиссу. Я подавила соблазн выразить притворную радость по поводу рождения их тандема, и на моем лице растянулась тревожная улыбка. Первой я заметила кудрявую голову Мелиссы, а уже за ней мускулистый торс Дина.
Когда Мелисса пронюхала о предстоящей поездке Дина, то сама вызвалась составить ему компанию, утверждая, что до сих пор не видела нашу квартиру, и считая несправедливым то, что Дин приедет к нам в гости первым. Хотя прежде Мелисса была в Нью-Йорке сотни раз, с её последнего визита прошло несколько лет. Я сразу же сказала ей «да», но предупредила их с Дином, что у нас только одна комната для гостей, так что никаких боев за кровать и диван. В итоге, они согласились спать на одной кровати, а я про себя гадала, смогу ли подбросить туда любовный порошок, прежде чем они въедут в комнату. Я бы могла поискать нужное средство в Интернете.
Черт, думаю, что все уже устали ждать, когда, наконец, между Дином и Мелиссой завяжутся отношения. Но, может быть, для нас это просто казалось неизбежным? Особенно, если учесть, что никто толком не знал, что происходит между этими двумя.
Мелисса огляделась вокруг и притянула меня в свои объятия.
– Джека нет? – спросила она, и я картинно вздохнула.
Дин с сочувствием в глазах посмотрел на меня.
– Я надеру ему задницу, сестренка, и все будет хорошо. – Потом он обхватил меня своими сильными ручищами и сжал в объятиях.
Я покачала головой.
– Определенно, сейчас все не очень хорошо, Дин. Даже близко нет к понятию «хорошо».
Мы втроем бок о бок двинулись к багажной карусели.
– Действительно, всё так плохо? – спросила Мелисса тихим голосом.
Я кивнула.
– Я никогда его таким не видела. – Я не могла припомнить, чтобы Джек вел себя подобным образом с тех пор, как я его узнала. Я повернулась к Дину. – Он никогда себя так не вел прежде?
Дин пожал плечами.
– На моей памяти такого не было. То есть, он был подавлен, когда потерял тебя, но даже тогда он не вел себя как кретин. То, о чем ты мне рассказала, трудно соотнести с моим братом.
Его слова принесли мне облегчение.
– Я надеялась, что ты скажешь это.
– Почему?
– Потому что, на самом деле, он совсем не такой, понимаешь? Просто прямо сейчас у него трудный период в жизни. – Я кивнула сама себе, прежде чем продолжила: – Думаю, что смогу справиться с этим, если буду точно знать, что, в конце концов, он придет в норму.
– Ну, тогда, тебе лучше молиться, чтобы через шесть недель он смог вернуться к игре.
От правды, прозвучавшей в его словах, весь воздух испарился из моих легких, и я чуть не впала в ступор посредине аэропорта. Дин был прав. И даже если я не относилась к числу рьяно верующих людей, я начну молиться сегодня же ночью, чтобы Джек вернулся в бейсбол.
Мы остановились, когда пассажиры с рейса стали наполнять пространство вокруг нас. Мелисса огляделась:
– Какие-нибудь папарацци преследуют тебя?
Я улыбнулась.
– Они оставили нас в покое после того, как было опубликовано интервью Ванессы. Ты же знаешь это. Хотя я немного удивлена, что после травмы Джека они не висят у меня на хвосте.
– Так радуйся.
– Ох, поверь мне, я очень рада. Последнее, что мне сейчас нужно, – это чтобы пресса прослышала о паршивом поведении Джека.
Мелисса вновь стала оглядываться вокруг.
– Ну, а где твой горячий водитель? – игриво спросила она и вскинула брови, а я шлепнула её по плечу.
– Он дома со своей беременной женой, маленькая шлюшка. Она не очень хорошо себя чувствует, и я сказала ему, что возьму другого водителя.
– Ну, это не так интересно, – она надула губы в знаменитой манере а-ля Мелисса.
Я бросила взгляд на Дина, который пытался притвориться, что его нисколько не волнуют её слова, но язык его тела говорил об обратном. Его спина была напряжена, а губы сжаты в плотную линию. Посмотрев на Мелиссу, я спросила:
– Кому нужен Маттео, когда есть Дин?
