Текст книги "Приговор"

Автор книги: Джеймс Шиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 22

Джонни Тобин познакомился с Патрицией Мортон в песочнице, когда ему было три года. Они жили в одном доме, и их матери дружили. Летом почти каждый день женщины приводили детей в Центральный парк, разрешали играть в песочнице, а сами болтали.

В тот день, когда во время перемены Мэхони ударил Джимми, старшего брата Пат, в глаз, Джонни находился на школьной спортивной площадке. Билли и Джимми учились в третьем классе – на два года старше, чем Джонни и Пат. Билли стоял над Джимми и смеялся, а тот лежал на земле и плакал. Пат подошла и стукнула Билли прямо в нос. Когда тот упал, вскочила на него и продолжала колотить. Она дубасила обидчика до тех пор, пока учитель не оттащил ее, кричащую и размахивающую руками, в сторону. Девчонка была явно с характером.

Пат играла во все уличные виды спорта. Никому не приходило в голову выгонять ее из команды, потому что она девчонка. Она была не хуже, а то и лучше других. И ни у кого не хватило бы духу сказать ей, что она не умеет играть. Разве что у Мики, но тот всегда брал ее в свою команду. Трое были неразлучными друзьями до самых старших классов, когда у Пат неожиданно появилась «фигура» и «буфера» и она стала носить платья. С тех пор ребятам сделалось неудобно с ней гулять, но нельзя сказать, чтобы им вовсе не нравились произошедшие в ней перемены.

– Только пойми меня правильно, – повернулся Мики к Джонни, когда они однажды увидели, как Пат с застенчивым видом идет по улице. – Мне нравятся девчонки, особенно те, которые носят красивые платья и у которых большие титьки. Но я бы никогда не подумал, что Пат превратится в одну из них.

В этом, наверное, была причина, почему они разошлись в подростковом возрасте. Мальчишкам нравятся девчонки, и они не прочь с ними заигрывать. Но только не со своей Пат.

У Джека было странное пристрастие к поминкам и похоронам. Его бабушка с отцовской стороны происходила из семьи, где было тринадцать детей. И у Джека, когда он был еще маленьким, сложилось ощущение, что он чуть не каждые выходные ходил на поминки и похороны. Ирландские поминки – это собрание целого клана. И хотя на них проливалось много слез по усопшему, было также много объятий, поцелуев и смеха – прямо над открытым гробом. А после погребения родственники собирались за столом. Конечно, эти застолья не были такими же оживленными, как другие, которые устраивали его родители. Смех и выпивка перемежались слезами. Но в них было нечто особенное – ощущение теплоты и близости родных и друзей. Джонни был всем присутствующим либо кузеном, либо племянником – даже тем, кого едва знал. И от этого возникало неповторимое чувство единения.

Похороны Майка Келли были не похожи на прежние. Джонни не был связан с ним родственными узами. И какие бы тесные отношения ни поддерживал с его родственниками, за двадцать пять лет все улетучилось. Он предвидел холодный прием. Что это задруг, если двадцать пять лет не показывал носа? И понимал, к какому ответу на этот вопрос пришли родные Мики, если, конечно, об этом задумывались. Богатый, известный адвокат не станет общаться с бедняками. Против того, что он богатый и известный адвокат, возразить было трудно.

Тобин заметил ее, как только вошел в зал похоронного бюро Джона Мэхони. И даже после стольких лет сразу узнал в толпе. Она разговаривала с двумя мужчинами и улыбалась – губы быстро шевелились. Как только он узнал Пат, она повернула голову и ее глаза подобно радару перехватили его взгляд. Она извинилась и направилась в его сторону. А он невольно изучал ее, пока она приближалась. На расстоянии она казалась по-прежнему привлекательной – высокая, со спортивной фигурой, стройными ногами и красивыми буферами.

– Джонни! – Они обнялись, ион почувствовал, как от ее тепла у него перехватило дыхание. И в тот же миг обрадовался, что оказался дома. Наконец Пат разжала руки. – Так и знала, что ты приедешь. Сколько лет мы не виделись? Пятнадцать?

