355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джеймс Паттерсон » Проект Омега » Текст книги (страница 15)
Проект Омега
  • Текст добавлен: 14 сентября 2016, 23:38

Текст книги "Проект Омега"


Автор книги: Джеймс Паттерсон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

97

Вскоре после сцены наших с Ари чувствительных признаний к нам в каземат заявились несколько флайбоев, чтобы перетащить нас в следующее «хорошенькое местечко».

– Красота! – радостно восклицаю я, всем видом излучая искренность. – Я без ума от преображений в волшебном замке всемогущего ИТАКСА.

Видишь ли, дорогой читатель, с сарказмом всего одна беда – он совершенно не присущ роботам. Таким, например, как флайбои. У меня только одна надежда, что у них где-нибудь встроены диктофоны. Так что все сказанное в их присутствии потом будет прослушано моей мамашей-убийцей-маньячкой.

Доставив нас к месту назначения, флайбои развернулись на сто восемьдесят градусов, включили моторы на полные обороты и улетели. Никакого у них чувства юмора.

Надж, Ангел, Тотал, Ари и я обозреваем перемену декораций.

– Посмотрим-посмотрим, – говорю я. – Значит, так, высокие стены – это раз. Безжизненная щебенка на земле – это два. Мутанты, марширующие строем, – три. Мммм. Не знаю, как вам, но мне кажется, что это похоже на тюремный двор. Какие еще будут мнения?

– Тюремный двор прекрасно определяет обстановочку, – соглашается Тотал и трусит к стене поднять на нее лапу.

– А по-моему, тюремный двор – это мягко сказано, – возражает Надж. – Я бы определила это местечко как равнину отчаяния и полного высасывания жизненных соков.

Смотрю на нее с глубоким восхищением:

– Здорово сказано! Где ты, Надж, здесь толковый словарь отыскала?

Надж довольно краснеет.

– Смотрите, смотрите! – толкает нас Ангел. – Вон я иду.

На расстоянии двадцати ярдов от нас волочит ноги ее клон. Двойник больше похож на Ангела, чем сама Ангел. Здесь, на территории бывших конюшен (или, по крайней мере, мне кажется, что это бывшие конюшни), собрали больше двухсот мутантов. Все молчат и только, как слепые лошади, ходят по кругу, шаркая ботинками по пыльному гравию. Это, похоже, дневная порция «упражнений на свежем воздухе». Все они так напоминают мне стадо послушных, покорных овец, что хочется подбежать, заорать на них и посмотреть, разбегутся они с блеянием или нет.

– А меня вы видите? – Надж, вытянув шею, всматривается в толпу.

– До сих пор не могу поверить, что у меня нет клона, – горько вздыхает вернувшийся Тотал.

– Это потому что ты неповторим.

Но он отказывается принять мое обнадеживающее объяснение:

– А по-моему, им на меня просто наплевать. А то, что бы им стоило сделать какого-нибудь, хоть захудаленького. Пусть бы говорить не умел, пусть бы даже не гавкал.

Голос Надж заглушает мое утешительное «гав».

– Ой, вон, вон она я. – Надж стоит на цыпочках и показывает в середину толпы. – У Надж-2 тоже проблемы с волосами. Дыбом стоят, как мои.

– Зачем им понадобилось наши клоны делать? – размышляю я вслух.

– Эй, вы! – окликает нас металлический бесстрастный голос. Оборачиваемся и видим непонятно откуда выросшего у нас за спиной флайбоя.

– Да, господин Трипио, [18]18
  Трипио – C-3PO (читается как Си-Три-Пи-О, сокращенно Три-пи-о) – робот – персонаж вымышленной вселенной «Звездных войн».


[Закрыть]
– я немедленно откликаюсь с преувеличенным почтением.

– Ходить! – флайбой показывает на толпу и угрожающе делает еще один шаг в нашу сторону.

Но нам не надо говорить дважды. Зачем лишний раз нарываться? Мы торопливо направляемся к стаду и сливаемся с пейзажем, понуро маршируя вместе с остальными.

Я не свожу глаз с Макс-2. В последнюю нашу встречу она очень старалась меня замочить. Но в итоге только чудом сама избежала смерти от моей руки. Готовлюсь к худшему, на случай, если она вдруг окажется злопамятной.

– Значит, вот так будет выглядеть тюрьма послере-эволюционного периода? – спрашивает Ангел и берет меня за руку. – С ошейниками и прочим.