Дин посмотрел на меня, и саркастическая усмешка на его лице сменила угрюмый оскал.
– Мы все знаем, что я недостаточно хорош для принцессы Мелиссы. – Он махнул рукой в её направлении.
– Что? – рявкнула в ответ Мелисса. – Кто вообще сказал, что ты недостаточно хорош для меня? И не называй меня принцессой!
Напряжение чуть ли не искрилось между ними, и я вздохнула.
Дин прищурил свои карие глаза и приблизил лицо вплотную к лицу Мелиссы.
– Если бы я действительно тебе нравился, принцесса, то мы бы уже были вместе.
Она закатила глаза.
– Прямо сейчас мы вместе, болван.
– Нет, я имел в виду как пара, и ты прекрасно поняла это. Прекрати каждый раз переводить тему.
– Я не перевожу тему. Ты даже никогда не спрашивал меня об этом. – Мелисса повысила голос, стараясь перекричать шум механизма багажной карусели.
– Не спрашивал? Не спрашивал тебя? Я даже не знаю, о чем, черт возьми, ты говоришь прямо сейчас! – Дин вскинул руки в воздух и стал расхаживать взад-вперед. – Разве ты не знаешь, что сводишь меня с ума?
Мелисса пожала своими тонкими плечиками.
– Но я же ничего для этого не делала.
Он остановился и ткнул в неё пальцем.
– Ты ничего для этого не делала? ТЫ НИЧЕГО ДЛЯ ЭТОГО НЕ ДЕЛАЛА? – повторял он, пока его лицо не раскраснелось.
– Именно так я и сказала. – Она посмотрела на меня, улыбнулась и тряхнула своими волосами.
Выслушивать подобный обмен любезностями все выходные будет для меня смерти подобно. Я встала между ними и прошипела:
– Черт возьми, вы, двое, заткнитесь. Ругаться будете в спальне. Пожалуйста, ради всего святого… просто разберитесь уже в ваших отношениях.
– Я пытался это сделать последние два года, – сказал Дин сквозь стиснутые зубы.
– Он всегда выставляет меня каким-то монстром! – прокричала Мелисса и пошла прочь.
Дин поднял руку к своей голове и провел ею по волосам.
– Она собирается убить меня к чертовой матери. Только посмотри на неё.
Я сделала, как он просил, и из последних сил сдержала порыв смеха. Мелисса в этот момент пыталась стащить свой чемодан с ленты багажной карусели. Чемодан в два раза превосходил её по размерам, и Мелиссу потащило по багажной карусели, когда она ухватилась за ручку чемодана, будучи не в состоянии стащить его на пол.
– Давай убираться отсюда, – подтолкнула я Дина плечом в грудь.
* * *
Когда мы добрались до машины, я уселась на заднее сиденье между Дином и Мелиссой, чувствуя себя судьей, который только и ждет момента, чтобы прокричать «Брейк!» или «Вне игры!». Но они даже не смотрели друг на друга. Это будут очень долгие несколько дней.
Дин уставился на вид города за окном, и его глаза с каждой минутой становились всё шире и шире. Я вспомнила, что чувствовала, когда в первый раз приехала сюда. В самый разгар моей сердечной драмы с Джеком, Нью-Йорк казался мне единственным местом, где я могла исцелиться. Город гудел энергией не только днем, но и ночью. Я любила этот город.
– Подожди, пока не увидишь, какой открывается вид с нашего балкона.
Дин повернулся ко мне.
– Не могу поверить, что вы, ребята, живете здесь.
– Город великолепен, правда? – улыбнулась я.
– Я никогда не видел ничего подобного.
Машина сбавила ход и остановилась перед входом в здание, в котором располагалась наша квартира.
– Мы на месте.
Дин не стал дожидаться, когда водитель откроет ему дверцу машины.
– Это напоминает Диснейленд, – сказал он, глядя на лампочки, которые украшали козырек над входом в здание, и я рассмеялась.