Джек оглянулся и заметил, что на них смотрят и к ним прислушиваются. Искушенный, преуспевающий адвокат из Майами не потерял способности смущаться в присутствии людей, среди которых вырос.

– Нет, десять. Встречались на похоронах моего отца.

– Точно. Хотя не важно сколько. Ты здесь и потрясающе выглядишь. – Она почувствовала его неловкость и взяла за руку. – Пошли, поздороваешься с миссис Келли и мальчиками.

Джек не успел ни возразить, ни сказать, как хорошо выглядит сама Пат – а так оно и оказалось даже при ближайшем рассмотрении, – как они уже стояли перед миссис Келли, восьмидесятичетырехлетней матерью Майка.

– Миссис Келли, вы помните Джонни Тобина? – спросила Пат, представляя его старушке.

– А как же! Никогда не забуду, Джонни, какое у тебя было лицо в тот день, когда преподобный отец Берк предложил отдать Майка в священники. Думала, тебя хватит инфаркт. – Все вокруг рассмеялись. Миссис Келли пожала Джеку руку. – Как он тебя тогда называл? Мэром?

– Мэром Лексингтон-авеню.

Мики сумел убедить мать, что прозвище принадлежит не ему, а товарищу, хотя мать слышала, что сказал священник.

Дэнни и Эдди находились подле матери. Дэнни обнял Джека, и тот снова удивился – он ждал более сдержанного приема.

– Спасибо, что приехал, Джонни. Майк всегда тобой гордился – еще бы, такой знаменитый адвокат. – Джек не знал, что на это ответить.

Эдди сидел в инвалидном кресле. Он попытался что-то сказать, но только промычал. Ухватил Джека левой рукой за кисть и улыбнулся. На его глаза навернулись слезы. Джек накрыл его ладонь другой рукой и улыбнулся в ответ.

– Три года назад у него был инсульт, – прошептала Джеку на ухо Пат. – Так и не оправился.

Поздоровавшись с остальными родственниками, Джек подошел к гробу, отдать дань уважения другу детства. Он думал об этом мгновении по дороге и не представлял, какие испытает чувства. Узнает ли вообще Мики после стольких лет разлуки? Но чувства дали о себе знать еще до того, как он взглянул на лежавшего под разъемной, наполовину открытой крышкой человека. Это был его друг – первый и лучший друг, и никакие годы не могли стереть этого из памяти. Джек опустился на колени прочесть молитву, посмотрел в гроб и увидел Мики. Рыжие волосы исчезли, веснушки тоже, не было на лице улыбки – озорной улыбки заводилы, придумывавшего им обоим приключения. Джек заплакал. Он этого не хотел, старался сдержаться, но заметно дрожал.

Пат встала на колени рядом и, ободряя, обняла за плечи. Сначала он не мог говорить, но постепенно овладел собой.

– Не собирался устраивать сцены, – прошептал он ей на ухо.

– Ты и не устраивал. А если даже и так, мы ирландцы – это в порядке вещей.

– Просто у меня больше не было такого друга, как Мики.

– Знаю, – тихо ответила она. – У меня тоже. Кроме тебя.

– Да, ты права – кроме тебя.

Позже они встретились в «Макглейде», хотя теперь название было другим – «Ирландский бар Пат Хэррити». «Пропусти кружечку у Хэррити» – красовалось на фасаде заведения. Внутри тоже стало значительно лучше. Они сели за самый дальний столик. Джек заказал «Гиннесс», Пат – шабли. Разговор начался с пустяков.

– Весь день хотел сказать тебе, Пат, – потрясающе выглядишь.

– Ну что ж, спасибо, Джек.

– И чем ты теперь занимаешься?

– Я дипломированный бухгалтер в «Хэррел и Джексон». Вот уже двадцать пять лет.

– Впечатляет, – кивнул Джек. – Мощная фирма.