Она потерла у себя на шее мерцающую зловещим зеленым светом удавку.

– Думаю, так, – я с трудом сдерживаю желание попытаться содрать с себя такой же ошейник. – Зуб даю, эти хреновины бьют током, чуть только кто драпануть дернется. К тому же в них еще, поди, и отслеживатели встроены.

Потому-то мы даже попытки удрать отсюда не сделали.

– Одного не пойму, – вступает Надж, – зачем им нужны будут тюрьмы, когда они половину населения, того… на тот свет отправят. Сами же говорят, люди перестанут делить, воровать и прочее… Я думала, люди грядущего будут чистые, светлые и беспорочные. Зачем тогда совершенным людям тюряга? Совершенные-то никаких преступлений совершать не будут. Разве не так?

– Так-так. Вот тебе, пожалуйста, одиннадцатилетняя пигалица в три секунды порушила десятилетия логических построений этих психопатов. Вот тебе и современная социология. [19]19
  Социология – наука об обществе и общественном устройстве.


[Закрыть]

Вернемся, однако, к естественнонаучным достижениям. Я вот-вот нос к носу столкнусь с одной из последних побед генетики. Или последних ее бед. Зависит от того, с какой точки зрения на это дело глянуть.

– Макс!

Резко оборачиваюсь на чересчур знакомый голос. И вот она, я. Хорошенькая – до невозможности. Глаза карие, моська слегка веснушками присыпана, одета, конечно, не ах, ну да Бог с ним. И, само собой, проблема гордыни на лице написана. Передо мной – Макс-2.

98

Я тут же откликаюсь:

– Боже, с тобой разговаривать все равно что с зеркалом.

– Ага, разница только в одном: я недавно была в душе.

– Touché. Не могу с тобой не согласиться. Что, какие новости?

– Что ты тут делаешь?

– Не видишь, домашними булочками торгую. В пользу скаутов. Хочешь попробовать?

Макс-2 пристраивается шагать рядом с нами. Мы все вместе слились с серой массой, уныло кружащей по здоровенному пустынному двору. Держусь здорово настороже на случай, если ей взбредет в голову на меня напасть.

– Бее, – блеет Надж, – бее-е-е.

Я смеюсь, а Макс-2 выпятилась на меня в недоумении:

– Как ты можешь здесь смеяться?

Она сердито обводит рукой каменные стены, сторожевые вышки и вооруженных флайбоев, стоящих по сторонам, как заводные куклы с дистанционным управлением.

– Как-как? Она блеет, как овца, – смешно, – я потрепала Надж по голове, – особенно потому, что у нее такие вот овечьи космы. Буду отныне звать ее овечкой.

Надж усмехается, а Макс-2 только злится еще больше:

– Ты что, не понимаешь, что происходит? Не видишь что ли, где мы?

– Вижу. Кошмарный замок в Германии. Бандитское гнездо ИТАКСА. Как тебе мои заключения?

Макс-2 оглянулась убедиться, что нас никто не подслушивает. Чего она суетится? Плечом к плечу с нами шагает человек двести. Кто-нибудь да обязательно наш разговор слышит.

– Тут последняя остановка, – выдыхает она прямо мне в ухо. – Посмотри, мы все здесь смертники. Они пытались из нас армию сделать, а потом изобрели флайбоев. Вот мы и оказались не нужны. Каждый день сотня-другая отсюда исчезает.

Я придирчиво ее изучаю:

– Скажи-ка ты мне на милость, я что, упустила что-то? Последний раз ты здорово старалась меня кокнуть. С каких это пор ты в друзья ко мне записалась да меня просвещаешь безостановочно?

– Если ты против них, мы по одну сторону баррикад, – твердо говорит Макс-2.

Она, конечно, может врать мне с три короба. И, наверное, даже имеет смысл предполагать, что так оно и есть. Но слова ее как-то больше смахивают на правду.

– А ты здесь давно?

Она отвернулась:

– С Флориды. Они… они страшно разозлились, что ты тогда меня одолела. Их план был такой, чтобы я тебя прикончила. Они даже мысли не допускали, что я тебе проиграю. И вдобавок еще ты меня убивать отказалась. Это был просто тихий ужас.

Чувствую, как во мне поднимается новая волна раздражения:

– Постараюсь в следующий раз порешить тебя насмерть и тем спасти от унижения.