– Это все из-за подсветки. Я знаю. Напоминает кинотеатр на Мейн Стрит. Но тебе не придется думать об этом в дневное время. Пойдем.
– Спасибо, Пит, – улыбнулась я водителю, который достал последний чемодан из багажника.
Мелисса подняла глаза в ночное небо.
– Двадцать третий этаж, правильно?
– Ага, – ответила я и обхватила её рукой. – Это не так страшно. Просто не смотри вниз. – Тихий писк сорвался с губ моей лучшей подруги.
Консьерж открыл перед нами дверь, и мы вошли внутрь.
– Добрый вечер, миссис Картер.
– Добрый вечер, Антонио. Это брат Джека Дин и моя лучшая подруга Мелисса. Они останутся у нас на несколько дней, позаботься, пожалуйста, чтобы у них не возникло проблем с входом в здание.
Антонио внимательно посмотрел на их лица, как будто мысленно фотографировал в памяти.
– Будет сделано. Надеюсь, вам понравится здесь. – Он кивнул головой. – Ох, и еще, миссис Картер, передайте мистеру Картеру, что без него на поле скучно, и мы желаем ему скорейшего выздоровления.
Вымученно улыбнувшись, я пообещала, что передам сообщение, но внутри у меня все разрывалось на части.
– Надеюсь, ты готов к этому, – предупредила я Дина, когда открылись створки лифта, и мы вошли в кабину.
Дин кивнул.
– Но могу я просто сказать, что это место потрясающее? Консьерж? Огни как в Диснейленде? Не могу дождаться, чтобы посмотреть, что представляет собой ваша квартира.
Я сдержалась от смеха, потому что Дин сейчас напоминал нетерпеливого ребёнка.
– Она очень симпатичная. Мы в самом деле счастливы.
Моя память услужливо напомнила мне о том дне, когда мы с Джеком в первый раз попали в это место. У Джека был редкий выходной, и он нашел для нас эту квартиру, потратив на поиски всё утро. Я влюбилась в неё с первого взгляда. В эти гранитные столешницы, кухонные приборы из нержавеющей стали, невероятную большую хозяйскую спальню и столь же огромную мраморную ванную комнату. А балкон с его потрясающим видом на город был просто дополнительным бонусом, как любят выражаться фотографы. Короче говоря, я влюбилась в эту квартиру в тот же момент, как только переступила порог.
С другой стороны, Джек даже не взглянул на апартаменты. Ожидая моего одобрения, он сказал, что его волнует лишь мое мнение. Лично его заинтересовал консьерж на входе, круглосуточная охрана и частный спортзал.
– Кэсси! Приве-е-ет. – Мелисса помахала рукой перед моими глазами, вынуждая меня вернуться к реальности.
– Извини, – сказала я с робкой улыбкой. – Я просто вспомнила, как мы в первый раз увидели это место. – Я отбросила воспоминания и вышла из лифта.
Когда я открыла входную дверь в квартиру, отсветы от телевизора и огней ночного города затанцевали на стенах. Окна от пола до потолка открывали потрясающий вид на город. И Мелисса затаила дыхание, пока втаскивала свой чемодан через порог.
– Вау. Это невероятно. Какой вид, Кэсси. – Мелисса наклонилась ко мне и прошептала: – А где Джек?
– Я пытаюсь заснуть, но вы шумите, мать вашу, – сердитый голос Джека прервал приятный момент, чтобы известить нас о своем присутствии.
Я сжала губы, мои глаза тут же наполнились слезами, и я махнула рукой в сторону дивана.
– Разве ты не белый и пушистый? – подразнил его Дин, потом он прошел через гостиную и щелкнул по всем выключателям, которые смог найти.
В квартире вспыхнул свет как в каком-то выставочном зале, и Джек выругался.
– Выключи. Черт бы тебя побрал. – Он взглянул на своего брата при ярком свете, на мгновенье мне стало стыдно за его внешний вид. Джек не мог сам побриться и не позволял мне помочь ему, поэтому его щетина отросла достаточно сильно, и он выглядел неряшливо.