– Да. Только не слишком впечатляйся. Через две недели ухожу на пенсию. С меня довольно. Ну а ты? Мы слышали, заправляешь большой успешной адвокатской конторой в Майами?

– Больше не заправляю. Со дня на день ухожу. Правда, еще точно не решил когда. Переезжаю в маленький городок. Собираюсь работать дальше, но лишь в том случае, если работа будет доставлять мне удовольствие. – Джек решил не вдаваться в подробности насчет того, как согласился занять место прокурора округа Кобб.

– Вот как? Интересно, – отозвалась Пат. – Ты женат? Помню, десять лет назад ты говорил, что у тебя есть жена. А про детей запамятовала.

Джек рассмеялся:

– Сам постоянно все забываю. Но ответ на твой вопрос: нет и нет. Я был женат несколько раз, однако всегда что-то не срасталось. А ты? – Они остались друзьями, хотя и не виделись много лет. Но в этот момент Джек чувствовал себя намного спокойнее, чем в любое другое время.

– Я никогда не была замужем. Связи заводила, они тянулись годами но, как ты выразился, всегда что-то не срасталось. Если честно, со мной, наверное, трудно.

– Со мной тоже, – кивнул Джек, и оба рассмеялись. Светская беседа подошла к концу. – Я прочитал, что Мики умер от рака.

– Да, точнее, от рака легких. Он был не в силах бросить курить. И скажу тебе так, Джонни: если бы я оказалась на его месте, то не выпускала бы изо рта сигарету.

– Помнишь, после колледжа я больше не жил дома. И не виделся с ним, приезжая домой, как виделся с тобой. Поэтому очень мало знаю о его жизни.

– Сколько у тебя времени? – спросила его Пат. – Это долгая история.

– Вся ночь. А если понадобится, то и завтрашний день.

Она улыбнулась.

– Завтра нам надо идти на похороны. Придется предложить тебе сокращенную версию.

– Подожди секунду. – Джек перехватил взгляд Томми и заказал еще по одной. – Никогда бы не подумал, что в «Макглейде» будет работать официант.

– Берни перевернулся бы в гробу, если бы узнал, – рассмеялась Пат. Когда они были детьми, этим баром заправлял Берни. В то время здесь тоже стояли столы, но, если требовалось заказать выпивку, посетитель шел к стойке сам.

Подростками приятели постоянно сюда забегали, главным образом потому, что их отцы тоже здесь бывали. Но существовала и другая причина: Берни давал им спортивный инвентарь – футбольные и волейбольные мячи, бейсбольные биты. И они бежали с ними в Центральный парк. Вот еще одна деталь коммунальной жизни, которая теперь исчезла.

– Выйдя из тюрьмы, – начала Пат, – Майк снова окунулся в здешнюю жизнь. Дядя подыскал ему работу в сталелитейном деле, и он неплохо получал. В пятницу и субботу по вечерам мы все здесь собирались. После тюрьмы в его характере появилась резкость. Никто этого не замечал, кроме меня. Ты же в курсе, он два года провел на Севере.

Джек, не поднимая глаз, кивнул. За эти два года он чувствовал себя в ответе. Именно тогда упали первые камешки, за которыми последовал обвал.

– Мики начал пить – много, слишком много. Пару раз чуть не терял работу, но дядя его выручал. Дядя был какой-то шишкой в их профсоюзе. А потом он познакомился с пуэрториканкой Эленой. Симпатичная была девчушка. Они начали встречаться, и он почти забыл о спиртном. Дело кончилось свадьбой, у них родился сын. Я решила, что все его трудности позади, но не тут-то было. Через шесть месяцев после рождения мальчика он снова запил – сильнее, чем прежде. Не знаю, сорвался из-за дополнительной нагрузки или подругой причине. Его выгнали с работы. Жена в итоге сбежала – именно сбежала. Даже не сообщила куда. Исчезла, и все. Мики и тогда не остановился – пил, пока не оказался на улице и не превратился в бомжа. Многие годы он не мог с собой справиться, но однажды завязал. Как ты понимаешь, процесс восстановления получился долгим: он нашел работу, вернул квартиру, начал обустраиваться… Время от времени мы с ним выпивали по чашечке кофе, раз в месяц обедали. Жизнь стала налаживаться, но его мучил уход жены с сыном.

