Текст книги "Проект Омега"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

13

– Ура, можно ложиться спать, когда хочешь! – пританцовывает довольный Газзи.

– Газ, а совесть у тебя осталась? Если Макс нет, не значит, что кто-то отменил все наши правила. – Игги поворачивается к нему, с трудом сдерживая улыбку. – Макс меня за старшего оставила. Меня слушаться надо… Я… мне… – Он не выдерживает и хохочет, согнувшись пополам и хватаясь за живот.

Надж и Ангел переглядываются, состроив друг другу понимающую мину. Надж берет в руки горсть камушков и раскладывает их по маленьким кучкам.

– В манкалу [4]4
  Манкала – семейство настольных игр для двух игроков, распространенных по всему миру (особенно в Африке, в Азии и в Центральной Америке). Ее часто называют игрой в зерна.


[Закрыть]что ли играете? – интересуется Тотал, подвигаясь поближе к девчонкам. – В следующий раз, когда в магазин пойдем, надо будет картишки подтибрить. В подкидного я вас всех обштопаю. – Он следит за игрой, подрагивая черным мокрым носом.

– Отлично придумал. – Ангел тасует свои камешки, а Надж тем временем размышляет, как Тотал будет держать карты. Может, у него, конечно, на каждой лапе под мехом спрятан большой палец. Кто знает, какие у него еще есть таланты да скрытые возможности. Проверив, сколько позади места, она слегка раскрывает крылья, потряхивает ими и потягивается – благодать!

– Я тоже хочу крылья, – канючит Тотал уже не в первый раз. – Если бы у меня были крылья, никому бы не надо было меня на руках таскать. Если они даже ирейзерам могли крылья пришить, мне уж наверняка можно парочку подобрать.

– Это больно, Тотал, – откликается Ангел, не отрываясь от манкалы.

– Думаете, ирейзеры вправду окочурились? – спрашивает Надж ни с того ни с сего.

У нее за спиной Игги полушепотом что-то обсуждает с Газманом:

– Нет, здесь необходима искра – иначе не загорится. Надо где-то кремень достать.

– А может, отбеливатель попробовать…

И, чем-то сосредоточенно шурша, они снова затихают.

Надж вздыхает. Без Макс и Клыка они совсем распоясались. Только о своих кремнях, искрах да взрывах и думают. Никакого сладу с ними нет. Вот были бы здесь Макс с Клыком…

– Эй, вы! – неожиданно зовет Игги. – Может, полетаем немного? Покружим по-ястребиному и снова назад?

– Давайте. – Ангел с готовностью откладывает игру и поднимает глаза на Надж. – Ты все равно выигрываешь.

– Вижу, что выигрываю! – Надж сияет. – Значит, три-ноль в мою пользу.

Она встает, отряхивает джинсы и складывает крылья, чтобы не мешали идти по узкому каньону. Один за другим дети-птицы спрыгивают с обрыва. Секунда свободного падения – и подхваченные ветром распростертые сильные крылья поднимают их в небеса.

Надж обожает это ощущение своей силы, легкости и свободы. Стоит только захотеть, и она, как ангелы, может воспарить над землей. Она улыбается Ангелу через плечо. И видит, как счастливые глаза Ангела вдруг округляются от ужаса, а лицо белеет как простыня. Зловещая черная тень закрывает полнеба.

Прямо на них надвигается огромная туча ирейзеров. Они вернулись!

14

– Послушай, нам, наконец, надо серьезно поговорить, – увещевает меня Клык.

Я вздыхаю и смотрю в небо:

– Это все равно, что дельфины переговариваются, – печально говорю я сама себе. – Звуки слышу, а смысла никакого.

Уперев руки в бока и стоя на уступе скалы, обозреваю с высоты окрестности:

– Здесь воды нет – айда отсюда.

Не дожидаясь Клыка, прыгаю с невысокого обрыва. Мощно взмахиваю крыльями и поднимаюсь к солнцу. Мы останавливались уже дважды, но ни в одном, ни в другом месте не было всех жизненно необходимых нам составляющих. То не хватало воды или источников пропитания, то было опасно.