– Перестань вести себя как мудак, – огрызнулся Дин.
– А ты вали отсюда, – прорычал Джек и прикрыл глаза подушкой.
– Я тоже рад тебя видеть, – Дин отошел от своего брата и вернулся к чемоданам. – Где здесь гостевая комната?
Я смахнула одинокую слезу, расстроившись, что стала свидетелем подобного отношения между братьями.
– Извини. Это здесь. – Я повела его в заднюю часть квартиры. – Наша комната на той же стороне, что и кухня. Это ваша ванная, поэтому чувствуйте себя как дома.
– Я никогда не видел его таким. Он даже не посмотрел на меня, – сказал Дин и поморщился.
– Я же тебя говорила, что дела обстоят хуже некуда.
– Да, я знаю, – выдохнул он. – Дай мне минуту.
– Конечно. Не торопись. Судя по всему, он никуда не собирается, – я развернулась, чтобы покинуть комнату и наткнулась на Мелиссу.
– Это наша комната? – спросила она, заглядывая через мое плечо в комнату.
– Ага. Ванная позади тебя. Чувствуй себя как дома. – Я сделала глубокий вдох, потом наклонилась, обняла её и прошептала: – Пожалуйста, позаботься о Дине. Не трахайся с ним больше, если он тебе не нужен. Ты разбиваешь ему сердце.
Мелисса притворно закашлялась около меня, шокированная моими словами.
– О Боже, заткнись.
– Я не шучу. Ты нужна ему, – многозначительно сказала я, прежде чем уйти.
Глава 7. Нью-Йорк – это образ жизни
Джек
На следующее утро я проснулся с болью в спине оттого, что две ночи подряд засыпал на диване. Непрерывная болтовня, доносившаяся с кухни, напомнила о том, что сюда приехали мой брат и Мелисса.
Отлично.
Должно быть, всем стало понятно, что я всё это время избегал своей жены. Мой мозг просто сходил с ума от разнообразных мыслей. Прежде я даже не допускал возможности подумать о завершении своей спортивной карьеры, и сейчас мысли об этом просто убивали меня. В буквальном смысле слова, убивали, черт возьми.
Я больше не мог вести себя как нормальный человек. Испытывая постоянный страх за свое спортивное будущее, я превратился в настоящего мудака. И самое ужасное заключалось в том, что я это знал. Я осознавал свое поведение, но, судя по всему, просто не мог остановиться. Мой разум пытался прервать поток дерьма, льющийся из моего рта, но слова все равно срывались с губ.
И даже когда я отчаянно хотел перестать быть мудаком, я продолжал себя так вести. Сложилось такое впечатление, что я копал яму, и когда спрыгнул в неё, то уже не мог остановиться. Я хотел выкопать её такой глубокой, чтобы похоронить себя в ней и больше никогда не видеть дневного света. Вот что означало для меня потерять бейсбол.
– Эй, козлина, – раздался голос моего брата, и я прочистил горло.
– Что тебе надо, придурок?
– Я хочу посмотреть город, и ты устроишь мне экскурсию, – приказным тоном сказал он.
Я чуть не расхохотался. С чего вообще Дин решил, что может указывать мне.
– Думаю, Кэсси справится с этим намного лучше. – Эта фраза прозвучала подобно удару хлыста.
– Уверен, она может это сделать. Но я хочу пойти с тобой. Тебе нужно выползти из этого дома. И выглядишь ты дерьмово.
Мелисса захихикала, и я бросил на неё убийственный взгляд.
– Заткнись, коротышка. А ты что здесь забыла?
– Да пошел ты, Джек. Я здесь потому, что ты ведешь себя как мудак по отношению к моей лучшей подруге. А кто-то ведь должен позаботиться о ней.
Её слова больно ужалили меня, но я сделал вид, что мне все равно. С каждый вдохом, боль пронзала моё сердце все сильнее и сильнее. Мне не следовало обижать Кэсси, но я не мог остановиться. Какого черта я не мог остановиться?
Поднявшись с дивана, я посмотрел на эту троицу, что сидела за столом, и прорычал Дину:
– Будь готов в десять.
