Текст книги "Корни блицкрига"

Автор книги: Джеймс Корум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Планирование военных действий

Кризисы начала 1920-ых годов, беспорядки внутри Германии, и хаотическое состояние раннего Рейхсвера делали невозможной любые формы серьезного планирования войны. Между 1919 и 1923 годам любые военные планы как правило импровизировались локально. Например, в ходе чешской военной паники 1919–20 годов местным штабом разрабатывались планы по обороне Восточной Саксонии в случае вражеского вторжения. Однако малое число доступных частей – единственная усиленная бригада и небольшое количество артиллерии и автомобильных подразделений – в реальности возможно лишь немного задержало бы чешское наступление{869}

В ходе Рурского кризиса 1923 года штаб Рейхсвера в Берлине занимался планированием сопротивления французским войскам на случай продвижения последних из Рура к Берлину. Даже планы самого Рейхсвера могут лучше всего быть охарактеризованы как импровизации. Были составлены мобилизационные расписания, созданы и обучены резервные части, запасы оружия, а также разработаны планы по подготовке оборонительной линии по Везеру. Национальная гордость требовала сопротивления, если бы французы продолжили продвижение, но как писал фон Зект канцлеру Куно в мае, а также позже в том же году новому канцлеру, Густаву Штреземану – не было никакой надежды не только на нанесение поражения французом, но и на организацию нормальной обороны.{870} Готовясь к вооруженному сопротивлению, фон Зект в то же время поощрял дипломатическое урегулирование кризиса.

Хотя в первую очередь стратегия Рейхсвера 20-х годов строилась на избежании войны – поскольку, в конце концов, победить было невозможно – обстоятельства вынуждали планировать дальнейшую деятельность в направлении создания кадровой армии, которая смогла бы обеспечить базу для возможности создания в дальнейшем массовой армии. В 1922 году фон Зект сообщал правительству, что следование союзническим требованиям означало конец Рейхсвера и его вырождение в не что иное, как пограничную полицию, следствием чего была бы беззащитность Германии.{871} национальное правительство было согласно с этой точкой зрения. В соответствии с этим с 1922 года правительство последовательно поддерживало политику тайного перевооружения Рейхсвера; кризис 1923 года и успешность германо-советского сотрудничества только усиливали данные устремления правительства.{872}

Долгосрочная стратегия Рейхсвера базировалась на четырех программах: (1) создание эффективной кадровой армии; (2) подготовка резервов; (30 производство запасов оружия для большой армии, а также подготовка промышленной мобилизации; и (4) помощь в обучении и оснащении советских вооруженных сил. Все четыре программы были в определенной степени успешны. Немцы наиболее преуспели в создании эффективной кадровой армии, наименее – в в создании резервов. Последовательно и одновременно осуществляя эти меры с 1922 года до конца Веймарской республики, Рейхсвер серьезно увеличил свою военную мощь, постепенно увеличивая роль Германии в европейской политике. Рейхсвер не мог считаться дружественным Веймарской республике; фактически армия была государством в государстве. Однако лучшие из немецких политических деятелей (особенно Штреземан) понимая, что международный престиж и влияние в значительной степени зависят от военной мощи, поддерживали программы Рейхсвера, направленные на его рост и увеличение его эффективности. Когда в конце 1926 года фон Зект сошел со сцены, а генерал Вильгельм Хейе снова возглавил Рейхсвер, а в 1928 году в свою очередь министром Рейхсвера был назначен Вильгельм Гренер, сотрудничество между военной и гражданской властью стало более тесным, чем прежде.{873}

Долгосрочное стратегическое планирование требует стабильного планирования и дисциплинированной, надежной военной силы. Германия не могла достичь политической и экономической стабильности вплоть до окончания в 1924 года Рурского кризиса. В это время Рейхсвер уже действительно был высоко дисциплинированной, хорошо организованной и хорошо обученной армией. В этот первый спокойный посткризисный год Веймарской республики немецкое военное планирование наконец отошло от своих предыдущих, скорее импровизационных, методов, и стало более полным и реалистичным. В середине 1920-х годов Рейхсвер как вооруженная сила вступил в зрелую фазу своего развития.