– Он не знал, что с ребенком?

– Позволь мне закончить. Я как раз к этому подхожу. – Пат сделала протестующий жест рукой. – Нельзя подгонять рассказчика. – Джек откинулся на спинку стула и принял смиренный вид. – Примерно десять лет назад – учти, я деталей не знаю, – Майк кое-что рассказал мне. Ему позвонила Маргарет, сестра его жены, и сказала, что его сын попал в беду, им нужны деньги.

– Так он не встречался ни с женой, ни с сыном с тех пор, как они от него ушли? – Джек не сдержался и снова задал вопрос.

– Ни разу за все семнадцать лет.

– Не слабо.

– Я бы сказала, полная безнадега, во что это, собственно, потом и вылилось. Майк собрал, сколько мог. Маргарет передала деньги сестре, но, видимо, оказалось недостаточно – сына обвинили в убийстве. Частный адвокат – мне кажется, это была женщина – отказалась его защищать, поскольку ей не заплатили. Дело вел государственный защитник и, видимо, все испортил – парня осудили за совершение убийства первой степени. И теперь он в камере смертников ожидает казни.

– В камере смертников! Что за черт!

– Вот именно: Господи помилуй! Человек семнадцать лет не может узнать, что с его женой и ребенком – только пойми меня правильно: женщина имела право уйти и начать новую жизнь, я ее нисколько не осуждаю, – и вдруг узнает, что его сын под следствием, скоро суд и ему вот-вот вынесут страшный приговор. Вполне достаточно, чтобы снова запить.

– И он запил? – спросил Джек.

– Нет. Может, и запил бы, но случилась удивительная вещь – такое бывает только в реальной жизни. При том, что как-то контактировал с семьей и посылал деньги, Майк понятия не имел, где живут его жена и сын. Общение происходило только через Маргарет. И лишь когда юношу осудили, Элена позвонила сама. Она была в безвыходном положении. Просила прощения, за то, что ушла от него, за то, что оказалась такой плохой матерью. Поблагодарила за деньги и сообщила, где живет.

– И что он предпринял?

– Полетел туда через несколько дней. Навестил сына в тюрьме. Провел с Эленой неделю – выяснил отношения. Объяснил, что она имела полное право уйти от него, а извиняться следует не ей, а ему. Вернувшись, он сказал мне, что мальчик просто чудо. После двух минут разговора Майк убедился, что Руди – так зовут его сына – никак не мог совершить преступление, в котором его обвинили. Весь остаток жизни Майк и Элена посвятили тому, что пытались доказать невиновность сына. Насколько я знаю, было подано две апелляции. Два года назад Элена умерла от рака груди. И вот представляешь, несмотря на весь этот ужас, самый настоящий ужас, я не видела Майка счастливее, чем в то время. Они вновь соединились с Эленой. Дважды в месяц он летал во Флориду, а она приезжала сюда. Он часто навещал мальчика – хотя почему я все время говорю «мальчик»? Руди – взрослый мужчина. Майк повторял, что благодаря сыну у него поднимается настроение. Руди счастлив, ничего не боится. И очень рад, что Майк и мать, несмотря на обстоятельства, вместе.

– Странно, почему он не позвонил мне? – удивился Джек. – Разве не знал, что я в Майами? Я бы помог.

– Знал и всегда гордился, что ты стал таким известным адвокатом. Но как только Руди осудили, им стал бесплатно заниматься один из центров по работе с осужденными на смертную казнь.

– Чепуха! – воскликнул Джек. – Мы с тобой понимаем, почему он не позвонил. – Он посмотрел на Пат в упор. Она не отвела глаза и, помолчав, продолжала:

– Попробую догадаться, что у тебя в голове и что в ней было все эти годы. Если бы тебе не явилась блестящая мысль угнать машину, Майк не оказался бы в тюрьме. А теперь ты к этому можешь добавить, что он не превратился бы в алкоголика, Элена не ушла бы от него, Руди не оказался бы во Флориде и его не обвинили бы в убийстве. Ну, как я справилась? Прости, забыла самое главное: и виноват во всем ты. Во всем!

Джек едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Как она умело вывела его на чистую воду и попала в самую точку.

– Фантастика! Мы не виделись столько лет, а у меня такое впечатление, будто я обсуждаю с сестрой вчерашние события.

– Дело в том, Джонни, что самые важные события в жизни человека всегда происходят именно вчера, не важно, как давно они случились на самом деле. То же самое с людьми, с которыми мы росли. Мы можем не видеться сколько угодно, но все равно мне ясно, что у тебя на уме.

– Как тебе удалось настолько поумнеть? – Джек вновь почувствовал себя мальчишкой и едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

– Я не покидала нашего окружения. И все эти штучки мне знакомы по Майку. Не представляешь, сколько раз он заговаривал о том, что надо бы тебе позвонить. Не сомневаюсь, и тебя посещали те же мысли. Все это не слишком трудно понять, и ничьей вины тут нет.

– Вот в этом ты не права, – покачал головой Тобин. – Я не сидел в тюрьме, а Майк сидел. Я преуспевал. Мой долг был – позвонить первым и уладить наши отношения. А я этого не сделал.

– Я повторю тебе то, что говорил мне Майк по поводу угона машины. Он мне признался, что именно он предложил покататься. Майк только притворился, что инициатива твоя. Он сам тебя подначил и никогда не считал, что ты ответствен за то, что он отправился за решетку.

– В таком случае почему он мне не позвонил?

– Я старалась его убедить, но он оказался таким же упрямым, как ты. Придумал, что у тебя своя жизнь и нечего напоминать тебе о прошлом. Я считаю, он понимал, что сам себя дурачит. За два дня до смерти он лежал в больнице в очень плохом состоянии. Я сидела у его постели. Майк открыл глаза, посмотрел на меня и сказал: «Когда Джонни приедет, расскажи ему про Руди». Закрыл и больше не открывал.

Слезы вновь заблестели на ресницах у Джека. Он помолчал.

«Значит, последние слова Майка были обо мне. Откуда он знал, что я непременно приеду? И почему я не позвонил ему, пока он был жив?»

У Джека не была ответов на эти вопросы. И теперь он не надеялся их получить.

– Почему ты не сообщила мне об этом сразу? Почему не сказала, что Майк дошел до того, что пришлось обращаться в бесплатный центр юридической помощи? – спросил он Пат.

– Сомневалась, что тебе это будет интересно и что ты захочешь об этом знать.

– А теперь уверена? – Пат кивнула. – Еще два вопроса, и сменим тему. Довольно на один вечер. Если Руди осудили десять лет назад, дату казни уже должны были назначить.

– Через восемь недель. Точнее, двадцать второго октября. Такие вещи планируют до праздников. Явно для того, чтобы поднять настроение родственникам.

– Восемь недель! Все-таки не понимаю, почему он мне не позвонил!

– Он знал, что ты в Майами, но, видимо, решил, уголовное право – не твоя область.

– В таком случае почему попросил тебя рассказать мне о Руди, когда в последний раз в жизни открыл глаза?

– Не знаю, Джек. Может, перед смертью что-то изменилось в его образе мыслей. Было видение или еще что-нибудь.

«Видение… – подумал Джек. – Почему касающееся меня видение в последнюю минуту?»

– Где произошло убийство? – спросил он Пат.

Она потерла лоб.

– Точно не припомню название городка, где они жили. Дыра в какой-то глухомани. Майк говорил, Крик с чем-то.

– Бэсс-Крик?

– Именно! – Она нацелилась на него указательным пальцем.

Джек сразу понял, чем ему предстоит заниматься следующие восемь недель.

ГЛАВА 23

Через неделю Джек Тобин приобретал недвижимость в Бэсс-Крике, дом на Брод-стрит в двух кварталах от городского отеля на берегу реки Окалачи. Он приметил это место много лет назад, когда его мечта стать сельским адвокатом только зарождалась. И вот она вдребезги разбилась. Но осталось несколько месяцев свободы до того, как он займет пост прокурора. Следующие семь недель он намеревался воспользоваться этой свободой в благих целях. Первым шагом должна была стать собственная адвокатская контора.

Вернувшись на следующий день в стены своего роскошного кабинета в Майами, Джек вызвал Нэнси. Его отношения с этой девушкой с тех пор, как ее приняла на работу Корин, кардинально изменились. После того дня, две недели назад, когда Корин не вышла на работу, он каждое утро задерживался у стола Нэнси и перебрасывался с ней несколькими фразами. А иногда приглашал в кабинет, и они болтали обо всем и ни о чем – о спорте, о новостях и об интимной жизни или, вернее, об отсутствии личной жизни у Нэнси. Даже об этом. Девушка чувствовала себя с Джеком совершенно свободно, как и он с ней. Памятное утро разрушило стену отчуждения, которую Тобин, Глисон и Гарднер выстроили между собой и подчиненными. Разрушило отчуждение по крайней мере между ними двоими.

Но в кулуарах фирмы их отношения вызвали озабоченность. Корин была потрясена нарушением протокола и высказала свои опасения Рику Вудсу. А тот не преминул в то же утро поговорить об этом с Джеком.

– Знаете, Нэнси, – сказал девушке Джек, когда она села на стул в его кабинете, – сегодня ко мне заходил Рик Вудс поговорить о нас с вами. – Юрист откинулся в кресле и положил ноги на стол – его обычная поза в последние дни.

– Он собирается меня уволить? – предположила Нэнси, хотя до конца не верила в эту версию.

– Возможно, вы правы.

Девушка потеряла дар речи. Она рассчитывала, что после их сближения Джек ее защитит. Но у того были другие планы.

– Послушайте, – продолжал он, заметив на ее лице испуг, – через несколько дней я уезжаю отсюда. Как скоро, зависит от того, насколько быстро сумею привести в порядок дела.

– Куда?

– В маленький городок под названием Бэсс-Крик. Слышали когда-нибудь о таком?

– Конечно. Отец, когда рыбачил, несколько раз брал меня туда с собой.

Джек понял, почему еще ему понравилась эта девушка – она знала толк в рыбной ловле.

– Зачем вы туда едете?

– Всегда мечтал открыть маленькую сельскую адвокатскую контору.

– Вы – сельский адвокат? – От такой нелепости Нэнси разобрал смех.

– Почему бы и нет. – Он широко улыбнулся.

– Джек, там живут реальные люди. У них на ботинках грязь, могут пролить кофе вам на ковер, и там нет мамочки Корин.

Тобин откровенно расхохотался. Корин услышала его из приемной и удивилась, чем они там занимаются на сей раз? В этой ужасной ситуации чувствуешь себя так неловко!

– Довольно, вы меня убиваете! – Джек прервал Нэнси и посерьезнел. – Я давно это планировал, но все время что-то мешало.

Нэнси сразу все поняла.

– О нет, только не я. Я не буду вашей мамочкой Корин. Поищите кого-нибудь еще.

– Подумайте минуту-другую, мисс Импульсивность. Предлагаю вам двадцатипроцентную надбавку к зарплате и такую же к страховому пособию. Представляете, как можно жить в Бэсс-Крике с такими деньгами? Купите лучший в городе дом с отдельной квартирой для отца, и он сможет к вам наезжать или даже жить вместе с вами. Или вот что: я сам куплю для вас дом – выдам ипотечный кредит, и вы будете мне платить. – Джек знал свое дело. Понимал, какие затронуть струны, чтобы быстро решить вопрос. И уже видел, что Нэнси обдумывает его предложение, представляя собственный дом и отца, который каждый день отправляется на рыбалку.

– Почему я?

– Потому что вы мне понравились и я хочу, чтобы мне было комфортно в моей новой конторе. И чтобы там не было ничего от здешней отвратительной формалистики. Будем работать рука об руку, получать удовольствие, и я обещаю, вы многому научитесь. Не исключено, что когда-нибудь тоже станете адвокатом.

От этой мысли Нэнси зарделась.

– Я могу подумать?

– Разумеется. А я пару дней обойдусь Риком. – Они рассмеялись. Обоим стало хорошо. Нэнси поднялась:

– Извещу вас через два дня.

Через две недели она приступила к своим новым обязанностям в Бэсс-Крике. Но перед тем как Нэнси дала согласие, Джек рассказал ей о своих планах по поводу Руди и возможных последствиях.

– Не исключено, что, прежде чем все подойдет к концу, мне придется сжечь кое-какие мосты. В таком случае не останется ничего иного, как вернуться к первоначальному плану и стать сельским адвокатом. Но и в канцелярии прокурора, и в частной адвокатской конторе вы останетесь со мной и будете получать ту зарплату и страховку, о которой мы договорились.

Он выполнил и другие обещания. Через неделю после того, как Нэнси дала согласие, она подыскала в Бэсс-Крике жилище для себя и отца – двухэтажный, обшитый досками дом с полами из лиственных пород дерева и огромной верандой со стороны фасада в тени двух гигантских дубов. В Майами о таком доме она могла только мечтать. Джек, как и договаривались, купил ей особняк. При доме был гараж с квартиркой, но Нэнси решила, что отец будет жить с ней. А в этих комнатах, если подвернется подходящий мужчина, они смогут покувыркаться в постели. В особняке никто не жил, Джек заплатил наличными, и через несколько дней сделка состоялась. Кредит оказался совершенно необременительным – на тридцать лет с процентами гораздо ниже обычных.

– А если я завтра уйду с работы? – спросила Джека Нэнси.

– Что ж, – ответил он, – я не держу вас на привязи.

– Отлично, – кивнула девушка, берясь за перо, но сознавая, что она здесь надолго.

Джек ссудил ей пять тысяч долларов на мебель и дал неделю на покупки. Когда Нэнси приступила к работе, то жила уже в новом доме вместе с отцом. У них с Джеком оставалось пять недель, чтобы спасти Руди.

Когда в понедельник утром Джек и Нэнси сидели в его кабинете и обсуждали планы на следующие пять недель – он во вращающемся темно-красном кожаном кресле, она в одном из не менее впечатляющих американских красных кожаных кресел для посетителей, – раздался стук в дверь и, прежде чем они успели ответить, порог переступила Пат Мортон.

– Я опоздала на совещание? – улыбнулась она.

Джек растерялся.

– Какое совещание? – пробормотал он.

– Первое совещание следственной группы по делу Руди, какое же еще?

– Откуда ты узнала, что мы будем говорить о Руди?

– Скажем так: маленькая птичка на хвосте принесла. – Она бросила взгляд на Нэнси, и обе женщины рассмеялись.

Джек смотрел все так же озадаченно, и Патриция поспешила его просветить:

– Ты предупредил меня, если я позвоню тебе на работу и тебя не окажется, спросить Нэнси. Так я и поступила. Мы разговорились, она сообщила о твоих планах, и я решила приехать помочь.

Джек хотел перебить подругу, но она не дала:

– Послушай, я, как и ты, оставила службу. Не знала, чем заняться, и решила, что ты не откажешься от моих услуг. Я в ладах с цифрами, знаю компьютер, умею готовить и даже способна помыть посуду.

Пат села в свободное кресло. Джек посмотрел на Нэнси, та пожала плечами, но тут же расплылась в сияющей улыбке. Они просто сговорились.