* * *
– Ну, и куда мы пойдем? – спросил мой брат после того, как мы оставили девчонок дома. Его лицо было взволнованным.
– Тебе же нравится здесь, разве не так? – подразнил я его, мое настроение немного улучшилось. Деревья уже сбросили листву, и на улице заметно похолодало. Это определенно одно из лучших явлений здесь… видеть, как меняются времена года.
Дин огляделся.
– Я никогда не видел такого.
И он был прав. Ничего подобного не было в Южной Калифорнии. В Нью-Йорке возникало ощущение чего-то волшебного… пока в поле твоего зрения не попадали груды мусора, грязь и полчища крыс. Черт, даже это дерьмо не портило моего впечатления о городе.
– Ну, если быть честным, я сам многого здесь не видел, – признался я. – У меня не было времени играть в туриста, но ты должен увидеть Центральный парк. Он просто огромный, – я шутливо толкнул брата в плечо.
– Он далеко? Мы поедем туда на машине? Или пойдем пешком? Или воспользуемся метро?
Я покачал головой.
– Черт, заткнись. Господи, ты прямо как девочка. Мы пойдем пешком. Так ты сможешь больше всего посмотреть. Если мы поедем на метро, ты ничего не увидишь, кроме грязных вагонов.
Дин согласился. Всю дорогу он шел, задрав голову и крутя ей во все стороны.
– Приятель, нужно быть в курсе, что творится вокруг тебя. Хотя бы делай вид, что смотришь по сторонам, иначе тебя просто-напросто ограбят, – сказал я, покачав головой.
– Что? – он бросил на меня непонимающий взгляд.
– Это чертовски большой город. Здесь за каждым углом происходит всякое дерьмо. Не будь глупцом.
Мимо нас прошла группа молодых людей, и я опустил кепку пониже, чтобы меня не узнали.
– Мне кажется, это Джек Картер! О мой Бог, – пронзительно закричала девушка позади меня.
– Черт, – пробормотал я, конкретно ни к кому не обращаясь.
– Который из них? – услышал я другой голос. – Смотри, у него гипс на руке. Джек? Прошу прощения, Джек? – звук быстрых шагов по тротуару вынудил меня остановиться.
Я повернулся лицом к компании ребят, которым было лет двадцать или около того.
– Можешь оставить мне свой автограф? – с надеждой в голосе спросила девушка.
Подняв вверх сломанную руку, я пожал плечами.
– Извини, но я ничего не могу подписать сломанной рукой.
– Ох, да, глупая я, – девушка хлопнула себя по лбу. – Тогда, можно с тобой сфотографироваться?
Я втянул в себя воздух и огляделся вокруг, прежде чем согласился.
– Конечно.
После одного снимка я надеялся, что мы закончим, но каждый человек из этой компании имел свой собственный телефон с камерой и захотел персональную фотографию со мной. Скоро вокруг нас сформировалась небольшая толпа, и все хотели одно и то же. Пытаясь сдержать свое раздражение в узде, я сфотографировался со всеми, кто этого хотел, прежде чем повернулся к своему брату, который стоял в сторонке подальше от толпы.
– Мне жаль. Возможно, было бы лучше воспользоваться метро, – сказал я, прежде чем мы двинулись дальше вверх по улице.
– Хах, это было круто, – сказал Дин с улыбкой. – Вдобавок, ты вел себя с ними вполне пристойно.
– Да пошел ты.
– Видишь? В чем твоя проблема, чувак?
– Не начинай, – сказал я сквозь стиснутые зубы. Я не хотел сейчас об этом говорить. Мои мысли и так причиняли мне достаточно боли. И последнее, что мне хотелось делать, это обсуждать свои проблемы с братом.
– А я начну, – резко сказал Дин. – Ты ведешь себя как самый настоящий мудак. И по отношению к Кэсси, и по отношению ко всем окружающим тебя людям. Ты хочешь, чтобы она оставила тебя к чертовой матери?
Я остановился. Прямо. На. Полушаге.