Она грустно на меня смотрит. Мне от этого просто жутко. Точно перед зеркалом стоишь. Я даже чувствую, что мое лицо невольно повторяет ее выражение и складывается в ту же тоскливую мину.

– Следующего раза не будет. Я же тебе говорю, что это край. Они собрали нас здесь, чтобы убить.

– Да слышала я уже. Сказала бы что-нибудь новенькое.

– Ты не понимаешь, – она все сильнее и сильнее выходит из себя. – Каждый день исчезает все больше и больше народу. Я когда здесь оказалась, нас были тысячи. На этом дворе яблоку упасть было негде. Пошевелиться было невозможно. Нас посменно выводили. А теперь это все, кто остались.

– Мммм…

– Значит, наша очередь… – она озирается, мысленно подсчитывая число шаркающих по двору мутантов, – …не позже, чем завтра.

Согласна. Ничего обнадеживающего в ее подсчетах нет. Я-то думала, у нас есть еще пара дней, чтоб собраться с мыслями. Но если Макс-2 не врет, надо здорово торопиться. А если врет, у меня все равно торчать здесь нет никакого желания.

Мы продолжаем выписывать круг за кругом. Теперь к Надж присоединился Тотал, и оба время от времени блеют. Я полностью ушла в себя, пытаясь хоть что-то придумать, хоть какой-нибудь захудалый планчик сообразить. Внезапно в меня врезался малышка-мутант. Всего на долю секунды. И тут же исчез.

Но что-то осталось у меня в руке.

Кусок бумаги.

Очень-очень осторожно разворачиваю его и опускаю глаза. Это записка. В ней написано: «Клык на пути сюда. Вместе с остальными. Говорит, надеется, что это не шутка».

Я даже не знала, что была вся узлом скручена. Но тут этот узел вдруг ослаб. Господи! Клык скоро прилетит. Я бы этому не поверила, если бы не приписка про шутку. Такое никому не придумать. Только Клык на такую приписку способен.

Он скоро будет здесь. С Игги и Газзи. Мы скоро снова будем все вместе.

– Макс, что случилось? – Надж озабоченно на меня смотрит. – Ты почему плачешь?

Дотрагиваюсь до своей щеки. Мокрая. Я, действительно, реву, и слезы ручьем катятся у меня по лицу. Вытираю их рукавом и всхлипываю. От счастья я совершенно лишилась дара речи.

– Клык летит на помощь, – говорю, наконец, проглотив слезы. – Он скоро будет здесь.

99

Мы бродили по Двору Отчаяния еще с полчаса. Мой мозг с бешеной скоростью прокручивает мысли и планы. Теперь, когда я знаю, что Клык скоро будет здесь, энергии и надежды у меня прибавилось. Когда и как, интересно знать, они улетели из Америки? А что, если записка фальшивая, что если это еще один «тест» моей злобной мамаши? Такой тест мне не пережить.

Но, с другой стороны, прекрасный обман все-таки лучше мрачной и беспросветной реальности.

А пока я крошечными шагами двигаюсь за вяло бредущим передо мной маленьким мутантом, рука Ангела в моей руке, бок семенящего рядом Тотала то и дело трется о мою ногу.

Попривыкнув к перемене декораций, начинаю внимательнее прислушиваться и приглядываться к происходящему вокруг. Мне казалось, мутанты молчат, но теперь начинаю разбирать обрывки слов, фраз, коротких разговоров, едва слышных за хрустом тяжелых сапог по щебенке двора.

Похлопав Надж по руке, я мотнула головой на толпу. Ангел тоже поняла, о чем я, и обе они навострили глаза и уши.

В воздухе носится слабое бормотание сотен отчаявшихся: мы здесь как в тюрьме… несправедливо, нас обманули… столько уже исчезли… я не хочу на тот свет, что делать?.. их так много, они страшные… это тюряга, за что?.. это концлагерь, мы смертники… бесчестно, я ничего дурного не делал – только существовал…

Медленно продвигаюсь в толпе, прислушиваясь к голосам. А Ангел читает мысли. Вижу, как от страха расширяются ее зрачки и как сникло ее маленькое личико, не в силах справиться с этим новым знанием.