Эти поиски – занятие абсолютно бесполезное. В отличие от моего плана, нужного, важного и необходимого человечеству.

Не поворачивая головы, спиной чувствую крылья Клыка. Он вообще ведет себя как-то странно. Не думаю, правда, что он клоном подменен. Я в этом деле разбираюсь – как-никак меня саму подменяли. Да-да, дорогой читатель, не думай, что я накручиваю. Клоны, подмены и двойники – это печальная реальность нашей жизни. Так что радуйся, что у тебя этих заморочек нету.

А ты не думаешь, что ему на самом деле хочется с тобой поговорить? – снова прорезывается Голос.

«Да уж, конечно. Можно подумать, что Клык всю жизнь только и мечтает, что обмусолить свои чувства, – думаю я. – Нет, он от меня что-то скрывает. Вот я это „что-то“ из него и вытяну. Пусть даже не вытяну, а просто-напросто выколочу».

По крайней мере, одну загадку я разрешить в состоянии. Вот только долетим до следующей остановки.

15

– Я знал, я знал! Нечего было и надеяться. Нам вообще никакой прухи никогда не бывает, а уж такой, чтоб все ирейзеры сдохли, – и подавно!

– Как же я не почувствовала их приближения? – явно смущена Ангел.

Сердце у Надж вот-вот выскочит из груди, а в ушах шумит. Ирейзеры движутся синхронно, совсем не так, как те, что нападали на них в воздухе прежде. Но все равно, что-то в них есть странное. Не скажешь, что неуклюжие – они, скорее, как заводные.

Надж еще раз взглянула на Ангела и взмыла вверх. В тот самый момент, как на них обрушились ирейзеры.

– Соберись! Как Макс всегда учит… Соберись немедленно.

До предела сконцентрировав внимание на враге, Надж камнем упала с высоты на ирейзера, изо всех сил саданула ему по голове пяткой и тут же добавила ребром ладони по горлу. Ирейзер издал резкий, странно-металлический звук и начал терять высоту.

– Надж, осторожно! – слышит она крик Газмана.

Пух-х! – железный кулак крушит ей ребра и выбивает из легких воздух. По счастью, волшебные крылья сами держат ее на лету. Стараясь не поддаваться панике, она медленно восстанавливает дыхание. Но времени у нее – секунды. Ирейзер снова в атаке, и на нее уже снова нацелены его смертоносные кулаки. Внезапно Надж ныряет вниз, и огромная ручища, промазав, ударяет в пустоту.

– Будешь знать у меня, поганец! – задыхается Надж.

Теперь быстро вверх. Вверх и вперед. В живот ему! На полной скорости – и головой. На сей раз промазывает Надж. И попадает не в живот, а ниже. Без звука ирейзер складывается пополам, а она, сложив топориком руки, отвешивает ему полной меркой сверху по шее.

– А-а-а! – Ангел кричит от боли. Надж оборачивается. Черное чудище схватило их младшенькую за обе руки, и она, тщетно стараясь вырваться, беспомощно барахтается в его стальных клешнях.

Надж бросается на помощь. Игги уже там. Ринулся на голос и подоспел первым. Надж, не разбирая куда, молотит ирейзера сзади. А Иг тем временем обеими ногами прыгнул ему прямо на руки. Отлично сработано! Ангел на свободе, а ирейзер с диким ревом отскочил футов на двадцать.

Отскочить-то он отскочил, но все равно придушенно воет. Это Тотал, впившись ему в ногу, по-прежнему яростно терзает его щиколотку, болтаясь в воздухе. Без крыльев, без страховки и без поддержки.

– Подхвати его быстренько, – шепнула Надж Ангелу. Та кивнула и упала футов на десять вровень с Тоталом. Ирейзер как сумасшедший трясет ногами. Но пес озверело рычит и, закрыв глаза, намертво сцепил челюсти. А по каким-то остаточным нечленораздельным звукам Надж догадывается, что он еще и ругается по-черному, как заправский матрос.

– Эй! Внимание! – вопит Газман. – Огонь!

16

Бок нестерпимо болит, и она почти теряет сознание от недостатка кислорода. Но опыт подсказывает, что, когда Газман или Игги кричат «Огонь!», нужно немедленно пригнуться и как минимум прикрыть голову руками. Поэтому, сложив крылья, Надж камнем падает вниз.