– Что за херню ты только что сказал? – я уставился на младшего брата, сердце бешено колотилось у меня в груди.
Черты лица Дина стали жестче.
– Она не будет мириться с этим вечно. В конце концов, она оставит тебя. И это будет только твоя вина.
Я попытался оттолкнуть его, но он увернулся.
– Не говори так. Черт, не смей говорить такое.
– Что? Ты не хочешь слышать правду? Сейчас ты невыносим. Я никогда не видел тебя таким. И, не дай Бог, твоя рука не срастется как надо и…
Я оборвал его на полуслове, не желая слышать долбаные слова, которые стремились сорваться с его губ.
Все, что я хотел прямо сейчас, это врезать ему.
– Заткнись, Дин. Заткнись, черт бы тебя побрал, сейчас же. Ты не знаешь, на что это похоже. Ты не имеешь ни малейшего понятия, что я чувствую.
– Тогда скажи мне! Скажи хоть кому-нибудь! – закричал он, и я мог поклясться, что в этот момент весь город замер, чтобы послушать нас.
– Черт, сбавь тон, – приказал я и пошел дальше. Его пальцы ухватили рукав моей рубашки, и он потянул меня назад. – Какого черта?
– Мы поговорим прямо сейчас, – сказал Дин, когда вперил в меня свой взгляд. – Поэтому найди какое-нибудь место, где мы сможем это сделать. Фразу «я не буду говорить» за ответ не принимаю.
Мой упрямый характер не позволил мне ответить вслух. Вместо этого, я пошел вперед в сторону парка. В Центральном парке было немало мест, где мы смогли бы поговорить без посторонних.
Когда мы пересекли Пятое Авеню, я повернулся к Дину и указал на здание неподалеку.
– Это отель Плаза. Любимое место Кэсси. Она в прямом смысле слова влюблена в него и еще вот в этот фонтан.
Дин посмотрел в сторону отеля и фонтана.
– Могу понять почему. Это фантастическое место.
– Пошли. Парк уже рядом.
Я был уверен, что Дин так и не понял, где оказался. Он не знал, каким огромным был парк, и считал, что Центральный парк по размеру не превосходит парки у нас в Калифорнии. Мне следовало сказать ему, что Центральный парк чем-то напоминает Гриффит-парк [15]15
Гриффит-парк (Griffith Park)в Лос-Анджелесе – крупнейший городской парк в США, занимающий площадь 1722 га, что в 5 раз больше Центрального парка в Нью-Йорке. (Часто его так и называют – Центральный парк Лос-Анджелеса.) Из более чем ста ботанических садов и парков Лос-Анжелеса этот парк самый известный.
[Закрыть], только в несколько раз круче.
Мы вошли в парк с юго-восточного угла, поэтому у нас не заняло много времени, чтобы зайти вглубь достаточно, чтобы звуки внешнего мира стихли. Этим парк и был примечателен. Только что ты мог переходить улицу под крики извозчиков, шум машин и возгласы туристов, а в следующую минуту ты попадаешь в мир, где щебечут птицы, трусцой бегают жители города, и единственный звук, который ты слышишь, это стук подков лошадей по тротуару. Погрузившись в этот мир, легко забыть обо всем, что творится за пределами парка.
Сделав еще пару шагов, мы с Дином оказались около пруда.
– Вау, – сказал Дин с улыбкой. – Значит это и есть Центральный парк, мм?
Я засмеялся. Черт. Я не смеялся несколько дней, и мое лицо с трудом вспомнило, как это делать.
– Это малая часть Центрального парка.
– Что ты имеешь в виду?
– Приятель, это всего лишь пруд. Здесь есть еще озеро, карусели, ледовый каток, бейсбольное поле, зоопарк, поляны, где устраивают концерты, и прочее дерьмо. Этот парк невероятных размеров. Я до сих пор всего здесь не видел.
– Это уже похоже не на парк, а на целый город.
Я пожал плечами.
– Что-то типа города в городе. – Заметив неподалеку несколько больших валунов, я направился к ним, Дин последовал за мной. Я забрался на самый большой камень и уселся на его вершине. Дин пристроился рядом.