Когда пронзительная электронная сирена просигналила конец «упражнений на свежем воздухе», эмоциональный настрой мутантов был мне практически ясен: страх и отчаяние, что их ожидает та же горькая участь, как и тысячи тех, кто прошли через эти стены, – вот главная, чуть не единственная мысль, владеющая здесь всеми. Похоже, генетики стерли из их ДНК инстинкт борьбы. У кого-то еще остается надежда, что можно что-то сделать и как-то отсюда вырваться. Немногие, но есть и такие, хотят сражаться. Да только не знают как. А главным образом, в толпе царят уныние и полное отсутствие воли.

Значит, здесь есть место для настоящего лидера. Не подумать ли мне, дорогой читатель, о том, чтобы выдвинуть свою кандидатуру?

На пути обратно в казематы психованых белохалатников мои планы начинают принимать очертания. Пусть пока неотчетливые, но это уже что-то. От сознания, что можно еще что-то предпринять и что Клык летит на подмогу, надежда расправляет крылья.

До тех пор, пока четверо флайбоев не преграждают мне дорогу. Их пушки нацелены на меня, Надж, Ангела и Ари. Я застонала:

– Что еще?

– Следуйте за нами, следуйте за нами, – монотонно бубнят они в один голос.

– Зачем? – мне не удается смирить свой воинственный тон даже под дулами их пистолетов.

– Потому шта я хочет с вам говорит один последний раз, – из-за их спин выступает наш старый приятель тер Борчт.

100

Под конвоем флайбоев движемся сквозь вереницу извилистых каменных коридоров в чреве замка. Случайно спотыкаясь о щербины в древнем каменном полу, неизменно получаем в спины тычок стволом. Холод пробирает здесь до костей, и я пытаюсь тайком растирать руки Надж и Ангелу, оберегая их от промозглой вековой стыни.

– Я этого тер Борчта ненавижу, – чуть слышно говорит Ари, опустив голову.

– Добро пожаловать в клуб Ненавистников тер Борчта. Членские взносы можно не платить.

В конце концов нас затолкали в… – давай-давай, дорогой читатель, напрягись, догадывайся, – в белое стерильное помещение типа лаборатории, до отказа набитое оборудованием по последнему слову техники, которое, будь у меня в руках бейсбольная бита, я с большим удовольствием начала бы крушить направо и налево.

Чуть только мы вошли внутрь, дверь за нами с треском захлопнулась и перед ней плечом к плечу, с пушками наготове, выстроились флайбои.

– Заседание клуба Ненавистников тер Борчта считаю открытым, – шепнула я нашим.

Надж хлюпнула носом, а Ангел послала мне мысленную усмешку. В ответ я так же мысленно напрямую ее спрашиваю:

– Ты можешь на него как-нибудь воздействовать?

– Нет, не могу. Мысли его я читаю, жестокие, злобные, омерзительные мысли, но воздействовать на него не получается. От него все отскакивает, как от глухой стенки.

Вот и конец плану А.

Тер Борчт выходит вперед:

– Я очень есть разочарованный, что вы еще пока есть живой. Вы должен все быть теперь мертвый.

– Мы тоже есть очень разочарованный. – Я скрестила на груди руки и цежу ему в ответ сквозь зубы. – Тебе давно пора окочуриться и прекратить творить свои мерзкие злодейства.

Похоже, я здорово его разозлила. Он злобно сощурился:

– Не думай, что я буду теперь долго ждать ваш смерт. К обед с вами будет покончен. А пока с вами хочет поговорит важный люди.

– Интересно, кому и что от нас понадобилось? – шепчу я своим.

– Ставлю пятерку баксов – это генетики, – откликается Тотал.

– Шутить изволишь!

Но тут дверь отворяется, и в лабораторию входят пятеро. Похоже, китайцы, но я не уверена.

– Халатики-то у них устарели! – на мордочке Тотала написано глубокое презрение.

– Откуда ты знаешь? – я даже не утруждаю себя понизить голос.

– В этом году в моде большие лацканы и маленькие карманы. А у этих… Я даже слов не найду. Только зануды так одеваются.

Все пятеро азиатских ученых явно смущены, а у тер Борчта из ушей от злобы практически дым валит.

– Прекращайт! – рявкает он, в раздражении с силой хлопнув в ладоши. – Они будут вас спрашивайт вопросы. А вы будет отвечайт. Понятно?

– Как дважды два.