Пролетев по меньшей мере тридцать футов и снова развернув крылья, она отскакивает в сторону. У-уф! – это Газ отлетает от ирейзера. Ангел на лету ловит Тотала, Игги подхватывает Ангела, и все они разом взмывают вверх.

Внизу остаются пятеро ирейзеров. Надж прикинула, что с половиной они уже расправились. Ребра у нее, похоже, сломаны, и больше всего на свете ей хочется, чтобы Макс и Клык были рядом. И она ломает голову над…

Бабах! – в нее летят останки ирейзера.

– Крутняк! – кричит она. – Блеск! Классно! Ну, Газ, вы даете!

Надж передвинулась поближе к Игги. Сверху сыпется настоящий дождь из костей и праха взорванных ирейзеров, а внизу резко теряют высоту еще двое здорово изувеченных – одному недостает крыла, а другому ноги.

Но все это как-то странно…

– Мы ликвидированы, – непонятно откуда доносится до стаи механический голос. – Вы нас устранили. Но мы одни из многих. Нас тьма.

– Это роботы! – осеняет Игги. Он подхватывает слишком тяжелого для Ангела Тотала.

– Одни из многих. Нас тьма. Одни из многих. Нас тьма. Одни из многих. Нас тьма-тьмущая, – эхом откликаются снизу покалеченные ирейзеры.

Теперь и Надж видит, как постепенно затухают красные лампочки их глаз.

– Прикольно! – лихо сплевывает Газман. – Нам только дай. Мы любых гадов взорвем! Гадов взорвем! Гадов взорвем!

Уцелевшие ирейзеры сами, как запрограммированные, сложили крылья и скрылись из виду. Спустя изрядное время стая увидела внизу всплески пыли – это они, в конце концов, рухнули на дно каньона.

– Перемена тактики! Не дай Бог, мы соскучимся! – говорит Игги.

– Какая гадость! – Надж брезгливо стряхивает с себя осколки робота.

17

– Ты о чем думаешь? – сквозь потрескивание костра я едва слышу тихий голос Клыка.

«О том, что все было намного легче и проще, когда вы подчинялись моим командам», – уныло думаю я про себя.

– О том, как там ребята одни справляются…

– Не бойся, тот каньон никому не отыскать, ни с земли, ни с воздуха. А в случае чего, там и обороняться легко. Да и вообще, если все ирейзеры ликвидированы…

Клык вытащил из огня палку с нанизанным куском поджаристого кролика.

Правильно, догадливый мой читатель, мы поймали кролика и теперь собираемся его съесть. Ты, надеюсь, уже нарисовал себе эту картинку. И, надеюсь, можно не вдаваться в подробности и не описывать промежуточные – от поимки до съедения – детали. Видишь ли, если выживать, то выживать – и привередничать не приходится. Надеюсь, ты только в книжках будешь про это читать. А на собственной шкуре испытать тебе этого не придется.

Клык протянул мне палку, и я вгрызлась в горячее мясо. С довольной улыбкой размышляю, как быстро исчезают здесь всякие ненужные этикеты и правила. Меня даже смех разобрал.

– Ты чего?

– Помнишь, у Анны. Сиди прямо. Локти на стол не клади, зато салфетку клади на колени. Дождись, когда всем на тарелку положат. Помолиться не забудь и помногу в рот не запихивай. Что там еще было? Не рыгай и вилку держи в левой руке, а нож в правой.

Я обвела рукой пыльную пещеру, где, сидя у костра на корточках, мы зубами разрываем кролика.

По лицу Клыка пробегает тень улыбки:

– Все-таки кролик. А могла бы быть и пустынная крыса.

Ты, дорогой читатель, надеюсь, не недотрога и не привереда. А то давай, попробуй три дня без еды продержаться, особенно если ты биологическая аномалия, которой требуется три тысячи калорий в день как минимум. А потом посмотрим, что ты скажешь, если тебе предложат горяченькую, в собственном соку, крыску! Уверена, ты ее с потрохами и хвостом проглотишь. И даже без кетчупа.

Смотрю, как тени от костра играют на острых скулах Клыка, и думаю: мы выросли вместе. Никому я больше, чем ему, не доверяю. Мы одной веревочкой связаны. Почему же между нами вдруг какая-то трещина пролегла? Почему мы вдруг как чужие?

Отодвигаюсь от огня и прислоняюсь спиной к стене пещеры. Клык вытирает о джинсы руки и подсаживается ко мне поближе. Снаружи ночь, и звезды стерты с неба тяжелыми, медленно ползущими облаками. Дождь в этих краях бывает хорошо если три-четыре раза в год. Похоже, нам достался один из таких редких подарков. Где-то там моя стая? Тепло ли им? Не грозит ли им какая-нибудь опасность?

– Клык… Что мы с тобой здесь делаем?

– Ребята хотят, чтоб мы с тобой нашли место, где нам всем поселиться.

– А как насчет Школы и спасения человечества? – Мой вопрос – отличный пример моих всегдашних методов избежания конфронтаций и конфликтов.

– Нам надо эти игры забросить к чертовой бабушке, – мягко отвечает Клык. – Пора в этом уравнении вынести себя за скобки.

– Я не могу, – расстроенно признаюсь я. – Я просто должна докопаться до сути.

– Макс, ты можешь изменить свой образ мыслей. Я тебя уверяю, что можешь!

Его голос шелестит, как шелестят под ногами сухие осенние листья.

– Я не знаю как.

Горло у меня сжало, а в глазах начинает щипать. Обняв руками колени, прячу от Клыка лицо и понимаю, что плечи у меня начинают вздрагивать. Хочу назад, в стаю…

Клык ласково гладит меня по голове и откидывает с шеи волосы. У меня перехватывает дыхание, и каждой клеточкой я чувствую движение его руки. Осторожно и нежно он ведет пальцами по моей шее и медленно движется вниз вдоль спины. Я замираю от удовольствия.

Наконец, немного очнувшись, нахожу в себе силы спросить:

– Что ты такое делаешь?

– Помогаю тебе изменить образ мыслей, – шепчет он прямо мне в ухо. А потом наклоняется, поднимает мне голову и целует.

18

В тот момент я не могу изменить или не изменить образ мыслей. У меня просто нет никаких мыслей. Как только губы Клыка коснулись моих губ, меня замкнуло, и все мысли разом испарились. Губы у него теплые и упругие, а рука нежно поддерживает мне шею.

Однажды раньше, на берегу океана, я его поцеловала. Но тогда я думала, что он умирает. И тот поцелуй был мгновенным. Всего какая-то секунда. А этот… длится и длится.

У меня кружится голова, и дыхание не перевести. Кажется, прошел час, пока мы, наконец, смогли друг от друга оторваться. Оба судорожно хватаем ртом воздух, и я пристально смотрю ему в глаза, как будто надеюсь найти в них ответы сразу на все вопросы.

Чего, конечно же, не произойдет. Все, что я в них увидела, это отблески пламени нашего костра.

Клык смущенно закашлялся. Похоже, что он удивлен не меньше меня. ЭТО застало нас обоих врасплох.

– Забудь о своем предназначении, – голос его еле слышен. – Давай просто жить вместе, и чтоб стае было тепло и безопасно.

Какая же все-таки это заманчивая идея. Или, по крайней мере, какой заманчивой она мне сейчас кажется. Можно жить, как Тарзан и Джейн, слившись с природой – ла-ла-ла – раскачиваясь на лианах, срывая бананы и кокосы…

Тарзан, Джейн и их команда мутантов!

Клык чертит у меня между крыльев медленные теплые круги. И от этого, от мерного потрескивания огня, от вдруг свалившегося с плеч дневного напряжения я совсем теряю голову и ни о чем не могу думать.

Что он от меня хочет? – спрашиваю я себя. Я почти что уверена – сейчас загундосит мой Голос, который наверняка не постеснялся подслушать и подсмотреть всю эту неловкую и конфузную сцену.

Клык растирает мне шею. Я устала до бесконечности и в то же время до предела возбуждена. И как только он наклоняется меня снова поцеловать, я вскакиваю на ноги.

Он вопросительно на меня смотрит.

– Я… я не уверена… что… – смущенно бормочу я.

Как тебе, дорогой читатель, нравится моя способность отчетливо и остроумно сформулировать мысль?

Явно перегнув палку, я выбегаю из пещеры и стрелой несусь вперед, в ночь, раскрывая крылья и чувствуя, как ветер жжет мне лицо.

Клык не бросился мне вдогонку. Но, обернувшись назад, в проеме пещеры я вижу его высокий, стройный черный силуэт, четко очерченный на фоне огня.

Неподалеку я наткнулась на неглубокую укромную выемку в скале. Упала в нее в слезах, в смущении, совершенно сбитая с толку. И в то же время потрясенная и окрыленная надеждой.

Вот тебе, дорогой читатель, полный перечень подростковых радостей мутанта в бегах!

19

Что теперь будет делать Клык? Не писать же в блог о том, как Макс бросилась со скалы, только бы с ним еще раз не поцеловаться? Он звезданул кулаком в каменную стену и, глядя на свои мгновенно вспухшие и содранные в кровь костяшки пальцев, скорчился от боли и досады на собственную глупость.

Он присыпал костер, оставив только горсть тлеющих красных углей на случай, если она вернется и не сможет найти вход в пещеру. Впрочем, и то, и другое маловероятно.

Клык разбросал камни, расчистил на полу площадку по своему росту и улегся, слегка почесывая крылья о мягкий песчаник.

Ему не хотелось проверять блог – когда он смотрел в последний раз, его прочитали уже почти миллион человек. Точнее, восемьсот тысяч. Ему сейчас вообще ничего не хотелось. Только лежать и думать.

Про Макс.

Боже, до чего же она упрямая! И крепкий орешек. И зажатая. И от всех закрывшаяся. Разве что когда она обнимает Ангела или ерошит волосы Газману. Или, когда так осторожно пододвигает к Игги поближе ровно то, чего ему не хватает, что он никогда о ее помощи даже и не догадывается. Или, когда она заботливо расчесывает Надж ее спутавшуюся гриву. Или, разве что иногда, когда она на него, Клыка, смотрит…

Он крутится с боку на бок на жестком каменном полу, и яркие картинки воспоминаний проносятся у него перед глазами: Макс смотрит на него и смеется, Макс прыгает с обрыва, раскрывает крылья и взмывает в небо. Такая сильная, такая красивая, что у него дух захватывает.

Макс с каменным лицом дает в морду ирейзеру.

Макс, целующаяся на крыльце Анниного дома с Сэмом.

Скрипнув зубами, Клык снова перевернулся на спину.

Макс, целующая его, до полусмерти избитого Ари на берегу океана.

И вот только сейчас, здесь, всего какой-то час назад, ее губы, мягкие и нежные, прижатые к его губам.

Как бы ему хотелось, чтобы она была сейчас рядом! Если не близко-близко к нему, то хотя бы просто здесь, в пещере, чтобы он мог слышать, как она дышит.

Заснуть без этого ему сегодня будет трудно.

20

Надж порядком надоели жаренные на костре сосиски и топленый зефир. Поэтому, пока Клык не забрал с собой компьютер и пока их чуть не забили насмерть ирейзеры-роботы, она читала в Интернете туристские кулинарные рецепты.

Там-то Надж и выяснила, что на костре можно приготовить удивительные вещи, например запечь в фольге на углях полный обед. В следующий раз, как только представится возможность, надо непременно раздобыть маленькую сковородку. Не займет же она слишком много места. Вот будет у них сковородка, Игги тогда что угодно приготовить сможет. В животе у Надж заурчало при одной мысли о кулинарных талантах Игги и о нескончаемых возможностях сковородки.

– Что это так вкусно пахнет? – любопытствует Ангел, подойдя поближе к костру и наклонившись над огнем. – Ты для этого фольгу раздобыть хотела?

– Угу, – Надж сосредоточенно тыкает острой палкой в завернутый в фольгу пакет.

В следующую минуту солнце погасло.

Они обе задрали головы к небу, а Игги и Газ даже перестали играть в трик-трак.

Ангел так быстро втянула в себя воздух, что было похоже, будто засвистел паровоз. А Надж, наоборот, окаменела – ни охнуть, ни вздохнуть. Ни слова вымолвить, ни пошевелиться.

Сотни тех летающих роботов, которых с легкой руки Газзи они прозвали флайбоями, закрыли небо над их каньоном и уже заходят на них с двух сторон. «Те, что спаслись в прошлый раз, наверное, привели подкрепление», – думает Ангел. И на этот раз их в десять раз больше.

Стая попала в западню.

– Обед готов, – говорит Ангел. – Обед – это мы.

21

– Вверх и вперед? – спрашивает Игги, а Газ мрачно откликается:

– Бесполезно. Они прямо над нами. Они повсюду!

Уши Надж затопило страшным монотонным гудом – точно жужжит рой каких-то гигантских пчел. А когда флайбои подлетели поближе, она отчетливо расслышала, как они воинственно скандируют:

– Нас тьма и тьма. Непобедимы мы! Нас тьма и тьма. Непобедимы мы!

– Непобедимы? Это мы сейчас проверим, – упрямо кричит им Газман. Наклоняется к костру, одну за другой выхватывает оттуда горящие ветки и так же одну за другой подбрасывает их в воздух. Несколько флайбоев загорелись. Отлично! Значит, они легко воспламенимы.

Надж подбежала к костру и тоже выхватила из него пару головешек. Но эти уже почти догорели, и она сильно обожгла пальцы. Она все-таки подбросила головни как можно выше и с восторгом и изумлением поняла, что и сама спалила пару ирейзеров.

– Прикольно! – радуется Газ, даже забыв про страх. – Похоже их перед полетом всех в бензине искупали.

– У них нет рассудка, – говорит Ангел.

Надж явно не понимает, о чем это она.

– У них нет рассудка, – еще раз повторяет Ангел и расстроенно поясняет, – они не размышляют, не думают. Я ничего с ними не могу поделать.

– А я зато могу их покусать, – воинственно кричит Тотал. Он бегает кругами, подпрыгивает и щелкает зубами. – А ну я их сейчас! Клыки вонжу!

– Тотал! – зовет его Ангел. – Поосторожней! Вернись немедленно!

– Я их сейчас проучу! – продолжает вопить разбушевавшийся пес, не слушая ее.

Конечно, стая сражалась не на жизнь, а на смерть. Макс всегда их учила стоять до последнего. Никогда не сдаваться без боя. Если только не разумнее взять ноги в руки и бежать.

«Бежать было бы здорово, – думает Надж. – Только некуда. Флайбои заполонили весь каньон».

Похоже, они металлические. От ирейзеров у них только наружный верхний слой. От тех, что сгорели, остался один металл, к которому кое-где приварились остатки расплавленной и кошмарно смердящей шкуры.

Игги использовал уже все бомбы, какие у него только были в запасе. Надж понятия не имеет, где он их прячет. Макс наверняка тоже не в курсе. Но что бомбы! Пятнадцати, максимум двадцати флайбоев как не бывало – разорвало на кусочки. А что толку – это же капля в море.

Короче, стая в ловушке. Скорее всего, даже если бы Макс и Клык были с ними, флайбоям потребовалась бы всего пара лишних минут, чтобы совладать и с ними. Такая вот безнадега…

Не прошло и двадцати минут, как всю стаю повязали, скрутили по рукам и ногам, превратив в неподвижные тюки. Даже Тотала. Подхватив свою добычу, флайбои поднялись в воздух.

Надж видела, как всем им залепляли рты: Игги, Газу, Ангелу, Тоталу. А ей самой – чуть не в первую очередь.

«Не бойтесь, – послала Ангел каждому из них мысленное напутствие. – Не бойтесь! Макс и Клык вернутся. Они найдут нас. Они, знаете, какие злые будут».

Надж старалась не думать. Только бы не напугать Ангела еще больше. Но полностью выключить мозг ей не удавалось. Так что Ангел без труда могла слышать, как она думает: «Ни Макс, ни Клык нас не спасут. Нас теперь никто не спасет. Это конец».