– Это больно? – спросил он.
– Больно что?
– Твоя рука. Я вижу, что ты все время её поджимаешь, и мне стало интересно, она болит?
Я посмотрел на свою руку в гипсе.
– Я, в самом деле, так делаю? Даже не заметил.
– Это не ответ, – сказал Дин.
Я никому в этом не признавался. Даже доктору в команде. Но да, моя рука болела. И это убивало меня. Врачи выписали мне обезболивающие таблетки, но я их не принимал.
– Да, болит, – признался я.
– Как сильно?
– Постоянная ноющая боль. Я могу почувствовать свое сердцебиение в кончиках пальцев. И это убивает меня.
Дин наклонил голову набок, то ли смущенно, то ли обеспокоено.
– Это нехорошо. Врачи же дали тебе обезболивающее, правда?
Я резко кивнул.
– Получается, что они не помогают? Ты сказал им?
Я выдохнул.
– Я их не принимаю.
– Что? Почему?
На его лице вспыхнуло непонимание, я отвел глаза и стал рассматривать зеленые деревья вокруг нас.
– Потому что я не собираюсь принимать всякую хрень. Я не пью таблетки. Я никогда в жизни не принимал обезболивающее. И я слышал, что на них можно подсесть. Что если я стану зависим от таблеток?
Дин захохотал. Я боролся с желанием намять ему бока, чтобы его заткнуть.
– Ты не станешь зависим, – сказал он. – Просто сократи дозу наполовину. Когда ты почувствуешь боль, прими половину из того, что тебе прописал врач. Скоро боль пройдет, и ты перестанешь нуждаться в таблетках. Ты не супермен, Джек.
– Да что ты говоришь.
– Я говорю это потому, что я тебя знаю, брат, – настаивал он.
– А я говорю «нет», потому что видел, сколько парней подсели на это дерьмо. И я отказываюсь пополнять их ряды.
Дин вздохнул, явно больше уверенный в своих силах, чем я.
– Вот. – Из заднего кармана он достал конверт и опустил его мне на колени.
– Это что еще за фигня?
– Письмо от бабушки.
– Ты читал его? – спросил я с обвинительными нотками в голосе.
Дин нахмурился и рыкнул.
– Разве похоже, что я его читал?
Я покрутил конверт в руках и вскрыл печать.
«Дорогой Джек,
Иногда жизнь складывается не так, как мы того хотим. Ты как никто другой выучил этот урок. Сначала с твоими родителями, потом с Кэсси и той ужасной девушкой и сейчас с бейсболом.
Нам с дедушкой очень жаль, что так получилось с твоей рукой. И мы знаем, как, должно быть, тебе сейчас больно от этого. Но, Джек, я наслышана о твоем поведении и об отношении к твоей жене, и я не могу с этим мириться. Я не воспитывала тебя быть подлым, грубым и неуважительным с единственным человеком, который любит тебя в твоем самом худшем проявлении.
Я знаю, ты думаешь, что вся твоя жизнь СВЯЗАНА с бейсболом, но реальность такова, что жизнь это гораздо больше, чем выбранная нами профессия. Да, бейсбол занимает большую часть в твоей жизни, но всё же это только часть. И не важно, как бы ты не уверял себя, но ты не бейсбол, и бейсбол это не ты. Спорт не будет присутствовать в твоей жизни вечно. Ничто не длится вечно, дорогой. Ничто, кроме любви, конечно.
В конце концов, твоя рука исцелится, но если ты разрушишь отношения со своей женой, боюсь, твое сердце не сможет оправиться от этого. Вспомни, что ты чувствовал, когда потерял Кэсси. И я не позволю этому повториться.
Не забывай, кто ты есть. Ты Джек Картер, юноша с непоколебимым духом и решимостью. Юноша, который не принимает ответ «нет», когда он действительно чего-то хочет. Ты был таким с тех пор, как тебе исполнилось пять лет. И я знаю, ты не изменился. Так что прекрати жалеть себя и расставь приоритеты правильно.
Ты знаешь, как я отношусь к перелетам, поэтому НЕ ЗАСТАВЛЯЙ МЕНЯ САДИТЬСЯ В САМОЛЕТ И ЛЕТЕТЬ К ВАМ! Я так и сделаю, если ты не оставишь мне выбора, но я не буду слишком счастлива при этом. Тебе же лучше, чтобы в следующий раз, когда я буду разговаривать с твоей женой, она не плакала в трубку телефона.
Я люблю тебя,
Бабушка (и дедушка)»
– Черт? – выдохнул я и провел рукой по волосам. – Бабушка слышала, как Кэсси плачет?
– Что? – спросил Дин. Я протянул ему письмо, чтобы он смог сам прочитать его, и сделал долгий глубокий вдох. Они были правы. Все были правы. Я вел себя как настоящий кретин по отношению к единственному человеку, который меньше всего этого заслуживал.
Кэсси.
Черт.
Мой прекрасный Котенок. Мое сердце. Моя душа. Единственная в этом мире, кого я любил больше, чем бейсбол. Как я мог забыть об этом? Но я определенно вел себя с ней по-хамски. Я должен попросить у неё прощение миллион раз и дать ей тысячи объяснений своего поведения. И надеюсь, что этого окажется достаточно.
Всё, что я делал, с тех пор как встретил эту девочку, это приносил ей только горе. В наших отношениях было недостаточно хороших моментов, чтобы ставить их в сравнении с плохими. Мне следовало перестать вести себя как мудак и начать мыслить ясно.
– Напомни мне, чтобы я никогда не огорчал бабушку, хорошо? Я не смогу справиться с подобным письмом, – глаза Дина расширились, когда он протянул письмо мне. Я схватил его, аккуратно сложил и убрал в карман джинсов.
– Нам следует убираться отсюда. Я должен пойти домой. – Я поднялся с камня и стал спускаться вниз, стараясь не упасть на задницу и не сломать вторую руку.
Я думал, что Дин будет расстроен, но он сидел на валуне и смотрел на меня с самодовольной ухмылкой на лице.
– Спасибо, Господи! – выкрикнул он в небо.
– Ты стал настолько религиозным?
– Если это работает, то да, я стал религиозным. – Он спрыгнул вниз и хлопнул меня по спине. – Давай отведу тебя домой к твоей жене.
Я поймал такси в ту же секунду, как только моя нога ступила на оживленную улицу за пределами парка. Мы залезли на заднее сиденье машины, и я сказал таксисту наш адрес.
– Значит, ты хочешь поговорить? – Дин посмотрел на меня, и сочувствие в его глазах заставило меня съежиться.
– Хочу, – кивнул я. – Но не с тобой.
– Ну, спасибо.
Я рассмеялся.
– Я не это имел в виду. Я просто сначала хочу поговорить со своей женой.
Дин кивнул, соглашаясь.
– Определенно. Но потом я тоже хочу услышать твою версию этой истории, хорошо?
– Хорошо. Спасибо, что приехал сюда. – Я, шутя, стукнул брата в бедро, желая показать ему, что его присутствие здесь делает меня счастливым.
– Я твой брат. И я сделаю все для тебя, – сказал он, и я знал, что так оно и было.
– Взаимно. – Конечно, я не должен был говорить это, но я хотел сказать.
Я скучал по Дину сильнее, чем предполагал. Очень легко забыть, как сильно ты скучаешь по кому-то, если не видишь этого человека каждый день. Я не относился к такому типу людей, которые живут по принципу: «С глаз долой – из сердца вон». Если речь шла о Котенке, тогда все ставки были не в счет. Потому что в отношении Кэсси работала поговорка «От разлуки любовь горячей». Ну, или вы можете просто назвать меня неженкой.
* * *
Я вломился в дверь нашей квартиры, про себя молясь, чтобы Кэсси была дома. Дин шел за мной по пятам. Когда я нашел свою девочку на кухне вместе с Мелиссой, взгляд её зелёных глаз тут же устремился на меня, после чего она отвернулась. Боль в глазах моего Котенка была очевидной, и всё из-за меня.