Если бы тер Борчт мог меня треснуть, по всему видать, он бы мне с удовольствием врезал. Наверно, постеснялся иностранным гостям истинную свою рожу показывать. Уселся за стол и начал злобно швырять бумаги с одного края на другой.

Азиатская команда подошла к нам поближе и с любопытством принялась нас во все глаза оглядывать. Как зверей в зоопарке. Этак на нас еще пока никто не смотрел.

Мы все внешне присмирели и стоим молча. Но внешность обманчива. Внутри у меня нарастает дикая злоба. Этих пятерых я сама одной левой прикончу. И тер Борчта впридачу. Флайбоев тоже немного – справиться можно. Чего же я стою, как покорный баран? Что меня останавливает? Ошейник. Как я понимаю, ему стоит только кнопку нажать, меня так током шибанет, что дух из меня враз вышибет.

Азиатские ученые что-то между собой тихо лопочут, а я вспоминаю, что какая-то страна хотела купить нас как оружие. Массового поражения, что ли? Мне-то понятно, дорогой читатель, что затея эта совершенно идиотская. Младенец бессмысленный, и тот поймет. Но ты же знаешь, что военные – просто полные кретины. Так что не удивляйся.

Один за другим иностранные белохалатники медленно обходят вокруг меня, потом вокруг Надж и Ангела и, очевидно, восхищаются, как поразительно мы похожи на живые существа. Тотала они совершенно игнорируют – он их не интересует. А на Ари смотрят с нескрываемым отвращением. Я уже так к нему привыкла, что не замечаю никаких его уродств. Но здесь, чужими глазами, ясно вижу: он не похож ни на человека, ни на ирейзера. Он похож на… неудавшийся генетический опыт.

Заметив, как азиаты на него смотрят, Ари краснеет до корней волос. Как же мне его жалко! И всего-то за коротких четыре года эти гады превратили славного трехлетнего пацаненка в гору плохо упакованных в грубую шкуру неестественно накаченых мускулов, да еще с приставными крыльями. Он знает, что похож на монстра, знает, что умирает, но не понимает, за что ему выпала такая доля.

101

– Да вы фотографируйте, не стесняйтесь. Потом еще дома налюбуетесь, – радушно предлагаю я иностранцам. От удивления, что я еще и говорить могу, они чуть не подпрыгнули. Любопытство их теперь совсем зашкалило.

– Сдрасдвуй, – смог, наконец, выдавить из себя один из них. – Мы спросим тибя нескилька фапросиф, – говорит он по-английски, но с сильным акцентом.

В ответ я закатила глаза и состроила им рожу, на что они в восхищении снова что-то залопотали друг другу.

– У типя ессь имя? – спрашивает самый резвый из них. И карандаши в руках у всех пятерых повисли над блокнотами.

– Да, меня зовут семь-пять-девять-три-три-девять-х/один, – слышу, как зашипел за столом тер Борчт, но, видно, решил не вмешиваться.

Иностранный белохалатник смотрит на меня в замешательстве и поворачивается к Надж:

– Как типя совут?

Надж чуток поразмыслила:

– Джессика-Миранда-Алисия-Мандарин-Бабочка, – она, похоже, очень довольна своей изобретательностью и гордо мне улыбается.

Белохалатники снова о чем-то переговариваются, и я слышу, как один из них удивленно повторяет: «папошка?»

Дальше очередь Ангела. Они все смотрят на нее:

– Ми путим сфать типя Малинькайа дефачка, – говорит их начальник, видимо, решив не напрягать свое серое вещество очередным странным именем.

– Ладно, – соглашается Ангел. – А я тогда буду звать тебя Белый-лабораторный-халат.

– Похоже на индейское имя, – говорю я.

Теперь в нашу содержательную беседу вступает новый белохалатник:

– Расскашите нам про фаш инстинкт напрафления. Как он рапотает?

– Как будто внутри меня встроена Система Глобального Позиционирования, Джи Пи Эс, [20]20
  Система глобального позиционирования Джи Пи Эс ( англ.GPS – Global Positioning System) – спутниковая система навигации, обеспечивающая измерение расстояния, времени и определяющая местоположение.


[Закрыть]
– честно отвечаю я им и начинаю развивать мысль дальше, – говорящая система. Я ей говорю, куда мне надо лететь, а она мной руководит: сделай двадцать миль, поверни налево, съезд девяносто четвертый и так далее. Очень командовать любит.

– Правта? – доверчиво округляют они глаза.