– Добро пожаловать в нашу команду. – Джек поднялся, обошел стол и обнял ее за плечи. – Позволь представить тебе моего ответственного секретаря Нэнси Ши. – Все трое рассмеялись. – Ну хорошо, начнем. – Они снова заняли свои места. – Вот с чем мы столкнулись: по этому делу уже поданы две апелляции, которые были отклонены. Единственный шанс, хотя и призрачный, спасти положение – предъявить новую улику. Нечто такое, что ранее было упущено, нечто способное посеять сомнения в виновности Руди. Первый шаг – собрать всю возможную документацию, которая существует по этому делу. Я уже сделал запрос на документы публичного характера в администрации штата и у государственного защитника. Вскоре мы их получим. Мне предстоит читать и перечитывать бумаги до тех пор, пока я не составлю ясного представления, что было предпринято в прошлом. Затем будем искать упущения. Какая забыта улика? Какая не проработана версия? Если упущения есть, мы обязаны их найти. Это единственная возможность подать апелляцию.

– А как насчет того, чтобы раскрыть преступление? – возразила Нэнси. – Разве это не надежнее, чем надеяться на апелляцию?

– Разумеется, – кивнул Джек. – Но с тех пор прошло десять лет. Раскрыть преступление маловероятно. А найти выигрышные аргументы для подачи апелляции вполне возможно. Вот наши временные рамки: через две недели я должен представить записку по делу в верховный суд Флориды. Поскольку речь идет о смертном приговоре, суд немедленно определит график – скорее всего отведет обвинению пять-шесть дней на ответ, а еще через пять-шесть дней назначит прения сторон. Суд должен принять решение не позднее чем за пару дней до назначенной даты казни, поскольку, если нам откажут, остается последний шанс – Верховный суд США. Всю информацию следует собрать и обработать в ближайшие две недели. Пат и Нэнси, приступайте к делу. Убедитесь, что у нас для этого есть все необходимое. Данная задача целиком и полностью зависит от возможности компьютера – мы должны иметь доступ к системе, где можно получать необходимые данные. Понимаете, о чем я говорю?

– Прекрасно понимаю, – кивнула Пат. – Но это обойдется недешево.

– Не имеет значения. Есть еще вопросы?

– Есть, – подмигнула Пат. – Чем ты сам предполагаешь заниматься, пока не придут документы и пока мы с Нэнси будем надрываться на работе? – Такой вопрос Джеку никогда бы не задали в конторе «Тобин, Глисон и Гарднер». Он покосился на Нэнси – девушка широко улыбалась. Ей явно нравилась манера Пат.

– Собираюсь сделать нечто такое, чем никогда не занимался раньше, – защищать клиента. Завтра у меня назначена встреча с Руди в Рейфордской тюрьме.

Перед тем как поехать в тюрьму штата Флорида, которая была больше известна под названием Рейфорд и находилась на окраине Старка на северо-востоке штата, Джек вызвал Пат к себе в кабинет.

– Ты надолго приехала?

– Пока не закончим дело. Решила сделать что-то значимое, так сказать, достойно завершить послужной список.

– А где остановилась?

– В отеле «Бэсс-Крик».

– Слушай, почему бы тебе не переехать ко мне? Дом у меня большой, на берегу реки, в пяти минутах отсюда. Места вполне достаточно.

– Ты уверен, что я не нарушу твой уклад? Не помешаю?

– У меня нет никакого уклада, который можно было бы нарушить. – Они рассмеялись.

– Полагаешь, это не слишком?

– Полагаю. К тому же ты сама хвасталась, что готовишь и моешь посуду, – улыбнулся Джек.

Пат улыбнулась в ответ:

– Договорились. Принимаю твое приглашение.

– Отлично. Вот комплект ключей. Нэнси покажет, где находится дом, и поможет перевезти чемоданы. Нам придется снова узнавать друг друга. Это будет забавно.