Хотя военные планы Рейхсвера были, в общем-то, оборонительными по своей природе, его планы против Польши приняли форму активной обороны, с акцентом на контратаки, поскольку Рейхсвер верил в превосходство наступления, а создание укрепленных оборонительных линий находилось под влиянием ограничений, наложенных союзниками. В соответствии с разработанными при Зекте после 1923 года планами войны против Польши германские силы должны были быть сконцентрированы на флангах и попытаться охватить двойным охватом любую польскую армию, вторгшуюся в Германию.{874} Сражение при Танненберге, когда германские войска, сильно уступавшие противнику, смогли успешно окружить и разгромить русскую Вторую Армию в ходе ее наступления в 1914 году, было одной из любимых тем для исследований в Рейхсвере, в основном из-за того, что его уроки могли быть применены в случае польского вторжения на том же самом направлении. Союзники также вынудили склониться немцев к активной обороне, отрицая право Германии на укрепление ее восточных границ и позволяя лишь поддерживать несколько устаревших укреплений близ Кенигсберга в Восточной Пруссии.{875} Если бы немцам разрешили после 1919 года строить пограничные укрепления, то основные военные усилия и большие средства были бы направлены на строительство фортификаций против ненавидевших Германию поляков. Возможно Германия также стала бы развивать подходы «линии Мажино» в своей стратегии и тактике. В конечном счете немцы в действительности построили несколько отдельных бункеров и укрепленных позиций в Восточной Пруссии. Однако эти укрепления скорее были предназначены для того, чтобы на них можно было бы опираться при ведении активной обороны, и они никогда не напоминали оборонительные линии во французском стиле.{876}

Планирование войны против Польша в 20-е годы ясно продемонстрировало все большее движение в сторону наступательного менталитета. Некоторые офицеры войскового управления даже считали план фон Зекта по ведения маневренного сражения в стиле Танненберга слишком осторожным. Генерал-майор фон Хассе, руководитель войскового управления полагал что лучшим военным решением было бы нападение на Польшу.{877} Зимние военные игры 1928 года прошли по пессимистичному сценарию, в котором немцы потеряли территории в результате польского наступления.{878} С другой стороны, в ходе групповых маневров в Восточной Пруссии осенью 1928 года вторгшиеся польские войска были успешно окружены и разгромлены в ходе маневренной кампании.{879} Также в 1928 году войсковое управление совместно с ВМФ организовало исследование, в котором изучалась организация наступательной операции против польского порта в ходе войны.{880} Среди офицеров войскового управления и ВМФ, работавших над исследованием, возникали серьезные споры. Большинство пришло к выводу, что такая операция оказалась бы слишком дорогой.{881} Тем не менее, заказав такое исследование, штаб Рейхсвера продемонстрировал, что он рассматривал и более наступательную политику в отношении Польши.

В противоположность этому, военные планы против Франции оставались почти полностью оборонительными вплоть до конца 30-х годов. Германия не имела никаких территориальных претензий на Западе за исключением восстановления контроля над Сааром и Рейнской областью. Нападение на намного большую и лучше вооруженную французскую армию было самоубийственной идеей для рейхсвера. Поэтому все планы войны против Франции делали акцент на ведении маневренной обороны с целью замедления французского наступления и нанесения французам максимальных потерь. Основная надежда была на то, что эта стратегия позволит немцам выиграть время, чтобы нанести поляком поражение и затем вернуться к дипломатическому решению вопроса.{882}

Мобилизационное планирование

Серьезное долгосрочное планирование процесса создания массовой и перевооруженной армии, готовой к ведению современной войны, началось в 1924 году. Отделы Т-1 (оперативный) и Т-2 (организационный) войскового оправления были назначены ответственными за разработку всеохватывающего мобилизационного плана. К концу 1924 и началу 1925 года первый проект плана расширения армии – несколько сотен страниц – был готов.{883} Мобилизационный план 1924–25 годов следовал зектовской концепции элитной, отлично вооруженной полевой армии, поддержанной легковооруженной, менее обученной милицией, пригодной для обороны границы. В тылу была создана армия резерва (Ersatzheer) для обучения рекрутов и для использования в чрезвычайной ситуации.

План предусматривал создание армии эквивалентной тридцати пяти дивизиям. На Семь пехотных дивизий Рейхсвера развертывались в 21 дивизию. Четырнадцать из них получали полк тяжелой артиллерии, зенитный дивизион и танковый батальон. С тремя кавалерийскими дивизиями Рейхсвера создавалась пригодная к наступательным действиям полевая армия в составе семнадцати дивизий. Семь слабее вооруженных дивизий из развертываемых двадцати одной, занимали оборонительные позиции для прикрытия границы при поддержке легковооруженных пограничных войск (Grenzschutz), эквивалентных четырем дивизиям. Внутри Германии была сформирована армия резерва, которая с ее шестьюдесятью тремя пехотными батальонами и двадцатью одним артиллерийским дивизионом была эквивалентна семи дивизиям. Эти дивизии, минимально оснащенные, должны были обучать пополнения для полевой армии; армию резерва не планировались для использования в боевых действиях, кроме как в чрезвычайной и критической ситуации.

Мобилизационные планы 1924 и 25 годов предусматривали наличие таблиц штатного расписания и распределения военного снаряжения для всей армейских подразделений и дают некоторое понимание о ранних исследованиях вопросов моторизации Рейхсвера. В 1924–25 годах Рейхсвер был по существу пехотной армией, зависимой от гужевого и железнодорожного транспорта в области перевозок и обеспечения поставок. Однако моторизации некоторых родов войск отдавался высокий приоритет. Дивизионы зенитной артиллерии должны были быть полностью моторизованы; также должны были быть моторизованы штабы и большая часть саперных и артиллерийских частей. В частности, подразделения связи по сути стали моторизованными, получив 268 грузовиков и 87 легковых автомобилей.{884} Пехота получила дополнительную поддержку автомобильным транспортом в виде пяти автотранспортных полков, приданных полевой армии.{885}

Эти планы 1924–25 годов также следовали зектовской концепции мобилизации волнами. Первая волна представляла собой лучше всего вооруженные и укомплектованные войска, полевую армию, способную в скором времени перейти в наступление. Вторая волна, имеющая меньше снаряжения и менее обученных солдат, отмобилизовывалась в то же время, что и полевая армия и занимала оборонительные позиции на границе. Последняя волна, армия резерва, мобилизовывалась после двух первых волн. Планы 1924–25 годов служили двум целям. Во-первых, они являлись планами Рейхсвера по развертыванию армии в случае нападения противника. Во-вторых, они послужили фундаментом долгосрочного стратегического планирования расширения армии.

Первая мировая война научила немцев тому, что мобилизационное планирование включает также подготовку к индустриальной мобилизации. Поскольку даже ограниченное перевооружение, предполагаемое мобилизационными планами 1924–25 годов, требовало серьезной промышленной подготовки, в 1924 году был создан специальный отдел в управлении вооружений, ответственный за индустриальное планирование. Первоначально он назывался штабом, ответственным за снабжение, а после 1929 года – экономическим штабом. Первыми тремя офицерами, служившими в этом отделе, были майор Эрих Зольдан, майор Рудольф Янсен и капитан Геррманн фон Ханненкен. Все они стали впоследствии генералами и продолжали служить в Генеральном штабе в качестве экспертов по промышленности и экономике в 30-е и 40-е годы. В 1927 году в этот отдел получил назначение капитан Людвиг Томас и оставался там служить в качестве главного специалиста Генерального штаба по военно-промышленному планированию вплоть до 1943 года.{886} В 1926 году в каждом из семи военных округов появился офицер, ответственный за экономические вопросы. Эти офицеры были ответственны за взаимоотношение с правительством и промышленным руководством и за подготовку запасов сырья и материалов для промышленности, а также окружных мобилизационных планов. Офицеры по экономике подчинялись экономическому штабу.{887} Взаимоотношения между Рейхсвером и промышленностью были тесными, особенно в ходе Рурского кризиса, когда крупнейшие промышленные концерны пожертвовали деньги на перевооружение Рейхсвера. С 1924 года отношения были систематизированы и формализованы. В 1925 году группа руководителей промышленных предприятий, многие из которых были привлечены к выполнению тайных заказов Рейхсвера, создала Статистическое общество (STEGA), которое стало организацией, отвечающей за отношения между Рейхсвером и промышленностью.{888} С появлением экономического штаба, офицеров по экономике и STEGA к 1926 году была сформирована эффективная система военно-промышленного планирования.{889}

В ходе Рурского кризиса была создана не только временная программа перевооружения на случай войны. С разработкой мобилизационных планов 1924–25 годов, описывающих структуру и штатную организацию армии, а также с созданием экономического штаба и STEGA стало возможным планирование долгосрочной и всесторонней программы перевооружения. В начале и середине 20-х годов Рейхсвером были сделаны значительные успехи в создании запасов оружия. В начале 1927 года генерал Хейе сообщил правительству, что Рейхсвер тайно создал запасы из 350 000 винтовок, 12 000 ручных и станковых пулеметов, 400 траншейных минометов, 600 легких и 75 тяжелых артиллерийских орудий.{890}

Фон Зект был уволен с поста командующего Рейхсвером в октябре 1926 года за провоцирование политического кризиса: он пригласил принца Гогенцоллерна посетить осенние маневры. Чтобы гарантировать продолжение своей политики в области строительства вооруженных сил, он обеспечил назначение на пост командующего генерала Хейе, руководителя войскового управления и сторонника идей фон Зекта. Это предотвратило назначение на этот пост генерала Вальтера Рейнхардта, самого главного конкурента Зекта внутри Рейхсвера, и человека, сильно расходившегося с Зектом во взглядах на стратегию и тактику. Если бы Рейнхардт стал командующим, то военное планирование, концепции организации армии и тактическая доктрина вероятно развивались бы в противоположном направлении. Рейнхардт был сторонником обороны, а не наступления и предпочитал концепцию традиционной массовой армии зектовской доктрине элитных профессиональных вооруженных сил. В любом случае, Хейе продолжал следовать в русле политики и доктрины фон Зекта. Преемник Хейе, генерал Курт фон Гаммерштейн-Экворд, армейский командующий в период 1930–34 годов, также развивал Рейхсвер в направлении, соответствующем долгосрочным планам фон Зекта. Ни один из командующих не вносил принципиальные изменения в базовыз концепции мобилизационных планов 1924–25 годов. Эти планы оставались фундаментом для армейской мобилизации и организационного планирования и в Третьем Рейхе.

Однако существовали многочисленные поправки и предложения в отношении деталей этих планов. Поскольку ядром планов было утроение семи пеходтных дивизий Рейхсвера, то они стали известны как план создания «армии из двадцати одной дивизии». В 1925 году управление вооружений рекомендовало увеличить количество кавалерийских дивизий с трех до пяти, но эта идей была отклонена Войсковым управлением.{891} В 1927 году. Когда Межсоюзническая Военная Контрольная Комиссия покинула Германии., предоставив Германии больше возможностей для вооружения и обучения, Рейхсвер подготовил план частичной реализации «программы двадцати одной дивизии». В 1928 году правительство согласилось финансировать программу по оснащению и укомплектованию «армии военного времени» в составе шестнадцати дивизий, известную как армия «А». Создание ограниченных запасов вооружения и резервов для укомплектования остальных армейских частей было запланировано на 1932 год.{892} В значительной степени из-за финансовых затруднений, связанных с Великой Депрессией, Рейхсвер не получил снаряжения для двадцати одной дивизии к 1932 году, лишь вооружение для армии «А» в составе шестнадцати дивизий должно было быть готово к 1930 году. Таким образом в 1932 году была начата вторая программа перевооружения, предусматривавшая оснащение всей двадцати одной дивизии, включая небольшие ВВС в составе 150 самолетов, танковую часть в составе 55 танков, а также оснащение тяжелой зенитной артиллерией и противотанковыми орудиями.{893}

Подготовка резервов

Следующим – после организации эффективной регулярной армии – приоритетом Рейхсвера, даже более важным чем накопление запасов оружия, было создание обученных резервов. Отмена Версальским соглашением воинской повинности и его ограничения, позволявшие Германии иметь небольшую армию с длительными сроками службы, означали, что с каждым новым годом количество обученных, годных к военной службе и доступных в качестве запаса мужчин, будет уменьшаться. При двенадцатилетнем сроком службы Рейхсвера к 1932 году среди немцев в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет только 100 000 получили бы военную подготовку – и эти бы имели мало практических навыков и знаний в области авиации, танков, тяжелой артиллерии и т.д. Французы специально потребовали от Рейхсвера двенадцатилетнего срока службы, чтобы сделать невозможным создание обученных резервов, обеспечив таким образом, что германская армия будет пустышкой, вооруженной силой без какой-либо возможности роста.{894} Поэтому создание резервов, которые были бы достаточно подготовлены для ведения оборонительных действий в составе милиционных формирований, оснащенных минимумом современного вооружения и которые были бы способны к активным действиям в качестве дисциплинированной, полноценной армии, было, возможно, самой большой проблемой Рейхсвера. Без обученных резервов даже десяти элитных дивизий Рейхсвера было бы крайне мало для скорейшего перевооружения и расширения армии.

В хаосе послевоенного времени по все Германии возникало бесчисленное количество самых разных милиций. Создание некоторых из них поддерживалось Рейхсвером, другие организовывались государством и местными органами власти. В ходе 1919 года в Саксонии для обороны чешской границы были сформированы добровольческие полки пограничной охраны. После нескольких месяцев существования некоторые из этих добровольцев поступили в рейхсвер, из других были сформированы части пограничных войск, третьи перешли в состав резервных войск – Народной милиции (Volkswehr).{895} Были сформированы различные местные милиции. В Саксонии были сформированы и позднее распущены силы самообороны (Heimatschutz).{896} В восточной Пруссии, одной из наиболее угрожаемых земель Германии, были сформированы части местной милиции (Einwohnerwehr),слабо вооруженные и организованные. Бавария сразу после окончания войны организовала свою милицию, и в соответствии с национальным законом от 25 апреля 1919 года, система милиции была распространена на все германские города. Французский генерал Ноле из Межсоюзнической Военной контрольной комиссии оценивал количество мужчин, зарегистрированных в послевоенных немецких гражданских милициях, в один миллион человек.{897} Эта оценка является вероятно завышенной, но состояние организации милиций в ранней Веймарской республике было таково, что сегодня их численность можно только предполагать.

После 1919 года большинство немецких милиций было расформировано и по приказу правительства разоружено. Фон Зект поддерживал расформирование и разоружение милиций, потому в большинстве отсутствовали элементарные подобия системы военного командования и контроля. Хотя многие хорошо вооруженные и профессионально управляемые части фрейкора и националистические организации предложили свои услуги Рейхсверу в ходе Рурского кризиса, фон Зект, помнивший капповский путч и обоснованно сомневавшийся в дисциплине этих группировок, отклонил их предложения. В 1923 году было принято решение, что если Рейхсвер должен иметь резервные войска, то они должны вооружаться и обучаться армией и быть полностью ей подконтрольны. Лучше иметь небольшой, но надежный резерв, чем большой со своими собственными политическими устремлениями.

Единственными милициями, последовательно поддерживаемыми Рейхсвером, были формирования пограничной охраны, Grenzschutz, организованные на восточной границе Германии. Серьезная угроза войны с Польшей сделала такие формирования необходимыми. В Восточной Пруссии в августе 1920 года были созданы части местной обороны (Ortswehr), поглотившие местные милиции. Прусское правительство поддерживало восточнопрусскую милицию и для управления этой системой была создана сложная система местных комитетов.{898} Регулярная армия сомневалась в компетентности и дисциплинированности этих милиционных формирований, а их легкое вооружение делало их неадекватной силой.{899} Формирования Ortswehr были официально распущены в конце 1920 года, но некоторые части были сохранены и преобразованы в части пограничной охраны.

Рейхсвер в сотрудничестве с Саксонским и Прусским правительствами поддерживал значительные силы пограничной охраны на всей территории Веймарской республики. Хотя сейчас сложно получить точные цифры, в 1930 году Рейхсвер оценивал количество пограничных частей как достаточное, чтобы удвоить семь существующих пехотных дивизий Рейхсвера. На бумаге численность пограничных войск достигала семидесяти-восьмидесяти тысяч,{900} хотя в реальности подготовленные формирования пограничной охраны насчитывали не более сорока тысяч человек.

Самыми эффективными резервными частями Рейхсвера была сформированная после Первой мировой войны тайная полиция. Эти части были явно военными формированиями. Полицейские жили в казармах, возглавлялись унтер-офицерами и офицерами старой армии и были приняты на службу из частей фрейкора и временного рейхсвера. Части тайной полиции проходили полноценное военное обучение и имели на вооружении винтовки, пулеметы и бронированные автомобили. Союзники, понимавшие военную природу этих частей, неоднократно требовали их роспуска. В конце концов союзники все-таки разрешили их существование, но настаивали на том, чтобы в казармах содержалось не больше тридцати двух тысяч солдат. Поскольку полицейские формирования контролировались менее тщательно, чем армия, численность тайной полиции в двадцатые годы, по оценкам, достигала семидесяти тысяч солдат.{901}

Отличное описание тайной полиции и ее отношений с Рейхсвером можно найти в неопубликованной истории Первого батальона Шестьдесят пятого пехотного полка, написанной немецким офицером примерно в 1937 или 38 годах. Эта рукопись на примере Шестнадцатого, позднее Шестьдесят пятого пехотного полка, подробно показывает, как происходило масштабное уклонение от выполнения Версальских соглашений.{902}

В Бремене, осенью 1919 года, тайна полиция была сформирована из солдата фрейкорпуса Каспари, который в свою очередь был сформирован из солдат Семьдесят пятого пехотного полка. Майор Каспари, профессиональный военный офицер, был назначен командующим бременской тайной полиции, которая первоначально состояла из двенадцати полицейских рот, двух технических рот, бронеавтомобильного эскадрона и одного кавалерийского эскадрона.{903} Тайная полиция была хорошо моторизована и обеспечена полноценным военным снаряжением, включая ручные и станковые пулеметы. Стандартным полицейским стрелковым оружием был карабин, модификация армейской винтовки Маузера 1898 года.

После протестов союзников на полицейское вооружение были наложены ограничения. Бременской части было позволено иметь только три бронированных автомобиля, ограниченное число винтовок и пулеметов, а также было приказано прекратить военную подготовку. К 1922 году тайная полиция в Бремене была сокращена до девятисот человек, организованных в двенадцать рот, один бронеавтомобильный взвод и одну моторизованную роту. Чтобы произвести благоприятное впечатление на союзнических инспекторов, стальные каски были убраны, а вместо них введены кепи. Армейские полевые кухни, военные средства связи, запасы оружия и боеприпасов также были спрятаны. Тайная полиция продолжала проходить базовое военное обучение, но уже более осторожно, чем прежде. После 1923 года подготовка тайной полиции проходила в соответствии со стандартными наставлениями Рейхсвера.{904} В ходе 20-х годов в подразделениях тайной полиции проходили милитаризованные учения в составе как небольших, так и крупных подразделений, включая боевые стрельбы. В качестве резервной силы бременская тайная полиция была готова к мобилизации в течение восьми часов, чтобы занять линию обороны на западе страны. Когда пришло время расширения армии в 1934–35 годах, силы бременской тайной полиции были эквивалентны двум-трем батальонам. С учетом высоких стандартов обучения и высокой дисциплины, части тайной полиции быстро вошли в состав армии. Программа создания тайной полиции была самым эффективным средством Рейхсвера в области быстрого увеличения армии.

Рейхсвер обладал и другими обученными резервами, которые могли служить кадрами для обучения рекрутов или создания ядра милиционных сил в критической ситуации. Как уже упоминалось в Седьмой главе, отдел организации авиации поддерживал список ветеранов ВВС, которые могли бы быть приняты на службу. Кроме того, одной из целей создания Люфтганзы была организация резервного воздушного флота, который в критической ситуации в скором времени мог начать выполнять военные задачи.

Сразу же после войны армия создала демобилизационную организацию, которая фактически оказалась системой регистрации молодых людей и ветеранов для будущего призыва. Организация оказалась достаточно большой, чтобы встревожить союзников, которые потребовали ее роспуска в 1921 году.{905} Административная часть регистрации ветеранов и молодых мужчин была осторожно передана пенсионной системе. Фон Зект также обеспечил назначение бывших офицеров на должности районных комиссаров, официальные обязанности которых были довольно-таки неопределенны, но в целом были направлены на распространение военных идей путем организации спортивного и не только обучение молодежи. Гордон Крэйг считает создание института районных комиссаров «началом создания корпуса офицеров подготовки резерва пограничной охраны и даже позднейшей армии резерва.»{906}

Хотя военнослужащие рейхсвера и должны были служить в течение двенадцати лет, а офицеры – двадцати пяти, была разработана программа регулярного увольнения солдат и офицеров до достижения ими предельных сроков службы. Это помогло Рейхсверу создать запас отлично обученных солдат и офицеров, надежность которых была бесспорна. К 1926 году процент увольнения рядового состава повысился с13 до 25. Офицерам также разрешалось оставлять службу и уходить в запас. Капитан Курт Гессе оставил Рейхсвер в 1929 году, чтобы стать гражданским преподавателем в составе армии. Его личное дело показывает, что он тогда же был переведен в запас.{907}

В 20-е годы значительные усилия были направлены на восстановление т.е. системы Крюмпера, созданной генералом Шарнгорстом в начале девятнадцатого столетия.{908} После того, как Пруссия в 1807 году была побеждена Наполеоном, прусская армия в соответствии с мирным договором была сокращена до 42 тысяч человек. Шарнгорст обошел это ограничение, призывая большое количество рекрутов на короткий срок военного обучения. Пропуская молодежь страны через учебный курс длительностью лишь несколько месяцев, эта система к 1813 году смогла создать запас из 150 000 человек, когда Пруссия снова вступила в войну против Франции.{909} В ходе Рурского кризиса германское правительство позволило возродить эту систему, одобрив вербовку в так называемые трудовые войска Рейхсвера. Эта трудовая служба фактически была прикрытием для обучения добровольцев черного Рейхсвера. В 1923 году десятки тысяч добровольцев были зарегистрированы и обучены Рейхсвером. После 1923 года система продолжила существование. В 1929 году в британском отчете было зафиксировано, что более 7000 человек проходили обучение в Рейхсвере.{910}

Резервисты черного Рейхсвера часто были организованы в формирования пограничной охраны. Эта система обеспечила намного более высокий уровень командования и контроля над резервными частями, чем существовавший во фрейкоре и националистических организациях. Однако даже в черном Рейхсвере были серьезные проблемы с дисциплиной. Некоторые его члены создали свои собственные тайные суды, вынося приговоры немцам, раскрывавшим информацию о секретных действиях Рейхсвера союзникам или левым партиям.{911} Несмотря на некоторые исключения, национальная милиция вызывала сильные патриотические чувства. Например, в ходе кризиса 1923 года многочисленные студенты из университетов Берлина, Йены. Лейпцига и Галле были готовы пройти военное обучение с полного согласия университетских властей.{912}

В 1928 году под руководством Гренера, нового министра Рейхсвера, запасная система была реорганизована. С одобрения правительства тайные резервные части перешли под более жесткий контроль Рейхсвера. Под названием «Земельная оборона» (Landesschutz) был разработан план создания и оснащения больших резервных войск. Обучение формирований пограничной охраны и краткосрочная армейская подготовка добровольцев продолжались как и прежде.{913} Генерал Гренер был активным сторонником идеи национальной милиции и в 1930 году он обсуждал с правительством возможность создания милиционной армии по швейцарской модели.{914} Гренер требовал открытого восстановления системы Крюмпера: 40 000 новобранцев ежеквартально проходили бы трехмесячный курс начальной подготовки, таким образом ежегодно создавался бы запас для Рейхсвера в составе 160 000 человек. План Гренера был вынесен на конференцию о разоружении 1932 года и сразу отклонен другими нациями.{915}