– Конечно, неправда, идиоты, – рассердилась я на такую редкостную тупость. – Откуда мне знать, как она работает. Я только знаю, что она безошибочно посылает меня в прямо противоположную сторону от таких тупиц, как вы.

Теперь даже азиаты, кажется, раздражены. Еще пять минут, максимум, и они больше не выдержат и закончат наш высокоинформативный разговор.

– Как фысако фы мошете летать?

– Не знаю точно, дайте мне проверить мой желудочный альтиметр. [21]21
  Альтиметр (от лат.altus – высоко), или высотомер, – пилотажно-навигационный прибор, указывающий высоту полета.


[Закрыть]
– Опускаю глаза вниз и на пару инчей поднимаю на животе футболку. – Где же он? С утра вроде был на месте.

– Так высоко, как самолет? – нетерпеливо допытывается Белый-лабораторный-халат.

– Выше, – уверенно говорит Надж.

– Высе, тем самалет? – восхищенно вступает третий член группы.

Надж убежденно кивает:

– Мы так высоко можем залететь, что там даже не слышно, как резинка вокруг пальца вертится – бз-бз-бз. – Она сделала несколько вращательных движений пальцем и насупилась. – Вы имеете в виду игрушечный самолет?

Тер Борчт не выдерживает и вскакивает на ноги.

– Хфатит! Вы ничего не добейтесь от этих недоделки!

– Ну что ты, Борчтик, не нервничай. Такие хорошие люди пришли с нами поговорить. Они знают, мы можем летать очень высоко. Они знают, мы можем всюду найти дорогу, даже в темноте. Они знают, что мы летаем со средней скоростью сто миль в час. Я уверена, они хотят узнать о нас поподробнее.

Ну-ка, думаю, дай я этой морковкой у них перед носом помашу, вот и посмотрим, что они дальше будут делать. Проведем и сами маленький научный эксперимент.

Похоже, клюнули на мою морковку. Пятеро иностранцев как сумасшедшие записывают каждое мое слово. А тер Борчт, скрипнув зубами, тяжело опустился на место.

– Тебе бы, Борчтик, надо было прекратить есть жареное. – Похлопав себя по животу, показываю ему на его массивное брюхо. Подмигиваю ему и с серьезным видом поворачиваюсь к азиатам-белохалатникам:

– Вам, может быть, будет интересно узнать, что нам требуется значительное количество топлива. Каждые два часа плюшки, молочный коктейль, куриные котлетки, стейк, сосиска и…

– Гамбургеры, – подсказывает Ангел, – морковный торт и пастрами, и жареная картошка, и…

– Вафли, – вступает Надж, – и французский батон, и картошка, запеченная с сыром и беконом. Бекон можно даже так, без картошки. В случае чего, сойдет просто хлеб с ореховым маслом и сникерс.

– Многослойный бутерброд, – рыкнул вдруг Ари хриплым голосом. Они совсем обалдели, как будто совершенно не ожидали от него дара речи.

Иностранцы сгрудились и давай наперебой что-то возбужденно лепетать. А я многозначительно повела нашим бровями, мол, сейчас нам и подфартить может. Глядишь, поесть дадут.

– Вам не нужен есть, – тер Борчт, очевидно, слегка успокоился. – Вы все равно скоро умирайт.

Главный азиат подходит к нему, что-то говорит, и тер Борчт снова заводится. Слышу, как он отвечает:

– Нет, уже поздно!

– Почему ты не можешь залезть в их головы? – шепчу я Ангелу. – Сделай, чтобы они везде муравьев увидели или что-нибудь в этом роде.

– Не получается у меня ничего. Я пробовала. Только начинаю пробираться – меня как будто выпихивает кто. Словно заслонка какая-то стоит с пружиной.

– Не надо было в красках еду расписывать. Я теперь точно проголодалась, – шепотом жалуется Надж. И Ари тут же подхватывает:

– Я тоже.

– И я, и я, – пищит Тотал, – я готов одного из них живьем сожрать.

Мы скривились от отвращения. Есть этих иностранцев даже с голодухи никому из нас неохота.

Но тут все присутствующие, включая тер Борчта, азиатов-белохалатников, нас и даже флайбоев, поворачиваются на звук открывающейся двери.

В комнате стоит МУМ. И, если честно, при виде меня на ее лице не заметно большого счастья.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю